На данном этапе нашего исследования стало ясно, что позитивная философия Шеллинга обретает свою специфику, благодаря своей обращенности на уже имеющее место бытие. Собственно, таким представлением и задается шеллинговская идея позитивности. Первоначально бытие это вводится в позитивную философию как предмыслимое бытие, бытие, всегда уже упредившее мышление. В этом бытии нет никакого «что», которое могло бы быть помыслено. Как выражает это сам философ, здесь «quod стоит на месте quid». Еще более определенно его можно охарактеризовать как бытие, которое мышление, помыслившее все и абсолютно все свои содержания, опознает как всегда уже упредившее эти содержания и в таком упреждении не принадлежащее к ним. Это, сформулированное пока в довольно абстрактной форме, положение о соотношении бытия и мысли, мы будем называть тезисом Шеллинга о бытии. Конкретнее его следовало бы обозначить как тезис Шеллинга о единстве бытия и мышления, чтобы отличить данный тезис от упомянутого в преамбуле шеллинговского тезиса о бытии как волении. В предыдущем параграфе уже было сказано несколько слов о том, как именно происходит подобное обнаружение. Сейчас это нужно раскрыть подробнее. Уже установлено, что, согласно Шеллингу, чистый разум имеет дело только с сущностями, «что» вещей; последнее понятие, к которому он приходит, исключая последовательно сущности некоторых сущих, – это понятие самого сущего, которое мыслится как такое, предмет которого должен существовать в действительности. Однако разум не способен и не имеет права из себя самого полагать действительность предмета такого понятия. Что же происходит в такой ситуации, по мысли философа? Событие, которое здесь совершается, может быть охарактеризовано как экстаз разума. Экстаз – исступление, выход за свои пределы, или, как мы обозначили это в предыдущем параграфе, трансцендирование.