В статье доктора богословия, профессора литургического богословия Свято-Сергиевского православного богословского института священника Андрея Лосского раскрывается и обосновывается прямая связь между таинствами и оглашением. Автор рассматривает свидетельства из Священного Писания, святоотеческих и литургических источников, на примерах которых показывает, что Крещению, Миропомазанию и участию в Евхаристии предшествует принятие человеком Слова Божьего. Об этом говорится в Деяниях апостолов, «Дидахе», «Апологиях» св. Иустина Философа, гомилиях Оригена и др. Автор подробно сравнивает два описания крещальной и воскресной литургии в «Первой апологии» св. Иустина Философа (II в.), из которых видно, что оглашение, предваряющее Крещение, служит той же цели, что и библейские чтения на Литургии слова перед Евхаристией. В раннехристианских источниках отмечается комплементарность восприятия Слова Божьего и евхаристических веществ, невозможность считать их самодостаточными и независимыми друг от друга. Ориген и свт. Иоанн Златоуст рассматривали сознательное восприятие христианского учения и приобщение Евхаристических Тайн как двойную и неразрывную форму богообщения. В огласительных катехизисах свт. Иоанна Златоуста и свт. Кирилла Иерусалимского (IV в.) подчеркивается, что проповедь должна иметь соответствующий отклик в жизни оглашаемых, а не просто содержать набор теоретических сведений.

Наше участие в Евхаристии нельзя отрывать от предшествующего ему приятия Слова Божьего. Поэтому вхождению в Церковь через Крещение обычно предшествует катехизация, которая, значительно перерастая передачу простого набора сведений, представляет собой целенаправленную подготовку к вступлению в новую жизнь. Именно такую практику старается применять в современной Церкви свящ. Георгий Кочетков[1]. В знак признательности ему и его деятельности мы предлагаем ниже краткий обзор примеров из Нового Завета, а также святоотеческих и литургических свидетельств, призванных показать, что с древних времен в Церкви таинства Крещения и Евхаристии были тесно связаны с глубоким и усердным изучением Слова Божьего.

Новозаветные свидетельства о первоначальной Церкви

Сразу же после схождения Святого Духа на апостолов в день Пятидесятницы, согласно книге Деяний апостолов (Деян. 2, 1 и след.), Петр, их, как бы теперь сказали, официальный представитель (Деян. 2, 14-36), произносит свою первую проповедь, в которой объясняет случившееся. Он возвещает слушателям тайну Креста и Воскресения в речи, которую можно назвать примером первой христианской катехизации (Gavrilyuk, 31 и далее)[2].

Деяния доносят до нас то впечатление, которое произвели слова ап. Петра на собравшихся: они «поражены были в самое сердце» (Деян. 2, 37). Эта ремарка передает пережитое ими глубокое внутреннее изменение и обращение: ведь, выслушав первого из апостолов, они быстро приняли решение креститься (Деян. 2, 41). Можно заметить связь между Крещением и предваряющим его словом: не аргументы, использованные оратором, привели к этому обращению, а Дух, Который подсказывает слова и обращает сердца.

В Деяниях апостолов мы встречаем немало других огласительных речей, нередко предшествующих крещению. Так, например, апостол Филипп оглашает, а затем крестит евнуха-эфиопа по его просьбе (Деян. 8, 30-39)[3]. Можно также выделить эпизод с преломлением хлеба (Деян. 20, 7 и след.), являющийся одним из первых упоминаний о священнодействии, которое позднее будет названо евхаристией. В то время этот термин употреблялся в общем смысле — действие благодати — и не обозначал конкретное священнодействие, как сегодня. Об этом собрании в Троаде не сообщается никаких подробностей; из текста нам известно лишь, что преломлению хлеба как таковому предшествует длинная речь апостола Павла (Деян. 20, 7-11)[4]. Перед тем как крестить первых язычников, Петр произнес огласительную проповедь, рассказав о чудесах, сотворенных Иисусом, Его смерти и Воскресении (Деян. 10, 34-47). В Ареопаге афиняне призывают апостола Павла взять слово, и Деяния апостолов знакомят нас с его речью (Деян. 17, 23-31). Упоминание Воскресения Христова, обещанного Им всему роду человеческому, лишь раздосадовало и рассмешило большинство слушателей, которые прервали оратора, но несколько человек все же примкнули к Павлу и ко Христу (Деян. 17, 32-34).

Таким образом, целый ряд эпизодов Деяний апостолов явно наводит на мысль о существовании связи между катехизацией и крещением или между произносимой речью и преломлением хлеба[5].

Древние святоотеческие свидетельства

Неизвестный автор «Дидахе» — произведения, очень близкого к новозаветным текстам, — продолжает тесно увязывать оглашение и крещение, подчеркивая, что последнее может быть преподано только после наставления о двух путях, о котором говорится в первой части книги[6].

Святой Иустин Мученик, или Философ, (ок. 150 г.) оставил нам первые описания литургических и евхаристических собраний своей эпохи в Риме. Автор включил их в первую из двух написанных им апологий, которые он адресовал римским императорам-язычникам. Тем, что адресаты не были христианами, возможно, объясняется небольшое количество предоставляемых Иустином подробностей, как и избранная им терминология. Однако можно заметить поразительное сходство между этими краткими, но емкими описаниями и богослужебной практикой вчерашнего и сегодняшнего дня. В начале «Первой апологии» Иустин отмечает важность наставлений, предваряющих крещение, и необходимость обязательств со стороны крещаемого: «Кто убедится и поверит, что это учение и слова наши истинны, и обещается, что может жить сообразно с ним, тех учат, чтобы они с молитвою и постом просили у Бога отпущения прежних грехов, и мы молимся и постимся с ними. Потом мы приводим их туда, где есть вода, и они возрождаются таким же образом, как сами мы возродились…» [Iust. 1 Apol. 61; рус. пер.: Святой Иустин, Философ и Мученик. Апология 1, представленная в пользу христиан Антонину Благочестивому // Он же. Творения. М.: Паломник: Благовест, 1995. С. 31–104.].

Далее автор объясняет, что такое Крещение, не используя это слово, но обозначая соответствующий акт как «возрождение» и «просвещение», тем самым подчеркивая его тринитарный характер. Затем Иустин описывает крещальную евхаристию, настаивая на приеме неофитов в церковную общину: «После того, как омоется таким образом уверовавший и давший свое согласие, мы ведем его к так называемым братьям в общее собрание…» [Iust. 1 Apol. 65; рус. пер.: Святой Иустин, Философ и Мученик. Апология 1, представленная в пользу христиан Антонину Благочестивому. С. 31–104.].

Следует первое в истории христианства описание евхаристического собрания; несколько ниже (гл. 67) оно дополняется рассказом о некрещальном воскресном богослужении. Об актуальности этих описаний свидетельствует то, что в них отмечается ярко выраженный общественный и церковный характер чина Крещения, не позволяющий редуцировать последнее к частному богослужению. Новокрещеных действительно принимают, вводят и включают в общину братьев-христиан; это присоединение закрепляется их первым участием в евхаристии.

В этих описаниях, несмотря на недостаток подробностей и различия в терминах, можно ясно различить две части, из которых состоит нынешняя Божественная литургия, а именно: литургию оглашенных, или слова, и литургию верных. В крещальной литургии, о которой рассказывается в первом из двух приведенных отрывков, просвещение замещает чтения, которые формируют литургию слова, — чтения, упоминаемые во втором фрагменте (гл. 67).

Можно объяснить недостаток подробностей сдержанностью в отношении адресатов-язычников, к которым св. Иустин обращается, чтобы защитить своих братьев, гонимых за веру. Дисциплина сокровенного, или секретного (disciplina arcani), состоит в том, чтобы не открывать внешним тайну Христову, дабы избежать любого ее искажения [Ткаченко]. Об этом говорит, в частности, свт. Кирилл Иерусалимский[7]. Святой Иустин подчеркивает важность наставлений, возможно, катехизического характера, и это не позволяет считать, что в те времена крестили без подготовки и уж тем более рассматривать тогдашнее Крещение как обособленный или магический акт, вопреки мнению некоторых сегодняшних исследователей[8]. Такое понимание является искажением, которое совершенно не соответствует святоотеческим представлениям о вхождении в Церковь через христианское посвящение, немыслимое без основательной подготовки. Современная Церковь сохранила немало черт этого посвящения в обряде, почерпнутом из Евхология. Если сегодняшнее предкрещальное посвящение в христиане значительно сокращено по продолжительности (тогда как в древней церкви оно могло занимать по времени по меньшей мере весь Великий пост), содержание молитв обряда остается глубоко сообразным огласительным крещальным молитвам древних отцов.

В той же «Первой апологии» содержится другое литургическое описание, которое описывает воскресное евхаристическое собрание с особым вниманием к возвещению Слова Божьего: «В так называемый день солнца бывает у нас собрание в одно место всех живущих по городам или селам; и читаются, сколько позволяет время, сказания апостолов или писания пророков. Потом, когда чтец перестанет, предстоятель посредством слова делает наставление и увещание подражать тем прекрасным вещам. Затем все вообще встаем и воссылаем молитвы [Iust. 1 Apol. 67; рус. пер.: Святой Иустин, Философ и Мученик. Апология 1, представленная в пользу христиан Антонину Благочестивому. С. 31–104].

Судя по тому, что здесь говорится о чтениях из Священного Писания, на собрании использовались евангельские отрывки, но, возможно, и тексты из Ветхого Завета (апостолы, затем пророки).

Эти чтения далее истолковывает «предстоятель» собрания; этим термином обозначается, скорее всего, епископ. Толкование, если судить по используемому словарю, вероятно, паренетическое. Так, Слово Божье, провозглашаемое и истолковываемое в этом литургическом обрамлении, питает собравшихся, которые затем получают евхаристическую пищу. На основании свидетельства св. Иустина можно утверждать, что эти две прекрасно дополняющие друг друга формы богообщения в ту эпоху не были разобщены, что соответствует как нашему нынешнему пониманию евхаристии, так и пониманию таинств в целом[9].

Получаемое в Церкви Слово Божье обладает, следовательно, «питательной» функцией: о том, что это действительно так, пишут и другие древние отцы. Ниже мы приведем наиболее показательные, на наш взгляд, примеры из трудов двух отцов — Оригена и свт. Иоанна Златоуста.

Говоря о евхаристическом собрании, Ориген устанавливает связь между Святыми Тайнами и важностью восприятия Слова Божьего: «Вы, привыкшие участвовать в Божественных таинствах, знаете, когда вы принимаете Тело Господа, с какими благоговением и осторожностью вы следите, чтобы ничего не потерялось, как бы ни одна частичка святых даров не пропала. Ибо вы верите, и справедливо, что вы в ответе за то, чтобы по вашему небрежению ничего не пропало. Но если вы так осмотрительны по отношению к Его Телу, и правы в этом, то как же вы думаете, что небрежение Его словом вменится вам в меньшую вину, чем небрежение Его телом?» [Orig. In Exod. 13. 3 ; рус. пер.: Ориген. Гомилии на книгу Исход / Пер. А. Шперла. URL: https://azbyka.ru/otechnik/Origen/gomilii-na-knigu-ishod/][10].

Далее в этой гомилии снова говорится о восприятии Слова Божьего как при его слушании, когда оно возвещается в собрании, так и при усвоении верными его глубинного смысла через толкование, предлагаемое прославленным александрийским учителем. Предосторожности, употребляемые с самых древних времен по отношению к Святым Дарам, были чем-то само собой разумеющимся для слушателей Оригена: это подтверждают и иные свидетельства древних отцов[11]. В данном отрывке и в других местах проповедник проводит параллель между евхаристией и Словом, подразумевая, что последнее обладает не меньшим значением и не меньшей питательной ценностью для души, чем первая. Это, по всей видимости, представлялось не столь очевидным его слушателям, которые, несомненно, больше привыкли к восприятию материальной пищи, чем к внутреннему усвоению Слова Божьего, сколь бы необходимым оно ни было. Важно отметить в этом отрывке комплементарность этих двух форм приобщения Богу. Восприятие Слова Божьего, вплоть до сокровенных глубин нашего существа, при самом внимательном слушании и восприятие евхаристических веществ суть два делания, каждое из которых нельзя рассматривать как самодостаточное и считать независимым от другого[12].

О взаимодополняемости этих двух форм приобщения к Богу Ориген свидетельствует в других отрывках, объединяющих Слово и Хлеб: «Мы пьем Кровь Христову не только когда воспринимаем ее по обряду Таин, но также и тогда, когда воспринимаем Его животворящие слова, как и Он Сам говорит: “слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь” (Ин 6:63). Итак, суть Благословенный, Чью Кровь мы пьем, то есть, Чье учение восприимаем» [Orig. In Num. 16. 9; рус. пер.: Origen. Homélies sur les Nombres / Transl. By A. Méhat. Paris: Cerf, 1951. 570 p. (Sources chrétiennes ; v. 29)][13].

Здесь можно видеть, до какой степени древняя традиция увязывает учение и Пищу, отнюдь не трактуя их как отвлеченные понятия.

Позднее свт. Иоанн Златоуст также будет говорить о двоякой Пище как о двоякой форме богообщения — через сознательное восприятие Его Слова и через приобщение евхаристических Тайн. Иисус Христос «хлебом животным называет Себя потому, что от Него зависит наша жизнь и настоящая, и будущая. Оттого и присовокупил: “ядущий хлеб сей будет жить вовек” (Ин 6:51), разумея здесь под хлебом или спасительные догматы и веру в Него, или Свое тело, потому что и то, и другое укрепляет душу. Хотя в другом случае при Его словах: “кто соблюдет слово Мое, тот не вкусит смерти” (Ин 8:52) иудеи соблазнились» [Ioan. Chrysost. In Ioan. 46. 1; рус. пер.: Иоанн Златоуст, свт. Беседы на Евангелие святого Апостола Иоанна Богослова // Творения святого отца нашего Иоанна Златоуста, архиепископа Константинопольского, в русском переводе. Т. 8. Кн. 1–2. СПб: Изд-е СПб. Духовной Академии, 1902. С. 5–604].

Таким образом, участие в Евхаристии дает вечную жизнь, но — нераздельно с постижением учения через слушание Слова, постижением, которое является порукой жизни с Богом.

Крещальные катехизисы

Если Слово Божье, рассматриваемое как Пища, связано в большей мере с евхаристией, то его специфически катехизическое измерение соотносится также и с христианской инициацией, вхождением в Церковь через крещение [Riley; Saxer]. Тему важности оглашения, вслед за упомянутыми выше авторами, подхватывают их преемники. Многие из них оставили нам огласительные поучения, подготавливающие к вхождению в Церковь через крещение. Среди прочих вероучительных сокровищ их беседы содержат указания на воздействие, которое может оказывать богодухновенное слово. Некоторые опираются при этом в своих рассуждениях на этимологию слова «катехеза», однокоренного слову «эхо, отголосок»[14].

Так, свт. Кирилл Иерусалимский (IV в.), которому принадлежит целый ряд огласительных крещальных поучений, обращается с приветственной речью к новым соискателям крещения. Он говорит им об отклике, который должны вызвать в их душах получаемые наставления: «Смотри, какое великое достоинство дарует тебе Иисус: ты назывался оглашенным, быв оглашаем извне; слушал слово об уповании и не знал его; слушал тайны и не разумевал их; слушал Божественное писание и не постигал глубины его. Теперь уже оглашение произносится не вне, но внутри тебя (буквально: отголосок раздается внутри тебя. — А. Л.). Ибо Дух вселивыйся (см. Иак 4:5) соделывает ум твой храмом Божьим» [Cyr. Hieros. Procatech. 6; рус. пер.: Кирилл Иерусалимский, свт. Поучения огласительные // Он же. Поучения огласительные и таинствоводственные. Москва: Благовест, 2010. С. 18–323].

В противоположность простому набору сведений, который мог оставить слушателя равнодушным или не задержаться у него в памяти, катехизическое слово обращено к людям, желающим, входя в Церковь, взять на себя определенные обязательства, и это слово меняет их изнутри и обращает. Приведенный фрагмент говорит также о разумении тайн и о глубине Писания, которую предстоит постигнуть. Недаром далее в своих «Огласительных поучениях» автор уделяет столь обширное место объяснению Писаний[15]. Изучение Писаний и поиск их углубленного толкования должны, таким образом, сопровождать каждого человека, озаботившегося своим призванием жить с Богом, даже после его приобщения к христианству через крещение, ибо это лишь начало такого пути.

Говоря также об отклике, свт. Иоанн Златоуст в одном из своих огласительных поучений требует отчета от своих слушателей. Он надеется, что его слова не будут пропущены ими мимо ушей и что сказанное им будет, напротив, претворено в жизнь, сообразно этимологическому значению слова «оглашение»: «Я пришел потребовать от вас прежде всего плодов того, что недавно было сказано вашей любви, ибо мы говорим не для того, чтобы вы только слушали, но и помнили сказанное и подавали нам делами доказательство этого, а лучше не нам, но Богу, знающему тайные помышления. Потому [наше слово] и называется оглашением (κατήχησις), чтобы и в нашем отсутствии оно отдавалось (ἐνηχῇ) в вашем помышлении. И не удивляйтесь, что мы пришли требовать плодов от семян только по прошествии десяти дней, ибо и за один день можно одновременно и посеять семена, и собрать жатву, потому что мы призываемся к состязаниям, укрепляемые не только своей крепостью, но и помощью Божией. Итак, те, кто усвоил сказанное и исполнил на деле, пусть продолжают стремиться вперед, а кто еще не приступил к этому доброделанию, пусть приступят теперь, чтобы последующим усердием отклонить от себя осуждение за беспечность. Да, возможно, возможно и тому, кто был весьма беспечен, восполнить всю потерю прошедшего времени последующим усердием» [Ioan. Chrysost. Ad illum. catech. 1; рус. пер.: Иоанн Златоуст, свт. Гомилия Ad illuminandos catechesis 2 // Он же. Огласительные гомилии. Тверь: Герменевтика, 2006. С. 63–82][16].

Это оглашение осуществляется перед Божьим взором, что не позволяет назвать его делом исключительно человеческим. Услышанное в поучении должно претворяться в жизнь; оратор ожидает этого от своих слушателей и призывает их настойчиво подвизаться или, по крайней мере, начать «доброе дело», чтобы предотвратить всякое поползновение к унынию в душах тех, кто склонен к беспечности. Такое увещевание является отчасти риторическим приемом, но вместе с тем сказанное обнаруживает силу произнесенного слова, подкрепляемого помощью Божьей, которая не замедлит поддержать также всякого слушателя, соглашающегося принять сообщаемое. Таким образом, оглашение, предваряющее прилепление ко Христу, откликается в сердце катехумена как христианина, воздействуя на него, притом что сила огласительного поучения коренится в силе Слова Божьего, обильно цитируемого и истолковываемого различными авторами, для того чтобы оно принесло плод в каждом.

Заключение

Мы смогли убедиться в существовании прямой связи между священнодействиями и оглашением, ибо, в отсутствие поучения, любое священнодействие, призванное произвести подлинное обращение в человеке, рискует превратиться в нечто формальное или в обрядовую практику, которую невозможно осмыслить. С помощью осознанной и грамотно организованной катехизации, по примеру работы, проводимой о. Георгием Кочетковым (которому мы желали бы преподнести в качестве скромного дара эти заметки), Крещение, Евхаристия и все священнодействия обретают свою настоящую функцию — обращать сердца и содействовать христианину и всем людям на их пути к Богу.

Исходя из этой констатации, подобает отметить необходимость соблюдения равновесия между освоением Слова Божьего и литургической практикой. В византийской литургической традиции, как и в других традициях, такие священнодействия, как Крещение и Евхаристия, покоятся на глубоком библейском основании. Так, изучение Слова Божьего, оторванное от участия в литургии и в таинствах, может привести к интеллектуальному очерствению или к исключительно головному, рассудочному постижению Библии, которое не проникает вглубь души человеческой. Наоборот, знакомство с христианским богослужением без подлинного освоения Слова Божьего и его истинного смысла может вылиться в обрядовую практику, которая не будет выполнять свою основную функцию: давать пищу человеку в его целостности и вести к его глубокому призванию — церковной жизни в Боге здесь, на земле, на пути к Царству, которому каждый сознательный христианин уже принадлежит.

 

Источники

1. Учение двенадцати апостолов (Дидахе) // Писания мужей апостольских. М.: Изд. совет РПЦ, 2003. С. 25–63.
2. Святой Иустин, Философ и Мученик. Апология 1, представленная в пользу христиан Антонину Благочестивому // Он же. Творения. М.: Паломник: Благовест, 1995. С. 31–104.
3. Иоанн Златоуст, свт. Беседы на Евангелие святого Апостола Иоанна Богослова // Творения святого отца нашего Иоанна Златоуста, архиепископа Константинопольского, в русском переводе. Т. 8. Кн. 1–2. СПб.: Изд-е СПб. Духовной Академии, 1902. С. 5–604.
4. Иоанн Златоуст, свт. Гомилия Ad illuminados catechesis 2 // Он же. Огласительные гомилии. Тверь: Герменевтика, 2006. С. 63–82.
5. Кирилл Иерусалимский, свт. Поучения огласительные // Он же. Поучения огласительные и таинствоводственные. М.: Благовест, 2010. С. 18–323.
6. Ориген. Гомилии на книгу Исход / Пер. А. Шперла. URL: https://azbyka.ru/otechnik/Origen/gomilii-na-knigu-ishod/ (дата обращения: 09.06.2021).
7. Origen. Homélies sur les Nombres / Transl. by A. Méhat. Paris: Cerf, 1951. 570 p. (Sources chrétiennes; v. 29).

Литература

1. Гаврилюк П. Л. История катехизации в древней Церкви. М.: СФИ, 2001. 320 с.
2. Святитель Иоанн Златоуст. Огласительные гомилии / Сост., введ., перев. с древнегреч., коммент., библиогр. И. В. Пролыгиной. Тверь: Герменевтика, 2006. 256 с.
3. Ткаченко А. А. Disciplina arcani // Православная энциклопедия. Т. 15. М.: Православная энциклопедия, 2007. С. 413–414.
4. Шмеман Александр, протопр. Водою и Духом: О таинстве крещения. М.: Гнозис: Паломник, 1993. 224 с.
5. Cabié R. L’Eucharistie. Paris, 1983. 288 p. (L’Église en prière; v. 2).
6. Homélies sur l’Exode / Fortier P. (transl.). Paris: Cerf, 1947. 275 p. (Sources chrétiennes; v. 16.).
7. Gavrilyuk P. Histoire du catéchuménat dans l’Église ancienne. Paris: Cerf, 2007. 406 p.
8. Guillet J. De Jésus aux sacrements. Paris: Cerf, 1986. 68 p. (Cahiers de l’Évangile; v. 57).
9. Jacquemont P. Origène // Rordorf W. et al. L’Eucharistie des premiers chrétiens. Paris: Beauchesne éditeur, 1976. P. 177–186 (Le point théologique; v. 17).
10. Piédagnel A. Introduction // Jean Chrysostome. Trois catéchèses baptismales. Paris: Cerf, 1990. P. 13–106 (Sources chré tiennes; v. 366).
11. Riley H. M. Christian Initiation: a Comparative Study of the Interpretation of the Baptismal Liturgy in the Mystagogical Writings of Cyril of Jerusalem, John Chrysostom, Theodore of Mopsuestia and Amborse of Milan. Washington, DC: The CUA Press, 1974. 481 p.
12. Rordorf W. Introduction // La doctrine des douze apôtres (Didachè) / Introduction, texte, traduction, notes, appendice et index by Rordorf W and A. Tuilier. Paris: Cerf, 1978. P. 1–128 (Sources Chrétiennes; v. 248).
13. Saxer V. Les rite de l’initiation chrétienne du IIe au VIe siècle. Esquisse historique et signification d’après leur principaux témoins. Spoleto: Centro italiano di studi sull’alto medioevo, 1988. 691 p.
14. Schmemann Aleksander, archpriest. D’eau et d’Esprit. Paris: Desclée de Brouwer, 1987. 212 p.
15. Une expérience nouvelle dans l’Église orthodoxe: les paroisses missionnaires et communautaires // Contacts. Revue française de l’orthodoxie. 1991. N. 156, 4e tr. P. 308–317.

 

[1] С его деятельностью можно ознакомиться в статье «Une expérience nouvelle dans l’Église orthodoxe: les paroisses missionnaires et communautaires» (Une expérience), особенно с. 310–312, где рассказывается о литургической практике, характеризующейся «обновлением без реформизма» (с. 311), и о том, как библейской катехизации предоставляют подобающее ей место.

[2] См. также 1-е издание (Гаврилюк, 24 и след.). Во французском издании материал второй главы был дополнен и разделен на два раздела (катехизация во втором и третьем веках). — Прим. ред.

[3] О других случаях крещения, предваряемого катехизацией, в Деяниях апостолов см.: Guillet, 38–43.

[4] Другое упоминание о преломлении хлеба находится в отрывке о кораблекрушении, где апостол народов призывает пассажиров восстановить силы пищей и, возблагодарив Бога, преломляет хлеб (Деян 27:33–36).

[5] Более подробный анализ огласительных бесед и крещений в Деяниях апостолов см. в книге П. Гаврилюка (Gavrilyuk, 32–34; Гаврилюк, C. 24–26).

[6] См. Дидахе, 7 гл., где содержится настоятельный совет предварять крещение оглашением; см. также анализ во французском издании книги П. Гаврилюка (Gavrilyuk, 89) и в предисловии к критическому изданию „La doctrine des douze apôtres (Didachè)“ (Rordorf, 31–36).

[7] Об этом авторе см. ниже. О том, что содержание молитв не подобает сообщать непосвященным и о важности устного предания см., в частности, трактат свт. Василия Кесарийского (+379) «О Святом Духе» (гл. 27). Об атмосфере секретности, которая должна была окружать оглашение, см. анализ П. Гаврилюка (Gavrilyuk, 198–205; Гаврилюк, С. 159–165).

[8] О крещении, потерявшем свой литургический и церковный характер, чтобы стать «частным» или семейным, см. размышления протопр. Александра Шмемана в книге «Водою и Духом» (Schmemann, 32–34; Шмеман, С. 205–207).

[9] Более детальный комментарий к терминам, используемым Иустином в его литургических описаниях, см. в: Cabié, P. 29–34.

[10] См. комментарий к приведенному отрывку у П. Жакмонта (Jacquemont, 177).

[11] К ним привлекает внимание П. Фортье (Fortier, 263, n. 1).

[12] В византийской литургической традиции совершение Литургии слова без участия в евхаристии остается чем-то исключительным.

[13] Цит. и коммент. П. Жакмонта (Jacquemont, 183).

[14] Греческое слово κατήχησις содержит ἦχος, подобно тому как русское «оглашение» содержит «глас».

[15] См., напр., § 33–36 его 4-го огласительного поучения, где содержатся рекомендации по чтению книг Священного Писания (Кирилл, 63–66).

[16] О месте этого текста среди огласительных бесед свт. Иоанна Златоуста см.: Piédagnel, 20–32. Об огласительных гомилиях свт. Иоанна Златоуста также см.: Пролыгина.

 

Источник: Лосский Андрей, свящ. Слово Божье: оглашение и таинства // Вестник Свято-Филаретовского института. 2021. Вып. 39. С. 48–62. DOI: 10.25803/26587599_2021_39_48