У Борхеса был такой рассказ «Евангелие от Марка», где после проповеди священника-миссионера туземцам те, в полном соответствии с выслушанным повествованием, распинают проповедника. Нечто подобное мы встречаем и в картине «Голгофа» ирландского режиссера Джона Майкла Макдонаха, вышедшей на экраны в 2014 году. Фильм получил приз независимого жюри Берлинского кинофестиваля. И есть за что.
Сюжет закручен в детективном стиле: на исповеди некий мужчина, пострадавший в детстве от сексуального насилия духовного лица, ныне уже умершего, сообщает священнику, что теперь именно ему придется ответить за это и в воскресенье на пляже его убьют. Интрига в том, что падре, принимающий исповедь, узнает по голосу одного из своих прихожан, но зрители до самой развязки гадают, кто бы это мог быть.
Кинокартина заставляет вспомнить роман Грэма Грина «Сила и слава», где главного героя – священника – также убивают за принадлежность к Церкви. Но если у Грина «пьющий падре» попадает под маховик антирелигиозных гонений, то в фильме отцу Джеймсу приходится расплачиваться за грехи своих собратьев. И если в Мексике первой половины XX века отношение к священнику – это причудливая смесь страха, почтения и привычки, то в Ирландии начала XXI века ни страха, ни почтения не увидишь, осталась только привычка, вкупе с недоверием, скепсисом и желанием уязвить служителя Церкви.
Вместе с настоятелем прихода мы проживаем каждый из семи дней недели, приближающих убийство. За это время на отца Джеймса обрушиваются всевозможные испытания: сжигают храм, в котором он служит, зверски расправляются с его любимой собакой, единственная дочь признается в попытке суицида, а сколько еще злобы, ненависти, упреков обрушивается на его голову, сколько проблем своих прихожан он пытается решить – в меру своих возможностей. Но его подход к людям нестандартен, он умеет подбодрить унывающего, но и осадить хама, к месту пошутить, едко поиронизировать; падре говорит не шаблонными фразами и не заученными тезисами, весь его облик – совершенный неформат. Правильные слова всегда говорит кардинал, и не случайно отец Джеймс вежливо замечает ему в ответ: «Ваше Высокопреосвященство, Вы это прочитали в книге».
Священник не строит из себя всезнайку или святошу, но он пытается любыми способами достучаться до сердец своих прихожан, порой даже нарываясь на грубость или непонимание. Став свидетелем одного из разговоров, его дочь недоуменно спрашивает: «И такое дерьмо тебе приходится выслушивать регулярно?»
Однако отец Джеймс не боится трудных ситуаций, хотя и не всегда справляется с собой. Когда после всех обрушившихся на его голову несчастий он напивается, впервые после долгого перерыва – «я слишком это любил», – и ввязывается в нешуточную драку с барменом, получая по полной программе бейсбольной битой по всем частям тела, все это лишь подчеркивает его человечность и его слабость, в которой, как известно, сила Божия и совершается.
В нем при желании можно увидеть образец пастыря, который заботится только о пользе ближних. Он не заискивает ни перед властями, ни перед толстосумами, походя бросающими: «Мир рухнет, если Католическая Церковь потеряет интерес к деньгам». Священник не боится сказать этому «потенциальному спонсору»: «Такие, как вы, гадят на что угодно – почему не на картину?»
Отец Джеймс ценит искусство, любит литературу, и поэтому, наверное, не случайно, что среди людей, нуждающихся в его помощи, – Фитцжеральд и Джойс. Кстати, аллюзии на «Великого Гэтсби», «Улисса» и другие произведения рассыпаны по фильму в изобилии.
Небольшой провинциальный город, маленький приход – здесь все на виду, но и страсти кипят нешуточные. Это мир в миниатюре, где можно встретить что угодно. Можно встретить жестокий цинизм, а можно встретить и веру, которая крепче смерти. Именно такая вера одной из прихожанок позволяет отцу Джеймсу не сдаться и не сбежать перед надвигающейся развязкой. А ведь он уже стоял в аэропорту, на пути в безопасность, и впервые – в светской одежде. Как это бывает у священников, порой мы получаем вразумление от своих прихожан. И это правильно, потому что если церковь горит, то это не чья-то личная, а «наша церковь».
Но в итоге, несмотря на внешнее поражение по всем фронтам, священник одерживает победу – и, кстати, не только метафизическую. Это такая же победа, что и в «Силе и славе», где падре расстреливают, – победа в душах людей, которые видят пример пастыря и открывают свое сердце Богу. Это как раз и есть та самая «победа, победившая мир».