ОБЯЗАННОСТИ СЕЛЬСКОГО СВЯЩЕННИКА
На священнике, согласно книге «О должностях пресвитеров приходских», лежат четыре основные обязанности, которые ему следует неукоснительно соблюдать: первая — «проповедовать Слово Божие, не упуская благовременного случая, и тем приводить своих прихожан в познание веры и к житию честному христианскому», вторая — «препровождать житие, согласно учению Евангельскому, и тем представлять себя примером святой жизни», третья — «совершать Таинства Божии...», и четвёртой обязанностью является «молитва, которая столь нужна и благопотребна проповедникам и строителям Тайнодействия»[1]. В отношении же прихожан главной миссией было «прославление Триединого Бога и ревностное назидание гласом Церкви всех православных христиан в истинной вере и чистоте жизни»[2]. В соответствии с этим, обязанности священника делились на богослужебные (храмовая деятельность) и миссионерские (внехрамовая деятельность, внутренняя миссия, внешняя миссия).
Обязательными для совершения богослужения были воскресные, праздничные дни, дни тезоименитств императора и его семьи и др. В эти дни, во время или после богослужения, читались проповеди, проводились беседы с прихожанами.
Периодически священниками совершались требы и Таинства, соответствующие потребностям отдельных прихожан. Некоторые требы или Таинства могли совершаться в храме (как то Крещение, Венчание, отпевание, панихиды, определенные молебны), а некоторые и на дому (причащение или соборование больного, освящение дома, и.т.д.).
Периодически (обычно на Рождество и Пасху) пастырь совершал обход домов своих прихожан с пением праздничных молебнов. Хлопотной была и канцелярская работа. В каждом приходе для учета текущих дел велось до 19 книг и журналов, в том числе журналы входящей и исходящей информации, прихода и расхода, метрические книги, причастные и исповедальные ведомости, брачные обыски и др.
Указом от 12 декабря 1886 года священникам также предписывалось вести и церковные летописи, которые должны были включать историко-статистическое описание храма. Особое внимание при этом следовало обращать на «брачные обыски» (письменные акты, содержащие определенные сведения о людях, собирающихся венчаться в церкви. — Прим. ред.) и особо важные события, которые впоследствии «могли быть интересными для историка»[3]. Иными словами, священник, кроме всего прочего, занимался еще и краеведением. Кроме того, ему могли приходить запросы от различных ведомств и учреждений, на которые приходилось безотлагательно отвечать. «Всевозможные светские инстанции — ученые, учебные, воинские, земские, санитарные, статистические и т. д., — разумеется, хотели, чтобы работа исполнялась беспрекословно, безвозмездно, безотлагательно»[4]. Все это занимало достаточно весомую часть времени.Указом от 12 декабря 1886 года священникам предписывалось вести церковные летописи, которые должны были включать историко-статистическое описание храма
Вне храма, как уже упоминалось, приходилось проводить освящение домов, пастбищ, водоемов, совершать молебны перед началом и концом полевых работ, нарекать младенцев, причащать больных. Добираться до места нередко приходилось пешком, по разбитым дорогам. Бывали случаи, когда священника могли поднять среди ночи для напутствия больного перед смертью. С 1869 года у пастыря появилась еще одна обязанность: контроль над изготовлением просфор — хлеба, употребляемого при совершении Евхаристии. В ходе начавшегося с 1862 года «изыскания средств для улучшения быта духовенства», должность просфорницы была упразднена[5]. Кстати, забота о благоговейном чтении и пении в храме, также была одной из задач священника.
Еще внехрамовая работа включала в себя регулярные беседы с прихожанами, контроль за их поведением. Со временем, к этим занятиям добавилось преподавание Закона Божия в церковно-приходских школах и попечение об их деятельности.
В обязанности настоятеля, естественно, входило «наблюдение за состоянием храма, его убранством, наличием всего необходимого для совершения богослужений»[6]. В случае ветхости храма, требующей его ремонта и перестройки, необходимости покупки новой утвари, священник всегда был инициатором сбора средств и координатором работ. В этом ему обычно помогал церковный староста.
Настоятелю прихода приходилось контролировать и «кладбищенские дела» (в этом ему также помогал церковный староста). Территория, занятая под погост (как правило, он располагался возле храма) относилась к церковным землям, и вполне естественно, что она должна была находиться под надзором настоятеля. Он обязан был наблюдать за порядком захоронения (глубиной и расстоянием между погребениями), состоянием могил и надгробных плит, осуществлять уход за могилами священнослужителей. Согласно традиции, места на кладбище могли быть как бесплатными, так и приобретенными для отдельных семей. В этом случае цены устанавливались светскими властями[7]. Так как кладбища относились к церковным землям, то и все произрастающее на кладбище считалось собственностью церкви. В этой связи, траву, скошенную на кладбище, и срубленные там деревья разрешалось использовать в хозяйственных нуждах[8].
Проповедническая деятельность тоже была одной из наиболее значимых областей деятельности священника. Проповеди подразделялись на богослужебные (храмовые) и внебогослужебные (внехрамовые). По сложившимся канонам первостепенного внимания пастыря заслуживали темы о покаянии, праведности, почитании властей, искоренении суеверий, страхе Божием. Ежегодно священники писали отчет о таком виде деятельности и подавали его правящему архиерею. В свою очередь правящие архиереи сдавали отчеты о проповедях по епархии в Синод.
Кроме всего прочего священник имел и определенные «государственные» функции. Ему необходимо было доводить до сведения крестьян особо важные государственные законы, помогать власти в реализации различных программ на местах (например, сбора денег для каких-либо целей), бороться с новыми политическими течениями (социализмом, народничеством и.т.д.), призывать народ любить царя и подчиняться светской власти. В определенных случаях священник должен был нарушить даже тайну Исповеди...На пастырях лежала важная задача: быть религиозно-нравственным наставником сельского населения
Духовенство было ограничено в передвижении. Для того чтобы покинуть хотя бы на время пределы своей епархии, священник должен был получить разрешение правящего архиерея. Пропуски служб не допускались и строго карались.
ПАСТЫРСКОЕ СЛУЖЕНИЕ И ДУХОВНОЕ ВОДИТЕЛЬСТВО
Миссионерство, как уже упоминалось выше, было одной из важнейших обязанностей священнослужителя. На пастырях лежала важная задача: быть религиозно-нравственным наставником сельского населения. Особо важна была роль священника в таком деле после отмены крепостного права, в пореформенное время.
Одним, и едва ли не самым основным видом миссии, являлась церковная проповедь. На конец XIX — начало XX века приходится расцвет церковного проповедничества, «жизненно-практического направления проповедей»[9]. С одной стороны, во многом это объясняется благотворным влиянием реформ, с другой стороны, желанием Церкви отстоять свое особое место в духовной культуре, вести борьбу с агрессивно настроенной к Церкви неверующей интеллигенцией, попыткой народников, а потом и социалистов, завладеть умами людей. В это же время активизировалось множество сект и толков, имевших значительное влияние в крестьянском обществе (об этом нам повествует церковная периодика того времени). Многие из них почувствовали себя совершенно свободно после манифеста от 17 апреля 1905 года «Об укреплении веротерпимости». Важным моментом многих проповедей стала тема борьбы с распущенностью нравов и пьянством. Кроме того, значительное место здесь занимала и борьба с предрассудками и обычаями, многие из которых укоренились в народе более 1000 лет назад, и к тому времени были уже в сознании народа едва ли не наравне с Церковным Преданием. В последнем случае священнику предстояла тяжелейшая задача «отделить пшеницу от плевел» и при этом «не помять пшеницы».
В этом отношении церковная проповедь была наиболее действенной формой воздействия на прихожан и объясняла истинный смысл Православной веры, а также и то, как руководствоваться ей на практике. Вообще, проповедь была нужна и необходима не только для «простонародной», но и «интеллигентной» паствы, потому что и у тех, и у других существовали весьма приблизительные, а зачастую и искаженные понятия о христианском учении.
Наряду с такими известными проповедниками как епископ Иоанн Смоленский или протоиерей Р. Т. Путятин были златоусты и из среды сельского духовенства: А. В. Белоцветов, П. Бобров, Ф. Богородский и другие. К сожалению, многие из сельских проповедников не получили должной известности.
Наравне с проповедью во многих храмах проводились и внебогослужебные беседы. Их могли устраивать как в храме, так и в церковной сторожке или доме священника. Случалось так, что пастырь мог назначить встречу и с крестьянами из отдаленных сел прихода, предварительно договорившись с ними о дате приезда. Часто настоятель выбирал время наиболее удобное для прихожан, когда те в наименьшей степени были обременены хозяйственными заботами (например, поздней осенью или зимой).
Вряд ли нужно доказывать пользу и обоюдный интерес таких встреч у пастыря и паствы. Как-никак на таких беседах прихожане могли чувствовать себя раскованней, чем в церкви. Можно было задать интересующий вопрос священнику, попросить разъяснить непонятные места в богослужении. Беседы, несомненно, сближали священника и прихожан, улучшали их взаимоотношения и взаимопонимание. В книге протоиерея Алексея Попова сохранился пример подобной беседы. В промежутке между утреней и обедней настоятель выходил в трапезную, садился на скамью в южной стороне храма. Рассаживались и прихожане. Далее проводилось то, что напоминало внебогослужебные собеседования. Нередко такие беседы затрагивали не только богослужебно-литургические, но и хозяйственные темы[10]. Возможно, именно на основе подобных традиций, «с конца XIX столетия появляется новая форма просвещения крестьян: народные чтения религиозно-нравственного характера, которые вели священнослужители. В чтениях нередко принимали участия и местные учителя, знакомившие слушателей, под пастырским контролем, с азами школьных предметов»[11].С конца XIX столетия появляется новая форма просвещения крестьян: народные чтения религиозно-нравственного характера, которые вели священнослужители
Следует отметить, что и Синод и епархиальное начальство побуждали пастырей к проповеднической и миссионерской деятельности. Ежегодно каждая епархия посылала в Синод отчет о такой работе и о публичных собеседованиях во всех приходах. В свою очередь епархиальное начальство всячески поощряло проповедническую деятельность своих пастырей. Например, в Тобольской епархии архиепископ опубликовал резолюцию, в которой призвал приходское духовенство следить за проповеднической литературой и приобретать лучшие в качестве пособий[12].
Но, случалось и так, что предложения о способах поощрения отличившихся проповедников выдвигали и сами рядовые священники. Так, протоиерей одного из соборов предлагал архиереям переводить из бедных приходов в богатые пастырей, успешно проводивших духовные беседы с прихожанами; тех же, кто делал это же столь успешно 10-15 лет — награждать наперсным золотым крестом, выдаваемым Синодом[13].
Большим подспорьем для подготовки проповедей и бесед была для священника церковная периодика того времени. Почти в каждом номере практически любого церковного журнала печаталась проповедь. Во многих журналах стали публиковаться темы для внехрамовых бесед и даже ответы на наиболее часто задаваемые прихожанами вопросы. Нередко журналы знакомили своих читателей с образцами проповеднического искусства древних авторов, таких как Иоанн Златоуст, Симеон Полоцкий и других.
Современным проповедникам того времени рекомендовалось учиться лаконичности, четкости и убедительности выражений в основной мысли поучений, системе аргументации своей точки зрения в полемике с оппонентами, образности языка и.т.д. В пореформенное время в семинариях и академиях на гомилетику (раздел богословия, рассматривающий вопросы теории и практики церковной проповеди. — Прим. ред.) обратили более пристальное внимание: увеличилось количество часов этого предмета, а вместо схоластичного и сухого курса он становился целенаправленной подготовкой проповедников, способных заинтересовать любую аудиторию.
Еще одним из способов проповедничества могли стать так называемые праздничные обходы. Наиболее древним, по всей видимости, можно считать именно Рождественский. Заметку о таких ходах мы можем прочитать даже в «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона»: «Так называется в России хождение причта по приходу в великие праздники»[14].
Да и вообще Рождественский обход с крестом, со святой водой, с иконами, с церковными книгами, молитвами являлся продолжением великого праздника, начатого в храме. Приходской священник, как пастырь, занимающийся попечением о своей пастве, благодаря этому праздничному посещению домов мог ближе познакомиться со своими прихожанами, их бытом, дать им наставления. Совместные встречи, несомненно, скрепляли общину. С приходом в дом батюшки к празднику приобщались и те члены крестьянских семей, которые по причине слабости или нездоровья не могли присутствовать на богослужении. Кроме того, для каждого православного человека существовала «потребность освятить свое жилище пребыванием святыни и молитвой священнослужителя»[15].
Важно и то, что подобные обходы выполняли и назидательно-воспитательную роль: они придавали празднику христианский характер, удерживали людей от игрищ с песнями, играми, пляскам, от пьянства. Не полагалось начинать мирского веселья до тех пор, пока не будут обойдены все дома.
Тем не менее, бывали случаи, когда прихожане понимали смысл праздничного обхода не как прославление праздника, а как очередные поборы. Мало того, на некоторых приходах такие славления даже были упразднены, ввиду нежелания прихожан принимать священника. Конечно же, небогатое духовенство имело определенное финансовое подспорье от этих обходов. И все же христославления не несли в большинстве случаев меркантильного смысла. Напротив, в Саратовской губернии, например, в 1870 году три сезона подряд был неурожай, и пастыри, ничего не получавшие за свой обход, сами раздавали продукты голодающим[16].Бывали случаи, когда прихожане понимали смысл праздничного обхода не как прославление праздника, а как очередные поборы
Следует упомянуть и о миссионерской деятельности священников, направленной против сектантов. Как уже упоминалось, с 1905 года, после принятия декрета «Об укреплении веротерпимости», начинается активная прозелитическая (стремление обратить в веру) деятельность сектантов и раскольников. Следует признать, что духовенство к этому готово не было и приняло такую ситуацию с растерянностью. Так, с 1905 по 1909 годы количество отпавших от Православия превышало количество присоединившихся к нему (в 1907 г. численность отпавших — 25 605 человек — на 14 601 превышало число обратившихся), но с 1909 года число присоединившихся начинает превышать количество отпавших, так, что в 1914 году таковых уже на 8 328 человек больше (всего присоединившихся 18 966)[17]. Подобный перелом произошел во многом благодаря проповеднической деятельности духовенства и созданию приходских и епархиальных миссионерских братств, проведению бесед с паствой, публичными диспутами с сектантами.
СОЦИАЛЬНОЕ СЛУЖЕНИЕ СЕЛЬСКОГО СВЯЩЕННИКА
Труды пастыря совсем не ограничивались миссионерством. Большая роль принадлежала духовенству и в социальном служении.
Эта многосторонняя деятельность включала в себя и организацию церковно-приходских школ, благотворительных обществ, библиотек, обществ трезвости, и даже строительства больниц и богаделен.
Так сложилось, что Церковь в России, кроме всего прочего, в допетровское время была еще и источником распространения просвещения и письменности. В своих «Очерках по истории Русской Церкви» А. В Карташев писал, что «крупнейшим фактом, сопровождавшим устроение на Руси официальной Церкви, было введение просвещения»[18]. Вспомним, что именно монастыри древней Руси были оазисами знаний: в них велись летописи, содержались библиотеки. Светские научные центры (такие, как в Западной Европе) начинают появляться в России достаточно поздно, лишь в XVIII веке. В допетровское время процесс освоения грамотности от крестьянина до великого князя (а потом и царя), начинался с Псалтири и Часослова. Но если, начиная с XVIII века, с развития светской науки, Церковь уже не имеет прежнего влияния на образование лиц дворянского сословия, то для лиц низших сословий она не утратила этого значения до начала XX века.
В дореформенное время священники и церковнослужители, как правило, были единственными учителями на своем приходе. Они по собственной инициативе собирали крестьянских детей у себя дома, обучая их чтению и письму. Да и в XIX веке, когда начали открываться первые школы от Министерства народного просвещения, пастыри были едва ли не единственными учителями в них, о чем свидетельствует и сам министр этого ведомства А. И. Николаи: «Развитием и совершенствованием народных училищ Россия и за последнее время во многом обязана духовенству, потому что до 60-х годов священники и церковнослужители были почти единственными учителями сельских школ. Они не только учили детей, но и поддерживали школы своими скудными средствами...»[19]. Оберпрокурор святейшего Синода К. П. Победоносцев был инициатором перевода этих школ (к тому времени их было около четырех тысяч) в ведомство Синода и открытием новых школ.
Заметный рост количества церковно-приходских учебных заведений начался именно при К. П. Победоносцеве. По его мнению, приоритет организации народного образования должен был быть у Церкви. Он писал императору Александру III, что организация церковно-приходских школ есть «вопрос первостепенной важности для государства. Народ у нас пропадает, раскол и секты держатся от невежества: люди вырастают, не получая первых, самых основных понятий о Боге, о Церкви, о заповедях.... Для блага народного необходимо, чтобы повсюду, поблизости от него, и именно около приходской церкви, была первоначальная школа грамотности, в неразрывной связи с учением закона Божия, и церковного пения, облагораживающую всякую простую душу. Православный русский человек мечтает, когда вся Россия по приходам покроется сетью таких школ»[20].
В 1882 году Победоносцеву удалось согласовать с министром народного просвещения и императором вопрос о передаче начальных учебных заведений в ведомство Синода. Была создана специальная комиссия, занимающаяся обсуждением церковной школьной системы. Результатом работы этой комиссии стали «Правила о церковно-приходских школах», утвержденные императором 13 июня 1884 года.
В статье №1 этих правил говорилось, что цель приходских школ — «утвердить в народе учение о вере и христианской нравственности и полезные первоначальные знания». Кроме того, приходские школы должны были находиться в тесной связи с приходом, и будить в учениках, регулярно посещающих богослужения, любовь к Церкви и её литургической жизни (ст.9). В обязанность священника входило преподавания закона Божия и общее религиозное окормление воспитанников (ст.9). Учителями же должны были быть те люди, которые получили образование в Ведомствах православного исповедания (ст. 12). Надзор за школами осуществлялся архиереями, которые назначали для этих целей наблюдателей, ежегодно сдававших им подробный отчет о положении школ (ст.21). Такие учебные заведения могли быть двух видов: школа одноклассная двухлетнего обучения, в которой преподавались такие дисциплины как чтение, письмо, арифметика и Закон Божий, и двухклассная четырехлетнего обучения, в которой ко всем прочим предметам добавлялись история Церкви и Отечества[21].
После опубликования данного закона число приходских школ стало быстро расти. Если в 1882 году по всей России насчитывалось всего лишь 4590 церковных школ, то к 1889 г. их насчитывалось уже 8498 и 9217. В 1900 году было уже 42 600(!) церковно-приходских школ с 1 634 461 учащимся[22]. На 1905 г. насчитывалось 43 893 школы с 1 923 698 учениками[23]. На 1914 год мы имеем всего лишь 37 528 школ, но, правда, учащихся в них было больше: 2 079 891 человек[24].Церковные школы прививали многие полезные для крестьян навыки: девочек обучали рукоделию, мальчиков — сапожному, переплетному, иконописному ремеслу
Первоначальные обязанности, связанные с организацией школ, легли на плечи настоятелей. Им приходилось искать благодетелей для строительства школ. Признавал это и сам оберпрокурор К. П. Победоносцев. В своем отчете императору он писал, что духовенство «жертвует своим личным трудом, покупая на свои собственные средства учебники, и отдает под школы свои, далеко не просторные, а часто и весьма тесные, помещения»[25]. Для большей наглядности этого утверждения можно привести выдержку из клировых ведомостей одного из сельских храмов Ярославской епархии. Так, в послужном списке настоятеля храма Казанской Божией Матери в с. Раменье-Романово Борисоглебского уезда числится следующая запись: «Священник Александр Михайлович Лавров... 1894 г. 10 июня награжден набедренником за заботливое отношение к образованию детей приходского населения, соединенное с изысканием средств к устройству и открытию в с. Рамение церковно-приходской школы»[26]. Из этого же документа известно, что здание школы построено на средства Петербургского купца Волкова. Обучалось в школе 35 мальчиков и 13 девочек (на 1913 год). На содержание школы выделено 360 рублей от училищного комитета[27].
Если же на приходе пока не имелось отдельного здания церковно-приходской школы, то, как уже упоминалось, использовались церковные сооружения, включая и причтовые, и сам храм. Заведующими и законоучителями в этих школах были, как правило, сами настоятели, которые таким образом брали на себя дополнительную нагрузку, связанную с обеспечением учебного процесса.
По мере развития церковно-приходского образования расширялся и круг изучаемых предметов: чтение, письмо, счет, Закон Божий дополнялись гуманитарными, математическими и естествоведческими дисциплинами. Церковные школы прививали многие полезные для крестьян навыки: девочек обучали рукоделию, мальчиков — сапожному, переплетному, иконописному ремеслу. Ко всему прочему давались начальные навыки по сельскому хозяйству и медицине[28]. Продолжительность и интенсивность занятий определялась самими прихожанами. Во многом это было связано с интенсивностью сельскохозяйственных работ в тот или иной сезон. По желанию прихожан (естественно, исходя из возможностей прихода) могли добавляться дополнительные классы, вводиться новые предметы, создаваться воскресные школы для взрослых, открывались библиотеки[29]. Синод брал на себя обязанность обеспечения школ необходимыми учебными пособиями[30].
Значение открытия приходских школ в развитии грамотности было велико. Практически каждый житель теперь мог научиться читать, писать, изучать основы Закона Божьего и т.д. Примером распространения грамотности среди сельского населения может служить и то, что в брачном обыске храма Тихвинской иконы Божией Матери села Павлова Ростовского уезда Ярославской епархии за 1900-1902 годы практически все мужчины и две три женщин самостоятельно вписывали свои имена.
Большой вклад в создание церковного образования внес замечательный педагог С. А. Рачинский. Во многом именно благодаря его усилиям и была создана система пореформенной конфессиональной школы. Но за организацией, реализацией и адаптацией этой системы в жизнь стояли простые сельские священники. Император и синодальные власти это отлично понимали. Сам император Александр III, утверждая устав церковно-приходских школ, написал: «Надеюсь, что приходское духовенство окажется достойным своего высокого призвания в этом важном деле»[31]. И надо отдать духовенству должное: с этой задачей оно неплохо справилось. Гражданские и церковные власти верили, что эти школы благотворно влияют на крестьян, которые получают в них не только начальное образование, но и патриотическое воспитание, укрепление веры в Бога. В качестве поощрения многие настоятели получали награды за успешное развитие церковно-приходских школ на своих приходах.
Благодаря более широкому распространению грамотности, в народе появляется необходимость в организации библиотек. В связи с этим, начиная с XX века, наблюдается рост количества приходских читален. Организовывались они, опять же, по инициативе духовенства и наиболее сознательных прихожан. На 1904 год было 29 596 библиотек. На 1916 их было уже 32 298 (из 33 884 библиотек страны)[32]. Это, в свою очередь означало, что около 62% церквей имели свои библиотеки. Комплектовались они епархиальными изданиями (их выписка в некоторых епархиях была обязательной), общероссийской церковной периодикой, популярной христианской литературой. Наиболее обеспеченными приходскими библиотеками были приходы Полтавской (98%), Ярославской (92%), Тамбовской (98%), Самарской (89%), Воронежской (88,3%), Киевской (86%), Владимирской (86,7%), Харьковской (85,3%), Ставропольской (85%), Новгородской (85%) губерний. Помимо общедоступных библиотек создавались и образовательные пастырские, в селах появлялись избы-читальни[33]. Позже советское правительство воспользовалось развитою сетью этих библиотек для проведения программы «ликвидации безграмотности».
Но социальное служение пастырей заключалось не только в организации церковно-приходских школ и библиотек. В конце XIX — начале XX века на многих приходах стали создаваться попечительские общества. «Всего по России к 1905 году действовало 19 436 попечительства, к 1907 г. — 20 045, в 1913 г. их было уже 20 913[34]; больниц при церквах в эти же годы соответственно 62 и 64; богаделен — 879 и 853. В 1913 году было уже 65 больниц и 1044 богадельни[35]. При церковных учреждениях Ярославской губернии действовали также странноприимные дома, нередко выполнявшие роль богаделен. Существовали и приюты, школы, функционировало «Общество для содействия народному образованию и распространению полезных знаний», работал комитет общественной помощи голодающим»[36].Деятельность обществ трезвости обычно не ограничивались только борьбой с алкоголизмом ―они становились микрокосмом духовной жизни прихода
Важной частью приходской деятельности стало открытие обществ трезвости. Их массовое появление относится к 90-м годам XIX века. Условиями вступления в такие общества являлись: отказ от употребления спиртных напитков, особенно в праздничные дни, а также избавление от плохих привычек, сопутствующих пьянству, таких как курение, сквернословие, картежные игры.
По сведениям журнала «Вестник трезвости», в Ярославской губернии эти нововведения начались с 1900 года. К примеру, в селе Никольском Ростовского уезда объединилось сразу 165 трезвенников, включая и весь причт; в 1901 году эти общества появляются и в Угличском и в Борисоглебском уездах[37]. В Тверской губернии, по состоянию на 1900 год, в обществах трезвости состояло более 6000 человек[38].
Из вышеупомянутого журнала «Вестник трезвости» мы можем узнать и структуру, и принципы участия людей в этих обществах. В селе Лозовая-Павловка, Славяносербского уезда Екатеринославской губернии в Вонифатьевском обществе трезвости, по состоянию на 24 июня 1905 года, состояло 1053 человека. Из них, перворазрядников (не пить вовсе) ― 781, второразрядников (пить умеренно) ― 272 человека.
Вступление в общество трезвости начиналось с молебна в храме, после чего вступающий произносил определенную молитву, в которой он призывал Господа в укреплении его против недуга пьянства, приносил покаяние за прежние грехи и давал обещание не пить вовсе, для первого разряда, или пить умеренно — для второго разряда[39].
Но деятельность обществ трезвости обычно не ограничивались только борьбой с алкоголизмом. Они становились микрокосмом духовной жизни прихода: там проходили беседы на религиозно-нравственные темы, читались лекции по земледелию, географии, краеведению, разбирались произведения русской литературы, ставились любительские спектакли и даже проводились народные гуляния.
Одним из самых ярких примеров организации такого общества может послужить Казанское общество трезвости, которое открылось в селе Васильево Тверского уезда. Через два года существования этого общества в нем числилось 3700 человек, при нем открылись три чайных, дешевая столовая, бесплатный ночлежный приют для приезжающих из города на воскресные беседы. Впоследствии общество открыло библиотеку с фондом в 6000 книг, ремесленно-земледельческую колонию, кассу взаимопомощи и приют-колонию для беспризорных детей[40].
ДЕЙСТВИЯ ДУХОВЕНСТВА В ПЕРИОД ВОЙНЫ
1914 год — время начала II Мировой Войны. Народ воспринял эту войну с большим патриотическим подъемом. Не исключением было и духовенство. Его роли принадлежит особая страница в истории этой войны. Много сведений о героических подвигах военного духовенства мы можем почерпнуть из отчета оберпрокурора за 1914 год[41]. Достаточно отметить, что за время этой войны погибло или умерло от ран 30 священников, более 400 были ранены или контужены, около 100 побывали в плену. Многие были награждены военными наградами[42].
В годы первой мировой войны численность военного и морского духовенства увеличивается в пять раз[43]. Кроме призванных монашествующих и вдовых священников, немало было и добровольцев, о чем свидетельствует нам отчет оберпрокурора (за 1914 год): «Епархиальное духовенство выделило из своей среды священнослужителей, добровольно отправившихся в действующую армию для исполнения пастырских обязанностей в войсковых частях, госпиталях... Кишиневская епархия выделила 35 священнослужителей, по одному из каждого благочиннического округа»[44].
Но не только военное, но и простое приходское духовенство принимало свое посильное участие в этом общем деле. Конечно же, основным долгом пастырей была молитвенная поддержка армии. Повсеместно в империи — в столицах, городах и селах ― совершалась церковная молитва о победе над врагом, о русских воинах и о тех, кто теряет на войне отцов и братьев. Более частым стало совершение молебнов, в ектении которых вставлялись особые прошения об ушедших на войну. «Во всех местах скопления войск и при проводах войсковых частей священнослужители являлись к военным со словами утешения и ободрения, благословляли их святыми иконами, крестами, раздавали Евангелия и религиозно-нравственные листки, с особым торжеством совершали напутственные молебствия, оказывали помощь и устраивали молебствия в лазаретах...»[45]
Важной частью приходской деятельности являлся сбор средств в пользу армии. Для этого нередко устраивались кружечные и тарелочные сборы (часто — по собственной инициативе священников и прихожан). Сами настоятели принимали в этих сборах посильное участие. Известны случаи, когда священники отдавали в пользу армии все имеющиеся у них средства и сбережения. Кроме денег собирали одежду, продукты и прочие вещи, необходимые солдатам. В некоторых селах, находящихся недалеко от линии фронта, добровольно устраивались госпитали[46]. На приходах создавались благотворительные общества попечительства для оказания материальной помощи государственной армии. В одной лишь Тамбовской епархии к концу 1915 года было организовано 1 133 попечительских совета, занимающихся сбором средств, продуктов, топлива для армии и открытием приходских госпиталей.
В результате войны многие приходы беднели. В селах оставались в основном женщины и дети или вернувшиеся с войны раненые солдаты. Они и сами нуждались в материальной помощи, не менее чем пастыри. При этом «при церквах стали создаваться мастерские, обучающие инвалидов ремеслам, детские приюты, бесплатные столовые для беженцев»[47].На приходах создавались благотворительные общества попечительства для оказания материальной помощи государственной армии
БЛАГОТВОРИТЕЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
Вернемся к мирному времени. Достаточно часто сельское приходское духовенство было организатором благотворительных обществ. Целью их создания являлось «содержание и удовлетворение нужд приходских церквей... изыскание средств для учреждения церковно-приходских школ, больниц, богаделен, приютов и других благотворительных заведений. Оказание помощи бедным людям прихода»[48]. Часто это выражалось в назначении ежемесячных и предпраздничных пособий. На деньги благотворительных обществ строились богадельни и даже больницы.
Чтобы понять, как строилась организация благотворительности на приходе, обратимся к документу приходского благотворительного общества с. Вощажниково Ростовского уезда. Деятельность священника, открывшего это общество, да и масштабы его работы впечатляют. 23 января 1893 года отец Иоанн Сретенский стал настоятелем храма с. Вощажниково. В этом же году он открыл благотворительное общество, на средства которого в 1896 году была выстроена богадельня (это добротное кирпичное здание сохранилось и до наших дней: сейчас в нем располагается сельский клуб с. Вощажниково). Известно, что для сбора денег священник Иоанн Сретенский три раза ездил в Петербург и Финляндию, рискуя своим, и без того слабым, здоровьем. По ходатайству этого же батюшки в 1899 году начальная школа села была преобразована в двухклассную. При этом для школы удалось устроить и новые помещения. Но и этим не ограничилась деятельность благотворительного общества.
Видя необходимость в медицинской помощи для крестьян с. Вощажниково и близлежащих деревень, отец Иоанн Сретенский испросил у графа С. Г. Шереметева дом для этих целей. В 1907 году на средства благотворительного общества было выстроено большое двухэтажное здание больницы, оборудованное по всем требованиям того времени: в нем имелся даже водопровод. Несколько палат, располагавшихся на втором этаже, могли единовременно вмещать более 20 человек. Открытием такой больницы могло бы гордиться не только село, но и такой уездный город как Ростов. В 1899 году по инициативе этого же священника было открыто общество трезвости, в состав которого вошли сотни крестьян из с. Вощажниково и близлежащих деревень.
Да, конечно, далеко не все настоятели были такими деятельными, как иерей Иоанн Сретенский. Были и те, кто абсолютно формально относился к своему служению. Но ведь важно то, что такие священники, как о. Иоанн появлялись, и их было немало. Протоиерей Иоанн Сретенский, как и многие другие пастыри, воистину стал отцом для своих прихожан. Заботу о них он понимал не как свою личную заслугу, а как обязанность. Такие пастыри, как он, заботились не только о спасении душ своих пасомых, но и об обеспечении их в насущных нуждах и потребностях. Глядя на такой пример, прихожане проникались верой в Бога, подражая беззаветному пастырскому служению ближним. Ведь недаром же в народе бытует пословица: «Каков поп, таков и приход».
иерей Петр Украинцев
Ключевые слова: сельское духовенство, приход, проповедь, праздничные обходы, «государственные» функции, церковно-приходские школы, общество трезвости, военное время, благотворительная деятельность
[1] О должностях пресвитеров приходских. — М.: Сретенский монастырь, 2004. — С. 5.
[2] Барсов Т.В. Сборник действующих и руководственных постановлений по ведомству православного исповедания. / Составитель Т.В. Барсов. — СПб., 1885. — Т. 1. — С. 104.
[3] Барсов Т.В. Сборник действующих и руководственных постановлений по ведомству православного исповедания. / Составитель Т.В. Барсов. — СПб., 1885. — Т. 1. — С. 467.
[4] Леонтьева Т.Г. Вера и прогресс: православное сельское духовенство России во второй половине XIX — начале XX века. Серия «Российское общество». Современные исследования. — М.: Новый хронограф, 2002. — С. 19.
[5] Устав Русской Православной Церкви. С. 46. // URL: http://www.patriarchia.ru/db/document/133114/ (дата обращения: 03.03.2018 года).
Несмотря на то, что цитируется устав, принятый архиерейским собором 2000 года, обязанности настоятелей церквей в этом отношении мало изменились (судя по заметкам и воспоминаниям священников начала прошлого века).
[6] Леонтьева Т.Г. Вера и прогресс: православное сельское духовенство России во второй половине XIX — начале XX века. Серия «Российское общество». Современные исследования. — М.: Новый хронограф, 2002. — С. 19.
[7] Ответы редакции. Церковные ведомости. — СПб., 1901. — № 45.
[8] Ответы редакции. Церковные ведомости. — СПб, 1891. — № 32.
[9] Заведеев П. История русского проповедничества от XVII в. до настоящего времени. — Тула, 1879. — С. 299.
[10] Попов А., прот. Воспоминания причетнического сына. Из жизни духовенства Вологодской епархии. — Вологда, 1913. — С. 15.
[11] Розов А. Н. Священник в жизни русской деревни. — СПб.: Алетейя, 2003. — С. 85.
[12] Летописи церковной жизни в России и заграницей // Церковные Ведомости. — 1886. №6. — С. 109.
[13] Розов А. Н. Священник в жизни русской деревни. — СПб.: Алетейя, 2003. — С. 57.
[14] Энциклопедический словарь / Издание Ф.А. Брокгауза, И.Е. Ефрона. — СПб., 1900. — Т. 30. — С. 283.
[15] Булгаков С.В., прот. Настольная книга священнослужителя. — Киев, 1914. — С. 257.
[16] Крылов А., свящ. Христорождественское славление голодающих // Владимирские епархиальные ведомости. — 1874. №4. — С. 199-201.
[17] Журавский А.В. Приход в Русской Православной Церкви. XX век. // Православная энциклопедия. Русская Православная Церковь. — М.: Православная энциклопедия, 2000. — С. 280.
[18] Карташов. С. 254.
[19] Всеподданнейший отчет оберпрокурора Святейшего Синода К. Победоносцева за 1884 г. — СПб, 1986. — С. 106.
[20] Цит по.: Смолич И. К. История Русской Церкви 1700-1917. — М.: Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1996. — Кн. 8. Т. 2. — С. 105.
[21] Барсов Т.В. Сборник действующих и руководственных постановлений по ведомству православного исповедания. / Составитель Т.В. Барсов. — СПб., 1885. — Т. 1.
[22] Цыпин В., прот. Церковь в царствование имп. Александра II (1855–1881) // Русская Православная Церковь в синодальную эпоху. 1700-1917 гг. // URL: https://studopedia.ru/18_55612_tserkov-v-tsarstvovanie-imperatora-aleksandra-II.html (дата обращения: 04.03.2018 года).
[23] Смолич И. К. История Русской Церкви 1700-1917. — М.: Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1996. — Кн. 8. Т. 2. — С. 110.
[24] Всеподданнейший отчет оберпрокурора Святейшего Синода К. Победоносцева по ведомству православного исповедания за 1914 год. — СПб., 1916. — С. 297.
[25] Всеподданнейший отчет оберпрокурора Святейшего Синода К. Победоносцева по ведомству православного исповедания за 1884 год. — СПб., 1886. — С. 116.
[26] ГАЯО. Ф. 230. Оп. 2. Д. 5431.
[27] Там же.
[28] Народное образование. — СПб., 1896, №4. — С. 195-196.
[29] Барсов Т.В. Сборник действующих и руководственных постановлений по ведомству православного исповедания. / Составитель Т.В. Барсов. — СПб., 1885. — Т. 1. — С. 393.
[30] Смолич И. К. История Русской Церкви 1700-1917. — М.: Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1996. — Кн. 8. Т. 2. — С. 417.
[31] Всеподданнейший отчет оберпрокурора Святейшего Синода К. Победоносцева по ведомству православного исповедания за 1884 год. — СПб., 1986. — С. 116
[32] Журавский А.В. Приход в Русской Православной Церкви. XX век. // Православная энциклопедия. Русская Православная Церковь. — М.: Православная энциклопедия, 2000. — С. 280.
[33] Там же.
[34] Всеподданнейший отчет оберпрокурора Святейшего Синода по Ведомству православного исповедания за 1913 год. — СПб., 1915. — С. 159.
[35] Там же.
[36] Цит по.: Леонтьева Т.Г. Вера и прогресс: православное сельское духовенство России во второй половине XIX — начале XX века. Серия «Российское общество». Современные исследования. — М.: Новый хронограф, 2002. — С. 114.
[37] Вестник трезвости. №79. — СПб., 1901. — С. 27; Вестник трезвости. №89. — СПб., 1902. — С. 46; Вестник трезвости. №106. — СПб., 1903. — С. 43.
[38] Леонтьева Т.Г. Вера и прогресс: православное сельское духовенство России во второй половине XIX — начале XX века. Серия «Российское общество». Современные исследования. — М.: Новый хронограф, 2002. — С. 115.
[39] Письма из провинции.// «Вестник трезвости», 1905. — №128. — С. 46.
[40] Леонтьева Т.Г. Вера и прогресс: православное сельское духовенство России во второй половине XIX — начале XX века. Серия «Российское общество». Современные исследования. — М.: Новый хронограф, 2002. — С. 116
[41] Всеподданнейший отчет оберпрокурора Святейшего Синода по Ведомству Православного Исповедания. 1914 г. — СПб., 1916. — С. 33-83
[42] Шавельский Георгий, прот. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. — Репринт. — М.: Крутицкое Патриаршее Подворье, 1996. — С. 104 -106
[43] Журавский А.В. Приход в Русской Православной Церкви. XX век. // Православная энциклопедия. Русская Православная Церковь. — М.: Православная энциклопедия, 2000. — С. 278.
[44] Всеподданнейший отчет оберпрокурора Святейшего Синода К. Победоносцева по ведомству православного исповедания за 1914 год. — СПб., 1916. — С. 39.
[45] Там же. С. 58.
[46] Тамбовские епархиальные ведомости. — 1915. №39 (269). — С. 980-983.
[47] Журавский А.В. Приход в Русской Православной Церкви. XX век. // Православная энциклопедия. Русская Православная Церковь. — М.: Православная энциклопедия, 2000. — С. 278.
[48] Барсов Т.В. Сборник действующих и руководственных постановлений по ведомству православного исповедания. / Составитель Т.В. Барсов. — СПб., 1885. — Т. 1.
Источник: sdsmp.ru