Выступление митрополита Северо-Американского и Алеутского Вениамина ( Федченкова) на Поместном Соборе 1945 г.Содержание:
• Рижская епархия (1947-1951)
• Ростовская епархия (1951-1955)
• Саратовская епархия (1955-1957)
Рижская епархия (1947-1951 гг.)
21 августа 1947 г. владыка Вениамин был назначен митрополитом Рижским и Латвийским[1], но приехать на кафедру в Ригу смог только 19 февраля следующего года, как только уладил все вопросы на старой кафедре в Америке,передав руководство архиепископу Нью-Йоркскому Макарию (Ильинскому). В новой епархии владыка поселился в Рижском Свято-Сергиевом женском монастыре. Слова митрополита после первого отслуженного благодарственного молебна на Родине были словами воскресшего Спасителя: «Радуйтеся, всегда радуйтеся, даже в скорбях радуйтеся!»
Митрополит Вениамин сразу занялся восстановлением церковной жизни в епархии, разрушенной в годы войны. Он совершал поездки по приходам, проповедовал, налаживал приходскую жизнь, рукополагал: можно сказать, что владыка в полной мере делал то, по чему скучал все эти годы в эмиграции — просвещал народ и служил ему на Родине. Он наладил издание епархиальной газеты «Вести». За время служения в епархии митрополит подготовил двухлетние пастырские курсы, в городе Дубултах под видом архиерейской дачи устроил скит с Владимирским храмом.
Но проблема с государственной властью была более насущной, чем он мог предположить, живя в эмиграции. Поначалу отношения были действительно взаимно добрыми: «Вчера (29 ноября 1948 г. — Прим. автора ) мне пришлось иметь встречу с советским представителем. Было очень мирно и дружно: благодарение Богу! А перед этим я заранее обдумал вопросы и на все получил хорошие ответы. Сговорились, что будем оба встречаться. Вот и получился мир. Так устроилось благополучно. Благодарение Богу»[2]. Но потом все изменилось.Можно сказать, что владыка в полной мере делал то, по чему скучал все эти годы в эмиграции — просвещал народ и служил ему на Родине.
Уполномоченный Совета по делам Русской Православной Церкви в Рижской епархии Н. П. Смирнов видел в проповедях митрополита признаки антисоветской деятельности, но от председателя Совета Г. Г. Карпова получил ответ, что «послание митрополита Вениамина носит поповско-богословский характер и из него не вытекают те выводы...»[3] Однако владыка часто говорил о том, что мир не зависит от воли людей и за него нельзя бороться, а только молиться, что не соответствовало линии партии.
22 октября 1948 г. председатель Совета по делам Русской Православной Церкви Г. Г. Карпов принял у себя митрополита Вениамина. Во время беседы владыка был очень возбужден и высказывал претензии к уполномоченному Н. П. Смирнову. Также владыка передал два доклада: «О затруднении епархиальной жизни» и «Заметки об общих вопросах церковно-общественной жизни». Г. Г. Карпов писал: «В связи с создавшейся обстановкой считаю необходимым командировать в Ригу своего заместителя т. Белышева С. К.для урегулирования вопроса во взаимоотношениях между уполномоченным Совета и митрополитом Вениамином, полагая, что явится необходимость говорить не только с уполномоченным Совета т. Смирновым, а и с руководящими лицами республики». Но на эту записку была поставлена резолюция К. Е. Ворошилова (который в те годы являлся заместителем председателя Совета Министров СССР. — Прим. ред.):«Записки “преподобного” Вениамина “сдобрены” основательно современным американизмом, поэтому не только следует изучить деятельность уполномоченного Смирнова, но как следует изучить и политическую физиономию самого “святителя”. К. Ворошилов. 26/Х-48 г.»[4]
В эмиграции владыка был оторван от реалий Родины и, тоскуя, иногда идеализировал положение вещей. Однако одно дело говорить и проповедовать лояльность власти, а совсем другое —наладить с ней отношения на практике. Скорби не заставили себя ждать. Основная трудность состояла в том, что владыка воспринимал лояльность власти как обоюдное невмешательство в дела друг друга. Но на практике возникали конфликты с местными уполномоченными Совета по делам Русской Православной Церкви. И если в Синодальное время обер-прокуроры и прокуроры были, пусть не всегда, но верующими, то в СССР уполномоченным давались четкие указания по учинению препятствий деятельности«церковников».Владыка воспринимал лояльность власти как обоюдное невмешательство в дела друг друга.
Митрополиту Вениамину приходится опять серьезно задуматься об отношениях государственной власти и Церкви. Стоит вопрос о том, нужно ли молиться за атеистический режим. «Как мне отрадно было, когда у меня установилось в сердце доброе отношение к представителям власти! Воистину радостное — по мирному благодатному духу. И нам, христианам, нужно воспитывать этот дух мира и любви... Да у меня и было такое любовное чувство власти и в Америке, и здесь, когда я прибыл сюда. А потом настало искушение:я стал терять любовь...»[5]
Митрополит говорит о том, что закон был дан людям по их греховности, следовательно, нарушая его, они терпят притеснения и скорби. Люди все грешны, а власть нужна для сдерживания анархии. «Люди мечтают (всегда и все) о блаженном устройстве мира. Увы! Никогда не будет,потому что человек — существо глубоко испорченное. И Господь, по любви Своей, посылает миру (допускает) страдания, чтобы хоть этим приводить человечество в правильное (а не мечтательное) мнение о себе и хоть немного возвращаться к Нему»[6]. Слабая власть не способна поддержать порядок, но, напротив, будет его разрушать. Владыка заключает, что власть должна быть крепкая, т. е. такая, как советская. Понимая, что власть от Бога, владыка приходит к мысли, что мы не достойны искать власть и что власть — есть дар Божий людям. Отсюда вывод, что людям остается лишь молиться, причем не только за власть, но и за весь мир. И конечно, владыка останавливается на том, что молиться надо и о тех, кто враждебен Церкви, т. к. Господь повелел молиться и за врагов. Владыка пишет: «Я поминаю (и на проскомидии) и Иосифа Сталина,и Георгия Карпова, и нашего уполномоченного Никиту Смирнова, как заповедовал апостол и как требует этого сердце мое»[7].Митрополит пытается осмыслить заново революцию и то, что принесла советская власть в его родную страну. «Советская власть — очень сильная власть.И она единственная из всех властей революционного времени смогла подавить анархию и устроить жизнь в “порядке”... Недаром здесь везде принято[говорить]: “Все в порядке!” И это привело к подавлению безграничного, “абсолютного”самовластия, беспардонной “свободы”. А такое состояние чрезвычайно и с религиозно-церковной точки зрения! Как смирились! А вспомнить 1917-1918-й годы!»[8]
Святитель говорит и о нисхождении к народу, т. к. большинство неспособно к мученичеству, поэтому он пишет, что Церковь всегда была снисходительной и мягкой. Для митрополита Вениамина, как и для отцов Церкви, мученичество — это венец избранных. Он предлагает искать средних путей на примерах из истории Церкви: «...Иногда отдельные личности расходились в путях с Церковью. Например, св. Феодор Студит был неумолим к беззаконному императору (Константину Копрониму), а, тоже святой, Патриарх Тарасий искал средних путей... Оба святые. Так Церковь всегда была мудрее»[9]. Владыка писал: «Нужно молиться за власть... Слава Богу, я молюсь за власти даже и тогда, когда многое не легко для Церкви. Это —долг народа»[10], и его никто не может отнять, для владыки —это та внутренняя свобода, которую нельзя вырвать из души. «И никто из властей не мешал же мне служить, а это самое главное! Следовательно, религиозная свобода для меня была и есть»[11].
Однако, если говорить об иллюзиях, то владыка, как видим, не долго питал их по поводу советской власти: «В Москву решил меньше показываться: много причин этому. Печально — но лучше так... не с кем поговорить открыто по многим вопросам... Какая грусть! Неужели это всегда бывало так?»[12] В итоге владыка Вениамин приходит к неутешительному для себя выводу: «Все эти факты убеждают меня в том, что здесь не только нет веротерпимости, а, наоборот, во всей политике проводится подчеркнутая антирелигиозная пропаганда»[13]
22 февраля 1951 г. митрополит сказал заместителю председателя Совета по делам Русской Православной Церкви С. К. Белышеву: «Когда я ехал из Америки сюда, то у меня было убеждение о том, что в СССР действительно имеется какая-то свобода в отношении к Церкви. Однако, побыв здесь 3 года, я пришел к твердому заключению, что такой свободы здесь нет, а, наоборот, имеются гонения на Церковь»[14] После этого владыку окончательно перевели с Рижской кафедры в Ростовскую епархию.Митрополит пытается осмыслить заново революцию и то, что принесла советская власть в его родную страну.
Ростовская епархия (1951-1955 гг.)
По требованию властей митрополит Вениамин был смещен с Рижской кафедры и 27 марта 1951 г. на заседании Священного Синода назначен митрополитом Ростовским и Новочеркасским[15]. В Ростовской епархии, как и в Рижской, владыка столкнулся с проблемой нехватки священнослужителей.Рукополагая кандидатов, он пытался повысить уровень образования как кандидатов, так и духовенства на приходах. Работы на новой кафедре было много, т. к. его предшественник оставил плохое положение дел в епархии. О своем служении здесь он писал: «Епархия? Все говорят:улучшается очень. Этого отрицать не могу. И духовенства довольно, а то ведь в 1950г. (до моего приезда сюда) в один год закрыто было 18 приходов, главным образом, за недостатком приходских (а не городских) священников. Теперь же— за два с половиной года — не закрылось ни одного»[16].
Владыка изыскивал деньги на строительство молитвенных домов, сам, как мог помогал духовенству.Ввиду предыдущих хищений денег в епархии на Священном Синоде 5 октября 1951г. (журнал №7) владыке Вениамину было предложено пересмотреть состав Епархиального совета, освободить от работы в нем двух протоиереев, а также«пользоваться работой Епархиального совета лишь как материалом для собственного самостоятельного решения вопросов епархиальной жизни и особенно, ввиду бывшего произвола в расходовании епархиальных средств [...], усилить наблюдение за правильностью расходования этих средств; словом, по древнему русскому правилу, — “чинить крепкое смотрение и наблюдательство”»[17].
В 1952 году в Журнале Московской Патриархии выходит статья митрополита Вениамина «Простые речи за мир», в которой он рассуждает о западноевропейской и американской культурах и их отношении к религии. Митрополит защищает свое Отечество с христианской точки зрения, противопоставляя его западным сверхдержавам. Так, на примере Англии и США, считавших себя христианскими, святитель приводит пример, как религия уже не имеет никакого значения для правителей в странах,где уважается только закон силы.Владыка не мог спокойно наблюдать за происходящим, не раз выступая против вмешательства государства в дела Церкви и в проповедях обличая власть
Святитель пишет: «Я размышлял и размышляю именно с христианской точки зрения, где считаю себя осведомленным»[18]. Для митрополита это был все еще этап переосмысления и понимания, что на самом деле происходит в СССР. Зная не понаслышке отношения между государством и религией на западе, он глубоко надеется, что такого же положения вещей не будет на его Родине. В отношении Англии автор говорит, что, являясь «владычицей морей», она стремилась укоренить свое владычество посредством оружия, а не христианской любви.Митрополит пишет, что там «правит сила, а не христианская забота о вере, нелюбовь к “меньшим братьям Христовым”»[19]. По его мнению, Америка господствует через капитал, что хитрее и коварнее, чем орудовать открытой силой. В это время шла война США с Кореей, и митрополит пишет о том, что американцы используют все средства для уничтожения мирного населения. «Но какое же это “христианство”? Это гибель настоящего христианства! И конечно, язычники не захотят такой проповеди о Христе!»[20] В церквях по Америке можно встретить проповеди на политическую тему, при этом их направление меняется в зависимости от государственной политики. В этой статье митрополит приходит к выводу, что единственное время, когда можно брать оружие, —это время защиты веры и Отечества.
8 февраля 1954 г. епархия поменяла титул на «Ростовскую и Каменскую»,и в этот период жизни владыка сблизился со святителем Лукой (Войно-Ясенецким), архиепископом Симферопольским и Крымским. С местным уполномоченным Г. Д. Амарантовым у митрополита сложились «деловые и вполне нормальные» отношения. Владыка считал «необходимым относиться к Советской Власти с полным послушанием в государственных вопросах; ибо...она также исполняет некую волю Божью, для нее Промыслом предназначенную в мире»[21].На период служения владыки в Ростовской епархии пришлась смерть Сталина и переход отношений Церкви и государства в другую фазу. С приходом Н. С. Хрущева к власти для Церкви наступили трудные времена: в 1954 году началась так называемая хрущевская антирелигиозная кампания. Владыка не мог спокойно наблюдать за происходящим, не раз выступая против вмешательства государства в дела Церкви и в проповедях обличая власть. Он укреплял верующих по поводу закрытия храмов и призывал быть сильными в вере. А главное, проповедовал, что Церковь держится на молитве и силе веры каждого отдельного христианина. Некоторые священники даже впали в уныние, но владыка поддерживал и утешал их. «Если внешнее положение наше удовлетворительно, то от этого на сердце нет особой радости. И причина этого— духовная. Не страшно то, что против религии читаются атеистические лекции и доклады, а самое страшное и печальное то, что среди известной части духовенства наблюдается упадническое настроение, безнадежное чувство вселилось в их душу, неверие в свои силы и способности, а другие духовные лица просто разжирели, стали «толстыми» и их ничего не тревожит. Ведь время исключительное, необыкновенное, идет не перемена лишь политического и экономического строя, но кризис православия и наше только внешнее положение не спасет ни нас, ни мир. Силы не стало, значит, у нас, а у противников есть и пафос, и сила»[22].
Кроме тяжелого положения Церкви в целом, самого владыку под конец служения на Донской земле начали опять преследовать за его предыдущие монархические взгляды. И 28 ноября 1955 г. святитель был переведен правящим архиереем Саратовской и Балашовской епархии[23], т. к. там требовался архиерей с образованием для возглавления Саратовской духовной семинарии. В Ростове прихожане со слезами на глазах провожали владыку. Как писала одна прихожанка, «Вы души наши разбудили и научили молиться»[24].Митрополит защищает свое Отечество с христианской точки зрения, противопоставляя его западным сверхдержавам.
Саратовская епархия (1955-1957 гг.)
Владыку перевели в Саратовскую епархию, но прослужил он на кафедре недолго. В Совет по делам Русской Православной Церкви поступали многочисленные доносы и жалобы на митрополита Вениамина. Но всё это имело место и раньше, когда он проходил служение в Ростовской епархии.Прихожане его обвиняли и в мошенничестве, и разврате[25], и в развале дел в епархии,в шарлатанстве и даже шизофрении[26]. Владыке приписывали поминание царской власти,[27] а также припомнили его участие в Белом движении[28]. А однажды, еще на Ростовской кафедре, решался вопрос о возбуждении против него политического дела.
Перевод владыки в Саратов можно связать с началом проблем с Советской властью и в некотором смысле недовольством владыкой. Уполномоченный по делам религий по Ростовской области И. А. Усанов в своей докладной записке писал: «...За период руководства Ростовской епархией митрополит Вениамин зарекомендовал себя фанатиком и кликушей. Административное руководство епархией передоверил своим подчиненным, а духовными делами занимается лично сам. Всю свою деятельность направляет главным образом на усиление влияния церкви...»[29]Была написана и докладная записка от старшего инспектора Совета по делам РПЦ А. М. Пашкина о краткой деятельности митрополита с февраля 1948 года,когда тот вернулся из эмиграции, где говорилось об отношения владыки с уполномоченным Совета по Саратовской области В. Ф. Филипповым. А заместитель начальника управления КГБ по Саратовской области А. Н. Мякишев писал, что владыка однажды в своей речи перед молебном упомянул царя. Однако настоятель саратовского Троицкого собора И. Цветков доложил в записке, что в проповеди митрополит сказал: «Раньше молились за царя, сейчас там другая власть, давайте за нее помолимся»[30]. Таким образом, очевидно, что владыка верил в преемственность государственной власти и не мог отметнуть царскую историю. Но как человек церковной власти, он верил, что молиться надо за всякую власть независимо о того, как она относится к Церкви.
Владыка Вениамин выходит из Троицкого собора в Саратове
25-26 декабря 1957 года на заседании Совета по делам РПЦ было принято постановление: «1. Обратить внимание тов. Филиппова [уполномоченного Совета по Саратовской области] на его неправильные действия, выразившиеся в том, что он безосновательно и необдуманно вмешивался в деятельность управляющего епархией митрополита Вениамина <...>4. Рекомендовать Патриарху Алексию направить митрополита Вениамина на пенсию ...»[31] Благодаря вмешательству Патриарха Алексия I, кампания против митрополита была прекращена. К тому же это время у владыки появились проблемы со здоровьем — он пережил инсульт.
Согласно своему прошению, 20 февраля 1958 года митрополит Вениамин был отправлен на покой в Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь[32], который не раз уже посещал ранее и очень любил. Это был последний из монастырей,где с дореволюционных времен кипела непрерывная монашеская жизнь.
«...Когда митрополит Вениамин покидал в 1958 году свою последнюю архиерейскую кафедру, он писал одному из своих корреспондентов о том, что отправляется в Печоры и думает провести там оставшиеся 2-3 года»[33]. В монастыре святитель смог полностью посвятить себя работе — организации,редактированию и систематизированию всех своих записей и сочинений. По возможности владыка служил, но здоровье уже было не то, и главным образом святитель пребывал в молитве. Для владыки все в мире было второстепенным,для него Истина лежала только в христианстве, против которого было столько борьбы, но ничто его не поколебало.
Согласно своему прошению, 20 февраля 1958 года митрополит Вениамин был отправлен на покой в Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь.
Под конец жизни Господь послал святителю другое испытание — он лишился дара речи. Вполне возможно, что это было не испытание, а дар для сосредоточения в последней работе по передаче своего жизненного опыта потомкам. Митрополит Вениамин был примером для всех всю свою жизнь и, в какой-то мере предсказав свою кончину, отошел ко Господу 4 октября 1961 года.
Это был тот долгожданный покой, к которому настоящий христианин идет всю свою жизнь. Архимандрит Алипий (Воронов), наместник Псково-Печерского монастыря, писал: «54 года его священнического служения... Он горел чистым Божественным огнем любви Христовой. Все, кто знал или хотя бы раз в жизни видел Владыку, тот знает тайну его личного обаяния, тот знает тайну, которой он привлекал сердца людей; эта тайна — любовь Христова, которая жила в нем. Он много оставил в назидание нам своих примеров терпения, кротости и любви. В 83-летней своей жизни он никогда не имел стяжания, он не отличал рубля от копейки, а поэтому вся его жизнь была жизнью истинного странника на земле сей...»[34]
Рассказ о владыке хочется заключить словами иерея Евгения Пелешева: «Митрополит Вениамин был каким-то особенно благодатным Владыкой; таких я прежде, пожалуй, и не встречал:кроткий, смиренный, милостивый, терпеливый и ко всем без исключения ласковый... Владыка в каждом своем движении был так благообразен, что, глядя на него, действительно можно было вспомнить, что в человеке присутствует образ Божий...»[35]
иерей Антоний Алексеенко
Источник: sdsmp.ru