Финансирование традиционных религий в Грузии: неэгалитарная секулярность

Введение

Проблема финансирования религиозных организаций имеет два равных по значимости аспекта рассмотрения. В практическом аспекте финансирование определяет не только возможности и престиж религиозной организации, но также перспективы развития (без экономического обеспечения сложно обеспечить не только автономию от государства, но и религиозную деятельность). В концептуальном аспекте способ финансирования религиозных организаций формирует один из параметров модели государственно-конфессиональных отношений.

Перечень сущностных признаков светского государства как базового типа государственно-конфессиональных отношений (невмешательство в вопросы религиозной веры и поведение верующих, а также полное отделение государственных и религиозных институтов^[1]) не включает финансирование религиозных организаций. Однако в современном мире существует множество видов светского государства, в том числе и с различными способами финансирования религиозных организаций^[2].

В контексте проблемы финансирования религиозных организаций интересен случай Грузии. Статья 8 (с 2002 г., после включения статьи 8 о государственном языке^[3], статья 9) Конституции Грузии (1995) декларирует «...абсолютную свободу убеждений и вероисповедания» и «...признает выдающуюся роль Апостольской Автокефальной Православной Церкви Грузии в истории Грузии и ее независимость от государства»^[4]. В 2002 г. Грузия становится единственной страной, в которой соглашения с Православной Церковью закреплены на конституционном уровне и «...не имеют аналогии в других странах»^[5]. В 2014 г. в систему государственного финансирования включены еще четыре традиционные религиозные организации Грузии: Римско-Католическая Церковь, Армянская Апостольская Церковь, еврейская и мусульманская общины^[6].

В научной литературе спектр наименований грузинской модели государственно-конфессиональных отношений предельно широк: от светского государства (с тенденцией к сближению государства и Православной Церкви)^[7] через «амбивалентный секуляризм»^[8] к «преференциальному режиму»^[9] или даже «конституционной теократии»^[10]. Фактической основой для разнообразия номинаций модели выступают «...уникальные привилегии»^[11] Грузинской Православной Церкви, в том числе и в финансово-экономической сфере. Нетипичное сочетание экономических привилегий Грузинской Православной Церкви и конституционного закрепления положения о светском характере государственно-конфессиональных отношений определяет актуальность рассмотрения финансовых отношений государства и традиционных религий в Грузии.

Цель статьи — сравнительный анализ особенностей финансирования двух неравных по правовому статусу групп традиционных религий Грузии: Грузинской Православной Церкви, а также Римско-Католической Церкви, Армянской Апостольской Церкви, еврейской и мусульманской общин. Объект статьи — финансирование традиционных религий Грузии, предмет статьи — сравнительный анализ особенностей финансирования двух групп традиционных религий Грузии. Для рассмотрения предмета статьи необходимо решить две исследовательские задачи: 1) выделение предпосылок возникновения и тенденций развития финансирования двух групп традиционных религий Грузии; 2) рассмотрение для двух групп традиционных религий Грузии объема и инструментов финансирования, включая оценки данных параметров в дискурсе государственно-конфессиональных отношений в Грузии.

Теоретико-методологическую основу исследования составляют следующие концептуальные средства. Во-первых, метод сравнительного анализа (как общенаучный метод). Во-вторых, разграничение в рамках континуального подхода К. У. Дурэма^[12] принципов секулярности (secularity) с гибким сотрудничеством (cooperation) государства с религиозными объединениями, и секуляризма с жестким разделением названных субъектов, но без дискриминации и преследования. В-третьих, типология инструментов (средств) экономического сотрудничества государства и религиозных объединений^[13]:

●                  непосредственные (прямые) — бюджетные ассигнования; отчисления от собранного подоходного налога граждан; налоги в пользу Церкви (государственный / церковный налог, взимаемый государством); общие (или специальные) гранты;

●                  косвенные — преимущества в сфере налогообложения (налоговые льготы; статус некоммерческой организации; привилегированный статус; налоговые вычеты для граждан, жертвующих средства в пользу религиозной организации).

В-четвертых, понятие «дискурс» по М. Фуко (как двуединство теоретических положений и практик).

Основными источниками исследования выступают:

●                  нормативно-правовые акты Грузии, регламентирующие сферу государственно-конфессиональных отношений;

●                  научные статьи сторонников либерализации государственно-конфессиональных отношений в Грузии (D. Gegenava; K. Godoladze);

●                  отчеты грузинских правозащитных организаций (The Tolerance and Diversity Institute: 2010–2019, 2020–05.2021, 2023, 2024; Human Rights Education and Monitoring Center: 2016).

Предпосылки возникновения и тенденции развития финансирования традиционных религий Грузии

Предпосылки возникновения финансирования традиционных религий Грузии различаются для двух групп. Систематическое финансирование Грузинской Православной Церкви государством начинается в 2002 г., после заключения Конституционного соглашения^[14]. Подписание соглашения воплощает стремление Грузинской Православной Церкви к расширению влияния на фоне благоприятных внешних условий (традиционно высокий уровень низовой религиозности; сформировавшийся в позднем СССР запрос общества на «религиозное возрождение»; слабость государства в ранний период развития).

Финансирование четырех традиционных религий Грузии начинается в 2014 г.^[15] Правительство Грузии не только подтверждает признанное в Конституционном соглашении нанесение ущерба Грузинской Православной Церкви Грузии «в XIX–XX веках (особенно в 1921–90 годах), в период утраты государственного суверенитета» (п. 1 ст. 1)^[16], но и «признает ущерб, нанесенный существующим в Грузии религиозным объединениям во времена советского тоталитарного режима» (п. 2 ст. 1)^[17], к которым относит «исламский, иудейский, римско-католический и Армянский апостольский союзы» (п. 3 ст. 1)^[18]. Нетипичная номинация четырех традиционных религий Грузии обусловлена организационными причинами: «ущерб... будет возмещен только одному религиозному объединению или религиозному союзу, имеющему конфессиональное наследие с пострадавшей организацией» (ст. 3)^[19].

Законодательно закрепленный критерий отбора для включения в систему государственного финансирования — религиозные организации «признают ту же религиозную доктрину или / и имеют конфессиональное наследие, что и пострадавшая организация» (п. 2 ст. 2)^[20]. Также при принятии окончательного решения учтены дополнительные критерии, не закрепленные постановлением правительства Грузии от 27.01.2014 № 117: размер религиозной общины, количество священнослужителей, число молитвенных домов^[21].

Организационный плюрализм внутри конфессий преодолевается либо путем объединения «в одно юридическое лицо публичного права» (п. 2а ст. 3)^[22], либо созданием координационного совета «из членов религиозных объединений с одинаковыми убеждениями» (п. 2б ст. 3)^[23] с письменным подтверждением о том, что «один из них является представителем данной конфессии и имеет право на получение компенсации» (п. 2в ст. 3)^[24]. Две общины (католическая и мусульманская) создают координационный совет^[25].

Признается, что возмещение ущерба выбранным конфессиям носит частичный характер (п. 1а ст. 2). Поскольку «точная сумма ущерба... не установлена...», оно «будет иметь символическое значение» (п. 1б ст. 2)^[26]. Форма компенсации — ежегодные выплаты из бюджета (п. 1в ст. 2). Размер компенсации и порядок ее выдачи определяется правительством Грузии (п. 2 ст. 4). П. 2 ст. 5 документа предусматривает ограниченный перечень направлений расходования выделенных средств:

●                  восстановление (строительство) культовых сооружений;

●                  поддержка образовательной и издательской деятельности;

●                  проведение богослужений;

●                  приобретение имущества;

●                  осуществление любой деятельности, разрешенной законодательством Грузии.

Широкая либерализация государственно-конфессиональных отношений в Грузии 2011 г. рельефно проявляет универсальные (сквозные) (контр)тенденции развития финансирования двух групп традиционных религий Грузии:

●                  Грузинская Православная Церковь — сохранить привилегии и (по возможности) расширить их;

●                  четыре традиционные религии Грузии — достичь паритета привилегий либо отменой финансово-экономических преимуществ Грузинской Православной Церкви, либо, по возможности, обретением аналогичных.

В стремлении к паритету привилегий с Грузинской Православной Церковью нетипичный способ выбирает мусульманская община Грузии: с 2014 г. трижды (индивидуально или коллективно) подает иск в Конституционный суд Грузии об отмене конкретных экономических привилегий Грузинской Православной Церкви:

●                  2015 г. — Союз мусульман Грузии выступает одним из восьми истцов об отмене неравного налогового режима (выплата налогов на добавленную стоимость, на прибыль и имущество) (иск отклонен)^[27];

●                  2016 г. — Высшая администрация всех мусульман Грузии (с четырьмя истцами) инициируют отмену нормы об исключительном праве Грузинской Православной Церкви на бесплатное получение государственной собственности (иск отклонен)^[28];

●                  2019 г. — Верховное управление мусульман всея Грузии и Самир Байрамов (без других истцов) подают иск об отмене выплат Грузинской Православной Церкви на муниципальном уровне (епархии Грузинской Православной Церкви Марнеули и Хиджаби) (иск удовлетворен)^[29].

Результатом столкновения (контр)тенденций в развитии финансирования становится сохранение непаритетного финансирования двух групп традиционных религий Грузии (Грузинской Православной Церкви и четырех традиционных религий Грузии).

Объем и инструменты финансирования традиционных религий Грузии, их оценка в дискурсе государственно-конфессиональных отношений

Анализ источников позволяет получить данные об объеме финансировании двух групп традиционных религий Грузии. Так, Грузинской Православной Церковью:

●                  с 2002 по 2019 гг. от государства получено более 276,5 млн лари^[30];

●                  сумма ежегодных выплат в период с 2009 по 2013 гг. колеблется от 22 до 27 млн лари^[31], а с 2013 г. по настоящее время — ровно 25 млн лари в год^[32];

●                  дополнительные источники финансирования: Резервный фонд Президента Грузии (0,96 млн лари — 2012 г., 0,27 млн лари — 2013 г., 1,542 млн лари — 2014 г., 1,59 млн лари — 2015 г.)^[33] и муниципальные власти (около 5 млн лари ежегодно)^[34];

●                  до 2012 г. наблюдалась тенденция роста финансирования перед выборами^[35].

Кроме того, по состоянию на начало 2020 г. Грузинской Православной Церкви передано в дар 64 км² площади недвижимости^[36].

Объем финансирования четырех традиционных религий Грузии по годам выглядит следующим образом:

●                  2014 г. — 1,75 млн лари^[37];

●                  2015 г. — 3,3 млн лари^[38];

●                  2016–2021 гг. — 4,5 млн лари^[39];

●                  2022–2023 гг. — 5,5 млн лари^[40];

●                  2024 г. — 6,5 млн лари^[41].

Распределение финансирования по общинам в 2024 г. выглядит следующим образом:

●                  исламская община — 3,35 млн лари;

●                  григорианская (Армянская Апостольская христианская) община — 1 млн лари;

●                  Римско-Католическая христианская община — 650 тыс. лари;

●                  еврейская община — 500 тыс. лари^[42].

Для религиозных организаций установлены правила расходования бюджетных средств и механизмы строгой отчетности; при нарушении правил Агентство по делам религий имеет право расторгнуть договор с религиозной организацией^[43]. В частности, мусульманская община, согласно договору, обязана 75% выделенных средств израсходовать на заработную плату работников и лишь 25% — на прочие цели^[44].

Анализ инструментов финансирования традиционных религий Грузии (таблица 1) свидетельствует об их немногочисленности. Из непосредственных инструментов задействованы лишь бюджетные ассигнования (обе группы традиционных религий, но без паритета). Из косвенных инструментов финансирования только Грузинской Православной Церкви предоставляются налоговые льготы^[45], статус некоммерческой организации, а также привилегированный статус (например, право получения государственного имущества через прямую продажу или бесплатно^[46]; право реституции конфискованного в советский период имущества^[47]).

Таблица 1

Инструменты финансирования двух групп традиционных религий Грузии: сравнительный анализ

Перейдем к оценке объема и инструментов финансирования традиционных религий Грузии в дискурсе государственно-конфессиональных отношений.

Согласно официальной точке зрения, финансирование традиционных религий Грузии носит «символический характер» и не имеет характера компенсации или реституции^[48]. Также считается, что после включения в 2014 г. в систему государственного финансирования четырех традиционных религий Грузии преодолевается их дискриминация. С официальной позицией не согласны грузинские правозащитники: «Практика прямого финансирования подпадает под категорию прямого субсидирования и... противоречит конституционному принципу светскости...»^[49]

Систематизация критических аргументов правозащитников в адрес системы финансирования традиционных религий Грузии, вероятнее всего, потребует отдельного исследования, но можно указать наиболее принципиальные критические положения.

Во-первых, финансирование Грузинской Православной Церкви с 2002 г. осуществляется с нарушениями Конституционного соглашения (нет расчета понесенного ущерба, не приняты соответствующие нормативные акты)^[50]. Во-вторых, «нелогичная модель реституции и введение правила прямого финансирования вместо возврата церковной собственности»^[51] для четырех традиционных религий Грузии, в результате чего их финансирование «становится в значительной степени похожим на систему финансирования Православной церкви»^[52]. В-третьих, различные политические цели финансирования: «...получение лояльности церкви и... обретение / поддержание собственной легитимности»^[53] для Грузинской Православной Церкви и «заинтересованность в политическом контроле над религиозными организациями»^[54] для четырех традиционных религий Грузии.

Кроме того, масштаб религиозной организации (определяется размером общины, количеством священнослужителей и числом молитвенных домов) как критерий включения ее в список получателей государственного финансирования «не указывает ни на размер потерь / ущерба, ни на механизм установления таких потерь»^[55]. Фактически это «правила субсидирования..., а не компенсации... потерь»^[56]. Кроме того, постулируется, что религиозных общин, пострадавших в советское время, «гораздо больше»^[57].

Критиками непаритетного финансирования традиционных религий Грузии также выступают национальные сторонники либерализации государственно-конфессиональных отношений. Так, Д. Гегенава, убежденный в том, что в Грузии «государственно-церковные отношения формируются нетипичным образом»^[58], выдвигает два аргумента против государственной компенсации ущерба Грузинской Православной Церкви в XIX–XX вв. Во-первых, «Грузия не была независимой страной»^[59]. Во-вторых, Грузия не признала себя правопреемницей СССР (в Акте о восстановлении независимости Грузии от 9 апреля 1991 г. советский период в истории Грузии рассматривается как «оккупация»^[60]). На основании предложенных аргументов автор признает обоснованность компенсации ущерба лишь от «строгой светской политики» Демократической республики Грузии 1918–1921 гг., государственность которой восстановлена в 1991 г.^[61] Также Д. Гегенава положительно оценивает практику «символических» и «частичных» компенсаций в адрес Грузинской Православной Церкви (особенно с учетом их необязательности).

Согласно итоговой оценке Д. Гегенавы, цели финансирования двух групп традиционных религий Грузии отличаются: для Грузинской Православной Церкви оно «скорее напоминает попытку помешать Церкви действовать против правительства и заручиться его поддержкой во многих сферах общественных отношений»^[62], а для четырех традиционных религий Грузии «финансирование... по-видимому, является инструментом осуществления прямого контроля над ними путем мониторинга их финансов и расходов»^[63]. Последнюю практику возможно рассматривать «как вмешательство государства в автономию религиозных организаций» и «как нарушение свободы вероисповедания»^[64].

Заключение

Возникновение финансирования Грузинской Православной Церкви в 2002 г. есть результат стремления Церкви расширить влияние в благоприятных внешних условиях (высокий уровень низовой религиозности; запрос общества на «религиозное возрождение» в конце 1980-х; слабость государственности). Финансирование четырех традиционных религий Грузии инициировано в 2014 г. правительством Грузии (при одобрении Грузинской Православной Церкви) в форме ежегодной, имеющей «символическое значение», частичной компенсации ущерба в период «советского тоталитарного режима».

Универсальными (контр)тенденциями развития финансирования двух групп традиционных религий Грузии, реализующимися по настоящее время, являются:

●                  для Грузинской Православной Церкви — сохранить привилегии и, по возможности, расширить их;

●                  для четырех традиционных религий Грузии — достичь паритета привилегий либо отменой финансово-экономических преимуществ для Грузинской Православной Церкви, либо, по возможности, обретением аналогичных.

         Объем бюджетного финансирования Грузинской Православной Церкви в 2024 г. (без учета дополнительных источников) почти вчетверо превосходит финансирование четырех традиционных религий Грузии (25 против 6,5 млн лари). Единственным непосредственным (прямым) инструментом финансирования двух групп традиционных религий Грузии выступают бюджетные ассигнования. Среди косвенных инструментов финансирования налоговые льготы, статус некоммерческой организации и привилегированный статус характерны исключительно для Грузинской Православной Церкви.

На основании проведенного исследования возможно выделить два принципа, отражающих особенности финансирования традиционных религий Грузии. Во-первых, бюджетный характер финансирования в светском (по тексту Конституции) государстве соответствует — по К. У. Дурэму^[65] — принципу секулярности (secularity) (гибкое сотрудничество, а не жесткое разделение). Во-вторых, неравенство финансирования двух групп традиционных религий Грузии возможно выразить принципом неэгалитарности. Выделенные принципы неравноценны в концептуальном аспекте: принцип секулярности выступает в роли родового понятия (поскольку описывает степень соединения государственных и религиозных институтов как сущностный признак типа государственно-конфессиональных отношений), а принцип неэгалитарности, в свою очередь, представляет собой видовое отличие для секулярности. При соединении двух принципов (с учетом выявленных родовидовых отношений) получаем принцип неэгалитарной секулярности, обобщенно описывающий специфику финансирования традиционных религий Грузии.

Принцип неэгалитарной секулярности положительно оценивается иерархами Грузинской Православной Церкви, должностными лицами государства и многими гражданами Грузии как наиболее соответствующий историко-культурным особенностям страны. Однако правозащитные организации выражают обеспокоенность по поводу возможного установления «иерархии религий с их дифференциацией на основе различных критериев»^[66] и формулируют категорический вывод, имеющий важное значение в контексте проводимого исследования: «Правила финансирования религиозных организаций в Грузии должны быть коренным образом пересмотрены...»^[67]

По оценке Д. Гегенавы, сторонника либерализации государственно- конфессиональных отношений, непрозрачность расходов^[68] и преференциальный характер системы^[69] являются главными проблемами финансирования Грузинской Православной Церкви. Для преодоления недостатков исследователь предлагает реализовать в Грузии опыт Германии или Испании, в которых «государство является лишь посредником или сборщиком церковных налогов»^[70], которые выплачиваются гражданами на добровольной основе. «Государство потеряло бы свою способность влиять на церковно-государственные отношения неподобающим образом»^[71], и в результате «не будет никакого преференциального режима», а в дискурсе государственно-конфессиональных отношений исчезнут упоминания о «несветской политике правительства» или «предполагаемой дискриминации»^[72]. В ином случае у государства сохраняется возможность «оказать влияние на религиозные организации, чтобы оставаться самым могущественным действующим лицом на национальной сцене»^[73].

Очевидно, что оценка неэгалитарной секулярности как принципа финансирования традиционных религий в Грузии определяется ценностно-мировоззренческими основами, на которые опирается субъект оценивания. С позиций секуляризма как принципа сепарации (отделения) религии от государства^[74] в американской модели государственно-конфессиональные отношения в Грузии оцениваются негативно.

Однако принимая во внимание ряд особенностей Грузии (небольшая территория, количественное доминирования православных верующих при сравнительной малочисленности представителей других традиционных религий, высокий уровень низовой религиозности) и продолжающуюся эрозию глобалистского миропорядка во главе с США^[75], опыт Грузии по организации финансирования традиционных религий возможно оценить иначе. Например, как отражение традиционных ценностей грузинского народа, для которого «центром притяжения для сохранения национальной памяти, формирования общности и самоидентификации... была Грузинская православная церковь»^[76]. Представленное понимание выглядит перспективным в контексте того факта, что власти Грузии с конца лета 2024 г. обсуждают с православным духовенством вопрос об объявлении православия государственной религией страны^[77].

Результаты исследования имеет двоякое значение: концептуальное — для понимания сущностных границ и перспектив эволюции светского государства, практическое — для принятия взвешенных решений в сфере государственно-конфессиональных отношений. Полученные в статье выводы актуальны для государств с православным большинством, в том числе и для России.

Источники и литература

1. Александров Д. Скандальный закон «О прозрачности иностранного влияния» подписан в Грузии, 03.06.2024 // Взгляд: деловая газета. URL: https://vz.ru/news/2024/6/3/1271284.html (дата обращения: 10.12.2024).

2. В Грузии намерены сделать православие государственной религией, 28.08.2024 // ТАСС: новости в России и в мире. URL: https://tass.ru/obschestvo/21706931 (дата обращения: 09.12.2024).

3. Дурэм К. У. Перспективы религиозной свободы: сравнительный анализ. М., 1999. 63 с.

4. Каргополов Р. Раскол ГПЦ — духовный распад грузинской нации, 11.10.2019 // Кавказский геополитический клуб. URL: https://kavkazgeoclub.ru/content/raskol-gpc-duhovnyy-raspad-gruzinskoy-nacii (дата обращения: 07.12.2024).

5. Конституционное соглашение между Грузинским государством и Грузинской Апостольской Автокефальной Православной Церковью // Русская Православная Церковь: Официальный сайт Московского Патриархата. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/318741.html (дата обращения: 05.12.2024).

6. Конституция Грузии // Ведомости Парламента Грузии. 1995. № 31–33.

7. Левшиц Н. Правительство Грузии увеличивает финансирование четырех религиозных конфессий в стране, 04.02.2024 // Николай Левшиц о Грузии на русском языке. URL: https://nlevshits.com/pravitelstvo-gruzii-uvelichivaet-finansirovanie-chetyreh-religioznyh-konfessij-v-strane/ (дата обращения: 09.12.2024).

8. Малахов В. С., Летняков Д. Э. Религиозная политика постсоветских государств: между «эффектом колеи» и «правительностью» // Полис. Политические исследования. 2021. № 4. С. 163–175.

9. Подопригора Р. А. Государство и религиозные организации: (Административно-правовые вопросы). Алматы: Аркаим, 2002. 323 с.

10. Понкин И. В. Правовые основы светскости государства и образования. М.: Про-Пресс, 2003. 416 с.

11. Постановление Правительства Грузии от 27 января 2014 г. № 117 «Об утверждении “Положения об осуществлении некоторых мер, связанных с частичным возмещением существующим в Грузии религиозным объединениям ущерба, причиненного во времена Советского тоталитарного режима“».

12. Чайковская Л. А., Опарина С. И. Финансирование и налогообложение религиозных конфессий в светском государстве // Дайджест-финансы. 2013. № 4 (220). С. 41–45.

13. 2023 Report on International Religious Freedom: Georgia // U. S. Departament of State. URL: https://www.state.gov/reports/2023-report-on-international-religious-freedom/georgia/ (date accessed: 08.12.2024).

14. Constitutional Law of Georgia № 1689 of 10 October 2002. LHG I. № 28. 28.10.2002.

15. Durham C. W. ( Jr.) Religious Freedom in a Worldwide Setting: Comparative Reflections // Pontificia Accademia delle scienze sociali: 17th Plenary Session. Vatican City, 2011. P. 359–389.

16. Freedom of religion: critique of discriminatory and non secular state policy / ed. by T. Mikeladze. Tbilisi, 2016. 134 p.

17. Freedom of religion and belief in Georgia: 2022 report / M.Gavtadze, S. Elizbarashvili, M. Tsetskhladze, M. Mindiashvili. Tbilisi, 2023. 36 p. URL: https://www.tdi.ge/sites/default/files/tdi_forb_report_2022_eng.pdf (date accessed: 06.12.2024).

18. Freedom of religion and belief in Georgia: 2023 report / S. Sutidze, M. Tsetsekhladze, N. Tetrauli, M. Gavtadze. Tbilisi, 2024. 28 p. URL: https://tdi.ge/sites/default/files/forb_in_georgia_2023_tdi.pdf (date accessed: 09.12.2024).

19. Freedom of religion and belief in Georgia: Amid and beyond the COVID pandemic. 2020–2021 may / M. Gavtadze, A. Khatishvili, M. Jikia, E. Chitanava. Tbilisi, 2021. 37 p. URL: https://tdi.ge/sites/default/files/forb_in_georgia_amid_and_beyond_pandemic.pdf (date accessed: 09.12.2024).

20. Freedom of religion or belief in Georgia: Report 2010–2019 / M. Gavtadze, E. Chitanava, A. Khatishvili, M. Jikia, S. Tutberidze, G. Lomaia. Tbilisi, 2020. 146 p. URL: https://tdi.ge/sites/default/files/tdi-report-freedom_of_religion_in_georgia_2010–2019.pdf (date accessed: 09.12.2024).

21. Gegenava D. State funding of religious organizations // Studia z Prawa Wyznaniowego. 2019. № 22. P. 119–134. DOI: 10.31743/spw.5478

22. Godoladze K. Constitutional theocracy in context: the paradigm of Georgia // Humanities and Social Sciences Review. 2015. Vol. 4. № 2. P. 95–214.

23. Noniashvili G. Restitution policy in Georgia. Tbilisi, 2023. 44 p. URL: https://tdi.ge/sites/default/files/restitution_policy_in_georgia.pdf (date accessed: 10.12.2024).

24. Religious minorities in Georgia apply to the Constitutional Court // Tolerance and Diversity Institute. URL: https://www.tdi.ge/en/news/352-religious-minorities-georgia-apply-constitutional-court (date accessed: 06.12.2024).

25.Statement on the Constitutional Claim of Religious Organizations, October 2015 // Tolerance and Diversity Institute. URL: https://www.tdi.ge/en/statement/statement-constitutional-claim-religious-organizations (date accessed: 06.12.2024).

• Дурэм К. У. Перспективы религиозной свободы: сравнительный анализ. М., 1999. С. 19–34.
• См. подробнее: Понкин И. В. Правовые основы светскости государства и образования. М.: Про-Пресс, 2003. С. 186–204.
• Constitutional Law of Georgia № 1689 of 10 October 2002. LHG I. № 28. 28.10.2002. Art. 128.
• Конституция Грузии // Ведомости Парламента Грузии. 1995. № 31–33. Ст. 668.
• Freedom of religion: critique of discriminatory and non secular state policy / ed. by T. Mikeladze. Tbilisi, 2016. P. 10.
• Приводится по: Gegenava D. State funding of religious organizations // Studia z Prawa Wyznaniowego. 2019. № 22. P. 125. DOI: 10.31743/spw.5478
• Подопригора Р. А. Государство и религиозные организации: (Административно-правовые вопросы). Алматы: Аркаим, 2002. 323 с.
• Малахов В. С., Летняков Д. Э. Религиозная политика постсоветских государств: между «эффектом колеи» и «правительностью» // Полис. Политические исследования. 2021. № 4. С. 172.
• Gegenava D. State funding of religious organizations. P. 132.
• Godoladze K. Constitutional theocracy in context: the paradigm of Georgia // Humanities and Social Sciences Review. 2015. Vol. 4. № 2. P. 95–214.
• 2023 Report on International Religious Freedom: Georgia // U. S. Department of State. URL: https://www.state.gov/reports/2023-report-on-international-religious-freedom/georgia/ (date accessed: 08.12.2024).
• Durham C. W. (Jr.) Religious Freedom in a Worldwide Setting: Comparative Reflections // Pontificia Accademia delle scienze sociali: 17th Plenary Session. Vatican City, 2011. P. 359–389.
• См., например: Чайковская Л. А., Опарина С. И. Финансирование и налогообложение религиозных конфессий в светском государстве // Дайджест-финансы. 2013. № 4 (220). С. 43–44.
• Конституционное соглашение между Грузинским государством и Грузинской Апостольской Автокефальной Православной Церковью // Русская Православная Церковь: Официальный сайт Московского Патриархата. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/318741.html (дата обращения: 05.12.2024).
• Постановление правительства Грузии от 27 января 2014 г. № 117 «Об утверждении “Положения об осуществлении некоторых мер, связанных с частичным возмещением существующим в Грузии религиозным объединениям ущерба, причиненного во времена Советского тоталитарного режима“».
• Там же.
• Там же.
• Там же.
• Там же.
• Там же.
• Freedom of religion or belief in Georgia: Report 2010–2019 / M. Gavtadze, E. Chitanava, A. Khatishvili, M. Jikia, S. Tutberidze, G. Lomaia. Tbilisi, 2020. P. 9, 12, 56. URL: https://tdi.ge/sites/default/files/tdi-report-freedom_of_religion_in_georgia_2010–2019.pdf (date accessed: 09.12.2024).
• Постановление Правительства Грузии от 27 января 2014 г. № 117...
• Там же.
• Там же.
• Freedom of religion: critique of discriminatory... P. 43.
• Постановление Правительства Грузии от 27 января 2014 г. № 117...
• Statement on the Constitutional Claim of Religious Organizations, October 2015 // Tolerance and Diversity Institute. URL: https://www.tdi.ge/en/statement/statement-constitutional-claim-religious-organizations (date accessed: 06.12.2024).
• Religious minorities in Georgia apply to the Constitutional Court // Tolerance and Diversity Institute. URL: https://www.tdi.ge/en/news/352-religious-minorities-georgia-apply-constitutional-court (date accessed: 06.12.2024).
• Freedom of religion and belief in Georgia: 2022 report / M. Gavtadze, S. Elizbarashvili, M. Tsetskhladze, M. Mindiashvili. Tbilisi, 2023. P. 20. URL: https://www.tdi.ge/sites/default/files/tdi_forb_report_2022_eng.pdf (date accessed: 06.12.2024).
• Freedom of religion or belief in Georgia: Report 2010–2019... P. 12.
• Gegenava D. State funding of religious organizations. P. 124.
• Ibid.; Freedom of religion and belief in Georgia: 2022 report... P. 20.
• Freedom of religion: critique of discriminatory... 2016. P. 41.
• Ibid. P. 20.
• Gegenava D. State funding of religious organizations. P. 129.
• Freedom of religion or belief in Georgia: Report 2010–2019... P. 9.
• Freedom of religion: critique of discriminatory... P. 43.
• Ibid.
• 2016–2019 гг. — по: Freedom of religion or belief in Georgia: Report 2010–2019... P. 55. 2020–2021 гг. — восстановлено по косвенным данным («увеличено на миллион») по: Freedom of religion and belief in Georgia: 2022 report... P. 20.
• Freedom of religion and belief in Georgia: 2022 report... P. 20; Freedom of religion and belief in Georgia: 2023 report / S. Sutidze, M. Tsetsekhladze, N. Tetrauli, M. Gavtadze. Tbilisi, 2024. P. 19. URL: https://tdi.ge/sites/default/files/forb_in_georgia_2023_tdi.pdf (date accessed: 09.12.2024).
• Левшиц Н. Правительство Грузии увеличивает финансирование четырех религиозных конфессий в стране, 04.02.2024 // Николай Левшиц о Грузии на русском языке. URL: https://nlevshits.com/pravitelstvo-gruzii-uvelichivaet-finansirovanie-chetyreh-religioznyh-konfessij-v-strane/ (дата обращения: 09.12.2024).
• Там же.
• Gegenava D. State funding of religious organizations. P. 132.
• Freedom of religion: critique of discriminatory... P. 44.
• Freedom of religion or belief in Georgia: Report 2010–2019... P. 14.
• Ibid.
• Ibid. P. 17; Noniashvili G. Restitution policy in Georgia. Tbilisi, 2023. URL: https://tdi.ge/sites/default/files/restitution_policy_in_georgia.pdf (date accessed: 10.12.2024).
• Цит. по: Gegenava D. State funding of religious organizations. P. 124.
• Freedom of religion: critique of discriminatory... P. 10.
• Ibid. P. 45.
• Ibid. P. 48.
• Ibid. P. 46.
• Ibid. P. 40.
• Ibid.
• Freedom of religion or belief in Georgia: Report 2010–2019... P. 56.
• Ibid. P. 56–57.
• Ibid. P. 57.
• Gegenava D. State funding of religious organizations. P. 131.
• Ibid. P. 122.
• Ibid.
• Ibid.
• Ibid. P. 132.
• Ibid.
• Ibid.
• Дурэм К. У. Перспективы религиозной свободы... С. 19–34; Durham C. W. (Jr.) Religious Freedom... P. 359–389.
• Freedom of religion or belief in Georgia: Report 2010–2019... P. 9.
• Freedom of religion: critique of discriminatory... P. 49.
• Gegenava D. State funding of religious organizations. P. 129.
• Ibid.
• Ibid. P. 132.
• Ibid.
• Ibid.
• Ibid.
• Freedom of religion or belief in Georgia: Report 2010–2019... P. 20.
• См., например: Александров Д. Скандальный закон «О прозрачности иностранного влияния» подписан в Грузии, 03.06.2024 // Взгляд: деловая газета. URL: https://vz.ru/news/2024/6/3/1271284.html (дата обращения: 10.12.2024).
• Каргополов Р. Раскол ГПЦ — духовный распад грузинской нации, 11.10.2019 // Кавказский геополитический клуб. URL: https://kavkazgeoclub.ru/content/raskol-gpc-duhovnyy-raspad-gruzinskoy-nacii (дата обращения: 07.12.2024).
• В Грузии намерены сделать православие государственной религией, 28.08.2024 // ТАСС: новости в России и в мире. URL: https://tass.ru/obschestvo/21706931 (дата обращения: 09.12.2024).