О книге «Богословской эстетики» Ганса Урса фон Бальтаза
Появление русского перевода «Богословской эстетики» Ганса Урса фон Бальтаза – событие во многих смыслах неординарное. Уже необычен тот факт, что он осуществлен спустя более полувека после выхода трилогии в свет (написана в 60-е годы прошого столетия и опубликована в промежутке между 1961 и 1969 гг.). Но если вычеркнуть советские десятилетия, когда о богословии не могло быть и речи, если принять во внимание, что даже английский перевод возник двадцать лет спустя, наконец если учесть неортодоксальность и сложность богословия Бальтазара, которое не вписывается ни в какие рамки известных богословских школ и у которого слишком узкий круг почитателей в России, то пауза в полстолетия не столь уж шокирующая.
Тем не менее своеобразие ситуации не исчерпывается отрицательными переживаниями. Во-первых, пусть поздновато, но телега все же стала позади лошади: теперь о богословской эстетике Бальтазара можно узнать не только от ее адептов или противников, то есть в пересказе, но и непосредственно от того, кто ее породил и наконец-то заговорил по-русски. Блестящие работы Дэвида Харта и других исследователей творчества знаменитого швейцарца, вышедшие в России как бы поперек батьки, отныне могут занять подобающие им скромные места у многотомного российского пьедестала их учителя.
Во-вторых, вышедшие первый и половина второго тома (включающего две книги) «Эстетики» и готовящиеся переводы остальных ее книг заметно расширяют клуб избранных – любой владеющий русским языком может потренировать свои серые клеточки, приложив их к оригинальному материалу и языку очень нетривиальных богословских исследований, объединенных под названием «Слава» (Herrlichkeit).
И в-третьих, кто знает, может быть, великий швейцарец, который бросился спасать «трижды несвоевременную» (для современной эстетики, философии и богословия) красоту и не побоялся выставить себя «бездельником и дилетантом перед лицом обремененных заботами профессионалов», поможет лучше понять великого русского, изрекшего странную фразу о красоте, спасающей мир. Это та красота, перед которой, по мнению Бальтазара, человек испытывает изумление, преодолевает свою ограниченность, «чувствует, что похищен любовью, позволяет красоте захватить себя и входит в свет и сияние славы Отца. Это призвание и окончательная судьба человека».