После раскола в 1054 году чин приёма католиков установился не сразу. Odo de Dioglio повествует в описании путешествия Людовика VII в середине XII века о том, что греки католиков перекрещивали. В конце этого же века, около 1190 г., Вальсамон запрещал допускать пленников-католиков к Таинствам, «пока они не отрекутся от латинских догматов и обычаев»[1], т.е. через покаяние. Свт. Марк Эфесский цитирует ответ Вальсамона святейшему Патриарху Марку Александрийскому: «Иже несть со Мною, на Мя есть: и иже не собирает со Мною, расточает. "Поскольку много лет тому назад знаменитый удел Западной Церкви, именно – Римский, был отделен от общения с прочими четырьмя Святейшими Патриархами, отступив в обычаи и догматы чуждые Кафолической Церкви и православным (по этой-то причине Папа не был удостоен общего возношения имен Патриархов в Божественных священнодействиях), то не должно латинский род освящать чрез Божественные и пречистые Дары (подаваемые) из руки священнической, если сначала он (латинянин) не положит отступить от латинских догматов и обычаев, и будет оглашен и причислен к православным". Слышал ли, что они уклонились не только в обычаи, но и в догматы, чуждые православным (а то, что чуждо православным, конечно, – еретическое учение), и что, по канонам, они должны быть оглашены и присоединены к Православию? Если же надлежит огласить, то, ясно, что – и миром помазать»[2].

Разгром Константинополя послужил первым историческим поводом крестить католиков. В 1204 году во всех областях, освобождённых от турок, стала внедряться католическая иерархия, храмы и монастыри переходили во владение Римской Церкви, богослужение проводилось на латинском языке[3]. Об этом времени сохранилось историческое свидетельство Латеранского собора 1215 г., в котором Восточная Церковь обвиняется в перекрещивании латинян[4]. Но это было лишь кратковременным положением. Уже в 1260 г. собор в Константинополе постановил принимать католиков через миропомазание[5]. Митрополит Родосский Нил (1357–1369) отвечает на вопрос, нужно ли крестить латинян, отрицательно: «И (что должно делать относительно) крещенного латинянами? Миром мажет и токмо молитвы»[6]. Вопрос был задан митрополиту, по всей видимости, в виде реакции на подобное поведение латинян, которые в это время развернули агрессивно миссию на Востоке, и были известны случаи, когда они перекрещивали детей, крещёных в православии[7].

В середине XV века появляется литургический памятник церковной традиции – чин присоединения к православию, который был утверждён на соборе 1484 года. По преданию на соборе председательствовал Константинопольский Патриарх Симеон Трапезундский (во второй период его правления) и Патриархи Александрийский Григорий, Антиохийский Дорофей и Иерусалимский Иоаким (Иаков). В деяниях Большого Московского Собора об этом говорится: «В лето 6992 бысть Собор к Константинополи, в пречестнем храме Богородицы, зовомыя Паммакарист, от четырех Вселенских Святейших Патриарх от Симеона Константинопольского, Григория Александрийского, Дорофея Антиохийского и Иоакима Иерусалимского на превращение и упраженение иже во Флорентии зле бывшаго собора. Сей святый Собор повеле, яко, аще кто от латин возвратится ко православней кафоличестеи Восточнеи Церкве, помазывати их святым миром, а не покрещевати. Изобрази же и последование сей святый Собор, како приимати их, и вопрошати, и како проклинати им латинские ересеи, и по сем помазовати святым миром, и молитвовати над ними. Взимати же и рукописание от них во святую Великую Церковь»[8]. Несмотря на то, что присутствие всех Патриархов ставится исторической наукой под вопрос, это предание указывает на его значение для православного мира. Чин включал в себя оглашение, некоторые молитвы, отречение обращающегося от латинских «ересей» и миропомазание. Также свт. Марк Эфесский пишет о миропомазании католиков, называя их при этом еретиками[9].

В XVII веке практика в Константинополе вновь начинает меняться, и в некоторых случаях католиков крестят. Об этом говорит латинский Архиепископ Каукус, а в 1657 г. французский священник Франсуа Ришар[10]. Причиной этих изменений являются иезуитские миссионеры, посланные Римом в Грецию для распространения католического учения. Из-за их усердия и применяемых ими средств православный народ стал их ненавидеть[11]. Известно, что начиная с XVI века католические миссионеры злоупотребляли положением Греческой Церкви, находящейся под турецким игом: на канонической православной территории учреждались католически епархии, монастыри и училища, нередко притеснялось православное духовенство, разрушались монастыри и т. д.[12] Несмотря на это, ещё в 1718 г. Константинопольский Патриарх Иеремия, отвечая на письмо Петра I, запрещает перекрещивать даже лютеран. В своей грамоте Патриарх опирается на постановления Константинопольского собора 1708 года, при «блаженной памяти патриарха Киприана». Он пишет своё постановление с большой уверенностью, опираясь на церковные правила и соборы: «…когда и определено было, по уложению священных правил, что только через божественное Миро их должно усовершенствовати, и никак не перекрещивати, когда приступят добровольно к свету православного служения… Понеже таково было мнение о сем оного славного в то время патриарха и бывших при нем святых архиереев, также и мерность наша, согласно с ним рассуждая, ничего противного в том не полагает: то утверждаем и постановляем, дабы сие было непременно во вся веки… и изъявляем, дабы отступивших от ереси лютеранской и кальвинской… более не перекрещивать; но через едино помазание святым миром делать совершенными христианами»[13]. Некоторые постановления о протестантах были вынесены и до этого. Так, Константинопольский Патриарх Парфений II в 1644 г. издал постановление о крещении всех переходящих из протестантизма. Но Иерусалимский собор 1672 г. не поддерживает Патриарха и решает не перекрещивать их[14]. Сохранились две грамоты Антиохийского Патриарха Макария, написанные им в 1657 году и адресованные царю Алексею Михайловичу и Патриарху Никону. В этих посланиях Патриарх обличает русский обычай того времени перекрещивать латинян и увещевает принимать их через миропомазание[15].

Важным свидетельством об отношении к еретиками является «Послание Патриархов восточно-кафолической Церкви о Православной вере» от 1723 года, которое было подписано Константинопольским Патриархом Иеремией, Антиохийским Афанасием, Иерусалимским Хрисанфом, а также восьмью другими иерархами Востока и до нашего времени сохранило большой авторитет. «Таким же образом мы почитаем крайне ложным и нечистым то учение, будто бы несовершенством веры нарушается целость и совершенство таинства», гласит послание. «Ибо еретики, которых принимает Церковь, когда они отрекаются от своей ереси и присоединяются ко Вселенской Церкви, получили Крещение совершенное, хотя имели веру несовершенную. И когда они напоследок приобретают веру совершенную, то их не перекрещивают»[16].

Орос 1756 года

Лишь в 1756 г. в Константинополе, при Патриархе Кирилле V, под названием «Определение Святой Церкви Христовой о крещении западных христиан» выносится орос принимать католиков и протестантов, обращающихся в православие, через крещение. Патриарх, в отличие от большинства современного ему епископата, относился к католикам крайне отрицательно. Поэтому когда он решил принять группу окатоличившихся греков из Галлии через крещение, синод его низложил и выбрал другого Патриарха. Новый Патриарх Паисий издаёт вместе с синодом официальное письмо, в котором подтверждается ранее сложившаяся практика принятия католиков через миропомазание и осуждает учение некого монаха Авксентия, защищавшего низложенного Патриарха и его воззрения. Турецкие власти арестовывают монаха, вслед за чем его последователи поднимают бунт, вынудивший власти отпустить его, а также вернуть из ссылки и восстановить на кафедре Патриарха Кирилла. Вернувшись на престол, Кирилл V продолжает свою антизападную политику. В 1755 г. он издаёт окружное послание, которое отвергает крещение католиков и армян. Синод вновь не поддерживает Патриарха и издаёт против этого послания синодальный декрет, который подписывают восемнадцать архиереев[17].

Эти обстоятельства объясняют, почему орос Патриарха Кирилла был издан не синодом или Архиерейским Собором Константинопольской Церкви, а им лично. Чтобы придать постановлению больший авторитет, Патриарх обращается за поддержкой к Александрийскому Патриарху Матфею и Иерусалимскому Парфению. Оба Патриарха подписывают документ. Несмотря на это, через год синод вновь – и на этот раз окончательно – осуждает его воззрения и низлагает Патриарха[18].

Крещение католиков с момента возникновения раскола принималось в православном мире и, в частности, в Греческой Церкви. В середине XVIII века в Константинополе происходит резкий разрыв с прежней традицией, а для оправдания новой практики разрабатывается по отношению к этому вопросу новое богословие. Причины этого объясняет епископ Сергий: «В чем же заключается истинная причина сего определения, если нет оной ни в сущности обливательнаго крещения, ни в сущности заблуждений римских католиков и протестантов? К решению сего вопроса могут послужить предшествовавшие собору 1756 года обстоятельства Греческой Церкви или то бедственное положение, в каком находилась она в половине XVIII века. Мы видели, что еще в XVI и XVII веках восточная церковь не мало страдала от римской пропаганды[19] и особенно от иезуитов, которые для достижения своей цели — распространяли римско-католическое учение между православными позволяли себе все возможная средства, недостойная проповедников веры Христовой. С течением времени они более и более приобретали на востоке силы, более и более теснили православных, и наконец притеснения, пропеки и всевозможные оскорбления со стороны сих недостойных миссионеров, как и вообще римских католиков, к половине XVIII века дошли до того, что по мнению православ­ная народа латиняне стали не лучше язычников, или турок, и для него не оставалось никакого сомнения, что сии христиане не имеют в себе и признаков духа Христова. Не удивительно после сего, что и самое крещение латинян представилось несчаст­ному, выведенному из терпения, народу не крещением, а осквернением человека: и вот, когда он узнает, что латинян продолжают принимать в православную церковь без крещения, в 1750 году открыто восстает против патриарха Паисия и Си­нода, с шумом устремляется на патриарший двор, требуя свержения патриарха с престола за его снисхождение к ненавистным латинянам, избрания нового патриарха и отменения прежних правил относительно принятия в православную церковь обливанцев»[20].

Текст ороса начинается введением, в котором осуждается всё то, что происходит у еретиков, как произведение развращённых людей. «Мы отвергаем общим определением таинства еретиков… и приходящих к нам мы принимаем как неосвящённых и некрещеных»[21]. Далее приводятся некоторые особенности православного крещения:

·   крещение во имя Отца и Сына и Св. Духа (ссылка на Христа, заповедавшего апостолам крестить таким образом);

·   троекратное погружение, с произнесением при каждом из них имени одной ипостаси Св. Троицы (ссылка на апостолов и второй и пято-шестой Вселенский собор, «повелевший крестить приходящих в три погружения и поднятия и при каждом погружении произносить имя одной ипостаси Святой Троицы»[22]);

·  крещение нагим («обнаженного от всякой одежды»)[23] в освященной воде с елеем (ссылка на св. равноапостольного Деонисия).

В заключение еретическое крещение вновь осуждается: «Такое Крещение отлично от божественного апостольского предписания и чуждо ему. По словам св. Амвросия и Афанасия Великого, оно является водой бесполезной, не подающей никакого освящения тем, кто приемлет её, и не приносящей никакой пользы для очищения грехов»[24].

В постановлении Римско-Католическая Церковь не упоминается, но после принятия ороса в Греческой Церкви стали перекрещивать католиков и протестантов, а переходящих в православие армян, коптов и несториан принимали без крещения, прежним чином[25]. Практика перекрещивания католиков была поддержана возникшим в то время в Греции движением колливадов, к которому принадлежали прп. Неофит Кавсокаливит (1713–1784), прп. Афанасий Париос (1721/2–1813) и прп. Никодим Святогорец (1749–1809)[26]. Они считали Католическую Церковь еретической по первому правилу Василия Великого, из-за изменённого ритуала крещения (крещение обливанием и обрызгиванием – этот обычай расценивается в контексте II Вс. 7 и VI Вс. 95 как отклонение от общепринятого обряда)[27], формулы крещения, похожей на евномианскую (вместо «крещается раб Божий (имя) во имя Отца. Аминь. И Сына. Аминь. И Святого Духа. Аминь» формулировка «Я крещу тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа»[28]), а также из-за добавления в Символ веры filioque. Пересмотрев вероучение западных Церквей, греческие богословы расценили filioque как тринитарную ересь, худшую, чем арианство[29].

Богословие прп. Никодима Святогорца

Каноническое и богословское осмысление практики восемнадцатого века было осуществлено заслуженным отцом Греческой Церкви Никодимом Святогорцем. В Педалионе св. Никодим утверждает, что практика, изложенная в Апостольских Правилах, которые он датировал первым веком[30], и Африканским собором Киприана Карфагенского, была исконной древней Церкви и подразумевает как Крещение еретиков, так и схизматиков. «Так как Василий Великий отвергает Крещение схизматиков, потому что они потеряли совершенную благодать, нет надобности спрашивать, должны ли мы крестить еретиков».[31] Как видно из этого предложения, преподобный не различает между схизматиками и еретиками. В своём труде он показывает тщетность еретического Крещения, прибегая к известным аргументов против еретиков свт. Василия Великого, свт. Льва, свт. Амвросия, свт. Киприана.

Ожидая возражений против своей теории, основанных на первом правиле Василия Великого и 95 правиле Трульского собора, он ищет «легко понимаемого решения»[32]. Таким для него представляются акривия и икономия, употребляемые в Церкви. По словам прп. Никодима, все те святые отцы, которых он цитировал, придерживались акривии, а Вселенские соборы, признавшие крещение некоторых еретиков, воспользовались икономией. Причиной этому является не только попечение Церкви о спасении многих, но и внешние политические обстоятельства. «Так как в те времена, а в особенности во время Второго Собора, ариане и македониане были на высоте своей влиятельности, и были не только многочисленны, но и могущественны, и близки к императорам, и знати и сенату»[33], святые отцы, чтобы, с одной стороны, привести их в Церковь, а с другой стороны, не спровоцировать на Церковь агрессию, снисходят принять их крещение при помощи икономии. Св. Никодим уточняет, что свт. Василий написал своё правило, «боясь силы пневматомахов», а сам даже «воздерживался открыто называть Святого Духа Богом»[34].

Афонский святой исходит из того положения, что икономию святые отцы могли применять только к тем еретикам, которые не изменили чин и обряд крещения. Католиков и протестантов преподобный к этой группе не относит, так как они не погружают крещаемых в воду[35]. Поэтому «крещение латинян ложно называется крещением, его нельзя принять ни по акривии, ни по икономии»[36]. Таким образом, обряд крещения для него становится важнее, чем чистота веры. Ведь говоря об арианах, прп. Никодим утверждает, что святые отцы нашли возможным применить к ним принцип икономии, невзирая на то, что ариане отказались от веры в Святую Троицу[37]. Кроме этого, как раз в первом правиле свт. Василия мы находим обратный пример. Обычно Церковь принимает крещение, если оно произведено по принятому обряду. 50 Апостольское правило запрещает крестить единичным погружением в воду, так как такое погружение делается в смерть Господню. По толкованию еп. Никодима (Милаша), это правило направлено против аномейских сект, которые не признавали догмат Святой Троицы[38]. А Василий Великий, хотя и говорит о том, что энкратиты изменили обряд крещения, всё же разрешает их принимать, так как богословское осмысление крещения в этой секте не было искаженно[39]. Здесь соблюдение обряда ставится в непосредственное подчинение вероучению, а сам обряд служит лишь индикатором. Другой пример этой традиции мы находим у свт. Григория Двоеслова, который допускает как крещение через троекратное погружение во Имя Святой Троицы, так и однократное погружение как изображение единства Божества! «У трёх лиц одно естество, поэтому никак не может быть делом укоризненным – погружать крещаемого младенца или трижды или однажды, когда и тремя погружениями может быть изображена троичность лиц, и одним погружением может быть изображено единство божества»[40]. А IV Толедский собор даже устанавливает однократное погружение как норму[41]. Приведём ещё один менее радикальный пример. Свт. Марк Эфесский говорит об отличии обряда крещения у православных и католиков: «Различны – и крещения: одно совершается чрез троекратное погружение, другое – чрез поливание сверху на голову, и одно – нуждается в мире, другое – совершенно не имеет в нем нужды»[42].

Таким образом, аргумент, касающийся обливания, которое употребляется для крещения в Католической Церкви, явно не достаточен для непринятия такого крещения. Не говоря о том, что в данное время подавляющее большинство верующих РПЦ крещено через обливание, и святые отцы Церкви, в частности свт. Киприан Карфагенский и св. исповедник Никифор, признавали экстренное крещение через обливание, и даже через окропление[43]. Возможное во время экстренной ситуации не должно делаться правилом, но тем не менее это не может рассматриваться как причина безблагодатности Таинства, особенно если учитывать сегодняшнюю практику Русской Церкви[44].

Интересно также рассуждение Александра Алмазова, согласно которому уже в IV веке крещение обливанием было далеко не редкостью: «Это видно из того общеизвестного факта, что многие верующие во Христа того времени имели обыкновение откладывать своё крещение до кончины и поэтому весьма нередко крестились при болезненном состоянии, когда погружательная форма крещения считалась не только неудобной, но и опасной»[45]. Но крещение обливанием дозволялось не только при болезни, но и при отсутствии водоёма или подходящего бассейна. Так, на вопрос Сарайского епископа Феогноста: «если обращаются татары и хотят крестится, и не будет большого сосуда, в котором-бы можно было погрузить, как поступить?» – Константинопольский собор 1276 года отвечает: «…пусть обливают его трижды, произнося: “во имя Отца и Сына и Святого Духа”»[46]. Несмотря на всё это, в современном греческом богословии этот аргумент является одним из основных: «В “Исследовании о греческом православии” инока Варнавы изложена его беседа с александрийским патриархом Никанором и с пилуссийским митрополитом Амфилохием о различии греков и латин. Варнава спросил патриарха: “Какая разница между нами и западными, т.е. римлянами?” Патриарх отвечал: “Как же, большая разница: они — еретики”. И начал перечислять их ереси и погрешности. Вот они в крещении не погружают, а обливают. ...Варнава: “А вы разве не поливаете” (в крещении)? Патриарх: “Как можно поливать, у нас первый довод на римлян, что они обливают, а не погружают”»[47].

Что касается вышеупомянутой католической формулы крещения «Я крещу тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа», то некоторые исследователи утверждают, что эта формула была введена в Римской Церкви лишь в XV веке, что и послужило одной из причин отклонить католическое крещение[48]. Но это утверждение не соответствует действительности: такую формулу в Церкви можно встретить даже во втором веке, а в Римской Патриархии она становится повсеместной уже в VI веке. Долгое время единственными обязательными словами при крещении были заповеданные в Евангелии «Во Имя Отца и Сына и Святого Духа», хотя уже в IV веке встречаются свидетельства Иоанна Златоустого и Севира Антиохийского о формулировке, принятой сегодня в Православной Церкви[49].

Для автора Педалиона католики являются не чем иным, как еретиками. Он не углубляется в богословский разбор их учения и просто ссылается на труды св. Марка Ефесского, св. Иерусалимского Патриарха Досифея, экклезиарха Сильвестра и других. Рассматривая католиков и в прошлом, и в настоящем как еретиков, согласно первому правилу Василия Великого, прп. Никодим не считает возможным принять католическое крещение[50]. В то же время он исходит из того, что II Вселенский собор счел возможным принять крещение ариан, несмотря на искажение тринитарного догмата, опасаясь их могущества. Основываясь на этих двух предпосылках, он приходит к умозаключению, согласно с которым Православная Церковь, следуя примеру Собора, до недавнего времени принимала крещение католиков, так как последние были могущественны, управляли европейскими царями и могли разорить Восток. Но поскольку ко времени жизни святого Никодима ситуация изменилась, применение икономии потеряло смысл. Он пишет: «Но теперь они больше не могут нанести нам такое горе. Это результат того, что божественное Проведение дало нам такого защитника (т.е. турецкого султана – А.В.), который, в конце концов, сжег брови тех самонадеянных и высокомерных монстров. Теперь, я говорю, когда неистовство Папизма больше нам не навредит, какой теперь смысл в икономии?»[51]

Осмысление богословия прп. Никодима

Оценивая позицию прп. Никодима, Северно-американская богословская консультация высказывается так: «…теория “сакраментальной икономии”, изложенная в комментариях к Педалиону, не представляет собой традицию и многолетнее учение Православной Церкви. Это скорее инновация восемнадцатого века, мотивированная особыми историческими обстоятельствами»[52]. Такой взгляд подтверждается рассмотрением исторических событий того времени. Нам известны напряженные отношения между Востоком и Западом. На Ближнем Востоке и в управляемой Габсбургом Трансильвании распространяется прозелитизм за счёт католических миссионеров. В 1724 году заключается Мелькитская уния, что, вероятно, и побуждает восточных Патриархов подписаться под постановлением 1756 года[53]. Булла Бенедикта, обнародованная 24 декабря 1743 г., хотя и постановляет не разворачивать миссию на Востоке, конечно, уже не может повлиять на отношение греков к Западу[54].

В начале XX века Патриарх Сергий (Страгородский) опровергает толкование первого правила Василия Великого преподобным Никодимом. Он показывает, что свт. Василий определял, каким чином принимать инославных исходя не из пользы для Церкви, а из реальной степени отчуждения их от неё. Василий Великий утверждает, что «древние определили принимать то Крещение, которое ни в чем не отступает от веры»[55]. И исходя из вероучения этих групп, а не из чего-то другого, они «иное назвали ересями, иное расколами, а иное недозволенными сборищами»[56]. Кроме этого, решающим фактом при принятии или отвержении крещения является не наименование той или иной общины еретической. Еретиками называются ариане, македониане, аполлинариане, новоциане, савватиане, несториане, евтихиниане, севериане и др., но несмотря на название, Церковь не повторяет над ними крещение. Крещение не признавалось только в том случае, если еретики повредили Церковное учение в основополагающих вопросах[57]. Св. Епифаний Кипрский с большим негодованием говорит о перекрещивании крещёных, причём это касается не только крещёных у еретиков. Даже перекрещивание человека, крещёного в одном еретическом обществе другим еретическим обществом, осуждается: «Безумный еретик (арианин) Евномий, дерзнул на великое зло: он перекрещивает тех, которые уже крещены не только из приходящих к нему от православных и еретиков, но (и) от самих ариан»[58].

Центральная фигура в полемике о крещении – святой Марк Ефесский (1392–1444). Будучи большим противником унии с Римом, он, тем не менее, считает возможным принимать католиков через миропомазание: «Ведь блогочестивые законы говорят так: "Является еретиком и подлежит законам против еретиков, тот, кто хотя бы и немногим отклоняется от Православной Веры". Если же латиняне ничем не отклоняются от правой Веры, то, по видимому, мы напрасно их отсекаем; но если они совершенно отклонились, и то в отношении богословия о Святом Духе, хула в отношении Которого – величайшая из всех опасностей, то ясно – что они еретики, и мы отсекаем их как еретиков. Почему же и миром мы помазываем их, которые от них приходят к нам? – Не ясно ли – как еретиков? Ибо 7-й канон Второго Вселенского Собора говорит: "Присоединяющихся к Православию, и к части спасаемых из еретиков приемлем по следующему чиноположению и обычаю. Ариан, македониан, савватиан, новациан, именующих себя чистыми и лучшими, четыредесятодневников, или тетрадитов, и аполлинаристов, когда они дают рукописания и проклинают всякую ересь, не мудрствующую, как мудрствует святая Божия Кафолическая и Апостольская Церковь, приемлем, запечатлевая, то есть помазуя святым миром во-первых чело, потом очи, и ноздри, и уста, и уши, и запечатлевая их, глаголем: печать дара Духа Святого"»[59]. Мы заметили, что прп. Никодим не совсем честен в своей аргументации касательно Марка Ефесского. В Педалионе он цитирует свт. Марка: «Но довольно и того, что свидетельствует о них Марк Ефесский: “Нас не иное что, — дерзновенно говорит он на флорентийском соборе, — отделяет от латинян, как то, что они суть не только схизматики, но и еретики”. Следовательно, как еретики они суть некрещеные»[60]. Преподобный не обращает внимания на то, что сам ефесский святитель католиков принимал без крещения.

Практика Церкви на протяжении двух тысячелетий свидетельствует о принятии умеренных еретиков и раскольников в Церковь без крещения. Об этом имеются в том числе свидетельства некоторых святых. Свт. Сирикий Римский (384–399) пишет: «Мы соединяем с кафолическим собранием крещённых от нечестивых ариан и новатиан и других еретиков, через призывание семиобразного Духа, возложение епископской руки, как это было определено собором и как это соблюдается на востоке и западе»[61]. Свт. Лев Великий также говорит о принятии еретиков:  Leo  I. (ep. 37. c.2.): «Если кто будет стоять твердо, который от еретиков крестился, над ним таинств не повторять, кроме таинства Возрождения, и последнее только тогда, если оно у еретиков отсутствует, подобает сравнить, следует ли за возложением рук (еретического – А.В.) епископа благодать св. Духа»[62]. Свт. Григорий Двоеслов говорит о восточной и западной традициях (Gregor. M. epist. LXI. ad Quirin.): «Запад восстанавливает ариан через возложение руки, а Восток через помазание – помазание святым миром для вступления в святую кафолическую Церковь»[63].

Свт. Лев Великий говорит: «Потому что те, которые получили крещение от еретиков, не будучи до этого крещёнными, должны быть утверждены возложением рук, только через обращение к Святому Духу, потому что они были крещены в самой простой форме, без силы освящения. И, как вы знаете, мы требуем, чтобы это правило соблюдалось во всех церквях, что купель, в которую уже вошли, не должна быть осквернена повторением, так как Бог говорит: “Един Бог, едина Вера, едино Крещение”. И это омовение не должно быть загрязнено повторением, но, как мы сказали, только обращением к Святому Духу, т.к. это никто не может получить от еретиков, но от кафолических священников»[64]. В VII веке еретики иконоборцы были приняты в Церковь без повторного крещения[65]. Согласно со славянской кормчей, армяне и яковиты должны приниматься в Церковь через миропомазание, а не через отречение от ереси, как это было принято до этого. Эта практика была закреплена на Константинопольском соборе 1301 года[66]. А в упомянутом послании восточных Патриархов однозначно говорится о том, что еретики получили настоящее крещение, которое принимается Православной Церковью не по икономии, а по факту совершения: «Ибо еретики, которых принимает Церковь, когда они отрекаются от своей ереси и присоединяются ко Вселенской Церкви, получили Крещение совершенное, хотя имели веру несовершенную»[67].

История показывает, что орос не повлиял на католическую политику касательно Греции. В 1880 г. папа Лев XIII пытается ввести в унию Греческую Церковь, прославляет Кирилла и Мефодия и устанавливает их почитание во всей Католической Церкви. В 1893 г. издаётся католический служебник на славянском[68]. Несмотря на это, уже к концу девятнадцатого столетия в Константинопольском Патриархате опять появилась возможность принимать католиков через миропомазание. Хотя орос 1756 года не был официально отменен, Константинопольские Патриархи в нескольких постановлениях (1875, 1880, 1888 гг.) разрешили обе практики приёма[69]. К тому же, как было показано выше, этот орос был скорее частным посланием Патриарха, чем голосом Церкви, не одобрявшей мнения своего первоиерарха. Так, например, в 1889 г. лютеранскую супругу элладского наследника Софию (сестру Вильгельма II) Константинопольский Патриарх принял через миропомазание. Уже в 1920 г. Константинопольская Церковь изменила своё отношение к Католической Церкви – в «Окружном послании всем христианским церквям» синод Константинопольского Патриархата призвал отложить недоверие, существующее между Церквями. Содержание послания гласит, что чувство любви должно восстановиться, Церкви должны смотреть друг на друга не как на чужих или даже врагов, а как на родственников и друзей во Христе. Синод надеется на взаимное уважение к обычаям и практикам, принятым в различных Церквях[70].

В данной статье хочется подчеркнуть факт, касающийся практики Греческой Церкви. Независимо от сложившегося в ней богословского обоснования приёма инославных разными чинами, сама возможность приёма инославных без крещения никогда не оспаривалась. Как патриарх Кирилл V, так и отцы-колливады выступали против принятия без крещения именно католиков. Кроме прп. Неофита Кавсокаливита[71], никто их отцов не ставил под сомнение решения Вселенских соборов, не настаивал на перекрещивании дохалкидонских инославных. Только католическое крещение отвергалось, так как католиков считали еретиками.

Акривия и икономия

Несмотря на просветительские труды епископа Сергия Серафимова, митрополита Сергия Страгородского и других богословов, у некоторых православных священников в России до наших дней сохранилось представление о так называемом пастырском снисхождении, согласно которому акривия и икономия св. Никодима может применяться в соответствии с личным суждением пастыря. А в связи с большой ограниченностью источников по данному вопросу на Западе, там принятие инославных без крещения повсеместно объясняется применением икономии.

При этом характер и действительность инославного крещения отходят на задний план. Пастырское снисхождение впервые было описано Константинопольским собором 1875 года. Некоторые канонисты для объяснения этой практики приписывают церковной иерархии власть предавать силу таинствам, совершенным в инославных Церквях, потом, уже после их совершения. Некоторые богословы сводили возможность приёма инославных без крещения полностью к употреблению Церковью икономии, которая некоторым образом даже преподавала по факту некрещёным людям благодать Крещения. Таким образом, инославное таинство, будучи само по себе недействительным и не имеющим благодати, уже впоследствии обретает благодать и становится действительным.

Но византийская практика не включала в себя возможность делать недействительное действительным, или же наоборот, лишать действительное благодати[72].

В современной литературе понятия акривии (как строгого передерживания канонов) и икономии (как отступления от последних) часто противопоставляются друг другу. Акривия рассматривается как строгий богословский принцип, а икономия – как отступление от него, некое послабление с душепопечительной целью. Эти понятия также прилагаются к принятию раскольнического крещения[73].

Доклад монахини Вассы (Лариной) освещает несколько достойных упоминания аспектов этих понятий. Перевод с греческого слова «икономия» обозначает «закон дома». В Священном Писании это слово выражает промысел Божий об этом мире, домостроительство. «Открыв нам тайну Своей воли по Своему благоволению, которое Он прежде положил в Нем, в устроении ( οικονομια ) полноты времен, дабы все небесное и земное соединить под главою Христом» (Еф. 1:9-10). Также св. Игнатий пишет: «Ибо Бог наш Иисус Христос по устроению Божию зачат был Мариею[74] (ο γαρ Θεος ημων… εκυοφορηθη υπο Μαριας κατ' οικονομιαν)». Изучив употребление слова в Священном Писании и святоотеческой письменности, монахиня Васса заключает: «Можно сказать, что фундаментальное значение слова икономия в контексте канонического права, обозначает обязанность церковной власти решать экклезиологические вопросы в соответствии с божественным планом, “домостроительством” для спасения мира»[75].

Речь идёт не об исключении из правил, а о преследовании цели этих правил – созидании дома Господня, Церкви. Поэтому когда святитель Василий Великий предписывает в послании к Амфилохию, чтобы кафары и энкратики принимались без крещения ( τη καθολου οικονομια) , он поступает не против церковных канонов или вероучения, а в соответствии с ними! Итак, в противоположность распространённому мнению, эти слова святителя отнюдь не обозначают отхождение от нормы. Святитель Василий даёт ответы в своём послании исходя именно из действующего канонического права. Церковь действительно может применить строгость и лишить отпавшее общество всех прав. Но в таком случае она скорее отступит от акривии, которая является нормой, и употребит для церковной пользы икономию.

Как было упомянуто выше, святитель Василий при выборе чина приёма отделившегося от Церкви общества отнюдь не руководствуется критерием пользы для Церкви или для этих людей. Его рассуждения строго богословского характера. Свт. Деонисий принимает пепузин без крещения. Но ни этот факт, ни какая-то душепопечительная польза не могут позволить пепузинам быть принятым в Церковь без крещения – очевидно, что они грубые еретики. По-другому дело обстоит с энкратитами. Мы можем предположить, что святитель не мог дать однозначного ответа о действительности их крещения, будучи не достаточно знакомым с  практикой крещения в их обществе, и «так как о них ничего не сказано ясно, следует нам отметать их крещение». Нам известно лишь то, что они исказили обряд крещения, но мы не знаем как именно. Поэтому здесь, по-видимому, недавно состоявшееся принятие двух епископов из этого раскола служит для святителя указанием на действительность их крещения. Это также подтверждают его слова: «должно держатся обычая и следовать отцам, благоустроившим, что нужно было для нас».

Мы заметили, что большинство авторов, комментируя первое правило святителя, игнорируют его 47-е правило, изложенное годом позже во втором каноническом послании к Амфелохию. В нём он меняет своё мнение касательно энкратитов и говорит, что перекрещивает энкратитов, саккофоров и апотактитов. Больше того, он наставляет Амфилохия также крестить этих еретиков, даже если в его Церкви есть другая традиция, потому что «ересь их есть как бы отрасль маркионитов, которые гнушаются браком, отвращаются от вина и создание Божие называют оскверненным»[76]. Здесь мы вновь убеждаемся в строго богословском суждении Василия Великого по отношению к выбору чина приёма. Теперь, когда он изучил их заблуждения, ни икономия, ни «общее благоустройство» не могут оправдать принятие крещения еретиков. В конце этого правила он указывает на надобность созыва собора по этому вопросу, что и произошло шесть лет спустя на II Вселенском cоборе, уже после смерти святого.

В заключение отметим, что в святоотеческом богословии[77] акривия противопоставляется не икономии, а местным традициям, которые со временем в Церкви также приобретают статус закона. А акривия, отступление от местных традиций и возвращение к строгости канонов, употребляется в целях икономии, когда это необходимо для блага Церкви[78]. Православная энциклопедия предлагает более точное определение взаимодействия этих двух канонических принципов: «Под акривией в согласии со священным писанием (Деян. 22:3 „ακρίβεια νόμου“; ср. также Деян. 26:5) понималось следование точному следованию юридической или нравственной нормы, в то время как под икономией подразумевали возможность восполнения позитивного правопорядка в тех обстоятельствах, которые были не предусмотрены законодателем и могли повлечь за собой, без применения икономии, неблагоприятные последствия для отдельных лиц или всей Церкви в целом»[79]. Только в более позднее время икономия стала пониматься лишь как снисхождение, что и позволило прп. Никодиму истолковать события ранней Уеркви и времён Вселенских соборов в ключе снисхожения к некоторым обществам или даже простой политической выгоды для Церкви.

Поэтому очень важно понять, что икономия – это не какая-то сила и благодать, а принцип отношения к канонам и руководства Церкви для спасения людей. В Православной Энциклопедии даётся следующее определение: «Икономия […], один из важнейших принципов церковного правотворчества, правоприменительной практики и душепопечения. В настоящее время под икономией понимается обычно отступление от безусловности и точного исполнения канонического порядка (а не богословия – А.В.), осуществляемое по инициативе компетентной церковной власти с целью достижения условий спасения для членов Церкви в каждом отдельном случае. В более широком понимании икономия – принцип приведения объективного правопорядка в соответствии с конкретными изменяющимися условиями. Она применима в вопросах, относящихся к церковной дисциплине, а также к церковному управлению и устройству и не затрагивающих при этом догматического учения Церкви»[80].