Статья посвящена истории возникновения и развития единоверия в России. В ней рассказывается, как, несмотря на кажущуюся невозможность примирения Православной Церкви и старообрядцев, благодаря установлению диалога и инициативам иерархов, пастырей и мирян миссионерский проект, названный единоверием, последовательно реализовывался на протяжении двух столетий.

Единоверие, по мысли протоиерея С.И. Шлеева,

является «воплощением великой апостольской,

Вселенской идеи о единстве церкви при разности обычаев»[1].

Для христиан существует очень важная евангельская максима, которую они стремятся исполнять, – это заповедь Христа о единстве: «Да будут едино, как Мы едино» (Ин. 17:22). Но известно, что уже первое поколение христиан столкнулось с проблемой соблюдения этой заповеди, т. к. по многим важным вопросам возникают «разномыслия», да и не призван каждый человек, входящий в Церковь, отказываться целиком и полностью от каких-то своих личных мнений, вкусов и т. д. Вера в Иисуса Христа как в истинного Бога и другие догматы, конечно, должны были приниматься и храниться всей церковной полнотой. Но в более частных вопросах обряда, богослужения, языка и др. всегда была разность и вариативность. Неправильное понимание единства как унификации всей жизни христианских общин приводило, к сожалению, к разделениям и расколам. Тем важнее для нас становятся примеры правильного христианского осмысления возможной терпимости к различным обрядам и традициям внутри Церкви. Одним из таких примеров в истории Русской Православной Церкви как раз и является единоверие. В этой статье сделана попытка исторического осмысления единоверия как миссионерского проекта, существующего внутри Церкви более двух веков.

В XVII веке при патриархе Никоне (1652–1666) и в царствование Алексея Михайловича (1645–1676) произошел раскол Русской Православной Церкви, ставший величайшей трагедией в жизни России. 13 мая 1667 г. собор русских и восточных епископов наложил клятвы на раскольников. Кроме того, на соборе были подняты вопросы о церковном благочинии, церковном пении, иконописи, церковной проповеди с целью приведения их в соответствие с практикой Греческой Церкви, наиболее древней и авторитетной. Раскольниками были объявлены те русские люди, которые отказывались принять новые обряды, продолжали пользоваться старыми богослужебными книгами, креститься двуперстным крестным знамением вместо «тремя персты», творить в церкви «метания на колену», а не поклоны «в пояс»[2]. Однако вскоре после собора 1667 г. выяснилось, что все большее число людей сохраняли верность древнерусскому преданию. Сегодня, через три с половиной века, исторические и духовные причины этой трагедии остаются до конца не выясненными.

К середине XVIII в., в начале царствования Екатерины II, проявлявшей веротерпимость к расколу, все большее число старообрядцев, испытывая острую необходимость в архиерее, начинает искать пути соединения с Русской Православной Церковью на основе единоверия. Единоверие, по определению епископа Симона Шлеева, «есть совокупность приходов Русской Церкви, единых с ней по вере, но разнствующих от нее в обряде… Единоверие, таким образом, – отдел старообрядчества, допущенный на основании единства в вере в общении с Русской Церковью»[3].

Первым человеком, который способствовал условному единению старообрядцев с Православной Церковью, был сам инициатор реформ патриарх Никон. Он разрешил старцу Григорию Неронову пользоваться при богослужении старопечатными служебниками и требниками, заявив: «Обои де добры, все де равно, по каким хочешь, по тем и служишь»[4]. Он даже начинает допускать двоеперстие и благословляет сугубить аллилуйю в Успенском соборе, после того как Неронов воссоединился с Церковью, до самого его отъезда из Москвы[5]. После отречения от патриаршества Никон издал часословы, в которых сохранены старопечатные варианты Символа веры. Тот же вариант текста присутствует в Часовнике, изданном в единоверческой типографии при Троице-Введенской общине: «И во Единаго Господа Исуса Христа <…> рожденна, а не сотворенна… Его же Царствию несть конца… И в Духа Святаго Господа истинного и животворящего»[6]. Некоторые исследователи раскола считают, что если бы патриарх Никон продолжил свое служение, то, возможно, он позволил бы всем сторонникам старопечатных книг служить по старому обряду, при условии их верности официальной Церкви: «Таким образом, раскол, начавшийся во время Патриарха Никона, мало-помалу прекратился бы, и на место его водворилось бы так называемое ныне единоверие»[7].

Таким образом, очевидно, что возникновение мысли о допущении богослужения по старому обряду, о единении старообрядцев с Православной Церковью возникли еще при самом начале проведения реформ церковного устава. В житии Суздальского митрополита Иллариона говорится о том, что во второй половине XVII столетия богослужения в храмах совершались как по книгам, напечатанным при патриархе Никоне, так и по старопечатным книгам. Из документов, сохранившихся в Астраханской консистории, видно, что терские казаки до середины XVIII в. находились в единении с Православной Церковью, подчиняясь Астраханскому епископу, но сохраняя при этом богослужения по старому обряду.[8] В 1783 г. группа из 1500 стародубских слобожан-старообрядцев во главе с иноком Никодимом обратилась в Святейший Синод с прошением об условном воссоединении их с господствующей Церковью. Условия этого воссоединения были изложены в приложении из 12 пунктов. В прошении стародубцев о единении с Православной Церковью можно выделить три главных условия: 1) разрешение клятв на старые обряды; 2) дозволение богослужения по старопечатным книгам; 3) выделение епископа, который, состоя в ведении Синода, управлял бы делами российских старообрядцев.

Однако пункты Нижегородского условного соединения старообрядцев с Церковью не смогли стать нормой для единоверия. Таковой нормой стали условия единения, с которыми выступили в 1800 г. московские староверы. В дополнение к уже изложенным просьбам о разрешении клятв на старые обряды и дозволения служения по старопечатным книгам были добавлены пункты об равночестности обрядов, об уважении к внутренним порядкам старообрядцев и их духовенству, не принуждении к обязательному церковному общению с Греко-Российской Церковью и др. Митрополит Платон после внимательного и всестороннего рассмотрения всех пунктов прошения, после обсуждения его с московскими благочинными и в монастырях дал по каждому пункту свои комментарии. Эти материалы легли в основу для единых правил присоединения старообрядцев к Великороссийской Церкви на правах единоверия.

Из всего вышеизложенного становится ясно, что к концу XVIII в. официальное утверждение основ единоверия стало необходимым как для старообрядцев, так и для Великороссийской Церкви, а более всего – для русского общества, для всех православных русских людей. Однако единоверие с самого начала попало в двойственное положение. С одной стороны, государство, Синод и сам митрополит Платон смотрели на единоверие как на этап в процессе перехода старообрядцев в православные, т. е. как на явление временное. С другой стороны, соборные клятвы на старые обряды сняты не были, и сами единоверцы видели «неискренность церковной власти в деле единения старообрядцев с Церковью на условиях единоверия»[9]. А старообрядцы, не принявшие единоверия, считали единоверцев отступниками и предателями тех убеждений, за которые гибли на кострах и в застенках их прадеды.

В XIX веке единоверие получило развитие благодаря инициативе старообрядцев, с одной стороны, и заинтересованности некоторых иерархов Российской Церкви при поддержке правительства, с другой стороны. «К концу царствования Николая I в России насчитывалось 179 единоверческих приходов, записанными единоверцами назывались 200 тысяч человек»[10]. К началу XX века число единоверческих приходов увеличилось. Существуют разные точки зрения на вопрос, сколько именно приходов единоверцев появилось за это время. Исследователи называют разные цифры: от 278[11] до 600 приходов. Изменение числа этих приходов в период с конца XIX до начала XX колебалось, то возрастая, то несколько уменьшаясь: «Рост числа единоверческих приходов можно объяснить миссионерской работой. Уменьшение числа приходов представляется возможным связать, с одной стороны, с уходом “неискренних” единоверцев в раскол, а с другой – с преобразованием единоверческих церквей в православные»[12].  Тем не менее, согласно некоторым источникам, «в 1917 году в России насчитывалось около 600 единоверческих приходов, девять мужских и девять женских монастырей, одна женская иноческая община (учреждена в Твери в 1905 году)»[13].  Соответственно, можно говорить и о росте числа самих единоверцев как минимум вдвое.

В 1840-е гг. в местечке Белая Криница в Австрии была основана неканоническая старообрядческая иерархия, получившая название Белокриницкая, или Австрийская, иерархия и ставшая очень популярной среди единоверцев. Этот факт побудил знаменитого иерарха Русской Православной Церкви святителя Филарета, митрополита Московского, «для отражения начинающегося влияния заграничной иерархии» ходатайствовать перед Святейшим Синодом об учреждении в Московской епархии второго викария с наименованием епископа Богородского и поручении ему единоверческих церквей Московской епархии.[14]

Отношение святителя Филарета к единоверию отличалось глубоким пониманием проблемы старообрядчества и путей ее разрешения. Свт. Филарет видел в единоверии движение «к стороне раскола, для приближения отчужденных к единству Церкви и иерархии»[15]. Предложение святителя о даровании единоверцам особой иерархии поддержали половина из владык, в частности будущий митрополит Московский Макарий (Булгаков). Он писал, что единоверческие епископы «должны быть поставлены от Св. Синода и находиться в постоянном ему подчинении <…> принимать участие в решении всех синодских дел, а также в рукоположении архиереев, православных и единоверцев, <…> быть там как бы представителем воссоединившихся старообрядцев и защитником их интересов»[16]. Владыка Макарий говорил о необходимости созыва Православного Собора для отмены клятв 1667 г[17]. Таким образом, стало очевидно, что два основных вопроса единоверия, требующие скорейшего разрешения, – это избрание единоверческого епископа и отмена соборных клятв 1667 г., т. е. признание единоверия равночестным православию. Эти вопросы в XIX в. не были разрешены. Большинство архиереев по-прежнему воспринимали единоверие только в подчинении местному православному епископу, поэтому митрополит Филарет был вынужден отказаться от своего проекта[18].

В конце XIX – начале XX столетия, при Александре III и Николае II, положение единоверия и его взаимоотношения с православием неоднократно обсуждались на официальных церковных форумах. Так, в 1885 г. Св. Синод издал «Постановления» казанского собрания архипастырей Поволжья, в которых впервые было провозглашено тождество единоверия с православием в догматах и таинствах: «Единоверие не представляет какого-либо особого, отличающегося от православия, исповедования; православие и единоверие составляют одну Церковь»[19]. Однако, несмотря на эти «Постановления», высшая церковная власть не имела в виду равночестность и равноправие единоверия, а лишь его миссионерское значение. Поэтому на Втором Миссионерском съезде 1892 г. вопрос о единоверческом епископе снова был категорически отклонен[20].

Святейший Синод и большинство православных пастырей по-прежнему рассматривали единоверцев как «неизбежное зло» и «чужеродный элемент», «относились к ним подозрительно и не удовлетворяли их заветного желания иметь общего духовного отца епископа»[21]. Такое же отношение к Единоверию было продемонстрировано на общеепархиальном съезде в Уфе в 1898 г. В связи с растущей популярностью единоверческих храмов среди населения епархиальному начальству было предложено ограничить деятельность священников-единоверцев.

Но, как отмечает профессор С.А. Зеньковский, в царствование Александра III среди историков и богословов начинает формироваться новая, беспристрастная точка зрения на единоверие[22]. Новый взгляд на единоверие основан на утверждении, что единоверие и православие составляют одну Церковь, несмотря на разницу в обрядах, они являются равночестными и равноправными. Как писал владыка Симон (Шлеев), «единоверие есть примиренное с русской и вселенской Церковью старообрядчество»[23]. Эта позиция была провозглашена на Московском единоверческом съезде 1909 г., на I и II Всероссийских Съездах Православных старообрядцев 1912 г. в Санкт-Петербурге и 1917 г. в Нижнем Новгороде. В дни работы Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. 8 деяний было посвящено теме «устроения единоверия». Отношение к аспектам устроения единоверческих общин было неоднозначным, особенно по вопросу избрания единоверческого епископа. Некоторые выступавшие епископы и миряне были обеспокоены возможностью создания параллельной иерархической структуры и усиления разделений в Церкви, например, епископ Пермский Андроник (деяние 78, п. 49), П.И. Астров и В.П. Клевезаль (деяние 79, пп. 35, 41) и др.[24]

Однако в целом тональность выступлений докладчиков была положительной. Прозвучало мнение, что единоверческий приход – это «нормальная церковная община, существующая на определенных церковных началах, и нам нужно не противиться, а радоваться ее процветанию»[25]. Особо подчеркивалось глубокое осмысление единоверцами древних обрядов: «Единоверец совершает обряд не машинально, а бережно и более осмысленно, чем православный. <…> Единоверец знает, что дело не в самом обряде, машинально совершаемом, а в сознательном и благоговейном отношении к нему»[26]. На Соборе неоднократно подчеркивалась необходимость избрания единоверческого епископа. Главным поборником этой идеи выступил протоиерей Симеон Шлеев: «Нынешняя разруха государственная и непорядки церковной жизни должны научить тому, что церковная жизнь не книжка... И раз у нас создались известные нормы, порядок, известный быт церковный, завещанный предками, <…> то вполне понятна мысль о том, чтобы был охранитель всего этого древнерусского быта, облеченный саном епископа»[27].

Существовало мнение, что отец Симеон добивается избрания единоверческого епископа в корыстных целях. Но после изучения дискуссии на единоверческих съездах и Поместном Соборе становится очевидным несостоятельность такого предположения. На Втором Всероссийском съезде православных старообрядцев на епископскую кафедру настойчиво выдвигалась кандидатура протоиерея Симона Шлеева, который столь же настойчиво от нее отказывался[28]. Все же в 1918 г. у единоверцев появился свой епископ.  Им стал Симон Шлеев с титулом «Охтинский».

В 1929 г. Временный Патриарший Синод вынес три постановления («Деяния архипастырей») об упразднении клятв Московского собора 1656 г. и Большого Московского собора 1667 г., наложенные ими на старые церковные обряды:

1) о признании старых русских обрядов спасительными, как и новые обряды, и равночестными им;

2) об отвержении и вменении, яко не бывших, порицательных выражений, относящихся к старым обрядам, и в особенности к двуперстию;

3) об упразднении клятв Московского Собора 1656 г. и Большого Московского Собора 1667 г., «наложенных ими на старые русские обряды и на придерживающихся их православно верующих христиан, и считать эти клятвы, яко не бывшие»[29].

Поместный собор Православной Русской Церкви 1971 г. утвердил постановление 1929 г. об отмене клятв, наложенных в XVII в.

Переосмысление целей и задач единоверия прозвучало на праздновании его 200-летия в ноябре 2000 г. Выступая с приветственным словом, святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II подчеркнул: «Чадам Русской Православной Церкви нужно помнить, что древние церковные обряды составляют часть нашего общего духовно-исторического наследия, которое следует хранить как сугубую драгоценность в литургической сокровищнице Церкви»[30].

Таков краткий обзор истории возникновения и развития единоверия в России. В течение двух столетий понимание этого явления и отношение к нему со стороны Церкви, государства и общества менялись. Это изменение нашло отражение в различных научных и исторических трудах. Рассмотрев непростой путь врачевания последствий раскола в Русской Православной Церкви, мы можем отметить положительный опыт примирения разных направлений в православии: старого и нового обрядов. Обе стороны были убеждены в своей правоте, имели серьезную аргументацию и были искренними и последовательными в своих убеждениях. Несмотря на кажущуюся невозможность их примирения и даже на открытую конфронтацию, благодаря установлению диалога и инициативам иерархов, пастырей и мирян миссионерский проект, названный единоверием, последовательно реализовывался на протяжении двух столетий. Его успешность неоднократно обсуждалась и будет обсуждаться в дальнейшем исследователями раскола. Для нас же важно было показать, что лучше строить мосты, чем возводить стены. Всемилостивый Господь наш Иисус Христос при желании Его паствы соблюсти заповедь о единстве всегда поможет в этом благом делании, пошлет людей, обстоятельства и средства для благополучной реализации примирения разных направлений в православии.

Список литературы

1. Басенков В.В. Единоверие: вчера, сегодня, завтра. [Электронный ресурс.] Режим доступа: https://pravoslavie.ru/104548.html.
2. Беликов В.И. Деятельность московского митрополита Филарета по отношению к расколу. Казань: типо-лит. Имп. ун-та, 1895. 580 с.
3. Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918. Т. 7. М.: Изд. Новоспасского монастыря. 1999. 262 с.
4. Зеньковский С.А. Русское старообрядчество. Т. 1. М.: Ди-Дик, Квадрига, 2009. 688 с.
5. Зимина Н.П. Путь на Голгофу. Жизнеописание и духовное наследие священномученика Симеона, епископа Охтенского. В двух томах. Т. 1. М.: Изд-во ПСТГУ, 2005. 442 с.
6. Каптерев Н.Ф. Собрание сочинений. В 2-х томах. Т. 2. М: Даръ, 2008. 816 с.
7. Краев И., диак. История Московской Троице-Введенской единоверческой общины // Правда Православия. М.: Единоверческая община храма архангела Михаила. 2007. № 2. С. 13-18.
8. Никон (Рклицкий), архиеп. Жизнеописание блаженнейшего Антония, Митрополита Киевского и Галицкого. Т. 3. Нью-Йорк: Изд-во Северо-Американской и Канадской епархии, 1957-1963. 286 с.
9. Палкин А.С. Единоверие в середине XVIII – начале XX в.: общероссийский контекст и региональная специфика. Екатеринбург: Университетское изд-во, 2016. 338 с. (Б-ка журнала QUAESTIO ROSSICA).
10. Петрушко Владислав. Патриарх Никон. К 400-летию со дня рождения. Богослужебная реформа. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.sedmitza.ru/lib/text/436332/.
11. Поместный Собор РПЦ 30 мая – 2 июня 1971 года. Документы, материалы, хроника. Москва, 1972. 319 с.
12. Православное единоверие в России / Сост. П. Чубаров, В. Павлов. СПб.: Издательство РГПУ им. А.И. Герцена, 2004. 195 с.
13. Саранча Е., иерей. Единоверие. История. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.edinoverie.com/doc.php?name=ocerk&page=4&pages=11&id=2.
14. Саранча Е., свящ. Краткий очерк истории единоверия. 320-летие единоверческого храма Архангела Михаила села Михайловская Слобода. М., 2009. 128 с.
15. Смолич И.К. История Русской Церкви. 1700–1917.Кн. 8, ч. 2. М.: Изд-во Спасо-Преображен. Валаам. монастыря, 1996. 798 с.
16. Труды II и III Всероссийских съездов православных старообрядцев (единоверцев) / протоиерей Евгений Саранча / текст, сост. Единоверческое общество храма Архангела Михаила села Михайловская слобода, 2018. 352 с.
17. Филарет, митрополит Московский. Собрание мнений и отзывов. Т. 5. СПб., 1885-1888. 1021 с.
18. Часовник. М.: Типография единоверцев при Свято-Троицкой Введенской церкви, 1899.
19. Шлеев С., свящ. Единоверие в своем внутреннем развитии. СПб., 1910. 363 с.
20. Шлеев С., свящ.Единоверие и его столетнее организованное существование в Русской Церкви. СПб., 1901. 71 с.
21. Шмидт В.В. Патриарх Никон. Труды / Научное исследование, подготовка документов к изданию, составление и общая редакция В.В. Шмидта. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2004. 1264 с.

 

[1] Труды II и III Всероссийских съездов православных старообрядцев (единоверцев) / протоиерей Евгений Саранча / текст, сост. Единоверческое общество храма Архангела Михаила села Михайловская слобода, 2018. С. 49-50.

[2] Каптерев Н.Ф. Собрание сочинений. В 2-х томах. Т. 2. М: Даръ, 2008. С. 171.

[3] Шлеев С., свящ. Единоверие в своем внутреннем развитии. СПб., 1910. С. 1.

[4] Петрушко Владислав. Патриарх Никон. К 400-летию со дня рождения. Богослужебная реформа. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.sedmitza.ru/lib/text/436332/.

[5] Краев И., диак. История Троице-Введенской единоверческой общины // Правда Православия. М.: Единоверческая община храма архангела 2007. № 2. С. 15

[6] Часовник. М.: Типография единоверцев при Свято-Троицкой Введенской церкви, 1899. С. 4.

[7] Патриарх Никон. Труды / Научное исследование, подготовка документов к изданию, составление и общая редакция В.В. Шмидта. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2004. С. 526.

[8] Саранча Е., иерей. Единоверие. История. [Электронный ресурс.] Режим доступа: http://www.edinoverie.com/doc.php?name=ocerk&page=1&pages=11&id=2.

[9] Зимина Н.П. Путь на Голгофу. Жизнеописание и духовное наследие священномученика Симона, епископа Охтенского. В двух томах. Т. 1. М.: Изд-во ПСТГУ, 2005. С. 42.

[10] Басенков В.В. Единоверие: вчера, сегодня, завтра. [Электронный ресурс.] Режим доступа: https://pravoslavie.ru/104548.html.

[11] Палкин А.С. Единоверие в середине XVIII – начале XX в.: общероссийский контекст и региональная специфика. Екатеринбург: Университетское изд-во, 2016. С. 234, 236. (Б-ка журнала QUAESTIO ROSSICA).

[12] Там же. С. 235.

[13] Саранча Е., свящ. Краткий очерк истории единоверия. 320-летие единоверческого храма Архангела Михаила села Михайловская Слобода. М., 2009. С. 33.

[14] Шлеев С., свящ., Единоверие в своем внутреннем развитии. СПб., 1910. С. 151.

[15] Филарет, мт. Московский. Собрание мнений и отзывов. Т. 5., СПб. 1885-1888. С. 562.

[16] Шлеев С., свящ., Единоверие в своем внутреннем развитии. СПб., 1910. С. 155-156.

[17] Смолич И.К. История Русской Церкви. 1700–1917. Кн. 8, ч. 2. М.: Изд-во Спасо-Преображен. Валаам.монастыря, 1996.  С. 425.

[18] Беликов В.И. Деятельность московского митрополита Филарета по отношению к расколу. Казань: типо-лит. Имп. ун-та, 1895. С. 507-509.

[19] Шлеев С., свящ., Единоверие в своем внутреннем развитии. СПб., 1910. С. 185.

[20] Шлеев С., свящ., Единоверие в своем внутреннем развитии. СПб., 1910. С. 186.

[21] Никон (Рклицкий), архиеп. Жизнеописание блаженнейшего Антония, Митрополита Киевского и Галицкого. Т. 3. Нью-Йорк: Изд-во Северо-Американской и Канадской епархии, 1957-1963. С. 167.

[22]Зеньковский С.А. Русское старообрядчество. Т. 1. М.: Ди-Дик, Квадрига, 2009. С. 52.

[23]Шлеев С., свящ. Единоверие и его столетнее организованное существование в Русской Церкви. СПб., 1901. С. 17.

[24] Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918. Т. 7. М.: Изд. Новоспасского монастыря. 1999. Деяние 78. С. 17-20; Деяние 79. С. 33-34, 39.

[25] Там же. Деяние 79. С. 40.

[26] Там же. Деяние 82. С. 117.

[27] Там же.  Деяние 78. С. 15.

[28] Труды II и III Всероссийских съездов православных старообрядцев (единоверцев) / протоиерей Евгений Саранча / текст, сост. Единоверческое общество храма Архангела Михаила села Михайловская слобода, 2018. С. 108.

[29] Поместный Собор РПЦ 30 мая – 2 июня 1971 года. Документы, материалы, хроника. Москва, 1972. С. 129-131.

[30] Православное единоверие в России / Сост. П. Чубаров, В. Павлов. СПб.: Издательство РГПУ им. А.И. Герцена, 2004. С. 16.