Славянские Ареопагитики
Славянские Ареопагитики – перевод на славянский язык корпуса трактатов (кон. V – нач. VI вв.), надписанных именем Дионисия Ареопагита. Работу над переводом осуществил инок Исайя Серрский (ок. 1300 – не ранее 1375 гг.).
Тезаурус

Исайя по национальности был сербом. Примерно в 30 лет он ушел в монахи, а впоследствии стал игуменом монастыря св. Пантелеимона на Афоне. Будучи одним из выдающихся интеллектуалов средневекового славянского мира, Исайя отличался широкими познаниями в античной философии и патристике. Именно Исайе в 1346 г. заказал перевод Ареопагитик митрополит Феодосий Серрский. Вероятнее всего, причинами, вызвавшими появление перевода, были интеллектуальные вкусы и интересы южнославянских книжников того периода и несомненное влияние паламитских споров, в которых самым непосредственным образом использовались тексты Псевдо-Дионисия. Более того, есть веские основания считать, что Исайя был как-то связан и с переводом на славянский сочинений Григория Паламы, Варлаама Калабрийского и «Философских глав» Иоанна Дамаскина. Перевод Ареопагитик был завершен Исайей в 1371 году. Он снабдил свой текст предисловием, в котором описал исторические условия, в которых трудился, посетовал на сложность перевода и рассказал о битве на реке Марице. Исайя перевел не только текст самих Ареопагитик, но и сопровождающие их схолии. Также он дополнил текст глоссами, в основном филологического характера, и добавил несколько своих собственных схолий, которые обычно поясняют философские термины или понятия (например, Исайя добавил к 4-й главе «Божественных имен» схолию, в которой разъясняет, почему ложь – это не-сущее (на примере Козлооленя). Дополнительно к корпусу он перевел небольшой текст «О венцах святых» Феодора Педиасима, младшего современника паламитских споров, в котором дается толкование нимбов на иконах в стиле Псевдо-Дионисия. Весь этот комплекс текстов и называется славянскими Ареопагитиками. До нас дошел автограф перевода (РНБ Гильф. № 46), который недавно был издан группой ученых под руководством Г. Гольца и Г.М. Прохорова.

Исайя обычно переводил поморфемно, часто копируя греческий синтаксис. Как следствие, перевод достаточно труден для восприятия. Сам Исайя в предисловии жалуется на возникшие сложности при переложении текста с греческого на неискусный славянский язык. Особой проблемой была передача неоплатонической лексики Псевдо-Дионисия. Исайя с этой проблемой в целом справился. Обычно он стремился найти греческим терминам адекватные славянские аналоги, которые уже были выработаны в традиции Slavia Orthodoxa, или придумывал их сам. Было бы нелишним привести некоторые примеры: «богодѣиствиѥ»/«богодѣиство» – θευργία; «вещь»/«тимѣниѥ» – ὕλη; «видь» – εἶδος, ἰδέα; «дѣиствиѥ»/«дѣиство» – ἐνέργεια, ἐνέργημα; «знамениѥ» – σύμβολον, σύνθημα, σημεῖον; «зракь» – μορφή, ὄψις; «имьство» – ἕξις; «качьство» – ποιότης; «мѣра» – ἀναλογία; «наньглаголательнѣ»/«наньреченьнь» – καταφατικώς; «образь» – ἐικών, σύμβολον, τύπος; «опрѣдѣлити»/«опрѣдѣлiати» – ὁρίζω, διορίζω, ἀφορίζω; «отьрещи» – ἀποφατικός; «подьлежати» – ὑπόκειμαι (ὑποκείμενον); «приказнь» – παράδειγμα, ἰδέα, ὑπόδειγμα; «приобьщениѥ» – κοινωνία; «прошьствиѥ» – πρόοδος; «прьвообразнь» – ἀρχέτυπος.

Так как до нашего времени дошло приблизительно 80 славянских списков Ареопагитик, из которых абсолютное большинство – русские, следует признать, что славянские Ареопагитики оказали огромное влияние именно на древнерусский богословский, философский и научный языки. Нельзя не согласится с В.В. Мильковым, когда он говорит о том, что в Древней Руси произошел буквально взрыв интереса к корпусу. Корпус, как установил Г.М. Прохоров, попал на Русь двумя путями. Первый путь – через Москву, вероятнее всего, через посредничество митрополита Киприана, который, возможно, получил копию Ареопагитик от Исайи при встрече в Константинополе в 1375 г. (долгое время перу Киприана на основании предания атрибутировался список РГБ. МДА. Фунд. № 144, однако сейчас доказано, что эта рукопись не может быть его автографом). Именно к этой рукописи восходит большинство древнерусских списков. Второй путь – через Новгород, куда попала другая сербская рукопись. Именно к ней восходит немногочисленная группа ранних новгородских списков, которые имеют отличия в компоновке толкований – они воспроизводят вариант компоновки схолий самого Исайи. В целом на Руси формируется свой извод Ареопагитик, который имеет серьезные отличия от версии Исайи в постраничной компоновке текста. В авторской версии перевода текст самого Псевдо-Дионисия идет крупным шрифтом по центру, а схолии размещены по полям, обрамляя основной текст. В русских списках схолии были объединены непосредственно с текстом: за каждым фрагментом, обозначенным как «сущее», шло толкование – «толк». Текст схолии также выделялся по полям специальной разметкой. Московская и новгородская традиция списков отличаются именно в последовательности при распределении схолий, а не в постраничной компоновке текста.

Для описания древнерусской рецепции Ареопагитик имеет смысл говорить о так называемых ареопагитских традициях. Термин был введен Г. Гольцем и позволяет хорошо описать влияние Ареопагитского корпуса на древнерусскую мысль и культуру (и вообще средневековый мир slavia orthodoxa). Стоит отметить, что просветитель славян Кирилл Философ был апологетом текстов корпуса, о чем сообщает в своем письме Анастасий Библиотекарь. Ареопагитские традиции имеют влияние на Руси с самого начала принятия христианства, так как проникли в древнерусскую интеллектуальную культуру посредством переводных сочинений более поздних греческих авторов («Богословие» Иоанна Дамаскина, «Церковное сказание» Германа Константинопольского). Самый ранний перевод из Ареопагитик зафиксирован в Изборнике 1073 года, в состав которого входит маленький кусок из 7-й главы «Небесной иерархии».

После появления на Руси полного перевода Ареопагитик (прибл. в конце XIV в.) можно говорить о двух линиях воздействия ареопагитских традиций. Прежде всего, конечно, это богословская и философская мысль. Уже митрополит Фотий цитирует корпус в своих словах и посланиях, и мы также встречаем цитату из Дионисия в послании Евфросина Псковского. В конце XV в. славянские Ареопагитики привлекают внимание «жидовствующих», как стало известно из письма новгородского архиепископа Геннадия Гонзова бывшему епископу Иоасафу Ростовскому. В ответ на еретический интерес к текстам Ареопагитики стали активно использоваться церковными оппонентами «жидовствующих». В это же время начинается активное тиражирование списков корпуса (напр., в окружении Геннадия Гонзова специально озаботились их созданием). Особое влияние Дионисий оказал на Иосифа Волоцкого, который в своем «Просветителе» высказывает доктрину о непознаваемости Божественной сущности, ее запредельности тварному миру, из чего следует вредность любых попыток рационального объяснения Божественного существования. При этом Иосиф признает Божественное действие и подчеркивает всеприсутствие Бога в нашем мире. Иосиф также принимает полную бесплотность ангелов, как чистых умов. Богословие Ареопагитик оказало влияние и на старца Артемия, который касался в своих посланиях проблем существования зла, причастности Богу, толкования евхаристии и литургических символов и др. Специфическую приверженность учению Ареопагита ярко выказывает Иоанн Грозный в полемике с Андреем Курбским, творчески обращая против беглого князя учение об иерархиях и притчу о Карпе из послания Демофилу. В XVII в. богословский интерес к корпусу становится еще более сильным. Влияние корпуса легко угадывается в сочинениях, написанных в полемике вокруг добавки «и огнем» к крещальной формуле в требнике (прежде всего в трактате Ивана Наседки), в похвальном слове Иоанну Лествичнику Герасима Фирсова и др. На фоне этих авторов особо выделяется протопоп Аввакум. Огнепальный протопоп построил свое учение о двух классах Божественных имен (вечноприсущих Богу и сотворенных людьми), тождестве Бога, сущего и истины, способа причастности к Богу, его всепредставленности на основании толкования Псевдо-Дионисия. Во второй половине XVII в. Евфимий Чудовский делает новый перевод корпуса, который, очевидно, оказался неудачным в силу предельного буквализма и не получил широкого распространения.

Так как Ареопагитский корпус, как считалось в Древней Руси, был действительно написан Дионисием Ареопагитом, то на него нередко ссылались и как на исторический источник. Например, Иосиф Волоцкий в своем трактате о монашестве, входящем в состав «Просветителя» как 11-е Слово, использует обширные выдержки из «Церковной иерархии» при доказательстве древнейшего происхождения иноческих чинов и их толкования. В той же манере использует Псевдо-Дионисия и анонимный автор «Послания многословного».

Вторая линия ареопагитских традиций – древнерусская эстетика. Это понятие объединяет целый комплекс областей, на которые повлиял славянский перевод Ареопагитик. Прежде всего это иконопись, древнерусское богословие иконы и традиции толкования иконописных сюжетов. Г. Гольц высказал предположение, согласно которому рублевская «Троица» написана под значительным влиянием толкования Ареопагитом церковных образов, а также под влиянием сочинения Феодора Педиасима, входящим в состав славянского корпуса. А. Салтыков же вообще считает, что в средневековой России существовала восходящая к концу XIV в. традиция толкования разных иконописных сюжетов и элементов (прежде всего ветхозаветной «Троицы»), испытавшая серьезное влияние Ареопагитик. Их мощное влияние, как установила А. Криза, наблюдается и в богословии иконы Иосифа Волоцкого, который, по факту, принимает и разрабатывает дальше символическую теорию Ареопагита применительно к материальным символам. Именно с этих позиций будет защищать новые символико-аллегорические иконы митрополит Макарий в своих ответах дьяку Ивану Висковатому. Эстетические теории иосифлян повлияли и на западнорусскую апологетику икон.

На данный момент в целом ясны основные черты влияния ареопагитских традиций на древнерусскую мысль и культуру. Однако их история не дописана до конца: предстоит прояснить еще множество деталей и нераспознанных связей. Кроме того, ареопагитские традиции имели влияние и в эпоху Нового времени, так как перевод старца Исайи переписывали и в XVIII в.

 

Литература

Издания и исследования

Das Corpus des Dionysios Areiopagites in der slavischen Übersetzung von Starec Isaij a (14. Jahrhundert) (= Monumenta linguae slavicae dialecti veteris, 55, 56, 57, 59, 61) / H. Goltz, G. M. Prochorov, Hrsg. Freiburg i. Br., 2010-2013. Bd. 1-5.

Фундаментальное издание автографа перевода славянских Ареопагитик, отличающееся высочайшим научным качеством. Первый том представляет собой факсимильный текст рукописи Исайи (РНБ Гильф. № 46). Второй том – дипломатическое издание текста рукописи (по микрофильму, отснятому Г. М. Прохоровым в 1978 году до вараварской реставрации рукописи). Третий том включает в себя реконструированный греческий текст Псевдо-Дионисия, с которого переводил Исайя. Четвертый том распадается на три части. Первые две части – это славяно-греческий словарь. Третья часть – греческо-славянский. Словарь включает в себя все слова и словоформы, встречающиеся в тексте перевода, с указанием страниц и строк, что делает его удобным и полезным инструментом при работе с текстом. Пятый том состоит из исследований, затрагивающих различные аспекты славянских Ареопагитик. Том открывается кодикологическими, палеографическими и археографическими исследованиями автографа и других важнейших рукописей славянских Ареопагитик. Затем идет исследование Г.М. Прохорова, посвященное рукописной традиции перевода Исайи, далее – публикация извлечений из докторской диссертации Г. Гольца, в которой он рассматривает влияние Псевдо-Дионисия на богословие средневекового славянского мира. Это исследование до сих пор не утратило своего значения. Особо стоит отметить разбор связи Кирилла Философа с корпусом, интереснейшую гипотезу о влиянии идей трактата Феодора Педиасима на «Троицу» Рублева и разбор цитаты из послания Демофилу в послании Ивана Грозного Курбскому. Исследование Д. Трифуновича посвящено личности и биографии самого Исайи. В пятом томе также опубликовано житие Исайи Серрского. Книга завершается филологическими исследованиями перевода, выполненными Д. Фалем, С. Фалем, Ю. Харней, А.Л. Соломоновской, А. Христовой и И. Христовым. Редкое и труднодоступное издание, как и многие книги этой серии.

Макаров А.И., Мильков В.В., Смирнова А.А. Древнерусские Ареопагитики. М.: Кругъ, 2002.

Издание включает в себя обзорное исследование по бытованию идей и текстов Псевдо-Дионисия в Древней Руси. В нем также опубликован древнерусский извод текста (по списку первой половины XV в. ГИМ Увар. № 264) «Небесной иерархии» и «О мистическом богословии» с переводом на современный русский язык и комментариями.

Великие Минеи Четии, собранные всероссийским митрополитом Макарием. Изд. Археографической комиссии. Октябрь. Дни 1-3. СПб., 1870. С. 266-787.

Наиболее доступное для читателя издание ареопагитского корпуса по списку митр. Макария. Отражает русский (московский) извод текста.

Другие исследования и работы

Псевдо-Дионисий Ареопагит. О божественных именах (из 4-й главы) // История философии. 2014. № 19. C. 37-76.

Вступительная статья Н.Г. Николаевой содержит подробный анализ перевода Исайей 4-й главы «Божественных имен». Скрупулезно разбирая перевод схолий и интерпретирующих добавок, Николаева показывает, что Исайя отождествляет бескачественную материю и не-сущее. Так как корпус активно читался на Руси, это позволяет сделать определенные выводы о том, как философские концепции этого текста в подаче Исайи воспринимались древнерусскими читателям. В приложении издана часть древнерусского текста 4-й главы «Божественных имен» (подг. В.В. Мильковым по рук. ГИМ Увар. № 264), посвященная проблеме существования зла, с русским переводом и комментариями.

Прохоров Г.М. Дионисий Ареопагит по-славянски: История открытия и публикации автографа переводчика // ТОДРЛ, Т. 63 СПб.: Наука. 2013. С. 509-515.

Прохоров Г.М. Послание Титу-иерарху Дионисия Ареопагита в славянском переводе и иконография «Премудрость созда себе дом» // ТОДРЛ, Т. 38 М.; Л: Наука. Изд-во Академии наук СССР, 1985. С. 7-41.

Статья содержит первую публикацию послания Псевдо-Дионисия Титу-иерарху по автографу Исайи. Высказывается гипотеза о влиянии этого послания на знаменитую символико-аллегорическую иконографию «Премудрость созда себе дом».

Салтыков А.А. О значении ареопагитик в древнерусском искусстве / Древнерусское искусство XV-XVII веков. Сборник статей М.: «Искусство», 1981. С. 5-24.

В этой статье излагаются и обобщаются ареопагитские влияния на древнерусское искусство XV-XVII в.

Шпаковский М. В. Учение протопопа Аввакума о Божественных именах и его неоплатонические корни // Древняя Русь: во времени, в личностях, в идеях. Альманах, вып. 6. СПб.; Казань, 2016. С. 472-485.

В статье подробно рассказано, как труды Псевдо-Дионисия использовал Аввакум при формулировании своей концепции Божественных имен.

Kriza Á. A középkori orosz képvédő irodalom I: Bizánci források – Древнерусские тексты в защиту икон, часть 1: Византийское наследие. Budapest, 2011.

В этой книге (имеющей обширное русское резюме) среди прочего обосновывается влияние символических теорий Дионисия на древнерусское богословие иконы, прежде всего на Иосифа Волоцкого.

Комментарии ():
Написать комментарий:

Другие публикации на портале:

Еще 9