Спорт, культура или сфера технического творчества юных сталкиваются с похожими сложностями. Всюду мы будем иметь одинаковую ситуацию с «текучкой», с педагогическими проблемами. Когда, чтобы мальчишка или девочка занимались, познавали, достигали результатов, приходится прикладывать чрезвычайные усилия, а в противном случае масса общественного неблагополучия утягивает, и очень скоро молодой человек бросает занятия и уходит в никуда.
Указанные проблемы сегодня общие. Касаются они не только религиозного воспитания. Это проблемы гуманитарности, поддержания высокой планки, человеческого образа. Таков общий социологический фон, на котором приходится рассматривать нынешнее «расцерковление». В том числе и «расцерковление» взрослого человека, который также начинает предпочитать лёгкие пути. Мы говорим, что человек «расцерковился», хотя в нём, может быть, за тот же период произошло множество сдвигов. Активно менялись поведение, вкусы, увлечения, философия, отношение к окружающим. Случилась как бы личностная метаморфоза, общий пересмотр позиций, только частично увязанный с обстоятельствами церковной жизни. Человек решил примерить на себя одну из популярных ролей, которые, надо признать, не блещут глубиной содержания и смысла, а говоря попросту, конъюнктурны. Но при этом такой человек будет настойчиво оправдывать свой шаг, много критиковать, рассуждать, например, о том, что его не устроило в Церкви.
Кризис очевидно затрагивает церковную жизнь и проповедь, но сегодня это не кризис исключительно церковной жизни. Это кризис общества и развития в целом. Все положительные, сложные социальные практики сегодня теряют людей, редко о ком-то приходится слышать, как, например, о человеке науки или человеке культуры или настоящем специалисте по призванию. Мир переживает как бы смену времён года, «глобальное похолодание», и возможности Церкви, как и всего «верхнего этажа» общественной жизни, остаются ограничены.
Также небезынтересно узнать, куда, в каком направлении уходят люди. Если верна гипотеза, что Церковь мало удовлетворяет религиозному поиску современников и призыв Евангелия в церковной действительности оказывается затушёван, тогда наверняка будет отток, но отток особого вида – связанный с продолжением религиозного поиска. Люди при этом могут перемещаться от Православия к другим христианским конфессиям. Реже, во внехристианские религии, поскольку главная проблема, как мы её определяем, связана со стремлением к более прямому и искреннему исповеданию Христа. В США, где есть очень пёстрая религиозная палитра, ситуация выглядит именно так. В 2008 г. был проведён опрос, в ходе которого выяснилось, что более 40% (двое из пяти!) американцев поменяли свою конфессиональную принадлежность в течение жизни. А некоторые даже и не один раз. Но по России мы не наблюдаем подобной социологии. В России, после всплеска 1990-х, происходит другой процесс: обратного сжатия. Общество активно преобразуется к европейским пропорциям, и религиозная сфера тоже. Если переходы из конфессии в конфессию совершаются, то касаются они не активных членов общин, а, в основном, новообращённых из числа «православных по рождению» либо «мусульман по рождению». Среди активных верующих чаще всего в Православие обращаются бывшие протестанты. Расцерковляющиеся же, как правило, представляют абсолютную убыль. Уходя, человек перестаёт ставить веру в центр своих интересов. Были ли объективные поводы к неудовлетворению церковной жизнью или нет, факт в том, что сам человек в последующее время не прикладывает усилий к тому, чтобы поддержать свою христианскую жизнь, поставить её на основу, представляющуюся ему более нравственно верной.
«Расцерковление», таким образом, правильней назвать «секуляризацией» – распространением земного, эмпирического мышления и характерного нечувствия к духовной стороне жизни. Под «расцерковляющимися» у нас принято понимать удаляющихся от Церкви в светские области. И здесь возникает серьёзный вопрос: чем до сих пор были Бог и Церковь в их жизни, что без активного исповедания оказывается вполне можно жить дальше?
Миссионерское и пастырское служение Церкви не исключает ответственности за секулярное общество. Но, всё-таки, это явления разного плана. Секуляризация может побуждаться множеством причин, и некоторые из них выходят далеко за пределы вопросов о лучшей организации православной миссии и жизни приходов. Таковые имеют общий масштаб, до общеисторического и эсхатологического включительно.
Конечно, можно признать ответственность Церкви за слабых и соблазняющихся. Но тогда будет в значительной степени теряться ответственность самого человека за исповедание веры, неотъемлемой частью которой является подтверждение принятия Христа, абсолютной потребности в Нём, несмотря на препятствия и превратности жизни. Ибо, что значит то, когда человек объявляет о своей усталости и разочаровании Церковью, и переходит к образу жизни неверующего окружения? К чему, если не к вере, восходят его мысли? В какой стороне его ориентиры? На какой ноте вибрирует его совесть? Говоря о «расцерковлении», мы акцентируем внешнюю сторону и свои переживания, с этим связанные. Хотя, нелишне исследовать внутренний мир тех, кто пережил потерю веры. По аналогии, как специальным образом исследуется психология людей, переживших катастрофы и потерю близких. Но и без детального разбирательства можно сказать, что «расцерковление» не стало прорывом вперёд, не привело душу к большей чистоте и ясности, не мобилизовало, но, напротив, заставило сбросить обороты. Мучительным противоречиям человек предпочёл простоту эмпирической жизни без обязательств. Вот и всё. Душа закрылась и холодеет…
Понимание «расцерковления» как срыва и болезни души избавляет нас от романтизации темы. Временами православные дискутируют причины ухода из Церкви с такой обстоятельностью, как будто сами верят в естественность такого поступка. Протест против недостатков церковной жизни, выраженный в «расцерковлении», представляется чуть ли не подвигом совести. «Расцерковление» начинает приобретать возвратное действие: ушедшие заражают унынием оставшихся, возникает нечто похожее на моральную панику. Хотя, какую правду надеются найти в отказе от веры? Кто из ушедших явил образцы жизни и любовь к Богу, превосходнейшие в сравнении с порицаемой церковностью? Нет и ещё раз нет, «расцерковление» никого и нигде не привело к нравственному прогрессу, к более трепетному и совершенному исповеданию Христа. По одному только этому можно судить о качестве критических аргументов.
Христианство, согласно Писанию, есть общество верных (πιστός, греч.). Верность Богу и Церкви не случайно выделяется как одно из существенных свойств. Недостаток верности, по-видимому, был известен и в то далёкое время. По рассказу Евангелия, многие из следовавших за Иисусом отходили. И тогда Он решил спросить у учеников, не собираются ли те тоже уйти. Пётр ответил: «Господи, куда нам идти? Ты имеешь слова жизни вечной» (Ин. 6, 68). Так и нам, в самом деле, в самом буквальном смысле: некуда идти. При всех недостатках Церковь сохраняет исключительное значение. Это особенно заметно в условиях современного мира, когда Церковь одна ставит во главу угла нравственные принципы. Государство, культура, образование переходят ко всё более прагматической логике.
В завершение хотелось напомнить то, о чём хорошо писал в дневниках о. Александр Ельчанинов: «Большинство неразрешимых жизненных противоречий, несчастий, внутренних затруднений происходит от того, что люди живут вне Церкви, а искать разрешения своих трудностей приходят в Церковь. Ни решимости переменить свою жизнь, ни даже мысли об этом; - поэтому Церковь и бессильна им помочь. Войдите в Церковь, примите весь чин церковной жизни, и тогда трудности разрешатся сами собой».