Le phénix une fois sorti de ses cendres[1]

Эту строку, взятую из статьи польского ученого Людвига Корвина Ястржебского в качестве эпиграфа, можно было бы дополнить замечанием, что с объектом нашей нынешней заметки это, похоже, случалась не раз за время его существования.

Речь пойдет о знаменитом Реймсском Евангелии. Оно то появлялось в самых разных местах: в Богемии, в Константинополе, в Реймсе, то исчезало, а после Французской революции даже казалось, что уже навсегда погибло в кострах революционного энтузиазма. Но неожиданно оно снова появилось в начале 19 века, его нашли в Реймсской муниципальной библиотеке, где оно хранится по настоящий день. В переносном смысле можно сказать, что сегодня оно заново появляется и для славянского мира. В 2010 году было выпущено украинское издание манускрипта при поддержке канадского фонда «Украинская энциклопедия». Правда нужно отметить, что комментарии в интернете некоторых украинских специалистов и их форсированное желание выдать желаемое за действительное могут вызвать при самом доброжелательном отношении только скептическую улыбку.

О Реймсском Евангелии говорят, спорят и используют в политической борьбе по сей день[2]. Свидетельств тому множество: достаточно заглянуть в Интернет, чтобы обнаружить, что даже там есть форумы, где спорят о Реймсском Евангелии[3]. Проводятся конференции, последняя из известных нам прошла в прошлом году в феврале месяце в Реймсе. Об этой конференции нам рассказала сотрудник департамента по хранению манускриптов муниципальной библиотеки Реймса Сабина Маффр. Она выступила на этой конфернции с докладом, посвященным глаголической части Евангелия. Также следует упомянуть о выставке во дворце То в Реймсе, которая закончала свою работу 24 февраля 2014 года. Среди экспонатов этой выставки находилось факсимиле манускрипта[4].

Нужно признать, что, как это часто случается с большинством предметов особого религиозного значения и поклонения, история этого текста полна самых неожиданных событий и ей сопутствуют самые невероятные интерпретации и гипотезы. Обрастая этими гипотезами и домыслами, при первом знакомстве сталкиваешься с причудливо сформированным историческим артефактом, чем-то совершенно непонятным, что сильно воздействут на воображение, поскольку всегда такие предметы связываются со знаменитыми людьми и громкими событиями. Но при этом этот артефакт оказывается совершенно непроницаем для того, чтобы связать все элементы его замысловатой истории. И кажется порой, что уже никому и никогда не найти простую правду и узнать, как все-таки было на самом деле. Но удивительным образом находятся люди, которые стремятся к истине и находят тропинки к ней.

В первой половине 19 века одним из первых ученых, кто начал серьезно и скурпулезно изучать вопрос о Реймсском Евангелии, был Людвиг Корвин Ястржебский (польск. Ludwik Jastrzębski ,   1805 — 1852 ) — польский археолог, посвятивший себя главным образом палеографии . В 20-х годах он сделал перевод обеих частей манускрипта, а в 1839 году опубликовал результаты своих исследований в Общем журнале о публичном образовании[5]. Эта статья была написана в форме рапорта, обращенного к министру общественного образования[6]. Мы пользовались текстом статьи, которая была напечатана в Словаре по палеографии, являющемся частью обширного издания Новой Теологической Энциклопедии, включающем в себя самые разные тематические словари, связанные с религиозной проблематикой. Этим изданием мы обязаны знаменитым аббатом Жаком Полем Минь. Том, в котором была напечатана статья польского ученого, вышел в 1852 году[7].

Французский славист конца XIX – начала XX века Луи Лежэ очень высоко оценил труд польского палеографа и критически отнесся к тому, как поступили с ним его коллеги, с которыми он работал и вел переписку, указывая на то, что в конечном счете Л.К. Ястржебский был вытеснен и остался за бортом основных событий, свзанных с изданием манускрипта. Соответственно никакого дохода от своей работы он получить не мог. Луи Лежэ в своих статьях уделяет достаточно много внимания анализу взаимоотношений основных участников издания манускрипта, осуществленного в середине 19 века. Его замечания отличает ироничность, которая, правда, не выходит за рамки приличия, а также острота замечаний и их лаконичность. Он подробно рассматривает все, что связано с финансовыми вопросами, приводит таблицы и документы[8]. Он пишет, что польский ученый очень хотел опубликовать манускрипт, но в издании факсимиле его опередил Сильвестр де Саси[9], а в печатном варианте чешский филолог и поэт Вацлав Ганка, деятель национального возрождения, знаменитый сочинитель и изготовитель подложных   Краледворской и Зеленогорской рукописей.

Польский ученый сетовал на предательство реймсского библиотекаря Луи Пари и на то, что Копитар перестал отвечать на его письма[10]. Но самым главным ударом для него стало чешское издание манускрипта. Луи Лежэ отмечает, что он не знает, стало ли именно это событие основанием для утраты вкуса к жизни у польского ученого или нет, но только добавляет, что вскоре в 1852 году в Риме последний наложил на себя руки.

В заключение строк, посвященных польскому ученому, нужно признать, что его работа действительно обладает всеми характеристиками добротного труда, с любовью и честностью выполненого. Конечно, это не значит, что ему удалось безаппеляционным образом ответить на все вопросы. Вопросы остаются, и многие из них еще ждут своего часа, когда на них будут получены ясные ответы. Не исключены и опровержения тех или иных положений, высказынных ученым, но нельзя у него отнять той чести и славы первоткрывателя, которых он, вне сомнения, достоин.

Теперь обратимся к самому манускрипту.

Описание манускрипта

Он состоит из 47 двухсторонних листов, на 45 из которых содержится текст, две последние страницы не содержат никаких надписей. Обложка Манускрипта представляет собой две пластины, изготовленные из дуба, выкрашенные в марокканский глубокий розовый цвет. Пергамент первых 16 страниц худшего качества, чем у последующих страниц. Текст разделен на две колонки, дистанция между которыми в полмизинца. Заголовки глав и начальные заглавные буквы украшены. Этот орнамент в целом носит отличительные черты византийского искусства 9–10 веков. Прописные буквы достаточно толстые и написаны красными чернилами, только некоторые из них имеют черный цвет. Все строчные буквы написаны черными чернилами. Первая часть манускрипта очень похожа на древние греческие манускрипты.

Начиная с 17 страницы пергамент становится тоньше, более белым и лучшего качества. Буквы становятся в два раза больше, чем на предыдущих страницах, форма у них совершенно другая, но текст также расположен в двух колонках. Все прописные буквы красного цвета, а строчные черного. Только изредка встречаются строки целиком красные. Что касается орнамента, то он тоже сильно отличается от предыдущего. Заглавные буквы украшены листьями, цветами и фигурами людей, частично орнамент украшен позолотой. Живопись грубая. Характер этого орнамента тот же, что мы находим в манускриптах Богемии 14 века.

К этому описанию Л.К. Ястрежебский добавляет очень важное документальное свидетельство, а именно текст инвентарной описи, сделанной в 1669 году, которую он нашел в архивах архиепископии Реймса. В ней говорится, что здесь находятся тексты Евангелий на греческом и древнесирийском языках (на полях по краям сделана более поздняя надпись, где отмечено, что, согласно иному мнению, тексты написаны на славянском языке). Далее идет пояснение, что манускрипт – это дар господина кардинала Лотарингии Карла, архиепископа Реймса, сделанный накануне Пасхи 1574 года. Манускрипт был покрыт позолоченным серебряным окладом, украшенным разными драгоценными камнями и пятью кристаллами. Под этим окладом находилось множество реликвий, а именно: деревянный крест из настоящего Креста, мощи святых апостолов Петра и Филиппа, святого папы Сильвестра, святого Кирилла, святой Марфы, святой Маргариты Испанской, часть пояса Спасителя.

На четырех углах оклада находились серебрянные фигуры орла, быка, человека, льва, символизирующие апостолов. Наконец, в этой записке есть указание на то, что манускрипт пропал из сокровищницы Константинополя, из библиотеки святого Иеронима. Это последнее замечание также станет источником разных гипотез. В конце этой записки к описи сообщается вес, который составил 6 марок и 6 унций[11]. Драгоценный оклад был экспроприирован и исчез во время революции в 1793 году. На обложке остались следы, свидетельствующие о ранее существовашем окладе.

Вопрос о языке, на котором написан текст

Сам по себе вопрос о том, на каком языке написано Евангелие, породил у французов в свое время множество самых неожиданных предположений, в чем мы могли уже убедиться, читая инвентарную опись 1669 года.

И если относительно первой части уже в начале 18 века не было ни у кого сомнений, что она написана на кириллице, в связи с чем всегда вспоминают историю посещения Петром Великим Реймса в 1717 году, то с фактом, что вторая часть написана глаголицей, разобрались значительно позднее. В прояснении этого вопроса большую роль сыграли библиотекари Венской императорской библиотеки. В 1789 году английский путешественник Форд посетил венскую библиотеку, где ему показали книгу, написаную на глаголице (на буквице), и он тотчас вспомнил и заявил библиотекарю Дюриху, что видел в Реймсе Евангелие, написанное такими же буквами!

Шарль Альтер, наследник должности Дюриха, опираясь также на свидетельства Бюшинга и Мейера написал в филологическом сборнике, опубликованном в 1799 году, что обе части Евангелия написаны на славянском языке, в частности вторая часть на глаголице

Но только Людвиг Ястржебский перевел в 20-х годах манускрипт и констатировал, что тексты написаны на славянском языке в двух его версиях на кириллице и глаголице. Он умел читать как на одном, так и на втором языке.

Содержание текста

Первая часть содержит отрывки из Нового Завета, предназначенные для чтения в конкретные дни каждого месяца годового цикла по обряду Православной Церкви. В этой части явным образом не хватает ранее существоваших листов, как в начале, так и в конце. Текст начинается с последнего слова 26 стиха 8 главы Евангелия от Матфея. Речь идет об этом стихе: «И говорит им, что вы так боязливы, маловеные? Потом, встав, запретил ветрам и морю и сделалась великая тишина». Далее идут отрывки, предназначенные для чтения с 27 октября до 4 марта включительно.

Вторая часть содержит 33 отрывка из Нового Завета. В отличие от первой части порядок этих чтений следует согласно порядку празднования главных праздников римо-католического календаря. Они начинаются с чтения в Вербное Воскресение и закачиваются праздником Благовещения.

Важность первой части

В пояснении, сделанном во второй глаголической части манускрипта, сказано, что в год Господень 1395 эти Евангелия и послания были написаны на славянском языке, что их должно петь в течении года во время служб, которые возглавляет настоятель монастыря, его аббат. Далее отмечается, что то, что касается другой (первой) части, то она написана в согласии с православной традицией и утверждается, что эта часть была написана собственноручно святым Прокопием Сазавским. Монастырю она была подарена королем Богемии и императором Священной римской империи Карлом IV, во славу св. Прокопия и св. Иеронима. Заканчивается пояснение словами «Бог да даст ему вечный покой. Аминь». 

Это утверждение об авторстве св. Прокопия очень важно, потому что в этом случае перед нами оказывается текст, который старше знаменитого Остромирова Евангелия, поскольку святой жил в начале 11 века, к 1030 году он стал первым настоятелем Сазавского монастыря. Авторитет святого был очень высок, он почитается как святой покровитель Богемии.

Когда и каким образом манускрипт попал во Францию?

В поисках ответа на этот вопрос Л.К. Ястржебский обращается к архивам в Реймсе.

Опись инвентаря, датируемая 1669 годом, подтверждает тот факт, что кардинал Лотарингии и Архиепископ Реймса Карл подарил этот манускрипт собору в 1574 году. Там же упоминается о том, что к кардиналу знаменитое Евангелие попало из Константинополя. Остается понять, когда это произошло и при каких обстоятельствах. Ястрежебский выдвигает два предположения. Согласно первому, этот манускрипт подарил кардиналу константинопольский Патриарх в связи с Тридентским собором в середине 16 века. Согласно второму предположению этот манускрипт был прислан из Константинополя неким художником Палеокаппасом. Косвенным подтверждением могут служить зарегистрированные в описях предметы, о которых написано, что они были получены от этого самого Палеокаппаса. Но сам автор статьи признается, что это всего лишь догадки, а разгадка находится в архивах кардинала Карла Лотарингского, которые он так и не нашел. Надо также узнать и понять, каким образом манускрипт попал в Констатинополь, если мы знаем, что манускрипт получил свой окончательный вид в 14 веке в Эммаусском монастыре, находящемся в Богемии.

Если же задаться вопросом о происхождении мнускрипта более широко, то нужно констатировать, что единой точки зрения на этот счет не существует и по сей день. Предисловие к изданию манускрипта в 1842 году реймский библиотекарь и исследователь Луи Пари начинает именно с перечисления гипотез о происхождения манускрипта. Этот перечень достаточно внушителен и волнующ.

Мы начнем это перечисление с самой экстравагантной версии, которую предложил аббат Плюш в своей книге, написанной в середине 18 века. В ней он утверждает, что манускрипт попадает в орбиту франкской истории благодаря Еббону, хранителю библиотеки и архиепископу Реймса в 816 году, который во время правления короля Людовика Благочистивого, или Набожного, был одним из самых приближенных к королю деятелей. Осуществляя разные дипломатические миссии в Саксонии, Дании и других северных территориях, где он сталкивался со славянами, он мог привезти из этих поездок славянское Евангелие. Таким образом, действие переносится в эпоху, когда жили святые Кирилл и Мефодий, и в этом случае мнение Е.Копитара о том, что текст написан самим св. Матфеем и потом попал в Рим, уже не выглядит таким неожиданным и фантастичным, каким может показаться после знакомства с версией Л.Ястржебского.

Луи Пари начинает свое перечисление гипотез с версии, может быть, особо приятной для русского, украинского и белорусского самосознания. Согласно ей, славянское Евангелие во Францию привезла Анна Ярославна, когда вышла замуж за Генриха I. Епископ Шалона Роже, который ее сопровождал, передал этот манускрипт реймсской церкви.

Следующие две версии связывают появление во Франции манускрипта с крестоносцами, причем первая версия утверждает, что это сам король Иерусалима Балдуин IV передал его архиепископу Реймса Гийому Шампанскому или, как его еще называли, Гийому «Белые руки». Вторая версия появления текста, связанного с крестоносцами, соотносит появление манускрипта в Западной Европе с разграблением ими Константинополя в 1204 году.

Однако на данный момент все-таки самой убедительной версией следует признать результаты исследования вопроса польским славистом Л.К. Ястржебским.

И, наконец, последний вопрос: правда ли, что короли Франции приносили присягу на Реймсском Евангелии?

Если исходить методически из того, что любое утверждение имеет право на существование, если только оно документально подтверждено, то самое древнее свидетельство о факте использования манускрипта при коронации французских королей Л. Ястрежебский находит у того же аббата Плюша в его книге. Другое подобное свидетельство было сделано в 1782 году писателем Персевалем. Никаких документов, подтверждающих или отрицающих саму возможность принесения клятв на Евангелии, Л. Ястржебский не нашел в архивах. О чем он прямо и написал.

Однако он приводит цитаты самих клятв, текст которых косвенно подтверждает, что они совершались, именно положив руку на Евангелие и крест. Известно, что короли Франции произносили 4 вида клятв: как суверены в отношении государства, в качестве главы и суверена ордена Святого Духа, в качестве главы и суверена военного ордена Людовика Святого и, наконец, в качестве главы исполнительной власти. Каждая из этих клятв имела свою формулу[12]. Во всех их присутствовала ссылка на Св. Евангелие, а во второй и третьей клятвах есть ссылка и на святой Крест.

Памятуя о том, что в окладе Реймсского Евангелия хранились мощи святых и частица Креста Спасителя, то вполне можно предположить, что оно могло использоваться в этих целях.

В заключение хочется добавить несколько слов об удивительном историческом перекрестке славянской и постлатинских культур, каким является этот манускрипт, написанный на славянском языке, возможно, специфическим образом участвовавший во французской истории и хранящийся по сей день в библиотеке Карнеги в Реймсе. С увереностью могу сказать, что Евангелие притягивает к себе самых разных людей, чему я сам был свидетелем уже много раз. Пишутся статьи, снимаются документальные репортажи и готовится документальный фильм о нем. Франция при этом является прекрасным местом для продолжения научных исследований и в силу своих богатых научных традиций, и в смысле богатого опыта адаптации и пересечения разных культур.