В настоящее время на волне американской и в целом западной геополитики делаются попытки представить понятие Русского мира как предельно агрессивное и, более того, по сути тождественное так называемой ереси этнофилетизма. В статье кандидата богословия, профессора кафедры филологии Московской духовной академии игумена Дионисия (Шлёнова), во-первых, предпринимается попытка систематизировать и обобщить многие из этих несправедливых обвинений. Во-вторых, предлагается обзор содержания деяний Святого и Великого Собора 1872 г. На этом Соборе был осужден так называемый «филетизм», или «племенное деление», в котором были обвинены сторонники созданного в 1870 г. Болгарского Экзархата. В заключении соборной комиссии и в Оросе Собора излагается экклесиология, не в полной мере соответствующая учению Православной Церкви и отчасти послужившая основанием для идеологии современных сторонников теории первенства чести и власти Константинопольского Патриарха. Новый комментированный перевод Ороса, представленный в статье, призван помочь читателю представить реальную картину, в которой в большей мере приоткрывается степень ответственности самого Константинопольского Патриархата за трагедию разделения 1872 г.

Ряд современных греческих богословов, сторонников теории первенства Константинопольского Патриарха, настаивают на том, что:

• этнофилетизм — это самая страшная ересь современности, которая состоит в доминировании национального начала над религиозным;
• этнофилетизм противоречит идее земного первенства Константинопольского Патриарха;
• именно этнофилетизм был соборно осужден на Константинопольском Соборе 1872 г., и это осуждение сохраняет свое значение на все оставшиеся времена;
• в современном мире увеличивается как роль Константинопольского Патриарха, так и роль национализма, который вступает в противоречие со вселенским церковным началом в лице Константинопольского Патриархата.

         В действительности же оказывается, что сторонники неумеренного первенства Константинопольского Патриарха:

• во многом отождествляют «вселенскость» Константинопольского Патриархата с греческой национальной идентичностью;
• отождествляют нынешние «права» и «привилегии» Константинопольского Патриарха с теми правами и привилегиями, которые действительно существовали в прошлом, но носили ограниченный характер по сравнению с декларируемыми сейчас;
• настаивают на земном первенстве Константинопольского Патриарха в очевидном противоречии с церковной традицией[1].
• ограничивают в правах другие Поместные Церкви;
• для сохранения своих позиций преувеличивают значение этнофилетизма, как и значимость Константинопольского Собора 1872 г., который не был Вселенским (и к тому же не был поддержан главами других Поместных Церквей — об этом чуть ниже).

Болгарский церковный вопрос решался Константинопольским Патриархатом достаточно односторонне. Болгарам отказали в церковной самостоятельности или полу-самостоятельности, исходя из учения об особых «привилегиях» Константинопольского Патриарха как этнарха, которое сформировалось в период турецкого владычества после падения Константинополя. В постановлении третьего заседания Константинопольского Собора от 16 сентября 1872 г. в самых общих чертах, без ссылок на конкретные канонические нормы, был осужден как ересь «филетизм» (греч. φυλετισμός) болгар и вообще «племенное деление», без упоминания слова «ересь». Руководители и члены Болгарского Экзархата были провозглашены «раскольниками» (схизматиками) и «чуждыми» Церкви.

Решение Собора 1872 г. не было поддержано главами других Поместных Церквей. Иерусалимский Патриарх Кирилл II, покинувший ключевое заседание Собора в знак несогласия с заранее готовившимся осуждением болгар, был через месяц сам провозглашен «схизматиком» — крайне несправедливо и предвзято.

Таким образом, обвинения в адрес Русской Православной Церкви, которые выдвигаются рядом современных греческих богословов и историков, надуманные сами по себе, стоят на очень шатком основании.

1. Ересь этнофилетизма как инструмент обвинения инакомыслящих

В официальной публицистике Константинопольского Патриархата и Элладской Православной Церкви все чаще раздаются обвинения Русской Православной Церкви в ереси Русского мира[2], которая обвинителями искусно отождествляется с так называемой ересью этнофилетизма. В этой ереси был обвинен Болгарский Экзархат, созданный в 1870 г., а в 1872 г. осужденный как схизматический, по сути же — как еретический.

Ересь этнофилетизма, с точки зрения обвинителей Русской Православной Церкви, состоит в том, что национальное для верующих людей значит больше, чем религиозное[3]. Иными словами, этнофилетист — это националист, прикрывающий верой во Христа и в Церковь свои неумеренные национальные чувства. Но где провести грань между патриотизмом и национализмом? Несомненно, что она существует, однако есть опасность смешать эти понятия и приписать патриотам националистические чувства и настроения.

В сегодняшней дискуссии об этнофилетизме все очень серьезно. По сути дела, конфликт между Константинопольским Патриархатом и Русской Православной Церковью отражает огромный геополитический излом. Выгодополучатели церковного конфликта — мощные силы, которые направляют свою энергию на разрушение Церкви и продвижение своих интересов. Обвинители не просто говорят о нынешней якобы неправоте Русской Церкви, но пытаются представить русскую историю, начиная с XVI в., как отравленную этнофилетизмом[4], а общецерковную традицию — библейскую и святоотеческую — как направленную против этнофилетизма[5]. Так, например, А. Панотис писал: «Христианская вера осуждает всякое принятие племенного различия, потому что оно противоречит библейскому братству “единого рода” людей»[6]. Однако это слишком общее и к тому же ложное утверждение, которое можно использовать как оружие против тех наций, которые, отстаивая свою идентичность, выступят против таких общих «правил» внешнего «братства», где нет внутренней правды и справедливости.

Почему идея Русского мира оказывается неугодна ее критикам? В понятие Русского мира входит понятие о духовном братстве восточнославянских народов, а именно русского, украинского и белорусского, а также тех, кто живет на пространстве исторической России (в том числе в Молдове, Средней Азии и других регионах) и даже в диаспорах государств, входящих в эту территорию, — по всему миру. Отрицателям Русского мира не нравится эта общность и особенно братский союз трех восточнославянских народов. Им хочется, во-первых, отделить украинский и белорусский народы от русского и направить их в сторону обретения новой европейской идентичности. Во-вторых — и здесь критика звучит больше со стороны представителей Константинопольского Патриархата, — диаспора Русского мира также должна распасться и максимально соотнестись с реалиями мира сего вне национальной и духовной общности.

В Константинопольском Патриархате с начала 1920-х гг. разрабатывается теория о вселенском характере Константинопольского Патриархата и национальном характере других Поместных Церквей (помимо древних[7]). Константинопольский Патриархат будто бы один имеет право на вселенский статус, другие древние Церкви — на свою, строго обозначенную территорию, а остальные Поместные Церкви — лишь на ту территорию, которая очерчена границами их национальных государств. Более того, идеологи первенства подчеркивают, что Константинопольский Патриархат в период Византии, но особенно во время туркократии, был «Церковью, господствующей над народами» (ἡ Ἐκκλησία ἐθνάρχουσα)[8], с исключительно важным и по сути вселенским греческим языком. А сейчас, оказывается, Константинопольский Патриархат имеет еще большее значение, чем тогда! Несмотря на радикальную отмену Турцией прав и привилегий Константинопольского Патриархата в 1923 г., после этой даты его представители стали мыслить себя обладающими особым юрисдикционным правом над всей мировой диаспорой всех православных народов[9]. Другие же Поместные Церкви, особенно новосозданные, будто бы должны смиренно пребывать в своих юрисдикционных границах.

В качестве иллюстрации можно привести рассуждения исследователя А. Цанкариса. В связи с Собором 1872 г. автор пишет, что «связи единства кафолической Церкви», которые Константинопольский Патриархат удерживал с IV–V вв., пошатнулись из-за появления «эфнистического духа» и «национальных государств»[10]. В огромной предыстории, продолжая аналогичные рассуждения митр. Максима Сардского и митр. Григория (Папафомаса), он пытается показать, что понятие «нации» (ἔθνος) всегда связано с определенными географическими границами и соответствует «принципу территориальности»[11]. Согласно А. Цанкарису, до конца XVI в. этот принцип был господствующим, но в эпоху появления протестантизма все изменилось. А именно, сначала в западном христианстве появилось два новых принципа:

• вероисповедный, связанный с протестантским «исповеданием»;
• этнофилетический, связанный с православной диаспорой[12].

А в конце XIX — начале XX в. аналогичные проблемы стали происходить в Восточной Церкви. Главные из этих проблем коренились в национальном самосознании: из-за него местные церковные общины стали превращаться в национальные Церкви, атмосфера которых, опять же, подогревала национальные чувства.

А. Цанкарис критикует как будто бы неправильное видение Церкви как «конфедерации независимых Поместных Церквей» («μία ομοσπονδία ανεξαρτήτων κατά τόπους Εκκλησιών»)[13]. По А. Цанкарису, выделение из целого части как совершенно независимой единицы основывается также на «игнорировании экклесиологического характера канонического функционирования установления пентархии патриархов, которое <...> обеспечивало единство в пределах вселенского тела Церкви»[14].

В «новой экклесиологии» Константинопольского Патриархата утверждается, что сам этот Патриархат — всемирный, вселенский, кафоличный. Присутствуя во всем мире, он находится в пределах своей канонической территории; также он будто бы по праву руководит греческой диаспорой во всем мире, а также всей мировой диаспорой[15]. Одного руководства греческой диаспорой достаточно, чтобы констатировать наличие полноценного Греческого мира, который не подвергается осуждению внутри Церкви, в отличие от Русского мира.

Также Константинопольский Патриархат, согласно его новой теории, является единственным первенствующим в земной Церкви, а национальные деления более всего противоречат этому первенству[16]. Так, архим. Иоанн Пантелеимон Мануссакис из американского колледжа Святого Креста (Уорчестер, штат Массачусетс) пишет, что без первого (лат. primus) появляются «межправославные разногласия, конфликты и даже расколы»[17]. «Грех этнофилетизма» — одно из препятствий достижения единства[18]. Более того, этнофилетизм как «первенство нации» оказывается радикально противоположен идее земного первенства в Церкви[19]. Такая, достаточно неожиданная, констатация очень ясно показывает, зачем в настоящее время сторонники теории первенства Константинопольского Патриархата тратят столько усилий на максимальное подавление «этнофилетизма» и в целом национального начала — ради всеправославного господства Константинополя.

Другие же Поместные Церкви, с точки зрения сторонников теории первенства власти, должны быть организованы не по национальному, а по территориальному принципу. А организация их по территориальному принципу с учетом национального деления[20] сама по себе будто бы неправомочна и, более того, еретична. Ведь этнофилетизм — это неумеренная любовь к нации, неумеренное проявление национального, а за пределами той или иной страны ее национальное начало кажется сторонникам теории первенства чрезмерным, своеобразной надстройкой, которую можно временно оставить, но под эгидой того же самого Константинопольского Патриархата, а не какой бы то ни было национальной Поместной Церкви. Такого рода логика использовалась при подготовке проведения Критского Собора 2016 г. В соответствии с этой логикой Патриарх Варфоломей и его помощники неоднократно говорили о существовании национальных диаспор «до времени»[21].

Современные исследователи Д. Шливич и Н. Живкович вводят понятие «национализация Поместных Православных Церквей» («The Nationalization of The Local Orthodox Churches»)[22], в которое вкладывается достаточно отрицательный смысл. Этнофилетизм оказывается почти синонимом национального начала — на церковной почве.

На фоне военных действий на Украине тучи стали сгущаться. Как будто кто-то подписал Русскому миру приговор, который рано или поздно будет приведен в исполнение. Константинопольский Патриархат серьезно планирует осудить Русскую Православную Церковь по обвинению в этнофилетизме и вторжении в юрисдикцию Александрийской Православной Церкви путем создания в Африке своего экзархата. 2 августа 2023 г. от «ПЦУ» в адрес Патриарха Варфоломея поступил соответствующий запрос — уже повторный, — как будто бы к высшей судебной инстанции в Церкви[23], [24].

2. Святой и Великий Собор 1872 г. versus Болгарский Экзархат

Самым главным прецедентом предполагаемого соборного осуждения Русской Православной Церкви представляется Святой и Великий Собор 1872 г.[25], созванный в Константинополе и осудивший болгарский этнофилетизм[26]. Хотя он и именуется Святым и Великим[27], он не является Вселенским[28], а значит, его решения не являются обязательными для всех Поместных Церквей. Тем не менее постараемся обратиться к истории этого Собора и посмотреть, насколько данное осуждение справедливо.

Предварительно следует отметить, что ряд греческих историков, богословов и канонистов, особенно с начала XXI в., пытаются представить осуждение этнофилетизма в 1872 г. как важнейшее деяние, которое показало Церкви, в чем самая главная угроза и опасность для нее в настоящее время. Именно такой подход был реализован, в частности, на богословской конференции на о. Халки 12–13 сентября 2019 г., тема которой звучала так: «Проблема этнофилетизма в Православной Церкви: от болгарской схизмы до настоящего времени»[29]. В этой «теории» Собор 1872 г. является величайшим собором XIX в., спасшим Церковь и показавшим ей новый, всесовершенный духовный путь. Согласие с решениями Собора 1872 г. означает согласие с определенными правилами игры, которые сейчас навязываются как неоспоримые. В грубом сравнении, следовать этим правилам значит добровольно подписать себе своеобразный приговор за недостаточную благонадежность в глазах официального Константинопольского Патриархата, который одобряет только тех, кто готов жить по его законам.

Итак, в конце августа (начало заседаний 29 августа) — сентябре 1872 г. в Константинополе состоялся Собор с участием иерархов Константинопольского Патриархата (в т. ч. бывших Патриархов Григория VI[30] и Иоакима II[31]), Патриархов Александрийского Софрония IV[32] и Антиохийского Иерофея[33], архиеп. Кипрского Софрония III[34], а также 25 епископов и нескольких архимандритов (в т. ч. представителей Элладской Церкви).

На Большом Соборе 1872 г., который состоялся в Великой Церкви в Константинополе, было принято решение осудить допустивших «филетизм»/«племенные деления» как схизматиков/раскольников[35].

На первом заседании 29 августа 1872 г. патриарх Анфим VI предложил историю болгарского церковного «восстания», которое на тот момент продолжалось уже в течение 12 лет[36], и обличил лежащий в его основе «принцип филетизма»[37]. По итогам патриаршего доклада была сформирована специальная комиссия по болгарскому церковному вопросу. На втором заседании 12 сентября 1872 г.[38] было рассмотрено заключение комиссии, в котором обосновывалось осуждение филетизма. В начале указывалось, что болгары, во-первых, «имеют принцип филетизма/племенного деления как первоначальную идею»[39] и, во-вторых, «этот принцип филетизма/племенного деления противоречит учению Божественного Евангелия»[40]. «Дух филетизма» стал распространен в пределах «филетической Болгарской Церкви»[41], которая упоминалась неоднократно вместе с ее защитниками — «филетистами-обновленцами» (οἱ καινοτομοῦντες φιλετισταί)[42]. В этом же заключении «церковному восстанию болгар» был приписан также «этнофилетический характер»[43], то есть введен в использование термин «этнофилетизм», который пришелся по душе современным сторонникам «антирусского мира». На третьем и последнем заседании 16 сентября 1872 г., Собор — в продолжении позиции, выработанной в заключении от 12 сентября 1872 г., — после детального обсуждения и ряда корректировок принял акт о низвержении болгарских архиереев и Орос, объявляющий Болгарскую Церковь схизматической и чуждой Церкви. В Оросе Собора[44] «филетизм» (греч. φυλετισμός) был осужден как ересь, хотя и без упоминания слова «ересь».

Соборный Орос был оглашен 17 сентября в патриаршем храме св. Георгия, а через неделю — во всех греческих церквах столицы. Соборное определение было подписано 32-мя членами Собора: патриархами, архиепископами, митрополитами и пр., включая митрополита Дерконского Неофита — самого пламенного сторонника осуждения болгар. Сразу же после Собора Патриарх Анфим VI разослал послания с оповещением о соборных решениях всем архиереям (от 25 сентября 1872 г.)[45] и православным жителям Константинополя (датируется сентябрем 1872 г.)[46].

После Собора другие Поместные Церкви, прежде всего грекоязычные, приняли его чрезмерно строгое постановление скорее формально, чтобы не нарушать мир с Константинопольским Патриархатом. В своих ответах они в целом соглашались с его выбором, не повторяя и не обсуждая никаких конкретных обвинительных формулировок[47]. Русская и Сербская Православные Церкви и до и после Собора старались занять предельно умеренную позицию в споре, внутренне скорее склоняясь на сторону болгар[48].

Исключительное несогласие проявил Иерусалимский Патриарх Кирилл II[49], который окончательно покинул Собор накануне второго заседания[50]. Именно за неприятие Ороса этого Собора он вскоре был сначала осужден на большом синаксисе иерархии Иерусалимской Церкви 20 сентября 1872 г.[51], а затем на Соборе 7 ноября того же года его позиция была объявлена «раскольнической»[52]. Это осуждение было принято и в Константинополе. Как явствует из послания фанариотов — членов Святогробского братства Священному Синоду Иерусалимской Церкви[53], они, прибыв в Константинополь, пришли на прием к Константинопольскому Патриарху Анфиму VI. Тот и в целом, и в частном поддержал их позицию и очень легко признал осуждение своего многолетнего соратника и помощника по решению сложнейших вопросов на Востоке[54].

Под влиянием России и Русской Православной Церкви сам Константинопольский Патриархат со временем смягчил свою позицию по отношению к болгарам, но не до конца. В силу этого же влияния Иерусалимский Патриарх Кирилл II был восстановлен на патриаршем престоле в 1875 г.[55].

3. Обвинение в ереси этнофилетизма от Анфима IV (Тамвакиса)

Понимание смысла деяний Собора не может быть полным без рассмотрения письма Анфима IV (Тамвакиса) от 11 сентября 1872 г.[56], которое было адресовано действующему Патриарху Константинопольскому Анфиму VI.

Сначала скажем несколько слов об авторе письма. Он дважды был Патриархом Константинопольским (1840–1841, 1848–1852); в бытность свою на патриаршей кафедре издал томос об автокефалии Элладской Православной Церкви (29 июня 1850 г.). При этом, по авторитетной характеристике Мануила Гедеона, Анфим IV был «не способен (ἀνεπιτήδειος) к управлению такой громадой»[57], то есть Константинопольским Патриархатом во всем его величии. После письменного отречения от престола (30 октября 1852 г.) жил на одном из Принцевых островов (о. Принкипо) до глубокой старости (†1878).

В данном письме болгарам было предъявлено обвинение не в расколе филетизма, а в ереси этнофилетизма. Ввиду важности данного письма представим его русский перевод.

«О всесвятейший, божественнейший и наипочтеннейший Патриарх Константинопольский, во Христе Боге весьма возлюбленный и наижеланнейший брат и сослужитель нашей мерности, господин Анфим, — возлюбленную нам сию почтеннейшую Всесвятость [т. е. адресата, действующего Патриарха Анфима VI. — И. Д.] братски о Господе лобызаем.

Получив с благодарностью великой датируемое 9-м числом месяца почтенное братское письмо ее [то есть Его Всесвятости — адресата, действующего Патриарха Анфима. — И. Д.], в котором мы получили приглашение прибыть и принять участие в завтра проводимом втором заседании Святого и Великого Собора, мы ощущаем немалую печаль, поневоле не имея возможности принять приглашение, страдая поистине многообразными телесными болезнями, и особенно в эти дни — болями ног и страшными ревматическими недугами. Испрашивая у этого и всего Святого и Великого Собора прощения за это невольное наше отсутствие, мы горячо просим Вашу почтенную Всесвятость, которой мы и передаем наше собственное смиренное право голосования, представлять и нас, которые, как было сказано, не имеем возможности оказаться на втором заседании Святого и Великого Собора. Мы принимаем всей душой и сердцем то, что считает Ваша почтенная Всесвятость и весь Святой и Великий Собор, осуждая согласно божественным и священным правилам нашей святой Православной Соборной Церкви впервые ныне слышимое в Церкви Христовой, всецело чуждое, придуманное нечестивыми и низложенными архиереями и предстоятелями болгарского движения учение этнофилетизма, как ересь предавая его вечной анафеме. А в отношении низложенных и отлученных болгар, некогда бывших архиереями, и тех из болгарского народа, которые или индивидуально, или городами и деревнями следуют этой ереси этнофилетизма, мы провозглашаем, что они отделились от нашей Православной Церкви и являются раскольниками и в самом деле еретиками. И это мы имеем в ответ на ее [видимо, форма обращения к «Его Всесвятости» — действующему Патриарху. — И. Д.] последнее почтенное братское послание[58], а Бог наш и Господь Иисус Христос да дарует Вашей почтенной Всесвятости многие лета, здравые и спасительнейшие.

1872 г. 11 сентября

Любезной нам сей почтенной Всесвятости

возлюбленный во Христе брат

и всецело преданный, —

Бывший [Патриарх] Константинопольский Анфим Византийский.

Всесвятейшему, божественнейшему и почтеннейшему Вселенскому Патриарху Константинопольскому, во Христе Боге весьма любимому и желанному брату и сослужителю нашей мерности господину Анфиму, благосклонно».

Обвинение в этнофилетизме, но без упоминания слова «ересь», было сформулировано в послании Константинопольского Патриарха Анфима VI и высших иерархов Великой Церкви от 27 апреля 1872 г.[59] Бывший Константинопольский Патриарх Анфим IV был одним из подписантов этого послания, однако в своем письме от 11 сентября 1872 г. он добавил слово «ересь», то есть лично высказался еще радикальнее.

Обвинения в «филетизме» высказывались и ранее. Так, Иерусалимский Патриарх Кирилл II в послании Константинопольскому Патриарху Григорию VI от 24 января 1869 г. указывал на опасность «племенных разделений»: если будет созван Вселенский Собор, он сможет убрать «...новоявленную вкравшуюся ехидну племенных различий и этнологических амбиций из среды Церкви»[60].

Элладская Православная Церковь в послании Константинопольскому Патриарху Григорию VI от 7 апреля 1869 г. заявила, что она за использование болгарами их языка на богослужениях, но против «филетического разделения единой православной полноты» («φυλετικῆς διακρίσεως τοῦ ἑνὸς ὀρθοδόξου πληρώματος»)[61].

В «Апологии православных болгар» («Ἀντίρρησις εἰς τὸ Ἐπιστολιμαῖον Ὑπόμνημα τοῦ Πατριαρχείου ἢ Ἀπολογία τῶν ὀρθοδόξων βουλγάρων πρὸς τοὺς ὁμοδόξους αὐτῶν Χριστιανούς») от 6/14 января 1871 г. говорилось, что Константинопольский Патриарх не признает Болгарский Экзархат и обвиняет болгар в «племенном делении» (филетизме/этнофилетизме), а сам предполагаемый «Вселенский Собор» нужен для осуждения болгарского народа![62] Последнее указание предельно важно: планы с осуждением филетизма/этнофилетизма существовали за полтора года до их реализации! А могли они существовать и ранее — и появились не на пустом месте. В то же самое время болгарский церковный вопрос еще не достиг своего апогея и представлялся самому Константинопольскому Патриархату хоть и трудноуправляемым, но все же управляемым[63].

Крайний радикализм бывшего Константинопольского Патриарха Анфима IV прямо не отразился в соборном Оросе, но несомненно был его внутренним основанием. Тем не менее Святой и Великий Собор 1872 г. с участием ряда представителей других Поместных Церквей счел важным дать не самую резкую формулировку — с акцентом не на ереси, а на расколе.

4. Заключение комиссии от 12 сентября 1872 г.: основная логика

Рассмотрим первый ключевой документ Собора — заключение специальной комиссии от 12 сентября 1872 г.[64], которое было зачитано на Соборе по просьбе Константинопольского Патриарха Анфима VI архим. Никифором[65]. В отличие от Ороса оно является подготовительным документом, однако именно в заключении видна общая логика тех, кто осудил филетизм болгар, — лучше, чем в Оросе. Данное заключение состояло из трех частей. Первая часть — историческая. Во второй части делается попытка обосновать несоответствие «принципа филетизма» Евангелию и его чуждость всей Христовой Церкви. В третьей приводится перечень основных событий болгарской схизмы по хронологии[66].

В начале первой части говорится о том, каким подобает быть архиерею в митрополиях или епархиях Великой Церкви. Архиерей не должен «радоваться исключительным правам или несуществующим привилегиям»[67]; иными словами, он должен довольствоваться именно теми компетенциями или правами, которые предоставлены ему вышестоящей церковной властью. Но тот, кто «не хочет совершенно знать наш язык» («наш» в смысле «греческий». — И. Д.), «...да не будет посылаться в наши епархии». Значит, при внешнем равенстве всех национальностей греческий язык считался по преимуществу необходимым языком. Подобным образом расценивалась и греческая национальность.

При этом в заключении проводится мысль о том, что нельзя делить жителей Османской империи на греков и болгар, но и те и другие составляют «один народ»[68]. Данное утверждение делалось вопреки просьбе представителя Тырновской митрополии[69], который, очевидно, настаивал на необходимости иметь в Тырново болгарского архиерея.

Авторы заключения описывают дальнейшую политику Великой Церкви как попытку пойти навстречу болгарам (включая соборный сигиллий в 15 пунктах, принятый 24 февраля 1861 г. при патриархе Иоакиме[70]), которые при этом отказывались от данного подхода и строго стояли на своем[71]. Дальнейшие 8 пунктов[72], представленные болгарскими представителями по указанию императорского (то есть турецкого) правительства 16 июля 1861 г.[73], отличались, по замечанию следующего Константинопольского Патриарха Софрония, «разделяющим духом филетизма» («διχαστικὸν τοῦ φυλετισμοῦ πνεῦμα»)[74]. Один из основных пунктов критики с канонической точки зрения — запрет двум епископам служить в одном и том же месте, «пользуясь независимо друг от друга церковной властью»[75]. Архиерей, служащий в той или иной епархии, именуется «местным епископом» («ὁ τοπικὸς ἐπίσκοπος»), который управляет паствой любой национальности на своей территории[76].

Шесть предложений болгар (22 апреля 1866 г.)[77] («Последние болгарские предложения») c точки зрения авторов заключения также проникнуты «духом филетизма»[78]. Это иллюстрируется следующим примером: согласно одному из этих предложений, иереи болгарской церкви св. Стефана в Константинополе могут служить по приглашению болгар, живущих в столице, «везде, куда бы их ни пригласили»[79]. Согласно авторам заключения, «все церкви языков» (Рим. 16, 4), о которых пишет апостол Павел, — это не Церкви народов, живущих в разных местах, но Церкви Поместные, охватывающие определенный регион[80].

Такими рассуждениями заканчивается изложение первого пункта заключения, носящее, очевидно, пристрастный характер. Национальное славянское начало болгар было названо филетическим и ни в коей мере не имеющим права на отдельное существование. Сторонники этнархических прав Константинопольского Патриарха исходили из того, что он управляет «единым этносом» — многонациональным, но, с другой стороны, имеющим своей основой греческую нацию и язык. В сосуществовании греков и болгар в составе единой Османской империи болгары должны смиряться с доминированием греков и греческого начала. Стремление к равенству или независимости рассматривалось как страшный грех, равный расколу или даже ереси.

Для опровержения любых попыток возродить самостоятельную Болгарскую Церковь было использовано обвинение в филетизме, для обоснования которого было дано определение Поместных Церквей как строго ограниченных определенными территориальными границами[81] (в эту категорию относят как Церкви, названные по месту своего нахождения, так и Церкви, именуемые «от своих жителей»[82]) — в отличие от Великой Церкви Константинополя, вселенской и универсальной.

Данная мысль раскрывается во второй части заключения, где «церкви язычников или наций» (Рим. 16, 4) толкуются не как церкви того или иного языческого народа, а как «национальная церковь, радикально отличающаяся от церкви иудеев»[83]. «Полнота верующих каждой из таковых Церквей состояла из христиан каждого племени и языка»[84]. Каждая Поместная Церковь, особенно из образованных во II тысячелетии, вне своих границ «не имеет никакой церковной юрисдикции»[85]. Авторы заключения категорически отрицают возможность бытия «Церкви народа» и провозглашают единственно возможную «Церковь места» или «Поместную Церковь»[86].

«Филетизм» они доводят до гротеска — как принцип создания той или иной Церкви только из людей определенной национальности. По их описанию филетизма, этот принцип был бы разрушителен для Церкви, если бы мог развернуться в ней: «Апостол Павел, например, который был апостолом язычников, не сможет быть пастырем, кроме как только в одном народе, как иудей, — в иудейском, а иллирийцами он не будет принят, как иноплеменник; подобным образом Кирилла и Мефодия, как эллинов по происхождению, не приняли бы славяне как пастырей, кого они приняли как апостолов; и сербы не приняли бы как патриарха серба Рафаила[87]; и болгары не приняли бы [как патриархов] трех последних болгар Евгения[88], Хрисанфа[89] и Агафангела[90]; и русские [не приняли бы] архиепископами эллинов Евгения Вулгариса и Никифора Феотокиса. От этого сколь великий и какой происходит ущерб для Церкви! Филетический эгоизм, который разовьется в каждой из филетических Церквей, настолько поглотит религиозные чувства, что с трудом позволит какой-нибудь из них заботиться и помогать другой согласно христианскому долгу, но самое большее из филетических интересов»[91].

При совместном жительстве греков и болгар грекам могло показаться, что выделение из Константинопольского Патриархата Болгарской Церкви создаст непреодолимые юрисдикционные проблемы, однако в действительности при более мягком отношении к решению болгарского церковного вопроса они могли бы получить приемлемый компромиссный вариант: сосуществование, позволяющее избежать чрезмерной «чересполосицы».

Третья часть заключения — историческая хроника «беззаконий» болгар — выходит за пределы данного обзора. Достаточно только указать на первое предложение о том, что «филетизм» был «неизвестен христианской Церкви»[92]. Выходило, что болгары в своем стремлении образовать независимую Церковь инициировали нечто совершенно новое, что и было отвергнуто в заключении фанариотскими иерархами-богословами.

В качестве общего вывода комиссия решила, что отделившиеся от Церкви составили не что иное, как «самочинное сборище и раскол»[93], — со ссылкой на 1-е правило свт. Василия Великого и мнение Русской Православной Церкви, высказанное на заседании ее Святейшего Синода от 19 апреля 1869 г.[94], где говорилось — согласно цитируемому тексту — о том, что болгары без согласия Его Святейшества Патриарха Константинопольского в случае отделения уклонятся в раскол[95].

Однако мнение Русской Православной Церкви было совсем не столь однозначно отрицательным. В том же самом документе, в частности, было сказано: «Если бы болгары составляли отдельное государство, как составляют русские и жители Эллады, тогда существование автокефальной Болгарской Церкви было бы и обоснованным, и безопасным»[96].

Заключение составили следующие лица, поставившие под ним свои подписи:

• Халкидонский митрополит Герасим,
• Дерконский митрополит Неофит,
• Дидимотихский митрополит Дионисий,
• Нисский митрополит Каллиник,
• Великий протосинкел Дорофей Эвелпидис,
• архимандрит Филофей Вриенний,
• архимандрит Никифор Гликас,
• архимандрит Герман Афтонидис,
• протосинкел Каллиник Фотиадис,
• иеродиакон Константин Валиадис[97].

Все первенствующие члены Собора согласились с составленным заключением. Так, Константинопольский Патриарх Иоаким заявил: «И я принимаю дело комиссии всецело»[98]. Аналогично высказался и Патриарх Александрийский Софроний IV: «И я согласен и одобряю изложение»[99]. Патриарх Антиохийский заявил: «Комиссия написала согласно с положением дел»[100]. Следующим высказался архиепископ Кипра: «Изложение хорошо, и мы благодарим комиссию за точность изложения». Митрополит Сворникийский восклицал: «Вон, сторонники самочинного сборища; вон, филетисты!»[101].

Однако Патриарх Александрийский Софроний IV, а вслед за ним и Патриарх Антиохийский настаивали на том, чтобы в Оросе Собора высказать жалость к болгарскому народу и поощрить его к покаянию, на что Константинопольский Патриарх Иоаким, а вслед за ним и митрополит Дерконский Неофит заявили, что в Оросе Собора неуместны какие бы то ни было увещания[102].

Мнение епископа Врачского Паисия о том, что неучастие Иерусалимского Патриарха Кирилла делает решения Собора недействительными в глазах болгар, а именно что болгары сочтут «это решение святого и великого Собора не имеющим никакого значения»[103], было отвергнуто большинством голосов[104], хоть и напрасно.

Итак, подводя общий итог, можно отметить, что в действительности авторы заключения столкнулись с достаточно трудной задачей. В империи, где бо́льшая часть православных христиан была или греками, или болгарами, они настаивали на Церкви «одного рода», в которой греки имели бы первенствующее значение. Отказ болгарам в праве на создание независимой Церкви являлся своеобразным ущемлением их потенциальных прав, которое вольно и невольно приводило к пропорциональному увеличению прав греков, которые ради самозащиты от собственной «антифилетической» аргументации настаивали на вненациональном и вселенском характере Константинопольского Патриархата.

Заключение было воспринято членами Собора как серьезная доказательная база, хотя в действительности ссылки на предшествующую традицию о мультинациональном составе Поместных Церквей носили достаточно декларативный характер. Различие между «Церковью по месту» и «Церковью национальной» не было проведено точно, по сути, оно было придумано, чтобы оправдать строгие меры Константинопольского Патриархата к непокорным болгарам, ставших своеобразным символом как будто бы предосудительного национализма на религиозной почве. Четкое разграничение между Поместными Церквями и Вселенской Церковью имело далеко идущие последствия, которые во всей полноте проявились в XX в. и особенно в начале XXI в.

5. Орос Собора 1872 г.: русский перевод с комментариями

16 сентября 1872 г. состоялось третье заседание Собора — как указывается в протоколе, в субботу в день памяти святой великомученицы Евфимии[105], покровительницы IV Вселенского Собора и Константинопольского Патриархата. Перед заседанием все помолились по специальному молебному чину с отпустом, который читается на Пятидесятницу: «Иже во образе огненных языков с небесе ниспославый Всесвятаго Духа...»[106]. Скорее всего, многоязычие Пятидесятницы рассматривалось как символ Константинопольского Патриархата, а отдельные языки — как символы малых национальных Церквей или церковных общин. В конце молебного чина был спет славник святой Евфимии, содержание которого, согласно концепции участников Собора, должно было подчеркнуть значение главного и единственного соборного Ороса с осуждением филетизма: «Сегодня лики отцов, Всеславная, собравшись ради Христа, Томос приносят тебе православной веры; взяв каковой в честные твои руки, ты хранишь до конца; посему и смертных ликостояния, сойдясь, твой подвиг празднуем, вопия благочестиво: Радуйся, Всеславная, православную и отцами преданную веру сохранившая, молясь за души наши»[107].

В этом славнике воспевалось посмертное чудо св. вмц. Евфимии — выбор правильного вероучительного Ороса на Халкидонском Соборе, — из-за которого она почиталась как хранительница веры и неповрежденного православия. Участники Константинопольского Собора 1872 г. рассматривали соборный Орос наравне с Халкидонским Оросом, хотя данные документы несопоставимы по содержанию и значимости.

На заседании отсутствовали бывший Константинопольский Патриарх Анфим Византийский[108] и Севастийский епископ Паисий — по болезни, а также Иерусалимский Патриарх Кирилл II[109].

В начале заседания был зачитан «черновой вариант Ороса» («σχέδιον ὅρου»), практически не отличавшийся от чистового, в котором была исключена одна формулировка и уточнен перечень имен отлученных болгарских архиереев (согласно предложению Константинопольского Патриарха Иоакима), а именно: к четырем уже отлученным были добавлены имена двух, а в конце концов — трех болгарских архиереев, включая митрополита Геннадия Велиссоского[110]. Согласно общему решению участников Собора, они должны были быть низложены до принятия Ороса[111].

Затем пространно обсуждалась поправка к Оросу, сделанная архиепископом Кипра: «всех сознательно (ἐν γνώσει)[112] пребывающих с ними в общении, и соглашающихся и оказывающих им содействие, и принимающих как владычнии и канонические их нечестивые благословения и священнодействия — клириков и мирян, — мы провозглашаем раскольниками и чуждыми православной Церкви Христовой»[113].

Добавление уточнения «сознательно» или «в знании» должно было освободить от ответственности простых болгар и тем самым снизить степень агрессивности Ороса, однако после очень долгого обсуждения как сторонниками, так и противниками такого «смягчения» оно было отвергнуто[114]. «Да будет убрано добавление» («ἀρθήτω ἡ προσθήκη»), — было провозглашено в конце концов[115].

Следующий вопрос — обсуждение позиции Иерусалимского Патриарха Кирилла II, который не принял участие в заседаниях Собора ни лично, ни через своего представителя[116].

Патриарх Александрийский Софроний IV предложил помимо Ороса составить «официальное церковное деяние»[117] с особым акцентом на «постоянной материнской заботе»[118] о болгарах — иными словами, чтобы болгары почувствовали не только строгость, но и любовь Константинопольской Церкви. Однако данное предложение было принято только в общем, без конкретной реализации.

И, наконец, после подписания «типоса низложения трех архиереев» митрополит Дидимотихи зачитал Орос, написанный на мембране[119].

Текст Ороса Собора издавался неоднократно. Первое издание вышло сразу после Собора в Константинополе в 1872 г. в составе всех деяний Собора, то есть полной стенограммы всех его заседаний[120]. Самое современное издание Ороса Собора было сделано в 2016 г. в серии Corpus Christianorum Conciliorum Oecumenicorum Generaliumque Decreta. Ранее этот Орос лишь фрагментарно переводился на русский язык: частичный перевод можно найти в труде В. Теплова[121], а также в «Живом журнале» священника Георгия Максимова[122]. Приведем полный текст Ороса по изданию CCCOGD (перевод наш. — И. Д.).

«Святого и Великого Собора, в Константинополе созванного в 1872 году, в первый индиктион, в месяце сентябре[123]

Внимать себе и всему стаду, в котором нас Дух Святой поставил епископами пасти церковь Божию, которую Он [Христос] усовершил Своею Кровию (Деян. 20, 28), нам заповедует избранный сосуд, не жалея хищных волков стада и мужей, говорящих о развращенном, чтобы увлечь учеников за собою, — провозглашая [о том], что́ восстанет среди Церкви Божией, и в силу этого повелевая нам бдеть.

Так вот о таковых мужах, которые в последнее время в области Вселенского Престола[124] из среды благочестивого болгарского народа восстали, и осмелились внести[125] некое новое учение племенного деления [филетизма/этнофилетизма. — И. Д.][126] в Церковь, и стали с презрением относиться к божественным и священным правилам[127], дерзнув составить новоявленную в силу их отрицания племенную парасинагогу[128], — о них с удивлением и болью сердца узнав, ревностью о Господе, как подобает, подпоясавшись и заботясь достойно пресечь распространение зла среди этого благочестивого народа[129], во имя великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа мы собрались.

И в самом деле во умилении души попросив горней благодати у Отца светов, и Евангелие Христово, в коем все сокровища мудрости и знания сокрыты (Кол. 2, 3), поставив посередине, племенное деление [филетизм/этнофилетизм. — И. Д.] противопоставив евангельскому учению и от века жительству Божией Церкви[130], — не [только] как чуждое, но и враждебное, направленное против них, мы отразили; а беззакония[131], которые были сделаны ради устройства их племенной парасинагоги, в течение всего времени изочтенные[132], мы увидим как открыто обличенные собранием священных правил[133].

Поэтому также вместе со святыми и богоносными отцами нашими мы радостно лобызаем божественные правила и храним их постановления всецело и несокрушимо, ведь они были изложены трубами Духа — всеславными апостолами, Святыми и[134] Вселенскими Соборами и теми, которые собирались поместно, ради издания таковых постановлений, и святыми нашими отцами; ибо все, будучи озаренными от одного и того же самого Духа, определили то, что полезно[135]; и мы во Святом Духе заявляем:

• Мы отвергаем, осуждая и обвиняя племенное деление [филетизм/этнофилетизм. — И. Д.] — то есть племенные различия, и национальные споры, и ревности, и разделения в Церкви Христовой, — как противоречащее учению Евангелия и священным канонам наших блаженных отцов, “которые и святую Церковь поддерживают и все христианское житие украшают и ведут к божественному благочестию”[136].
• Принимающих таковое племенное деление [филетизм/этнофилетизм. — И. Д.] и на основании его осмеливающихся утверждать новоявленные племенные парасинагоги мы провозглашаем — в соответствии со священными правилами — чуждыми[137] Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви, а именно раскольниками[138]. Следовательно, тех, кто отделил себя от Православной Церкви, и утвердил свой жертвенник, и составил собственную племенную парасинагогу, а именно: уже ранее низложенных и отлученных Илариона Макариопольского, Панарета Филиппопольского, Илариона Ловчанского, Анфима Видинского[139] и только что осужденных Дорофея Софийского, Парфения Ниссавского, Геннадия Велиссоского[140], и ими нечестиво рукоположенных архиереев, иереев и диаконов и всех[141] пребывающих с ними в общении, и соглашающихся и оказывающих им содействие, и принимающих как владычнии и канонические их нечестивые благословения и священнодействия — клириков и мирян, — мы провозглашаем раскольниками и чуждыми православной Церкви Христовой.

Вынеся таковое постановление, мы молимся всеблагому и человеколюбивому Богу и Господу нашему Иисусу Христу, Начальнику и Совершителю нашей веры (Евр. 12, 2), да сохраняет Он Святую Его Церковь непорочной и нескверной от всякой новейшей болезни, — [Церковь], утвержденную на основании апостолов и пророков; а тем, кто сам себя с ней разъединил и утвердил парасинагогу на учении племенного деления [филетизма/этнофилетизма. — И. Д.], да даст Он покаяние, чтобы они, неким образом пробудившись и омыв себя, приблизились к Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви; чтобы они в ней прославляли со всеми православными великого вестника мира — Бога, пришедшего примирить всех и проповедовать мир ближним и дальним; ибо Ему подобает всякая слава, честь и поклонение со Отцем и Святым Духом во веки. Аминь».

Оценки и исходное значение Ороса Константинопольского Собора 1872 г.

В оценке решения Собора 1872 г. (о том, что филетизм = схизма) мнения разошлись:

• Представителям ряда Поместных Православных Церквей это решение не нравилось. Представитель России в Оттоманской Порте Николай Павлович Игнатьев[142] побуждал другие патриархаты, как древние восточные, так и Сербский и Румынский, относиться к Болгарскому Экзархату не как к схизматическому, а как к временно непризнанному[143].
• Константинопольская Церковь сочла и считает это решение образцовым, решившим глобальную проблему национальной Церкви через отказ от национальной Церкви. Так и современный клирик Константинопольского Патриархата архим. Григорий (Франгакис) пишет о «великом зле», которое удалось преодолеть: это — «новоявленный парадокс, что где болгарин, там и Церковь Болгарии»[144]. А Мануил Гедеон, ученый архивариус Константинопольского Патриархата кон. XIX — нач. XX в., писал, что Болгарская схизма оказалась самым сильным вызовом против прав, или привилегий, Константинопольского Патриарха: «Фирман 1870 г. поставил под угрозу не только привилегии и права Церкви [очевидно, Константинопольской Православной Церкви. — И. Д.], но и само ее существование»[145].

В целом Орос Святого и Великого Собора 1872 г. можно оценить следующим образом. Он имеет предельно общий характер — без каких бы то ни было доказательств и конкретных ссылок на первоисточники канонического права (если не считать Священное Писание). Вина болгар признается также самым общим образом: неясно, кто они — еретики, раскольники или члены парасинагоги (самочинного сборища). Поскольку отвергается именно «учение филетизма», то имеются основания предполагать, что обвинители отнеслись к филетизму как к ереси, но обличили эту ересь более мягко — как раскол или самочинное сборище.

Следует также отметить, что ключевой термин Ороса 1872 г. «филетизм» (греч. φυλετισμός)[146] в дальнейшем ушел в тень, и ему стали предпочитать более удачный термин «этнофилетизм» (греч. ἐθνοφυλετισμός) — тот самый термин, который был употреблен в вышеприведенном письме Афанасия IV Византийского. Термин φυλετισμός оказался неудобным из-за своей ограниченности — «племенное» деление, а не национальное. Это можно объяснить историей термина φυλετισμός. С одной стороны, термин φυλετισμός может рассматриваться как калька со слова «национализм» в разных европейских языках (например: франц. nationalisme). Но такая отсылка страдает неполнотой, поскольку слово «национализм» может обозначать отношение как к племени, так и к большому народу, а термин φυλετισμός оказался недостаточным, поскольку не относится к «народу» (ἔθνος), а только к «племени» (φυλή). И здесь на помощь приходит турецкий язык: поскольку греки Османской империи были носителями не только греческой, но и турецкой культуры, они могли мыслить в том числе турецкими категориями и терминами. В турецком языке термину φυλετισμός соответствует слово kabile — «племя, род; племенной» (турец. kabile bölünmesi; греч. φυλικὴ διαίρεσις — «племенное деление»). В свою очередь, турецкое kabile происходит от арабского qabila (قبيلة — племя (корень QBL — «принимать; приветствовать; лобзать, целовать; стоять лицом к лицу; сопоставлять»). Помимо этого, турецкий термин kabile является также омонимом древнего топонима Kabile (Cabyle, Кабиле, греч. Καβύλη)[147] — название уникального фракийского города, развалины которого сохранились в 10 км от современного болгарского города Ямбол. Так или иначе, в Кабиле издревле жило одно из 50 фракийских племен, по описанию болгарского этнолога и историка П. Делева[148]. Таким образом, участники Собора 1872 г. использовали термин, как бы означающий доминирование не всего болгарского народа, а только одного из многочисленных фракийских племен, живших в том древнем регионе.

Но даже если абстрагироваться от корней термина «филетизм», он рисковал оказаться бесполезным. Слова «племя», «племенной», «племенное деление» могут звучать унизительно и обидно, поэтому вряд ли общность людей, осознающая себя как полноценный народ, захочет применить их к себе. Таким образом, существовала опасность, что Орос 1872 г. не сможет предотвращать и устранять то самое «племенное деление». Для преодоления этой «племенной» ограниченности термина «филетизм» (φυλετισμός) ему предпочли уже предложенный термин с префиксом «этно-» (ἐθνο-) — «этнофилетизм» (ἐθνοφυλετισμός). Однако по сути «этнофилетизм» не тождественен «филетизму».

Выводы

Итак, как видно из рассмотрения ключевой части деяний Собора 1872 г., осуждение болгар по обвинению в «филетизме» основывалось на произвольной экклесиологии, цель которой состояла в защите первенства Константинопольского Патриарха и осуждении или умалении других национальных Церквей.

Умеренная формулировка соборного Ороса, принятого 16 сентября 1872 г., к сожалению, оценивается современными сторонниками теории первенства как однозначно осуждающая филетизм в качестве ереси. Между тем существует огромная разница между крайними формулировками письма Анфима IV и последующим более мягким отношением к Болгарскому Экзархату в последующую эпоху.

Таким образом, уверенность современных идеологов теории первенства в том, что этнофилетизм болгар являлся ересью, оказывается очень зыбкой и бездоказательной. Современные обвинения в адрес Русской Православной Церкви — «по аналогии» — носят еще более необоснованный, прямо-таки фантастический характер. При этом борцы с этнофилетизмом не замечали и продолжают в еще большей степени не замечать самую большую и ключевую свою ошибку — оценку ситуативного первенства Константинопольского Патриарха как чего-то нормативного, издревле существующего и фактически непреложного.

Собор 1872 г. в настоящее время вроде бы является сильнейшим прецедентом для возможного осуждения Русской Православной Церкви. Однако, как было показано, его решение во многом было обусловлено субъективными амбициями представителей Константинопольского Патриархата и не имело достаточных предпосылок.

Послесловие

В свете вышесказанного становятся понятнее слова русского славянофила Константина Леонтьева: «...При торжественном объявлении схизмы греки увлеклись весьма дурными расчетами.

В жажде объявить схизму совпали у них два совершенно противоположные направления, две наиболее могучие движущие силы их народности. С одной стороны, преданность старого духовенства строгости Православия, то самое свойство греков, которое отстояло до нашего времени Церковь, ее дух и ее дисциплину от ересей, папства и турок.

С другой, желание отделить свою греческую народность от славян и России, спасти ее от “потока панславизма”, под маской строгого Православия выработать постепенно вовсе новую религию. Старый греческий архиерей и молодой адвокат, журналист, профессор, воспитанный в Европе, не верующий ни во что, кроме прогресса и гения новых греков, оба они совпали в желании воспользоваться канонами и объявить схизму.

Гнев старых иерархов на болгарскую дерзость и радость молодых мечтателей при мысли об отделении от славян соединились дружно к одной цели, но с разными надеждами и побуждениями»[149].

Хотя, по оценке К. Леонтьева, и болгары были по-своему виноваты в схизме[150], пафос Константинопольского Cобора 1872 г. был преувеличенно победным, а его результаты скорее отрицательными, чем положительными.

«Собирается местный Собор в Цареграде. Народ, подстрекаемый агитаторами, шумит и угрожает Патриархам и епископам, требуя объявления раскола.

Раскол объявлен. Болгарские крамольные архиереи преданы проклятию; акты Собора посланы ко всем независимым Церквам. Греческие газеты гремят против панславизма, против России, против нашей дипломатии и нашей печати. Отборные ученые, более гуманные архиереи сбираются ехать во все болгарские епархии, чтобы бороться там против этно-филетизма авторитетом старой, Православной Церкви...»[151].

Решения Собора и в ту эпоху были антирусскими. Неудивительно, что к ним обращаются и сейчас прямые недоброжелатели и враги России в очередной нелегкий период ее исторического бытия.

Остается самый главный вопрос, вопрос по существу: реальна ли ересь филетизма/этнофилетизма как таковая? Может ли она быть у греков, русских или у другого народа, который неумеренно пользуется своей национальной идентичностью или обращает на нее чрезмерное внимание?

Несомненно, что неумеренное проявление национальных чувств может приводить к тяжелым и труднопреодолимым последствиям. Как и в братских отношениях между отдельными людьми, в таком случае эгоисты наносят рану и самим себе, и окружающим. Если рассматривать этнофилетизм как национальный эгоизм во всемирном масштабе, то он, несомненно, вреден и опасен. Однако подобно тому как эгоиста или грешника, одержимого страстями и пороками, далеко не всегда было бы уместно назвать еретиком, так и эгоистические национальные чувства далеко не всегда носят характер раскола или ереси.

Данные рассуждения приходят в радикальное противоречие с рассуждениями тех, кто обвиняет Русскую Церковь в этнофилетизме, считая при этом, что этнофилетизм не просто ересь, а самая страшная ересь современности. В результате таких обвинений в сознание православных вкрадывается настоящая ложь, оправдывающая принципы «новой экклесиологии» и непомерные претензии тех, кто пытается противопоставить идею своего земного первенства соборной экклесиологии Православной Церкви.

 

Источники

1. Alexius Aristenus. Scholia in canones Basilii Magni // Alexios Aristenos: Kommentar zur Synopsis canonum / hrsg. L. Burgmann, K. Maksimovič, E. S. Papagianni, S. Troianos. Berlin; Boston: De Gruyter, 2019. (FBR. N. F.; Bd. 1). S. 215–242.
2. Леонтьев К. Еще о греко-болгарской распре // Леонтьев К. Полное собрание сочинений и писем. Т. 7. Кн. 1. Публицистика 1862–1879 гг. Санкт-Петербург, 2005. С. 284.
3. Analecta hymnica graeca. Canones Julii. 11, canon XVII (1). In sanctam Euphemiam martyrem et in definitionem fidei Chalcedonensem // Analecta hymnica graeca e codicibus eruta Italiae inferioris / ed. A. Acconcia Longo, G. Schirò. Vol. 11. Roma: Istituto di studi bizantini e neoellenici. Università di Roma, 1978. P. 184–209.
4. Athanasius Alexandrinus. De decretis Nicaenae synodi // Athanasius Werke / hrsg. H. G. Opitz. Bd. 2.1. Lieferung 3. Berlin; Leipzig: De Gruyter, 1935. S. 1–45.
5. Concilium Constantinopolitanum (a. 1872) // Stavrou M. The Great Councils of the Orthodox Churches. From Constantinople 861 to Constantinople 1872. Turnhout: Brepols, 2016. (CCCOGD; vol. 4/1). P. 371–373.
6. Dositheus II Hierosolymarum Patriarcha (vel Dositheus Notaras). Δωδεκάβιβλος Δοσιθέου Αʹ— Βʹ [libri 1–2] // Δοσιθέου Πατριάρχου Ἱεροσολύμων Ἱστορία περὶ τῶν ἐν Ἰεροσολύμοις Πατριαρχευσάντων, ἄλλως καλουμένη Δωδεκάβιβλος Δοσιθέου: ἐν Ϛʹ τ. / ἔκδ. Ἐ. Δεληδέμος. Τ. Αʹ. Θεσσαλονίκη: Ἐκδοτικός Οἶκος Βασ. Ρηγοπούλου, 1982. Σ. 35–519.
7. Nicolaus I Mysticus. Opuscula diversa // Nicolai I Patriarchae Constantinopolitani opuscula diversa / ed. L. G. Westerink. Washington (D. C.): Dumbarton Oaks, 1981. (CFHB SW; vol. 20). P. 2–139.
8. Ἄνθιμος κτλ. Ἐγκύκλιος Α ́πρὸς τοὺς ἀρχιερεὶς τοῦ θρόνου // ῎Εγγραφα πατριαρχικὰ καὶ συνοδικὰ περὶ τοῦ Βουλγαρικοῦ ζητήματος (1852–1873) / ἔκδ. Μ. Ἰ. Γεδεών. Κωνσταντινούπολις: Ἐκ τοῦ Πατριαρχικοῦ Τυπογραφείου, 1908. Σ. 433–435.
9. Ἄνθιμος κτλ. Ἐγκύκλιος Β ́πρὸς τοὺς ὀρθοδόξους τῆς Κωνσταντινουπόλεως // ῎Εγγραφα πατριαρχικὰ καὶ συνοδικὰ περὶ τοῦ Βουλγαρικοῦ ζητήματος (1852–1873) / ἔκδ. Μ. Ἰ. Γεδεών. Κωνσταντινούπολις: Ἐκ τοῦ Πατριαρχικοῦ Τυπογραφείου, 1908.
10. Ἄνθιμος Πατριάρχης καὶ ἄλλοι [Ἐπιστολή] // ῎Εγγραφα πατριαρχικὰ καὶ συνοδικὰ περὶ τοῦ Βουλγαρικοῦ ζητήματος (1852–1873) / ἔκδ. Μ. Ἰ. Γεδεών. Κωνσταντινούπολις: Ἐκ τοῦ Πατριαρχικοῦ Τυπογραφείου, 1908. Σ. 377–381.
11. Δ´ Ἐκκλησίας Ρωσσίας // ῎Εγγραφα πατριαρχικὰ καὶ συνοδικὰ περὶ τοῦ Βουλγαρικοῦ ζητήματος (1852–1873). / ἔκδ. Μ. Ἰ. Γεδεών. Κωνσταντινούπολις: Ἐκ τοῦ Πατριαρχικοῦ Τυπογραφείου, 1908. Σ. 208–214.
12. ῎Εγγραφα πατριαρχικὰ καὶ συνοδικὰ περὶ τοῦ Βουλγαρικοῦ ζητήματος (1852–1873) / ἔκδ. Μ. Ἰ. Γεδεών. Κωνσταντινούπολις: Ἐκ τοῦ Πατριαρχικοῦ Τυπογραφείου, 1908.
13. [Ἱερόθεος], Βενιαμίν, Γεράσιμος, ἀρχιμανδρίται. Επιστολή αρ. 305. Πατριαρχείο Ιεροσολύμων Τμήμα Αλληλογραφίας [Иерусалимский Патриархат. Отдел переписки] VIII.A. 150 (30 ноября 1872 г.) // Λίτινα Μ. Ε. Εκκλησία και έθνος: Το Πατριαρχείο Ιεροσολύμων απέναντι στο βουλγαρικό ζήτημα (Βʹ μισό 19ου αιώνα). [∆ιδακτορική διατριβή]. Πανεπιστήμιο Ιωαννίνων. Αθήνα, 2009. Σ. 238–242.
14. Κώδηξ ἱερὸς περιέχων τὰ πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου τῆς συγκροτηθείσης ἐν Κωνσταντινουπόλει επὶ τοῦ Παναγιωτάτου Οικουμενικοὺ Πατριάρχου κυρίου κυρίου Ἀνθίμου τοῦ Βυζαντίου. [Κωνσταντινούπολις]: Ἐκ τοῦ Πατριαρχικοῦ Τυπογραφείου, ͵αωνʹ [1850].
15. [Πατριαρχικὴ ἀφήγησις] // Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου τῆς ἐν Κωνσταντινουπόλει ἐν τῶ Πατριαρχικώ Ναώ τοῦ ἁγίου ἐνδόξου μεγαλομάρτυρος Γεωργίου τοῦ Τροπαιοφόρου περὶ τοῦ ἐκκλησιαστικού βουλγαρικού ζητήματος συγκροτηθείσης ἐν έτει σωτηρίω ͵αωοβ ́κατὰ μῆνα Αὔγουστον καὶ Σεπτέμβριον. Κωνσταντινούπολις: [Τυπογραφεῖον Ἰ. Ἀ. Βρεττοῦ καὶ Σ.], [1872]. Σ. 7–14.
16. Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου τῆς ἐν Κωνσταντινουπόλει ἐν τῶ Πατριαρχικώ Ναώ τοῦ ἁγίου ἐνδόξου μεγαλομάρτυρος Γεωργίου τοῦ Τροπαιοφόρου περὶ τοῦ ἐκκλησιαστικού βουλγαρικού ζητήματος συγκροτηθείσης ἐν έτει σωτηρίω ͵αωοβ ́κατὰ μῆνα Αὔγουστον καὶ Σεπτέμβριον. Κωνσταντινούπολις: [Τυπογραφεῖον Ἰ. Ἀ. Βρεττοῦ καὶ Σ.], [1872].
17. Максимов Ю. (2007 г.). Фрагментарный перевод деяний собора 1872 г. [Электронный ресурс]. URL: https://yurij-maximov.livejournal.com/195449.html (дата обращения 11.09.2023).

 

Литература

18. Архипов С. В. Русско-Константинопольский церковный конфликт 1878–1879 гг. в контексте греко-болгарской схизмы // Текст в культурном, языковом, социальном пространстве: сборник научных статей / отв. редактор В. В. Никульцева. Москва: Московский финансово-юридический университет МФЮА, 2021. С. 65–75.
19. Балашов Н., прот., Асмус М., свящ., Монахов С. А. Константинопольская Православная Церковь // ПЭ. 2015. Т. 37. С. 193–299.
20. Великотырновская епархия // ПЭ. 2004. Т. 7. С. 516.
21. Венедиктов В. Ю. К проблеме этнофилетизма: исторический очерк. Часть III // Studia Humanitatis. 2017. № 1 (PDF-версия). [Электронный ресурс]. URL: https://st-hum.ru/sites/st-hum.ru/files/pdf/venediktov_3.pdf (дата обращения 20.10.2023).
22. Галушко А. Ю. Греко-болгарский церковный вопрос: интересы России между греками и болгарами // Вестник Московского государственного лингвистического университета. 2015. № 26 (737). С. 38–50.
23. Герд Л. А. Иоаким II // ПЭ. 2010. T. 23. С. 156–157.
24. Герд Л. А. Константинопольские Соборы // ПЭ. 2015. Т. 37. С. 299–343.
25. Делев П. История на племената в Югозападна Тракия през 1 хил. пр. Хр. София: Св. Климент Охридский, 2014.
26. Дионисий (Шлёнов), игум. Критика чрезмерной икономии Константинопольского Патриархата по отношению к раскольникам, составившим «Православную Церковь Украины» // БВ. 2023. № 2 (49). С. 167–212.
27. Дионисий (Шлёнов), игум. Кто является главой Церкви? К вопросу о теории первенства // БВ. 2023. № 1 (48). С. 127–168.
28. Лапидус И., свящ. Некоторые канонические аспекты действий Патриарха Константинопольского Варфоломея (Архондониса) на Украине на рубеже 2018–2019 годов // БВ. 2021. № 3 (34). С. 218–246.
29. Леонтьев К. Еще о греко-болгарской распре // Леонтьев К. Полное собрание сочинений и писем. Т. 7. Кн. 1. Публицистика 1862–1879 гг. Санкт-Петербург: Владимир Даль, 2005. С. 272–297.
30. Лисовой Н. Н., Панченко К. А., Смирнова И. Ю. Иерофей // ПЭ. 2009. Т. 21. С. 380–383.
31. Лисовой Н. Н., Смирнова И. Ю. Кирилл II // ПЭ. 2014. Т. 34. С. 574–579.
32. Лозанов И. Кабиле през късноелинистическата и римската епоха: проблеми на селищното развитие (II в. пр. Хр. — IV в. сл. Хр.) // IV Международен симпозиум. Поселищен живот в Тракия. 9–11 ноембри 2005. Сборник доклади / ред. И. Илиев. Ямбол: Изд. «Я», 2006. С. 145–176.
33. О. В. Л., Близнюк С. В., Э. П. А., Лосева О. В. Кипрская православная церковь // ПЭ. 2014. Т. 34. С. 8–59.
34. Окружное послание. [Электронный ресурс]. URL: https://www.holycouncil.org/encyclical-holy-council_ru (дата обращения 20.10.2023).
35. Петрунина О. Е. Софроний IV // ПЭ. 2022. Т. 65. С. 317–319.
36. Постанови Архієрейського Собору від 24 травня 2022 р. (29 травня 2022 р.). [Электронный ресурс]. URL: https://www.pomisna.info/uk/document-post/postanovy-arhiyerejskogo-soboru-vid-24-travnya-2022-r/ (дата обращения 11.09.2023).
37. Сильвестр (Стойчев), архиеп. Греко-болгарский раскол в 1872 году: история и каноническая оценка // Труди КДА. 2022. № 37. С. 21–56.
38. Соколов И. И. Константинопольский патриарх Григорий VI // ХЧ. 1904. № 7. С. 96–111; 1904. № 8. С. 222–237; 1904. № 9. С. 304–319.
39. Солошенко Д. А. Причины греко-болгарской схизмы 1872–1945 гг. // Актуальные проблемы гуманитарных наук. Труды V Всероссийской научно-практической конференции. Брянск: Историческое сознание, 2019. С. 141–147.
40. Степанов А. А. Восприятие греко-болгарской церковной распри в российской публицистике 1850–1880-х гг. // Путь в науку. Материалы международной научной конференции молодых ученых исторического факультета ТвГУ / сост., ред. Т. Г. Леонтьева, Ю. В. Степанова. Тверь: ТвГУ, 2022. С. 116–123.
41. Теплов В. А. Греко-болгарский церковный вопрос по неизданным источникам. Санкт-Петербург: Тип. В. С. Балашева, 1889.
42. Тупикин Р. В. Современные российские исследования роли Константинопольского Патриархата в развитии кризиса единства мирового православия // Вопросы теологии. 2022. Т. 4. № 1. С. 110–133.
43. Фараносов Н. В. «Греко-болгарский вопрос»: участники, факторы, варианты развития // Труды Барнаульской духовной семинарии. 2022. № 10. С. 132–164.
44. Фол В. Кабиле — тракийският пример за превръщане на свято место в градски центьр // IV Международен симпозиум. Поселищен живот в Тракия. 9–11 ноембри 2005. Сборник доклади / ред. И. Илиев. Ямбол: Изд. «Я», 2006. С. 71–78.
45. Хевролина В. М. Николай Павлович Игнатьев. Москва: Квадрига, 2009.
46. Шагимов М. Н. Роль национально-освободительных движений народов Балкан в вопросе независимости Церквей от влияния Константинополя // Труды Белгородской православной духовной семинарии (с миссионерской направленностью). 2023. № 16. С. 336–344.
47. Eser Ü. Nationalist Schism in the Empire: Tanzimat Reforms and the Establishment of the Bulgarian Exarchate. Istanbul: Libra Kitapcilik ve Yayincilik Ticaret, 2019.
48. Manoussakis J. P. For the Unity of All: Contributions to the Theological Dialog between East and West. Eugene (Ore.): Cascade Books, 2015.
49. Papathomas G. D. Le Patriarcat oecuménique de Constantinople, les Églises autocéphales orthodoxes de Chypre et de Grèce et la Politeia monastique du Mont Athos dans l'Europe unie: in 3 vols (Vol. 1, 2, 3a, 3b). [Thèse de doctorat en Histoire du droit]. Université de Paris 11. Paris, 1994.
50. Raikin S. T. Nationalism and the Bulgarian Orthodox Church // Religion and Nationalism in Soviet and East European Politics / ed. P. Ramet. Durham (N. C.): Duke University Press, 1989. P. 354–355.
51. Šljivić D., Živković N. Self Ruled and Self Consecrated Ecclesiastic Schism as a Nation-Building Instrument in the Orthodox Countries of South Eastern Europe // Genealogy. 2020. Vol. 4. Issue 2. №. 52. (PDF-версия). [Электронный ресурс]. URL: https://www.mdpi.com/2313-5778/4/2/52 (дата обращения 11.09.2023).
52. Ανδρέας (Νανάκης), αρχιμ. Εκκλησία εθνάρχουσα και εθνική. Μέσα από τη σύναξη των πρεσβυτέρων και τον ιερό σύνδεσμο της Εκκλησίας της Ελλάδος (1870–1922). Θεσσαλονίκη: Βάνιας, 2003.
53. Γεδεών Μ. Ἰ. Αἱ φάσεις τοῦ παρʼ ἡμῖν ἐκκλησιαστικοῦ ζητήματος. Κωνσταντινούπολις: Ἐκ τοῦ Πατριαρχικοῦ Τυπογραφείου, 1910.
54. Γεδεών Μ. Ι. Πατριαρχικοὶ Πίνακες: Εἰδήσεις ἱστορικαὶ βιογραφικαὶ περὶ τῶν Πατριαρχῶν Κωνσταντινουπόλεως: ἀπὸ Ἀνδρέου τοῦ Πρωτοκλήτου μέχρις Ἰωακεὶμ Γʹ τοῦ ἀπὸ Θεσσαλονίκης (36–1884). Ἐν Κωνσταντινουπόλει: Lorenz & Keil, Σεπτ. 1885 — Οκτ. 1890.
55. Γρηγόριος (Φραγκάκης), αρχιμ. Περί της θεραπείας του εν Ουκρανία εκκλησιαστικού ζητήματος υπό της Μητρός Εκκλησίας Κωνσταντινουπόλεως: Το ζήτημα των χειροτονιών. [Εργασία για το μεταπτυχιακό δίπλωμα ειδίκευσης]. Αριστοτέλειο Πανεπιστήμιο Θεσσαλονίκης. Θεσσαλονίκη, 2022. [Электронный ресурс]. URL: https://ikee.lib.auth.gr/record/342602/files/GRI-2022-37140.pdf (дата обращения 16.05.2023).
56. Ζορμπάς Κ. «RUSSKIY MIR»... ΕΙΡΗΝΗ ΥΜΙΝ! (24 Μαρτίου 2022). [Электронный ресурс]. URL: https://fosfanariou.gr/index.php/2022/03/24/kostas-zorbas-russkiy-mir/ (дата обращения 26.08.2023).
57. Ιάτρου Γ. Κ. Η θέση του Οικουμενικού Πατριαρχείου στην εκκλησιαστική, την ελληνική και τη διεθνή έννομη τάξη. Αθήνα; Κομοτινή: Εκδόσεις Αντ. Ν. Σακκούλα Ε. Ε., 2010.
58. Λίτινα Μ. Ε. Εκκλησία και έθνος: Το Πατριαρχείο Ιεροσολύμων απέναντι στο βουλγαρικό ζήτημα (Βʹ μισό 19ου αιώνα). [Διδακτορική διατριβή]. Πανεπιστήμιο Ιωαννίνων. Αθήνα, 2009.
59. Μπάκας Ἰ. Θ. Ο εθνοφυλετισμός και η καταδίκη του (1 Οκτωβρίου 2013). [Электронный ресурс]. URL: https://enromiosini.gr/arthrografia/ο-εθνοφυλετισμοσ-και-η-καταδικη-του/ (дата обращения 26.08.2023).
60. Ο εθνοφυλετισμός στην Ορθόδοξη Εκκλησία στο επίκεντρο συνεδρίου στη Χάλκη (16 Σεπτεμβρίου 2019). [Электронный ресурс]. URL: https://orthodoxia.info/news/ο-εθνοφυλετισμός-στην-ορθόδοξη-εκκλη/ (дата обращения 26.08.2023).
61. Πανώτης Α. Γιατί ο Εθνοφυλετισμός είναι επικατάρατος στην Εκκλησία (13 Μαρτίου 2020). [Электронный ресурс]. URL: https://fosfanariou.gr/index.php/2020/03/13/blog-post_76-16/ (дата обращения 26.08.2023).
62. Πάτσης Χ. Εθνοφυλετισμός και Εκκλησία (10 Ιουλίου 2018). [Электронный ресурс]. URL: https://www.pemptousia.gr/2018/07/ethnofiletismos-ke-ekklisia/ (дата обращения 26.08.2023).
63. Το Τοπικό Συμβούλιο της Ορθοδόξου Εκκλησίας της Ουκρανίας προς τον Οικουμενικό Πατριάρχη (2 Αυγούστου 2023). [Электронный ресурс]. URL: https://fosfanariou.gr/index.php/2023/08/02/topiko-symboulio-oukranias-pros-ton-ecum-patr/ (дата обращения 26.08.2023).
64. Τσαγκάρης Α. Οι Μείζονες Σύνοδοι του 19ου αιώνα: Οι εθνικές Εκκλησίες των Βαλκανίων στή δίνη των νέων πολιτικών αντιλήψεων: Ιστορική καί νομοκανονική προσέγγιση. Κατερίνη: Επέκταση, 2013. (Νομοκανονική βιβλιοθήκη; τ. 26).
65. Φειδάς Β., Αγγελόπουλος Α., Καραγεωργούδης Ε. Ο Εθνοφυλετισμός — Πανσλαβισμός της Τσαρικής και Σοβιετικής Ρωσίας (13 Μαΐου 2022). [Электронный ресурс]. URL: https://fosfanariou.gr/index.php/2022/05/13/ethnofyletismos-panslavismos-rosias/ (дата обращения 26.08.2023).
66. Χρυσόστομος (Παπαδόπουλος), ἀρχιεπίσκοπος Ἀθηνῶν και πάσης Ἑλλάδος. Ἱστορία τῆς ἐκκλησίας Ἱεροσολύμων. Ἀθῆναι; [Ἱεροσόλυμα]: Πατριαρχεῖον Ἱεροσολύμων, 2010.

 

Условное обозначение

Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872] — Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου τῆς ἐν Κωνσταντινουπόλει ἐν τῶ Πατριαρχικώ Ναώ τοῦ ἁγίου ἐνδόξου μεγαλομάρτυρος Γεωργίου τοῦ Τροπαιοφόρου περὶ τοῦ ἐκκλησιαστικού βουλγαρικού ζητήματος συγκροτηθείσης ἐν έτει σωτηρίω ͵αωοβ ́κατὰ μῆνα Αὔγουστον καὶ Σεπτέμβριον. Κωνσταντινούπολις: [Τυπογραφεῖον Ἰ. Ἀ. Βρεττοῦ καὶ Σ.], [1872].

 

[1] О печальных результатах этого первенства и его несоответствии традиции см.: Тупикин Р. В. Современные российские исследования роли Константинопольского Патриархата в развитии кризиса единства мирового православия // Вопросы теологии. 2022. Т. 4. № 1. С. 110–133; Лапидус И., свящ. Некоторые канонические аспекты действий Патриарха Константинопольского Варфоломея (Архондониса) на Украине на рубеже 2018–2019 годов // БВ. 2021. № 3 (34). С. 218–246; Дионисий (Шлёнов), игум. Критика чрезмерной икономии Константинопольского Патриархата по отношению к раскольникам, составившим «Православную Церковь Украины» // БВ. 2023. № 2 (49). С. 167–212; Дионисий (Шлёнов), игум. Кто является главой Церкви? К вопросу о теории первенства // БВ. 2023. № 1 (48). С. 127–168.

[2] См., например: Ζορμπάς Κ. «RUSSKIY MIR»... ΕΙΡΗΝΗ ΥΜΙΝ! (24 Μαρτίου 2022). URL: https://fosfanariou.gr/index.php/2022/03/24/kostas-zorbas-russkiy-mir/.

[3] См., например: Πάτσης Χ. Εθνοφυλετισμός και Εκκλησία (10 Ιουλίου 2018). URL: https://www.pemptousia.gr/2018/07/ethnofiletismos-ke-ekklisia/; Μπάκας Ἰ. Θ. Ο εθνοφυλετισμός και η καταδίκη του (1 Οκτωβρίου 2013). URL: https://enromiosini.gr/arthrografia/ο-εθνοφυλετισμοσ-και-η-καταδικη-του/.

[4] См., например: Φειδάς Β., Αγγελόπουλος Α., Καραγεωργούδης Ε. Ο Εθνοφυλετισμός — Πανσλαβισμός της Τσαρικής και Σοβιετικής Ρωσίας (13 Μαΐου 2022). URL: https://fosfanariou.gr/index.php/2022/05/13/ethnofyletismos-panslavismos-rosias/.

[5] Πανώτης Α. Γιατί ο Εθνοφυλετισμός είναι επικατάρατος στην Εκκλησία (13 Μαρτίου 2020). URL: https://fosfanariou.gr/index.php/2020/03/13/blog-post_76-16/.

[6] «...Η χριστιανική πίστη καταδικάζει κάθε εναγκαλισμό φυλετικής διακρίσεως γιατί αντιτίθεται στην βιβλική αδελφότητα του “ενός γένους” των ανθρώπων». См.: Πανώτης Α. Γιατί ο Εθνοφυλετισμός είναι επικατάρατος στην Εκκλησία (13 Μαρτίου 2020). URL: https://fosfanariou.gr/index.php/2020/03/13/blog-post_76-16/.

[7] Под древними Церквями здесь имеются в виду те Патриархаты, которые на IV Вселенском Соборе образовали пентархию — Римская (отпавшая в 1054 г.), Константинопольская, Александрийская, Антиохийская, Иерусалимская. К этим Поместным Церквям, обладающим особыми привилегиями, в экклесиологии Константинополя причисляется и Кипрская Церковь.

[8] Термин митр. Андрея (Нанакиса), профессора Фессалоникийского университета. См., например, название его труда: Ανδρέας (Νανάκης), αρχιμ. Εκκλησία εθνάρχουσα και εθνική. Μέσα από τη σύναξη των πρεσβυτέρων και τον ιερό σύνδεσμο της Εκκλησίας της Ελλάδος (1870–1922). Θεσσαλονίκη, 2003.

[9] Впрочем, согласно этой теории, та диаспора, которая находится на канонической территории других древних Церквей, считается относящейся к этим Церквям.

[10] Τσαγκάρης Α. Οι Μείζονες Σύνοδοι του 19ου αιώνα: Οι εθνικές Εκκλησίες των Βαλκανίων στή δίνη των νέων πολιτικών αντιλήψεων: ιστορική καί νομοκανονική προσέγγιση. Κατερίνη, 2013. (Νομοκανονική βιβλιοθήκη; 26). Σ. 119.

[11] Ibid. Σ. 130.

[12] Ibid. Σ. 131.

[13] Ibid. Σ. 134.

[14] Ibid. Σ. 136. Примеч. 156.

[15] См.: Ιάτρου Γ. Κ. Η θέση του Οικουμενικού Πατριαρχείου στην εκκλησιαστική, την ελληνική και τη διεθνή έννομη τάξη. Αθήνα; Κομοτινή, 2010. Σ. 49–106.

[16] Ibid. Σ. 107–119. Эти рассуждения автора очень схожи с аналогичной теорией первенства у митр. Григория (Папафомаса).

[17] Manoussakis J. P. For the Unity of All: Contributions to the Theological Dialog Between East and West. Eugene (Ore.), 2015. P. 22.

[18] Ibid.

[19] Ibid. P. 38–39.

[20] На практике, говоря о национальной Поместной Церкви, приходится учитывать и ту часть народа, которая находится или живет за границей. С другой стороны, в автокефальную или автономную Церковь могут вступить и представители других национальностей. Так, Японская и Китайская Автономные Церкви (в составе Московского Патриархата) образованы не по национальному, а по географическому принципу. В Русской Православной Церкви все зарубежные приходы считаются принадлежащими ей вне зависимости от их национального состава.

[21] Один из упорных защитников этого взгляда — митр. Григорий (Папафомас). См. его многотомную диссертацию: Papathomas G. D. Le Patriarcat oecuménique de Constantinople, les Églises autocéphales orthodoxes de Chypre et de Grèce et la Politeia monastique du Mont Athos dans l’Europe unie: in 3 vols (Vol. 1, 2, 3a, 3b). [Thèse de doctorat en Histoire du droit]. Université de Paris 11. Paris, 1994.

[22] Šljivić D., Živković N. Self Ruled and Self Consecrated Ecclesiastic Schism as a Nation-Building Instrument in the Orthodox Countries of South Eastern Europe // Genealogy. 2020. Vol. 4. Iss. 2. №. 52. P. 7.

[23] Το Τοπικό Συμβούλιο της Ορθοδόξου Εκκλησίας της Ουκρανίας προς τον Οικουμενικό Πατριάρχη (2 Αυγούστου 2023). URL: https://fosfanariou.gr/index.php/2023/08/02/topiko-symboulio-oukranias-pros-ton-ecum-patr/.

[24] В мае 2022 г. аналогичное обращение делал Епифаний Думенко. См. документ «ПЦУ»: Постанови Архієрейського Собору від 24 травня 2022 р. (29 травня 2022 р.). URL: https://www.pomisna.info/uk/document-post/postanovy-arhiyerejskogo-soboru-vid-24-travnya-2022-r/.

[25] См.: Сильвестр (Стойчев), архиеп. Греко-болгарский раскол в 1872 году: история и каноническая оценка // Труди КДА. 2022. № 37. С. 21–56; Балашов Н., прот., Асмус М., свящ., Монахов С. А. Константинопольская Православная Церковь // ПЭ. 2015. Т. 37. С. 193–299, особо с. 252–253; Солошенко Д. А. Причины греко-болгарской схизмы 1872–1945 гг. // Актуальные проблемы гуманитарных наук. Труды V Всероссийской научно-практической конференции. Брянск, 2019. С. 141–147; Фараносов Н. В. «Греко-болгарский вопрос»: участники, факторы, варианты развития // Труды Барнаульской духовной семинарии. 2022. № 10. С. 132–164; Степанов А. А. Восприятие греко-болгарской церковной распри в российской публицистике 1850–1880-х гг. // Путь в науку. Материалы международной научной конференции молодых ученых исторического факультета ТвГУ / сост., ред. Т. Г. Леонтьева, Ю. В. Степанова. Тверь, 2022. С. 116–123; Архипов С. В. Русско-константинопольский церковный конфликт 1878–1879 гг. в контексте греко-болгарской схизмы // Текст в культурном, языковом, социальном пространстве: сборник научных статей / Отв. редактор В. В. Никульцева. Москва, 2021. С. 65–75; Шагимов М. Н. Роль национально- освободительных движений народов Балкан в вопросе независимости Церквей от влияния Константинополя // Труды Белгородской православной духовной семинарии (с миссионерской направленностью). 2023. № 16. С. 336–344; Галушко А. Ю. Греко-болгарский церковный вопрос: интересы России между греками и болгарами // Вестник Московского государственного лингвистического университета. 2015. № 26 (737). С. 38–50.

[26] См.: Венедиктов В. Ю. К проблеме этнофилетизма: исторический очерк. Часть III // Studia Humanitatis. 2017. № 1. С. 4.

[27] Наряду с Собором 1850 г., даровавшим автокефалию Элладской Православной Церкви. Деяния этого Собора см.: Κώδηξ ἱερὸς περιέχων τὰ πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου τῆς συγκροτηθείσης ἐν Κωνσταντινουπόλει επὶ τοῦ Παναγιωτάτου Οικουμενικοὺ Πατριάρχου κυρίου κυρίου Ἀνθίμου τοῦ Βυζαντίου. [Κωνσταντινούπολις], [1850].

[28] В Окружном послании Критского Собора 2016 г. указывается, что Собор 1872 г. входит в число Соборов, которые имеют «вселенский авторитет» (см.: Окружное послание. URL: https://www.holycouncil.org/encyclical-holy-council_ru; Сильвестр (Стойчев), архиеп. Греко-болгарский раскол в 1872 году: история и каноническая оценка // Труди КДА. 2022. № 37. С. 54). Сам Критский Собор не получил однозначного признания среди Поместных Православных Церквей.

[29] Ο εθνοφυλετισμός στην Ορθόδοξη Εκκλησία στο επίκεντρο συνεδρίου στη Χάλκη (16 Σεπτεμβρίου 2019). URL: https://orthodoxia.info/news/ο-εθνοφυλετισμός-στην-ορθόδοξη-εκκλη/.

[30] См. о нем: Соколов И. И. Константинопольский патриарх Григорий VI // ХЧ. 1904. № 7. С. 96–111; 1904. № 8. С. 222–237; 1904. № 9. С. 304–319.

[31] См. о нем: Герд Л. А. Иоаким II // ПЭ. 2010. T. 23. С. 156–157.

[32] См. о нем: Петрунина О. Е. Софроний IV // ПЭ. 2022. Т. 65. С. 317–319.

[33] См.о нем: Лисовой Н. Н., Панченко К. А., Смирнова И. Ю. Иерофей // ПЭ. 2009. Т. 21. С. 380–383.

[34] Cм.: О. В. Л., Близнюк С. В., Э. П. А., Лосева О. В. Кипрская православная церковь // ПЭ. 2014.

Т. 34. С. 8–59, особо с. 34.

[35] Concilium Constantinopolitanum (a. 1872) // CCCOGD. 4/1. P. 371–373.

[36] Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 6.

[37] Ibid. Σ. 13.

[38] Ibid. Σ. 34–58. См. обзор содержания документа: Сильвестр (Стойчев), архиеп. Греко-болгарский раскол в 1872 году. С. 42–44.

[39] Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 34.

[40] Ibid. Σ. 35.

[41] Ibid. Σ. 40.

[42] Ibid. Σ. 41.

[43] Ibid. Σ. 43.

[44] В Оросе Собора термин «филетизм» («φυλετισμός») использовался четыре раза.

[45] κτλ. Ἐγκύκλιος Α ́πρὸς τοὺς ἀρχιερεὶς τοῦ θρόνου // ῎Εγγραφα πατριαρχικὰ καὶ συνοδικὰ περὶ τοῦ Βουλγαρικοῦ ζητήματος (1852–1873) / ἔκδ. Μ. Ἰ. Γεδεών. Κωνσταντινούπολις, 1908. Σ. 433–435. В данном послании осужденные члены Болгарского Экзархата названы «раскольниками», имеющими «филетические притязания» (φυλετικές αξιώσεις), а не еретиками (Ibid. Σ. 434).

[46] κτλ. Ἐγκύκλιος Β ́πρὸς τοὺς ὀρθοδόξους τῆς Κωνσταντινουπόλεως // ῎Εγγραφα πατριαρχικὰ καὶ συνοδικά περὶ τοῦ Βουλγαρικοῦ ζητήματος (1852–1873). Σ. 436–438. В послании говорилось об осуждении на Соборе «некоего нового учения филетизма» (Ibid. Σ. 436), или «нового и неизвестного учения филетизма» (Ibid. Σ. 437).

[47] Мануил Гедеон опубликовал ответы Поместных Православных Церквей: главы Антиохийской Церкви патриарха Иерофея (῎Εγγραφα πατριαρχικὰ καὶ συνοδικά περὶ τοῦ Βουλγαρικοῦ ζητήματος (1852–1873). Σ. 439–440), синода Иерусалимской Церкви (Ibid. Σ. 441–443), Элладской Церкви (Ibid. Σ. 444–446), Унгровлахийской Церкви (Ibid. Σ. 447–448).

[48] О Соборе 1872 г. см.: Герд Л. А. Константинопольские Соборы // ПЭ. 2015. Т. 37. С. 342–343.

[49] Лисовой Н. Н., Смирнова И. Ю. Кирилл II // ПЭ. 2014. Т. 34. С. 574–579.

[50] Патриарх Кирилл, хоть и присутствовал в начале первого заседания, не поставил свою подпись в «книге присутствия» (греч. «βιβλίον παρουσίας»). См.: Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 5. Его письмо с причинами отъезда было воспринято участниками Собора достаточно критично. См.: Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 20–21.

[51] Подробнее см.: Χρυσόστομος (Παπαδόπουλος), ἀρχιεπίσκοπος Ἀθηνῶν και πάσης Ἑλλάδος. Ἱστορία τῆς ἐκκλησίας Ἱεροσολύμων. Ἀθῆναι, 2010. Σ. 626–628, особо σ. 627.

[52] Επίσημη πράξις Συνόδου 7 Νοεμβρίου 1872. Цит. по: Χρυσόστομος (Παπαδόπουλος), ἀρχιεπίσκοπος Ἀθηνῶν και πάσης Ἑλλάδος. Ἱστορία τῆς ἐκκλησίας Ἱεροσολύμων. Σ. 628.

[53] [Ἱερόθεος], Βενιαμίν, Γεράσιμος, ἀρχιμανδρίται. Επιστολή αρ. 305. Πατριαρχείο Ιεροσολύμων Τμήμα Αλληλογραφίας [Иерусалимский Патриархат. Отдел переписки] VIII.A. 150 (30 ноября 1872 г.) // Λίτινα Μ. Ε. Εκκλησία και έθνος: Το Πατριαρχείο Ιεροσολύμων απέναντι στο βουλγαρικό ζήτημα (Βʹ μισό 19ου αιώνα). [Διδακτορική διατριβή]. Πανεπιστήμιο Ιωαννίνων. Αθήνα, 2009. Σ. 238–242. Наименование «раскольником»: Ibid. Σ. 238.

[54] Ibid.

[55] Λίτινα Μ. Ε. Εκκλησία και έθνος. Σ. 200–210.

[56] Греч. текст: Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 33–34.

[57] Γεδεών Μ. Ι. Πατριαρχικοὶ Πίνακες: Εἰδήσεις ἱστορικαὶ βιογραφικαὶ περὶ τῶν Πατριαρχῶν Κωνσταντινουπόλεως: ἀπὸ Ἀνδρέου τοῦ Πρωτοκλήτου μέχρις Ἰωακεὶμ Γʹ τοῦ ἀπὸ Θεσσαλονίκης (36–1884). Ἐν Κωνσταντινουπόλει, Σεπτ. 1885 — Οκτ. 1890. Σ. 718.

[58] Скорее всего, имеется в виду «патриаршее изложение» (πατριαρχική αφήγηση), зачитанное на первой сессии Собора, см.: [Πατριαρχικὴ ἀφήγησις] // Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 7–14.

[59] См.: Ἄνθιμος Πατριάρχης καὶ ἄλλοι [Ἐπιστολή] // ῎Εγγραφα πατριαρχικὰ καὶ συνοδικὰ περὶ τοῦ Βουλγαρικοῦ ζητήματος (1852–1873) / ἔκδ. Μ. Ἰ. Γεδεών. Κωνσταντινούπολις, 1908. Σ. 377–381, особо σ. 378. В послании Константинопольского Патриарха Анфима осуждался «погибельный и антиевангельский принцип этнофилетизма» («ὀλέθρια καὶ ἀντευαγγελικὴ ἀρχὴ τοῦ ἐθνοφυλετισμοῦ»).

[60] Цит. по: Λίτινα Μ. Ε. Εκκλησία και έθνος. Σ. 117.

[61] См.: ῎Εγγραφα πατριαρχικὰ καὶ συνοδικὰ περὶ τοῦ Βουλγαρικοῦ ζητήματος (1852–1873). Σ. 214–217.

[62] Цит. по: Λίτινα Μ. Ε. Εκκλησία και έθνος. Σ. 128.

[63] Цит. по: Λίτινα Μ. Ε. Εκκλησία και έθνος. Σ. 128–129.

[64] См.: Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 34–59.

[65] Ibid. Σ. 34.

[66] Ibid. Σ. 34–35.

[67] Ibid. Σ. 35.

[68] Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 36.

[69] См. подробнее: Великотырновская епархия // ПЭ. 2004. Т. 7. С. 516.

[70] Текст 15 пунктов см.: ῎Εγγραφα πατριαρχικὰ καὶ συνοδικὰ περὶ τοῦ Βουλγαρικοῦ ζητήματος (1852–1873). Σ. 91–103. Пересказ: Λίτινα Μ. Ε. Εκκλησία και έθνος. Σ. 101–102.

[71] Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 37.

[72] Пересказ 8 пунктов см.: Λίτινα Μ. Ε. Εκκλησία και έθνος. Σ. 102–103.

[73] Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 37–38.

[74] Ibid. Σ. 38.

[75] Ibid. Σ. 38.

[76] Ibid. Σ. 38.

[77] См. подробнее: Λίτινα Μ. Ε. Εκκλησία και έθνος. Σ. 110.

[78] Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 40.

[79] Ibid. Σ. 40.

[80] Ibid. Σ. 42.

[81] См. особо: Ibid. Σ. 44.

[82] Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 42.

[83] Ibid. Σ. 44.

[84] Ibid. Σ. 45.

[85] Ibid. Σ. 45.

[86] Ibid. Σ. 46–47.

[87] Рафаил Ι — Константинопольский Патриарх сербского происхождения, занимавший кафедру в 1475–1476 гг.

[88] Евгений II — Константинопольский Патриарх болгарского происхождения, занимавший кафедру в 1475–1476 гг.

[89] Хрисанф (Маноле́а) — Патриарх Константинопольский (1824–1826), родившийся в Македонии, в деревне Като Грамматико Пеллас.

[90] Агафангел — Патриарх Константинопольский (1826–1830), родившийся в Адрианополе.

[91] Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 51.

[92] Ibid. Σ. 52.

[93] Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 58.

[94] Δ´ Ἐκκλησίας Ρωσσίας // ῎Εγγραφα πατριαρχικὰ καὶ συνοδικὰ περὶ τοῦ Βουλγαρικοῦ ζητήματος (1852–1873). Σ. 208–214, особо σ. 210.

[95] Ibid. Σ. 210. Цитируется в: Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 58.

[96] Δ´ Ἐκκλησίας Ρωσίας. Σ. 211.

[97] Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 58.

[98] Ibid. Σ. 59.

[99] Ibid. Σ. 59.

[100] Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 59.

[101] Ibid. Σ. 60.

[102] Ibid. Σ. 61–63.

[103] Ibid. Σ. 63.

[104] Ibid. Σ. 64–65.

[105] Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 67.

[106] Данный чин служился перед началом Собора и каждого из соборных заседаний. См.: Ibid. Σ. 97–102.

[107] Ознакомительный перевод выполнен по: Ibid. Σ. 102. Ср.: Analecta hymnica graeca. Canones Julii. 11, canon XVII (1). In sanctam Euphemiam martyrem et in definitionem fidei Chalcedonensem // Analecta hymnica graeca e codicibus eruta Italiae inferioris / ed. A. Acconcia Longo, G. Schirò. Vol. 11. Roma, 1978. P. 193 (L. 199–204), 203 (L. 391–397, 398– 404). 205 (L. 458–465), 205–206 (L. 474–481), 208–209 (L. 549–557).

[108] Сам он, как видно из его письма (№ 4976) накануне второго заседания Собора, был крайним противником Болгарского Экзархата. В данном письме он ясно обвинил болгар в «ереси этнофилетизма». См.: Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 31.

[109] Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 67.

[110] Ibid. Σ. 71–75.

[111] Ibid. Σ. 75.

[112] Ibid. Σ. 75.

[113] Это место в переводе Ороса см. ниже.

[114] Обсуждение добавления слов «в знании» (или «сознательно») см.: Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 75–82.

[115] Ibid. Σ. 82.

[116] Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 82–85.

[117] Ibid. Σ. 85–88.

[118] Ibid. Σ. 86.

[119] Ibid. Σ. 86.

[120] Ibid. Σ. 89–93.

[121] См.: Теплов В. А. Греко-болгарский церковный вопрос по неизданным источникам. Санкт-Петербург, 1889. С. 120–121.

[122] Часть документа в русском переводе будущего священника Георгия, на тот момент Юрия Максимова, см.: Максимов Ю. (2007 г.). Фрагментарный перевод деяний собора 1872 г. URL: https://yurij-maximov.livejournal.com/195449.html.

[123] Источник: Concilium Constantinopolitanum (a. 1872) // CCCOGD. 4/1. P. 371–373.

[124] Выражение «в области Вселенского Престола» указывает на то, что представители Константинопольского Патриархата воспринимали болгарский церковный вопрос как свой внутренний, внутриюрисдикционный. Однако у этого вопроса была огромная предыстория (древняя Болгарская Церковь, Охридская архиепископия). Без учета этой предыстории было проще призвать болгар к подчинению. Однако сами сторонники болгарского национально-церковного возрождения прекрасно помнили о своей истории и ставили настоящее в прямую связь с прошлым.

[125] В черновом варианте Ороса было добавлено: «от злого жития» («ἀπὸ τοῦ γεηροῦ βίου»). При дальнейшей редактуре выражение как оскорбительное и чрезмерное было снято (Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 68).

[126] Как ясно из предшествующей Собору переписке по вопросу, само понятие «племенного деления» было придумано представителями Константинопольского Патриархата, чтобы ограничить стремление болгар к национальной и церковной независимости. Деление народа на племена упоминается в Ветхом Завете, где о таком делении говорится нейтрально. См. , например: 1 Пар. 27, 16 и далее. В греческом тексте «колена» Израилевы переводятся как φυλαί.

[127] Здесь говорится только о правилах, которые согласно церковно-правовой теории Константинопольского Патриархата составляют только часть традиции первенства — наряду с особыми привилегиями Константинопольского Патриарха. Именно эти «привилегии» и страдали более всего от стремления болгар к самостоятельности. Однако об этих особых привилегиях ничего не говорится в соборном документе, авторы которого стремились показать свою предельную «традиционность».

[128] Термин «парасинагога», или «самочинное сборище», используется в 1-м послании свт. Василия Великого. После ереси и раскола парасинагога — третья форма разделения, не такая опасная, как две первые. См. в изложении Алексея Аристина, византийского канониста XII в.: Alexius Aristenus. Scholia in canones Basilii Magni. Canon 1:1–3 // FBR. N. F. 1. S. 215. Рус. пер.: «Еретик — чуждый по вере; а в исцелимом вопросе — раскольник; а собирающиеся в неподчинении тем или этим — члены самочинного сборища».

[129] В заявлении Cобора говорится о заботе по отношению к болгарскому народу. В действительности Константинопольский Патриархат заботился о своих правах и доминировании греческого народа над другими.

[130] В самом постановлении Собора 1872 г. не приводится весомое библейское обоснование осуждения филетизма.

[131] К реальным «беззакониям» болгар можно отнести только слишком большие территориальные запросы, а также служение в храме св. Стефана (Константинополь) без согласования с Константинопольским Патриархом.

[132] Очевидно имеется в виду третья часть сделанного ранее Заключения с хроникой «беззаконий» болгар. Таким образом, в адрес Болгарского Экзархата поступает угроза: припомнить всю историю становления Болгарского Экзархата и ничего не забыть. Сама эта история тем самым выставляется в негативном свете, в то время как в действительности это становление проходило отчасти в диалоге с Константинопольским Патриархом и в попытке учесть его требования и пожелания при создании Экзархата.

[133] В Заявлении от 12 сентября 1872 г. упоминаются правила, запрещающие служение двух епископов в одной епархии/районе по принципу «один епископ — одна епархия». Данные правила и имеются, прежде всего, в виду, хотя при ближайшем рассмотрении в стремлении болгар к самостоятельной Церкви не было заложено нарушение этого принципа. Помимо этого константинопольские канонисты могли иметь в виду весьма ограниченное количество правил (а именно 9, 17 и 28 правила Халкидона), которые при буквальном их понимании не означали неограниченных прав Константинопольского Патриарха.

[134] В черновом варианте Ороса вместо «и» стоит «семью» (Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 69).

[135] Авторы постановления абсолютно уверены в том, что именно они полностью выражают и хранят церковную каноническую традицию, а представители Болгарского Экзархата оказываются вне таковой. Однако представители Болгарского Экзархата также обращались к церковной традиции. См. письмо от 20 февраля 1869 г. Патриарху Иерусалимскому Кириллу II.

[136] Такое же выражение о канонах встречается у cвт. Николая Мистика, Патриарха Константинопольского: «...οἳ καὶ τὴν ἁγίαν ἐκκλησίαν ὑπερείδουσι καὶ ὅλην τὴν Χριστιανικὴν πολιτείαν κοσμοῦντες πρὸς θείαν ὁδηγοῦσιν εὐλάβειαν...» (Nicolaus I Mysticus. Opuscula diversa 200E.17–20 // CFHB SW. 20. P. 84).

[137] В предшествующей традиции Церкви «чуждыми» именовались те, кто «чужд» вере (еретики) или Церкви (раскольники). Часто еретики назывались чуждыми вере, а раскольники — Церкви. О чуждых вере см. выше. О чуждых Церкви: Dositheus. Δωδεκάβιβλος Αʹ // Δωδεκάβιβλος. Τ. Αʹ. Θεσσαλονίκη, 1982. Σ. 157:14–16: («...οὓς ὁ Στέφανος καὶ αὐτοὺς ἐνόμισε προφανῶς σχισματικοὺς καὶ ἀλλοτρίους τῆς Ἐκκλησίας, οἱ δὲ οὐ μόνον οὐκ ἐπείσθησαν αὐτῷ...». Рус. пер.: «...каковых Стефан и их самих ясно счел раскольниками и чуждыми Церкви...».

[138] Строгое отчуждение от Церкви — удел, прежде всего, еретиков. Первый раз подобные формулировки встречаются в осуждении ариан. См. у свт. Афанасия Александрийского, раскрывшего понятие кафоличности/вселенскости как свойства здравой Церкви, очищенной от еретиков. Ср.: Athanasius Alexandrinus. De decretis Nicaenae synodi 35, 19:1–5 // Athanasius Werke / hrsg. H. G. Opitz. Bd. 2.1. Lieferung 3. Berlin; Leipzig, 1935. S. 33:41 — 34:4. В постановлении Собора 1872 г. используются три типа осуждения: как еретиков, схизматиков и членов парасинагоги. Предельно расплывчатый язык постановления не позволяет четко понять, какая именно из этих трех групп имеется в виду.

[139] В черновом варианте Ороса имена данных четырех архиереев приводятся в другой последовательности: «Анфима некогда Видинского, Панарета некогда Филиппопольского, Илариона некогда Ловчанского, Илариона некогда Макариопольского».

[140] В черновом варианте Ороса данные архиереи не упоминались. Они были осуждены 16 сентября 1872 г. в день принятия Ороса по предложению Константинопольского Патриарха Анфима. См.: Πρακτικὰ τῆς Ἁγίας καὶ Μεγάλης Συνόδου [1872]. Σ. 71–75.

[141] Именно в этом месте архиепископ Кипрский Софроний III при обсуждении чернового варианта Ороса предлагал добавить «в знании» («ἐν γνώσει»), чтобы минимизировать обвинения против тех болгар, которые принимают филетизм неосознанно (Ibid. Σ. 75).

[142] См. о нем: Хевролина В. М. Николай Павлович Игнатьев. Москва, 2009.

[143] См.: Eser Ü. Nationalist Schism in the Empire: Tanzimat Reforms and the Establishment of the Bulgarian Exarchate. Istanbul, 2019. P. 170.

[144] Γρηγόριος (Φραγκάκης), αρχιμ. Περί της θεραπείας του εν Ουκρανία εκκλησιαστικού ζητήματος υπό της Μητρός Εκκλησίας Κωνσταντινουπόλεως: Το ζήτημα των χειροτονιών. [Εργασία για το μεταπτυχιακό δίπλωμα ειδίκευσης]. Αριστοτέλειο Πανεπιστήμιο Θεσσαλονίκης. Θεσσαλονίκη, 2022. Σ. 9.

[145] См.: Γεδεών Μ. Ἰ. Αἱ φάσεις τοῦ παρʼ ἡμῖν ἐκκλησιαστικοῦ ζητήματος. Κωνσταντινούπολις, 1910. Σ. 75.

[146] См.: Raikin S. T. Nationalism and the Bulgarian Orthodox Church // Religion and Nationalism in Soviet and East European Politics / ed. P. Ramet. Durham (N. C.), 1989. P. 354–355.

[147] В 341 г. до Р. Х. Кабиле захватил Филипп Македонский, затем в течение некоторого времени здесь находился Александр ІІІ Македонский. В III веке до Р. Х. в городе жили фракийские цари Спарток и Скосток. После захвата римлянами Кабиле стал крупным военным лагерем в провинции Фракия. В конце VІ в. разрушен аварами. В настоящее время Кабиле — поселение на территории современной Болгарии в Ямбольской области (община Тунджа). C 1890 г. по 1950 г. называлось Извор. В разные периоды город Кабиле носил и другие названия. См.: Фол В. Кабиле — тракийският пример за превръщане на свято место в градски центьр // IV Международен симпозиум. Поселищен живот в Тракия. 9–11 ноембри 2005. Сборник доклади / ред. И. Илиев. Ямбол, 2006. С. 71–78; Лозанов И. Кабиле през късноелинистическата и римската епоха: проблеми на селищното развитие (II в. пр. Хр. — IV в. сл. Хр.) // IV Международен симпозиум. Поселищен живот в Тракия. 9–11 ноембри 2005. Сборник доклади / ред. И. Илиев. Ямбол, 2006. С. 145–176.

[148] См.: Делев П. История на племената в Югозападна Тракия през 1 хил. пр. Хр. София, 2014.

[149] Леонтьев К. Еще о греко-болгарской распре // Леонтьев К. Полное собрание сочинений и писем. Т. 7. Кн. 1. Публицистика 1862–1879 гг. Санкт-Петербург, 2005. С. 281–282.

[150] См.: «Жаль, конечно, <что> болгарский сепаратизм принял вид церковный и воспользовался для своих мiрских целей святыней веры» (Там же. С. 294).

[151] Леонтьев К. Еще о греко-болгарской распре // Леонтьев К. Полное собрание сочинений и писем. Т. 7. Кн. 1. Публицистика 1862–1879 гг. Санкт-Петербург, 2005. С. 284.

 

Источник: Дионисий (Шлёнов), игум. Осуждение филетизма/этнофилетизма на Константинопольском Соборе 1872 г.: критические замечания // Богословский вестник. 2023. № 3 (50). С. 245–283. DOI: https://doi.org/10.31802/GB.2023.50.3.012.