По преданию, отразившемуся в Житии[1], основатель Борисоглебского монастыря в Торжке был непосредственно связан с памятью святых князей Бориса и Глеба. Ефрем Новоторжский был не просто их современником – он служил конюшим при княжеском дворе: «еще бѣ в мире преже убиения святых страстотерпец Бориса и Глѣба. Жилище его бѣ в дому их». В Житии рассказывается также о двух братьях Ефрема – Георгии Угрине и Моисее Угрине, – возникает образ трех братьев-угринов, служивших русским князьям.
О братьях преподобного Ефрема есть сведения в древних источниках: об отроке Георгии Угрине сообщают памятники борисоглебского цикла; Моисею Угрину посвящено слово Киево-Печерского патерика. О самом Ефреме Новоторжском сведений в ранних источниках не обнаружено.
Сюжеты о трех братьях и о принесенной в Торжок Ефремом отрубленной главе Георгия Угрина имеют, судя по всему, устную природу и находят параллели в фольклоре и литературе (например, в новеллах «Декамерона»)[2]. Вероятно, эти предания служат для объяснения названия монастыря и заменяют собой полное отсутствие письменных сведений о древнем подвижнике.
Каменная церковь, созданная Ефремом, не сохранилась. В 1785 г. в присутствии Екатерины II в монастыре был заложен новый собор по проекту архитектора Н. А. Львова. Археологические исследования показывают древность Борисоглебского собора. Плинфа датируется археологами концом XII – началом XIII веков[3], фрагменты фресок могут быть отнесены к началу XIII века[4]. Изучение изображений собора на иконах показывает, что это был один из «башнеобразных памятников полоцко-смоленской традиции, сооруженных в Новгородской земле в конце XII – первой трети XIII в.»[5]. Вероятно, к этому же времени следует отнести время жизни Ефрема Новоторжского. К сожалению, как древний каменный храм, так и древняя история монастыря и его основателя утрачены: исследователям приходится вести отсчет с XVI в.
Возможно, какое-то время монастырь был в запустении. Первое письменное свидетельство о Новоторжском Борисоглебском монастыре находится в жалованной грамоте царя Ивана Васильевича 1535 г., данной игумену Тихону. Первое упоминание Ефрема как чудотворца содержится в грамоте Ф. Н. Лавровского 1545–46 г., хранящейся в Российском государственном архиве древних актов: «…Да после моего живота дать приказщиком моим деревня Гумнищо в Торжок в монастырь святым чюдотворцемъ Борису и Глѣбу и святому чюдотворцу Ефрѣму, а та деревня отчина отца моего и дяди моего и моя…»[6].
Историки русской канонизации вслед за В. О. Ключевским относят время установления почитания Ефрема к более позднему периоду, ко времени митрополита Дионисия и царя Федора Иоанновича (1584–1586)[7], в то же время в 2022 году широко отмечалось 450-летие со дня обретения мощей Ефрема Новоторжского, связываемое с 11 июня 1572 г. Как число, так и год вызывают вопросы, хотя и имеют под собой некоторые основания.
Обратимся к Житию преподобного Ефрема как к главному источнику сведений. Существует несколько редакций Жития преподобного Ефрема, о которых мы писали ранее[8].
.jpg)
К истории текста Жития святого Ефрема Новоторжского
Краткая редакция, по всей видимости, первоначальна, написана от первого лица архимандритом Борисоглебского Новоторжского монастыря Мисаилом в 1580-е гг. Побуждением к написанию Жития служит отсутствие записей о святом:
…Потом же прилучися мнѣ, многогрѣшному, в том монастырѣ постричися, послѣди же недостоино ми сущу и архимаритом быти. И слышах бо о чюдесех преподобного от древних старец монастыря того. Мнѣ же вопрошающу их, како убо не писали чюдес преподобного чюдотворца Ефрѣма, но забвению предали. Они же ми отвещаша: “Како убо нам писати чюдеса преподобного, а мы книжнаго писания не разумѣхом, понеже бо от простых людей”. По сих же аз многогрѣшный, видѣх чюдеса преподобного от святых мощей его, и воздохнув велми, и глаголах в себѣ – како нѣсть писания о сем преподобнем чюдотворце Ефрѣме?[9]
Мисаил последовательно описывает всё, что ему удается разыскать о Ефреме. Свое повествование он начинает у фрески над мощами святого, изображающей Ефрема с храмом в руках, затем приводит устное свидетельство священноинока Юрьева монастыря Иоасафа, рассказывающего о трех братьях-угринах, служивших Борису и Глебу (так возникла курьезная версия об Иоасафе как авторе Жития[10]). Сведения Иоасафа подтверждает иконописец Парфений, и кроме того – сами мощи Ефрема со второй головой рядом с ними (по вере иноков, принадлежащей брату Ефрема). В назывании имен двух рассказчиков – Иоасафа и Парфения – отражен «основной принцип сохранения и передачи информации в традиционной культуре: любое знание передается изустно от старшего поколения младшему и принимается безоговорочно» (по замечанию А. Б. Мороза, писавшего о народной агиографии, «сам факт, что та или иная информация получена от старых людей, есть свидетельство ее достоверности»)[11].
Безыскусный текст Мисаила не получил распространения в рукописях (известен только в трех списках), но в середине XVII в. был обновлен, став основой Пространной редакции. Произошло, судя по всему, то, о чем В. О. Ключевский писал: «иногда житие, написанное начерно, на свитке, благодаря равнодушию или безграмотности братии, ложилось в кладовую без употребления, портилось и потом извлекалось на свет Божий в таком виде, который делал необходимым новую обработку»[12].
Пространная редакция имеет черты канонического Жития, дополнена библейскими цитатами и традиционными мотивами; включает все сведения Краткой и некоторые дополнительные. Наиболее значимы из дополнений Сказание о царе Симеоне Бекбулатовиче (в котором описывается, как Ефрем является в видении архимандриту Мисаилу) и сведения об обретении мощей. В Пространной редакции есть целая главка: «О проявлении честных мощей преподобнаго и богоноснаго отца нашего Ефрема архимандрита, Новоторжского чюдотворца».
Известие об обретении мощей, которого нет в Краткой редакции, в Пространной выглядит так:
По преставлении же много лѣтъ минувше, нѣкогда же случися от царствующаго града Москвы шествие творити архиепископу Леониду Великаго Новаграда и Пскова. Таже бо пришедшу ему во градъ Торжекъ и восхотѣ итти во обитель преподобнаго и вниде въ церьковь святыхъ страстотерпцевъ Христовых Бориса и Глѣба помолитися. И совершивъ молебная пѣния, и призва к себѣ тоя обители настоятеля и братию, и вопроси ихъ, гдѣ есть положены пречестныя мощи преподобнаго чюдотворца Ефрѣма. Они же показаша ему гробъ преподобнаго. Архиепископъ же Леонидъ повѣлеваетъ отверсти гробъ преподобнаго – и видѣша тѣло его и ризы никако тлѣнию предашася, лице же преподобнаго Ефрема яко солнце сияя. И исполнися от пречестных и многоцѣлебныхъ мощей его храмъ той вони благоухания. Архиепископъ же Леонидъ, лобызавъ со слезами и любезно цѣловавъ пречестное и многоцѣлебное тѣло преподобнаго Ефрѣма и паки пойде ис Торжъку на свой святительской престолъ в Великий Новъградъ, скоро же повелѣ писание написати о преподобномъ.
И посылаетъ во царствующий град Москву ко благочестивому государю царю и великому князю Феодору Ивановичю всеа Русии самодержцу и ко святѣйшему Дионисию, митрополиту Московскому и всеа Русии, како онъ обрѣте и видѣ мощи преподобнаго Ефрѣма чюдотворца никакоже тлѣнию предашася»[13].
Удивительно, что имя архиепископа Леонида упоминается в более позднем источнике и опущено в более раннем. К тому же здесь наблюдается явный временной парадокс: владыка Леонид был архиепископом Великого Новгорода и Пскова с декабря 1571 г. по 1575 г., он не был современником митрополита Дионисия (1581–1586) и царя Федора Иоанновича (1584–1598 гг.). Если не придавать значения сведениям об архиепископе Леониде, то можно датировать прославление Ефрема Новоторжского 1584-86 гг., как и указывал В. О. Ключевский.
Имело ли место открытие мощей Ефрема в 1571–1575 гг.? Возникает впечатление, что упомянуть архиеп. Леонида для автора Пространной редакции было столь же важно, как опустить это имя – для автора Краткой редакции. Можно предположить существование какого-либо письменного источника или, скорее, устного предания, в котором сохранилось имя Леонида.
Если такое предание действительно существовало и имело под собой историческое основание, то умолчание о Леониде в более ранней Краткой редакции заслуживает внимания. Архиепископ Леонид прибыл в Новгород в декабре 1571 г.: ему привелось быть в Новгороде после опричного разгрома, во время возвращенной милости царя Ивана Васильевича, посещений Новгорода царем, пиров у владыки, посещений Москвы архиепископом Новгородским. По замечанию П. И. Тихомирова, деятельность архиепископа была «одностороння и, кажется, была направлена к тому, чтобы угодить царю»[14]. Э. А. Гордиенко называет время правления Леонида «фантасмагоричным», а самого Леонида «загадочным» и «неоднозначным»[15]. Это время отражено в Новгородской второй летописи, но подробно задокументирован только один год – 1572. Записи, вероятно, были сделаны приближенным к архиепископу Леониду человеком[16]. За этот год Леонид не менее двух раз ездил из Новгорода в Москву, но посещение Торжка в летописи не отражается. Известно внимание Леонида к почитанию местных святых: отправка священников для записи чудес Иакова Боровичского состоялась уже 1 февраля 1572 г., 24 июня произошло исцеление у мощей еп. Никиты, 3 июля архиепископ посетил монастырь Саввы Вишерского, мощи праведной девы Гликерии были обретены 14 июля, а 11 августа 1572 г. у них произошло исцеление. «Дни обретения мощей и прославления Гликерии совпали с пребыванием в городе царя <…>, в эти месяцы часто совершались по городу крестные ходы во главе с архиепископом, в Новгород из Москвы были возвращены многие чтимые иконы, на Софийскую звонницу подняты новые колокола»[17]. Летопись дает и любопытную речевую характеристику архиепископа, особенно в его общении с новгородским духовенством. После 1572 г. подробные записи обрываются. Леонид возвращается в Москву и попадает в опалу в 1575 г., кончина датируется 20 октября[18]. В разных источниках по-разному описывается его мучение и смерть. Это время вступления на престол другого важного в истории Ефрема Новоторжского исторического лица – Симеона Бекбулатовича[19].
Для завершения портрета архиепископа следует упомянуть связанные с его именем рукописи. В Евангелии Андрейчины[20], замечательном образце староукраинского искусства, вкладная запись архиепископа Леонида вымарана. Возможно, также была опущена память об опальном архиепископе в Краткой редакции Жития Ефрема Новоторжского. Остается вопрос, в каком источнике она могла сохраняться (и кроме того – вопрос о том, когда архиепископ мог побывать в Борисоглебском монастыре).
Известно, что в 1572 г. архиепископом Леонидом был канонизирован Иаков Боровичский. Тропарь Ефрему Новоторжскому был создан с ориентацией на тропарь Иакову Боровичскому, что устанавливает возможную связь между канонизациями этих святых:
«Божественною свыше просвѣтився благодатию, преподобне, многимъ терпѣнием во временнѣй жизни подвигъ соврьшилъ еси, тѣм же источаеши чюдесъ благодать, иже вѣрою приходящим к рацѣ мощей твоихъ, Ефреме преблаженне. Да вси зовем ти: слава Давшему ти крѣпость, слава Вѣнчавшему тя, слава Дѣйствующему тобою всѣмъ исцѣление» (Ефрему Новоторжскому, тропарь, глас 1, 28 января).
И для сравнения:
«Божественною благодатию просвѣтився, и по смерти даруеши исцѣление притекающим к рацѣ мощей твоих, премудре Иакове. Тѣм же и мы нынѣ чтем честных мощей принесение, веселяще вкупѣ душа и тѣлеса. Тѣм вси вопием ти: слава Давшему ти крѣпость, слава Венчавшему тя, слава Дающему тобою всѣм исцѣления (перенесение мощей Иакова Боровицкого, Новгородского чудотворца, тропарь, глас 1, 23 октября)[21].
Почитание Ефрема Новоторжского в конце XVI в. отражается во включении тропаря и кондака в перечень тропарей и кондаков новым чудотворцам и службы святому в различные сборники.
Службе Ефрему Новоторжскому посвящена статья В. Легких, которая ставит ее в контекст служб XVI в., показывая многочисленные заимствования из служб другим русским святым: Димитрию Прилуцкому, Феодору Смоленскому, Варлааму Хутынскому и другим[22]. По замечанию Г. С. Гадаловой, в середине XVII в. служба Ефрему Новоторжскому сама становится образцом для службы на перенесение мощей Арсения Тверского[23].
Но обратим внимание на содержательную сторону. Служба, очевидно, создается в монастыре: «тѣм же и мы нынѣ окрест ракы твоеа предстоаще и любовию вопием». Ефрем Новоторжский прославляется с двух позиций: как основатель Борисоглебского храма, впечатленный подвигом св. братьев Романа и Давида (имена в Крещении братьев Бориса и Глеба), и как святой, чьи целебные мощи пребывают в храме. Можно заметить влияние службы Борису и Глебу на службу Ефрему Новоторжскому. Образ «Романа и Давида, неправедное заколение от брата своего претерпѣвших» лейтмотивом проходит через всю службу Ефрему (ср. в Службе Борису и Глебу 24 июля: «Романа съ доблимъ Давидомъ днесь, Христа возлюбившихъ, и сего ради братнее неправедное заколение претерпѣвшихъ»[24]):
…Яко добродѣтелем виновнаго и постником удобрение, церкви славит тя днесь и воспѣвает, Ефрѣме, вкупѣ с Романом и Давидом, иже любве ради Христовы неправедное заколение от брата своего претерпѣвше, има же преподобне храм въздвигл еси въ славу Божию. В нем же и честныа твоя мощи положены быша…
…егда узрѣл еси, како любве ради Христовы претерпѣста от брата своего неправедное заколение преславная Христовы мученика Роман и Давид, тогда, блажене, разгорѣвся божественым желанием, и вся земная и житейская яко уметы вмѣнив, и Христа единаго возлюбил еси, и дошед пристанища, идѣже желая Богу работати, и церковь прекрасну страстотръпцем Христовым Борису и Глѣбу въздвигл еси, и обитель составил еси…
… и владыку Христа възвеличил еси, и его угодник Романа и Давида храм въздвигл еси, в нем же и твоа честныя мощи истачают исцѣлениа с вѣрою притѣкающим ти…
… прилѣжно молим тя, преподобне Ефрѣме, непрестанно, отче за ны Христа Бога моли, вкупе с Романом и Давидом, иже неправедное заколение любве ради Божиа претерпѣста, има же преблажене храм воздвигл еси в славу Христу Богу…
…Преподобне отче и богоносе Ефреѣме, ты на Бога упование о всѣм возложив, церковь прекрасну страстотрьпцем Христовым Роману и Давиду въздвигл еси, Богу ти помагающу и к сему обитель съставил еси во пребывание хотящим спастися…[25]
Преподобный Ефрем рядом со св. князьями Борисом и Глебом предстает как воздвигший храм или «церковь прекрасну», братья-угрины в службе не упоминаются.
Обстоятельства создания службы преподобному Ефрему в какой-то мере передает Краткая редакция Жития. К сожалению, об архетипе Краткой редакции можно только догадываться, поскольку каждый из отразивших его трех списков имеет свою прагматику. В первом случае это, очевидно, подносной экземпляр из царской библиотеки[26], содержащий, по нашим наблюдениям, некоторые вставки, созданные специально для этого случая, отразившиеся потом в Пространной редакции. Во втором случае текст читается на 28 января в составе Месяцеслова, и он значительно сокращен[27]. В третьем случае – список наиболее поздний, но наиболее важный[28]. В рукописи сначала переписано Проложное Житие из печатного пролога (с некоторыми исправлениями его неточностей), а затем переписан текст Краткой редакции Жития. Сборник житий новгородских чудотворцев создан вблизи Борисоглебского монастыря в 80-е гг. XVII в., – таким образом, в нем отражен тот вид Краткой редакции, который не был рассчитан на внешнего читателя (как список БАН из царской библиотеки) и на протяжении всего XVII в. находился в Борисоглебском монастыре. Однако, судя по работе составителя с текстом печатного Пролога, что-то могло быть исправлено и здесь.
В списке БАН читается вставка, перешедшая затем в Пространную редакцию, «о благоискусных мужах Торжка», сложивших службу, – которая противоречит дальнейшему тексту. Во всех трех вариантах Краткой редакции говорится о принятии службы архиепископом Новгородским и Псковским Александром (1576—1589 гг.), преемником архиепископа Леонида. До того преподобному Ефрему пели службу общую преподобным или общую с Ефремом Сирином.
Рассмотрим еще одно свидетельство Краткой редакции, которое позволяет увидеть, с чего начинается почитание Ефрема Новоторжского. Архимандрит Мисаил не находит в монастыре никаких письменных источников о преподобном Ефреме. Почитание возникает на основе хранящихся в монастыре мощей и фрески над ними.
В Краткой редакции описание «настенного письма» выполняет роль главного свидетельства о преподобном Ефреме. Ефрем Новоторжский, по описанию этой фрески, держит в руках церковь. Впоследствии это становится характерной чертой его иконографии.
Известие об ученике Ефрема, Аркадии, на наш взгляд, является вставкой списка БАН (в обратном случае трудно объяснить утрату сохранившейся в двух других списках Краткой редакции ценной информации об иконе, изображающей Ефрема вместе с Борисом и Глебом). Описанная в житии фреска не сохранилась. Если принять сведения о древности Борисоглебского храма, это описанное в Житии изображение оказывается единственным, что мы знаем о его основателе[29].
В каком ключе можно интерпретировать изображение Ефрема? Возможным контекстом может стать ранняя иконография самих св. князей Бориса и Глеба. Так, на крестах-мощевиках каждый из князей держит в руках модель храма (по мнению М. Х. Алешковского – мученический венец)[30]. Но ни Борис, ни Глеб не были храмоздателями. По мнению В. И. Лесючевского, появление такого изображения может быть связано с исцелениями в вышгородских храмах. Князь с храмом в руке представлен на выходной миниатюре русской рукописи «Слова Ипполита Римского о Христе и антихристе» (нач. XII в.), – согласно исследованию Е. В. Ухановой, это изображение св. князя Бориса[31]. Храм в руке святого (крепость) может быть также связан с защитой города, как в образе Николы Можайского сер. XIV в.[32]
И все же наиболее вероятным представляется отождествление фрески, изображающей Ефрема, с ктиторским портретом. По замечанию А. С. Преображенского, в ктиторских портретах отмечается княжеское, епископское и боярское храмоздательство, однако для домонгольского периода наиболее распространенным ктитором является князь. Исследователь отмечает также слияние «иконографических схем ктиторского и надгробного портретов или использования одинаковых схем в различных ситуациях»[33]. Ктиторская деятельность часто сопровождалась захоронением ктитора в построенном им храме, «юже бе сам создал», о чем сообщают известия русских летописей (в надписании на фреске Ефрема, судя по свидетельству жития, сказано было нечто подобное). Важной параллелью XII в. представляется указанное А. С. Преображенским изображение Евфросинии Полоцкой с храмом в руках, которое «можно считать ранним проявлением местного культа преподобной» (однако этот портрет не связан с погребением ктитора). Другая близкая параллель имеет новгородское происхождение: с середины XVI в. на камне св. Антония, хранившемся при Рождественском соборе, было написано его изображение с храмом в руке («имея же на руце воображену чудную церкву» Рождества Богоматери»); тогда же началось распространение иконографии этого преподобного, которое связано с построенной им церковью. Задаваясь вопросом об истоках этой иконографии, А. С. Преображенский предполагает «существование ктиторского изображения преподобного Антония, под которым он был похоронен в 1147 г.».
Можно предположить, что именно такое ктиторское или надгробное изображение Ефрема находилось в созданном им на рубеже XII - XIII вв. храме.
Возвращаясь к хронологии почитания Ефрема Новоторжского уже в XVII в., отметим, что память преподобного включается в Устав 1610 г. (28 января), причем служить Ефрему предлагается по усмотрению настоятеля, «егда рассудит екклисиарх». Эта же формулировка сохраняется в других изданиях Устава, вплоть до 1682 г., когда память Ефрема Новоторжского оказывается вычеркнута[34].
Ефрем упоминается как «новый чудотворец» в «Палинодии» Захарии (Копыстенского), 1621–1623 гг. В 1621 г. Ефрему Новоторжскому установлено празднование в Московском Успенском соборе, но в дальнейших записях имя его исчезает вместе с именами многих других русских святых. Возможно, записи 1620-х годов связаны с чудом Ефрема Новоторжского, зафиксированным в Кратком летописце Торжка[35], – в нем преподобный Ефрем предстает как защитник города (ок. 1618 г.).
Тем не менее, служба преподобному Ефрему не попадает в Служебную минею, напечатанную в 1622 г. Он остается местночтимым святым. Житие отсутствует в Минеях четьих Германа Тулупова, в Минеях четьих Иоанна Милютина (мы помним, что Краткая редакция не походила на настоящее житие, а Пространная редакция еще не была создана).
Память преподобного Ефрема включена в Святцы 1646 г., в Пролог 1661 г.
Наконец, необходимо коснуться еще одного сложного вопроса в почитании преподобного Ефрема – появления даты его летней памяти: 11 июня 1572 г. Наиболее раннюю фиксацию этой даты можно найти в Коряжемских святцах 1621 г.[36]. К этой же дате было приурочено перенесение мощей преподобного Ефрема в 1690 г.: «…и повелѣ праздновати пренесение святых мощей его, предивнаго и преславнаго Ефрема архимандрита, Новоторжскаго чюдотворца, по чину церковному сего июня месяца в 11 день. Как было празднество его прежде на пренесение святых мощей его от древле бывших лѣт положено»[37].
В месяцесловных записях XVII в. постепенно складывается форма указания памяти Ефрема с датой 6523 г. (1015 г.). Эта дата (возможно, именно из этой месяцесловной традиции) впоследствии попадает в Новгородскую третью летопись, созданную в последней четверти XVII в.: «В лѣта 6523. Преподобный отецъ нашъ Ефремъ Новоторжский бѣ в сия времена».
Некоторые выводы:
- На фреске в монастыре Бориса и Глеба, описанной в Житии Ефрема Новоторжского, очевидно, был изображен основатель монастыря преподобный Ефрем (это мог быть надгробный или ктиторский портрет с храмом в руках), известны другие примеры подобных портретов, относящиеся к XII в.
- Во второй трети XVI в., как можно предполагать, произошло восстановление монастыря. При архиепископе Великого Новгорода и Пскова Леониде (1572–1575) могла быть сделана попытка канонизации преподобного Ефрема по модели Никиты, еп. Новгородского (канонизированного при архиеп. Пимене) и Иакова Боровичского (на тропарь Иакову ориентирован тропарь Ефрему Новоторжскому). Однако, видимо, от мощей Ефрема не произошло потока исцелений или не было проявлено должной настойчивости. Может быть, сыграла роль и опала на архиепископа Леонида – инициатора канонизации.
- Житие и служба, вероятно, пишутся в 1580-е гг. архимандритом Мисаилом в Борисоглебском монастыре. В Краткой редакции Жития нет риторических украшений, лишь кратко описаны мощи Ефрема, фреска, приведены устные рассказы иноков Иоасафа и Парфения.
- Имя опального архиепископа Леонида могло сохраниться в каком-то устном или письменном источнике, отдельном от Жития, и было включено позднее в Пространную редакцию (в ином случае трудно объяснить цель анахроничного включения имени архиепископа Леонида в текст).
- Тропарь и кондак, а также служба Ефрему получают некоторое распространение уже в конце XVI – начале XVII в.
- В Устав 1610 г. преподобный Ефрем включается как чтимый «по усмотрению экклесиарха» святой. На протяжении XVII в. Ефрем Новоторжский остается местночтимым святым.
[1] В Пространной редакции датой преставления святого назван 1053 г., тогда как в более ранней Краткой редакции даты отсутствуют.
[2] См. подробнее: Галашева Т. Н. Предания о трех братьях и главе Георгия Угрина в Житии Ефрема Новоторжского // Русская литература. 2023. № 3. С. 85 – 95.
[3] Малыгин П. Д., Салимов А. М., Зайцев А. А. К изучению плинфы собора Борисоглебского монастыря в Торжке // Архитектурно-археологический семинар: из истории строительной керамики средневековой Восточной Европы. СПб., 2003. С. 85 – 92.
[4] Салимов А. М. Древний собор Борисоглебского монастыря в Торжке // Academia. Архитектура и строительство. 2009. № 3. С. 49.
[5] Преображенский А. С. Неизвестное изображение древнего собора Борисоглебского монастыря в Торжке // Искусство Древней Руси и стран византийского мира. Вып. II: Материалы II научной конференции, посвященной 75-летию со дня рождения В. А. Булкина. СПб., 2012. С. 44.
[6] Духовная Федора Никитина сына Лавровского 1545-46 гг. (РГАДА, ф. 281 (Грамоты Коллегии экономии), № 8333/5). По описанию А. В. Антонова, грамота подлинная, – Антонов А. В. Описание грамот Коллегии экономии: В 3 т. Москва: Древлехранилище. Т. 2, 2018. С. 610.
[7] Описка В. О. Ключевского, указавшего 1584–1587 гг. как время канонизации Ефрема Новоторжского, перешла почти во все статьи о святом, – Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871. С. 335 – 336. См. также: Васильев В. История канонизации русских святых. М., 1893. С. 208; Голубинский Е. Е. История канонизации святых в русской церкви. М., 1903. С. 117; Хорошев А. С. Политическая история русской канонизации XI – XVI вв.). М., 1986. С. 178.
[8] Галашева Т. Н. К истории текста Жития Ефрема Новоторжского // ТОДРЛ. Т. 67. СПб., 2020. С. 175—205.
[9] БАН, П. I. А. № 29. Л. 365 об.–366.
[10] Филарет (Гумилевский), архиеп. Обзор русской духовной литературы. Книги первая и вторая. 1862-1863. 3-е изд., доп. СПб., 1884. С. 163. Версия была оспорена уже В. О. Ключевским (Ключевский В. О. Древнерусские жития... С. 335—336), однако все же получила распространение: Дробленкова Н. Ф. Житие Ефрема Новоторжского // Словарь книжников. Вып. 1. С. 148—150; Кузьмин А. В. Ефрем // ПЭ. М., 2008. Т. 19. С. 41 и др.
[11] Мороз А. Б. Святые Русского Севера: народная агиография. М., 2009. С. 207.
[12] Ключевский В. О. Древнерусские жития… С. 360.
[13] РГБ. Ф. 247 (Рогожское собрание), № 636. Л. 51 об – 53.
[14] Тихомиров П. И. Кафедра новгородских святителей со времени покорения Новгорода Московской державой в 1478 г. до кончины последнего митрополита Новгородского Иова в 1716 г. Том 2, вып. 1. Новгород, 1895. С. 201.
[15] Гордиенко Э. А. Новгород в XVI веке и его духовная жизнь. СПб., 2001. С. 304 – 305.
[16] Скрынников Р. Г. Царство террора. СПб, 1992. С. 32.
[17] Печников М. В. Гликерия, праведная дева //ПЭ. М., Т. 11. С. 575–576.
[18] Об обвинении Леонида в «измене» см. также: Скрынников Р. Г. Царство террора… С. 35, 492–495. Любопытно также известие Дж. Горсея: «жил в темнице на хлебе и воде с железами на шее и ногах; занимался писанием картин и образов, изготовлением гребней и седел», – Горсей Дж. Записки о России XVI – начало XVII в. М., 1990. С. 75.
[19] О сопротивлении Леонида поставлению Симеона Бекбулатовича: Зимин А. А. В канун грозных потрясений. Предпосылки первой крестьянской войны в России. М., 1986. С. 32–34.
[20] Евангелие Андрейчины, XVI в., НГОМЗ, КП 2192/КР1. Вложено архиеп. Леонидом в Софийский собор в 1575 г. Вкладная запись затерта. См. также другой вклад того же года: ГИМ, Син. 8. Апостол толковый, XVI в. Вклад архиеп. Леонида «в дом преподобныя Парасковгии» «по своей души и по своих родителех вечный поминок. А родители мои писаны в литие» 1 марта 1575 г. и др.
[21] РНБ, К.-Б. 37/294, л. 343 об, л. 360–360 об.
[22] Легких В. Венгры среди русских святых: Служба на успение прп. Ефрема Новоторжского // Słowianie w monarchii Habsburgów. Literatura, język, kultura, Red. Marina Cistiakova, Marzanna Kuczyńska, Jan S, rok wydania 2020, wydawnictwo: Księgarnia Akademicka, s. 9—34
[23] Гадалова Г. С. Служба на обретение мощей святителя Арсения Тверского // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2010, № 3. С. 27–36.
[24] Минея служебная (июль). М., 1629. Л. 330 об.
[25] РНБ. Софийское собр, № 1467. Л. 172–186.
[26] БАН, П. I. А. № 29, листы с житием датируются 1640-50-ми гг.
[27] ГИМ. Собр. Е. В. Барсова, № 723, 1650-60-е гг.
[28] РГБ. Ф. 98 (собр. Е. Е. Егорова), № 1446, сборник новгородских житий, созданный вблизи монастыря ок. 1685 г.
[29] Известную долю сведений о святом можно также почерпнуть из хранящегося во Всероссийском историко-этнографическом музее в Торжке акта о вскрытии мощей 5 февраля 1919 г., в котором обозначен пролом в черепе и лишние кости рядом с мощами (экспозиция музея). См. также: Кузнецов В. В. Родом угреня. Житие преподобного Ефрема Новоторжского: новый взгляд // Журнал Московской патриархии. № 6. 2022. С. 75.
[30] Алешковский М. Х. Русские глебоборисовские энколпионы 1072 – 1150 годов // Древнерусское искусство. Художественная культура домонгольской Руси. М., 1972. С. 104 – 125.
[31] Уханова Е. В. Древнейшие изображения св. князя Бориса. К истории библиотеки Владимира Мономаха // Борисо-Глебский сборник. Вып. 1. Paris, 2009. С. 1 – 40.
[32] Климкова М. А. Можайская (Никола Можайский, Никола Ратный) икона // ПЭ. М., 2018. Т. 50. С. 664–687.
[33]Преображенский А. С. Ктиторские портреты средневековой Руси. XI — начало XVI века
М., 2012. С. 15.
[34] В статье о Ефреме Новоторжском в Православной энциклопедии ошибочно сообщается об изменениях в Уставе в 1641 г.
[35] Станиславский А. Л. Краткий летописец Торжка XVII в. // Летописи и хроники. 1984. М., 1984. С. 235— 236.
[36] Благодарю о. Александра Рычкова, обратившего на это мое внимание.
[37] РНБ. Собр. М. П. Погодина, № 718. Л. 110 об.
Настоящий обзор подготовлен по материалам доклада, сделанного 3 мая 2023 г. в Институте русской литературы (Пушкинском Доме) РАН. Полный вариант исследования будет опубликован в сборнике «Русская агиография» (т. 5).
Источник: Богослов.Ru