25 марта в Православном Свято-Тихоновском университете прошла презентация монографии преподавателя кафедры философии богословского факультета, кандидата философских наук, доцента Натальи Анатольевны Вагановой «Софиология протоиерея Сергия Булгакова». Эта книга вышла в прошлом году, и ее первый тираж был уже полностью распродан.

Автор, рассказывая о работе над книгой, отметила, что темой Софии занимается уже давно: «Первоначальный импульс работы о Софии Премудрости возник у меня достаточно давно и пришел из философский штудий… Собственно говоря, мой интерес к софийной теме пробудился, как это, возможно, ни покажется банальным, возле самого ее «первоисточника», у стен храма Софии Премудрости».

По словам Н.А. Вагановой, у каждого человека, который берется за софиологию Булгакова, есть представление, что «что-то здесь есть, что было еще недостаточно хорошо понято, а я сейчас возьму, прочитаю все от начала до конца и пойму, в чем тут загадка. И у меня тоже было такое желание разобраться, понять, что это за зверь-то такой – софиология, было желание понять – почему софиология вызвала сначала столь бурную реакцию, а потом столь же резкое осуждение и забвение».

Книга Н.А. Вагановой выросла из ее же кандидатской диссертации. Как считает автор, главным действующим лицом этого труда является даже не софиология, а именно София Премудрость Божия, или просто Премудрость, то есть божественная сила, понятая как лицо историками философской мысли. По словам автора, она пыталась проследить не только понимание Софии о. Сергием Булгаковым, но в целом «все ее изводы, обличия, понимания, аспекты». Особое внимание уделено рассмотрению идеи Софии в общеевропейской новой философии, в некотором роде даже вопреки самому Булгакову, считавшему, что в европейской философии как таковой Софии после Декарта уже не было.

«Софиология Булгакова – это конечно мощная, великая попытка синтеза, в этом синтезе он выразил магистральную линию всей русской философии. И это синтез перспективный, и его перспективность определяется тем, что удачно был найден образ Софии Премудрости Божией. Но этот синтез не был завершен по разным причинам. Нам придется вернуться к софиологии, не только философам, но и богословам, я прошу прощения, что я вторгаюсь в их области, но этого требует от них жизнь», – закончила свое выступление Н.А. Ваганова.

Выступавшие после автора книги люди интересным образом разделились на две категории – те, кто каким-то образом имел отношение к написанию книги, и те, кто называл себя читателями. Но, конечно, все выступавшие «читатели» были весьма искушенными. Так, доктор философских наук, профессор Олег Викторович Марченко (РГГУ) поделился своими впечатлениями со слушателями именно как читатель.

Он отметил, прежде всего, что книга хорошо написана, ее приятно читать, она стилистически выдержана: «Книга хорошо структурно организована, вызывает восхищение первая глава, где рассмотрены истоки образа Софии. Автор не ограничивается европейской традицией, цитирует и индийскую традицию, проводит интересные параллели, сцепления между разного рода концепциями. Все это создает чрезвычайно насыщенный контекст».

Вторым достоинством книги О.В. Марченко назвал «совершенно замечательную таблицу», в которой Н.А. Ваганова представила эволюцию взглядов о. Сергия Булгакова. И третьим – то, что автору удалось связать творческий путь о. Сергия Булгакова – очень сложный и противоречивый – с изложением его биографии: «Сделано это удачно, аккуратно и продуманно. Основные узлы его жизни встроены в ткань исследования и повествования».

К числу читателей отнес себя и заведующий кафедрой истории философии Виктор Петрович Лега (ПСТГУ). По его словам, он пришел на семинар «насладиться триумфом одного из сотрудников кафедры». Похвалив автора, В.П. Лега сделал замечание, которое, по сути, было единственным критическим за весь семинар: «Такая книга, насыщенная цитатами ссылками, без именного указателя, теряет очень много. Здесь, к сожалению, эта работа не проделана». Однако, отметил Лега, этот недостаток скорее относится к издателям, чем к Н.А. Вагановой, которая, по словам завкафедрой, является «одним из тех локомотивов, которые вытаскивают научную работу кафедры». После непродолжительного спора – кто же все-таки автор книги – бульдозер, разгребающий философские завалы, или локомотив – остановились на последнем.

Доктор философских наук, заместитель зав. кафедрой Философии религии и религиозных аспектов культуры БФ ПСТГУ Константин Михайлович Антонов – тоже читатель, правда, увидевший книгу еще до ее появления в свет – в своем выступлении отметил, что работа Вагановой «пленила» его «спокойным, аналитичным, исследовательским отношением к творчеству о. Сергия Булгакова»

Самым, пожалуй, неискушенным читателем была Мария Львовна Витте (Государственный музыкально-педагогический институт им. Ипполитова-Иванова), некогда консерваторский преподаватель Н.А. Вагановой: «Я получила эту книгу в подарок, постаралась ее прочитать. И это оказалось трудом, трудом приятным, заставляющим думать, укоряющим в моем невежестве». Также она отметила, что в представленном труде есть статья музыкального характера – «С.Н. Дурылин и Н.А. Римский-Корсаков: музыкально-философский контрапункт», – которая очень гармонично вписывается в книгу, а также характеризует автора не только как философа, но и как талантливого музыковеда.

К выступлениям «причастных» к появлению книги лиц можно отнести речь кандидата философских наук, доцента Анны Игоревны Резниченко (РГГУ), которая в свое время была оппонентом на защите Н.А. Вагановой. «Когда я перечитывала книгу, уже полученную в подарок, я увидела, как человек поработал над теми замечаниями, которые ему высказывали. При этом все достоинства диссертации при книге остались – удивительная структурность повествования в сочетании с прекрасным литературным русским языком», – отметила она.

Говоря о самой софиологии, А.И. Резниченко привела цитату из книги Вагановой, наиболее точно характеризующую это явление в истории философии: «В истории русской философии софиология С.Н. Булгакова – о. Сергия Булгакова занимает уникальное положение. Возможно, это ее «тупиковая ветвь», но это такая ветвь, которая растет от самого корня, истощает себя в обилии плодов и ломается под их тяжестью, так и не дождавшись сборщиков урожая».

Последним выступил рецензент книги, заместитель декана философского факультета МГУ по научной работе, кандидат философских наук, доцент Алексей Павлович Козырев. Он обратил внимание на умение автора книги «Софиология протоиерея Сергия Булгакова» владеть словом, термином, умение в одном предложении ясно изложить суть вопроса. «Наталья Анатольевна не спешит высказываться о доброкачественности или злокачественности софиологии. В книге нет критиканской позиции». И это неоспоримое ее достоинство.

Итоги встречи подвел заведующий кафедрой Систематического Богословия и Патрологии Богословского факультета Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета, преподаватель истории христианской письменности и патристики, к.ф.н. Петр Михайлов: «Протоиерей Сергий Булгаков – единственный из русских богословов, создавший богословскую систему. Вопрос о том, хороша ли она, насколько она уязвима – другой. И эта система требует детального изучения и рассмотрения».

На вопрос портала «Богослов.Ru», почему же «жизнь требует обращения к теме софиологии», Н.А. Ваганова сказала: «Для философов, специалистов по истории русской философии, осмысление наследия о. Сергия Булгакова является актуальным и востребованным. Но я думаю, что сама жизнь заставит и богословов тоже вновь обратиться к этой, казалось бы, для них закрытой теме. Во-первых, это необходимо по чисто формальной причине. Известно, что Православная Церковь за рубежом на Карловацком соборе осудила софиологию как ересь. У нас, в России, не было соборного решения, но было два Указа митрополита Сергия, объявляющих софиологию учением, чуждым православию (без определения как ереси). Но это было не соборным решением, а лишь мнением ряда архиереев, включая самого местоблюстителя, которые, к тому же, познакомились с учением Булгакова через вторые руки. Сейчас мы об этом даже не вспоминаем, но ведь после объединения Русской Православной Церкви и РПЦЗ решение Карловацкого собора, эти определения становятся, вроде бы, обязательными и для нас? Вопрос, однако, в том, что оживление богословской мысли в 20 веке связано именно со спором о Софии и с булгаковской софиологией. Причем по накалу и серьезности обвинений в православии в последний раз подобные споры происходили если не в Москве в начале 18 века, то в Византии в 14-м. И ведь именно «неудачность» софиологического синтеза заставила православных богословов во второй половине ХХ века предложить иной вариант, синтез неопатристический. В общем, если современная богословская мысль надеется остаться живой традицией, – а современное отечественное богословие к этому, несомненно, стремится, – то придется так или иначе вернуться к тем концептам, которые являются неоспоримыми вкладами в традицию как философской, так и богословской мысли 20 века, в частности, к теме софиологии».