Прежде всего мне хотелось бы сердечно поблагодарить устроителей XII Международных Успенских чтений за приглашение выступить с докладом и принять участие в осмыслении темы конференции. В этом году в центре конференции стоит свидетельство христиан, то есть тема, имевшая центральное значение уже в Древней Церкви и вновь по праву оказавшаяся в центре внимания сегодня. При всех различиях исторических условий в первые христианские столетия и в XX–XXI веке, существуют и параллели: личное свидетельство веры имело решающее значение для распространения Евангелия в период раннего христианства, и это значение оно приобретает вновь и сегодня. Послание Церкви, ее «миссия» в мире зависит от достоверности свидетелей Евангелия. Это личное свидетельство в период раннего христианства было сопряжено со значительным риском, в современном мире оно не лишено риска вновь. Многочисленные мученики веры XX и XXI столетий дают основание для предположения, что преследование христиан в некоторых регионах мира приобрело масштаб, напоминающий эпоху Римской империи. Но и там, где нет открытого преследования христиан, верующие и их пастыри во многих странах, где больше невозможно естественно исповедовать христианскую веру в «народной церкви», оказываются перед вызовом давать отчет о своей вере, которая их несет и наполняет, перед секулярным окружением. «Будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением» (1 Петр. 3,15) – это напоминание апостола Петра сегодня актуально как никогда.

Христианские Церкви очень по-разному реагируют на новые требования, предъявляемые к благовестию Евангелия. В то время как протестантские Церкви склонны к присвоению средств и методов современного мира, дабы приблизить веру христиан к современному человеку, православные и католики скорее имеют тенденцию подчеркивать непреходящие ценности церковных традиций и передавать их в Литургии и катехизисе. Однако нам следует остеречься быстрого деления Церквей на разные «категории»: «прогрессивные» протестанты, приспосабливающиеся к миру, с одной стороны, и «консервативные» православные и католики, отгораживающиеся от мира, с другой стороны. Такое «стереотипное мышление» не отражает действительности, ведь существует также немало протестантов, представляющих консервативное мировоззрение (достаточно лишь упомянуть некоторые евангеликальные течения), и вместе с тем есть православные и католики, которые охотно и интенсивно используют средства и методы современного мира для распространения Евангелия (например, Интернет или разные «крупномасштабные мероприятия (Events)», как, к примеру, Всемирные дни молодежи, устраиваемые Католической Церковью). Я не хочу в своем докладе обсуждать все положительные и отрицательные стороны того или иного пути благовествования Евангелия. Позвольте мне, как католическому богослову, вот уже много лет активно участвующему во внутрихристианском диалоге, попытаться выяснить вопрос о смысле и цели межцерковных собеседований и сделать отсюда выводы с учетом свидетельства христиан в современном мире.

Когда спрашивают, о чем идет речь в Экумене, т.е. в диалоге между Церквами, то ответ обычно бывает краток: речь идет о единстве христиан. Это единство является существенным признаком Церкви и считается одним из четырех свойств Церкви, которые все христиане исповедуют словами Никео-Цареградского Символа веры: веруем «во Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь». Единство Церкви, следовательно, не является чем-то вторичным, о чем мы могли бы заботиться и могли бы оставить как есть, не нанося этим вреда вере. Напротив, забота о единстве Церкви должна быть центральным делом всех, искренне произносящих слова Символа веры. Стремление к единству всех христиан стало в XX веке двигателем Экуменического движения. И хотя я знаю, что слово «экуменический» в русском языке довольно-таки дискредитировано из-за переплетения церковных устремлений к единству со стремлением коммунистических властителей скрыть свою церковную политику от глаз Запада, нельзя осуждать экуменические усилия как таковые, поскольку они глубочайшим образом связаны с сущностью христианской веры. И хотя в принципе существует единодушное мнение, что в Экумене речь идет о единстве Церкви, тем не менее в разных Церквах есть различные представления о сущности этого единства и тем самым также о цели экуменического пути.

Различные перспективы Церквей

В среде протестантских Церквей в последние десятилетия широко утвердилась модель «единства в примиренном многообразии». Эта модель исходит из того, что разные конфессии являются легитимными проявлениями христианской веры, все они берут свое начало в Древней Церкви. Из общих источников возникли – не только в силу богословских причин, но и в результате внешних влияний – разные традиции, которые также являются легитимными, как виноградные лозы, укорененные в Церкви. Цель экуменического диалога, следовательно, состоит в том, чтобы обосновать легитимность различных традиций и, таким образом, подойти к «примиренному многообразию», в котором отдельные Церкви признают друг друга. На основе этого взаимного признания протестантские Церкви могут официально заявить, что они находятся в «церковном общении», что и находит выражение в совместном совершении Евхаристии.

Католическая Церковь в Декрете об экуменизме, принятом на Втором Ватиканском соборе, говорит о «восстановлении единства всех христиан» как об одной из «главнейших задач» Собора (UR 1). Хотя Христос «основал Церковь единую и единственную», «многие христианские объединения заявляют перед человечеством, что они представляют собой истинное наследие Иисуса Христа» (ebd.). Раскол христиан противоречит, по мнению отцов Собора, «совершенно очевидно воле Христовой», является «искушением миру» и наносит «вред святому делу благовествования Евангелия» (ebd.). Поэтому они призывают верующих католиков к тому, чтобы «усердно участвовать в экуменическом делании», дабы «добиться такой полноты единства, к которой стремится Иисус Христос» (UR 4). Типичным для католической концепции является различение между полнотой, считающейся в Католической Церкви данностью, и «дефицитом», свойственным другим христианским объединениям. И хотя «полное единство» сохраняется тем самым лишь в Католической Церкви, другие христиане «пребывают – тем не менее – в определенной, пусть и не совершенной, общности с Католической Церковью» (UR 3). Oсновы этой уже существующей общности между христианами закладываются с принятием Крещения, которое Собор именует «сакраментальным связующим звеном единства» (UR 22). Следовательно, в католическом понимании единство Церкви хотя и сохраняется в Католической Церкви, оно остается неполноценным до тех пор, пока крещеные и верующие христиане продолжают находиться за пределами Католической Церкви. Восстановление полного и видимого единства всех христиан является поэтому с католической точки зрения целью Экумены.

Как же можно описать эту цель с православной точки зрения? Здесь мы, прежде всего, сталкиваемся с проблемой, что вот уже несколько столетий не состоялось ни одного Всеправославного Собора, где мог бы быть дан ответ на этот вопрос. Следовательно, по вопросу единства Церкви можно сослаться лишь на высказывания отдельных богословов, но из-за нехватки времени здесь это сделать невозможно. Или можно сослаться на пока что единственный общеправославный Документ, излагающий свою позицию по этому вопросу. Речь идет о Документе, предназначенном для готовящегося вот уже много десятилетий Всеправославного Собора. Он был принят на Третьем Предсоборном Всеправославном совещании в 1986 году в Шамбези. Текст под названием «Об отношении Православных Церквей к остальному христианскому миру» выражает убежденность, что Православная Церковь посредством богословских диалогов «несет всем, находящимся за ее оградой, динамичное свидетельство о своих духовных дарах»[1]. Целью диалога является «единство в правой вере и любви»[2], причем Православная Церковь придерживается убеждения, что она является «носительницей и свидетелем веры и Предания Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви»[3], как это подчеркивается в принятом на том же Всеправославном совещании Документе под названием «Православие и экуменическое движение». Этот второй Документ более детально рассматривает опасения противников экуменического движения и соответственно подчеркивает, что «Православная Церковь ни в коей мере не признает идею «равенства конфессий» и, несмотря на свое участие в деятельности Всемирного Совета Церквей, продолжает хранить верность своей экклезиологии, идентичности своей внутренней структуры и учению о неразделенной Церкви»[4]. Поэтому участие православных в экуменическом движении «ни в коей мере не противоречит природе и истории Православной Церкви», а «скорее является выражением апостольской веры... в эпоху с новыми историческими условиями и новыми экзистенциальными вопросами»[5]. Таким образом, общеправославные документы признают изменившуюся ситуацию христианства в XX веке и используют реальные условия церковного плюрализма в качестве повода добиваться убедительного свидетельства православной веры в контексте экуменического движения.

Эту установку отражают также недавние официальные заявления отдельных Патриархатов. К числу важнейших высказываний, несомненно, принадлежит принятый на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года Документ «Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию»[6]. В этом тексте, с одной стороны, очень четко подчеркивается, что Православная Церковь есть истинная Церковь Христова (1.1, 1.17), и поэтому главной своей задачей «в отношениях с инославием считает постоянное и настойчивое свидетельство, ведущее к раскрытию и принятию истины, выраженной в этом Предании» (3.1). Наряду с этим, в тексте говорится: «Свидетельство не может быть монологом – оно предполагает слышащих, предполагает общение. Диалог подразумевает две стороны, взаимную открытость к общению, готовность к пониманию, не только «отверстые уши», но и «расширенное сердце» (2 Кор. 6.11)»[7]. Содержание этого Документа следует читать с учетом полемики епископов с православными фундаменталистами, которые обвиняют священноначалие в «измене Православию» из-за его участия в Экумене. Документ защищает православное участие в экуменическом движении, подчеркивая верность собственной традиции, стремясь тем самым держать дверь открытой для продолжения экуменического диалога с иными христианскими конфессиями[8].

Еще сильнее чем в России формируются в последние годы противники участия в экуменическом движении в греческом православии. Так, один из конвентов православных клириков и монахов в Греции в апреле 2009 года составил документ под названием «Исповедание веры против экуменизма», который нашел многочисленную поддержку после его публикации в Интернете[9]. Общественная дискуссия вокруг этого памфлета, видимо, послужила поводом к тому, что в Энциклике на праздник Торжества Православия 21 февраля 2010 года Вселенский Патриарх Варфоломей однозначно выступил в поддержку экуменического диалога. В Энциклике вначале подчеркивается единство Православной Церкви и необходимость, подобно отцам Церкви, вести диалог с духовным окружением своего мира, дабы свидетельствовать о христианской вере. Выводы Энциклики гласят: «И сегодня Православие призывается  к тому, чтобы продолжать этот диалог с внешним миром, чтобы вновь дать ему свидетельство о ней, и подать оживляющее дыхание ее веры. Однако этот диалог не в силах достичь внешнего мира, если прежде всего он не будет исходить от тех, которые носят имя 'христианина'. Прежде всего, нам христианам, необходимо вести диалог между нами и разрешать наши разногласия для того, чтобы иметь нам достойное свидетельство для внешнего мира»[10]. В резких выражениях Энциклика реагирует на упреки православных фундаменталистов и предупреждает от фанатизма и претензии на собственную исключительность. В заключение в тексте подчеркивается: «Те, кто верит, что Православие обладает Истиной, тот не боится диалога, ибоИстина не боится диалога, потому что Истина никогда не подвергается опасности из-за диалога»[11]. Подводя итог, можно констатировать, что целью Православной Церкви в экуменическом диалоге является свидетельство об Истине, хотя вопрос о том, в какой форме лучше всего следует нести это свидетельство, по-прежнему остается спорным внутри православия.

Совместное свидетельство как выражение стремления к единству

Но как же обстоит дело с соотношением православной концепции экуменического диалога, состоящей в том, чтобы свидетельствовать об Истине, с целями всех экуменических усилий, состоящих в стремлении к единству? Не послужит ли помехой усилиям, направленным к единству, стремление одного из партнеров по диалогу исключительно к тому, чтобы убедить других христиан в истинности своей веры? Такая опасность действительно стала бы реальной, если бы какое-либо конкретное богословское учение стало бы отождествляться с «истиной». Фундаменталистские православные круги склонны к тому, чтобы отождествлять свои соответствующие позиции с «истинной верой». Однако такая претензия на истину, возводящая в абсолют собственное мнение, глубоко противоречит самопониманию православной традиции. Именно восточные отцы Церкви вновь и вновь подчеркивали апофатичность как основную черту богословия: любое говорение людей о Боге в состоянии лишь несовершенно выразить тайну веры. Таким образом, каждая богословская концепция оказывается под «апофатической оговоркой». Если Православная Церковь претендует на несение «свидетельства об Истине» в экуменическом диалоге, то при этом не может и не должна идти речь о каком-то определенном учении, а исключительно об Истине Евангелия, засвидетельствованной в Священном Писании, нашедшей свое выражение у святых отцов и сохраняемой в Предании Церкви.

Вне сомнения, основной мотив свидетельствования об Истине привносит с собой опасность монолога, в ходе которого православные стремятся передать другим Церквам исключительно свое видение Истины. Поэтому православные деятели в экуменическом движении с полным основанием предостерегают, что этот постулат имеет смысл в качестве исходного пункта диалога лишь в том случае, если существует готовность признать, что Истина не может быть привязана к определенным богословским формулировкам, литургическим ритуалам и иным людским традициям.

С другой стороны, православная позиция напоминает о том, что при всяком делании и говорении христиан речь идет о свидетельствовании об Истине Евангелия. Тем самым православная концепция одновременно таит в себе шанс для экуменического диалога, ибо она напоминает нам о том, что экуменический диалог – это не самоцель. Согласно Евангелию от Иоанна (Ин. 17, 21) христиане должны заботиться о единстве, «да уверует мир». Слишком часто внутрицерковные вопросы стояли в фокусе экуменических диалогов, в то время как отношение Церкви к миру и тем самым дело миссии оставались без внимания. Если основной принцип свидетельствования об Истине в экуменическом диалоге будет вновь и вновь напоминать участвующим в диалоге богословам о центральной задаче совместного благовествования Евангелия, тогда в этом содержится перспективный аспект православного участия в экуменическом движении.

Усилия, направленные на совместное свидетельство христиан в миссии были одной из важнейших движущих сил Экумены. Всемирная миссионерская конференция в Эдинбурге в 1910 году считается среди западных христиан днем зарождения современного экуменического движения. Тогда в поле зрения стояла главным образом миссия среди нехристиан, убедительность которой страдала от деятельности конкурировавших между собой миссионерских обществ. По прошествии более ста лет ситуация радикально изменилась. Если сегодня мы говорим о миссии, то речь больше не идет об обращении «языческих» народов в христианство, а скорее о свидетельстве Евангелия в глубоко секулярном мире. Во многих традиционно христианских странах наблюдается все большее «расцерковление», отчуждение от Церкви: вера считается частным делом, по отношению к ней, правда, проявляют толерантность, но она больше не практикуется совместно. Говорят об «улетучивании» веры. С другой стороны, есть и противоположные тенденции: наблюдается новый интерес к религиозности и духовности, правда поиск не всегда автоматически приводит ищущих в христианские Церкви.

На этом фоне миссия сегодня больше не является понятием, под которым сразу подразумеваются миссионерские станции в непроходимых джунглях. В начале XXI столетия свидетельство и миссия настоятельно необходимы и в традиционно христианских странах Европы. Поскольку же понятие «миссия» страдает от тесного переплетения религиозного начала западных миссионеров с колонизацией, католики предпочитают употреблять в отношении проповедования Евангелия среди уже христианизированных народов скорее понятие «Новая Евангелизация». Папа Бенедикт XVI объявил Новую Евангелизацию одним из главных направлений своего понтификата. Он учредил специальный «Папский совет по содействию Новой Евангелизации» и по случаю 50-летнего юбилея Второго Ватиканского собора провозгласил «Год веры», который в свою очередь должен внести свой вклад в обновление и углубление веры в Церкви. И хотя эта задача в других Церквах не обсуждается под названием «Новая Евангелизация», совершенно очевидно, что проповедование Евангелия в глубоко секуляризованном обществе является вызовом, перед которым сегодня стоят все христианские Церкви.

Свидетельство христиан станет при этом тем убедительнее, чем больше им удастся выступать свидетелями благовестия Иисуса Христа друг с другом, а не друг против друга. При проповедовании этой благой вести, Евангелия современным людям, все разногласия по экклезиологическим или другим догматическим вопросам отступают на задний план. Совместное свидетельство христиан означает всего-навсего создание пространства для встречи и диалога, где люди, ищущие религиозную ориентацию, встретят христиан, которые их выслушают, расскажут о своей вере и, таким образом, будут свидетельствовать о Христе и христианском сообществе. Если это произойдет в экуменическом сотрудничестве, наше свидетельство об Истине станет не только более убедительным, но послужит вместе с тем выражением нашего стремления к единству всех христиан. Тем самым свидетельство об Истине и стремление к единству являются не противоречащими друг другу концепциями межцерковного диалога, а скорее смогут взаимно обогатить друг друга.