Часто участие православных в экуменическом движении оценивают по количеству людей, которые благодаря этой деятельности обратились к Православной Церкви. Эта статья – курсовая работа, написанная в рамках магистерского курса «История и идентичность Русской Зарубежной Церкви-725» в Свято-Троицкой духовной семинарии в Джорданвилле. Автор рассуждает о важности информирования неправославных христиан об истинной вере и приходит к выводу, что православный богослов может участвовать в экуменическом движении, не принимая и не разделяя «теорию ветвей».

Исторически Зарубежная Церковь очень неоднозначно относилась к экуменизму. Вспомним, например, «Скорбные послания» митрополита Филарета (Вознесенского). Первое послание было написано после ассамблеи Всемирного совета церквей в Уппсале, Швеция, в 1969 году. Митрополит Филарет описал ряд тревожных моментов, которые, по его мнению, вели к размыванию границ Церкви. Например, он пишет, что один православный делегат призывал «Вселенскую Церковь» свидетельствовать перед миром, – очевидно, имея в виду ассамблею. Для митрополита Филарета это было косвенным признанием экклезиологии «теории ветвей»: подразумевалось, что православие составляет Церковь только вместе с другими инославными деноминациями. Он приходит к выводу, что экуменическое движение и участие в нем православных перешло черту ереси^[1]. И хотя точка зрения митрополита Филарета обоснована, представляется не совсем справедливым считать ересью весь феномен экуменизма.

Протопресвитер Александр Шмеман предлагает интересный взгляд на этот вопрос: «“Экуменизм” как какая-то единая и общая установка является мифом, и потому слово это вряд ли годно как наименование определенной “ереси”. Есть плохой экуменизм и есть хороший экуменизм…»^[2]. Отец Александр сам был активным участником экуменического движения и вообще возлагал на него большие надежды, видя в нем возможность свидетельствовать о православной вере и совместно с другими христианами бороться против секуляризма. Однако он никогда не забывал о существенных доктринальных разногласиях между православным и неправославным христианством и решительно протестовал против любых попыток игнорировать их. В этой статье мы постараемся точнее определить мнение о. Александра об экуменическом движении и оспорить представление о том, что участие в нем само по себе является ересью. Жизнь и творчество прот. Александра Шмемана показывают, что можно участвовать в конструктивном диалоге с инославными христианами, не разделяя спорных положений идеологии экуменизма.

С самого начала о. Александр надеялся, что из экуменического диалога выйдет много хорошего. Он рассматривал экуменическое движение прежде всего как возможность засвидетельствовать истину православного христианства – и такой возможностью, по его мнению, нельзя было пренебрегать. В его времена, как и в наши, православная вера оставалась в значительной степени неизвестной для западного мира. Многие жители стран Запада, несомненно, никогда даже не слышали о Православной Церкви. А экуменический диалог давал Православной Церкви шанс показать себя и обосновать свои притязания на обладание истиной. О. Александр писал: «Православные богословы всегда единодушно признавали, что цель их участия в экуменическом движении – свидетельство о Православии перед инославными, и нет никаких оснований отрицать, что цель эта предполагает и обращение инославных в православную веру [курсив мой. — Л.Г.] <…> Наша “миссия”, таким образом, остается прежней: сделать Православие известным, понятным Западу и с Божией помощью воспринятым им»^[3].

Таким образом, в идеале участие Православной Церкви в экуменическом движении должно служить миссионерской цели. Как единственная истинная, Православная Церковь должна донести свое учение до инославных христиан и дать им возможность получить полноту жизни во Христе, которая возможна только в православии. Другими словами, православные могут участвовать в экуменическом движении, потому что их участие будет способствовать обращению инославных христиан в православную веру. И, конечно, в этом случае взаимодействия с западным христианством и западной культурой в целом просто невозможно избежать. Прот. Александр сетует: «Я знаю православных, утверждающих и проповедующих, что их собратья могут и должны жить на Западе, не имея к западной культуре иного отношения, кроме полного неприятия, жить так, словно Запада не существует, ибо он безнадежно растлен, погряз в ереси и болен. Для этого достаточно создать искусственные островки греческой, русской и всякой другой православной культуры, затворить все двери и окна и всячески культивировать среди единоверцев чувство принадлежности к священному “остатку”. Но эти “суперправославные” не понимают, конечно, что их позиция оборачивается окончательной капитуляцией перед тем самым Западом, который они так ненавидят: ведь подобное умонастроение делает Православие тем, чем оно никогда не было, – сектой [курсив автора], которая, по определению, есть отрицание кафолического призвания Церкви [курсив мой. — Л.Г.]»^[4]. Отец Александр критикует тенденцию некоторых православных к изоляционизму. Православная истина, конечно, должна быть сохранена, но не за счет отказа от межконфессионального общения и распространения веры. Церковь призвана проповедовать Евангелие всем народам, поэтому верующие должны быть готовы к диалогу с теми, кто находится вне их Церкви.

Кроме того, прот. Александр рассматривал экуменическое движение как возможность для христиан объединиться в борьбе против растущей волны секуляризма. Говоря о ситуации в мире в 1950-х годах, он пишет, что хотя христианство преследуют коммунистические режимы, «не лучше ситуация и в странах, где все еще есть свобода вероисповедания. Повсюду христиане – это меньшинство, окруженное либо безразличием и материализмом, либо антихристианской идеологией, философией и образом жизни»^[5]. Перед лицом постепенной дехристианизации мира отец Александр с надеждой воспринял намерение Всемирного совета церквей «отвоевать мир для Христа»^[6]. Когда-то семья отца Александра бежала из Советской России, и он жил на Западе, который становился все более светским, – вполне логично, что он решил искать союзников среди других христианских групп.

Но и вне рамок экуменического движения отец Александр на протяжении всей своей жизни стремился к конструктивному взаимодействию с иноверцами. Он участвовал в самой первой ассамблее Всемирного совета церквей в Амстердаме в 1948 году^[7], был православным наблюдателем на Втором Ватиканском соборе. Он постоянно общался с западными учеными-богословами^[8] и читал лекции как приглашенный профессор в неправославных семинариях^[9]. Эта деятельность приносила замечательные плоды, о чем свидетельствует, например, такой отрывок из его дневника: «Вчера утром – телефонный звонок из Чикаго, от Brace Rigdon, который в 1963 году подбил меня написать “For the Life of the World” (“За жизнь мира”). Теперь он высокий чин и в экуменизме, и в американском пресвитерианстве. Пресвитериане сейчас пересматривают – по его словам – свое учение о таинствах, особенно о крещении, и основное пособие их в этом пересмотре – моя “Of Water and the Spirit” (“Водою и Духом”) [курсив мой — Л.Г.]. Просит приехать в октябре “на конференцию, на которой пересмотр этот будет обсуждаться на высоком уровне”. Говорит, что постоянно перечитывает мои книги, что они переменили, определили его богословское сознание и т. д.»^[10].

Возможно, упомянутый Ригдон и не перешел в православие, но он настоял на том, чтобы его Церковь переосмыслила отношение к таинствам в соответствии с принципами православия, и этот факт поистине поразителен. Это пример «хорошего экуменизма», о котором писал о. Александр.

На взгляды о. Александра на экуменическое движение, вероятно, повлияло и его оптимистичное восприятие западного христианства в целом. В одной из статей он выражал разочарование антизападническими настроениями, которые время от времени высказывали православные: «Грустно и тяжело наблюдать примеры огульного охаивания Запада и оскорбительной снисходительности к “бедным его уроженцам” со стороны молодых людей, едва ли читавших Шекспира и Сервантеса, слышавших что-нибудь о Франциске Ассизском и знакомых с музыкой Баха»^[11].

Разумеется, православные христиане должны оставаться верными своей Церкви, но не стоит игнорировать то хорошее, что есть на христианском Западе. Такое мнение отца Александра лучше всего объясняется тем простым фактом, что почти всю свою жизнь он прожил на Западе. «Христианский Запад: это для меня часть моего детства и юности»^[12], – признавался он. Одним из сильных детских переживаний было для него посещение католической мессы в Париже: «В лицейские годы каждый день, идя по rue Legendre в Lycee Carnot, заходил на две минуты в St. Charles de Monceau. И всегда в огромной темной церкви у одного из алтарей шла беззвучная месса. <…> Я иногда думаю, что именно этот контраст – между шумной, базарной, пролетарской rue Legendre и этой, всегда одинаковой, вроде как бы неподвижной мессой (пятно света в темной церкви), один шаг – и ты в совсем другом мире, – что этот контраст изнутри определил мой “религиозный опыт”, ту интуицию, что в сущности уже никогда меня не оставляла, – сосуществования двух разнородных миров, присутствия в этом мире чего-то совершенно, абсолютно иного, но чем потом все так или иначе светится, к чему все так или иначе относится, Церкви как Царства Божия “среди” и “внутри” нас. <…> Мне все делалось страшно интересным: каждая витрина, лицо каждого встречного, конкретность вот этой минуты, этого соотношения погоды, улицы, домов, людей. И это осталось навсегда: невероятно сильное ощущение жизни в ее телесности, воплощенности, реальности, неповторимой единичности каждой минуты и соотношения внутри нее всего»^[13].

Протоиерей Эндрю Лаут предполагает, что именно из этого опыта вырос интерес о. Александра к литургическому богословию^[14]. Справедливо заключить, что благодаря такого рода переживаниям о. Александр всю жизнь очень высоко ценил западное христианство – и эту оценку неоднократно выражал в своих дневниках. В своих дневниках он с восхищением пишет о красоте католической мессы и о своей слабости к их церковным гимнам^[15].

Однако, несмотря на все вышесказанное, прот. Александр не боялся критиковать западное христианство, когда считал это необходимым. Его критика распространялась не только на догматические различия, но и на западный образ мышления. По его мнению, христианский Запад утратил связь с эсхатологическим Царством Божьим. В дневнике он пишет о «шизофрении» западного христианства – мышлении, застрявшем между этим миром и потусторонним, не способном соединить их^[16]. В другом месте он предполагает, что эта проблема возникла в западной теологии потому, что она не может объяснить Божественную имманентность. Эта имманентность возможна, пишет он, только через Нетварные энергии Бога – уникальную православную концепцию^[17]. Проблема характерна и для протестантизма, и для католицизма, но выражается по-разному. Протестанты, пишет он, отказались от литургического богослужения и потеряли связь с Раем. В результате они довольствуются поиском комфортной жизни на земле. Католики, напротив, постоянно пытаются устроить Рай на земле, что делает их утопистами^[18]. Да и в целом западное христианство, как казалось прот. Александру, заменяет ожидание Царства Божьего социальной активностью^[19].

Видя существенные различия между православным и западным богословием, о. Александр понимал, что экуменический диалог может превратиться в спор о доктринальных ошибках. Однако подход Всемирного совета церквей ему не нравился и оказался одним из самых больших разочарований: «И если в православном понимании экуменическое движение должно прийти к окончательному выбору между истиной и ересью, то в западной мысли суть его заключалась в том, что в конечном счете все “ветви” объединятся, взаимно обогащая и дополняя друг друга. Слово ”ересь” фактически отсутствует в экуменическом словаре. Оно не существует там даже как возможность» [курсив авт.]^[20].

По мнению о. Александра, Всемирный совет церквей действовал исходя из предположения, что христианский мир должен прийти к некоему синтезу всех христианских конфессий. Это предположение о. Александр не мог принять, поскольку оно подразумевало, что каждая конфессия была носителем Истины, а ересей не существовало вообще. Таким образом, по мнению о. Александра, Всемирный совет церквей стремился к единству в ущерб истине, а экуменическое движение в итоге должно было скатиться к бессмысленному релятивизму, и категории объективной истины и заблуждения стали бы неприменимы. В письме к Георгию Граббе (впоследствии епископ Григорий) от 1962 года уже сквозит разочарование движением: «Я все больше убежден в том, что из W.C.C. [The World Council of Churches, Всемирный совет церквей. — прим. ред.] нужно уходить, и буду об этом писать. Я считаю, что основным пороком там является отрицание даже возможности ереси, т. е. ошибки в вероучении [курсив мой. — Л.Г.]. В этом современные протестанты отходят от своих учителей Лютера и Кальвина: те хотя бы определенно что-то утверждали и что-то отрицали. Для Православия страшно и опасно принятие экуменизма на этой вот почве “взаимного обогащения”»^[21].

Ради единства можно и нужно поставить знак равенства между правдой и ложью – такая установка Всемирного совета церквей неприемлема. Прот. Александр считал, как мы уже сказали, что участники экуменического движения должны свидетельствовать о православии, а значит, они должны верить, что только православное христианство обладает полнотой истины. Но истина православной веры не выводится просто из того факта, что Православная Церковь является единственной истинной Церковью^[22]. Далее в том же письме он продолжает: «Участие в W.C.C. становится вредным с того момента, что разговор о вере подменяется т. наз. “экклезиологией”. Для нас, православных, учение о Церкви зависит, прежде всего, от ученья Церкви и вне последнего немыслимо и невразумительно»^[23].

Православные считают, что их Церковь является единственной истинной и в аспекте таинств, а у Всемирного совета церквей при этом нет конкретного определения, что такое церковь, поэтому под это понятие подходит любая христианская секта. Отец Александр пишет, что это отражение протестантской экклезиологии и, возможно, отсылка к англиканской «теории ветвей». Если православные христиане примут протестантский принцип деноминаций, то Православная Церковь не сможет претендовать на то, чтобы быть истинной Церковью. Они, по сути, «[предадут] свою собственную экуменическую миссию и функцию»^[24]. Истинное свидетельство о православной вере не может быть ослаблено релятивизмом.

Прот. Александр открыто критиковал некоторые положения экуменизма, но при этом был против слишком негативного восприятия экуменического движения. Это хорошо видно из его ответа на первое «Скорбное послание» митрополита Филарета. О. Александр начинает с признания законности претензий митрополита: «Не подлежит сомнению, что правом и даже обязанностью каждого епископа является сноситься со своими собратьями по вопросам, относящимся к самой сущности православной веры, а кто же будет отрицать, что “экуменизм” вообще и в особенности опасные тенденции, проявившиеся в Упсале, относятся к этой категории вопросов? Мы можем заверить митрополита Филарета, что далеко не он один был глубоко потрясен отчетом Упсальской Ассамблеи [курсив мой. — Л.Г.]. С другой стороны, многие поступки и заявления как патриарха Афинагора, так и архиепископа Иакова, поскольку они вызвали серьезные сомнения, недоумения и возмущение среди православных, также очевидно заслуживают оценки вселенским епископатом»^[25].

Несмотря на свои разногласия, митрополит Филарет и о. Александр согласны в том, что некоторые тенденции православного участия в экуменическом диалоге становятся спорными. Однако на этом их согласие и заканчивается. Далее о. Александр пишет уже не о «Скорбном послании», а скорее критикует отдельные аспекты деятельности Русской Православной Церкви Заграницей. Его полемический тон – печальный результат напряженных отношений между РПЦЗ и Северо-Американской митрополией в середине ХХ века. Тем не менее он высказывает несколько обоснованных критических замечаний. Разумеется, митрополит Филарет волен поднимать вопрос об экуменизме, если считает это необходимым, – в конце концов, епископы ведь и должны обсуждать вероучительные вопросы. Однако о. Александр утверждает, что окончательное суждение об экуменизме может быть вынесено только соборно, Церковью в целом. А РПЦЗ, по его мнению, узурпаторски игнорирует это требование. Он указывает, в частности, и на недавнее принятие в РПЦЗ духовенства из Вселенского Патриархата без соблюдения необходимых канонических требований, что рассматривается как скрытое осуждение [других православных. — пприм. ред.]. Но если действия Вселенского Патриархата действительно приравнивались к ереси, то должна быть соблюдена, так сказать, «надлежащая процедура».

То есть, признавая опасность радикальных форм экуменизма, о. Александр считал, что необходимо соборное совещание православных, прежде чем предпринять более решительные действия, такие как полный разрыв общения. А какие-то различия во мнениях относительно экуменизма не должны быть препятствием к евхаристическому общению между православными. Предостерегал о. Александр и от крайностей сектантского мышления, чем стал бы, например, разрыв общения, который приведет только в тупик раскола. Да, есть много мнений относительно полезности экуменического диалога и того, как его следует вести, но осуждать весь экуменизм как ересь неуместно^[26]. Итак, о. Александр много писал и размышлял по поводу экуменизма, консенсус среди православных по этому вопросу так и не был найден.

Проблема экклезиологии была частью масштабного явления, связанного с большой разницей между православным и протестантским мировоззрением. Прот. Александр вспоминал, как в 1975 году на одном экуменическом собрании в Хартфорде, штат Коннектикут, несмотря на вроде бы теплую атмосферу, в которой его принимали участники-протестанты, он не мог отделаться от чувства «непохожести» и отчужденности. Это отчуждение было вызвано даже не какими-то доктринальными разногласиями, а, скорее, фундаментальным различием в образе мышления^[27]. О той встрече о. Александр пишет в своем дневнике: участники собрания были выходцами из разных протестантских групп, но все они вместе причастились на службе перед собранием. О. Александра это озадачило – если они уже находятся в общении, то «какого еще другого единства они ищут?»^[28]. Это недоумение говорит о большом расхождении между восточной и западной христианской экклезиологической мыслью, которое сложилось за последнее тысячелетие, расхождении, которое сам прот. Александр называл одной из главных трудностей в экуменическом диалоге Востока и Запада^[29].

Кроме того, по мнению о. Александра, участие православных в экуменическом движении затруднялось и необходимостью описания православного вероучения в рамках и терминах западного богословия^[30]. Экуменическое движение развилось на христианском Западе, дискурс разрабатывался там же; православные, однако, были отрезаны от христианского Запада на протяжении веков. И теперь они вынуждены работать в рамках западной богословской парадигмы, которая чужда Православной Церкви^[31]. Прот. Александр иллюстрирует эту проблему рассказом о своем опыте участия в первой ассамблее Всемирного совета церквей в Амстердаме в 1948 году: «Очень хорошо помню, как по прибытии туда, во время обычной регистрационной процедуры я встретил одного весьма видного деятеля официального экуменизма, который самым дружелюбным образом и с явным желанием сделать мне приятное сообщил, что православные делегаты будут размещены на крайней правой стороне зала ассамблеи, рядом с представителями “высоких церквей” Запада – такими, как шведские лютеране (“которые, как Вы, наверное, знаете, имеют апостольское преемство…”), старокатолики и польские “националы”. Из чистого любопытства (ибо я, конечно, ничего не имел против того, чтобы сидеть бок о бок с этими превосходными людьми) я спросил его, кем принято такое решение. В ответ он простодушно заметил, что это просто отражает экклезиологический замысел конференции, одной из главных тем которой должна была стать дихотомия “горизонтальной” и “вертикальной” идей Церкви. Для моего собеседника было совершенно очевидно, что Православие принадлежит (“А разве нет?”) к “горизонтальному” типу. В свою очередь я полушутя заметил, что за все время изучения православного богословия я никогда не сталкивался с подобной классификацией, и если бы довелось выбирать, то, не подозревая о ее существовании, я оказался бы на крайней “левой” стороне зала рядом с квакерами, чей особый интерес к Духу Святому мы, православные, безусловно разделяем»^[32]. Еще до того, как мог начаться диалог, православным уже была отведена определенная роль в экуменическом движении на основе западных богословских предпосылок и категорий. Прот. Александр продолжает: «Мы присоединились к движению, вступили в дебаты, приняли участие в дискуссиях и размышлениях, критерии которых были уже определены и приняты как не требующие доказательств. Так оказались мы, незаметным для себя образом, в плену у чисто западных дихотомий: “католики – протестанты”, “горизонталь – вертикаль”, “авторитет – свобода”, “иерархический – конгрегационный”, – и стали представителями и носителями взглядов и позиций, которые сами же с трудом соглашались признать своими и которые на самом деле глубоко чужды нашему Преданию»^[33].

Православная Церковь не совсем вписывается в экклезиологические категории Запада; если должна состояться настоящая дискуссия, если должно быть истинное свидетельство о православии, тогда экуменическое движение должно сделать шаг назад и пересмотреть свой понятийный аппарат. Пока этого не произойдет, приходит к выводу о. Александр, православная позиция внутри экуменического движения будет «в корне ложной»^[34]. Втиснутые в западную христианскую парадигму, православные не способны свидетельствовать о своей вере. Несмотря на широкое представительство Православной Церкви во Всемирном совете церквей, о. Александр настаивает, что существует очень серьезное расхождение между дискурсом «официальных» православных делегатов и опытом «настоящего» православия^[35].

Далее он продолжает рассуждать об этой проблеме. Экуменическое движение рассматривает протестантскую Реформацию как определяющее событие христианской истории. Однако для православных великая пропасть, которую необходимо преодолеть, – это не пропасть между католиками и протестантами, а пропасть между Востоком и Западом. Но ее нельзя преодолеть, опираясь исключительно на западную христианскую богословскую традицию. О. Александр писал, что православные христиане основывают свою богословскую систему на общей христианской традиции первого тысячелетия: мнениях отцов церкви, решениях Вселенских Соборов и литургической традиции, которая имеет общие корни с западным христианством. Он делает такой вывод: «Чуждая острых западных противоречий и разочарований, Православная Церковь могла бы внести свой вклад, по крайней мере в ее собственных глазах, в tertium datum, не как свою традицию, а как общее наследие, в котором каждый может найти отправную точку своего собственного духовного и богословского развития»^[36]. Здесь, по-видимому, подразумевается, что уникальный вклад православных в экуменическое движение мог бы помочь западным христианам преодолеть их собственные разногласия.

Итак, прот. Александр Шмеман придерживался умеренной позиции относительно экуменизма: признавал пользу межхристианского диалога, но при этом не мог игнорировать различия между православными и иноверцами. Поначалу он высоко оценил потенциал экуменического движения, но позже разочаровался в нем из-за действий Всемирного совета церквей и заявлений некоторых своих собратьев-православных. Для о. Александра было очевидно, что экуменическое движение основано на протестантской системе взглядов, что затрудняет репрезентацию православного учения. К тому же принятие протестантской экклезиологии ставило все христианские группы в равные условия, а это могло привести к вероучительным ошибкам. О. Александр видел все эти проблемы и неоднократно выражал свое разочарование методологией экуменического движения, которая не позволяла отличать истину от ереси. О. Александру казалось, что его собратья – православные христиане попадут в ловушку. Именно это и есть «плохой экуменизм»: размывание границ Церкви и опасная близость между истиной и ложью. Тем не менее о. Александр не считал разногласия по поводу экуменизма препятствием для евхаристического общения с другими православными христианами. А окончательное решение об участии в экуменическом движении должно приниматься соборно всей Церковью.

Несмотря на все подводные камни экуменизма и свое личное разочарование движением, о. Александр все же считал необходимым свидетельствовать об истине православной веры всякий раз, когда представлялась такая возможность. Экуменическое движение эту возможность давало. По мнению о. Александра, межконфессиональный диалог давал православным христианам возможность рассказать о своей вере и сделать свою Церковь более известной на Западе. Он также ценил движение за возможность сотрудничать с другими христианами и противостоять росту секуляризма на Западе. Именно эти аспекты о. Александр имел в виду, когда писал о «хорошем экуменизме». Интересно, что его точка зрения вполне согласуется со сформированными в 2005 году руководящими принципами РПЦЗ по взаимодействию с инославными: «Не отвергается возможность сотрудничества с инославными, например, в деле помощи обездоленным и защиты невинных, в совместном противостоянии безнравственности, в осуществлении благотворительных и образовательных проектов. <…> Кроме того, диалог с инославными остается необходимым для свидетельства им о Православии, для преодоления предрассудков и опровержения ложных мнений. При этом не следует сглаживать и затуманивать реально существующих различий между Православием и иными вероисповеданиями»^[37].

Можно обоснованно усомниться в полезности взаимодействия с иноверцами или задаться вопросом, не больше ли здесь потенциальных рисков, чем выгод. Однако участие о. Александра в экуменическом движении и его опыт демонстрируют, что действительно возможно пожинать плоды «хорошего экуменизма», сторонясь «плохого экуменизма».

 

Использованная литература

1. Louth, Andrew, Modern Orthodox Thinkers: from the Philokaliato the Present. Downers Grove, IL: InterVarsity Press, 2015. / Прот. Эндрю Лаут. Современные православные мыслители: от «Добротолюбия» до нашего времени. М.: «Паломник», 2020. С. 200.
2. “On the Attitude of the Orthodox Church Towards the Heterodox and Towards Inter-Confessional Organizations,” 2005, ROCOR Studies: Historical Studies of the Russian Church Abroad, https://www.rocorstudies.org/2022/12/13/on-the-attitude-of-the-orthodox-church-towards-the-heterodox-and-towards-inter-confessional-organizations// Об отношении православной церкви к инославным исповеданиям и межконфессиональным организациям. ROCOR Studies: Historical Studies of the Russian Church Abroad: https://www.rocorstudies.org/ru/2022/12/13/%D0%BE%D0%B1-%D0%BE%D1%82%D0%BD%D0%BE%D1%88%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B8-%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%BE%D1%81%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D0%BD%D0%BE%D0%B9-%D1%86%D0%B5%D1%80%D0%BA%D0%B2%D0%B8-%D0%BA-%D0%B8%D0%BD/
3. Schmemann, Alexander, Church, World, Mission: Reflections on Orthodoxy in the West. Crestwood, NY: St. Vladimir’s Seminary Press, 1979. / Прот. А. Шмеман. Церковь, Мир, Миссия: мысли о православии на Западе. [Пер. с англ. Ю.С. Терентьева]. М.: Изд-во Православ. Свято-Тихон. богосл. ин-та, 1996. https://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Shmeman/tserkov-mir-missija/#0_1
4. Schmemann, Alexander, “Ecclesiological Notes.”  Vladimir’s Theological Quarterly11, no. 1 (1967), 35-39, https://www.schmemann.org/byhim/ecclesiological-notes.html
5. Schmemann, Alexander and Schmemann, Juliana, trans., The Journals of Father Alexander Schmemann 1973-1983. Crestwood, NY: St. Vladimir’s Seminary Press, 2000. / Прот. Александр Шмеман. Дневники, 1973–1983 [сост. и подгот. текста Ульяны Шмеман, Никиты Струве, Елены Дорман]. М.: «Русский путь», 2005. https://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Shmeman/dnevniki/
6. Schmemann, Alexander, Letter to Protopresbyter George Grabbe, February 2, 1962, ROCOR Studies: Historical Studies of the Russian Church Abroad, https://www.rocorstudies.org/2015/12/12/protopresbyter-george-grabbe-correspondence-with-archpriests-georges-florovsky-and-alexander-schmemann// Переписка протопресвитера Георгия Граббе с протоиереями Георгием Флоровским и Александром Шмеманом. ROCOR Studies: Historical Studies of the Russian Church Abroad: https://www.rocorstudies.org/ru/2015/12/12/perepiska-protopresvitera-georgiya-grabbe-s-protoiereyami-georgiem-florovskim-i-aleksandrom-shmemanom/
7. Schmemann, Alexander, “Moment of Truth for Orthodoxy” in Unity in Mid-Career: an Ecumenical Critique, ed. Keith R. Bridston and Walter D. Wagoner. New York, NY: The Macmillan Company, 1963.
8. Schmemann, Alexander, “Notes on Evanston.”  Vladimir’s Theological Quarterly 3, no. 1-2 (1954-1955), 58-60, Protopresbyter Alexander Schmemann, https://www.schmemann.org/byhim/evanston.html
9. Schmemann, Alexander, “On the ‘Sorrowful Epistle of Metropolitan Philaret.” The Orthodox Church, vol. unknown (1969), https://www.schmemann.org/byhim/sorrowfulepistle.html / Прот. А. Шмеман. Несколько мыслей по поводу «Скорбного послания». Материал собран по изданию: прот. Александр Шмеман. Собрание статей 1947–1983, М.: «Русский путь», 2009. Электронная библиотека Одинцовского благочиния: http://www.odinblago.ru/shmeman_skorbn_posl/
10. Voznesensky, Metropolitan Philaret, “The First Sorrowful Epistle.” 27 July 1969, ROCOR Studies: Historical Studies of the Russian Church Abroad, https://www.rocorstudies.org/2021/01/24/a-first-sorrowful-epistle// Митр. Филарет (Вознесенский). Первое скорбное послание. 14/27 июля 1969 г. ROCOR Studies: Historical Studies of the Russian Church Abroad: https://www.rocorstudies.org/ru/2021/01/24/%d0%bf%d0%b5%d1%80%d0%b2%d0%be%d0%b5-%d1%81%d0%ba%d0%be%d1%80%d0%b1%d0%bd%d0%be%d0%b5-%d0%bf%d0%be%d1%81%d0%bb%d0%b0%d0%bd%d0%b8%d0%b5-%d0%bf%d1%80%d0%be%d1%82%d0%b8%d0%b2-%d1%8d%d0%ba%d1%83%d0%bc/

 

^[1] Митр. Филарет (Вознесенский). Первое скорбное послание. 14/27 июля 1969 г. ROCOR Studies: Historical Studies of the Russian Church Abroad. [Электронный ресурс.] URL: https://www.rocorstudies.org/ru/2021/01/24/%d0%bf%d0%b5%d1%80%d0%b2%d0%be%d0%b5-%d1%81%d0%ba%d0%be%d1%80%d0%b1%d0%bd%d0%be%d0%b5-%d0%bf%d0%be%d1%81%d0%bb%d0%b0%d0%bd%d0%b8%d0%b5-%d0%bf%d1%80%d0%be%d1%82%d0%b8%d0%b2-%d1%8d%d0%ba%d1%83%d0%bc/

^[2] Прот. А. Шмеман. Несколько мыслей по поводу «Скорбного послания». Материал собран по изданию: прот. Александр Шмеман. Собрание статей 1947–1983, М.: «Русский путь», 2009. Электронная библиотека Одинцовского благочиния. [Электронный ресурс.] URL: http://www.odinblago.ru/shmeman_skorbn_posl/

^[3] Прот. А. Шмеман. Церковь, Мир, Миссия: мысли о православии на Западе. [Пер. с англ. Ю.С. Терентьева] / М.: Изд-во Православ. Свято-Тихон. богосл. ин-та, 1996. Сайт «Азбука.RU». [Электронный ресурс.] URL: https://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Shmeman/tserkov-mir-missija/#0_1

^[4] Там же.

^[5] Цит. по: Alexander Schmemann, “Notes on Evanston,” St. Vladimir’s Theological Quarterly 3, no. 1-2 (1954-1955), 58-60. [Электронный ресурс.] URL: https://www.schmemann.org/byhim/evanston.html

^[6] Там же.

^[7] Прот. А. Шмеман. Церковь, Мир, Миссия: мысли о православии на Западе. [Пер. с англ. Ю.С. Терентьева] / М.: Изд-во Православ. Свято-Тихон. богосл. ин-та, 1996. [Электронный ресурс.] URL: https://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Shmeman/tserkov-mir-missija/#0_1

^[8] Прот. Эндрю Лаут. Современные православные мыслители: от «Добротолюбия» до нашего времени. М.: «Паломник», 2020. 624 с.

^[9] Прот. Александр Шмеман. Дневники, 1973–1983 [сост. и подгот. текста Ульяны Шмеман, Никиты Струве, Елены Дорман]. М.: «Русский путь», 2005. [Электронный ресурс.] URL: https://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Shmeman/dnevniki/

^[10] Там же.

^[11] Прот. А. Шмеман. Церковь, Мир, Миссия: мысли о православии на Западе. [Пер. с англ. Ю.С. Терентьева] / М.: Изд-во Православ. Свято-Тихон. богосл. ин-та, 1996. [Электронный ресурс.] URL: https://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Shmeman/tserkov-mir-missija/#0_1

^[12] Прот. Александр Шмеман. Дневники, 1973–1983 [сост. и подгот. текста Ульяны Шмеман, Никиты Струве, Елены Дорман]. М.: «Русский путь», 2005. [Электронный ресурс.] URL: https://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Shmeman/dnevniki/

^[13] Там же.

^[14] Прот. Эндрю Лаут. Современные православные мыслители: от «Добротолюбия» до нашего времени. М.: «Паломник», 2020. С. 200.

^[15] Прот. Александр Шмеман. Дневники, 1973–1983 [сост. и подгот. текста Ульяны Шмеман, Никиты Струве, Елены Дорман]. М.: «Русский путь», 2005. [Электронный ресурс.] URL: https://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Shmeman/dnevniki/

^[16] Там же.

^[17] Прот. А. Шмеман. Церковь, Мир, Миссия: мысли о православии на Западе. [Пер. с англ. Ю.С. Терентьева] / М.: Изд-во Православ. Свято-Тихон. богосл. ин-та, 1996. [Электронный ресурс.] URL: https://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Shmeman/tserkov-mir-missija/#0_1

^[18] Прот. Александр Шмеман. Дневники, 1973–1983 [сост. и подгот. текста Ульяны Шмеман, Никиты Струве, Елены Дорман]. М.: «Русский путь», 2005. [Электронный ресурс.] URL: https://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Shmeman/dnevniki/

^[19] Там же.

^[20] Цит. по: Alexander Schmemann, “Moment of Truth for Orthodoxy” in Unity in Mid-Career: an Ecumenical Critique, ed. Keith R. Bridston and Walter D. Wagoner (New York, NY: The Macmillan Company, 1963), 53-54.

^[21] Переписка протопресвитера Георгия Граббе с протоиереями Георгием Флоровским и Александром Шмеманом. ROCOR Studies: Historical Studies of the Russian Church Abroad. [Электронный ресурс.] URL: https://www.rocorstudies.org/ru/2015/12/12/perepiska-protopresvitera-georgiya-grabbe-s-protoiereyami-georgiem-florovskim-i-aleksandrom-shmemanom/

^[22] Прот. А. Шмеман. Церковь, Мир, Миссия: мысли о православии на Западе. [Пер. с англ. Ю.С. Терентьева] / М.: Изд-во Православ. Свято-Тихон. богосл. ин-та, 1996. [Электронный ресурс.] URL: https://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Shmeman/tserkov-mir-missija/#0_1

^[23] Переписка протопресвитера Георгия Граббе с протоиереями Георгием Флоровским и Александром Шмеманом. ROCOR Studies: Historical Studies of the Russian Church Abroad. [Электронный ресурс.] URL: https://www.rocorstudies.org/ru/2015/12/12/perepiska-protopresvitera-georgiya-grabbe-s-protoiereyami-georgiem-florovskim-i-aleksandrom-shmemanom/

^[24] Цит. По: Schmemann, “Moment of Truth for Orthodoxy,” 55-56.

^[25] Прот. А. Шмеман. Несколько мыслей по поводу «Скорбного послания». Материал собран по изданию: прот. Александр Шмеман. Собрание статей 1947–1983, М.: «Русский путь», 2009. Электронная библиотека Одинцовского благочиния. [Электронный ресурс.] URL: http://www.odinblago.ru/shmeman_skorbn_posl/

^[26] Там же.

^[27] Прот. А. Шмеман. Церковь, Мир, Миссия: мысли о православии на Западе. [Пер. с англ. Ю.С. Терентьева] / М.: Изд-во Православ. Свято-Тихон. богосл. ин-та, 1996. [Электронный ресурс.] URL: https://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Shmeman/tserkov-mir-missija/#0_1

^[28] Прот. Александр Шмеман. Дневники, 1973–1983 [сост. и подгот. текста Ульяны Шмеман, Никиты Струве, Елены Дорман]. М.: «Русский путь», 2005. [Электронный ресурс.] URL: https://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Shmeman/dnevniki/

^[29] См.: Schmemann, “Moment of Truth for Orthodoxy,” 49-50.

^[30] См.: Alexander Schmemann, “Ecclesiological Notes,” St. Vladimir’s Theological Quarterly 11, no. 1 (1967), 35-39. [Электронный ресурс.] URL: https://www.schmemann.org/byhim/ecclesiological-notes.html

^[31] Прот. А. Шмеман. Церковь, Мир, Миссия: мысли о православии на Западе. [Пер. с англ. Ю.С. Терентьева] / М.: Изд-во Православ. Свято-Тихон. богосл. ин-та, 1996. [Электронный ресурс.] URL: https://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Shmeman/tserkov-mir-missija/#0_1

^[32] Там же.

^[33] Там же.

^[34] Цит. по: Schmemann, “Moment of Truth for Orthodoxy,” 54.

^[35] Там же.

^[36] Там же.

^[37] Об отношении православной церкви к инославным исповеданиям и межконфессиональным организациям. ROCOR Studies: Historical Studies of the Russian Church Abroad. [Электронный ресурс.] URL: https://www.rocorstudies.org/ru/2022/12/13/%D0%BE%D0%B1-%D0%BE%D1%82%D0%BD%D0%BE%D1%88%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B8-%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%BE%D1%81%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D0%BD%D0%BE%D0%B9-%D1%86%D0%B5%D1%80%D0%BA%D0%B2%D0%B8-%D0%BA-%D0%B8%D0%BD/

 

Впервые опубликовано: https://www.rocorstudies.org/2023/02/26/good-ecumenism-and-bad-ecumenism-according-to-fr-alexander-schmemann/

Перевод с английского Ольги Емельяновой

 

Источник: Богослов.Ru