Научная новизна диссертации определяется тем обстоятельством, что она является первой объемной научной работой по истории старообрядчества на территории Центрального Черноземья. В работе проанализированы ранее неизвестные особенности генезиса староверия на данной территории и механизмы формирования старообрядческой религиозной культуры, рассмотрены основные формы существования староверия с конца XVII до начала XX в. Изучены проблемы численности, социальной принадлежности и расселения представителей «старой веры» в Курской, Тамбовской и Воронежской губерниях; детально охарактеризована их конфессиональная организация. Впервые прослежена связь между прошлым российского старообрядчества и историей центрально-черноземных земель, а также показана заметная роль староверов в жизни центрально-черноземных губерний. В работе показано, что с конца XVII до начала XX в. старообрядческие сообщества играли на региональном уровне более значительную роль, чем это представляла официальная статистика. На протяжении всего рассматриваемого периода староверие существовало не только явно (проявляя себя публично), но и латентно. Степень «латентности» при этом в значительной степени обуславливалась давлением, оказываемым на «старую веру» государством и господствующей церковью.
В новом для исследований истории российского старообрядчества ключе (через призму теории модернизации) рассмотрена эволюция внешних условий существования провинциального староверия. Показана связь между трансформацией российской государственности (от регулярного государства к правомерному) и формами существования «старой веры» на региональном уровне.
Комплексное изучение прошлого староверия в типично-провинциальном регионе России, каковым являлась территория современного Центрального Черноземья, позволила сделать ряд важных выводов относительно особенностей функционирования российского старообрядчества, а также его роли в культурной истории российской провинции. В частности, в диссертации показано, что старообрядчество – более широкое социально-религиозное явление, чем церковный раскол; в конце XVII - XVIII вв. склонность к староверию выказывали многие российские подданные, не перестававшие считать себя православными; многие верующие фактически имели двойную религиозную идентичность. В работе также доказано, что верховная власть и широкие слои провинциального общества имели две разные модели восприятия «старой веры»: для первой она была проявлением своеволия, помехой на пути унификации в духовной сфере; для вторых старообрядцы выступали в качестве хранителей традиций, «истинных христиан», держателей основ веры. Изучение истории взаимоотношений старообрядческих сообществ с официально-православными структурами дало возможность сделать парадоксальный вывод о том, что, несмотря на противопоставление себя Русской православной церкви и оспаривание статуса носителя «истинного православия», староверие фактически оказалось полезным господствующей форме вероисповедания. Факт наличия старообрядчества, необходимость успешной борьбы с ним заставлял церковь самосовершенствоваться, поддерживать религиозную жизнь в приходах на должном уровне, активнее работать с прихожанами. Авторский анализ места «ревнителей старины» в культурном пространстве Центрального Черноземья позволил продемонстрировать, что наличие старообрядчества на тех или иных территориях способствовало поддержанию православных традиций официально-православными верующими, старообрядческие общины часто выступали в качестве полюсов традиционализма, примером «благочестия» на провинциальном уровне.
В ходе работы над диссертацией в научный оборот введена масса новых источников из фондов Канцелярии Синода (Российский государственный исторический архив) и Раскольнической конторы (Российский государственный архив древних актов), а также провинциальных духовных консисторий и канцелярий губернаторов (государственные архивы Курской, Тамбовской и Воронежской областей).