Единство на бумаге и единство в умах . НГ-Религия 18.06.2008.

Архиерейский Собор Русской Православной Церкви пройдет в Москве 24–29 июня. Если в 2000 году Архиерейский Собор принял исправленный Устав РПЦ и утвердил «Основы социальной концепции РПЦ», в 2004 году Собор одобрил воссоединение Московского Патриархата с Зарубежной Церковью, то  важнейшая тема предстоящего Собора - деятельность епископа Анадырского и Чукотского Диомида (Дзюбана). Епископ критикует Патриарха и Синод за диалог с «инославными» и «иноверцами», за сотрудничество с «безбожной властью», его идеал – монархия, его мишени – глобализация, демократия и ИНН.

Не явиться в Москву ему нельзя. Устав РПЦ гласит: «Никто из архиереев – членов Архиерейского Собора не может отказаться от участия в его заседаниях, кроме случаев болезни или иной важной причины, которая признается Собором уважительной». Неявка будет расценена как демарш, за которым последует наказание.

До этого у Чукотского епископа была возможность маневра. Достаточно того, что на заседаниях Священного Синода в прошлом году его имя не было упомянуто ни разу, а о брошенных им вызовах говорилось лишь вскользь. Собору стоило бы четко и недвусмысленно, путем голосования и принятия резолюции обозначить позицию Церкви по отношению к комплексу идей, выражаемых Диомидом.

Сторонники епископа организуют 24 июня молитвенное стояние у храма Христа Спасителя . Епархиальное собрание Анадырской и Чукотской епархии (состоялось 10 июня) настаивает на выходе РПЦ из Всемирного Совета Церквей и упразднении ОВЦС Московского Патриархата. Под документом стоит подпись епископа Диомида. От таких подписей он еще ни разу не открещивался. В Москву Чукотский владыка везет целый набор предложений.

Более удобен для обсуждения таких вопросов не Архиерейский, а Поместный Собор. Ему, согласно Уставу РПЦ, принадлежит «высшая власть в области вероучения и канонического права». В нем участвуют иерархи, представители духовенства, монашествующих, а также мирян. С 1990 года Поместный Собор не созывался. За это высшую иерархию РПЦ критикуют как православные «либералы», так и ультраправые. Им нужен форум для громких заявлений, но уровень культуры паствы вряд ли позволит провести такой собор в ближайшее время. С другой стороны, нужно учитывать фактор РПЦЗ, там ждут, что именно собор даст ответ об отношении к экуменизму. Если в РПЦ хотят довести до ума проект объединения, то Поместный Собор рано или поздно придется созывать.
 

Безбожная эксплуатация. НГ-Религия 18.06.2008.

Академик Виталий Гинзбург выступил с открытым письмом в защиту организаторов выставки «Запретное искусство-2006». Виталий Лазаревич Гинзбург авторитетен, к его мнению прислушиваются. Он часто выступает против нарушения конституционных принципов отделения государства от Церкви. Его выступления не зависят от конъюнктуры и касаются принципиальных вопросов. Но стоит ли не зная сути дела,  выступать в защиту людей, оскорбляющих религиозные чувства верующих?

В последние годы радикально настроенные деятели искусства явно злоупотребляют насмешками над Церковью. Возможно, это реакция на попытки проникновения клерикалов в систему образования, жесткую критику современного искусства и науки. Но этот протест приобретает провокационные формы: Манеж 1998 год, художник Авдей Тер-Оганян разрубает иконы топором; январь 2003 год, Сахаровский центр выставка «Осторожно, религия!»; и вот через несколько лет радикальные деятели искусства снова оскорбляют чувства верующих.

Аргументы Гинзбурга дублируют доводы обвиняемых. Все они носят универсальный характер и почти не касаются содержания выставленных работ. Отстаивается право атеистов на выражение своего мнения. В общем, стандартные правозащитные принципы и апелляция к правовым нормам. Но возникает вопрос: при чем здесь лауреат Нобелевской премии по физике? Обвиняемым нужна помощь высококвалифицированных адвокатов, а также экспертов-искусствоведов.

Однако обвиняемые явно пытаются перевести ситуацию в политическую плоскость. Самодуров объявил возбужденное против него и Ерофеева уголовное дело «спецоперацией ФСБ и иных силовых структур».

Самодурова поддерживают известные правозащитники. Все уже привыкли, что они реагируют на каждое событие, которое, как им кажется, имеет отношение к нарушениям прав и свобод личности. Но академик Гинзбург никогда не относился к их числу. Он всегда выражал мировоззренческую позицию, но никто не ждал от него юридической правозащитной деятельности. Налицо как раз тот случай, когда крупный калибр используется для стрельбы по воробьям.

На страже "принципов Ататюрка" . НГ-Религия 18.06.2008.

Конституционный суд Турции аннулировал поправки к конституции разрешающие женщинам посещать учебные и государственные учреждения в мусульманских платках – хиджабах. В феврале поправки были одобрены парламентом, где большинство принадлежит правящей Партии справедливости и развития и ее союзникам. Оппозиционная Народно-республиканская партия в марте обвинила правящую партию в отходе от секуляризма. Генеральный прокурор поставил вопрос о ее закрытии. Если дело будет выиграно, нынешние премьер-министр Реджеп Эрдоган и президент Абдулла Гюль, согласно существующим законам, не смогут заниматься политикой в течение пяти лет.

В ответ спикер турецкого парламента Кексаль Топтан заявил: «Может быть, было бы разумным начать обсуждать новую Конституцию». Он считает, что это единственный путь выхода из ситуации, когда до сих пор не удалось добиться окончательного решения проблемы притязаний мусульман Турции на расширение своих прав.

 «Проблема хиджабов», будоражащая последние годы турецкое общество, воспринимается в совокупности с другими политическими инициативами, такими как расширение прав национальных и религиозных меньшинств, в том числе в области образования, а также вопросом о государственном языке. Противники правящей партии обвиняют ее в попустительском отношении к процессам, способным разрушить фундаментальные принципы республиканского строя.

«Турецкое общество воспринимает решение Конституционного суда болезненно, потому что на выборах народ проголосовал за партию, которая поддерживает право на ношение хиджаба в учебных заведениях. Армия, считающая себя гарантом Республики, выступает против, потому что видит в этом изменении первый шаг к смене государственного строя.

Как они сдали Чечню. Русский журнал 17.06.2008.

13 июня 2008 года в Ножай-Юртовском районе Чечни боевики вошли в село Беной-Ведено и находились в нем в течение нескольких часов. На известном ресурсе «Кавказ-центр» эту операцию связывают с Восточным фронтом Вооруженных сил эмирата Кавказ. Что собой представляет упомянутый «эмират Кавказ»?
7 октября 2007 года Доку Умаров, один из лидеров чеченских сепаратистов, который до того времени считался «президентом Чеченской Республики Ичкерия», провозгласил новое образование - Кавказский эмират. Он заявил, что сепаратистская Ичкерия будет существовать только как административно-территориальное образование в составе будущего эмирата. Один из немногих оставшихся в живых полевых командиров Ичкерии фактически самостоятельно ликвидировал это непризнанное образование, считавшееся в 1990-е годы одним из главных вызовов для российской государственности на Северном Кавказе. Ичкерийская идея была принесена в жертву идее надэтнического исламистского протеста.

Сторонники Умарова полагают, что объединение усилий исламистов всего Северного Кавказа более оптимальный путь, чем борьба за этнонациональное самоопределение одной лишь Ичкерии. Целью такой борьбы видится Россия и Запад. Северокавказский эмират сегодня внеочередной кандидат на попадание в список террористических организаций. Именно «эмират» будет главным вызовом для российской власти в Чечне (и даже на Северном Кавказе в целом). В Дагестане и в Ингушетии теракты и диверсии совершаются также не поклонниками сепаратизма, а радикальными исламистами.
На Северном Кавказе происходит «перезагрузка» терроризма как политической практики. Теперь главным террористическим оппонентом Российского государства будет не защитник «свободной Ичкерии», а участник «кавказского исламского террористического интернационала». Северный Кавказ воспроизводит исторический опыт стран исламского Востока. Подобный этап «смены поколений» террористов уже пройден государствами Ближнего Востока и Северной Африки. Если в 60-80-е годы прошлого века главными субъектами террористической борьбы были светские этнонационалисты (Ясир Арафат и ООП), конъюнктурно обращавшиеся к религиозным ценностям и лозунгам, то с начала 80-х первую скрипку начинают играть поборники «чистого ислама» («Братья мусульмане», «Исламский джихад»). Теперь Северный Кавказ с некоторым отставанием пройдет схожую эволюцию.
В начале 90-х в Северокавказском регионе доминировали этнонационализм и идея этнического самоопределения. Это привело к реализации принципа этнического доминирования в политике и бизнесе. Радикальные этнонационалисты активно использовали и террористические методы борьбы. Та же мотивация отличала действия чеченских сепаратистов, с 1991 года боровшихся за «независимую Ичкерию».
Во второй половине 90-х этнонационализм сменяется лозунгами «чистоты ислама». 1) этническая пестрота Кавказа на практике делает радикальный этнонационализм политической утопией (особенно в регионах, где нет сильного численного перевеса одной этногруппы, как в Карачаево-Черкесии). 2) борьба за превосходство «своего» этноса фактически приводит к победе этноэлиты, которая быстро коррумпируется и отрывается от корней. Народные же массы довольствуются ролью митинговой пехоты. 3) свою роль здесь сыграл провал попытки «государственного строительства» Ичкерии (здесь весь комплекс проблем, от собственно провала лидеров сепаратистов до силовой операции со стороны федерального центра).
Ичкерийская идея признана не актуальной. При этом такой вывод сделан не Кремлём, а теми, кто за сепаратистские идеалы воевал. Можно говорить о победе над идеей чеченского этносепаратизма хотя бы в среднесрочной перспективе. С другой стороны, смена этнонационалистического дискурса на дискурс религиозного радикализма таит в себе много новых опасностей. Особенно если учесть, что этнический национализм уступает место исламизму не только в Чечне или в Дагестане с Ингушетией (то есть в восточной части российского Кавказа), но и на Западном Кавказе (в Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии). Эта система ислама обращена к надэтническим универсалистским и эгалитарным ценностям. Для сторонников «молящегося ислама» не имеет значения принадлежность к тейпу, клану или этнической группе. Отсюда и возможности формирования горизонтальных связей между активистами из разных кавказских республик.
Это означает, что в наиболее нестабильном российском регионе принципиально изменится характер угроз. При этом далеко не все исламские радикалы перешли линию, разделяющую терроризм и борьбу с Россией от простого негодования по поводу коррупции и закрытости местной власти. Сегодня еще не поздно отделить «работников ножа и топора» от фрустрированной региональной интеллигенции и обыкновенных лузеров. В настоящее время мы можем говорить об «интеллигентской салафийе» (выходцы из исламских медресе и интеллигенции), «салафийе бедной» (пауперизированное население), «салафийе богатой» (бизнесмены, финансирующие джамааты). Было бы фатальной ошибкой записать в ваххабиты всех оппонентов республиканских властей. Если такой шаг будет сделан лояльность нашему государству у многих сменится лояльностью салафитским джамаатам, которые сегодня еще не имеют всеобщей поддержки населения. Таким образом, следует признать, что с победой над идейно-политическим ичкерийством мир и стабильность на Кавказе автоматически не наступят.