Аскетика современного подвижника (по творениям старца Иосифа Исихаста)
События
«Страх Господень – начало премудрости» [1], – говорит мудрый Соломон, и с ним соглашаются [святые] отцы. И я говорю вам: блажен и треблажен муж, боящийся Господа.
Из этого божественного страха рождается доверие к Богу. И верует человек всей душой, что поскольку совершенно посвятил себя Богу, то и Бог всецело промышляет о нем. И, кроме пищи и крова, о которых побуждает человека заботиться опять же [Бог,] другой заботы [у человека] нет. Следуя же воле Господа, он со всей простотой ей подчиняется.
Так вот, когда укоренится эта вера, совершенно упраздняется то знание, которое рождает сомнение во всем и уменьшает веру, а часто ее и отнимает. Ведь это знание, поскольку мы воспитаны на нем, обладает силой естества.
Однако, когда после многих испытаний победит вера, тогда [это знание] преображается и рождает – или, скорее, этому знанию дается в дар – знание духовное, которое не противостоит вере, но на ее крыльях летит и исследует глубины таинств. И впредь они – вера и знание, знание и вера – неразлучные сестры.
Так вот, давайте теперь мы, посвятившие себя Богу, испытаем себя, есть ли у нас такая вера или [в нас] господствует знание. И если ты все оставляешь на Бога, вот тогда ты постиг веру и, безусловно, без всякого сомнения, обретешь в Нем своего помощника. Поэтому, даже если ты будешь тысячу раз испытан, и тебя станет искушать сатана, чтобы притупить твою веру, ты предпочти тысячу раз умереть и не слушайся знания. И тогда откроется дверь таинств. И будешь удивляться тому, что прежде был связан цепями знания. А теперь ты летишь на божественных крыльях над землей. И дышишь иным воздухом, [воздухом] свободы, которого другие лишены.
А если ты видишь, что царствует знание, и при малейшей опасности ты теряешься и отчаиваешься, знай, что ты пока еще лишен веры. И, следовательно, ты пока еще не возлагаешь на Бога всю свою надежду, [не веришь] что Он может тебя спасти от всякого зла. Поэтому позаботься здесь исправиться, как мы говорим, чтобы не лишиться такого великого блага. И ныне послушай, что я скажу.
Пришел к нам однажды человек [2], уже много лет монашествовавший, живший в Швейцарии. Были у него три серьезные, страшные и к тому же еще неисцелимые болезни. И на лекарства он истратил целое состояние, ибо он был богатым человеком. И поскольку кто-то посоветовал ему прийти ко мне, он открыл мне свой помысл, и я его очень пожалел. Так вот, я ему сказал, что он сразу выздоровеет, как только поверит, что Бог может его исцелить. Короче говоря, если я напишу всю историю, сколько я промучился, чтобы его убедить, мне придется исписать восемь листов. Ибо он не оставлял меня и не уходил, но и не хотел поверить, до тех пор пока не посодействовал Бог и он чувственно не услышал голос: «Почему ты не слушаешься, чтобы выздороветь?»
И так он получил избавление, ибо я потребовал, чтобы он ел противоположное – то, о чем он говорил, что умрет, если это съест. Я потребовал от него возложить всю надежду на Бога и, оставив знание, последовать вере. И есть вместо десяти раз в день, как он ел, один раз. Богу было достаточно только трех дней, чтобы его испытать. А я усердно о нем молился. И ночью увидел во сне двух страшных птиц, которые схватили его, чтобы пожрать. И змей крепко обвил его горло. И он звал меня диким голосом, чтобы я спас его. Тогда я, сразившись со всеми этими чудовищами, умертвил их и проснулся. А он приходит и говорит мне: «Я совершенно выздоровел, как будто заново родился».
И действительно, его плоть стала здоровой, как у младенца. Так вот, были у него лекарства и два ящика с уколами. И я сказал ему, и он выбросил все это вниз на скалы. И впредь жил он здоровым и ел один раз в день.
Итак, видите, что делает вера? Не думайте, что это сделал я. Нет. Я не дошел до такого состояния. Это – вера, у которой есть сила совершать такое.
Послушайте еще. Одна монахиня мне написала, что сильно болеет и если не сделает операции, то умрет. Я отвечаю ей, написав совершенно противоположное. Та опять пишет, что врач ей сказал: если она не сделает операции, через несколько дней случится прободение и в итоге смерть. Я повторяю: «Имей веру, возложи все на Бога, предпочти смерть». Она присылает мне ответ, что болезнь повернула вспять.
Видите? Тысячи раз я испытал это. Когда полагаешь перед собой смерть и ожидаешь ее каждое мгновение, она убегает далеко от тебя. Когда боишься смерти, она постоянно тебя преследует. Я похоронил трех чахоточных, питая надежду, что заражусь и сам. Надел ту одежду, которую снял с умершего, но смерть убежала, направившись к боящимся ее. Я болею всю свою жизнь. И никогда не лечился. Упорно ем противопоказанное. И где смерть?
Пишу вам это, потому что вы любите совершенство. А мирские не согрешают, поступая соответственно знанию, – они ведь и не ищут другого пути.
Хочу же я сказать всем этим, что без воли Господней мы не заболеваем и не умираем. Итак, убирайся от нас подальше, маловерие.
И когда мы познаем Бога как Творца всяческого блага, Отца, Промыслителя нашего и Покровителя, тогда мы должны уверовать в Него от всей души и сердца. И только на Него надеяться. И затем мы возлюбим Его, испытывая [на себе] многие Его благодеяния. И когда возлюбим Бога от всего сердца как Создателя, тогда и ближнего возлюбим как самого себя, зная, что все мы братья – Адамовы по естеству и Христовы по благодати. И посему духовный человек должен признавать не родство плоти, а родство духа, так как он посвятил себя Богу. Ибо плоть, мужеский и женский пол, существуют для размножения, от чего мы отреклись и поднялись выше. Так вот, поскольку мы духовные, то должны и видеть [друг друга] духовно. А если говорить о душе, то нет души мужеского или женского пола, молодой или старой, но на всем благодать Христова. Поэтому прошу: не заточайте [ваш ум] под законом, поскольку мы под благодатью. Позвольте вашему уму свободно созерцать, какое великое таинство скрывается в словах, которые я вам говорю. Чтобы ваш ум вкусил чистую любовь. И чтобы возлетел к созерцанию Единого Бога, нашего Благого Отца.
Поскольку все мы братья, дыхание Божие, Божественное дуновение, и наш Жизнеподатель Отец посреди нас, все наши дела, движения и мысли открыты Его суду и прозрачны для Его ока. И прежде чем ты шевельнешься или помыслишь что-нибудь доброе или злое, сразу дыхание, душа, будучи дуновением Божиим, извещает Бога. Еще до того, как ты что-то сделаешь, Он уже видит это, и только потом ты совершаешь душевное или телесное движение.
Теперь вникни в слова пророка: «Предзрех Господа моего предо мною выну» [3]. Так вот, всегда ли открыты глаза твоей души? Или ты считаешь, что так как ты не видишь Бога близ себя, то и Он тебя не видит? Или, поскольку ум твой закрыт, считаешь, что можешь делать что-нибудь втайне от Него? Однако Он тебя видит, печалится и делает вид, что не видит, порицает твое маловерие и помрачение твоего ума.
Разве ты не знаешь, что в каждом случае Иисус бывает исцелением всякой нужды? То есть: пищей голодному, водой жаждущему, здоровьем больному, одеждой нагому, голосом для поющих, извещением для молящегося, всем для всех во спасение.
Поверь, чадо мое, что чем бы мы ни страдали, во всем Христос является лучшим врачом души и тела. Только бы ты имел совершенное самоотречение, совершенную веру и преданность Ему без колебаний.
Ведь если наш сладкий Иисус столь добр, милостив, благ, зачем отчаиваться? Какую-то малость попросим у Него, а Он нам дает так много. Просим Его об одном луче света, а Он нам дарит всего Себя – Свет, Истину, Любовь. Итак, смирись и всю свою надежду возлагай на Него.
И поверь мне, говорящему правду, что с тех пор, как я стал монахом, сколько мне ни случалось болеть – я совершенно не заботился о себе. И никому не позволял позаботиться о моем телесном здоровье, а всю свою надежду возлагал на Безмездного Врача.
И вначале было дано мне такое испытание, что покрылась большими, как лимоны, чирьями вся моя спина сверху донизу. И стал я как деревянный, не в состоянии согнуться. И я боролся с болезнью, совсем не меняя ни белья, ни другой одежды. Но взвалил на спину котомку и обошел всю Святую Гору. До тех пор, пока все они сами не лопнули и не потекли даже по ногам. И я не переодевался, как уже сказал, борясь и терпя страдания. И стало белье толщиной в палец от сочившейся жидкости. И в дыры ран помещался палец. И со мной ничего не случилось. И до сего дня, какая бы болезнь ко мне ни приходила, принимаю ее с большой радостью: может быть, она принесет мне вечный сон и окажусь я у Господа Иисуса. Но не настал еще час. Впрочем, скоро настанет.
Смерть, которая для многих велика и страшна, для меня – отдохновение, сладчайшая вещь, которая, как только придет, сразу избавит меня от скорбей мира. И я жду ее с минуты на минуту. Она воистину велика. Но очень велик и подвиг взять на себя все тяготы сегодняшнего мира, когда каждый требует исполнения всех заповедей [только] от другого.
Таково наше время. Поэтому необходимо терпение – до тех пор, пока мы, стоя не отдадим душу Богу. Посему мужайся, и да крепится душа твоя во всем, что бы с тобой ни случилось.
Из-за всего этого я и стал трупом. Прошу Бога забрать меня, чтобы я [наконец] отдохнул. Очень прошу любовь вашу молиться обо мне, ибо у меня много душ, которые просят моей помощи. И поверьте, что за каждую душу, которая получает помощь, я испытываю ту брань, от которой она страдает. И я не устаю писать это, ободряя вас, чтобы вы не боялись болезней, даже если будем страдать до конца [своей] жизни.
Ведь если Бог все время рядом, зачем беспокоишься? В Нем мы живем и движемся [4]. Он нас носит в Своих объятиях. Богом дышим, Богом одеваемся, Бога осязаем, Бога вкушаем в Таинстве. Куда ни повернешься, куда ни посмотришь – везде Бог: на Небесах, на земле, в безднах, в деревьях, в камнях, в твоем уме, в твоем сердце. Так вот, разве Он не видит, как ты страдаешь, [не видит] что ты мучаешься? Выскажи Ему свои жалобы – и увидишь утешение, увидишь исцеление, которое будет исцелять не только тело, но прежде всего страсти твоей души.
Ты мне пишешь, что пока ты еще причастен своему ветхому человеку. А я говорю тебе, что у тебя нет еще ни капли от Нового Адама. Ты весь – ветхий. И когда начнет в тебе образовываться Новый Адам, я сам, если буду жив, напишу тебе о том, какими способами образуется новый человек.
Источник: Старец Иосиф Исихаст. Полное собрание творений / Пер. с греч. и примеч. архим. Симеона (Гагатика). – М., Ахтырка: Ахтырский Свято-Троицкий монастырь, 2015. С. 124-130.
ПРИМЕЧАНИЯ:
[*] В сборник вошли письма старца Иосифа Исихаста (1897-1959) к духовным чадам.
Старец (греч. «геронда» или «геронта» в звательном падеже) – духовный отец, наставник в духовной жизни. Также употребляется греками и как форма обращения к игумену (настоятелю) монастыря, так как игумен в греческих монастырях всегда является единственным духовником всей братии.
Исиха́ст (от греч. слова ἡσυχαστής, означающего «безмолвник») – православный подвижник, стремящийся достичь безмолвия (греч. «иси́хия») ума, т.е. состояния покоя и свободы от помыслов, для беспрепятственного общения с Богом, при помощи сосредоточенной молитвы, главным образом – Иисусовой («Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго»).
[1] Ср.: Притч. 1, 7.
[2] Герасим Менайас. О нем см.: Старец Ефрем Филофейский. Моя жизнь со Старцем Иосифом. М., 2012. С. 361-365.
[3] Пс. 15, 8.
[4] Ср.: Деян. 17, 28.
Источник monasterium.ru
Из этого божественного страха рождается доверие к Богу. И верует человек всей душой, что поскольку совершенно посвятил себя Богу, то и Бог всецело промышляет о нем. И, кроме пищи и крова, о которых побуждает человека заботиться опять же [Бог,] другой заботы [у человека] нет. Следуя же воле Господа, он со всей простотой ей подчиняется.
Так вот, когда укоренится эта вера, совершенно упраздняется то знание, которое рождает сомнение во всем и уменьшает веру, а часто ее и отнимает. Ведь это знание, поскольку мы воспитаны на нем, обладает силой естества.
Однако, когда после многих испытаний победит вера, тогда [это знание] преображается и рождает – или, скорее, этому знанию дается в дар – знание духовное, которое не противостоит вере, но на ее крыльях летит и исследует глубины таинств. И впредь они – вера и знание, знание и вера – неразлучные сестры.
Так вот, давайте теперь мы, посвятившие себя Богу, испытаем себя, есть ли у нас такая вера или [в нас] господствует знание. И если ты все оставляешь на Бога, вот тогда ты постиг веру и, безусловно, без всякого сомнения, обретешь в Нем своего помощника. Поэтому, даже если ты будешь тысячу раз испытан, и тебя станет искушать сатана, чтобы притупить твою веру, ты предпочти тысячу раз умереть и не слушайся знания. И тогда откроется дверь таинств. И будешь удивляться тому, что прежде был связан цепями знания. А теперь ты летишь на божественных крыльях над землей. И дышишь иным воздухом, [воздухом] свободы, которого другие лишены.
А если ты видишь, что царствует знание, и при малейшей опасности ты теряешься и отчаиваешься, знай, что ты пока еще лишен веры. И, следовательно, ты пока еще не возлагаешь на Бога всю свою надежду, [не веришь] что Он может тебя спасти от всякого зла. Поэтому позаботься здесь исправиться, как мы говорим, чтобы не лишиться такого великого блага. И ныне послушай, что я скажу.
Пришел к нам однажды человек [2], уже много лет монашествовавший, живший в Швейцарии. Были у него три серьезные, страшные и к тому же еще неисцелимые болезни. И на лекарства он истратил целое состояние, ибо он был богатым человеком. И поскольку кто-то посоветовал ему прийти ко мне, он открыл мне свой помысл, и я его очень пожалел. Так вот, я ему сказал, что он сразу выздоровеет, как только поверит, что Бог может его исцелить. Короче говоря, если я напишу всю историю, сколько я промучился, чтобы его убедить, мне придется исписать восемь листов. Ибо он не оставлял меня и не уходил, но и не хотел поверить, до тех пор пока не посодействовал Бог и он чувственно не услышал голос: «Почему ты не слушаешься, чтобы выздороветь?»
И так он получил избавление, ибо я потребовал, чтобы он ел противоположное – то, о чем он говорил, что умрет, если это съест. Я потребовал от него возложить всю надежду на Бога и, оставив знание, последовать вере. И есть вместо десяти раз в день, как он ел, один раз. Богу было достаточно только трех дней, чтобы его испытать. А я усердно о нем молился. И ночью увидел во сне двух страшных птиц, которые схватили его, чтобы пожрать. И змей крепко обвил его горло. И он звал меня диким голосом, чтобы я спас его. Тогда я, сразившись со всеми этими чудовищами, умертвил их и проснулся. А он приходит и говорит мне: «Я совершенно выздоровел, как будто заново родился».
И действительно, его плоть стала здоровой, как у младенца. Так вот, были у него лекарства и два ящика с уколами. И я сказал ему, и он выбросил все это вниз на скалы. И впредь жил он здоровым и ел один раз в день.
Итак, видите, что делает вера? Не думайте, что это сделал я. Нет. Я не дошел до такого состояния. Это – вера, у которой есть сила совершать такое.
Послушайте еще. Одна монахиня мне написала, что сильно болеет и если не сделает операции, то умрет. Я отвечаю ей, написав совершенно противоположное. Та опять пишет, что врач ей сказал: если она не сделает операции, через несколько дней случится прободение и в итоге смерть. Я повторяю: «Имей веру, возложи все на Бога, предпочти смерть». Она присылает мне ответ, что болезнь повернула вспять.
Видите? Тысячи раз я испытал это. Когда полагаешь перед собой смерть и ожидаешь ее каждое мгновение, она убегает далеко от тебя. Когда боишься смерти, она постоянно тебя преследует. Я похоронил трех чахоточных, питая надежду, что заражусь и сам. Надел ту одежду, которую снял с умершего, но смерть убежала, направившись к боящимся ее. Я болею всю свою жизнь. И никогда не лечился. Упорно ем противопоказанное. И где смерть?
Пишу вам это, потому что вы любите совершенство. А мирские не согрешают, поступая соответственно знанию, – они ведь и не ищут другого пути.
Хочу же я сказать всем этим, что без воли Господней мы не заболеваем и не умираем. Итак, убирайся от нас подальше, маловерие.
И когда мы познаем Бога как Творца всяческого блага, Отца, Промыслителя нашего и Покровителя, тогда мы должны уверовать в Него от всей души и сердца. И только на Него надеяться. И затем мы возлюбим Его, испытывая [на себе] многие Его благодеяния. И когда возлюбим Бога от всего сердца как Создателя, тогда и ближнего возлюбим как самого себя, зная, что все мы братья – Адамовы по естеству и Христовы по благодати. И посему духовный человек должен признавать не родство плоти, а родство духа, так как он посвятил себя Богу. Ибо плоть, мужеский и женский пол, существуют для размножения, от чего мы отреклись и поднялись выше. Так вот, поскольку мы духовные, то должны и видеть [друг друга] духовно. А если говорить о душе, то нет души мужеского или женского пола, молодой или старой, но на всем благодать Христова. Поэтому прошу: не заточайте [ваш ум] под законом, поскольку мы под благодатью. Позвольте вашему уму свободно созерцать, какое великое таинство скрывается в словах, которые я вам говорю. Чтобы ваш ум вкусил чистую любовь. И чтобы возлетел к созерцанию Единого Бога, нашего Благого Отца.
Поскольку все мы братья, дыхание Божие, Божественное дуновение, и наш Жизнеподатель Отец посреди нас, все наши дела, движения и мысли открыты Его суду и прозрачны для Его ока. И прежде чем ты шевельнешься или помыслишь что-нибудь доброе или злое, сразу дыхание, душа, будучи дуновением Божиим, извещает Бога. Еще до того, как ты что-то сделаешь, Он уже видит это, и только потом ты совершаешь душевное или телесное движение.
Теперь вникни в слова пророка: «Предзрех Господа моего предо мною выну» [3]. Так вот, всегда ли открыты глаза твоей души? Или ты считаешь, что так как ты не видишь Бога близ себя, то и Он тебя не видит? Или, поскольку ум твой закрыт, считаешь, что можешь делать что-нибудь втайне от Него? Однако Он тебя видит, печалится и делает вид, что не видит, порицает твое маловерие и помрачение твоего ума.
Разве ты не знаешь, что в каждом случае Иисус бывает исцелением всякой нужды? То есть: пищей голодному, водой жаждущему, здоровьем больному, одеждой нагому, голосом для поющих, извещением для молящегося, всем для всех во спасение.
Поверь, чадо мое, что чем бы мы ни страдали, во всем Христос является лучшим врачом души и тела. Только бы ты имел совершенное самоотречение, совершенную веру и преданность Ему без колебаний.
Ведь если наш сладкий Иисус столь добр, милостив, благ, зачем отчаиваться? Какую-то малость попросим у Него, а Он нам дает так много. Просим Его об одном луче света, а Он нам дарит всего Себя – Свет, Истину, Любовь. Итак, смирись и всю свою надежду возлагай на Него.
И поверь мне, говорящему правду, что с тех пор, как я стал монахом, сколько мне ни случалось болеть – я совершенно не заботился о себе. И никому не позволял позаботиться о моем телесном здоровье, а всю свою надежду возлагал на Безмездного Врача.
И вначале было дано мне такое испытание, что покрылась большими, как лимоны, чирьями вся моя спина сверху донизу. И стал я как деревянный, не в состоянии согнуться. И я боролся с болезнью, совсем не меняя ни белья, ни другой одежды. Но взвалил на спину котомку и обошел всю Святую Гору. До тех пор, пока все они сами не лопнули и не потекли даже по ногам. И я не переодевался, как уже сказал, борясь и терпя страдания. И стало белье толщиной в палец от сочившейся жидкости. И в дыры ран помещался палец. И со мной ничего не случилось. И до сего дня, какая бы болезнь ко мне ни приходила, принимаю ее с большой радостью: может быть, она принесет мне вечный сон и окажусь я у Господа Иисуса. Но не настал еще час. Впрочем, скоро настанет.
Смерть, которая для многих велика и страшна, для меня – отдохновение, сладчайшая вещь, которая, как только придет, сразу избавит меня от скорбей мира. И я жду ее с минуты на минуту. Она воистину велика. Но очень велик и подвиг взять на себя все тяготы сегодняшнего мира, когда каждый требует исполнения всех заповедей [только] от другого.
Таково наше время. Поэтому необходимо терпение – до тех пор, пока мы, стоя не отдадим душу Богу. Посему мужайся, и да крепится душа твоя во всем, что бы с тобой ни случилось.
Из-за всего этого я и стал трупом. Прошу Бога забрать меня, чтобы я [наконец] отдохнул. Очень прошу любовь вашу молиться обо мне, ибо у меня много душ, которые просят моей помощи. И поверьте, что за каждую душу, которая получает помощь, я испытываю ту брань, от которой она страдает. И я не устаю писать это, ободряя вас, чтобы вы не боялись болезней, даже если будем страдать до конца [своей] жизни.
Ведь если Бог все время рядом, зачем беспокоишься? В Нем мы живем и движемся [4]. Он нас носит в Своих объятиях. Богом дышим, Богом одеваемся, Бога осязаем, Бога вкушаем в Таинстве. Куда ни повернешься, куда ни посмотришь – везде Бог: на Небесах, на земле, в безднах, в деревьях, в камнях, в твоем уме, в твоем сердце. Так вот, разве Он не видит, как ты страдаешь, [не видит] что ты мучаешься? Выскажи Ему свои жалобы – и увидишь утешение, увидишь исцеление, которое будет исцелять не только тело, но прежде всего страсти твоей души.
Ты мне пишешь, что пока ты еще причастен своему ветхому человеку. А я говорю тебе, что у тебя нет еще ни капли от Нового Адама. Ты весь – ветхий. И когда начнет в тебе образовываться Новый Адам, я сам, если буду жив, напишу тебе о том, какими способами образуется новый человек.
Источник: Старец Иосиф Исихаст. Полное собрание творений / Пер. с греч. и примеч. архим. Симеона (Гагатика). – М., Ахтырка: Ахтырский Свято-Троицкий монастырь, 2015. С. 124-130.
ПРИМЕЧАНИЯ:
[*] В сборник вошли письма старца Иосифа Исихаста (1897-1959) к духовным чадам.
Старец (греч. «геронда» или «геронта» в звательном падеже) – духовный отец, наставник в духовной жизни. Также употребляется греками и как форма обращения к игумену (настоятелю) монастыря, так как игумен в греческих монастырях всегда является единственным духовником всей братии.
Исиха́ст (от греч. слова ἡσυχαστής, означающего «безмолвник») – православный подвижник, стремящийся достичь безмолвия (греч. «иси́хия») ума, т.е. состояния покоя и свободы от помыслов, для беспрепятственного общения с Богом, при помощи сосредоточенной молитвы, главным образом – Иисусовой («Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго»).
[1] Ср.: Притч. 1, 7.
[2] Герасим Менайас. О нем см.: Старец Ефрем Филофейский. Моя жизнь со Старцем Иосифом. М., 2012. С. 361-365.
[3] Пс. 15, 8.
[4] Ср.: Деян. 17, 28.
Источник monasterium.ru