16 октября (по официальной версии – 15 октября) исполняется 80 лет со дня рождения, безусловно, выдающегося архиерея Русской Церкви XX века митрополита Никодима (Ротова). Его биография еще не написана, источники, характеризующие его служение, только начинают вводиться в научный оборот. На основе тех из них, которые не использовались или почти не использовались ранее, попытаемся проследить основные вехи жизни служения митрополита Никодима до момента кончины Святейшего Патриарха Алексия (Симанского).
Интересным источником, который ранее не использовался при написании работ о митрополите Никодиме, является личное дело митрополита Никодима, хранящееся в ГАРФ[1]. Оно было оформлено Советом по делам религий 12 октября 1964 г. и закончено 12 ноября 1974 г. Оно на удивление мало по объему, всего 27 листов (включая копии одних и тех же документов), основная часть — две анкеты, заполненные рукой владыки Никодима. Однако и эти источники помогают уточнить биографию владыки, особенно до его епископской хиротонии. Первое, что бросается в глаза – дата рождения митрополита. Во всех официальных биографиях это 15 октября 1929 г.[2], а в двух анкетах[3] рукой владыки указано 16 октября 1929 г.[4] Первую анкету будущий митрополит заполнил в ноябре 1955 г. Здесь он указал, что закончил 10 классов: «учился в разных школах г. Рязани с 1 по 10 классы» по июнь 1947 г.[5] С сентября 1947 г. по ноябрь 1949 г. обучался в Педагогическом институте г. Рязани (факультет естествознания)[6]. «Во время обучения в рязанском Педагогическом институте был избираем членом, а затем заместителем председателя профкома факультета естествознания», — указал иеромонах Никодим в 1955 г.[7] Еще 19 августа 1947 года, на праздник Преображения Господня, архиепископом Ярославским и Ростовским Димитрием (Градусовым) пострижен в монашество с именем Никодим и рукоположен во иеродиакона с причислением к ярославскому архиерейскому дому[8].
20 ноября 1949 года архиепископ Димитрий рукоположил его во иеромонаха, это и было причиной его ухода из института. Как написал отец Никодим в анкете, «отчислен из института ввиду того, что перешел на работу по духовному ведомству»[9]. Сразу же иеромонах Никодим был назначен настоятелем Христорождественской церкви с. Давыдово Толбухинского района Ярославской области, затем был переведен вторым священником в Покровскую церковь г. Переяславль-Залесский Ярославской области, где служил по август 1950 г., когда был назначен настоятелем Димитриевской церкви г. Углич, где прослужил до января 1952 г., будучи благочинным Угличского округа[10]. В январе 1952 г. архиепископ Димитрий назначил иеромонаха Никодима в кафедральный Феодоровский собор г. Ярославля, где до декабря 1954 г. его положение в штате определялось как «4-й, затем 3-й священник»[11]. 11 ноября 1953 г., докладывая Патриарху Алексию о скоплениях богослужебных книг в музеях Ярославля и Ростова, архиепископ Димитрий сообщал, что «быв. Углический благочинный (о. Ротов) докладывал, что такое же, аналогичное ростовскому скопление книг ему пришлось видеть и в Угличе, в музейном подвале»[12]. С декабря 1954 г. иеромонах Никодим – «и.о. настоятеля» в кафедральном соборе Ярославля.[13] С января 1952 г. по февраль 1956 г. иеромонах Никодим являлся секретарем Ярославского епархиального управления.[14] В анкетах содержатся все адреса, где проживал отец Никодим с рождения по 1956 г. Хотя владыка родился на родине отца в деревне Фролово Кораблинского района Рязанской области, здесь он не жил, так как, согласно анкете, с 1929 по 1949 г. он жил в Рязани на ул. Подгорной, а затем по месту священнослужения[15].
Отец владыки, Ротов Георгий Иванович, родился в 1903 году в д. Фролово и на 1955 г. работал инженером землеустроителем МТС в поселке Соколовка Рязанской области, где и проживал вместе с мамой владыки Елизаветой Михайловной Ротовой (урожденной Сионской), которая вела домашнее хозяйство. Она родилась в 1902 г. в селе Н. Беломут Зарайского района Рязанской области[16]. На октябрь 1964 г. родители владыки проживали в Рязани, отец продолжал работать землеустроителем в рязанском областном отделе сельского хозяйства.[17] Сестра владыки Елена Георгиевна родилась в 1927 г., работала лаборантом в 1955 в поселке Соколовка Рязанской области, а в 1964 г. — в Рязани. Других родных владыка не имел. Владыка получил духовное образование заочно. С 1950 по 1952 г. он обучался в Ленинградской духовной семинарии, а затем до октября 1955 г. – в академии.[18] Владыка указывал в анкете, что закончил 4 курса ЛДА, но на ноябрь 1955 г. не имел степени кандидата богословия.[19] В официальных биографиях владыки указывалось, что он окончил ЛДА со степенью кандидата богословия за работу о Русской духовной миссии (РДМ)[20], однако эту работу он писал в Святой Земле и защитил в 1959 г.
Сравнивая две анкеты митрополита Никодима, можно указать, что если в 1955 г. он писал, что его монашеское имя Никодим в паспорте не значилось, то в 1964 г. указал, что с начала апреля 1964 г. носит имя Никодим в паспорте. В 1955 г. иеромонах Никодим оценивал свое здоровье, как нормальное.[21] Анкета в ноябре 1955 г. была заполнена для того, чтобы Совет по делам РПЦ мог проверить его для разрешения выезда в Израиль.
Церковь в середине 1950-х гг. крайне нуждалась в образованном духовенстве для внешней церковной деятельности, осознавалась эта проблема и Советом по делам Русской Православной Церкви. Недостаток церковных кадров, которые можно использовать во внешнецерковной деятельности постоянно указывался Советом. Так, 5 октября 1953 г. в докладе в ЦК КПСС М.А. Суслову и.о. председателя Совета С.К. Белышев констатировал «крайний недостаток кадров, пригодный для заграничной работы»[22]. Заведующий заграничным отделом Совета Г.Т. Уткин отмечал, что духовенство, которое имеется в распоряжении Московской Патриархии, «не отвечает тем требованиям, которые предъявляются к лицам, направляемым на заграничную работу, как по политическим соображениям (судимость, пребывание на оккупированной территории и т.д., так и по церковно-деловым (низкий культурный уровень, слабая богословская подготовка)»[23]. По подсчетам Совета из 65 архиереев РПЦ только 3-5 могли использоваться в заграничной работе, а из 100 архимандритов только один[24].
Особенно не устраивало Совет и положение, которое
складывалось в Русской духовной миссии в Иерусалиме. 6 мая 1955 священник
Михаил Зернов вылетел в Иерусалим для временного возглавления Миссии[25].
Однако белый священник мог возглавлять РДМ только временно, необходимо было
искать ему преемника. Работа по подбору священнослужителей для заграничной
работы велась до мая 1957 г.
(когда он вышел на пенсию) главой заграничного отдела Совета Г.Т. Уткиным [26].
Именно он 17 ноября 1955 г.
составил, сохранившуюся в личном деле, «Справку на иеромонаха Никодима
(Ротова), командируемого в Израиль в качестве члена Русской Духовной Миссии в
Иерусалиме»[27].
Иеромонах Никодим отвечал требованиям, предъявляемым Советом для
священнослужителей, направляемых за рубеж: не имел судимостей, не жил на
оккупированной территории, имел высшее духовное образование и происходил из
социально близкой среды работников села, его отец был членом ВКП(б). Решение
вопроса о выезде в РДМ задержалось в связи с кончиной 31 декабря 1955 г. Патриарха
Иерусалимского Тимофея. По воспоминаниям митрополита Филарета (Вахромеева), опубликованном
в сборнике «Человек Церкви», в начале 1956 г. иеромонах Никодим прибыл в Москву,
чтобы впервые представиться Патриарху Алексию.
10 февраля 1956 г. Патриарх Алексий посетил Совет по делам РПЦ, где, согласно его дневниковым записям, обсуждался вопрос о РДМ.[28] На встрече присутствовал митрополит Николай и и.о. начальника РДМ протоиерей Михаил Зернов, а со стороны Совета помимо Г.Г. Карпов, С.К. Белышев и Г.Т. Уткин. На этом заседании было принято решение о назначении нового главы РДМ, а также члена РДМ иеромонаха Никодима. Новый начальник РДМ архимандрит Пимен (Хмелевской) получил назначение на заседании Синода 20 февраля 1956 г.[29] 25 февраля 1956 года иеромонах Никодим был назначен Патриархом членом Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, вскоре он стал заместителем начальника Миссии[30]. Много важных сведений о служении иеромонаха Никодима сообщает в опубликованных в прошлом году дневниках начальник РДМ архимандрит Пимен (Хмелевской). Так, он восхищался подвигом поста, который нес 26-летний иеромонах на первой неделе Великого поста 1956 г.: «Отец Никодим совсем ничего не ест с воскресенья вечера до вторника (до обеда). Вот это — подвижник!»[31]. Архимандрит Пимен сообщал обо всех многочисленных богослужениях, поездках и прочих многочисленных трудах иеромонаха Никодима на Святой Земле. Помимо этого иеромонах Никодим составлял квартальные отчеты для отправки в Патриархию, что отнимало у него много сил: «23.IV. Понедельник. С утра отец Никодим печатает, закрывшись в спальне, чтоб ему никто не мешал»[32]. В Святой Земле отец Никодим увлекся фотографией: «После обеда ходил с отцом Никодимом фотографировать цветущий за собором кактус (агаву) возле дома, где живут старушки-паломницы. Когда подсчитали наши расходы на Троицу, оказалось, что много денег ушло на фотографии. Б.Г. Корш принес сегодня отцу Никодиму фотоаппарат, и он теперь будет сам снимать»[33]. В книге, содержащей цитируемые дневники, помещены уникальные цветные фотографии отца Никодима в годы пребывания в Святой Земле. Во время отъездов архимандрита Пимена, все дела по управлению РДМ ложились на плечи отца Никодима, который получал множество поручений от своего начальника: «Отцу Никодиму я составил памятную записку из 46 пунктов о том, что надо сделать в мое отсутствие»[34]. 29 января 1957 г. иеромонах Никодим вылетел в Москву[35], а вернулся только 11 апреля того же года.[36]
31 марта 1957 года он был возведен митрополитом Николаем
(Ярушевичем) в сан игумена.[37]
Архимандрит Пимен сообщает о проблемах с сердцем, которые уже в тот период
регулярно беспокоили отца Никодима, так 9 июня 1957 г. в дневнике записано: «Я
служил в Иерусалиме, а отец Никодим — в Яффе (у него было плохо с сердцем во
время чтения молитв)»[38].
Поскольку состояние здоровья отца Никодима в 1955 г., согласно его записи в
анкете, помещенной в личном деле, оценивалось как нормальное, можно
предположить, что сердце владыка Никодим надорвал в Святой Земле, по причине
колоссального напряжения сил и неподходящего для него климата. Несмотря на это,
нагрузка на него усиливалась, он должен был сменить архимандрита Пимена на посту
начальника РДМ. 25 сентября 1957
г. игумен Никодим заменил по решению Священного Синода
на посту главы Миссии архимандрита Пимена (Хмелевского)[39].
Патриарх Алексий направил Патриарху Иерусалимскому Венедикту письмо,
«содержавшее просьбу о поручении кому-либо из архипастырей Иерусалимского
Патриархата совершить возведение игумена Никодима в сан архимандрита»[40]. 2 ноября 1957 г. чин
возведения в архимандриты совершил митрополит Назаретский и всея Галилеи
Исидор. На церемонию были приглашены многочисленные гости: консул СССР в
Израиле Г.П. Капустян, секретарь советского консульства А.В. Глебов,
сотрудники Палестинского общества, сотрудники ООН [41].
Важным источником о служении отца Никодима являются доклады архимандрита Пимена, направленные в Москву в 1956-1957 гг., которые опубликованы как приложение к его дневникам. Они дают более отчетливое представление о том объеме работы, который лег на плечи о.тцаНикодима. Одни финансовые документы представляли значительную проблему: «Мы с отцом Никодимом совершенно не справляемся со всей своей корреспонденцией. Или вот, например, подходит срок платить налоги за имущество по разным объектам. Мы роемся среди сотен квитанций, повесток, заявлений и т. п. (и все на иврите!), ищем следуемую сумму, ибо по разным объектам мы в разное время подавали протесты о снижении налогов, нам что-то отвечали, что-то уступали или советовали обратиться туда-то. Даже с помощью адвоката мы порою копаемся до 4-х часов и так, потонув в волнах бюрократического моря и ни до чего не докопавшись, откладываем дело до другого дня… Правда, мы с отцом Никодимом постепенно продолжаем изучение иностранных языков, но для всякого, кто прочел предшествующие страницы этого доклада, ясно, каких успехов мы можем достигнуть, вертясь в этом ужасном водовороте»[42]. В цитируемой книге опубликован доклад игумена Никодима архимандриту Пимену от 25 сентября 1957 г. о последних событиях в РДМ.[43]
РДМ во главе с архимандритом Никодимом старалась и дальше привлекать внимание иностранных представительств и израильский властей. 30 октября 1957 года начальник Русской духовной миссии игумен Никодим был приглашен в Кнессет на инаугурацию президента Израиля. 18 ноября 1957 г. в РДМ был устроен прием, где помимо советских дипломатов, были израильские чиновники, даже представители главных раввинов Израиля[44].
Важные сведения о служении митрополита Никодима содержат
дневники Патриарха Алексия (Сманского), которые в подлинниках хранятся в ЦНЦ
ПЭ, а в машинописи — в библиотеке МДА. Записи Патриарха очень краткие и
лаконичные, однако могут помочь в уточнении многих моментов биографии владыки.
Первое упоминание об отце Никодиме содержится в записи от 25 июля 1958 г.: «Отец
Никодим из Иерусалима..».[45]
22 октября 1958 г.
Патриарх Алексий записал в дневнике: «Архимандрит Никодим в шесть утра вылетал
в Иерусалим»[46].
С марта 1959 г. архимандрит Никодим был заведующим канцелярией Московской Патриархии, будучи параллельно с 4 июня того же года и заместителем председателя ОВЦС.[47] 4 мая 1959 г., согласно записи Патриарха Алексия в дневнике, архимандрит Никодим служил в Крестовом храме Патриархии в среду Светлой Седмицы[48]. В октябре 1959 г. Патриарх записал о получении от него информации о главе Совета Г.Г. Карпове: «Отец Никодим сообщил, что Георгий Григорьевич вернулся из больницы»[49]. В этот период архимандрит Никодим совершал визиты в другие Поместные Церкви, так 19 февраля 1960 г., согласно дневниковой записи Патриарха, он выезжал на выборы нового Патриарха Грузинской Церкви.[50] 14 июня 1960 г. архимандрит Никодим вместе с архимандритом Филаретом (Денисенко) и игуменом Варфоломеем (Гондаровским) выехали в Лондон.[51]
15 июня 1960
г. новый председатель Совета по делам Русской
православной церкви В.А. Куроедов на встрече с Патриархом Алексием указывал на
необходимость активизации внешней деятельности РПЦ. 21 июня 1960 г. митрополит Николай
был лишен поста председателя ОВЦС. Председателем Отдела внешних сношений стал
его тридцатилетний заместитель архимандрит Никодим (Ротов). Вопрос о замене
митрополита Николая ставился Советом по делам РПЦ давно. В записке Г.Г. Карпова
Г.М. Маленкову от 8 января 1953
г. указывалось: «Учитывая настроения митрополита
Николая, его следует постепенно отводить от церковно-общественной деятельности
и подготовить для этой цели другого кандидата из числа архиереев русской
православной церкви»[52].
Одновременно заместитель Г.Г. Карпова С.К. Белышев сообщил в ЦК, что «другой
кандидатуры для церковно-общественной деятельности Совет пока не имеет»[53].
В день синодального решения Патриарх записал в дневнике: «Журнал Священного
Синода о прошении митрополита Николая об освобождении его от должности
председателя Отдела внешних церковных сношений и о назначении Архимандрита
Никодима с возведением его в сан Епископа»[54].
Патриарх Алексий очень ответственно подошел к подготовке речи на вручение
посоха отцу Никодиму, 26 июня он записал: «Я долго писал речь при вручении посоха
будущему Епископу Подольскому Никодиму»[55].
Хиротония во епископа состоялась 10 июля 1960 г., а 25 июля 1960 года ЦК КПСС предложил Совету по делам РПЦ провести «работу по укреплению отдела внешних церковных сношений Московской патриархии»[56], Совет в свою очередь поручил укрепление отдела епископу Никодиму, которому приходилось лавировать, чтобы учесть требования властей и соблюсти интересы Церкви.
Патриарх Алексий в дневниках называет участников наречения и хиротонии. Наречение состоялось 9 июля: «Перед всенощной в Трапезной церкви — наречение Архимандрита Никодима во епископа Подольского»[57]. Запись от 10 июля посвящена хиротонии: «Воскресенье. Хиротония Архимандрита Никодима во епископа Подольского — с митрополитом Ильей /Карамом/, Епископом Василием /Самаха/, Епископом Пименом и Епископом Стефаном»[58]. На страницах дневника Патриарх записывал информацию о многочисленных сослужениях с владыкой Никодимом.
Партийные материалы, хранящиеся в Российском архиве новейшей истории, содержат значительный объем материалов о служении митрополита Никодима. Изучение их началось в работах И.И. Масловой[59] и О.Ю. Васильевой[60].
С 15 по 23 декабря 1960 г. патриаршая делегация
с епископом Никодимом находилась в Святой Земле. Патриарх и часть членов делегации
жили в резиденции Патриарха Венедикта. Группа членов делегации во главе с
епископом Никодимом (Ротовым) посещала Русскую духовную миссию, находившуюся в
той части Иерусалима, которую контролировали израильские власти. Важнейшей
задачей поездки было недопущение созыва Римской Церковью Вселенского собора. 24
декабря 1960 г.
епископ Ярославский и Ростовский Никодим на пресс-конференции в Стамбуле ответил
на вопрос об отношении РПЦ к предполагаемому собору. Епископ Никодим дал
категоричный ответ: «Русская церковь не имеет никакого намерения участвовать в
соборе т.к. не может быть осуществлен союз между православием и католицизмом»[61].
С 1961 г. епископу Никодиму удалось добиться выделения для ОВЦС помещения в Гагаринском переулке. В феврале 1961 г. Патриарх записал в дневнике: «Помещение в Гагаринском переулке уже действует и там Епископ Никодим и Отдел внешних церковных сношений».[62] Епископу Никодиму приходилось налаживать отношения с новым главой Совета В.А. Куроедовым, которого он посещал вместе с Патриархом. 3 марта 1961 г. Патриарх записал в дневнике: «С Архиепископом Пименом, Епископом Никодимом, Митрополитом Питиримом были в Совете. Познакомились с новым заместителем Председателя Совета. Говорили о разных церковных делах»[63]. Владыка участвовал в переговорах с председателем Совета и его заместителями, принимал участие в принятии решений о назначении на епископские кафедры. 14 августа 1961 г. Патриарх записал в дневнике: «Принимал Владимира Алексеевича Куроедова и Макарцева[64]. Со мною Архиепископ Никодим и Архиепископ Пимен. Согласовали назначение на епископские кафедры»[65]. Владыка Никодим постоянно выезжал к Патриарху во время его отпусков, которые он проводил в Одессе, для подготовки заседаний Синода и решения других вопросов. Так, в октябре 1961 г. Патриарх записал: «С Преосвященным Никодимом писали постановление Синода о священнике И. Кудине. Направили его в Костромскую епархию в распоряжение Преосвященного Никодима»[66]. Патриарх тщательно фиксировал все зарубежные поездки владыки Никодима. Его отношение к владыке Никодиму было подчеркнуто уважительным, по дневниковым записям видно, что он очень ценил его, хотя владыка и не входил в узкий, «семейный», круг патриаршего окружения.
24-30 сентября 1961 г. архиепископ Никодим возглавлял делегацию РПЦ на 1-м Всеправосланом совещании на о. Родос, материалы которого недавно опубликованы[67]. 14 октября 1961 г. Патриарх принял делегацию, отправлявшуюся в Индию на ассамблею ВЦС и подарил всем по иконе Покрова. В обсуждениях с руководством Совета архиерейских назначений архиепископ Никодим принимал участие всегда, если не был за границей или в больнице, а митрополит Пимен – далеко не во всех случаях. Так, 30 декабря 1961 г. Патриарх записал: «В двенадцать часов были у меня Владимир Алексеевич Куроедов и Фуров[68] и мы с Преосвященным Никодимом и Преосвященным Киприаном обсуждали с ними вопросы о перемещении и назначении архиереев»[69]. Будучи до августа 1963 г. правящим архиереем Ярославской кафедры, архиепископ Никодим вынужден был постоянно перемещаться между Москвой и Ярославлем на автомобиле, заезжая в Троице-Сергиеву Лавру, особенно если в это время там находился Патриарх. 20 апреля 1962 г. он записал в дневнике: «В два часа Архиепископ Никодим по дороге в Ярославль»[70]. Во время все более продолжительных выездов Патриарха в Одессу архиепископ Никодим продолжал регулярно летать к нему для обсуждения насущных проблем, являясь фактически заместителем Патриарха. Так, в мае 1962 г. он выехал в Одессу, где 11 мая провел многочасовую беседу с Патриархом.[71][72]. Впрочем и Патриарх иногда посещал архиепископа Никодима. 14 мая 1963 г. он записал: «Вечером мы с Даниилом Андреевичем были у Архиепископа Никодима в гостях»[73]. Согласно анкете, которую заполнил митрополит в 1964 г., он проживал по адресу: «Москва, Серебряный бор, 2-я Линия, д. № 52»[74]. 23 февраля – 22 марта 1963 г. архиепископ Никодим возглавил делегацию РПЦ во время ее визита в США, о чем Патриарх поместил в своем дневнике несколько записей.[75] Эти визиты были вынужденно краткими, обычно один-два дня, он не мог позволить себе отпуск у моря. Так, 2 мая 1963 года он прилетел, сделал доклад и на следующий день улетел в Москву
5 августа 1963 г. архиепископ Никодим был определен на Минскую кафедру с возведением в сан митрополита. Митрополит должен был навести порядок в епархии, так как при его предшественнике фактически епархией управлял уполномоченный. Об этом докладывал Патриарху ректор Минской семинарии 5 сентября 1963 г.: «Из Минска Архимандрит Антоний, Ректор Семинарии и теперь председатель Епархиального Совета. Епархия вздохнула после ухода на покой Архиепископа Варлаама, который никого не принимал и всю власть отдал Уполномоченному, который произвольно распоряжался»[76]. Архиепископ Варлаам (Борисевич) управлял Церковью в Белоруссии с 1961 г., и за это время при его попустительстве было закрыто более 500 храмов[77]. Можно представить, как трудно пришлось митрополиту Никодиму исправлять ситуацию в Белоруссии, управляя при этом всей внешнецерковной политикой. Митрополит Никодим успел в сентябре 1963 г. совершить визит в Америку, об итогах которого доложил Патриарху 7 сентября 1963 г.[78] 26 сентября — 1 октября 1963 г. митрополит представлял нашу Церковь на втором Всеправославном совещании на о. Родос[79].
8 октября 1963 г. во время переговоров Патриарха и В.А.
Куроедова определилось место следующего служения митрополита Никодима. Патриарх
записал: «В этот день был у меня разговор с В.А. Куроедовым относительно
замещения Крутицкой кафедры и договорились о назначении Крутицким Митрополита
Пимена, а в Ленинград — Митрополита Никодима»[80].
Но выехать в Ленинград владыка смог не сразу. 13 октября 1963 г. Митрополит
Никодим сослужил во время всенощной Патриарху в академическом храме МДА, а на
следующий день участвовал в служении литургии и академическом акте[81]. 18 октября 1963 г.
митрополит Никодим выехал в Минск для сдачи дел[82].
Выехать в Ленинград он смог только 18 декабря после сослужения Патриарху во
время всенощной в Лавре: «Митрополит Никодим вчера в двенадцать часов ночи
выехал в Ленинград»[83]. Он по-прежнему участвовал
в решении всех кадровых вопросов, связанных с назначением и перемещением
архиереев, во время встреч в узком составе с руководством Совета. Так, в марте
1964 г. Патриарх записал в дневнике: «В три с половиной были у меня: В.А.
Куроедов и П.В. Макарцев, Митрополит Пимен и Митрополит Никодим. Говорили о
предстоящих делах по замещении Епархий»[84].
Во время все более продолжительных отпусков Патриарха в Одессе митрополит
продолжал регулярно ездить к нему для докладов, круг которых не ограничивался
вопросами ОВЦС. Так, 11-12 августа 1964 г. Патриарх записал: «Из Москвы с
вечерним самолетом прилетел Преосвященный Митрополит Никодим. Среда. Доклад
Преосвященного Никодима по делам – заграничным и местным»[85].
Только 3 сентября митрополит вылетел в Москву для того, чтобы «утрясти»
кадровые вопросы с Советом по делам РПЦ. Патриарх записал: «Составили мы
постановление Синода об увольнении Епископа Григория из Львова и назначении в
Воронеж или Черновицы, в таком случае Епископа Домиана в Воронеж. А
Воронежского Епископа Владимира во Львов. Преосвященный Никодим будет об этом
консультироваться с Советом»[86]. На митрополите лежала
работа по подготовке речей Патриарха во время зарубежных поездок. Так,
возвратившись из отпуска в Одессе Патриарх получил от митрополита все свои речи
для предстоящих выступлений в Афинах и Лондоне, куда они отправились в конце
сентября 1964 г.: «Преосвященный Никодим передал мне целую партию проектов
речей в Афинах и Лондоне»[87]. Митрополит Никодим
сопровождал Патриарха в этой и во всех других его заграничных поездках с 1960
года. Этот визит, как впрочем и другие, благодаря во многом усилиям митрополита
Никодима, прошел успешно, о чем Патриарх 2 октября 1964 г. рассказал
руководству Совета: «Беседовали об удачном во всех отношениях нашем путешествии
в Лондон, Женеву и Афины»[88].
Напомним, что 12 октября 1964 г. начало оформляться цитированное выше личное дело митрополита Никодима в Совете по делам религий, очевидно, оно должно было заменить предыдущее. Вероятно, большинство документов из прежнего дела не вошли в новое. Митрополит Никодим заполнил новую анкету, которая предвещала рассмотрение его кандидатуры на новый еще более высокий пост, советское руководство высоко оценило внешнеполитические успехи политики митрополита Никодима, связанные с договоренностями с Папой Иоанном XXIII об отказе от поддержки украинских униатов, укреплением позиций нашей страны в Италии, нейтрализацией направленной против нашей страны деятельности Патриарха Константинопольского Афинагора[89]. Все изменилось после переворота в высших эшелонах власти, состоявшемся 14-15 октября 1964 г., наступила эпоха застоя, что не могло не затронуть и Русскую Церковь. Начала спадать активность советской внешней политики, а вместе с этим и заинтересованность в интенсивном использовании внешнецерковных каналов.
1-15 ноября 1964 г. митрополит Никодим возглавлял делегацию РПЦ на III Всеправославном совещании на о. Родос. Речи владыки на этом совещании опубликованы в прошлом году[90]. 26 ноября 1964 г. митрополит Никодим принял участие в обсуждении кандидатуры ректора МДА, Патриарх записал: «В два часа дня — Владимир Алексеевич Куроедов, Петр Власович Макарцев и Митрополиты Пимен и Никодим были у меня и мы искали кандидата в Ректора Московской Духовной Академии — набрели на епископа Филарета Венского, но решили не спешить с назначением. Тем не менее, меня очень смущает отсутствие бесспорного кандидата на эту должность»[91]. Кандидатура фактически женатого епископа Филарета (ныне – анафематствованного М.А. Денисенко), курировавшегося КГБ, очевидно, была предложена Советом. За осторожными формулировками Патриарха стоит его нежелание утверждать эту кандидатуру. Еще одна подобная встреча состоялась 15 декабря: «В три часа дня у меня были В.А. Куроедов и П.В. Макарцев и мы с Митрополитом Пименом и Преосвященным Никодимом вместе о ними рассуждали о текущих церковных делах»[92].
Митрополит Никодим составлял для Патриарха речи по поводу различных событий в мире, разоружения и прочим вопросам. Сам Патриарх не хотел составлять эти речи, так как не видел в них значения для Церкви, но отказаться от них было невозможно. В феврале 1965 г. он записал: «Вечером приехал Преосвященный Никодим с проектом моего выступления в связи с вооруженной интервенцией США против республики Вьетнам. Я по существу не придаю никакого значения таким выступлениям от лица Церкви против всяких,политических действий; но по нынешним временам эти выступления в моде»[93]. Продолжал владыка Никодим внимательно следить за событиями на Святой Земле. С попыткой укрепить влияние Московского Патриархата на территории Иордании, где церковную собственность контролировали представители РПЦЗ, связан постриг монахини Серафимы (Путятиной), который владыка совершил 25 февраля 1965 г.[94].
27 октября 1965 г. митрополит, по свидетельству Патриарха, снова принял участие в решении кадровых вопросов МДА. Патриарх записал: «Беседа для меня неприятная с митрополитом Никодимом по случаю предполагаемого /в Совете/ назначения инспектором Академии отца Рожкова, Митрополит Никодим во многом, можно сказать во всем, согласен»[95]. В итоге Патриарх назначил инспектором игумена Симона (Новикова), а протоиерей Владимир Рожков стал его помощником[96]. Указание на «неприятный разговор» относилось не к личности митрополита, а к навязыванию Советом кандидатуры инспектора. Патриарх относился к митрополиту с большой теплотой. Особенно это проявилось в январе 1966 г., когда владыка тяжело заболел. 25 января Патриарх записал в дневнике: «Сильно заболел после неожиданной операции аппендицита Преосвященный Никодим, в довольно тяжелом состоянии он находится в Боткинской больнице. Помоги ему Господи поправиться»[97]. На следующий день Патриарх снова проявил заботу о владыке Никодиме: «Преосвященному Никодиму я послал вчера иконку Святого Великомученика Пантелеимона. Очень волнуюсь его неожиданной болезнью. Сегодня Преосвященный Ювеналий по телефону сообщил, что он навестил Преосвященного. Его состояние — болезненное. Дай Бог, ему выдержать это испытание»[98]. 28 января Патриарх записал: «Митрополиту Никодиму как будто лучше; но все же положение его продолжает быть серьезным. Он все еще в общей палате»[99]. Обратим внимание на то, что митрополит Никодим, жизнь которого находилась в опасности, был помещен в среднюю по уровню Боткинскую больницу, да еще в общую палату. 4 февраля митрополит Никодим, тронутый заботой Патриарха, прислал ему в дар икону Спасителя[100]. В апреле — мае 1966 г. митрополит Никодим провел месяц на Святой Земле и Афоне, который очень любил. Патриарх записал в этот день: «Преосвященный Митрополит Никодим, приехавший вчера из Афин, передал мне много приветствий и подарков и рассказал о том, как он с паломниками провели целый месяц в путешествии по Святым местам и Афону»[101]. Поездка владыки была связана с серьезной проблемой в отношениях с Иерусалимским Патриархатом.
Определением Святейшего Патриарха Алексия I и Священного Синода Русской Православной Церкви от 7 марта 1966 года архимандрит Владимир (Сабодан), ректор Одесской Духовной семинарии, был назначен заместителем начальника Русской Духовной миссии в Израиле с пребыванием в Иордании, на территории которой действовали представители Русской Зарубежной Церкви. 21 марта 1966 года Патриарх Алексий записал в своем дневнике: «Получена очень неприятная телеграмма от Иерусалимского Патриарха Венедикта. Он резко протестует против назначения в Иорданию Архимандрита Владимира /Сабодана/ и требует немедленно его убрать»[102]. В письме говорилось: «Мы были удивлены и весьма огорчены решением Вашего Блаженства и Священного Синода в отношении внезапного и неожиданного назначения архимандрита Владимира (Сабодана) заместителем начальника Русской Духовной миссии в Иордании без нашего согласия, несмотря на то, что Мы являемся Верховной Церковной властью…подобное назначение ставит нас перед свершившимся фактом и может разрушить основу существующих братских отношений между нашими Патриархатами». 22 марта Патриарх Алексий направил ответную телеграмму Патриарху Венедикту с обещанием послать подробное письмо «с изложением причин назначения архимандрита Владимира Заместителем Начальника Миссии нашей — на жительство в Иерусалим»[103]. В Иерусалим отправился митрополит Никодим, прибывший туда вместе с группой паломников 8 апреля 1966 г. Ему удалось уладить ситуацию, архимандрит Владимир вскоре вернулся в СССР, где был хиротонисан во епископа[104]. Уже в начале июня 1966 г. митрополит во главе делегации выехал с визитом в Антиохийскую Церковь, о чем Патриарх записал в дневнике 1 июня: «Днем был Преосвященный Никодим со своими завтрашними спутниками в Дамаск и Бейрут»[105]. 21 июня 1966 г. митрополит вернулся с Ближнего Востока и сразу же приступил к обсуждению с Патриархом важных решений. В эти годы место митрополита Пимена среди двух собеседников Патриарха во время решения важных вопросов, выносимых на Синод, иногда занимает архиепископ Алексий (Ридигер). Патриарх Алексий записал в указанный выше день: «Прилетели вчера из Москвы Митрополит Никодим…Сегодня прилетел Преосвященный Алексий. С ним и Митрополитом Никодимом говорил о делах церковных и подписывал некоторые доклады и бумаги»[106]. 27 декабря 1966 г. Патриарх записал: «Были Митрополит Никодим, Архиепископ Алексий с делами»[107], хотя формула «Был Митрополит Никодим с делами» в дневниках патриарха конца 1960-х годов встречается наиболее часто.
24 июня 1966 г. митрополит Никодим подписал с Патриархом письмо В.А. Куроедову по вопросу замещения кафедр: «С митрополитом Никодимом я послал письмо В.А. Куроедову относительно назначения в Саратов Епископа Варфоломея Венского и в Горький Преосвященного Пимена /Хмелевского/»[108]. По дневникам Патриарха за последние годы его жизни видно, что с митрополитом Пименом он проводил время в задушевных беседах, но деловые вопросы предпочитал решать с митрополитом Никодимом. Так, 26 июня 1966 г. он записал: «После Литургии и завтрака — сидели долго на море с Митрополитом Пименом»[109]. И ни слова об обсуждении проблем. Митрополит Пимен ездил в Одессу и обратно поездом, владыка Никодим всегда летал к Патриарху на самолете, берег время.
В конце 1960-х гг. митрополит Никодим является наиболее явным, по
крайней мере в глазах Совета по делам религий, кандидатом в Патриархи. Так в
июле 1966 г. в беседе с Патриархом Алексием В.А. Куроедов явным образом намекал
на митрополита Никодима, как возможного преемника, несмотря на желание
Патриарха видеть преемником митрополита Пимена. В стенограмме их беседы
говорится:
«Патриарх: "Я думаю, что на это место лучше всего подходит митрополит Пимен".
Председатель: "Что-то на него многие архиереи плохо смотрят, считают, что он не имеет богословского образования".
Патриарх: "Это, конечно, так. Но все же он церковный деятель, его знают. Да и по виду он, — шутливо замечает Патриарх, — хорошее производит впечатление. Но, если не Пимен, то тогда, кто еще?".
Председатель: "У вас много хороших помощников".
Патриарх: "Вы имеете в виду Никодима. Но он еще молод. Пожалуй, это не поймут. Пимен на пост патриарха больше подходит; патриарху совсем не нужно быть активным путешественником по другим странам. Он может быть как бы в стороне, а выступать патриарху следует тогда, когда это нужно»[110].
Митрополит в эти годы по мере угасания старца-Патриарха был вынужден брать на себя все больше дел, хотя Патриарх Алексий старался вникать в решение основных вопросов. 5 июля 1967 г. Патриарх, находясь в Одессе, записал: «До позднего вечера разбирал с Митрополитом Никодимом привезенные им дела»[111]. В мае 1968 г. трудами митрополита Никодима было организовано празднование 50-летия Патриаршества[112].
Одна из последних записей в дневнике Патриарха также касается митрополита Никодима. 3 апреля 1970 г. он записал: «Вечером Митрополит Никодим вернулся из Америки»[113]. Митрополит Никодим был последним иерархом, с которым беседовал Патриарх. Протоиерей Алексий (Остапов) говорил об этом в своем докладе 6 мая 1970 г. на заседании Совета МДА[114]. Именно митрополит Никодим прибыл первым в Переделкино после смерти Патриарха и совершил первую панихиду[115].
15 апреля 1970 г. в Московской духовной академии состоялась
защита митрополитом Никодимом диссертации на соискание степени магистра богословия
на тему: «Иоанн XXIII, Папа Римский». Решением Ученого Совета МДА (из 18
голосовавших только один был против) митрополиту Никодиму была присуждена ученая
степень магистра богословия. На защите присутствовал личный секретарь
митрополита Никодима – иеромонах Кирилл (Гундяев)[116]
(ныне – Святейший Патриарх).
Диссертация, сохранившаяся в библиотеке МДА, представляет из себя два тома, общим объемом 657 страниц. Диссертация имеет пять глав, первые две главы («Очерк жизни папы Иоанна XXIII до вступления на римский престол» и «Понтификат папы Иоанна XXIII», и предисловие составляют первый том, во второй — оставшиеся главы («Социальная деятельность папы Иоанна ХХIII», «Папа Иоанн XХIII и Второй Ватиканский собор», «Миротворческое служение папы Иоaнна XXIII») и библиография. Секретарь Совета протоиерей А. Остапов зачитал подробную биографию и список трудов митрополита[117].
По данным архимандрита Августина (Никитина) в написании работы митрополиту помогал А.Л. Казем-Бек, известный специалист по истории РКЦ, и группа переводчиков ОВЦС: «Завершив огромный труд по составлению биографии Папы Иоанна XXIII, владыка представил машинопись на соискание степени магистра богословия. (Поставщиком материала был сотрудник ОВЦС Александр Львович Казем-Бек; литературу с иностранных языков переводили отдельские толмачи. Но, тем не менее, работа была дополнена, проштудирована и проредактирована самим митрополитом. Наиболее важные «источники и пособия» были напечатаны на пишущей машинке в пяти экземплярах и затем распределены по библиотекам академий и семинарий»[118].
Митрополит Никодим не случайно избрал местом защиты именно МДА, по мнению архимандрита Августина, он не хотел защищаться в Ленинграде, чтобы избежать подозрений в административном давлении на академию: «Будучи правящим архиереем Ленинградской епархии, владыка мог бы защитить работу в стенах ЛДА, где он имел неограниченное влияние и где можно было бы организовать “режим продавливания”. Но, будучи щепетильным в такого рода делах, владыка представил работу на рассмотрение ученого совета Московской духовной академии. Консервативная профессорско-преподавательская корпорация МДА могла бы “зарубить” работу, написанную с явной симпатией к главе Римско-Католической Церкви, а при тайном голосовании соискателю могли бы набросать “черных шаров”»[119].
Однако избрание владыкой Никодимом места и времени защиты
нельзя рассматривать вне его основной внешнецерковной деятельности, а также
внутренней ситуации в Церкви, где очевидна была грядущая смена Предстоятеля.
Если основная часть работы, очевидно, в черновом варианте была подготовлена
А.Л. Казем-Беком, то предисловие написано, безусловно, самим митрополитом
Никодимом. Характеристика человеческих и деловых качеств папы Иоанна, которую
дает митрополит Никодим в предисловии, во многих случаях совпадает со
свойствами самого митрополита, как они предстают по воспоминаниям
современников. «Папа был преисполнен доброты и милосердия, но никто и никогда
не видел, чтобы он демонстративно делал добро своими руками или же
присутствовал при раздаче милостыни и пособий», даже если они были назначены им
лично. «Это был Папа, которого никто не видел в таких позах, которые
способствуют снисканию дешевой популярности», — говорилось в диссертации (Т.1.
С. 6.). Этому же принципу следовал в своем служении митрополит Никодим.
Еще одной причиной защиты митрополитом магистерской работы была политика в отношении Католической Церкви. Папа Павел VI отказался соблюдать обещание, данное его предшественником, об отказе от восстановления УГКЦ на советской территории. Эта тема очень волновала советское руководство. В июле 1969 г. митрополит Никодим направил в Совет по делам религий записку «Московский Патриархат и Римско-Католическая Церковь», где ссылался на «частное высказывание священника Михаила Арранца[120], что намечавшаяся иезуитами идея окатоличивания России через восточный обряд потерпела крах, и что они видят невозможность развития отношений с Россией "подпольным путем". Это лишний раз подчеркивает выгодное положение в данный момент Московского Патриархата для использования в своих интересах отношений с Ватиканом». Митрополит Никодим предлагал сближение с РКЦ с целью поиска союзников внутри нее: «Наша линия против Ватикана должна идти по линии его размягчения путем влияния на различные круги Католической Церкви. При этом нельзя забывать, что в Католической Церкви сейчас четко обозначаются различные направления, которые в состоянии борьбы друг с другом. Только через непосредственные контакты мы можем более четко различать, что наиболее вредно для нас и что может быть с успехом для нашей страны использовано»[121]. «Линия размягчения» предусматривала ряд конкретных действий, направленных навстречу Римско-Католической Церкви.
16 декабря 1969 г. Священный Синод, по предложению митрополита Никодима, принял решение: «Имели суждение о различных случаях, когда старообрядцы и католики обращаются в Православную Церковь за совершением над ними святых таинств. Постановили: В порядке разъяснения уточнить, что в тех случаях, когда старообрядцы и католики обращаются в Православную Церковь за совершением над ними святых таинств, это не возбраняется»[122]. Это постановление вызвало глухой ропот в среде духовенства, особенно московского. В марте 1970 г. владыка Никодим вынужден был выступить с разъяснением синодального постановления. Сразу же после принятия Синодом этого решения митрополит Никодим подал прошение в Совет МДА об утверждении темы предстоящей защиты.
Цель своей работы митрополит Никодим сформулировал так:
«Глубокое убеждение автора в исключительности исторической роли папы Иоанна ХХIII
побудило его взяться за перо и осветить деятельность этого Первосвятителя
Римской Церкви. Русское православие хранит доброе воспоминание об этом иерархе,
но жизнь папы-миротворца, миротворца в самом широком смысле этого слова,
известна сравнительно немногим. Поэтому мы взяли на себя труд, не создавая
панегирика, по возможности объективно воссоздать облик этого незаурядного
человека, христианина, служителя Христова, предстоятеля Римско-Католичской
Церкви» (Т. 1.С. 3.). В своем слове перед Ученым советом митрополит Никодим
говорил: «В наш экуменический век необходим всесторонний широкий подход к
проблемам единства всех христиан, и базис, на котором прочно стоит православный
богослов, православный христианин, занимающийся вопросами экуменизма, неизменен — неразделенная древняя Единая Вселенская Христова Церковь. Вce, что несогласно
с ее учением или в существенном и главном противоречит ее нормам — не может
быть приемлемым для сознания верных чад Святой Церкви. Но при этом не
отвергаются дискуссии, в которых всем вопрошающим должно дать соответствующее
изложение о нашем уповании»[123].
Обращаясь к Ученому совету, митрополит Никодим сказал: «С чувством глубокого волнения стою я сейчас в этом актовом зале Московской Духовной Академии. И не потому только естественнoе волнение испытываю я, что снова, как в далекие студенческие годы, предстою перед Академической аудиторией, как испытуемый, который должен дать ответ на все поставленные вопросы, но главным образом сердце мое волнуется от сознания, что здесь через подобный искус проходили многие славные и ученые мужи, сыны и служители Святой Христовой Церкви, труженики богословской науки. И вот сегодня, вполне сознавая свою научную незначительность, я дерзаю последовать их примеру, представив мою скромную работу на соискание ученой степени магистра богословия. С юности моей я всегда с большим почтением относился к Московской Духовной Академии, где хотел получить богословское образование, однако Промысл Божий, все устрояющий во благо, судил иначе, и сейчас, будучи воспитанником Ленинградской Духовной Академии, я с благодарностью вспоминаю родную мою духовную школу и всех начальствовавших и учивших в ней, которые и словом, и делом влагали в сердца и разумения наши много доброго и полезного. И когда я сейчас вижу здесь отца Михаила Сперанского, бывшего моим ректором, когда смотрю на благостного старца отца Иоанна Козлова[124] или моего строгого оппонента отца Андрея Сергиенко, мне кажется, что минувшие годы возвращается к давно уже прошедшему времени, и я как будто не в Загорске, не в Троице-Сергиевой Лавре, но на берегах Невы и Обводного канала под сенью возлюбленного ученика Христова, апостола-богослова и богословов начальника святого Иоанна в то далекое прекрасное время»[125].
Первым оппонентом митрополита Никодима был протоиерей Андрей Сергеенко. Участвовал во французском сопротивлении в годы Второй мировой войны[126]. В 1936 году он основал Свято-Духовский скит, который находится в небольшом живописном местечке Мениль-Сен-Дени близ Парижа[127]. В 1931 г. он окончил Свято-Сергиевский Богословский институт в Париже и вернувшись в СССР, стал профессором ЛДА[128]. В 1956 г. он защитил курсовое сочинение «Очерки к вопросу о старокатолическом движении» в четырех книгах, а в 1968 г. он защитил магистерскую диссертацию «Старокатоличество (история и основные положения)» в Московской духовной академии. Протоиерей Андрей Сергеенко умер через два года после защиты в 1973 г. Отзыв протоиерея А. Сергеенко, также сохранившийся в копии в журнале Совета МДА, содержал ряд критических замечаний, хотя в целом был вполне положительным. Полными и компетентными были и ответы магистранта на вопросы участников защиты.
Однако надеждам на избрание митрополита Никодима Патриархом не суждено было сбыться. Митрополит Пимен, как указывает О.Ю. Васильева, активно старался с помощью властей противостоять влиянию митрополита Никодима: «Считал при этом, что власть должна более серьезно подойти к нейтрализации любой инициативы со стороны митрополита Никодима»[129]. Сделав ставку на митрополита Пимена, власти исключили возможность избрания митрополита Никодима, настояв на открытом безальтернативном голосовании.
После избрания Патриархом митрополита Пимена, то есть с 1971 г. здоровье владыки Никодима продолжало ухудшаться. Согласно справке, сохранившейся в личном деле, датированной 1 февраля 1975 г., ему были противопоказаны длительные и дальние командировки и поездки. Врачи клиники Медицинского института им. Сеченова констатировали целый ряд серьезных проблем с сердцем, обострившихся после инфаркта, произошедшего в декабре 1974 г.[130] 3 февраля 1975 г. митрополит Никодим подал Патриарху рапорт, копия которого также сохранилась в личном деле. В нем говорилось: «Почтительно представляя Вашему Святейшеству медицинское свидетельство о состоянии моего здоровья, прошу Вас, в соответствии с врачебным заключением, освободить меня в настоящее время от длительных и далеких заграничных командировок»[131]. Еще в 1972 г. он вынужден был оставить пост главы ОВЦС. Но ни в 1972 г., ни позднее оставление владыкой митрополитом своих позиций не было связано со здоровьем, или, по крайней мере, только с ним. Митрополит Никодим никогда не жалел себя, не понимал тех, кто просил его работать менее напряженно, чтобы сохранить здоровье.
В свете новых источников все отчетливее становится жертвенный характер служения митрополита Никодима. Только введение в научный оборот новых документов о жизни и служении митрополита Никодима, значительное большинство из которых остаются за рамками научных исследований, позволит объективно оценить его вклад в историю Русской Церкви, позволит очистить представление о нем от стереотипов и мифов, которые до сих пор окружают образ владыки Никодима.
Фотографии
из фондов библиотеки МДА.
Подготовлены к публикации автором
[1] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 169.
[2] ЖМП. 1978. № 11. С. 14.
[3] Первая анкета была заполнена в ноябре 1955 г. (Л. 3-6), вторая -12 октября 1964 г. (Л. 1-2)
[4] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 169. Л. 1, 3.
[5] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 169. Л. 5.
[6] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 169. Л. 5.
[7] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 169. Л. 6.
[8] ЖМП. 1978. № 11. С. 14.
[9] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 169. Л. 5.
[10] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 169. Л. 2, 5.
[11] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 169. Л. 5.
[12] Архив МДА. Коллекция документов.
[13] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 169. Л. 5.
[14] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 169. Л. 2, 5.
[15] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 169. Л. 3 об.
[16] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 169. Л. 3 об.
[17] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 169. Л. 1 об.
[18] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 169. Л. 5.
[19] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 169. Л. 3.
[20] ЖМП. 1978. № 11. С. 14.
[21] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 169. Л. 4.
[22] РГАНИ. Ф. 5. Оп. 17. Д. 452. Л. 171.
[23] РГАНИ. Ф. 5. Оп. 17. Д. 452. Л. 173.
[24] РГАНИ. Ф. 5. Оп. 17. Д. 452. Л. 173-174.
[25] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 2. С. 205. Машинопись.
[26] Чумаченко Т.А. Государство, церковь, верующие. 1941-1961 гг. М., 1999. С. 176.
[27] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 169. Л. 7.
[28] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 3. С. 10.
[29] Определения Священного Синода // ЖМП. 1956. № 6. С. 6.
[30] Погребение митрополита Никодима // ЖМП 1978. № 11. С. 14.
[31] Пимен (Хмелевской), архиепископ Саратовский и Вольский. Дневники. Русская Духовная Миссия в Иерусалиме: 1955-1957. Саратов: Изд-во Саратовской епархии, 2008. С. 230.
[32] Пимен (Хмелевской), архиепископ Саратовский и Вольский. Дневники. С. 243.
[33] Пимен (Хмелевской), архиепископ Саратовский и Вольский. Дневники. С. 271.
[34] Пимен (Хмелевской), архиепископ Саратовский и Вольский. Дневники. С. 295.
[35] Пимен (Хмелевской), архиепископ Саратовский и Вольский. Дневники. С. 312.
[36] Пимен (Хмелевской), архиепископ Саратовский и Вольский. Дневники. С. 321.
[37] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т.3. 1956-1960. С. 84.
[38] Пимен (Хмелевской), архиепископ Саратовский и Вольский. Дневники. С. 330.
[39] Из жизни Русской духовной Миссии в Иерусалиме // ЖМП. 1957. № 12. С. 21.
[40] Из жизни Русской духовной Миссии в Иерусалиме // ЖМП. 1957. № 12. С. 21.
[41] Из жизни Русской духовной Миссии в Иерусалиме // ЖМП. 1957. № 12. С. 22.
[42] Пимен (Хмелевской), архиепископ Саратовский и Вольский. Дневники. С. 463.
[43] Пимен (Хмелевской), архиепископ Саратовский и Вольский. Дневники. С. 503-509.
[44] Из жизни Русской духовной Миссии в Иерусалиме // ЖМП. 1957. № 12. С. 22.
[45] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т.3. 1956-1960. С. 134.
[46] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т.3. 1956-1960. С. 142
[47] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 169. Л. 12.
[48] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т.3. 1956-1960. С. 162.
[49] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т.3. 1956-1960. С. 182.
[50] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т.3. 1956-1960. С. 196.
[51] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т.3. 1956-1960. С. 209.
[52] РГАНИ. Ф.5. Оп. 16. Д. 642. Л. 13.
[53] РГАНИ. Ф.5. Оп. 16. Д. 642. Л. 19.
[54] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т.3. 1956-1960. С. 210.
[55] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т.3. 1956-1960. С. 211.
[56] РГАНИ. Ф.5. Оп. 33. Д.162. Л.175.
[57] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т.3. 1956-1960. С. 212.
[58] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т.3. 1956-1960. С. 212.
[59] См.: Маслова И.И. Эволюция вероисповедной политики Советского государства и деятельности РПЦ в 1953-1991 годах. Дисс. …докт. ист. наук. М., 2005; она же. Советское государство и Русская православная церковь: политика сдерживания (1964-1984 гг.). М., 2005; Она же. Совет по делам религий при Совете министров СССР и Русская православная церковь (1965-1991 гг.) // Отечественная история. - 2005. № 6. - С. 52 – 65; Она же. Деятельность Совета по делам религий при Совете Министров СССР в 1965-1985 гг.: «политика сдерживания» // Религия и право: Информационно-аналитический журнал. 2005. № 1. С. 17-23; «Ватиканское направление»: из истории секретных операций КГБ // Религия и право: Информационно-аналитический журнал. 2005. № 2. С. 11-14.
[60] См.: Васильева О.Ю. Русская Православная Церковь и Второй Ватиканский Собор. М. 2004.
[61] АВП РФ Ф. 194. Оп. 54. Д. 158. Л.2.
[62] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 13.
[63] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 18.
[64] П.В.Макарцев – заместитель председателя Совета по делам РПЦ.
[65] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 40.
[66] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 49.
[67] Митрополит Никодим (Ротов) и Всеправославное единство. СПб, 2008. С. 12-40.
[68] В.Г. Фуров - – заместитель председателя Совета по делам РПЦ.
[69] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 62.
[70] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 83.
[71] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 87.
[72] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 143.
[73] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 145.
[74] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 169. Л. 2 об.
[75] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 134-138.
[76] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 160.
[77] Коиск О.В. Шейкин Г.Н. Варлаам (Борисевич) // ПЭ. Т. VI . М., 2003. С. 586.
[78] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 160.
[79] Митрополит Никодим (Ротов) и Всеправославное единство. СПб., 2008. С. 41-45.
[80] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 160.
[81] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 162.
[82] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 167.
[83] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 179.
[84] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 193.
[85] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 215.
[86] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 220.
[87] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 221.
[88] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 223.
[89] См. об этом: Васильева О.Ю. Русская Православная Церковь и Второй Ватиканский Собор. М., 2004.
[90] Митрополит Никодим (Ротов) и Всеправославное единство. СПб., 2008. С. 45-62.
[91] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 231-232.
[92] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 235.
[93] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 245.
[94] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 246.
[95] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 279.
[96] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 4. 1961-1965. С. 279.
[97] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 5. 1966-1970. С. 4.
[98] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 5. 1966-1970. С. 4.
[99] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 5. 1966-1970. С. 5.
[100] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 5. 1966-1970. С. 6.
[101] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 5. 1966-1970. С. 18.
[102] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 5. С. 12.
[103] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 5. С. 12.
[104] См. подробнее: Васильева О. Ю. Русская духовная миссия: От прошлого к настоящему // Альфа и Омега. 2005. № 3(44). С. 144 -152.
[105] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 5. 1966-1970. С. 22.
[106] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 5. 1966-1970. С. 24.
[107] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 5. 1966-1970. С. 51.
[108] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 5. 1966-1970. С. 25.
[109] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 5. 1966-1970. С. 25.
[110] Цит. по: Васильева О.Ю. Поместный Собор 1971 г.: вопросы и размышления // Альфа и Омега, № 1(45). 2006. С. 174-175.
[111] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 5. 1966-1970. С. 74.
[112] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 5. 1966-1970. С. 110.
[113] Патриарх Алексий. Дневниковые записи. Т. 5. 1966-1970. С. 175.
[114] Журнал Совета МДА.№ 9. 6 мая 1970 г. С. 7.
[115] Журнал Совета МДА.№ 9. 6 мая 1970 г. С. 20.
[116] Журнал Совета МДА.№ 9. 6 мая 1970 г. С. 48.
[117] Журнал Совета МДА.№ 9. От 6 мая 1970 г. С. 33-48.
[118] Архимандрит Августин (Никитин). Церковь плененная. Митрополит Никодим (1929-1978) и его эпоха (в воспоминаниях современников). СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2008. С 489.
[119] Архимандрит Августин (Никитин). Церковь плененная. С. 489.
[120] Арранц Михаил (род. 9.07.1930), иером.-иезуит восточного обряда, известный литургист, д-р церковных вост. наук (с 1969), магистр богословия (с 1979), проф. ЛДА (с 1979), заслуженный проф. (с 1995). В 1969–1975 гг. по приглашению митрополита Никодима читал лекции по литургике в ЛДА.
[121] Цит. по: Васильева О.Ю. Поместный Собор 1971 г.: вопросы и размышления. С. 183-184.
[122] ОПРЕДЕЛЕНИЯ СВЯЩЕННОГО СИНОДА // ЖМП. 1970. № 1.
[123] Журнал Совета МДА. № 8. 15.04.1970. С. 29.
[124] Козлов Иоанн Стефанович Профессор-протоиерей (1887-1971)
25 марта 1911 г. рукоположен во иерея. С 1911 по 1915 гг.
он состоял священником-миссионером Олонецкой епархии. В
1915-1918 гг. свящ. И. Козлов обучался в МДА. Служил в московском храме Флора и Лавра на Зацепе (1927-1933). В 1948 г. он возобновил священнослужение, будучи принят в Ташкентскую епархию к храму Всех Святых г. Андижана. С 1949 г. преподавал в ЛДА , став в 1956 г. профессором. В том же году перешел в МДА. Летом 1971 г. вышел на пенсию.
[125] Журнал 15.04.1970. С. 26-27.
[126] Якунин В.Н. Положение и деятельность Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны. Самара, 2001. С. 248.
[127] Голубцов В., свящ. Русская православная диаспора во второй половине XX века. Дисс…канд. богосл. Сергиев Посад, 2000. С. 148.
[128] Шкаровский М. В. Санкт-Петербургские (Ленинградские) Духовные школы во 2-й половине XX — начале XXI века // Вестник церковной истории. М., 2008. № 4(12). С. 186.
[129] Васильева О.Ю. Поместный Собор 1971 г.: вопросы и размышления. С. 175.
[130] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 169. Л. 12.
[131] ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 7. Д. 169. Л. 11.