- Уважаемый Ефим Анатольевич, искренне поздравляю Вас с 60-летием. Ваше имя, Ваши работы по исламоведению, коранистике (а их десятки) хорошо известны в нашей стране и за рубежом. Как я знаю, с юбилеем Вас поздравили и мусульманские лидеры – муфтий шейх Равиль Гайнутдин и имам-мухтасиб Дамир Мухетдинов, Председатель Духовного управления мусульман Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Год назад, в сентябре 2016-го года, у Вас была с ним встреча. Она оказалась результативной?

 
- Она стала очень серьезным толчком для развития отношений между Кунсткамерой и мусульманским сообществом. С моей точки зрения, одной из серьезных проблем российского исламоведения является то, что мы, ученые, замкнуты в своем мире. Наши знания нужны и государству, и общине мусульман, но получается так, что мы работаем сами по себе, никак не координируя свою работу с общиной. Мне кажется, то, что удалось сделать за последний год – создать Международный центр исламских исследований – это большой шаг вперед.  В новый центр вошли Музей антропологии и этнографии РАН (Кунсткамера), Московский исламский институт при ДУМ РФ, Санкт-Петербургский региональный информационно-аналитический центр Российского института стратегических исследований, Государственный музей истории религии в Санкт-Петербурге и Фонд развития научных и культурных проектов «Аль-Макам». В нашем музее 22 человека из приблизительно 80 сотрудников занимаются исследованиями, которые так или иначе посвящены исламу. У нас выделена тема – многообразие мира ислама, и я этой темой руковожу. В Кунсткамере громадные исламские коллекции, одни из крупнейших и богатейших в мире, в значительной степени не тронутые. Они должны и будут являться базой наших исследований. Плюс наши экспедиции. Принцип работы нового центра таков: каждый из участников делегирует своего специалиста и сам платит ему зарплату, но работаем мы над общей тематикой, что позволяет нам свести вместе и аналитиков, занимающихся какими-то государственными проблемами, и ученых, и музейщиков, и представителей ДУМ, мусульманской общественности. Каждый ученый хочет, чтобы его книгу читали. Мне кажется, что в рамках новой структуры, которая возникла в значительной степени благодаря нашим обсуждениям с Дамиром Мухетдиновым и моими коллегами, у нас появилась такая возможность координации наших исследований. Упомяну очень важную задачу, связанную с художественным аспектом нашей работы. Ученые, которые работают в музее, отличаются от тех, которые работают в университете или НИИ тем, что они могут реализовывать свои исследования не только в виде книг, статей и выступлений на конференциях, но и в виде выставок, то есть они могут обращаться непосредственно к живой аудитории, получать сразу же какой-то живой отклик. В связи с тем, что создан фонд «аль-Макам», мы организуем сразу несколько акций. В Петербурге в ноябре (20-26 ноября) пройдут дни исламской культуры, в программе которых - большая международная конференция и несколько важных событий, к которым мы имеем прямое отношение. 20 ноября в Кунсткамере откроется небольшая, но очень интересная выставка. У нас хранится фантастическая коллекция фотографий дервишей конца XIX – начала XX века. Значительная их часть принадлежит выдающемуся российскому фотохудожнику армянского происхождения, сыну дипломата, который всю жизнь прожил в Иране, Антону Севрюгину. Это очень талантливый человек, на протяжении длительного времени он по существу монополизировал образ Ирана. У нас громадная коллекция его работ, и мы их покажем на выставке в Круглом зале.  Я долго занимался темой «Образ дервиша в русской поэзии». Есть ряд замечательных стихотворений, которые мы решили на этой выставке представить. Мы очень надеемся, что нам удастся пригласить на открытие - а открытие будет одновременно и презентацией нашего Международного фонда исламских исследований и презентацией фонда «аль-Макам» – крутящихся дервишей из Турции. Кружение дервиша – это не танец, это серьезный, глубокий ритуал. Этому будет посвящено специальное объяснение. Кроме этого, посетители смогут взять свой смартфон, навести его на фото и увидеть в дополненной реальности вертящегося дервиша. Это будет впервые в нашем музее. В программе дней также лекции исламоведов, выступление этно-рок суфийской певицы Nawal с Коморских островов и музыкантов группы Ahmad Sham Sufi Qawwali из Афганистана. Одна из очень важных принципиальных задач центра заключается в том, чтобы наши знания не оставались замкнутыми в исследовательских и музейных помещениях, а выходили на широкую аудиторию. Я много раз уже говорил в СМИ о мусульманских праздниках. Мне очень хочется, чтобы люди независимо от своего вероисповедания, живущие в С-Петербурге, тоже ощущали эти дни как праздники. Я понимаю, что это амбициозная задача, но Курбан-байрам или Ураза-байрам - праздники очень большого числа наших соседей, тех, кто живет в этом городе. Если мы хотим, чтобы они радовались нашим праздникам, мы должны понимать и радоваться их праздникам. Для этого, мне кажется, нужно вспомнить хорошо забытое старое – советскую практику проведения дней национальных культур - азербайджанской, узбекской и т.д. Наш  центр это будет делать на другом уровне – на уровне благотворительных организаций, которые могут приглашать артистов, музыкантов и создавать дополнительное культурное пространство вокруг мусульманской общины Санкт-Петербурга, что очень важно.

 
- То есть созданный Международный центр в ноябре готовит не только для мусульман города, но и для всех петербуржцев, большой праздник…

 
- Да, а в начале декабря в Государственном музее истории религии пройдет еще одна выставка, с моей точки зрения, очень любопытная. Все знают историю волхвов: ведомые звездой, они отправились в Вифлеем, чтобы поклониться новорожденному Иисусу. В евангельском повествовании также говорится, что волхвы пришли с востока. Поэтому в течение многих и многих веков сложилось совершенно четкое представление о том, что волхвы пришли из Персии. По отношению к Вифлеему Персия находится на востоке. Но проблема в том, что географические представления того времени, бытовавшие в Палестине, в Сирии, были иными. Карта в то время была ориентирована на восток, а не на север, как у нас сейчас. Мы только что вернулись из экспедиции в Иорданию. Там в небольшом городке Мадаба сохранилась фантастическая мозаика на полу - карта Святой земли. Она создана в 560-м году, т. е. за 10 лет до традиционной даты рождения пророка Мухаммада. И она как раз ориентирована на восток. И если мы примем во внимание эту поправку, то получается, что волхвы пришли совсем даже не из Персии, а с крайнего юга Аравии. И пришли они путем благовоний. Согласно переводам евангельских книг волхвы принесли младенцу Иисусу дары - золото, ладан и смирну. На самом деле это ладан весенней сборки, он золотистого цвета, ладан осенней сборки – серебристого цвета и смирна. Каждое из этих благовоний очень широко использовались в ритуалах, играло свою символическую роль в обрядах перехода, связанных с жизнью и смертью. Поэтому это был естественный подарок для волхвов. Мы в марте были в Дофаре (южная провинция Султаната Оман). Это стартовая точка пути благовоний. Мы засняли там плантации ладана. На базаре я купил все то, что принесли волхвы, в три корзиночки разложил. Эти «дары» можно будет увидеть на выставке. На ней будет представлена замечательная картина голландского художника начал XVI века, мирового уровня работа, на дереве, она не экспонировалась, хранилась в запасниках, на ней волхвы – ухоженные западноевропейцы. Будет 5-минутное видео, на котором я всю эту историю буду рассказывать. Занимаясь этой темой, я неожиданно для себя понял, что те тексты, которые существуют в Коране относительно пророка Исы, – очень конкретные. С моей точки зрения, если четко и правильно следовать Корану, то мусульмане вместе с христианами могли бы отмечать Рождество. Я эту истину постараюсь преподнести. Я ни в коем случае не хочу ни на чем настаивать. То, что сейчас это не так, есть результат многовекового противостояния – идеологического, на уровне государств, и одномоментно эту проблему не решить. Но рассказывать такие истории для меня очень важно.

 
- Но выставке можно будет познакомиться с айятами, посвященными Пророку Исе и Марйам?

 - Да, все это будет. Моя недавняя поездка в Иорданию – это первая часть большой экспедиции, которая будет весной будущего года. Я стараюсь со своей коллегой Анной Кудрявцевой доказать теорию, что те библейские и новозаветные предания, которые так или иначе вошли в Коран, те библейские и новозаветные персонажи, которые упомянуты в Коране, все они связаны со святыми местами, которые существовали вдоль громадного транспортного коридора – пути благовоний. Мы посетили многие места этого пути, и для меня это на самом деле стало паломничеством как для православного человека. Я очень рад, что в день своего 60-летия я забрался на гору Аарона (Харуна), брата пророка Мусы. Эта гора господствует над всей Иорданией, с нее виден Иерусалим. На вершине небольшая мечеть, которую посещают и где молятся и мусульмане, и иудеи, которые специально приезжают из Израиля. На вершину горы нет дороги, туда надо карабкаться, тропка весьма условная. Но приходят туда и русские паломники, зажигают свечи, так мне рассказали местные бедуины. Никто никому ничего не доказывает, никто никого не заставляет карабкаться по жаре два с половиной часа на эту вершину. Люди по зову сердца туда идут. И мусульманам, и христианам, и иудеям представляется важным посетить одно и то же место и что-то там, наверху, почувствовать! Рассказывать о подобном опыте, об общих корнях, об общих исторических судьбах важно и для России. Это будет также являться частью работы нашего Международного центра исламских исследований. Повторяю, что эта работа возможна лишь во взаимодействии, с одной стороны, с государственными аналитическими структурами, с другой – с духовными управлениями мусульман, с мусульманским сообществом. С центром подписали договора о взаимодействии все упомянутые выше учреждения – Московский исламский институт при ДУМ РФ, Санкт-Петербургский региональный информационно-аналитический центр Российского института стратегических исследований, Музей истории религии, Фонд развития научных и культурных проектов «Аль-Макам».

- Все перечисленные Вами структуры – российские, а центр – международный…

 - Объясню: создается международный ученый совет, в который войдут очень известные ученые самых разных стран. Этот совет будет руководить центром и формулировать исследовательскую задачу исходя из тех приоритетов, которые в нашей программе заданы. По исполнении наших планов он будет принимать отчет и генерировать новые идеи. Для нас это очень важно, потому что наука и раньше была без границ, а сейчас и подавно. Мы очень гордимся русской исламоведческой школой, но развиваться мы можем только во взаимодействии. Поэтому нам очень важно, чтобы о наших работах знали наши западные коллеги и чтобы до нас оперативно доходили их работы. Вы прекрасно знаете, что книга выходит через 5-7 лет после совершения открытия. Статья – через год-полтора. Но существует некий актуальный уровень развития науки, когда все уже все знают, но это еще нигде не опубликовано. Это можно получить только в рамках живого научного общения. Мы очень надеемся, что благодаря выдающимся ученым, многие из которых уже дали свое согласие участвовать в работе совета, центр исламских исследований станет важной частью российского и международного научного пространства. К сожалению, русская исламоведческая школа мало известна на Западе, хотя имя В.В. Бартольда знают многие. Но, например, Ксения Кашталева (1897-1938), которая была выдающимся исследователем Корана (она прожила короткую жизнь и умерла трагически), не известна совсем. А она поняла многие вещи в Коране гораздо раньше, чем западные коллеги, обеспечив тем самым некий приоритет российской коранистики. Для нас естественны многие вещи, к которым западные коллеги только подходят. Обо всем этом мы тоже собираемся рассказывать. Плюс богатейшие мусульманские коллекции Петербурга – и предметные, и фотоиллюстративные. Десятки тысяч фотографий. В нашем Музее антропологии и этнографии около 1000 коллекций, связанных с культурой и историей мусульман, это результат экспедиций выдающихся ученых. В Государственном музее истории религии хранится, например, совершенно фантастический фотоархив Императорского православного палестинского общества (ИППО). Мы с директором Государственного Эрмитажа М.Б. Пиотровским смотрели этот архив. Его интересовали фотографии Пальмиры, а я увидел в архиве ИППО громадное количество фотографий, связанных с исламом.  На них запечатлены реалии столетней давности, отправка паломников в хадж, например.

- Этот фотоархив разобран?

 - Да, разобран и описан. Нужно издать каталог, чтобы он был доступен. Есть у меня мечта вместе с коллегами из Музея истории религии сделать выставку – исламские сюжеты в фотографиях ИППО. Фотографии замечательные, очень информативные, имеют большую научную и художественную ценность. И сам факт собрания этой коллекции говорит сам за себя.

 - Ефим Анатольевич, Вы исповедуете принцип «Коран объясняет сам себя». И в то же время вы работаете над книгой «Материальный мир Корана». В этом нет противоречия? Получается, что некоторый лексический состав Корана требует объяснения?

 - Дело в том, что Коран для нас - совершенно уникальный исторический источник. Он прозвучал в известном месте и в известное время, а именно с 610-го по 632-ой год в Мекке и Медине. Фактически это магнитофонная запись, очень точная. Другого такого источника в мире не существует. Полторы тысячи лет существует этот текст с очень сложной структурой. Существование древних рукописей Корана и их исследование показывают, что серьезных изменений в этом тексте на протяжении минувших веков не было. Шел процесс фиксации текста, разработки разных диакритических знаков. Появлялись поначалу между сурами – концом одной и началом другой – пустоты, потому что люди боялись мешать слово Божие, то есть текст Корана, и названия сур, которые придуманы людьми. Потом уже в старые рукописи вписывались названия, добавлялись орнаменты. Самые большие разночтения, которые существуют, связаны с порядком сур. Но поскольку в самых ранних рукописях по существу консонантный состав слова, а огласовать слова, как вы понимаете, можно по-разному, то эта ситуация дала возможность появления разночтений, привела к появлению достаточно большой литературы, а с другой стороны, стимулировала развитие арабской науки, которой исходя из государственных задач нужно было закрепить текст. Поэтому мы сегодня видим достаточно стройную картину фиксации текста Корана. Коран – живая речь, при том мы не знаем очень часто, что значат сами базовые понятия. Ведь наш взгляд на мир во многом отличается от взгляда на мир жителя Аравии начала VII века. Попросите сегодня молодого человека назвать десяток видов деревьев или кустов – думаю, у него возникнут сложности. Или попробуйте назвать десять видов птиц. Чайку от воробья вы отличите, но… Я намеренно довожу до абсурда ситуацию, чтобы подчеркнуть: мир жителя Аравии интересующего нас времени - очень точный и дробный. Существует гигантское количество понятий, обозначающих очень конкретные вещи. Я говорил уже, что в образах коранического рая упомянуты сосуды, из которых праведники будут вкушать вино. Названо порядка десяти разных сосудов, которые традиционно переводятся одним словом – кубок. Кубок – это сосуд на ножке. На самом деле это пиало-образные сосуды, как правило стеклянные, но они могут быть и из золота, и из серебра. Они могли быть произведены в Персии или в сиро-палестинском регионе. И для каждого – свое слово. Разобраться в том, что есть что, ты никак не можешь без того, чтобы привлечь некий дополнительный материал. Коран четко нам говорит, что это от этого отличается, что это не одно и то же, но переводятся они на русский язык одним словом – кубок. То же самое касается ковров. Или другой пример: в выдающемся, на мой взгляд, с трудной судьбой переводе Корана И. Ю. Крачковского есть айат, в котором описывается, как грешника поведут в ад. Игнатий Юлианович переводит: «Мы заклеймим его хобот». Что это за хобот? На самом деле (тут уже можно говорит о коранической этнографии) этот образ связан с совершенно конкретными реалиями: паршивый верблюд, которого лечат с помощью горячей смолы, бесится, ему пробивают нос, вставляют дополнительное удило, палочку, и за эту палочку тянут, куда надо. Абсолютно ясная и понятная картина, которую легко представлял слушатель Пророка. То, что Крачковский переводит как хобот, и есть та самая палочка. Крачковский, поскольку место темное, обратился к комментариям, хотя он старался не обращаться к комментариям. Ведь комментарии создавались в среде совершенно другой, спустя 300, 500 лет. Более того, они создавались людьми, которые принадлежали к другой культуре. Так как же понять этот айат без привлечения дополнительного материала? В Коране сказано все предельно точно, но нам - непонятно. Еще один важный момент. В последнее время публикуется в исламском мире и на территории бывшего СССР очень много книжек для детей, посвященных мусульманам, жизни Пророка. Книжки иллюстрированные, с пейзажами. Но они воспроизводят картину, привычную для Киргизии, Казахстана или Азербайджана. Мусульманский мир громаден, и когда мусульмане сегодня читают Коран, они наполняют его своим содержанием. Если речь идет об оазисе, они представляют свой оазис, который серьезно отличается от коранического. То же самое касается систем орошения, которые постоянно упоминаются в Коране. Но за каждым словом в Коране стоит определенное явление. Коран – уникальный источник по истории повседневности. Он обращен к живым людям, это очень живой текст. Поэтому для нас очень важно приехать туда, где этот текст возникал и звучал. Тогда очень многие вещи ты понимаешь естественным образом. Их понимание приходит интуитивно, не нужно десяток книг читать.

- Вы упомянули о коранической этнографии, появлением которой мы обязаны Вам.

 - Я счастлив, что я сформулировал это новое научное направление. М.Б. Пиотровский ввел в науку направление коранической археологии, а у нас в Кунсткамере – кораническая этнография. Безусловно, с коранической археологией мы очень перекликаемся, потому что для нас крайне важны предметы материальной культуры. Мы с огромным интересом работали в Иордании в местных музеях, где все эти чаши и кубки, о которых мы говорили, есть, все видно и понятно. 

- Ефим Анатольевич, Ваша кандидатская диссертация была посвящена 50  кораническим терминам. Можете ли Вы сказать, что за прошедшие годы постигли большую часть лексики Корана?

 - Коран бесконечен. Коран принадлежит к тем текстам, которые избрало человечество, чтобы каждый раз читать заново. Есть Библия, которую будут читать всегда, и есть Коран, который будут читать всегда. Этот источник уникальный. Мы планируем выпустить книгу «Материальный мир Корана», где будет представлена повседневная жизнь Аравии времен Пророка, с электронной версией и с видеоиллюстрациями. Это будет в следующем году, а дальше – новый перевод Корана.

- Одно из занятий со студентами восточного факультета СПбГУ Вы провели в Кунсткамере, познакомили ребят с мусульманскими коллекциями. Планируете ли Вы и в дальнейшем практиковать такие занятия или выступать с лекциями, в МИИ, например?

 - Для меня наиболее перспективным инструментом сейчас является дистанционное обучение. С 15 октября открыт свободный доступ к онлайн-курсу «Ислам: история, культура и практика». Он разработан учеными-востоковедами Университета и специалистами Научной лаборатории анализа и моделирования социальных процессов СПбГУ. Этот курс позволит лучше понять Коран, историю развития арабского халифата, борьбу школ и течений богословской и философской мысли в исламе, искусство, культуру, религиозную практику мусульман. Лекции читают М.Б. Пиотровский, А.Д. Кныш, молодые коллеги с восточного факультета. Мои лекции посвящены коранической этнографии. Любой человек в любое удобное для себя время может прослушать эти лекции. Наш Международный центр исламских исследований готов быть ресурсной базой для такого рода курсов.

Беседовала Ольга Семина

Источник: islamrf.ru

Добрые дела вместе с порталом Богослов.ru

Кто подает меньшим братьям, тот приносит дар Богу, — духовно приносит Богу в жертву благовонное курение (сщмч. Киприан Карфагенский).

Поможем организовать отдых для детей-инвалидов http://www.nachinanie.ru/Project/Index/75541