Русские духовные семинарии в годы Первой мировой войны. Часть 2
Период Первой мировой войны, несмотря на тяготы этого времени, ознаменовался в нашей стране открытием новых семинарий, реализацией давно назревших перемен в семинарской учебной программе. Во второй части статьи автор дает подробное освещение вопроса о преобразовании духовных школ в предреволюционный период.
Статья

Чувства патриотизма и христианской сострадательности преподавателей и учащихся духовных школ во время I Мировой войны отразились в деле создания, по инициативе ректора Санкт-Петербургской духовной академии епископа Ямбургского Анастасия (Александрова), Комитета Красного Креста духовных учебных заведений. Создание Комитета было утверждено Определением Святейшего Синода от 18-го августа 1914-го года (23.С.80). Председателем его стал архиепископ Финляндский Сергий (Страгородский; впоследствии Патриарх), а заместителем – епископ Анастасий (Александров). Новая организация объединила все духовные учебные заведения с целью организации собственной помощи для больных и раненых воинов. Необходимые для этого денежные средства получались путем отчисления определенных процентов из жалования преподавательского персонала духовных школ. Самое активное участие в этом деле приняли преподаватели духовных семинарий. Некоторые из них не только перечисляли на счет Комитета процентные отчисления от своего жалования, но также жертвовали крупные денежные суммы и ценные вещи. Учащиеся тоже вносили свой посильный вклад в это дело. Всего, только с 1-го сентября 1914-го по 1-е сентября 1915-го года, в Комитет поступило 162391 руб. 21 коп., в том числе 150760 руб. 94 копеек было пожертвовано преподавателями и учащимися (23.С.82).

В сентябре 1914-го года Комитет Красного Креста духовных учебных заведений открыл в здании Минской духовной семинарии лазарет во имя преподобного Серафима Саровского. Имя этого святого было избрано для лазарета потому, что объявление Германией войны России совпало с днем его прославления. Первоначально лазарет предполагалось разместить в здании Литовской духовной семинарии, но оно было уже занято под госпиталь. Архиепископ Литовский святитель Тихон (Беллавин; впоследствии Патриарх) выразил готовность передать под размещение Серафимовского лазарета свой городской дом в Вильно, а игуменья Красностокского монастыря Елена предложила для этой цели здание церковно-учительной школы в своем монастыре. Ректор Минской духовной семинарии протоиерей Язвицкий известил, что семинария без ущерба для учебного процесса может поместить лазарет в 100 кроватей и, если возникнет необходимость, предоставить дополнительно часть квартир служащих. Поэтому решено было поместить Серафимовский лазарет в здании Минской духовной семинарии. 17-го сентября 1914-го года епископом Минским Митрофаном (Краснопольским) он был освящен. В лазарете было размещено сначала 50, а затем 100 кроватей для раненых, а также операционная, перевязочная, аптека, кладовая, ванная комната, помещение для врачей, сестер милосердия, санитаров. Руководство лазарета и семинарии проявляло заботу о духовной жизни раненых. Так, 2-го января 1914-го года, в праздник преподобного Серафима, причастились Святых Таин 73 раненых. Обращалось внимание и на организацию их досуга: в частности, были устроены чтение с туманными картинами и концерт (9.С.655).

В феврале 1915-го года Комитетом Красного Креста духовных учебных заведений был организован второй Серафимовский лазарет, который стал действовать на Кавказском фронте. В марте того же года оба лазарета были переданы в ведение главного управления Красного Креста, с обязательством ежемесячно вносить на их содержание по 5.000 руб. К маю был сформирован передвижной перевязочный отряд, также во имя преподобного Серафима, который успешно начал действовать на передовых позициях (23.С.80-81).

Кроме созданных Комитетом Красного Креста духовных учебных заведений двух лазаретов и перевязочного отряда в ряде духовных школ были открыты собственные лазареты, в том числе в девяти семинариях: Вологодской, Могилевской, Московской, Петроградской, Полтавской, Смоленской, Одесской, Черниговской и Тифлисской. Содержались они на средства преподавателей и учащихся, а лазарет при Одесской семинарии – исключительно на средства учащихся. Во многих семинариях действовали санитарные отряды из воспитанников для переноски раненых с вокзалов, а в некоторых были организованы в каникулярное время «рабочие дружины» для помощи семьям фронтовиков (23.С.84).

Другой формой, в которой выразился патриотизм воспитанников семинарий, стало устройство досуга для раненых воинов. Семинаристами устраивались вечера и концерты для них как в госпиталях, так и в помещениях семинарий. Так, в Казани посещали госпитали с концертными программами семинарский хор и оркестр семинаристов-балалаечников. 7-го и 14-го декабря в помещении столовой Казанской духовной семинарии были проведены патриотические вечера. Первый из них состоялся с целью сбора средств для раненых солдат. Вечер начался театральной постановкой. Силами воспитанников была поставлена драматическая хроника А.Н. Островского «Кузьма Захарьин Минин-Сухорук». Затем последовало концертное отделение, в состав которого вошли гимны союзных государств и патриотические песни. Наконец, несколько воспитанников выступили с декламацией, двое из них – с патриотическими стихотворениями собственного сочинения. На вечере присутствовали два викарных епископа – Чистопольский, ректор Казанской духовной академии, Анатолий (Грисюк) и Чебоксарский Леонтий (барон фон Вимпфен), – родители и родственники учащихся, преподаватели и воспитанники семинарии. Епископ Леонтий выступил даже «со стихотворением-импровизацией, выразившим общий дух вечера и благодарность его юным участникам» (7.С.12). Повторно вечер был проведен уже для самих раненых. 215 человек из числа раненых собрались в семинарскую столовую из разных госпиталей Казани. Вечер почтили своим присутствием епископ Леонтий (фон Вимпфен) и командующий войсками Казанского военного округа.

Учащиеся Духовный Семинарий принимали также, с разрешения начальства, участие в патриотических манифестациях. При известиях об одержанных победах в семинарских храмах проводились торжественные благодарственные молебны с пением гимна «Тебе, Бога, хвалим». В таких случаях воспитанники по традиции также выражали свой патриотизм пением перед портретом Государя Императора гимна «Боже, царя храни».

Война отразилась также на богослужебной жизни духовных семинарий. В Казанской семинарии, по свидетельству М. Бенеманского, «с самого начала учебных занятий к обычным богослужениям семинарского храма прибавлялось еженедельное служение в нем по субботам ранних заупокойных литургий по вождям и воинам, за веру, Царя и Отечество живот свой положившим. За этими литургиями присутствуют воспитанники поочередно по классам. По всем субботам же пред уроками в храме бывает панихида с присутствием воспитанников всех классов» (7.С.3). 

Несмотря на военное время, начальство многих духовных семинарий старалось заботиться о развитии духовных запросов воспитанников. В Харьковской семинарии архиепископом Антонием (Храповицким) было положено в 1915 году начало практики совершения Божественной Литургии на греческом языке. Чтецами и певцами при этом были воспитанники семинарии. Большинство песнопений исполнялось греческим распевом. «Столь необычное для Харькова событие, – рассказывает корреспонденция в «Церковном Вестнике», – собрало громадное количество молящихся, так что скромный по размерам семинарский храм не мог вместить всех желавших присутствовать на торжестве» (16.С.580). Возглавлявший богослужение архиепископ Антоний обратился к собравшимся со словом наставления. В своем слове он, в частности, сказал, что «совершенная Божественная Литургия на греческом языке является выражением, а вместе с тем и средством возгревания в нас того “вселенского чувства братства во Христе”, – которое, по заветам Христа и Апостолов, должно быть постоянным настроением истинного христианина» (16.С.580).

В Тамбовской духовной семинарии по инициативе архиепископа Кирилла (Смирнова) 18 января 1915 года состоялся вечер, посвященный столетнему юбилею со дня рождения епископа Феофана Затворника. На вечере присутствовали почетные гости, депутаты епархиального съезда духовенства и церковные старосты. В программу торжества вошли чтения о святителе Феофане, гимн в его честь, пропетый семинарским хором, прочитанные воспитанниками несколько стихотворений, рисующих духовных облик Затворника – «как духовного великана, столпа веры, глашатая и ревнителя истины, возлюбленного отца, наставника и учителя» (11.С.179). 

Не ослабевали в годы войны и интеллектуальные запросы семинаристов. Более ста учащихся Костромской духовной семинарии присутствовали на устроенном в январе 1915 года в семинарском здании диспуте о языке «эсперанто», «который местное эсперантистское общество решило более деятельно распространять для международных сношений на почве науки, литературы, торговли… и тем содействовать скорейшему свержению ига немецкого языка» (12.С.213). 

Несмотря на то, что учебный процесс в духовных семинариях подвергся во время войны значительному расстройству, 1914/1915 и 1915/1916 учебные годы ознаменовались введением новых учебных программ. Новые программы давно стали настоятельной необходимостью, но их создание и утверждение затянулось на многие годы. С 1914/1915-го учебного года введены были в действие утвержденные Священным Синодом новые программы по догматическому богословию, истории и обличению старообрядчества и сектантства, по древним языкам, по обличительному богословию, по нравственному богословию, по Священному Писанию, по теории словесности и истории литературы. Со следующего учебного года вошли в употребление новые программы по гомилетике, по церковному пению и теории музыки, по общей церковной истории и по истории Русской Церкви.

Принципиально была изменена методика преподавания такого важного предмета, как Священное Писание Ветхого и Нового Завета. Если ранее Священное Писание изучалось почти исключительно по учебникам и учебным пособиям, то в новой программе главное внимание было обращено к изучению самого текста Ветхого и Нового Завета, «особенно тех мест, которые имеют значение в основополагающих вопросах христианского мировоззрения или важны в целях полемики с римо-католиками, протестантами и сектантами». Преподавателям предписывалось располагать учащихся к последовательному чтению книг Священного Писания, чтобы они по меньшей мере один раз в течение семинарского курса успевали бы прочитать всю Библию (6.С.934).

Новая программа по догматическому богословию отличалась от предыдущей программы краткостью, достигнутой исключением некоторых подробностей, а также большей сжатостью и точностью изложения. Составителями программы обращено внимание на необходимость указания отступлений от излагаемых истин православной веры католиков и протестантов, с рассмотрением главных оснований для этих отступлений. Это было особенно важно ввиду массовых отпадений в римо-католицизм и унию и, отчасти, в протестантизм, происшедших после издания в 1905 году Манифеста об укреплении начал веротерпимости. Преподавателям рекомендовалось приучать учащихся к самостоятельному мышлению, предлагать для обсуждения в классе богословские вопросы, не предусмотренные программой. Высказывалось также пожелание, «чтобы православно-христианские догматы раскрывались для сознания учащихся не в форме разрозненных определений и положений, но как стройная система, как целостное миросозерцание, соответствующее религиозным потребностям и отвечающее на главные вопросы знания и жизни» (1.С.259).

Когда в 1905 году Учебный Комитет представил Синоду новые учебные программы, то особой программы по обличительному богословию среди них не было. Предполагалось, что отдельное изучение этой науки для воспитанников семинарий излишне и достаточно знакомства с ней при изучении церковной истории и догматического богословия. Однако расширение веротерпимости в Российской Империи и усиление римо-католиков и протестантов заставило духовно-учебное начальство уделять обличительному богословию больше внимания, в связи с чем в 1915 году в Святейший Синод представлена была особая программа по этому предмету. В новую программу, которая, впрочем, отличалась более кратким объемом, чем программа 1886 года, были введены дополнительные сведения о старокатоликах, мариавитах и армяно-григорианах (5.С.612-613).

Выработанная к 1915 году программа по нравственному богословию распадалась на пять частей: 1) нравственность вообще, 2) извращение грехом нравственной природы человека, 3) восстановление в Иисусе Христе падшего человечества, 4) христианская нравственность в личной жизни и 5) христианская нравственность в жизни семейной и общественной (4.С.655). Христианское нравственное учение рекомендовалось раскрывать на основе Слова Божьего и учения Православной Церкви, с привлечением данных общечеловеческого опыта и выводов науки. Рекомендовалось, если останется на это время, указывать на отличия православной морали от католической и протестантской и на превосходство православной (4. С.655).

По проекту 1905 года изучение грамматики древних языков происходило в духовных училищах, а по плану Комиссии 1910 года, принятому за основу программы 1915 года, некоторые части греческой и латинской грамматик должны проходиться и в первом классе духовных семинарий. По этой программе было предусмотрено также чтение в подлиннике и разбор в первом и втором классах семинарии древне-классических, а в третьем и четвертом – древнехристианских авторов и греческих богослужебных песнопений. Целью преподавания этих языков программа ставила «научение воспитанников свободно и более или менее легко читать и понимать на латинском и греческом языках святоотеческие творения» (2.С.271). Программа предусматривала изменение методики преподавания. Акцент переносился с изучения подробностей грамматических форм и филологических тонкостей на практическое изучение языка.

Значительно изменилась программа теории словесности и истории литературы. Наблюдателями и специалистами в конце XIX – начале XX вв. часто отмечалось слабое знание учащимися духовных школ родного языка. В новой программе предписывалось знакомить воспитанников с процессом развития языка как живого организма, что в прежних программах совершенно отсутствовало. Этим предполагалось, в частности, привить интерес к довольно скучному предмету. Цели изучения процесса развития языка должно было способствовать объединение в духовных училищах, где закладывались основы изучения русского и церковно-славянского языков, двух этих предметов в один курс, под руководством одного преподавателя. Изучение теоретических элементов словесности в семинарии было сокращено. Значительная часть времени, предназначенного для занятий по истории литературы, отводилась для чтения в классах изучаемых произведений. Те же литературные произведения, которые были положены по программе, но не читались в классе из-за нехватки времени, должны были прочитываться учениками самостоятельно, но под контролем преподавателя словесности. К числу наиболее важных задач преподавания был отнесен целесообразный подбор отрывков из произведений для чтения в классах (21.С.2191).

Большая работа была проведена при составлении программы по общей церковной истории. В работе на ней приняли участие профессора А.И. Бриллиантов, Н.И. Сагарда, И.П. Соколов, И.С. Пальмов, И.И. Соколов. В новую программу, сокращенную по сравнению с программой 1886 года, был введен в значительно большем объеме патрологический элемент. Преподавателям общей церковной истории вменялось в обязанность знакомить учащихся, в связи с проходимыми по программе событиями той или иной эпохи церковной истории, с творениями святых отцов, живших в эту эпоху. Программа предписывала давать учащимся для самостоятельного прочтения творения святых отцов, а также сочинения на темы, требующие прочтения святоотеческих творений (21.С.651). Было расширено изложение материала по истории славянских Церквей и введены изучение истории Румынской Церкви и целый новый отдел: об отношении России к православному Востоку. Составители программы постарались дать более отчетливый взгляд на церковную историю Запада и на современное состояние инославия. Свои коррективы в программу внесла и Первая мировая война, а именно: в те ее части, которые касались истории славянских Церквей и западного христианства. В новой программе появились также разделы, посвященные богословской науке у протестантов и римо-католиков, где значительное внимание уделялось их трудам по изданию творений святых отцов и памятников древне-церковной литературы, и современной религиозно-практической жизни в римо-католичестве и протестантизме, была освещена проблема воссоединения Церквей (21.С.651).

Старая программа преподавания истории Русской Церкви в точности соответствовала учебнику профессора П.В. Знаменского. Однако вместе с общепризнанными высокими достоинствами этого труда в нем замечались и недостатки – слишком подробная рубрикация и обилие подробностей. Кроме того, в этом учебнике недостаточно освещалась история Русской Церкви в Синодальный период. Поэтому возникла необходимость в разработке новой учебной программы, в которой приняли деятельное участие, в частности, известные специалисты по истории Синодального периода С.Г. Рункевич и Б.В. Титлинов. Прежняя программа делила, вслед за митрополитом Макарием (Булгаковым), историю Русской Церкви на пять периодов. Авторами новой программы была введена иная периодизация, по Е.Е. Голубинскому, на три периода: Киевский, Московский и Санкт-Петербургский. Эта периодизация более соответствовала учебным целям, устраняя ненужную дробность и внося естественную последовательность в изложение материала (22.С.753). Программа рекомендовала преподавателям обстоятельно знакомить учащихся с событиями церковной истории родной епархии, с жизнью местных святых и подвижников благочестия, больше внимания уделять святым местам России и памятникам церковной древности.

В новой программе по истории и обличению старообрядчества и сектантства внимание обращено было на практический характер преподавания. Так, признавалось необходимым излагать заблуждения раскольников и сектантов по первоисточникам. Учащиеся должны были знакомиться с авторитетными в старообрядческих кругах старопечатными богослужебными и иными книгами, с используемыми раскольниками святоотеческими творениями и толкованиями на Священное Писание. В программе указывались творения святых отцов и учителей Церкви, излагающие православное учение по вопросам, по которым старообрядцы имеют неправильные мнения. Для выработки в учащихся качеств, необходимых для успеха миссионерской деятельности, вводилась практика подготовки и защиты рефератов. Наконец, программа предусматривала создание в семинарских библиотеках особых отделов противораскольнической и противосектантской литературы. Преподавателям разрешалось вносить с благословения правящих архиереев в программу некоторые изменения, соображаясь с местными миссионерскими задачами (3.С.499-501).

Составители программы по гомилетике также руководствовались принципом превосходства в процессе обучения практики над теорией. Вместо изучения теории церковного красноречия акцент был сделан на составление самостоятельных проповедей и на произнесение их в классе и с церковной кафедры. При выборе тем преподавателям предписывалось брать преимущественно темы апологетического и миссионерского характера (26.С.528).

Новый курс церковного пения в духовных семинариях должен был, по замыслу составителей программы, органично вырастать из основы, заложенной в духовных училищах. В училищах воспитанникам полагалось выучить на память важнейшие песнопения церковного богослужебного круга и обучиться началам нотной грамоты. В семинариях учащиеся должны были «сознательно относиться к усвоенным раньше основным церковным напевам, понимать их техническое устройство, состав и характер» (26.С.529). Прямой обязанностью прошедших курс духовной школы признавалось: «не допускать употребления при хоровом пении всякого рода темных, рукописных, не цензурованных нотных книг, обычно обличающих… отсутствие здорового музыкального вкуса и знакомства с церковно-музыкальной литературой» (26.С.529). Особое внимание программой уделялось изучению знаменного распева. Учащиеся должны были также познакомиться с методикой преподавания церковного пения в церковно-приходских школах.

Отрадным явлением в эти тяжелые годы стало открытие новых духовных учебных заведений. Определением Святейшего Синода от 25 августа – 4 сентября 1915 года в Тверской епархии была открыта вторая духовная семинария – в городе Кашине. Параллельные отделения двух младших классов Тверской семинарии уже существовали в Кашине. Необходимость открытия в епархии второй семинарии объяснялась избыточным количеством учащихся в Тверской семинарии. В 1914/1915 учебном году она была самой крупной и насчитывала 883 воспитанника. Из них 80 человек обучались в параллельных отделениях в городе Кашине (11.С.178).

В 1916 году состоялось открытие духовной семинарии в городе Екатеринбурге. Екатеринбургская епархия была учреждена в 1885 года, однако собственной семинарии в ней не было. Это обстоятельство существенно отражалось на уровне образования местного духовенства. Даже среди священников было много лиц, окончивших лишь духовное училище, а то и вовсе не имеющих никакого образования. Поэтому съезд духовенства епархии принял решение ходатайствовать об открытии в Екатеринбурге духовной семинарии. Это решение было с энтузиазмом встречено в кругах купечества и интеллигенции. В 1912 году состоялось открытие при Екатеринбургском духовном училище параллельных отделений 1 и 2 класса Пермской семинарии. Затем были открыты параллельные отделения 3 и 4 классов. Наконец, в 1916 году Святейший Синод своим Определением постановил образовать на базе параллельных отделений Пермской духовной семинарии самостоятельную Екатеринбургскую семинарию. 

Возник также вопрос об открытии второй семинарии в Рязанской епархии. Ходатайствовать об этом постановил проходивший в 1915 году съезд духовенства, который послал с этой целью в Петроград своих делегатов. На 1914/1915 учебный год в Рязанской духовной семинарии насчитывалось 779 учащихся. Перед началом этого года она не смогла по причине перегруженности принять в 1 класс 40 человек, рекомендованных духовными училищами.

План открытия новой семинарии (предполагалось, что она будет размещена также в Рязани) встретил сочувствие у председателя Учебного Комитета архиепископа Финляндского Сергия (Страгородского; впоследствии Патриарха). Однако ввиду военного времени скорое открытие второй семинарии в Рязани не было признано возможным. Дело ограничилось созданием дополнительного параллельного отделения 1 класса (11.С.178).

Архиепископом Волынским Евлогием (Георгиевским) был поднят вопрос об открытии специальной семинарии для подготовки священников и учителей в занятой русскими войсками в конце 1914 – начале 1915 года Галиции. Предполагалось, что она будет размещена в одном из городов завоеванного края (14.С.487). Однако оставление русской армией в ходе боевых действий 1915 года Галиции сняло этот вопрос с повестки дня. В это время в русских духовных семинариях появилось немало воспитанников из уроженцев Галиции. 

В 1914 году было основано учебное заведение нового типа – Пастырско-миссионерская семинария при Григориево-Бизюковом монастыре Херсонской епархии. Мысль об учреждении этой семинарии родилась у архиепископа Херсонского Димитрия (Ковальницкого). За год до своей смерти, последовавшей в 1913 году, он выработал план семинарского здания и начал постройку его на земле Григориево-Бизюкова монастыря. Монастырь выделил и необходимые средства в размере 300000 рублей.

Дело своего предшественника продолжил архиепископ Херсонский Назарий (Кириллов), под руководством которого были выработаны «Положение о пастырско-миссионерской Семинарии» и учебные программы. После рассмотрения Учебным комитетом они были утверждены Святейшим Синодом.

Своим Определением от 29 января 1914 г. Святейший Синод постановил: «Разрешить преосвященному Херсонскому открыть с начала 1914-1915 учебного года при Григориево-Бизюковом монастыре Пастырско-миссионерскую Семинарию, с тем, чтобы содержание Семинарии, впредь до испрошения в законодательном порядке пособия из Государственного Казначейства на содержание личного состава служащих в Семинарии, было отнесено на счет Бизюкова монастыря» (23.С.127).

Согласно «Положению», в Семинарию принимались лица не старше 18 лет из числа окончивших три класса духовных семинарий, церковно-учительские школы, учительские семинарии или дополнительные двухгодичные курсы при двухклассных школах. Также в семинарию принимались диаконы и псаломщики, прослужившие в Церкви не менее пяти лет и имеющие свидетельство на звание учителя церковно-приходской школы. Курс обучения трехлетний и бесплатный. В каждом классе по штату полагалось 40 учащихся. Сто учащихся могли пользоваться общежитием бесплатно, а остальные – за годовую плату в размере от 100 до 150 рублей.

В программу обучения входили науки исключительно богословские и миссионерские: Священное Писание, догматическое, нравственное, пастырское и обличительное богословие, общая церковная история, патрология, история миссии, проповедничество, литургика, церковная археология, каноническое право, церковная география, история и обличение старообрядчества и сектантства, церковное чтение и пение. Кроме этого, в Семинарии проходились на практике столярное и переплетное ремесла и сельское хозяйство (плодоводство, садоводство, огородничество, пчеловодство, земледелие). Летом на каникулы отпускался лишь младший класс, а два старших оставались при семинарии для практических занятий по сельскому хозяйству и ознакомлению с миссионерским делом.

Учебные программы в целом соответствовали применяемым в семинариях, но трехлетний курс обучения одним только богословским и миссионерским предметам позволял усвоить их значительно обстоятельнее и глубже. Важной особенностью было то, что существовали самостоятельные кафедры по таким предметам, как пастырское богословие, патрология, история миссии, церковная археология, каноническое право. Большое внимание обращалось на письменные работы учащихся, которые признавались как «лучший способ приучения к самостоятельному мышлению и ознакомлению с литературой предмета» (23.С.129-130). При семинарии были открыты фундаментальная библиотека, ученическая библиотека и особая читальня, в которую выписывались все лучшие духовные журналы и газеты и некоторые светские.

Особое внимание в семинарии уделялось воспитанию учащихся «в духе строгой подготовки к пастырско-миссионерскому служению» (23.С.130). Для этого в семинарии ежедневно совершался весь установленный церковным уставом суточный круг богослужений. Все воспитанники были разделены на четыре группы, которые по очереди участвовали в богослужениях. Вечернее богослужение начиналось в четыре часа и состояло из вечерни с повечерием, а утреннее – в пять часов утра и включало полунощницу и утреню. К семи часам в храм приходили остальные воспитанники и читались утренние молитвы, после них совершалась Божественная Литургия, присутствие на которой было для всех обязательным.

Ректором семинарии при Григориево-Бизюковом монастыре состоял наместник настоятеля этого монастыря. Инспектор, а также большая часть преподавателей являлись монашествующими. Среди преподавателей был и иеромонах Павлин (Крошечкин), впоследствии видный церковный иерарх, священномученик.

Согласно отчету обер-прокурора Святейшего Синода за 1915 год, в 1914/1915 учебном году среди воспитанников первого класса новой семинарии было только пять человек из духовного звания. Остальные происходили из крестьян, причем не только Херсонской губернии, но и других: Подольской, Волынской, Екатеринославской, Бессарабской, Киевской, Воронежской, Черниговской, Казанской, Тамбовской и области войска Донского. «Поэтому, – указывалось в отчете, – можно судить, насколько новая Семинария отвечает нужде народной и современным запросам в религиозно-церковном образовании» (23.С.129).

Пастырско-миссионерская семинария в Григорие-Бизюковом монастыре рассматривалась в кругах ученого монашества как образец будущих школ для подготовки пастырей.

Также в 1914 году в Екатеринославле открылось Училище пастырства – четвертое учебное заведение этого типа, вслед за открытыми ранее Житомирским, Пермским и Оренбургским училищами пастырства (23.С.46). Их деятельность уже приносила свои плоды. Так, по информации «Церковного Вестника», в 1915 году в Оренбургской пастырско-миссионерской школе уже окончили курс 15 воспитанников, из которых 11 были рукоположены в иерейский сан с назначением на приходы преимущественно в Тургайскую область (17.С.608).

К началу Первой мировой войны существовало 58 духовных семинарий. В то же время не был решен вопрос нехватки кадров священнослужителей, поскольку большинство семинаристов уклонялось от принятия сана. Поэтому решено было допустить с 1914/1915 учебного года до слушания лекций по богословским предметам в семинариях помимо семинаристов также и посторонних лиц. В Определении Святейшего Синода по этому вопросу от 18 января – 10 февраля 1914 года говорилось: «Предоставить епархиальным преосвященным, в виде временной меры, вплоть до полного преобразования духовно-учебных заведений, разрешить Правлениям Духовных Семинарий, в целях подготовки к пастырскому служению, принимать на свободные вакансии, в качестве слушателей для изучения богословских предметов, в 5 и 6 классы Семинарий: диаконов, псаломщиков, учителей церковно-приходских и других начальных школ, а также вообще благонадежных к прохождению духовной службы лиц» (25.С.65-66).

Согласно этому же Определению до слушания лекций по богословским предметам в семинариях допускались диаконы, прослужившие не менее трех лет и имеющие одобрительные свидетельства от благочинных, псаломщики с такими же свидетельствами и светские лица не моложе 22 лет. Последние были обязаны предоставить свидетельство из полиции о политической благонадежности. 

Духовные и светские лица, имеющие свидетельство об окончании полного курса средних учебных заведений или церковно-учительских школ, а также окончившие ранее первые четыре класса духовных семинарий, допускались к слушанию богословских предметов без экзаменов. Все остальные были обязаны сдать экзамены по следующей программе:

  1. Православный катехизис;
  2. Учение о богослужении (в объеме программ двухклассных церковно-приходских школ);
  3. Церковное пение (в таком же объеме);
  4. Церковно-славянское чтение с переводом на русский язык наиболее часто употребляемых в церковном богослужении молитв и песнопений;
  5. Краткое изложение книг Ветхого Завета с общими сведениями о каждой книге (по программе дополнительного двухгодичного курса при двухклассных школах);
  6. Общая церковная история в связи с гражданской историей (в таком же объеме);
  7. Сочинение на тему религиозно-нравственного характера (с обращением внимания на правописание) (25.С.66).

В случае неудовлетворительной сдачи экзаменов не сдавшие их лица допускались к сдаче на следующий год, но в общей сложности позволялось делать не более трех попыток. 

Слушателям, как правило, не предоставлялось мест в общежитиях. Тем не менее, они должны были подчиняться требованиям, предъявляемым к семинарским воспитанникам в отношении дисциплинарного порядка, посещения богослужений и уроков, написания сочинений и проповедей, занятий в образцовой школе, сдачи экзаменов по богословским предметам. После окончания шестого класса лица, прослушавшие курс богословских предметов, получали соответствующее удостоверение, которое, впрочем, не давало прав, которые полагались по Уставу духовной семинарии лицам, окончившим полный семинарский курс (25.С.67).

По сведениям Учебного Комитета, на 1914/1915 учебный год во всех духовных семинариях состояло 212 вольнослушателей. Наибольшее число их было в Черниговской (25), Волынской (18), Могилевской (17) и Минской (14) семинариях.

30 сентября 1916 года Святейший Синод вынес Определение об открытии в Москве с 1 ноября того же года пастырских курсов со сроком обучения не менее 9 месяцев и с составом слушателей до 82 человек (17.С.608). Предполагалось, что выпускники этих курсов получат назначения на священнические места в Сибири. Принятое решение не было исполнено, так как всего лишь месяц спустя Синод принял Постановление: «Московские пастырские курсы в 1916/1917 учебном году не открывать» (17.С.608). Это было связано с тем, что, по полученным сведениям, число вольнослушателей в семинариях оказалось достаточно велико, чтобы можно было заполнить ими на первое время вакансии в Сибири, и открытие пастырских курсов в затруднительное военное время признано было излишним. Вместе с тем Святейший Синод нашел необходимым развивать сеть училищ пастырства и постановил Определением от 12 – 27 октября 1916 года: «Внести проект штата трехгодичных училищ пастырства о положении, о правах и преимуществах училищ пастырства; представить на Высочайшее утверждение проект Устава сих училищ» (17.С.608). 

Бурные события 1917–1918 годов разрушили все существовавшие планы.

 

 

Источники и литература

  1. А.К. Новая программа по Догматическому богословию для Духовных Семинарий. // Прибавление к Церковным ведомостям, издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1915. - № 8. – с. 258-259.
  2. А.К. Новая программа по древним языкам для Духовных Семинарий и Училищ. // Прибавление к Церковным ведомостям, издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1915. - № 17. – с. 270-271.
  3. А.К. Новая программа по Истории и обличению старообрядчества и сектантства для Духовных Семинарии. // Прибавление к Церковным ведомостям, издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1915. - №15. – с. 499-501.
  4. А.К. Новая программа по Нравственному богословию для Духовных Семинарий. // Прибавление к Церковным ведомостям, издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1915. -№ 21. – с. 654-655.
  5. А.К. Новая программа по Обличительному богословию для Духовных Семинарий и Училищ. // Прибавление к Церковным Ведомостям, издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1915- № 17. – с. 612-613.
  6. А.К. Новая программа по Священному Писанию для Духовных Семинарий. // Прибавление к Церковным ведомостям, издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1915. -№ 30. – с. 933-934.
  7. Бенеманский М. Переживания военного времени в Казанской Духовной Семинарии. – Казань: Централ. тип., 1915.
  8. Василевский А.М. Дело всей жизни. – М., 1975.
  9. Всеподданнейший отчет обер-прокурора Святейшего Синода по Ведомству Православного исповедания за 1914 год. – Пг.: Синод. тип. – 1916.
  10. Демьянович Н., прот. История православия на Холмщине: 1768-1917гг. – Чебоксары, 1970. – Т. 2. – машинопись. 
  11. Духовная и церковная школа.// Церковный вестник. – 1915. - № 6. – С. 177-179.
  12. Духовная и церковная школа. // Церковный Вестник. – 1915. - № 7. – С. 211-214.
  13. Духовная и церковная школа. // Церковный вестник. – 1915. - № 15. – с. 1041-1044.
  14. Духовная и церковная школа. // Церковный вестник. – 1915. - № 16. – с. 483-488.
  15. Духовная и церковная школа. // Церковный вестник. – 1915. - № 18. – с. 543-546.
  16. Духовная и церковная школа. // Церковный Вестник. – 1915. - № 19. – С. 576-581.
  17. Духовная и церковная школа. // Церковный Вестник. – 1915. - № 20 . – С. 606-608.
  18. Духовная и церковная школа. // Церковный Вестник. – 1915. - № 34. – С. 1041-1044.
  19. Духовная и церковная школа. // Церковный вестник. – 1915. - № 36. – с. 1107-1109.
  20. Духовная и церковная школа. // Церковный вестник. – 1915. № 37. – с. 1136-1138.
  21. Новая программа по Общей Церковной Истории для Духовных Семинарий. // Прибавление к Церковным ведомостям, издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1916. - № 26. – с.647-651.
  22. Новая программа по Истории Русской Церкви для Духовных Семинарий. // Прибавление к Церковным ведомостям, издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1916. - № 30. - с. 752-753.
  23. Обзор деятельности Духовного Ведомства за 1915 г. – Пг.: Синод. тип., 1917. – 109, 145с.
  24. Определение Святейшего Синода от 10 сентября 1914 года. // Церковные ведомости, издаваемые при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1914. - № 37. – с. 430-431. 
  25. Определения Святейшего Синода. // Церковные ведомости, издаваемые при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1915. - № 9. – С. 61-68.
  26. Оранский А.И. О новых программах: 1) по церковному проповедничеству (гомилетике) для Духовных Семинарий; 2) Церковному пению и теории музыке для Духовных Семинарий и мужских Духовных Училищ. // Прибавление к Церковным ведомостям, издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1916. - № 21. – с. 528-529.
  27. Оранский А.И. О новых программах русского языка и словесности для духовно-учебных заведений. // Прибавление к Церковным ведомостям, издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1915. - № 41. – с. 2190-2191.
  28. Рункевич С.Г. Великая Отечественная Война и Церковная жизнь. – Пг., 1916. – Кн. 1: Распоряжения и действия Святейшего Синода в 1914-1915 гг. – 357с.
  29. Учреждения Духовного Ведомства в оказании помощи раненым и больным войнам и их семействам: Серафимовский лазарет Духовных учебных заведений под Августейшим покровительством великой княжны Татианы Николаевны. // Прибавление к Церковным ведомостям, издаваемым при Святейшем Правительствующем Синоде. – 1915. - № 21. – с. 655-656.
  30. Чаркин М., свящ. Орловская епархия в 1818-1918 гг. – Загорск, 1968. – машинопись. – 4, 279с.
  31. Чуков Н.К., прот. Мои воспоминания. – Саратов, 1937. – Ч. 4.: Ректура в Олонецкой Духовной Семинарии. – 67, 13 с., ил.
Комментарии ():
Написать комментарий:

Другие публикации на портале:

Еще 9