Турция: силовики и «исламские демократы» ведут войну на уничтожение.Коммерсантъ, 15.07.2008

Ответный ход силовики совершили весной 2008 года. Главный прокурор Высшего апелляционного суда Абдуррахман Яльчинкая подал в суд на Партию справедливости и развития (ПСР), требуя закрыть ее и запретить заниматься политикой 70 ведущим членам партии, в том числе премьеру Эрдогану и президенту Гюлю. По его мнению, инициированный партией власти закон, разрешающий ношение хиджабов в учебных заведениях, является грубым нарушением светских принципов конституции. Конституционный суд принял иск к рассмотрению единогласно.
Однако 1 июля, в день, когда КС должен был начать рассматривать дело о ликвидации правящей партии, власти нанесли новый удар. За несколько часов до открытия процесса прошла серия арестов новых заговорщиков по делу «Эргенекона». Был арестован один из самых известных турецких генералов Сенер Эруйгур, возглавляющий влиятельную общественную организацию «Общество мысли Ататюрка». Речь шла уже не о подпольной организации, а о едва не осуществленном государственном перевороте. Военные взяли бы власть в свои руки, как это они уже не раз делали в 1960, 1971, 1980 и 1997 годах. Впрочем, никаких доказательств заговора представлено не было. Лишь вчера генпрокурор представил обвинительное заключение, согласно которому 86 публицистов, ученых и военных, известных критикой правительства, обвиняются в терроризме и попытке захвата власти.
В то время как в уголовном суде Стамбула будет слушаться дело «Эргенекона», КС в Анкаре должен принять решение по иску о закрытии партии власти. Последние соцопросы показывают, что 58% жителей Турции не сомневаются в том, что ПСР будет ликвидирована. Если КС лишит права заниматься политикой хотя бы 26 депутатов, Турцию ждут досрочные парламентские выборы. А если в их числе окажутся президент и премьер, то они будут уволены и Турция фактически останется без руководства, если не считать армейского. В случае досрочных выборов все члены ПСР вступят в одну из мелких партий. Правда, борьбу им придется вести уже без нынешних премьера и президента. Вероятно, именно на этот случай из борьбы выключаются влиятельные противники властей.

Ливан: правительство сформировано. Институт Ближнего Востока.

11 июля «правительство национального единства» Ливана наконец-то сформировано. В нем 15 министров от «большинства» (сторонники Ф. Синьоры и Саада Аль-Харири), 11 – от «оппозиции» (политические силы, центром притяжения для которых выступают «Хизбалла» и ее лидер шейх Насралла) и, наконец, три министра – «назначенцы» президента М. Сулеймана. Кроме того, представитель «большинства» Ф. Синьора возглавляет это правительство.

Ливанские и арабские политические комментаторы отмечают, что во многом это «правительство технократов», в составе которого отсутствуют «знаковые» лица— лидеры политических партий или тех или иных этноконфессиональных общин.

Форма нового правительства является ярким показателем того, что конфессионализм представляет собой неотъемлемое явление ливанской политической жизни. Одновременно этот феномен меняется, приобретая новые очертания.

Ни «большинство», ни «оппозиция» не может рассматриваться как однородный в этноконфессиональном отношении блок. Среди министров и того, и другого лагеря (пусть даже, движение «Аль-Мустакбаль» выглядит как суннитское, а Хизбалла – как шиитское) присутствуют выходцы из всех основных религиозных фракций ливанского общества. Это доказывает,что этноконфессиональные фракции постоянно развиваются и приспосабливаются к новым условиям. И «большинство», и «оппозиция» – инструменты достижения власти, и противостояние между полюсами ливанской политической жизни, формально, как формальны и сами эти полюсы, если смотреть на них лишь с точки зрения их этноконфессионального содержания.

Более того, ливанские этноконфессиональные общины внутренне расколоты, в них происходит серьезное политическое размежевание. Как иначе объяснить наиболее яркие показатели этого раскола, представленные, в частности, и в лагере «большинства», и в лагере «оппозиции» представителями армянской общины, или присутствием шиитского религиозно-политического деятеля в лагере «большинства», хотя, казалось бы, шиитскую общину должны структурировать «Хизбалла» и движение АМАЛЬ, или друзского (хотя основной лидер друзской общины Валид Джумблат остается в числе сторонников С. Аль-Харири и Ф. Синьоры) – в лагере «оппозиции»? Но равным образом это касается и маронитов, суннитов, православных и греко-католиков в их качестве основных (вместе с шиитами и друзами) конфессиональных общин Ливана.

Стоит заметить, что, во-первых, эти этноконфессиональные общины сами выдвигают вперед тех своих активистов, которые ранее находились в тени традиционных лидеров. В свою очередь, эти активисты самим фактом своего выдвижения содействуют появлению новых форм существования этих общин, создавая новые политические коалиции и блоки, которые ранее были немыслимы для Ливана. Во-вторых, для политиков — выходцев из рядов любой из ливанских этноконфессиональных фракций сегодня невозможно создать опирающуюся только на одну из этих общин (какой бы ни была ее демографическая численность или мощь ее вооруженных формирований) политическую систему, даже если путь к ней и будет проходить под лозунгами «демократии».

Ни одна из общин не может быть единственным центром господства по отношению к остальным или единственным несущим звеном якобы «неконфессиональной» политической системы, хотя бы потому, что эта «неконфессиональность» всегда будет диктатом в отношении других. Иными словами, если Ливану суждено остаться единым государством, то его политики должны идти на компромиссы и объединять вокруг себя не только членов собственных конфессиональных фракций, но и представителей всх этносов и религий. В минуты серьезнейших испытаний для Ливана конфессионализм вновь выходит вперед, и становится не орудием размежевания и показателем деградации государственности, а фактором ее укрепления и эволюции.

Но есть и прагматика политической жизни. Она заключается в многоликости конфессионализма, который может стать и средством разрушения страны. В этой связи и встает естественный вопрос о том, как в Ливане и в арабском мире смотрят на перспективы нынешнего «правительства национального единства»?

Ливанское правительство построено на слишком тонких компромиссах, на слишком серьезных уступках, осуществленных обеими противоборствующими сторонами, при помощи внешних арабских и международных сил. Но в Ливане сегодня невозможно обрести правительство, лучше того, что есть.

Что следует из признаний саудовских последователей «заблудшей секты»? Институт Ближнего Востока.

Саудовский политический истеблишмент вернулся к практике публичной демонстрации «раскаяний» местных сторонников «заблудшей секты». 1 июля с.г. национальное телевидение в показало двух арестованных в июне 2007 г. участников антисистемного подполья, каявшихся в совершенных ими преступлениях. Этими «раскаявшимися» были занимавшие руководящие посты в системе информационного обеспечения последователей «джихада» – Абу Аззам Аль-Ансари и  девушка Умм Усама (псевдоним). Аль-Ансари был главным редактором электронного журнала «Эхо джихада», а Умм Усама — главным редактором женского электронного издания «Аль-Ханса».

Впервые в истории борьбы саудовских специальных служб против местного антисистемного подполья представители этих служб показали молодую женщину, активистку этого подполья. Вопрос заключается не только в том, что тем самым подтверждается факт вовлеченности женщин в террористическую деятельность, но и, более того, факт стремления тех, кого в Саудовской Аравии обычно называют членами «заблудшей секты», распространить свое влияние в женской среде. В связи с Умм Усамой важны и другие обстоятельства. Первое – ее псевдоним.

Она «едва вступила в свое двадцатилетие», однако при этом выбрала псевдоним, позволяющий считать ее, благодаря первому слову этого псевдонима – Умм (мать), взрослой и имеющей ребенка матерью семейства, первенца которой зовут Усама. Она сделала это, чтобы пользоваться большим авторитетом в остающейся патриархальной женской саудовской среде. Второе слово этого псевдонима в сегодняшней ситуации заставляет вспомнить об Усаме бен Ладене — аллюзия в этом случае более чем многозначительна.

Умм Усама отвечала за выпуск в Интернете электронного журнала “Аль-Ханса”, ее должность в рядах ее ячейки была связана с подготовкой женщин-моджахедов для «Аль-Каиды». Она также готовила распространявшиеся среди женщин листовки «Аль-Каиды» и возглавляла женское информационное крыло этой организации в королевстве. Более того, она была известна как бесспорный специалист в компьютерном деле и в области создания интернет-сайтов.

Для работы в женской среде  был подготовлен специальный электронный журнал, названный именем жившей на рубеже перехода жителей Аравийского полуострова из эпохи язычества  к «свету ислама» поэтессы Аль-Ханса, которая прославилась своими плачами по ее погибшим в «сражениях» (на самом же деле, в обычных межплеменных стычках) братьям. Воспевая их, она призывала к мести, и, поэтому этой язычнице (хотя вроде бы на склоне лет она и перешла в ислам) нашлось место в мифологии современного джихада.

По словам все той же «Аль-Ватан», Умм Усама была «участницей женских сайтов знакомств и женских чатов, она призывала тех, кто выходил на них, к битве и джихаду. Издававшийся ею электронный журнал «Аль-Ханса» содержал непременную колонку советов о том, как нужно воспитывать детей, чтобы они стали моджахедами, подчеркивалась «безбожность правителей Аравийского полуострова и необходимость «замены» их власти «подлинно шариатским правлением».

Второй раскаявшийся, Аль-Ансари говорил, что с помощью журнала «Эхо джихада» он хотел представить читателям подлинную картину американских потерь в Ираке. Впрочем, о своем стремлении лучше узнать, что «творят американцы в Ираке и Афганистане», говорила и Умм Усама. Эти «болевые точки» на карте арабо-мусульманского мира остаются основными центрами, привлекающими внимание к борьбе «подлинных защитников ислама» с «многобожниками» и «крестоносцами».

Если Ирак и Афганистан – побудительные мотивы для прихода на стезю джихада, то что же такое сам джихад? Джихад – это «путь в рай». Чтобы пройти этот путь и достигнуть «вечного наслаждения», необходимо, как минимум, «участвовать в битве», «вести пропаганду», «готовить себя к битве» или «оказывать поддержку моджахедам. Понятие джихад слишком многозначно, но главное в нем заключается в том, что человек должен преодолеть себя, совершить богоугодное дело.

Все эти характеристики джихада взяты «из фетв известных богословов. Опираясь на них, Аль-Ансари чувствовал себя «в безопасности». Он смог «создать целую команду», занимавшуюся электронной версией его журнала. Читатели получали идеи и указания. Далее эти люди действовали абсолютно самостоятельно, не зная ни автора, ни друг друга.

Признания «раскаявшихся» сопровождались их обсуждением. В нем участвовали эксперты — представители саудовского религиозного истеблишмента, академического сообщества страны и Министерства внутренних дел. Ясно одно - Саудовская Аравия нуждается в радикальной перестройке и экономики, и социальных отношений, и интеллектуальной атмосферы. Но как эту перестройку осуществить?