Первая мировая война, учитывая ее размах, оказала существенное влияние на общественные отношения, по необходимости значительно усилив элемент государственного регулирования, что коснулось как экономических, так и социальных аспектов. Для Российской империи годы Первой мировой войны, в частности, стали периодом генезиса принципиально новых механизмов реализации социальной политики. Масштаб мобилизации и количество жертв войны требовали скорейшего внедрения мер поддержки пострадавших социальных слоев, что было необходимо для обеспечения стабильности тыла и удовлетворения общественного запроса на социальную справедливость и солидарность. При этом модель социальной политики, складывавшаяся в России в годы войны, обладала значительной национальной спецификой, наследуя и модифицируя традиционные способы решения социальных проблем через благотворительность при активном участии императорской фамилии.
В становлении государственно-общественной системы призрения жертв войны большую роль сыграла великая княгиня Елизавета Федоровна, к тому моменту полностью посвятившая свою жизнь благотворительности. Возглавляемый ею Комитет по оказанию благотворительной помощи семьям лиц, призванных на войну, стал несущей конструкцией системы социальной защиты жертв войны. Но до настоящего времени эта тема не получила достаточного научного освещения и оценки. Драматической жизни великой княгини посвящено уже несколько десятков работ, в том числе книга из серии «Жизнь замечательных людей»[1]. Наиболее детально общественная деятельность Елизаветы Федоровны отражена в исследованиях Л. Б. Максимовой, И. К. Кучмаевой, П. В. Волошун[2]. Однако представленный в них материал не позволяет оценить размах и значение деятельности комитета великой княгини, поскольку по отношению к заявленной теме он фрагментарен и иллюстративен. Собственно комитету посвящено всего две сравнительно содержательные статьи: М. В. Оськина и Н. Е. Рыловой в соавторстве с В. В. Лобовой[3]. При этом последняя освещает работу местного отделения Елизаветинского комитета в казачьей Донской области, имевшей значительную специфику. В свою очередь М. В. Оськин концентрирует внимание на направлениях практической деятельности комитета в губерниях Европейской России, не останавливаясь на организационных и финансовых основах его работы, имеющих принципиальное значение.
Настоящее исследование основано на обобщении архивных материалов фонда Комитета ее императорского величества великой княгини Елизаветы Федоровны по оказанию благотворительной помощи семьям лиц, призванных на войну, и печатных изданий комитета — еженедельника, затем ежемесячника. Эти материалы содержат обобщающие данные о деятельности комитета, позволяющие оценить ее масштаб и динамику, раскрыть принципы организации социальной помощи жертвам войны.
Великая княгиня Елизавета Федоровна приобрела опыт благотворительной деятельности в военных условиях во время Русско-японской войны, возглавляя Особый комитет для объединения в Москве благотворительной деятельности, вызванной войной на Дальнем Востоке[4]. После начала Первой мировой войны Елизавета Федоровна выразила намерение вернуться к этой деятельности и вновь открыть благотворительный комитет, ориентированный на оказание широкой помощи семьям призванных в войска. Однако императрица пожелала оставить столь обширное и важное направление деятельности под своим контролем, и в один день с утверждением Положения о Комитете великой княгини императорским указом было утверждено Положение о Верховном Совете по призрению семей лиц, призванных на войну, а также семей раненых и павших воинов[5]. К сфере компетенции Верховного Совета было отнесено общее руководство и объединение деятельности отдельных учреждений, ведающих призрением семей мобилизованных, убитых и потерявших на войне трудоспособность[6]. Верховный Совет возглавляла председательница — императрица Александра Федоровна, двумя вице-председательницами были великая княгиня Елизавета Федоровна и старшая дочь императорской четы, великая княжна Ольга Николаевна. Верховный Совет осуществлял общее наблюдение за постановкой дела помощи пострадавшим от войны, выступал с нормотворческой инициативой в своей области, разрабатывал необходимые дополнительные меры поддержки и распределял финансирование.
Елизаветинский комитет рассматривался в качестве исполнительной структуры Верховного Совета, также координирующей и инициирующей деятельность различных субъектов в сфере помощи семьям призванных. В отличие от Верховного Совета, Елизаветинский комитет располагал сетью территориальных подразделений, куда входили губернские отделения и уездные комиссии. По желанию могли создаваться подразделения на уровне волостей, поселений, городских районов. Положение о Елизаветинском комитете регламентировало состав его губернских отделений: они возглавлялись губернаторами и включали целый перечень членов по должности. Это были председатель губернской земской управы и городские головы, губернский предводитель дворянства, управляющий казенной палатой, представитель от духовенства (в большинстве случаев епархиальные архиереи) и уездные воинские начальники[7]. Кроме них подразделения Елизаветинского комитета на добровольных началах включали в себя представителей общественных организаций, занятых помощью солдатским семьям, городских попечительств о бедных и Всероссийского Земского союза.
Губернские отделения образовывались губернаторами на основе циркуляра Министерства внутренних дел от 23 августа 1914 г.[8] Также губернаторам был разослан рескрипт великой княгини Елизаветы Федоровны о назначении их на основании высочайше утвержденного Положения председателями отделений[9]. В итоге местные отделения комитета появились в 85 губерниях и областях. Его деятельность охватила всю Россию за исключением Кавказа, где действовал Комитет помощи пострадавшим от войны под председательством супруги Кавказского наместника графини Е. А. Воронцовой-Дашковой, и Петрограда с губер- нией, где действовал комитет под патронатом великой княжны Ольги Николаевны (позже в сферу его ответственности вошла и Финляндия).
С одной стороны, солидный бюрократический состав местных отделений Елизаветинского комитета обеспечивал им больший авторитет и облегчал межведомственное взаимодействие в деле предоставления жертвам войны разнообразных мер поддержки. Например, по инициативе Ставропольского губернатора в пользу местного отделения Елизаветинского комитета было собрано 50 тыс. руб. пожертвований на устройство сельскохозяйственного приюта для сирот, тогда как призыв к устройству приюта со стороны земства не нашел отклика, ввиду того что местное самоуправление на Ставрополье было введено лишь в 1912 г. и не успело завоевать доверия населения[10].
Как правило, в состав местных отделений Елизаветинского комитета входили супруги губернаторов и вице-губернаторов. Супруга вятского губернатора О. К. Чернявская смогла изыскать средства на ремонт помещения и оборудование приюта для детей призванных на 100 человек, открытого в конце августа 1914 г.[11] Благодаря энергии председательницы Казанского особого комитета по оказанию помощи семьям запасных, жены казанского губернатора Е. Н. Боярской, за 17 месяцев войны по 1 января 1916 г. удалось направить на помощь солдатским семьям 131,3 тыс. руб.[12]
С другой стороны, период Первой мировой войны был отмечен усиленной ротацией губернаторов и вице-губернаторов. Как правило, они не были лично связаны с очередной губернией своего назначения, а значит, не знали особенностей социальной обстановки и не были близко знакомы с местными благотворителями. Кроме того, во время войны губернаторы, как и их заместители и другие должностные лица, были переобременены своими непосредственными служебными обязанностями.
Отделения Елизаветинского комитета могли как непосредственно организовывать какую-либо помощь семьям воинов (например, открывать на собранные средства дешевые столовые), так и финансово поддерживать низовые благотворительные организации — в этом случае последние считались «вошедшими в сеть Комитета великой княгини» и должны были предоставлять отчет о полученных субсидиях. Всего на таких условиях с комитетом сотрудничали до 6 тыс. благотворительных обществ, их местных отделений и органов самоуправления[13]. Например, в Костромской губернии помощь семьям воинов оказывалась многочисленными частными обществами, которые не оставляли местному отделению Елизаветинского комитета поля для собственной деятельности, и Костромское отделение приняло на себя осуществление координации и финансирования местных начинаний[14].
Организационная структура Елизаветинского комитета была построена на принципах автономии и субсидиарности, что обеспечивало гибкость взаимоотношений между центральным комитетом, расположенным в Москве, губернскими отделениями, уездными комиссиями и отдельными благотворительными обществами. В пределах собственных средств каждое из них могло самостоятельно определять направления, формы и объем работы. В случае недостатка средств нижестоящая институция вправе была обратиться за поддержкой в вышестоящую, обосновав целесообразность предлагаемых мер. Центральный Елизаветинский комитет подчеркивал необходимость предпринимать все возможные усилия для привлечения денежных ресурсов на местах и настаивал на предоставлении субсидий только в порядке софинансирования[15]. Великая княгиня многократно совершала инспекторские поездки, посещая губернские отделения своего комитета, знакомясь с работой благотворительных учреждений, лично проводя заседания отделений, принимая просьбы о поддержке.
В своей деятельности комитет придерживался принципов сохранения производительных сил крестьянского хозяйства и приоритета натуральной помощи перед денежными пособиями. Эти принципы определяли формы благотворительного содействия семьям мобилизованных. К ним относилась организация трудовой помощи в сельскохозяйственных работах и продажа по льготной цене посевного материала; открытие яслей, дающих крестьянке возможность работать в поле, и обеспечение солдатских жен оплачиваемой работой в мастерских.
Денежные средства Елизаветинского комитета складывались из благотворительных пожертвований, как перечисляемых жертвователями местным отделениям или центральному комитету, так и получаемых в результате проходивших несколько раз всероссийских церковных и уличных сборов. В первые недели после своего создания Московскому комитету удалось привлечь более 330 тыс. руб. Часть этих денег была перераспределена в пользу провинциальных отделений[16]. К маю 1915 г. местные отделения самостоятельно собрали около 4 млн руб. пожертвований[17]. С течением времени из провинции все чаще стали поступать заявления о сокращении благотворительных пожертвований, все в большем размере требовалось финансовое содействие центрального Елизаветинского комитета для поддержания существующих начинаний, не говоря уже про устройство новых. Такое положение объяснялось тем, что по мере продолжения войны падало благосостояние жертвователей, в то же время расширялся круг нуждавшихся в поддержке, росла и сеть субсидируемых учреждений.
Другим источником финансовых поступлений были средства, ассигнуемые Верховным Советом по сметам Елизаветинского комитета. За 1914–1916 гг. от Верховного Совета было получено 4,9 млн руб.[18] В свою очередь, денежные средства Верховного Совета складывались из благотворительных пожертвований, поступлений от продаж билетов благотворительной лотереи и казенных ассигнований. Елизаветинский комитет был самым крупным получателем субсидий Верховного Совета[19].
К 1 марта 1916 г. оборот Елизаветинского комитета приблизился к 20 млн руб. Общее число зарегистрированных солдатских семей, получивших поддержку, на 1 января 1916 г. превысило 895 тыс.[20] 5,5 млн было распределено в качестве дополнительного пособия к казенному пайку, его получили 341,5 тыс. семей. 1,8 млн было направлено на агрономическую помощь. В Оренбургской губернии с помощью Елизаветинского комитета удалось засеять почти 9 тыс. десятин, чьи хозяева-казаки были призваны на фронт. Половину необходимых для этого расходов, достигших 68 тыс. руб., составили местные средства, остальные были ассигнованы Елизаветинским комитетом[21].
Крупной статьей расходов комитета стала организация работы мастерских, на которую было выделено почти 3 млн руб. Крупнейшие мастерские с тысячами работниц были открыты в Москве и Одессе, но существовали они и в других городах. Астраханская мастерская занималась изготовлением конвертов, что давало заработок для 1800 работниц в среднем 60 коп. в день; на работу мастерской было направлено 6 тыс. руб. пособий от Елизаветинского комитета и 600 руб. собственных средств отделения. Рязанское отделение обеспечило работой в мастерской 640 человек. Симбирское отделение устроило Дом трудолюбия с мастерскими на 150 человек[22].
Также на местные отделения Елизаветинского комитета возлагались экспертные функции в отношении ходатайств о финансировании различных благотворительных инициатив. Просьбы о денежном вспомоществовании должны были рассматриваться уездными комиссиями, затем представляться на губернский уровень, откуда в Московский комитет поступала бы общая смета требуемого финансирования. Как правило, оценке подлежала необходимость предлагаемых мер, адекватность планируемых расходов и степень собственного участия в затратах. Обобщая запросы с мест, Елизаветинский комитет представлял Верховному Совету смету финансирования своей деятельности на предстоящие полгода. На второе полугодие 1916 г. она достигла 7,67 млн руб.[23]
Основным содержанием деятельности всей обширной системы отделений Елизаветинского комитета было предоставление разнообразных мер поддержки семьям мобилизованных, то есть близким ушедших на войну солдат. Однако вскоре стало ясно, что существует еще одна категория жертв войны, не охваченных общественным призрением, — это «военно-увечные» и их семьи, а также родственники погибших. Формально они не подлежали попечению Елизаветинского комитета, и на помощь им нельзя было расходовать финансы комитета кроме целевых пожертвований и свободных остатков. Однако великая княгиня с первых месяцев войны просила местные отделения своего комитета предусмотреть возможность расширения деятельности путем принятия на себя оказания помощи семьям убитых и увечных воинов[24]. В итоге в начале 1915 г. в составе Верховного Совета была образована Особая комиссия, на которую была возложена организация помощи военным инвалидам. Ее местными исполнительными органами были назначены губернские отделения Елизаветинского комитета. Отныне через нее они могли запрашивать средства на призрение инвалидов войны. 27 января 1916 г. было одобрено ходатайство Елизаветинского комитета об ассигновании Особой комиссией 731 тыс. руб. на мероприятия по призрению увечных в Московской губернии[25].
Постепенно под эгидой Елизаветинского комитета по всей России стали возникать специализированные учреждения для инвалидов: учебные мастерские с общежитиями, приюты для неспособных к самостоятельному проживанию. Примером могло служить Сергиево-Елизаветинское убежище для инвалидов Русско-японской войны, основанное великой княгиней Елизаветой Федоровной в 1906 г.[26] На очереди стояло создание центров медицинской реабилитации, санаториев. Вологодское губернское отделение принимало участие в устройстве санатория для воинов при соляных источниках Сольвычегодска[27]. Пермское отделение развивало санаторное лечение на водах и в кумысолечебницах по соглашению с губернским земством. Количество больных составляло 400 человек за сезон[28].
Важным направлением деятельности Елизаветинского комитета стала забота о детях, которые осиротели или остались без попечения в условиях войны. Кроме повсеместно устраиваемых на время летней страды яслей пришлось задуматься об открытии приютов для военных сирот. В годовом обзоре деятельности комитета признавалось, что «все, сделанное до сих пор в этом отношении, носило случайный характер. Необходимо всестороннее исследование вопроса и составление плана мероприятий»[29]. Елизаветинский комитет выступил с инициативой устройства детских приютов при православных монастырях. Переписка с обителями позволила собрать сведения о возможности размещения при монастырях 1310 детей-сирот, в основном с пособиями от Елизаветинского комитета[30]. Так, во Владимирской губернии 12 монастырей и пустыней приняли 108 детей. При всех монастырских приютах имелись ремесленные классы, а при Лукиановской пустыни дети участвовали в ведении обширного хозяйства, предполагалось учредить для них земледельческую школу. При этом призрение детей в данном случае осуществлялось на монастырские средства[31].
Принимало участие в попечении о детях воинов и местное самоуправление. Так, Бессарабское отделение обеспечивало пищей и кровом до тысячи детей. В Кишиневе около 550 детей кормили бесплатными обедами, а 210 детей были размещены в трех приютах — благотворительных обществ и городского самоуправления. В Бендерах функционировал приют в городской управе, а в Сороках был открыт земский приют[32]. Всего на 1 января 1916 г. в приютах Елизаветинского комитета было размещено 15 тыс. детей[33].
Забота Елизаветинского комитета о сиротах и инвалидах Первой мировой войны была важна еще и тем, что позволяла рассчитывать на сохранение комитета и после окончания войны и продолжение его работы на постоянных основаниях, что делало его прообразом органа управления в сфере социальной защиты. При этом следует подчеркнуть, что все направления своей деятельности Елизаветинский комитет реализовывал во взаимодействии с иными общественными и правительственными структурами — органами местного самоуправления, всероссийскими благотворительными обществами, локальными благотворительными объединениями, местным аппаратом Главного управления землеустройства и земледелия, Министерства народного просвещения, Министерства внутренних дел.
В Смоленске с сентября 1914 г. на средства Елизаветинского комитета работала дешевая столовая для бедных: обеды в ней выдавались по свидетельствам городских участковых попечительств о бедных; столовую посещали 150–200 семейств в количестве до 500 человек[34]. Херсонское отделение Комитета ассигновало 2 тыс. руб. на устройство убежища для увечных воинов, что позволило при дополнительной поддержке земства расширить существующий интернат[35]. В Нижегородской губернии по постановлениям земских собраний в каждом уезде были учреждены уездные земские комитеты и выборные волостные земские попечительства, занятые сбором и раздачей пожертвований, исполнением указаний уездных комиссий Елизаветинского комитета[36]. С 1915 г. детские ясли устраивались при содействии Попечительства об охране материнства и младенчества, а создание детских земледельческих приютов наравне с Елизаветинским комитетом финансировал Романовский комитет. В оказании сельскохозяйственной помощи большую роль играли земства и правительственный агрономический персонал.
Таким образом, в годы Первой мировой войны деятельность Комитета великой княгини Елизаветы Федоровны получила всероссийский размах. Согласно Положению о Елизаветинском комитете, его главными обязанностями являлись организация и координация благотворительной помощи семьям призванных, а затем облегчение участи семей убитых и увечных воинов. Не стесненный излишней регламентацией, Комитет мог опираться в своей работе на частную благотворительность, на земские и городские самоуправления, представители которых вошли в состав его местных органов, а также и на местные правительственные учреждения, начальники которых Положением о Комитете обязывались к участию в его работе.
Можно утверждать, что благодаря деятельности Елизаветинского комитета повсеместно удовлетворялась самая острая нужда солдатских семей. Комитет великой княгини и сеть его местных отделений составили механизм перераспределения общественных ресурсов и мобилизации общественного потенциала для решения социальных проблем, порожденных войной. Одновременно можно рассматривать организацию и деятельность Елизаветинского комитета благодаря участию в ней правительственных чиновников и казенных средств как форму реализации социальной политики.
Список литературы
- Волошун Аполлинария. Блаженны милостивые: благотворительная деятельность Великой княгини Елизаветы Федоровны. М.: Даръ, 2010. 479 с.
- Гришин Д. Б. Елизавета Федоровна. М., 2018.
- Еженедельник Комитета великой княгини Елисаветы Феодоровны по оказанию благотворительной помощи семьям лиц, призванных на войну. М., 1915–1916.
- Известия Верховного Совета по призрению семей лиц, призванных на войну, а также семей раненых и павших воинов. Пг., 1914–1916.
- Ковальская Е. Ю. Николай II и великая княгиня Елизавета Федоровна: взаимодействие в сфере благотворительности // Российская история. 2019. № 2. С. 118–129.
- Кузьмина П. Г. Убежище во Всехсвятском // Московский журнал. 2015. № 7. С. 24–30.
- Кучмаева И. К. Когда жизнь истинствует...: Культура благотворения Великой княгини Елисаветы Феодоровны. М., 2008.
- Максимова Л. Б. Вклад Великой Княгини Елизаветы Федоровны в благотворительное движение России конца XIX — начала ХХ века: дис. … канд. ист. наук. М., 1998.
- Оськин М. В. Поддержка беднейших слоев населения Центральной России в годы Первой мировой войны (1914–1916) (на примере Елизаветинского комитета) // Вестник ПСТГУ. Сер. II: История. История РПЦ. 2018. № 80. С. 107–120.
- Рылова Н. Е., Лобова В. В. Донское отделение Комитета великой княгини Елизаветы Федоровны // Былые годы. 2018. Т. 48. № 2. С. 850–860.
[1] Гришин Д. Б. Елизавета Федоровна. М., 2018.
[2] Максимова Л. Б. Вклад Великой Княгини Елизаветы Федоровны в благотворительное движение России конца XIX — начала ХХ века: дис. ... канд. ист. наук. М., 1998; Кучмаева И. К. Когда жизнь истинствует...: Культура благотворения Великой княгини Елисаветы Феодоровны. М., 2008; Волошун А. Блаженны милостивые: благотворительная деятельность Великой княгини Елизаветы Федоровны. М., 2010.
[3] Оськин М. В. Поддержка беднейших слоев населения Центральной России в годы Первой мировой войны (1914–1916) (на примере Елизаветинского комитета) // Вестник ПСТГУ. Сер. 2: История. История РПЦ. 2018. Вып. 80. С. 107–120; Рылова Н. Е., Лобова В. В. Донское отделение Комитета великой княгини Елизаветы Федоровны // Былые годы. 2018. Т. 48. № 2. С. 850–860.
[4] См.: Волошун А. Указ. соч.
[5] См.: Ковальская Е. Ю. Николай II и великая княгиня Елизавета Федоровна: взаимодействие в сфере благотворительности // Российская история. 2019. № 2. С. 124–125.
[6] Именной высочайший указ Правительствующему Сенату от 11 августа 1914 года. Собр. Узаконений ст. 2239 // Известия Верховного Совета по призрению семей лиц, призванных на войну, а также семей раненых и павших воинов. 1914. № 1. С. 5–7.
[7] См.: Еженедельник Комитета великой княгини Елисаветы Феодоровны по оказанию благотворительной помощи семьям лиц, призванных на войну (далее — Еженедельник). 1915. № 2. С. 31–34.
[8] См.: Там же. 1916. № 6. С. 19.
[9] Центральный городской архив Москвы (ЦГА Москвы). Ф. 113. Оп. 1. Д. 33. Л. 7.
[10] См.: Еженедельник. 1916. № 11–12. С. 34–37.
[11] См.: Там же. № 6. С. 19.
[12] См.: Там же. № 11–12. С. 55.
[13] См.: Еженедельник. 1916. № 13. С. 18–21.
[14] См.: Там же. No 11–12. С. 1–2.
[15] ЦГА Москвы. Ф. 113. Оп. 1. Д. 1. Л. 55–55 об.
[16] ЦГА Москвы. Ф. 113. Оп. 1. Д. 194. Л. 68–71.
[17] Там же. Д. 219. Л. 46–54.
[18] Там же. Д. 198. Л. 46.
[19] См.: Известия Верховного Совета по призрению семей лиц, призванных на войну, а также семей раненых и павших воинов (далее — Известия). 1916. № 13. С. 76.
[20] См.: Там же. № 15–16. С. 38–39.
[21] См.: Еженедельник. 1916. № 11–12. С. 20–27.
[22] См.: Там же. № 13. С. 26.
[23] ЦГА Москвы. Ф. 113. Оп. 1. Д. 194. Л. 96.
[24] Там же. Д. 33. Л. 62.
[25] Там же. Д. 210. Л. 90.
[26] См.: Кузьмина П. Г. Убежище во Всехсвятском // Московский журнал. 2015. № 7. С. 24–30.
[27] См.: Еженедельник. 1916. № 6. С. 54.
[28] См.: Там же. № 7–8. С. 51–55.
[29] См.: Еженедельник. 1915. № 2. С. 18–29.
[30] См.: Там же. 1916. № 6. С. 7–8.
[31] См.: Там же. № 11–12. С. 37–41.
[32] См.: Там же. № 9–10. С. 30–44.
[33] См.: Известия. 1916. № 15–16. С. 38–39.
[34] См.: Еженедельник. 1915. № 1. С. 68–69.
[35] См.: Там же. № 4. С. 57.
[36] См.: Там же. С. 22–25.
Источник: Букалова С. В. Комитет великой княгини Елизаветы Федоровны в системе общественного призрения периода Первой мировой войны // Вестник ПСТГУ. Серия II: История. История Русской Православной Церкви. 2023. Вып. 110. С. 90–100. DOI: 10.15382/sturII2023110.90-100