Продолжительность времени, в течение которого культурное человечество обсуждает проблемы, так или иначе связанные с темой креационизма, перевалила уже за полтора века. За это время в данном дискурсе успело «отдифференцироваться» много разных точек зрения. Очевидно, что каждая из них отстаивает свою истинность, полемизируя со всеми остальными, и это порождает немалую путаницу в понятиях, которая, как показывают наблюдения за ходом дискуссии, со временем не сокращается, а наоборот, – возрастает. Поэтому начать настоящее сообщение мне кажется разумным с определения хотя бы самого понятия креационизма. При этом я глубоко убеждён в том, что всякое определение есть не более чем условная договорённость между людьми, и, следовательно, определения не бывают «правильными» или «неправильными», «истинными» или «ложными». Соответственно, нижеследующее определение выражает лишь то, как я буду понимать слово «креационизм», употребляя его в настоящем тексте, и служит исключительно для лучшего понимания этого текста его потенциальными читателями.

Под креационизмом я буду понимать любое учение, отрицающее существование эволюции на религиозных основаниях. Креационисты, таким образом, – это люди, которые считают, что представления об эволюции (вообще говоря, всякой эволюции, но в первую очередь речь идёт, как правило, об эволюции живых организмов) находятся в противоречии с вероучительными положениями (догматами) той или иной религии. В зависимости от того, какая именно религия имеется в виду, можно различать креационизм христианский, исламский, иудаистский, индуистский и т. д., но я буду говорить только о христианском креационизме ввиду своей слабой осведомлённости в отношении нехристианских религий.

Поскольку биологическая эволюция есть научно доказанный факт (существуют аргументы в пользу эволюции, которые удовлетворяют всем критериям доказательности, принятым в науке), постольку всякий креационизм есть учение антинаучное. Но, несмотря на это, далеко не всякий креационизм может быть отнесён к сфере лженауки. Если для лженауки характерна маскировка «под науку», и всякая лженаука является наукой со своей собственной точки зрения, то в креационизме существуют откровенно обскурантистские течения, которые открыто декларируют свою позицию как враждебную по отношению ко всей и всякой науке. «…Если наука противоречит Библии, то тем хуже для науки, а не для Библии», – говорится в «Обращении» Союза Православных братств[1]. А вот текст, два года назад скачанный мной из Интернета[2]: «Ряд участников обсуждения справедливо указывает на то, что представителям некоторых научных дисциплин крайне сложно принять библейское учение о творении мира. По-видимому, это коренным образом связано с неустранимой антихристианской метафизикой, изначально присутствующей в новоевропейской науке, которая родилась в эпоху Возрождения, с ее культом богоборческого гуманизма. Надо думать, что чрезмерное и доверчивое погружение в эти науки, с их претензией на точность, объективность и универсальность, особенно пленяющие ум современного человека, помноженное на гордость ума, неизбежно сопровождающую интеллектуальные труды без покорения ума Богу, чрезвычайно затемняет сердечные очи. Ввиду этого было бы целесообразным для людей, приходящих в Церковь от этих наук (геология и биология в особенности), разработать формулу отречения, что-то вроде: "отрекаюсь от бога Эволюции и Большого взрыва и проклинаю ложные догматы Дарвина и его последователей", как противные словам Символа "верую… в Бога… Творца неба и земли, всего видимого и невидимого", и содержащие в себе хулу на Духа Святого, "говорившего через пророков", в том числе и через бытописателя Моисея, сообщившего нам о шестидневном устроении мира — наподобие того, как приходящий от магометанства в Православие обязан отречься от "бога Магомета" (Требник)». Понятно, что вряд ли подобные взгляды стóит рассматривать как лженаучные.

Имеется, впрочем, довольно-таки обширный корпус креационистской литературы, в которой формально рассматриваются доказательства существования эволюции, добытые наукой к настоящему времени. Это течение носит название «научного» креационизма (или «креационной науки»), однако даже в его пределах, строго говоря, далеко не всё может быть отнесено к сфере лженауки. Как правило, антиэволюционные аргументы креационистов сводятся к констатации отдельных изолированных фактов, вроде молотка, вмонтированного в монолит ордовикского песчаника[3], или ослабления магнитного поля Земли со временем[4], которые, по их мнению, противоречат представлениям об эволюции органического мира.

Для лучшего понимания того, об аргументах какого рода здесь идёт речь, рассмотрим более подробно один из них[5]. Известно, что речная вода не является абсолютно пресной. Реки, протекая по поверхности суши, растворяют своими водами некоторые неорганические соединения, входящие в состав земной коры (в первую очередь, конечно, поваренную соль, как наиболее растворимое в воде минеральное вещество) и выносят их в мировой океан, где эти соединения накапливаются, т. к. после попадания в океан они исключаются из общего круговорота воды (вода из океана испаряется в «чистом» виде без каких-либо растворённых веществ). Таким образом, солёность мирового океана со временем постепенно растёт. Зная среднюю солёность речной воды и среднегодовой сток всех рек, можно оценить скорость этого роста, а если экстраполировать эту скорость в геологическое прошлое, то оказывается, что не более чем 200 млн. лет назад, т. е. где-то в триасовом или в юрском периоде, мировой океан был абсолютно пресным. Соответственно, в кембрийском, например, периоде (около 500 млн. лет назад) на Земле не было ни морей, ни океанов, т. к. если бы они существовали, то должны были бы иметь отрицательную солёность, что абсурдно.

Выглядят все эти рассуждения вполне наукообразно, и человек, не имеющий специального геологического образования (а поскольку геологию у нас не преподают в средней школе в качестве самостоятельного предмета, то такие люди составляют подавляющее большинство населения нашей страны) вряд ли сможет понять, в чём заключается ложь данного софизма. А заключается она в том, что в нём не учитывается эффект обратного переноса поваренной соли из океанской воды в земную кору. Такое осаждение соли из морской воды наблюдается в настоящее время, например, в заливе Сиваш (в результате интенсивного испарения в условиях жаркого и аридного климата), а в отложениях прошлых геологических периодов встречаются колоссальные по своему объёму пласты каменной соли, простирающиеся на многие сотни километров и достигающие мощности в несколько сот метров. И хотя механизм образования таких залежей мог отличаться от действующего ныне в Сиваше, нет сомнения в том, что они возникли в результате выделения соли из морской воды.

Но главный недостаток всех аргументов такого рода заключается в их исключительно отрицательном характере. Креационисты не понимают (или сознательно игнорируют?), что современная наука – это не сумма, а система знаний, где каждое положение связано с другими положениями тысячами смысловых «нитей», и все они взаимно проясняют и подтверждают друг друга. В науке уже более двухсот лет известен и интенсивно исследуется природный феномен, который получил наименование палеонтологической летописи и который можно кратко и упрощенно описать следующим образом. Верхняя часть земной коры, называемая стратисферой, сложена осадочными горными породами, имеющими, как правило, слоистую структуру, и расчленяется на плитообразные тела (стратоны), которые последовательно наслаиваются друг на друга и прослеживаются на обширных территориях. Каждый стратон характеризуется своим собственным комплексом ископаемых организмов. Вертикальная последовательность стратонов, называемая стратиграфической шкалой, интерпретируется как историческая последовательность их образования, так что каждый стратон соответствует определённому этапу земной истории, а присущий ему комплекс организмов – этапу эволюции органического мира. Таким образом, современное естествознание не просто утверждает существование эволюции, а предоставляет достаточно подробную картину того, как эта эволюция шла. Данная картина, являющаяся содержанием таких наук, как стратиграфия и историческая геология, может рассматриваться в качестве своего рода эволюционистской парадигмы и одновременно основного доказательства существования биологической эволюции.

Поэтому отрицание эволюции означает по существу отрицание всейстратиграфии и всейисторической геологии. И если такое отрицание претендует на научность, то оно не может оставаться только отрицанием, но должно быть дополнено положительнымисведениями о том, что же всё-таки было, если не было эволюции. Эта новая картина истории Земли (новая парадигма биологии и геологии) должна быть, по крайней мере, столь же детальной и столь же согласованной с наблюдаемыми фактами, как и традиционная историко-геологическая. Другими словами, главное требование, предъявляемое к «научному» креационизму для того, чтобы его можно было поставить в один ряд с настоящей наукой (и, следовательно, рассматривать хотя бы как лженауку), заключается в представлении интерпретации палеонтологической летописи.

Подобную интерпретацию очень редко можно встретить в креационистской литературе, и мне известен лишь один автор-креационист, который хоть сколько-нибудь подробно рассматривает данные вопросы: С. Ю. Вертьянов[6]. Однако книги Вертьянова полны чудовищных «ляпов» и подтасовок – фактических, логических, историко-научных. Вот несколько примеров.

«<…> Породы девонской системы впервые были выделены в графстве Девоншир (учителем Дарвина Сэджвиком, 1839 г.), а пермской — в Пермской губернии (Мурчисоном, 1841 г.). Возрастное соотношение между этими породами учёные определили по останкам. В девонширских отложениях широко распространены рыбы, а в пермских — пресмыкающиеся. Согласно эволюционным представлениям, пермские отложения моложе, поэтому должны располагаться на шкале выше девонских. Эволюционная гипотеза выделяет на развитие рыб в пресмыкающихся 100—120 млн лет, и это значение берётся за разницу в возрасте пермских и девонских отложений. Так геохронологическая шкала оказалась привязанной к миллиардам лет гипотетической эволюции» (Вертьянов, 2012, с. 222).

На самом деле пермская система по времени своего установления была последней из всех систем фанерозоя, так что с её выделением построение международной стратиграфической шкалы фанерозоя было фактически завершено, по крайней мере, на уровне систем (если не считать выделения ордовикской системы из состава силурийской, произведённого уже в середине XX в.). Таким образом, эта шкала была полностью построена почти за 20 лет до появления книги Ч. Дарвина «Происхождение видов» (первое издание которой увидело свет в 1859 г.), т. е. в те времена, когда идеи о биологической эволюции не были широко распространены в среде естествоиспытателей. Скорее всего, эти идеи не разделялись создателями шкалы и Р. И. Мурчисоном в том числе (интересно, кстати, заметить, что «учитель Дарвина» А. Сэджвик был англиканским священником и до конца своих дней не принимал и яростно критиковал дарвинизм). К тому же Мурчисон ничего не знал о присутствии остатков пресмыкающихся в выделенной им пермской системе (они были открыты в ней В. П. Амалицким лишь в 1898 г.). Отсюда можно понять, что возрастное соотношение между девонскими и пермскими отложениями было установлено не «по останкам», а по залеганию этих отложений друг на друге. Мурчисон «поместил» свою пермскую систему над девонской потому, что видел, как она налегает на отложения каменноугольной системы, про которую было известно, что в Западной Европе (в том числе и в Англии) она, в свою очередь, налегает на девонскую систему. Потом, когда на территории бывшей Пермской губернии стали бурить скважины, это положение пермской системы, установленное Мурчисоном, получило подтверждение: на большой глубине под пермскими отложениями были вскрыты отложения, весьма сходные (по органическим остаткам, но опять же, не по рыбам, а по другим группам – главным образом, по спорам высших растений) с девоном графства Девоншир. Абсолютный же возраст (в годах) всех этих отложений как при Мурчисоне, так и долгое время после него был никому не известен. Его начали определять лишь в XX в. после открытия радиоактивности. И только тогда выяснилось, что «хронологическое расстояние» между девоном и пермью составляет около 60 (а вовсе не 100 – 120!) млн лет. К происхождению же пресмыкающихся эти датировки вообще никакого отношения не имеют, т. к. первые пресмыкающиеся появляются не в пермском периоде, а в начале каменноугольного. Таким образом, на происхождение пресмыкающихся от рыб ушло, опять же, не 100 – 120, а всего лишь около 30 млн лет, и цифра эта получена совсем не из того, что столько лет «выделяет» на происхождение пресмыкающихся «эволюционная гипотеза», а из независимого от эволюции организмов метода – абсолютной датировки, основанной на радиоактивном распаде элементов.

«Дело осложняется тем, что полные разрезы крайне редки. Хорошо, если обнаруживается 4—5 периодов, как в Большом Каньоне (р. Колорадо), а таких случаев, чтобы разрез содержал все 12 периодов, вообще нет» (Вертьянов, 2012, с. 221).

В хорошо всем известном Подмосковье разрез содержит отложения 6 периодов, в Ярославской области – 9, а все 12 периодов фанерозоя присутствуют, например, в Прикаспийской впадине. Другое дело, что бóльшая часть этих отложений не обнажена на поверхности, а известна благодаря пробуренным скважинам, но этот факт легко объясняется тем, что отложения каждого периода обладают очень большой мощностью. Поэтому для того, чтобы в одном обнажении можно было увидеть отложения нескольких периодов, нужно, чтобы это обнажение имело огромные размеры, т. е. чтобы земная кора была природными водными потоками размыта на очень большую глубину. Большой Каньон уникален не по количеству представленных в нем периодов, а по глубине размыва, так что в нем можно видеть 5 периодов в естественном обнажении.

«Если на современной Земле живые организмы покрыть осадками, что мы увидим в недрах? Моллюски, кишечнополостные, рачки окажутся внизу, поскольку живут на дне морей. Выше расположатся рыбы, затем земноводные и пресмыкающиеся: они живут в прибрежных экологических зонах. В самых верхних слоях окажутся млекопитающие и птицы» (Вертьянов, 2012, с. 223).

Здесь мы имеем дело с очевидной логической подтасовкой: автор ставит вопрос и сам же даёт на него неверный ответ в надежде, что читатель не возьмёт на себя труд самостоятельно подумать над вопросом, а удовлетворится готовым ответом, который подсовывает ему автор. На самом деле, если на современной Земле все живые организмы одновременнопокрыть осадками, то в нижнем слое вместеокажутся все организмы, живущие на твёрдом субстрате: донные моллюски, кишечнополостные, ракообразные, земноводные, пресмыкающиеся и млекопитающие, в более высоких слоях никаких организмов не окажется вообще, а рыбы вместе с другими организмами, живущими в толще воды, и птицы, летающие в воздухе, не попадут ни в какие слои. Очевидно, что ничего общего с последовательностью органических остатков, которую демонстрирует палеонтологическая летопись, эта гипотетическая последовательность слоёв иметь не будет. Если же разные области земной поверхности с разными экологическими условиями будут покрываться осадками в разное время, то, очевидно, последовательность захоронённых организмов будет отражать эту временнýю последовательность образования слоев.

Примеры такого рода можно умножать и дальше[7], но если пытаться всё же увидеть за всеми этими ошибками некое «парадигматическое ядро», то его, вероятно, можно свести к следующим трём положениям:

1. Вся (или почти вся) стратисфера образовалась во время Всемирного Потопа – глобальной катастрофы, постигшей Землю около 5 000 лет назад и продолжавшейся около года.

2. Стратоны, образующие стратиграфическую шкалу, не налегают друг на друга, а замещают друг друга по латерали, т. е. в горизонтальном направлении.

3. Закономерное распределение органических остатков в стратисфере есть результат географической и экологической дифференциации земной биоты в предпотопное время.

Однако даже в таком «облагороженном» виде «парадигму» Вертьянова невозможно рассматривать как сколько-нибудь адекватную интерпретацию феномена палеонтологической летописи. Внутри стратисферы часто встречаются следы перерывов в осадконакоплении, кóры выветривания (т. е. слои, которые в результате высыхания водоёма оказались на поверхности суши, подверглись выветриванию, а затем снова были залиты водой и погребены под новыми порциями осадков) и даже почвенные горизонты, пронизанные корнями наземных растений[8]. Наблюдения за динамикой современной растительности показывают, что образование таких горизонтов занимает по крайней мере несколько лет, т. е. вся стратисфера никак не могла образоваться в течение нескольких месяцев Всемирного Потопа. О весьма длинных и мощных вертикальных последовательностях стратонов уже говорилось выше. Если порядок органических остатков в стратисфере обусловлен образом и местом жизни соответствующих организмов, то почему организмы, обитавшие в одинаковых условиях и имевшие одинаковый образ жизни, захороняются в разных слоях (например, аммониты всегда встречаются выше, чем эндоцератиды, дельфины – выше, чем ихтиозавры, а индрикотерии – выше, чем диплодоки)? Никак не объясняет «парадигма» Вертьянова стратиграфические последовательности, образуемые морским планктоном (а как раз эти последовательности обычно – самые длинные, чаще всего наблюдаются и используются для построения геохронологической шкалы, т. е. для датировки всех остальных органических остатков) и наземными растениями, которые почти никогда не захороняются в тех местах, где растут, и, следовательно, демонстрируют в захоронениях смешение всех форм, одновременно произрастающих на весьма обширных территориях. Абсолютно невозможно событиями, связанными со Всемирным Потопом, объяснить стратиграфические последовательности, образуемые спорами и пыльцой[9], которые вообще витали в воздухе (разносясь при этом на огромные расстояния: пыльцу современных европейских сосен находят в Сахаре) и никакого воздействия потопных вод не испытывали.

Кроме того, «парадигма» Вертьянова никак не может считаться «новой»[10]. Интерпретация всей стратисферы (или по крайней мере большей её части) как отложений Всемирного Потопа господствовала в геологии ещё в XVIII в.[11]. При этом все организмы, остатки которых встречались в ископаемом состоянии, но которые не известны в настоящее время, считались погибшими во время Потопа и назывались «допотопными». Однако в дальнейшем в результате изучения стратисферы была выявлена её «стратифицированность», т. е. расчленённость на слои, каждый из которых содержал свой уникальный комплекс ископаемых организмов. Этот феномен никак не укладывался в «потопную теорию», и для его объяснения учёным пришлось допустить, что в прошлом произошёл не один Всемирный Потоп, а несколько и после каждого из них (кроме последнего) Бог создавал органический мир Земли заново. «Отец палеонтологии» Ж. Кювье (1769–1832) допускал 3 таких акта творения, но уже его ближайший последователь А. д’Орбиньи (1802–1857) был вынужден признавать 27 таких актов, а Л. Агассиц (1807–1873) – 80. Кроме того, стало выясняться, что наблюдаемые этапы не абсолютно обособлены друг от друга, а демонстрируют некоторую преемственность в составе органических остатков. Всё это привело «потопную теорию» (называемую также теорией катастроф или катастрофизмом) к окончательному крушению. Стало понятно, что история Земли состоит из относительно «спокойных» периодов, разделённых относительно же резкими перестройками, различными по своей значимости и пространственному распространению, да к тому же происходящими не одновременно в разных частях земного шара. Эти общие представления по сей день господствуют в исторической геологии, а «новые» парадигмы креационистов (типа Вертьянова) пытаются вернуть нас к представлениям XVIII в., которые были опровергнуты логикой развития самой же науки.

Можно было бы не относиться всерьёз к «креационной науке», развиваемой Вертьяновым и его единомышленниками, и рассматривать её в качестве своего рода научного курьёза, однако серьёзное беспокойство вызывает тот факт, что книга (Вертьянов, 2012) издана как учебник по общей биологии для 10–11 классов средней школы. Как уже отмечалось в начале данной статьи, геология не входит в число обязательных школьных предметов, и поэтому усвоение школьниками многих научных истин, относящихся к области геологии, базируется не на доказательствах, а на вере в авторитет учителя. И если учитель с самого начала посеет в неокрепшие детские души ложные представления об окружающем их мире, то в дальнейшем эту ложь не удастся опровергнуть никакими доказательствами: все доказательства будут отметаться как «непонятные», люди просто не захотят вникать в их суть. А без такого проникновения, требующего значительных интеллектуальных усилий, научные доказательства не смогут выполнять своей основной убеждающей функции. Человечеству угрожает состояние сознательного невежества. Оно пока ещё не имело прецедентов в истории, но в настоящее время, когда наука стремительно теряет свой авторитет в обществе, его угроза кажется вполне реальной.

В заключение отметим, что «научный» креационизм (и, тем более, весь креационизм в целом) не следует отождествлять с христианским вероучением. В рамках православного богословия существуют концепции (так называемый «христианский эволюционизм»), вполне согласующиеся с современной научной картиной мира – как с эволюционным учением, так и с исторической геологией[12]. С точки зрения богословия креационизм так же несостоятелен, как и с точки зрения естествознания, и Православную Церковь следует воспринимать скорее как союзника, а не как противника в борьбе с креационизмом.

Список литературы

1. Вертьянов С.Происхождение жизни: факты, гипотезы, доказательства. 2-е издание. Сергиев Посад: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2003. 128 с.
2. Вертьянов С. Ю.(под ред.Ю. П. Алтухова). Общаябиология. Учебник для 10—11 классов общеобразовательных учреждений. 3-е издание, дополненное. М.: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2012. 352 c.
3. Головин С. Эволюция мифа. Как человек стал обезьяной. М.: Паломник, 1999. 128 с.
4. Гоманьков А. В. Библия и природа. Эволюция, креационизм и христианское вероучение. М.: ГЕОС, 2014. 187 с.
5. Диакон Даниил Сысоев. Летопись начала. М.: Сретенский монастырь, 1999. 256 с.
6. Игнатьев И. А.Иоганн Якоб Шойхцер и его «Herbarium diluvianum» (1709) // Lethaea rossica. Российский палеоботанический журнал. 2009. Т. 1. С. 1 – 14.
7. Игнатьев И. А.Ископаемые растения и «теория Потопа» // Lethaea rossica. Российский палеоботанический журнал. 2012. Т. 7. С. 35 – 581.
8. Иноземцев С. А., Таргульян В. О. Верхнепермские палеопочвы: свойства, процессы, условияформирования. М.: ГЕОС, 2010. 188 с.
9. Обращение Союза Православных братств // Божественное откровение и современная наука. Альманах. Вып. I. М.: Паломник, 2001. С. 5 – 11.
10. Хайнц Т. Творение или эволюция: Анализ теории эволюции в свете Священного Писания (пер. с англ.). Chicago: Slavic Gospel Press, 1978. 160 с.
11. Ярошенко О. П., Гоманьков А. В. Споры и пыльца // Граница перми и триаса в континентальных сериях Восточной Европы. М.: ГЕОС, 1998. С. 117 – 129.