Вопрос о совместимости христианской веры и научного мировоззрения является чрезвычайно важным для современного человека. Можно ли сегодня быть верующим христианином и в то же самое время принимать то, что открывает наука? Или прогресс науки совершенно разрушил эту возможность и оставил нас перед выбором одной из двух несовместимых возможностей?
В поиске ответа на эти вопросы мы сталкиваемся с несколькими альтернативами. Первая альтернатива предполагает критическое отвержение современного научного знания, как исходящего целиком из атеистических предпосылок и построенного в резком противоречии с принципами христианской веры. В такой перспективе каждое научное открытие может рассматриваться как представляющее потенциальную угрозу для религии. Убежденные в справедливости такой позиции люди пытаются создать особую альтернативную науку, в обязанность которой входит быть в согласии с тем, о чем, как они полагают, говорит Священное Писание. Такой подход характерен для современных креационистов, которые стремятся использовать научные достижения для подтверждения своей богословской позиции.
Другая крайность, которая также характерна для многих современных апологетов христианства, особенно на Западе, заключается в некритичном принятии всего того, что относится к области научного знания. Подобная методология приводит таких богословов к требованию коренного пересмотра основных положений христианской веры в соответствии с требованиями времени. Ни одна из этих альтернатив не может быть приемлемой для апологетики, так как обе они в конечном итоге свидетельствуют не о продуктивном диалоге науки и богословия, а скорее о невозможности такого диалога. Задачей православной апологетики является показать пути и перспективы диалога современной науки и богословия, выделить собственно научные концепции из всего пласта идей, относящихся к науке и показать неадекватность внерелигиозного рассмотрения мироздания. Для того, чтобы дать правильную оценку современным научным теориям, мы должны быть способными отличить открытия науки от философских и религиозных предположений и предпосылок, в которые они часто облечены, и если нам удастся сделать это, мы сможем понять значение этих открытий для православной апологетики.
Пожалуй, наиболее интересной и значимой областью для православной апологетики является космология. Космология - это наука о происхождении и развитии Вселенной. Космология по самому своему определению является наиболее мировоззренческой из всех естественных наук, так как она ставит вопросы о происхождении и развитии мира. Поэтому весьма актуальным является вопрос о том, насколько современные космологические концепции могут быть совместимы с христианским учением о происхождении мира.
Современная космология начала развиваться только в XX веке. В период, предшествующий этому, космологические воззрения отдельных ученых носили исключительно гипотетический характер и практически не опирались на какую бы то ни было серьезную научную базу. Вплоть до XVII века христианской мировоззрение оставалось доминирующим в европейских странах, а потому космологические концепции в первую очередь основывались на библейском учении о творении мира Богом. Однако в XVIII веке философы эпохи Просвещения начинают разрабатывать космологические системы, в корне отличающиеся от библейского понимания мироздания, что привело в XIX веке к почти повсеместному признанию учеными вечности и неизменности Вселенной. Совершенно очевидно, что такое учение о происхождении мира стояло в резком противоречии с христианским пониманием творения мира Богом из ничего. Наука XIX века, стремившаяся опираться на материалистические и позитивистские мировоззренческие предпосылки, также находилась в резком противоречии с библейской картиной мироздания.
Существенное изменение ситуации в космологии произошло в первой четверти XX века, когда Альберт Эйнштейн сформулировал уравнения общей теории относительности, описывающие поведение Вселенной. Сам Эйнштейн, как и большинство ученых того времени, считал, что Вселенная существует вечно и неизменна в пространстве и во времени. Однако получить стационарное решение уравнений ОТО не удалось. Первым, кто предложил нестационарное решение уравнений общей теории относительности Эйнштейна был русский ученый Александр Фридман. Решение, предложенное Фридманом, говорило о том, что вселенная в настоящее время расширяется, следовательно, в далеком прошлом она должна была иметь ничтожно малый объем с бесконечной плотностью вещества, или иметь начало. Был ли Фридман верующим человеком, сказать сейчас трудно, однако эпиграфом к своей книге «Мир как пространство и время» он взял слова из книги Премудрость «Вся мерою и числом сотворил еси».
В конце 20-х гг. другой астрофизик аббат Жорж Леметр объединил эйнштейновскую теорию относительности с данными наблюдений красного смещения в спектрах удаленных звезд Эдвином Хабблом, и также пришел к выводу, что вся Вселенная расширяется во времени из состояния «первичного атома». Сегодня уже только профессиональные историки науки могут вспомнить о том, какую ожесточенную дискуссию вызвало это открытие. Мир, который казался статичным и вечным, вдруг самой наукой был признан имевшим начало. Даже нерелигиозному человеку было трудно отделаться от впечатления, что здесь, в самом сердце науки мы имеем свидетельство творения мира. Джеймс Джинс, рассматривая следствия идеи расширяющейся вселенной в своей книге, опубликованной в 1929 г., писал, что мы должны «поразмыслить об определенном событии, или серии событий, продолжительных процессов творения материи в некоторое время, которое не является бесконечно удаленным. Некоторым образом материя, которая не существовала, возникла или была приведена в бытие... Если мы хотим получить конкретную картину такого творения, мы можем думать о персте Божием, производящем возмущения в эфире». Примечательно, что уже в этой ранней работе Джинс подчеркивает, что вопрос творения материи выходит за рамки собственно науки и принадлежит исключительно области философии и богословия. «Путешествие во времени назад настолько, насколько возможно, приведет нас не к картине творения, но к ее границе; творение лежит скорее вне картины, также как художник находится вне холста.... Это подводит нас ближе к тем философским системам, которые рассматривают вселенную как мысль в уме Творца...» С этого времени космология как наука развивается в рамках космологических моделей Фридмана-Леметра, получивших название теории «Большого Взрыва».
Сегодня теория Большого взрыва принимается подавляющим большинством ученых. Два главных открытия укрепили почву для космологии Большого Взрыва в научном сообществе. В 1965 году было открыто космическое микроволновое излучение. Однородность и очень низкая температура излучения рассматривались как остатки «первичной вспышки» Вселенной. В 1992 г. спутником COBE были открыты небольшие нерегулярности, которые, согласно теории, объясняют образование галактик и звезд в первоначально однородной вселенной.
Картина возникновения и развития вселенной, открытая наукой, поразительна, но что она говорит о начале вселенной? Давайте представим себе, что ученые космологи создадут когда-либо более подробное и живое кино, которое описывает структуры и движение вселенной, и этот фильм, если его показать задом наперед, покажет появление вселенной, как будто она объединилась и началась в интенсивно горячем и плотном состоянии. Однако действительная проблема заключается в том, подводит ли этот фильм нас к абсолютному началу вселенной. Оказывается, это невозможно сделать, поскольку основные законы природы, которые описываются эйнштейновской теорией относительности, нарушаются, как только мы достигаем самого начала. Мы должны, поэтому ответить на вопрос, может ли наука найти способ говорить о самом начале вселенной, или это просто другая область?
Уверенность в том, что космология может рассматривать начало вселенной, разделяемая многими космологами, приводит к различного рода спекуляциям о первоначальном состоянии вселенной. Среди современных космологов не прекращаются попытки предложить такую космологию, которая могла не только совершенно исключить начало вселенной, но и не предполагать какого-либо возможного воздействия на нее сверхъестественного Начала.
В 1983 Джеймс Хартл и Стивен Хокинг предположили модель квантовой теории гравитации, которая по их мнению «открыла новую возможность, в которой не будет никакой границы пространства-времени, и, следовательно, нет необходимости определять поведение на границе». По мнению Хокинга, в такой модели вселенной «нет никаких сингулярностей, в которых бы нарушались законы физики, и нет никакой границы пространства-времени, в которой необходимо было бы обращаться к Богу или некоему новому закону, чтобы установить граничные условия для пространства-времени». Хокинг пишет: «Граничные условия вселенной в том, что у нее нет границы. Вселенная должна быть полностью замкнутой и не подверженной какому-либо внешнему влиянию. Она была бы ни создана, ни уничтожима. Она должна просто быть». Чуть ниже он добавляет: «Пока вселенная имела начало, мы могли бы полагать, что у нее был Создатель. Но если вселенная действительно полностью замкнута, не имеет никакой границы или края, она не должна иметь ни начала, ни конца: она должна просто быть. Какое место тогда для Создателя?»
Другой космолог Александр Виленкин предложил концепцию возникновения вселенной путем квантового туннелирования из ничего. Подобно тому, как возникают пары виртуальных частиц, вся вселенная, вместе с материей и энергией, пространство и время и вообще все приходит в существование из ничего благодаря гигантской квантовой флуктуации. Дальнейшее развитие теории привело Виленкина к предположению возникновения множества вселенных. Алан Гут пишет о глубоких философских следствиях этой идеи: «Мы уже знаем, что наша планета является просто небольшой частицей в бескрайнем космосе, но теперь нам сообщают, что мы даже не имеем уникального авторского права нашего собственного тождества». Другой космолог Андрей Линде из Стенфордского университета разрабатывает инфляционную модель вселенной, которая, по его мнению, должна объяснить «само существование Большого Взрыва». Он описывает «вечно существующую, само-воспроизводящуюся инфляционную вселенную». Что более всего поражает в этих фантазиях? Физики обычно хотят сделать прогнозы и увидеть, является ли их теория правильной. В данном случае мы имеем перед собой такие концепции мироздания, которые, имея определенную метафизическую нагрузку, в принципе не могут быть проверены.
Что можем мы извлечь из этих довольно причудливо-звучащих теорий? - Действительно ли мы находимся на краю научного объяснения абсолютного начала вселенной? Прежде всего, с научной точки зрения, - это очень умозрительные и спорные теории, и они лежат на проблематичных основаниях, так как до сих пор пока нет хорошо обоснованной теории квантовой гравитации. Исследователь философских идей космологии Ишам пишет: «Концептуальные проблемы квантовой космологии настолько серьезны, что множество профессиональных физиков полагают, что вся программа квантовой космологии может оказаться совершенно ошибочной».
Естественно для ученых желание продолжить рассказ о вселенной как можно ближе к ее началу. Однако действительная проблема возникает тогда, когда ученые космологи придают своим теориям философское или онтологическое значение, или действуют так, как будто наука обладает единственным истинным способом познания этих предметов, а философия и религия рассматриваются как недостаточно компетентные в этих вопросах. Стивен Хокинг, например, пишет: «Люди, которые должны изучать и обсуждать такие вопросы, философы, по большей части не имели достаточно математического образования, чтобы идти в ногу с современным развитием в теоретической физики». Смысл фразы понятен. По мнению Хокинга философы и богословы должны быть физиками-теоретиками, поскольку только физики могут дать ответ на поставленные вопросы. Когда Хокингу возражают, что существуют другие способы объяснения природы вещей, такие как философия и религия, он просто улыбается. Еще более ярким является пример непонимания специфики поставленных проблем в книге Фрэнка Типлера «Физика бессмертия». Он пишет: «...теология должна, в конце концов, стать филиалом физики. Причина проста. Вселенная определена, чтобы быть совокупностью всего, что существует, совокупностью действительности. Таким образом, по определению, если Бог существует, Он - или вселенная или ее часть... Если Бог реален, физика, в конечном счете, найдет Его».
Эпистемологический тип современной физики подразумевает, что у нее есть свой собственный отчетливый способ познания вещей. Она измеряет вещи и подчиняет эти измерения формальным правилам математики, и, в наилучшем случае, делает предсказания, которые могут быть подтверждены или опровергнуты дальнейшими измерениями. У нее есть собственный отчетливый способ понимания вещей, который обеспечивает нас знанием мира вокруг нас. Этот образ действия приводит физика к двум искушениям. Первое - представить себе, что физика является единственным путем познания вещей. Мы слышали замечания Хокинга и Типлера, которые выражают этот взгляд. Если бы мы приняли его в абсолютном и буквальном смысле, тогда все, с чем мы имеем дело, было бы физикой. Искусство и поэзия, философия и теология, литература и история - все было бы все сведено к ней. Даже если бы мы не дошли до этого предела, любая философская космология была бы невозможна.
Некоторые из физиков пошли дальше и вообразили, что находятся в привилегированном положении, из которого отчетливо виден недостаток замысла во Вселенной. Стивен Вайнберг, например, однажды пролетая над США и наблюдая красивый заход солнца, описал его таким образом: «очень трудно понять, что все это - просто небольшая часть подавляюще враждебной вселенной. Еще труднее понять, что эта настоящая вселенная развилась из совершенно неизвестных начальных условий и столкнется в будущем с угасанием бесконечного холода или нестерпимого тепла. Чем более вселенная кажется понятной, тем более она также кажется бессмысленной». Удивительно, красота мироздания, которая во все времена приводила мыслителей к осознанию существования Художника и Устроителя мира, Вайнберга приводит к совершенно противоположным выводам.
Второе искушение более тонкое. Чем являются для нас математические формулы и концепции, с помощью которых ученые пытаются объяснить начало вселенной? Во-первых, нужно спросить о том, на чем основаны их измерения, и какие прогнозы они делают? Это философский вопрос, который не интересует физика. Но это в то же время критический вопрос с философской точки зрения. Хокинг, например, использует различные математические методы только для того, чтобы построить космологическую модель вселенной, не имеющей границ. Проблема перехода от математических символов к Вселенной стала более острой с тех пор, как была создана квантовая теория. Физика, в последнем столетии становится более математической, и это проявляет себя в еще более острой форме, когда мы рассматриваем квантовую космологию. Если раньше математика использовала измерения, которые мы делали в мире вокруг нас для того, чтобы попытаться прийти к какому-либо пониманию этого мира, теперь математика, напротив, ведет к тому, чтобы навязывать определенный тип Вселенной. Какой вывод следует из всего этого? Квантовые космологии, построенные на подобных математических конструкциях, использующих определенные метафизические предпосылки, не должны приниматься некритично. Математические конструкции ученых космологов не могут быть непосредственно перенесены на представление о том, чем является вселенная по своей сути. В этом признается даже Хокинг. Он пишет: «Я не требую, чтобы теория соответствовала реальности, поскольку Я не знаю что это такое. Я принимаю точку зрения позитивистов, что физическая теория - просто математическая модель и, что бессмысленно спрашивать, соответствует ли она реальности. Все, с чем Я имею дело, заключается в том, что теория должна предсказать результаты измерений».
Центральным вопросом космологии является для нас вопрос о начале вселенной. Священное Писание говорит нам о том, что Бог сотворил мир из ничего. При этом ничто следует понимать как отсутствие какой-либо предшествующей бытию мира субстанции. Возникает вопрос, может ли наука в рамках своих методов прийти к заключению о творении мира из ничего?
Творение есть радикальная причина реальности всего, что существует. Быть причиной существования чего-либо не означает производить изменение в чем-либо; творить, это не значит работать с некоторым уже существующим материалом. Если было нечто, что было использовано в акте произведения новых вещей, следовательно, агент, сделавший произведение, не является в полном смысле причиной вещи. Создать означает дать существование, и все вещи зависят от Бога по самому факту того, что они существуют. Бог не берет ничто и не делает нечто из «него». Богословское понятие «ничто» означает отсутствие всякого бытия или существования, ничто в абсолютном смысле. Научное ничто, или физический вакуум не является ничто в философском или богословском смысле. Тем не менее, в различных интерпретациях космологий мы можем встретить смешение понятий, переход от одного типа ничто к другому. Физическое ничто также нуждается в объяснении причины своего происхождения. Таким образом, даже довольно спорные концепции квантовой космологии в действительности не выходят за пределы ничто физического, которое самими физиками рассматривается как в высшей степени полное бытие.
Более фундаментальный аспект этой проблемы заключается в том, способна ли наука говорить об этом абсолютном ничто вообще. Если абсолютное ничто просто не существует никаким образом, тогда оно не может быть измерено, или наблюдаемо нашими приборами, и, следовательно, оно не попадает в область научных вопросов. «×òî êàñàåòñÿ «ñîçäàíèÿ èç íè÷åãî» è âîïðîñà î âðåìåííîì íà÷àëå, - ïèøåò Ó. Ñòîóãåð, - ñîâðåìåííàÿ êîñìîëîãèÿ è ôèçè÷åñêàÿ íàóêà..., âåðîÿòíî, íèêîãäà íå ïðèäóò ñàìîñòîÿòåëüíî ê èçó÷åíèþ ýòèõ âîïðîñîâ íà îñíîâàíèè ëèøü êîñìîëîãèè, ... îíè íåäîñòàòî÷íî êîìïåòåíòíû, ÷òîáû çàïîëíèòü ãèãàíòñêèé ïðîáåë ìåæäó àáñîëþòíûì íåáûòèåì (èñêëþ÷àÿ Áîãà) è ÷åì-òî ñîòâîðåííûì». Ïîýòîìó åñëè è ñóùåñòâóåò àáñîëþòíîå íè÷òî, òî íàóêà íå áóäåò ñïîñîáíà ñêàçàòü ÷òî-ëèáî î í¸ì, ïîñêîëüêó îíî íå ìîæåò áûòü èçìåðåíî. Со Стоугером и согласен физик Чарльз Таунс: «Я не понимаю, как научный метод, совершенно отделенный от религиозного, может объяснить начало всех вещей. Действительно, физики надеялись заглянуть за Большой Взрыв, и возможно, объяснить начало нашей вселенной, например, путем флуктуации. Но тогда, что есть флуктуация, и как она в свою очередь начинает существовать? С моей точки зрения, вопрос начала, кажется, всегда остается безответным, если мы исходим только из научного взгляда».
Но если наука не может иметь дело с абсолютным ничто, существует ли дисциплина, которая может сделать это? Очевидно, что этим вопросом должна заниматься философская и богословская космология. Здесь следует отметить, что философская космология не является альтернативной наукой. Она не сообщает нам о квазарах или черных дырах, или расширении вселенной, но она рассматривает поразительный факт того, что вселенная существует, и она ставит вопрос о ее началах. В сегодняшнем мире научной космологии, сама идея философской космологии трудно вообразима, и может даже казаться нелепой. Сами слова космология и космологи зарезервированы для физиков, а слово метафизика вызывает возражения многих ученых космологов. Однако философская или метафизическая космология может существовать в гармонии с современной научной космологией. Она не ставит перед собой цели конкурировать с наукой, но дополняет ее, имея свой собственный отличительный взгляд на вселенную. Философская космология принимает основные данные научной космологии в качестве отправного пункта. Философская космология основана на двух фактах, имплицитно принимаемых в науке. Во-первых, вселенная существует. Во-вторых, она существует особым образом. Давайте взглянем сначала на второй факт. Мы живем в особенном типе вселенной. Сами космологи свидетельствуют о том, что наша вселенная является уникальной в том смысле, что если бы некоторые из фундаментальных параметров, определяющих ее свойства, были другими, вселенная была бы лишена не только живых существ, но и галактик и звезд.
Факт того, что вселенная существует, оказывается на первый взгляд очевидным утверждением, и мы не придаем ему никакого значения. Это подразумевает имплицитно каждая наука. Но для философской космологии этот вопрос не является предпосылкой, но тайной, в которую философ должен попытаться проникнуть. Поразительно большая и красивая вселенная существует, но почему она должна существовать? Не существует ли нечто, или Некто, Кто представляет собой целостность всего, что существует? Действительно, наша вселенная является одной из множества возможных вселенных, а потому не может быть приравнена к полноте существования. Абсолютное начало должно мыслиться как источник или основание существования. Если мы идем в этом направлении, то начинает возникать совершенно иной взгляд на вселенную. Ограниченное существование, которое обнаруживается в вещах вокруг нас, имеет своей опорой неограниченное существование.
Философская космология непосредственно связана с космологией богословской. Православное богословие источником космологических представлений имеет Священное Писание. Библейское Откровение авторитетно и неизменно, труд ученых, напротив, состоит в раскрытии картины мира через термины и понятия на основе постоянно развивающегося научного опыта. Необходимо выделить основные принципы богословской космологии.
Бог является творцом мира видимого и невидимого. «Для мира Бог есть начало, - пишет святитель Григорий Нисский, - предел, источник существования и цель всех стремлений»[1].
Поскольку мир сотворен Богом, он, следовательно, не вечен, и имеет начало. Протоиерей Василий Зеньковский замечает, что тварность мира - «это есть утверждение, что мир не имеет корней в самом себе, что мир возник благодаря некоей надмирной силе»[2].
Бог создал мир из ничего. Бог, не нуждаясь для создания мира в исходном материале, творит мир не только по форме, но и по веществу. «Он (Бог) помыслил и том, каким должен быть мир, и произвёл материю, соответствующую форме мира», - пишет святитель Василий Великий[3]. Св. Иоанн Дамаскин писал, что мир бесконечно отстоит от Бога не местом, а природой[4]. Различие по сущности означает абсолютность Одного - (Бога), обусловленность другого (мира). В.Н. Лосский, подтверждая онтологический дуализм Бога и мира, писал, что «творение «из ничего» как раз и означает акт, производящий нечто вне Бога, сотворение сюжета абсолютно нового, не обоснованного ни божественной природой, ни какой-либо материей, ни возможностью какого-либо бытия вне Бога»[5]. Мир создан цельным, прекрасным, гармоничным. В конце каждого дня творения Господь оглядывал созданное и видел, «что оно хорошо весьма». (Быт 1.25). Удивляясь красоте мира, святитель Григорий Нисский писал: «Мир есть целое, стройное и согласное»[6], а святитель Василий Великий, подчёркивая особую любовь и согласие мира, отмечал: «Мир есть целое при всей разнородности своего состава, ибо связан от Бога неким неразрывным союзом любви в единое общение и в одну гармонию»[7]. Красота и гармония мира определяются причастностью творческому акту Бога: «Бог не только причина мира, но и его художник»[8]. Целостность и гармоничность мира являются основанием его познаваемости для человеческого разума и причиной всякого научного знания.
Мир существует согласно установленным Богом законам. Совокупность законов, определяющих бытие мира, мы можем назвать божественным замыслом о мире. Мир был создан Богом посредством божественных идей. Эти божественные идеи в «...акте творения, засеменяя тварное бытие, живут с этого момента нераздельной от мира жизнью... Но идеи в мире - от Бога, но в мире они не есть Бог и не делают мир Богом, - говорит протоиерей В.Зеньковский, - они пребывают в тварном мире, который не имеет в самом себе ключа к пониманию его, откуда в мире идеи»[9].
Бог является причиной мира. Причина возникновения мира кроется в бытии Бога, а не в самом мире. Мир не может быть причиной самого себя. Иоанн Дамаскин пишет: «Благий и преблагий Бог не удовольствовался созерцанием Себя Самого, но по преизбытку благости восхотел, чтобы произошло нечто, что в будущем пользовалось бы Его благодеяниями и было причастно Его благости»[10]. Однако, это не было необходимостью: «Творение - свободный акт... Для Божественного существа оно не обусловлено никакой внутренней необходимостью»[11].
Таким образом, рассмотрели, три различных типа космологии: научную, философскую и богословскую. Они все говорят об одной и той же вселенной, но разными способами. Мы могли бы сказать, что каждая из них обладает своим собственным путем познания вселенной и проверки его. Богословская космология, используя веру, освещенную разумом, рассматривает вселенную в свете личного Бога, который создает ее по любви. Философская космология рассматривает вселенную в отношении к существованию, а научная космология рассматривает вселенную как наблюдаемую и измеримую, и выражает эти измерения и наблюдения в математических формулировках.
Эти три метода не противоречат друг другу. Верующий человек может принимать их одновременно, и если мы будем поступать так, то получим более богатое знание нашей Вселенной. Наука, философская аргументация и вера - не расходятся здесь. Задача заключается в том, чтобы понять отчетливый путь познания каждой.
[1] Флоровский Георгий, протоиерей. Восточные отцы IV века. М., 1992. 154.
[2] Зеньковский В., протоиерей, проф. Основы Христианской философии. Т.II. Христианское учение о мире. Париж. 1970. С.13.
[3] Давыденков Олег, иерей. Догматическое богословие. Курс лекций: В 3 ч. М., 1997. Ч.3. С.8.
[4] Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. Москва. 1991. С.71.
[5] Лосский В.Н. Цит.соч. С.71.
[6] Флоровский Георгий, протоиерей. Цит.соч. С.152.
[7] Там же..соч.., 1983. С.199.
С.66.
[8] Святоотеческая хрестоматия / Сост. Николай Благоразумов, протоиерей. Цит.соч. С.252.
[9] Зеньковский В., протоиерей, проф. Цит.соч. С.19-20.