В последние десятилетия религиозная тематика все активней вторгается в ту сферу, из которой раньше активно вытеснялась — в сферу фантастики. Этот жанр породила научно-техническая революция XIX века, когда писателей и читателей больше вдохновляли эпопеи о полетах на Луну, путешествиях к центру Земли или революциях на Марсе, нежели старые добрые сказки. В фантастических романах не оставалось места для Бога — их герои могли справиться с любой проблемой своими силами, в крайнем случае при помощи дружественных инопланетян. Мир будущего рисовался в самых светлых тонах: всеобщая свобода, равенство и братство, отсутствие войн и болезней. И, как полагали мэтры жанра, наступить это светлое будущее должно было совсем скоро. Полная версия статьи, опубликованной в «НГ-Религии» 4 февраля 2009 года.

 

— Веруешь ли ты?! — вдруг воскликнул бородач, срываясь с баса на визг.
Ловким движением он вынул из-за пазухи спелый банан и протянул его Трохину.
  — Верую! — кивнул Трохин и осторожно взял банан.
  — Крепка ли твоя вера? — снова крикнул бородач.—
Веруешь, что произошел от Обезьяны?
  — Крепка! Я верую! Верую, что действительно произошел от Обезьяны!
— Жри! — кивнул священник на банан.

Леонид Каганов «Флэшмоб-террор»

 

До середины ХХ века фантастика была одним из доминирующих жанров художественной литературы, по популярности сравнявшись с детективами и женскими романами. Главными читателями фантастики всегда были школьники и студенты, поэтому этот жанр стал мощным инструментом пропаганды как в социалистических, так и в капиталистических странах. Миллионы детей были воспитаны на книгах Жюля Верна, Герберта Уэллса, Конана Дойля, Алексея Толстого, Ивана Ефремова и Александра Беляева. И это воспитание было сугубо материалистическим - ведь не зря Айзек Азимов говорил, что фантастику пишут атеисты.

Ситуация стала меняться с середины 50-х годов, когда великий английский писатель Джон Рональд Руэл Толкиен своей трилогией «Властелин колец» дал старт новому направлению фантастики, получившему название фэнтези. Конечно, книги этого жанра встречались и раньше - достаточно вспомнить серию Лаймена Фрэнка Баума о стране Оз или «Конана-варвара» Роберта Говарда, однако именно с книг Толкиена фэнтези выделилась в отдельный жанр и приобрела настоящую популярность.

Книги Толкиена очень религиозны: трилогии «Властелин колец» предшествует еще более масштабный «Сильмариллион», в котором описывается сотворение мира, отпадение Моргота-сатаны от Бога и войны, которые вели с ним ангелы, эльфы и люди. Хотя у Толкиена религия не изображается как организованная форма поклонения высшим силам (не считая упоминая о святилище Всевышнего-Эру на высочайшей горе Нуменора), существование Бога не вызывает сомнений у жителей Средиземья, так как живы еще рожденные в раю эльфы, а беса-Саурона и ангела-Гендальфа можно узреть во плоти.

Сам Толкиен считал, что его творения выражают христианские идеи, и представители католичества, англиканства и православия с ним соглашались. Впрочем, это не помешало наиболее ревностным поклонникам Профессора объявить мир Средиземья реальным и создать настоящую религию, которая быстро разделилась на два лагеря - «светлых» и «темных» толкиенистов. Их последователи, соглашаясь с тем, что Толкиен выступил в роли не сочинителя, а визионера, расходятся во мнении, правильно ли он расставил акценты. «Светлые» толкиенисты считают, что правильно, а их «темные» оппоненты настаивают, что Моргот на самом деле был хорошим и только изощренная эльфийская пропаганда превратила его в сатану.

Триумфу «Властелина колец» сопутствовал триумф «Хроник Нарнии» Клайва Стейпла Льюиса, признанных образцовой христианской сказкой для детей. В научной фантастике прорыв совершил американец Клиффорд Саймак, автор «Заповедника гоблинов» и «Города», книгам которого в СССР даже меняли названия из-за явных отсылок к Библии. К жанру фантастики обращался и знаменитый остроумец Гилберт Честертон, написавший роман «Шар и крест». Именно благодаря этим людям религия стала возвращаться на страницы фантастических романов, и религия не только христианская. «Дюна» Фрэнка Херберта стала классическим примером мусульманской, хотя и совсем неортодоксальной, фантастики; американские фантасты Гарри Тертлдав и Майкл Муркок активно использовали в своих книгах иудейские мотивы, немало книг ставят во главу угла буддийские, индуистские, зороастрийские ценности.

Фантастическая литература помогла появиться на свет и ряду новых религий. В какой-то момент малопопулярный американский фантаст Лафайет Роналд Хаббард осознал, что одной литературой не проживешь и произнес сакраментальную фразу: «Нельзя разбогатеть на научной фантастике. Если вы хотите разбогатеть, надо основать религию». Так возникла Церковь саентологии - организация крупная и весьма небедная. В основу ее учения легли фантастические сочинения основателя, который, будучи поклонником жанра космооперы, писал и рассказывал о внеземных цивилизациях, Галактической конфедерации и ее правителе Ксену.

Вселенная «Звездных войн», придуманная в 70-х годах ХХ века режиссером Джорджем Лукасом, первоначально могла быть отнесена к «твердой» научной фантастике, однако постепенно ее поклонники создали настоящую религию джедаев, приверженцами которой называют себя несколько десятков тысяч жителей Великобритании. Кроме того, идеи Лукаса оказали заметное влияние на «Нью-Эйдж» -движение современных неооккультистов, синтезирующих западные и восточные религии.

Из мрачного творчества американского писателя Говарда Лавкрафта, придумавшего целый выводок жутких монстров, выросла интернет-религия Ктулху, последователи которой ждут пробуждения своего божества и даже организованно интересуются у главы российского государства, как он относится к такой перспективе. Глава государства, кстати, ответил в том ключе, что с подозрением относится ко всяким потусторонним силам и рекомендует обращаться к истинным ценностям, которые содержатся в Библии, Талмуде и Коране. Последователей ктулхуизма можно легко опознать по выражениям «Ктулху фхтагн!» ('Ктулху ждет!') и «Зохавано во имя Ктулху!».

Грань между научной фантастикой и фэнтези быстро размывалась и с появлением в 80-х годах игровой вселенной «Молота войны» («Warhammer 40.000») исчезла совсем. Эльфы и орки вышли в космос и сменили луки и топоры на танки и гранатометы, рыцари обзавелись энергетическими мечами, а магия легко ужилась с гиперпространственными звездолетами. В придуманном английскими игроделами мире за осеняемый двуглавым орлом Империум воюют и стометровые человекообразные роботы, и гренадеры с дробовиками, и дикари с дубинами (просто высокотехнологичного оружия на всех не хватает). При этом «Молот войны» считается самым «религиозным» из всех вымышленных миров: его главными положительными героями являются космодесантники и Сестры Битвы, боевые монахи и монахини, которые большую часть своего времени проводят в посте и молитве. Впрочем, и среди других героев этого мира неверующих нет, как минимум убедиться в существование демонов там очень легко.

Между тем фантастика стран соцлагеря развивалась в строго заданном направлении и модные нововведения до поры до времени обходили ее стороной. В далеком и не очень будущем торжествовал коммунизм, в мирах Полдня, Великого Кольца и Алисы Селезневой жили здоровые, политически грамотные и лишенные предрассудков люди. Религии в этих утопических мирах присутствовали лишь в виде диких языческих культов или жестокой инквизиции далеких планет, в крайнем случае - как у Станислава Лемма в «Дневниках Йона Тихого» - были представлены незадачливыми католическими миссионерами, пытавшимися растолковать негуманоидным жителям вулканических планет, что такое ад.

И все-таки полностью избежать серьезного разговора на религиозную тематику не удавалось. Чаще всех обращались к ней братья Стругацкие, написавшие как нарочито антихристианский роман «Отягощенные злом, или сорок лет спустя», так и «Пикник на обочине», по которому затем был снят изобилующий евангельскими цитатами и доброжелательно принятый православными «Сталкер».

Постперестроечный период ознаменовался мощным религиозным ренессансом в фантастической литературе. Наиболее ярко это проявились в дилогии «Искатели неба» мэтра отечественной фантастики Сергея Лукьяненко.

«Искатели неба» - это история мира, в котором Мессия был убит во младенчестве, а его место занял Искупитель - приемный сын божий, который вместе со своей сподвижницей Сестрой основал новую религию, дав людям Слово - магическое заклинание, позволяющее прятать вещи в параллельном мире. Главный герой дилогии, принц Маркус, в совершенстве владеет этой магической практикой, из-за чего его одни начинают считать новым Искупителем, а другие - опасным самозванцем. За принцем начинают охотиться церковь и светские власти, которые в итоге оказываются правы: прошедший через все испытания Маркус начинает завоевывать мир. А его ближайший соратник Ильмар понимает, что из наилучших побуждений помог прийти к власти лжемессии.

Со временем из российских авторов, активно использующих религию в своих произведениях, выделись различные группы, среди которых можно отметить «имперских» фантастов, в произведениях которых православная цивилизация торжествует не только на земле, но и в космосе (цикл «Завтра война» Александра Зорича, «Конкистадор» Дмитрия Володихина, «Звездный табор, серебряный клинок» Виктора Буркина), и православных фантастов, специализирующихся на социальных вопросах («Зиккурат» Юрия Максимова, «Последнее звено» и «Чужеземец» Виталия Каплана).

Нельзя не упомянуть, что серьезным прорывом в фантастике стало появление цикла о Гарри Потере, который приобщил к литературе как таковой миллионы детей. Хотя в книгах Джоан Роулин религии уделено нарочито мало места, ее герои тем не менее отмечают Пасху и Рождество, из чего можно сделать совершенно определенный вывод об их религиозной принадлежности. «Поттериада» породила массу подражаний и пародий, самым удачным из которых выглядит сериал о Тане Гроттер и параллельный ему цикл о Мефодии Буслаеве русского детского писателя Дмитрия Емца, который пытается доносить до молодежи традиционные духовные ценности через такой рискованный жанр, как хулиганская фэнтези.

Мощное вторжение религии в фантастику не могло не породить ответную реакцию. Английский писатель Филипп Пулман решил взять реванш через свою трилогию «Темные начала», многими называемую «курсом безбожия для детей и подростков». Правда, атеистической и антиклерикальной она кажется только на первый взгляд - ничего даже приблизительно похожего на Бога и Церковь в книгах Пулмана нет. Зато есть там секс и насилие, почитаемая за бога банда маразматических псевдоангелов, жестокие и лживые положительные герои, которые громоздят горы трупов, пытаясь построить Небесную Республику. Вообще, трудно отделаться от мысли, что Пулман написал не богоборческую сказку для детей, а трэш-пародию на нее.

К слову сказать, в фантастической литературе можно встретить пародии и на самих атеистов. Вдохновившись примером различных американских церквей атеистов и печальной историей Атеистического общества Москвы, претерпевшего раскол на две враждующие фракции, популярный фантаст Вадим Панов в своем цикле «Анклавы» упоминает соперничающие между собой Официальную Истинную Атеистическую Церковь и Официальную Подлинную Атеистическую Церковь. Писатель и сценарист ряда юмористических программ, Леонид Каганов пошел еще дальше, в своем рассказе «Флэшмоб-террор» описав атеистов-старообрядцев, изображающих на иконах шимпанзе, молящихся австралопитеку, новых атеистов-реформистов, гагарианцев, поклоняющихся статуям Дарвина верхом на пальме и Гагарина верхом на ракете, а также смоделировав ритуал принятия атеистической веры.

Одним из важнейших достоинств фантастики как таковой стало моделирование ситуаций в самых различных сферах, включая религиозную. В свое время фантасты неплохо поработали над профилактикой атомной войны, запугав все слои общества ужасами постъядерного мира, а затем внесли серьезный вклад в защиту экологии, предложив развивать альтернативные источники энергии. Романы-предупреждения затронули и религиозную тематику: в одних авторы предостерегали от клерикализации общества и призывали ограничить права религиозных организаций (например, «Молот и крест» Гарри Гаррисона или «Восстание 2100 года» Роберта Хайнлайна), а в других, наоборот, представляли теократию лучшей формой правления («Страсти по Лейбовицу» Уолтера Миллера). В России самым известным романом-предупреждением такого типа стала «Мечеть Парижской Богоматери» Елены Чудиновой, где описывается мирно завоеванная мусульманами-иммигрантами Западная Европа.

Со временем все более востребованным оказывается воспроизведение парадоксальных с богословской точки зрения ситуаций. Вопрос о реальности инопланетян всерьез обсуждается не только фантастами и уфологами, но и представителями Римско-Католической Церкви. Во всяком случае, главный астроном Ватикана, священник-иезуит Хосе Габриэль Фунес заявил, что вера в инопланетян не противоречит Библии, отметив вероятность наличия во Вселенной иных разумных форм жизни. Православные богословы с ним, правда, не согласились.

Авторы уже упоминавшейся вымышленной вселенной «Молота войны» поразмышляли о том, что случилось бы, если бы культ Ленина продержался не семьдесят, а несколько тысяч лет. В их мире один гениальный вождь объединил человечество далекого будущего под знаменами воинствующего атеизма, отрицая существование любых сверхъестественных сил. За несколько столетий он уничтожил все традиционные религии, сохранившиеся только на далеких и недоступных планетах, однако долгожданный триумф омрачила встреча со вполне реальными демонами, соблазнившими большую часть его сподвижников. В итоге человечество пережило еще одну мировую войну, великий богоборец был смертельно ранен, законсервирован в специальном саркофаге и через некоторое время обожествлен. А через десять тысяч лет религия вечно живого Бога-Императора стала единственно возможной для населения двух миллионов миров и любые отклонения от нее жестоко карались инквизицией. И все потому, что вера в даже заведомо ложного бога помогала в борьбе со всякой нечистью лучше, чем диалектический материализм.

Вполне возможно, что отечественным пионером религиозного моделирования стал Булгаков, перенеся сатану со свитой в Москву 20-х годов, он создал гениальный многоуровневый роман, в котором одни усматривают глубоко православное по духу произведение, а другие - едва ли не пропаганду сатанизма. А сейчас Сергей Чекмаев в своей дилогии «Анафема» описывает будни созданной Отделом внешних церковных связей Московского Патриархата и МВД спецслужбы по борьбе с сектантами, сатанистами и особенно младостарцами, Евгений Лукин в повести «Алая аура протопарторга» с большим юмором раскрывает противостояние политических систем, основанных, соответственно, на либеральном оккультизме и тоталитарном синтезе коммунизма с христианством, а белорусский дуэт Брайдера и Чадовича в романе «Евангелие от Тимофея» приводит хронику межрелигиозной войны на почве толкования книги кулинарных рецептов, которую устроил попавший в параллельный мир простой советский повар.

Сейчас фантастика несколько утратила свои позиции воспитательной литературы для молодежи, будучи потеснена компьютерными играми. Трудно не согласиться с мнением Сергея Чекмаева и Дмитрия Goblina Пучкова, что современные дети проходят первую игру до того, как прочитывают первую книжку. Другое дело, что немалая часть этих игр основана на научно-фантастических и фэнтезийных книгах, в которых сценаристы «стрелялок», стратегий и квестов черпают свое вдохновение.

По мнению многих литературоведов, главной проблемой новой фантастики и компьютерных игр становится поточность их производства, которая не только резко ухудшает качество, но и создает проблему «привлекательного зла». Как выяснилось, нарисовать образ харизматичного и обаятельного злодея намного проще, чем выписать правдоподобного и нескучного ревнителя добра. На практике же книги и игры заполонили благородные вампиры и зомби, честные разбойники и наемные убийцы, обаятельные демоны и некроманты. Видимо, эта проблема на ближайшие годы и станет главной для фантастики всех жанров.