ХХ век и начало ХХI века – это время шокирующих преступлений. Не то чтобы преступления стали более страшными, но внимание людей к отдельным поступкам по многим причинам изменилось. На них стали больше обращать внимание, маньяки и психопаты стали всенародными антигероями. Это изменение особенно заметно на фоне упомянутой гуманизации карательного механизма системы правосудия. По реакции общественности на некоторые события может показаться, что большинство считает наказания за некоторые преступления слишком мягким. В последнее время это сформировалось в довольно странную ситуацию: когда ГосДума провела опрос, то 80% опрошенных (более 46 тысяч) человек высказались за снятие моратория на смертную казнь за убийство детей и педофилию, а в том же году в другом опросе более половины опрошенных высказали мнение, что нужно вернуть смертную казнь по отдельным видам преступлений. Если обобщить эти цифры, то более половины россиян считают возможным позволить государству на законных основаниях убивать людей после обвинения по определенным статьям. И проблема здесь, разумеется, в не беспокойстве за жизнь преступников по тяжким видам преступлений, а в том, что у тех же самых граждан отсутствует доверие к судебной системе и правосудию в целом. Я не буду разбирать практические результаты работы судов – они есть в открытом доступе на государственных сайтах, однако отмечу такой значимый показатель. Европейский суд по правам человека в 2018 году вынес 1014 решений. Было рассмотрено 248 дел в отношении России, и нарушения прав обнаружены в 238 из них. Нужно учитывать, что несмотря на возросшую популярность этого способа обжалования в России, он остаётся всё еще закрытым для большинства граждан, поэтому стоит обратить внимание на соотношение рассмотренных и удовлетворенных заявлений, а не на общее количество, хотя и оно чрезвычайно велико. В общей сложности в производстве ЕСПЧ в 2018 году было более 12000 дел, здесь Россия тоже оказалась на первом месте.
Однако я отнюдь не намерен критиковать судебную систему в России, скорее я хочу высказать надежду, что государство не прислушается к мнению сторонников смертной казни. В США, где претензий к судебной системе гораздо меньше, однако смертная казнь всё еще существует в некоторых штатах, с 1973 по 2015 годы из камер смертников были выпущены 156 человек. С них вовремя сняли обвинения. Посчитать количество ошибочных приговоров по этой категории дел достаточно сложно, однако в расчет чаще всего берется тяжесть преступления, а не обоснованность. Суд не может вынести обвинительный приговор, а потом отменить смертную казнь ввиду его сомнительности.
Рассмотрение правовой стороны этой проблемы не было самоцелью, она важна только чтобы подойти к моральной стороне вопроса. Хладнокровное санкционирование убийства – это весьма сомнительное с моральной точки зрения действие. Если речь идет о мирном времени степень этой сомнительности вырастает многократно. Лично я не считаю возможным убивать кого-либо, кто в текущем положении уже не представляет угрозы или может быть ограничен в правах пожизненно. Если даже убийство самого отъявленного злодея на планете не кажется проблемным, нужно обладать невероятно надёжным способом оценки виновности человека, для того чтобы позволить государству его убить. Такого надежного способа не существует в принципе. Поэтому все те, кто высказывался за смертную казнь могут оказаться виновны в смерти невиновного человека. И даже если это будет один человек, то это никоим образом не уменьшает степень аморальности такого решения.
Чтобы раз и навсегда понять возвращать ли смертную казнь, стоит задуматься, что движет теми, кто эмоционально, под впечатлением от очередной новости о жестоком преступлении или, реже, под впечатлением от собственного горького опыта, предлагает её вернуть? Смертная казнь никого не защищает от нарушения прав. С точки зрения наказания преступника и предотвращения новых преступлений пожизненного срока достаточно. Применение смертной казни – это попытка представить себя не просто восстановителем прав, но вершителем судьбы преступника. Кому действительно станет лучше от убийства человека, пусть даже виновного? Обществу, пострадавшим? Вряд ли, лучше сосредоточиться на защите их прав и предотвращении подобных преступлений. Толпе, которая хочет казни? Возможно. Но ревущая от гнева толпа хочет возмездия, а не правосудия. В головах у этой толпы в такие моменты есть лишь одна звенящая идея – древний обычай кровной мести, который вырывается наружу, подобно животному инстинкту. Этот звон заглушает все прочие мысли, уподобляя людей карикатурной толпе деревенских жителей с вилами и копьями, требующей сжечь ведьму на костре. Они ненавидят не данного конкретного человека, обвиняемого, они ненавидят само преступление, точнее – его результат, но не понимают, что связь между результатом преступления и обвиняемым может быть иллюзией. Их первобытный гнев, словно огонь на ветру, готов перекинуться на кого угодно. И задача общества, государства и любого здравомыслящего человека не позволить этой разъяренной толпе вершить правосудие.