Художественное своеобразие лицевого шитья годуновских мастерских
Древнерусское лицевое шитье исследователи называют «живописью иглой» за изящество исполнения и тонкую работу. Исследованию нескольких образцов этого вида искусства посвящен доклад студентки II курса магистратуры Московской духовной академии, прочитанный на научной студенческой конференции «Актуальные вопросы современной богословской науки» (МДА, 1-2 мая 2017 г.). Публикуется в авторской редакции.
Статья


Годуновское лицевое шитье существовало и развивалось параллельно с другими мастерскими лицевого шитья, перенимая традиции ведущих мастерских и являясь источником новых традиций в лицевом шитье. Годуновские мастерские опирались на опыт более ранних мастерских, перенимая творческие находки, переосмысливая их и создавая нечто новое. Самыми известными являлись мастерские солепромышленников Строгановых (вторая половина XVI в.), из более ранних – мастерская архиепископа Евфимия (сер. XV в.), мастерская Евфросинии Старицкой (сер.XVI в.).

В мастерской Д.И Годунова в 70-х – 80-х гг. XVI в. создано одно из первых сохранившихся произведений лицевого шитья мастерской Годуновых – плащаница «Положение во гроб», созданная под руководством первой супруги Д.И. Годунова, Агриппины Годуновой.

Плащаницы с иконографией сюжета «Положение во гроб», который используется с некоторыми изменениями и в иконографии воздухов литургических комплектов, довольно часто создавались в мастерской Евфросинии Старицкой. Существуют четыре известных плащаницы этого иконографического извода. С некоторыми изменениями иконографии плащаницы подобного рода создавались и в других мастерских. Образцом для плащаницы «Положение во гроб» 1592 г. Никиты Григорьевича Строганова, вложенной в сольвычегодский Благовещенский собор, послужила плащаница Евфросинии Старицкой 1561 г.

Композиция старицкой плащаницы «Положение во гроб» 1561 г. представляет собой сюжет оплакивания Христа. В центре – Тело Христа на смертном одре в окружении скорбящих учеников Господа и жен-мироносиц, Его главу бережно поддерживают руки Богоматери, сидящей в изголовье. Над плащаницей Господа склонились два ангела с рипидами, их фигуры меньшего размера, чем фигуры всех изображенных святых, и кажутся совсем маленькими. За спинами присутствующих также видны ангелы с рипидами, но размер их фигур соответствует росту изображеннных святых. Сверху в центре, в полуовале небесной тверди – Дух Святой в виде голубя. На кайме изображен деисус из многочисленных святых в медальонах, в центре верхнего деисуса на кайме – Господь Спас на престоле, в центре нижнего деисуса на кайме – сюжет Успения Богоматери.

Сюжет оплакивания Христа в композиции годуновской плащаницы 1570 – 1580-х гг. напоминает старицкую плащаницу лишь отчасти, имеет место повторение сюжета в самостоятельной трактовке мастерской Годуновых. А плащаница Строгановых 1592 г. в композиции ориентируется на старицкую плащаницу, почти дословно повторяя ее.

В годуновской работе Тело Христа находится на смертном одре, покрытом плащаницей, которая не лежит отдельно свернутой, а постилает смертный одр, напоминая, что Тело Его было обвито тканью. О чем может говорить эта деталь? Возможно, изображен тот момент события, когда Тело Христа было снято со Креста и приготовлено к погребению. У Евфросинии Старицкой плащаница Господа лежит отдельно, присутствие жен-мироносиц в композиции напоминает о другом моменте события – благовестии святых жен, узревших воскресшего Христа. Этот момент отражен и на плащанице Строгановых.

Тело Господа необыкновенно мало на строгановской плащанице и необыкновенно велико на годуновской. Первое можно объяснить недостаточной продуманностью композиции, второе – тщательным осмыслением композиционного строя плащаницы и желанием возвеличить Господа. Руки Господа на старицкой плащанице сложены крестообразно, кисти опущены вниз – так же, как и в строгановской плащанице. Апостолы склонены над Господом и не смеют коснуться Его. На годуновской плащанице руки Христа лежат в свободном положении по бокам от Тела, и левую Его руку держит в благоговении один из апостолов, вероятнее всего, апостол Иоанн Богослов, любимый ученик Христа. Иосиф Аримафейский у ног Христа, возложил в скорби руку на Его Тело. Тайный ученик Христа Никодим держит алавастровый сосуд. Эти жесты выявляют по-разному проявленные чувства благоговения учеников Христовых, их скорбь, душевное страдание и горячую любовь ко Господу.

Интересно положение Богоматери, любовно поддерживающей главу Своего Пречистого Сына. На строгановской плащанице она словно губами в материнской ласке прикоснулась к власам Господа, и потому мы не видим частично Ее пречистый лик. На старицкой и годуновской плащаницах Она просто склоняется над Его главой. На годуновской плащанице глаза Христа полуоткрыты – Он мертв, но жив, вот-вот воскреснет.

На годуновской плащанице движения святых естественны, легки, их скорбь растворена грядущей радостью Воскресения, на строгановской присутствует ощущение скованности, окамененности застывших от горя людей. Плащаница Старицких полна изящества как в технике исполнения, так и во всем, что касается изображения святых. Их скорбь умерена, она словно побеждена, все земное исчезло, и в этот момент чувство радости о Воскресении Христовом вот-вот отразится на их лицах.

Жены-мироносицы, которые изображались слева за фигурой Богоматери, в скорбном чувстве прижимают руки к лицу, рвут на себе волосы. И только на годуновской плащанице этот мотив отсутствует, композиция оплакивания Христа сокращена. Отсутствие жен-мироносиц – серьезное упущение, ведь именно они остались верными до конца и следовали за Господом до Креста, апостолы же бежали «страха ради иудейска» – все, кроме любимого ученика Господа, апостола Иоанна Богослова.

На строгановской плащанице ангелы Господни также изображаются скорбящими, их руки, покрытые платом, прижаты в скорби к лицу. Они участвуют в общей скорби. Вверху в центре, в перевернутой трапеции изображение новозаветной Троицы с уготованным престолом в центре.

По художественным характеристикам все три плащаницы существенно отличаются. Сходны они лишь в композиционном строе изображения и использовании одних и тех же техник шитья – швы «в раскол» цветными шелками, швы «в прикреп» золотной и серебряной нитью, шитье сканью.

Годуновская плащаница представляет собой попытку живописной передачи изображения, как и, например, пучежская плащаница 1441 г. Возможно, мастер, создававший живописный образец для этой плащаницы, смотрел на фреску или икону, желая передать свойственные иконописному изображению технические приемы. Даже шитые горки и лещадки напоминают иконное изображение. Эти приемы словно животворят образ, наполняют впечатлением живости происходящего, ощущением неподдельности чувств и эмоций, красотой движений, естественных и живых.

Плащаница Евфросинии Старицкой более декоративна по своим техническим приемам, производит впечатление совершенства форм и приемов исполнения. Тонкость стежка, изящество, искусность исполнения, продуманность каждой мельчайшей детали свойственны произведениям этой мастерской. В строгановской плащанице во множестве использована скань в одеждах святых, которые представляют собой цветовые пятна, уравновешивающие композицию. Скань придает цвету шелка таинственное мерцание. В годуновской плащанице использовано в основном шитье шелком «в раскол», в старицкой – шитье «в прикреп».

Каждой из трех плащаниц свойственен особый, индивидуальный способ изображения лично́го (ликов): строгановскую и годуновскую манеру отличает стремление максимально приблизиться к естественности, живости в изображении, в старицкой плащанице выработаны иные приемы более условного изображения личного.

В мастерской Д.И. Годунова были созданы два произведения с образом Святой Троицы: суда́рь 1590-1594 гг., который Н.А. Маясова относит к периоду, когда мастерскую возглавляла Матрена Годунова, вторая супруга Д.И. Годунова, и пелена «Святая Троица с деяниями» 1592-1593 гг. этого же периода[1]. В доме Бориса Годунова, в мастерской Марии Григорьевны Годуновой ее дочерью Ксенией создана пелена «Святая Троица» 1593 г. Все три произведения свидетельствуют об использовании разных художественных приемов и наличии различных стилевых особенностей шитья произведений, создававшихся в годуновских мастерских.

Сударь «Святая Троица» 1590-1594 гг. смотрится очень цельно и выразительно за счет ярких шелковых прикрепов в шитье, но силуэты фигур ангелов достаточно условны, ими пренебрегли для передачи декоративного эффекта орнаментальной поверхности, создаваемого шелковыми прикрепами, таким образом сделан акцент на декорации изображенного сюжета. Колорит сударя составляет контраст ярких шелковых прикрепов и монохромного оливкового цвета сканого стаффажа, составляющего своеобразный фон изображению Святой Троицы. Цвет фона средника и каймы построен на сближенном цветовом сочетании охристо-желтой каймы и сине-зеленого средника, но тонально кайма составляет яркий контраст более темному цвету средника.

Пелена «Святая Троица с деяниями» 1592-1593 гг. имеет иной характер изображений. Присутствует попытка передачи иконографии рублевской «Святой Троицы» в среднике, но автор рисунка пелены не смог уловить глубокий замысел прп. Андрея Рублева о единстве и множественности, о равенстве трех, о спокойствии и о движении в образе Святой Троицы. В иконе прп.Андрея средний ангел возвышается над боковыми, но не господствует над ними. Все равны по размерам и по своему отношению к целому образу[2]В пелене эта гармония не сохранена, правый ангел возвышается и немного больше остальных, так же как и средний ангел кажется чуть больше левого ангела и немного меньше правого. Это создает некоторый диссонанс, не свойственный рублевской Троице. Колорит пелены, в отличие от вышеупомянутого сударя, шитого в той же мастерской,построен на нюансных цветовых отношениях. Шитье легких, спокойных пастельных тонов на ярком багряно-красном фоне средника и яркой лазоревой кайме создает необычный контраст и вызывает незабываемое впечатление. Подобный яркий фон шитья вообще становится визитной карточкой мастерской.

Пелена «Святая Троица» 1593 г. в целом повторяет тенденции, появившиеся в шитье сударя «Святая Троица» 1590-1594 гг. Матрены Годуновой. Изображение также зашито золотными нитями «в прикреп» ярким цветным шелком на фоне оливковго сканого стаффажа. Декоративность шитья усилена обилием жемчуга в описях и контурах изображений, драгоценными золочеными дробницами с черневыми изображениями святых и орнаментальными фигурными дробницами, соединенными жемчужными стеблями. Орнамент каймы выполнен с необыкновенным богатством и великолепием, пелена приобрела вид драгоценного ювелирного произведения.

Литургический комплект, канон которого был выработан в мастерских Годуновых, составляет воздух «Христос во гробе» и два сударя «Се, Агнец Божий» и «Богоматерь Воплощение» с устоявшейся, повторяемой иконографией во всех произведениях подобного рода в годуновских мастерских.

На воздухе «Христос во гробе» в среднике вышито изображение Христа на смертном одре, руки Его вытянуты вдоль тела и лежат свободно. Перед гробом плащаница правильной геометрической формы, над Христом простирает крыла херувим и по сторонам от него два летящих ангела в стихарях и с рипидами в обеих руках. В нижней части средника плащаницы золотной пряденой нитью в три строки вязью вышита вкладная надпись. Иконография «Христос во гробе» связана с успением Христа и Его пребыванием во гробе.

В сударе «Се, Агнец Божий» в среднике располагается дискос с высокой фигурной ножкой, на котором находится Младенец Христос, над Ним веет Дух Святой в виде голубя, дискос покрыт звездицей, по обеим сторонам от дискоса два ангела в стихарях, держащих рипиды. Вверху в полуовале Неба – благословляющий Господь. Иконография этого сударя также непосредственно связана с темой жертвенных страданий Христа.

В сударе «Богоматерь Воплощение» в центре средника в медальоне находится образ Богоматери Воплощение с Младенцем Христом на груди. С четырех сторон медальон окружен херувимами и серафимами. Этот второй сударь в иконографии иллюстрирует пророчество о воплощении Христа Спасителя («...Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил» (Ис 7. 14).

Технически изображения литургического комплекта выполняются золотными и серебряными нитями швами «в прикреп», личное – «в раскол». Фон традиционный для годуновских мастерских – багряно-красный цвет средника и кайма от лазоревого до зеленовато-болотного оттенков. Может использоваться жемчуг, которым обычно шиты описи и контуры изображений, но не во всех комплектах, иногда мастерицы ограничивались только золотным шитьем без жемчужной обнизи.

Выработанный в годуновских мастерских канон литургических произведений впоследствии во множестве использовался другими мастерскими лицевого шитья, среди которых воздух «Христос во гробе» конца XVI в. из Архангельского собора Московского Кремля (ГИКМЗ «Московский Кремль»), воздух «Христос во гробе» начала XVII в. из мастерской бояр Салтыковых, вложенный боярином Б.М. Салтыковым в костромской Богоявленский монастырь в 1615 г. Ярким свидетельством продолжения традиции является литургический комплект (воздух «Христос во гробе» и судари «Се, Агнец Божий» и «Богоматерь Воплощение») 1627 г. из мастерской Царицыной палаты, созданный для Благовещенского собора Московского Кремля (ГИКМЗ «Московский Кремль»). Подобный иконографический извод содержит и литургический комплект (воздух «Христос во гробе» и судари «Се, Агнец Божий» и «Богоматерь Воплощение») 1628 – 1630 гг. из мастерской царицы Евдокии Лукьяновны, созданный для Московского Сретенского монастыря (ГИКМЗ «Московский Кремль»).

В мастерской царицы Евдокии Лукьяновны в 1639 – 1640 гг. для царя Алексея Михайловича выполнены царские бармы «Деисус и святые» (ГИКМЗ «Московский Кремль»), образцом для которых послужили бармы 1584 – 1591 гг., созданные в мастерской царицы Ирины Федоровны Годуновой для царя Федора Иоанновича.

Бармы Ирины Годуновой содержат изображения Богоматери, Предтечи, архангелов Михаила и Гавриила и следующих святых: апостолов Петра и Павла, свт. Николая Мирликийского, свт. Василия Великого и свт. Григория Богослова (?), вмч. Георгия, вмч. Федора Тирона и вмч. Димитрия Солунского, равноапостольных Константина и Елены. Набор святых для барм Евдокии Лукьяновны несколько отличается: вместо изображений великомучеников шиты образы свт. Иоанна Златоуста, Алексия человека Божия, небесного покровителя царя Алексея Михайловича, и святители Петр, Алексий и Иона.

В художественном отношении бармы Евдокии Лукьяновны повторяют образец с небольшими изменениями: медальоны круглой формы, а не заостренной и вытянутой, как в бармах Ирины Годуновой; стрельчатые арки имеют более строгую геометрическую форму, у Ирины Годуновой они плавно сужаются кверху; с небольшими изменениями выполнен орнамент, в котором точно так же утрачена жемчужная обнизь, но о характере его мы можем судить по сохранившемуся настилу бели.

Шитье мастерской не замыкалось на определенном едином стиле, из мастерской вышли произведения, совершенно различные по стилю, художественным особенностям, способу исполнения. Но вместе с тем выработан канон литургических произведений, отличавшихся устойчивой иконографией и единством стиля.

В создании прорисей для шитья прослеживается ориентация на лучшие образцы иконных и фресковых произведений. Свобода творческой фантазии, использование прикладных материалов, стремление к декоративности отличают годуновскую мастерскую. Копийность прослеживается лишь в технических приемах шитья. Многообразие необычных идейных решений, нестандартный творческий подход, новаторство, искусная работа с традиционными техниками шитья проявились в основных чертах художественного стиля
мастерской.


[1] Маясова Н.А. Древнерусское лицевое шитье, 2004, с.172-173

[2] Алпатов М.В. Андрей Рублев. — М.: Изобразительное искусство, 1972. С. 99.

 

Комментарии ():
Написать комментарий:

Другие публикации на портале:

Еще 9