В статье Вячеслава Александровича Долина (Белгородский юридический институт МВД России имени И. Д. Путилина) сопоставляется эволюция положения Православной Церкви в Беларуси и Грузии. На основе рассмотрения этапов и магистрального направления развития отношений двух государств с Православной Церковью прогнозируются пути дальнейшего сосуществования. Формулируется вывод о сохранении в среднесрочной перспективе актуальной модели отношений государства и православия в Беларуси и Грузии.

После распада СССР на территории Европы возникают новые государства с православным большинством (Республика Беларусь, Грузия, Молдова, Россия и Украина), каждое из которых формирует собственную модель государственно-конфессиональных отношений[1]. Важным элементом каждой из моделей выступают отношения с Православной Церковью как доминирующей по численности конфессией. Среди постсоветских государств с православным большинством наибольший исследовательский интерес вызывают Республика Беларусь и Грузия как государства с юридически закрепленным привилегированным статусом Православной Церкви[2]. Поскольку данный статус является результатом развития, актуален вопрос о становлении и перспективах развития отношений государства и Православной Церкви в Беларуси и Грузии.

Объект статьи — эволюция положения Православной Церкви в Беларуси и Грузии, ее предмет — сравнительный анализ эволюции положения Православной Церкви в Беларуси и Грузии. Рассмотрение предмета статьи предполагает решение трех исследовательских задач: 1) описание эволюции правового статуса Православной Церкви в Беларуси и Грузии; 2) сравнительный анализ двух траекторий развития и описание магистрального направления развития отношений Беларуси и Грузии с Православной Церковью; 3) оценка перспектив дальнейшей эволюции положения Православной Церкви в этих странах.

Методологическую основу исследования составляют две группы представлений. Во-первых, разграничение в рамках континуального подхода принципов светскости (secularity) как гибкого государственно-церковного сотрудничества и секуляризма как жесткой установки на двусторонний нейтралитет, а также рассмотрение «диапазона дискурса, отстаивающего альтернативные позиции в данный момент времени в конкретной стране»[3]. Во-вторых, представление о конкордатной модели государственно- конфессиональных отношений, предполагающей социальное партнерство государства и религии как равных субъектов на основе двустороннего соглашения (их совокупности). Термин «конкордат» понимается в статье в широком значении: как «заключение договора между каждой религиозной организацией и государством», по которому каждая сторона получает права и возлагает на себя обязательства[4].

Начнем с описания эволюции правового статуса Православной Церкви в Беларуси и Грузии (первая исследовательская задача). Ее решение предполагает рассмотрение положений о государственно-конфессиональных отношениях в первой редакции Конституции двух государств и выделение основных этапов формирования правового статуса Православной Церкви в Беларуси и Грузии.

В первоначальной редакции Конституции Республики Беларусь (1994 год) требование равенства религий усиливается запретом на установление «преимуществ или ограничений одной религии или вероисповедания по отношению к другим»[5].

На первом этапе формирования правового статуса Православной Церкви в Беларуси (1996 год) конституционно закрепляется положение о дифференциации статуса религий: «Взаимоотношения государства и религиозных организаций регулируются законом с учетом их влияния на формирование духовных, культурных и государственных традиций белорусского народа» (ч. 2, ст. 16 Конституции РБ)[6].

На втором этапе формирования правового статуса Православной Церкви в Беларуси (2002 год) происходит закрепление в профильном законе градационного списка традиционных религий (по значимости и вкладу в историко-культурное своеобразие страны)[7]:

• православие (определяющая роль «в историческом становлении и развитии духовных, культурных и государственных традиций…»);
• католицизм (признание его «духовной, культурной и исторической роли…»);
• лютеранство, иудаизм и ислам (признание их «неотделимости от общей истории народа…»).

Завершением второго этапа является «Соглашение о сотрудничестве между Республикой Беларусь и Белорусской Православной Церковью» (2003 год)[8] (далее — «Соглашение», БПЦ), образно названное «белорусский конкордат»[9]. БПЦ признается «одним из важнейших социальных институтов, чей исторический опыт, духовный потенциал и многовековое культурное наследие оказали в прошлом и оказывают в настоящем существенное влияние на формирование духовных, культурных и национальных традиций белорусского народа» (п. 1, ст. 1 «Соглашения»). В документе перечислены приоритетные направления сотрудничества государства и Православной Церкви в социальной и духовно-культурной сферах, но без государственных функций (ст. 3 «Соглашения»). Ст. 4 документа декларирует, что «Соглашение заключается во имя общественного блага и не имеет целью ущемление в правах каких-либо конфессий или граждан»[10].

Перейдем к рассмотрению эволюции правового статуса Православной Церкви в Грузии. В ст. 8 исходного текста Конституции Грузии (1995 год) зафиксировано, что государство «наряду со свободой убеждений и вероисповедания признает особую роль Грузинской Апостольской Автокефальной Православной Церкви в истории Грузии и ее независимость от государства»[11]. Ст. 16 Конституции Грузии (1995 год) закрепляет «право на свободу убеждений, вероисповедания и совести»[12] (п. 1), ограничение которого возможно исключительно на основе закона и «в целях обеспечения необходимой в демократическом обществе общественной безопасности, здравоохранения или защиты прав других лиц»[13] (п. 2). Запрещается преследование граждан по религиозным основаниям, а также принуждение высказывать мнение о них (п. 3, ст. 16)[14].

На первом этапе формирования правового статуса Православной Церкви в Грузии (2002 год) ст. 9 Конституции (в более ранних редакциях — ст. 8) дополняется положением о заключении конституционного соглашения (конкордата) между Грузией и Грузинской Апостольской Автокефальной Православной Церковью (далее ГПЦ), которое подписано 14 октября 2002 г.[15]

Второй этап формирования правового статуса Православной Церкви в Грузии (2011 год) связан с внесением парламентом страны поправок в гражданский кодекс (ГК Грузии)[16], согласно которым любая религиозная организация может зарегистрироваться в качестве юридического лица публичного права (ЮЛПП) и в рамках данного статуса вести независимую от государства публичную деятельность (в политике, просветительской и культурной деятельности, социальной и иных сферах).

Выделенные этапы эволюции являются основой для осуществления сравнительного анализа двух траекторий развития и описания магистрального направления развития отношений Беларуси и Грузии с Православной Церковью (вторая исследовательская задача). Методологическую основу сравнительного анализа составляет рассмотрение универсальных характеристик развития: исходные условия, направленность, степень конфликтности, результат.

Исходные условия развития в Беларуси и Грузии одинаковые — светская модель государственно-конфессиональных отношений, но отличающаяся по фундирующему принципу: секуляризм с максимальным разделением государства и Церкви для Беларуси (первая редакция Конституции РБ 1994 года) и светскость с признанием особой роли Православной Церкви в истории страны для Грузии (первая редакция Конституции Грузии 1995 года).

Направленность развития в Беларуси и Грузии определяется плавным расширением привилегий Православной Церкви, хотя для Грузии характерен слегка более быстрый темп, чем для Беларуси. Кульминацией процесса становится подписание разноуровневых (по положению в правовой системе) документов о привилегированном статусе Православной Церкви («Соглашение» в Беларуси и конституционное соглашение (конкордат) в Грузии), после чего развитие отношений с православием в двух странах переходит в инерционную фазу. В итоге в Беларуси расширение привилегий Православной Церкви реализуется непрерывно (однонаправленное развитие), а в Грузии — с внезапной (относительно предшествующего направления развития) и индуцированной извне попыткой нивелировать ее в 2011 г. в результате расширения прав иных религиозных организаций в ГК Грузии (разнонаправленное развитие).

Так, согласно первой редакции изменений ГК Грузии 2011 года, на статус ЮЛПП могли претендовать лишь пять религиозных организаций, которые «имеют тесные исторические связи с Грузией» (Армянская Апостольская Церковь, Римская Католическая Церковь, Евангелистская Баптистская церковь, мусульманская община и иудейская община)[17]. Однако вторая и окончательная редакция поправок в ГК Грузии закрепляет компромисс, в соответствии с которым правом на получение статуса ЮЛПП наделены две категории религиозных объединений: «имеющие историческую связь с Грузией, или те <…> которые пользуются таким статусом в странах Совета Европы»[18]. Поскольку данное изменение внесено под давлением Ватикана, стран Запада, а также Армении и представителей Армянской Апостольской Церкви[19], его законодательное утверждение вызывает многотысячные протесты православных верующих.

В Беларуси и Грузии также различается степень конфликтности развития. Однонаправленность развития отношений с Православной Церковью в Беларуси обеспечивает относительную бесконфликтность процесса. Разнонаправленное развитие государственно-конфессиональных отношений в Грузии становится причиной его конфликтогенности (в явной или латентной формах).

Закономерно отличается и результат развития. Для Беларуси характерна постепенная стабилизация результатов изменений в рамках светской модели государственно-конфессиональных отношений, что подтверждается двумя фактами. Первый из них — неизменность конфессионального состава, когда сохраняется общая численность верующих (в их расширенном понимании), а динамика осуществляется за счет изменений между основными конфессиональными типами (верующие в Бога — верующие в сверхъестественные силы — неопределившиеся — неверующие)[20]. Второй факт связан с отсутствием в Беларуси (в отличие от Грузии) крупных религиозно мотивированных протестов.

С другой стороны, в Грузии при сохранении светской модели государственно-конфессиональных отношений достигнуто неустойчивое равновесие контртенденций: продолжающееся постепенное расширение привилегий Православной Церкви в рамках конституционного соглашения (конкордата) частично нивелируется закреплением формального равенства религий.

Синтез результатов рассмотрения универсальных характеристик динамики государственно-конфессиональных отношений позволяет описать магистральные направления развития отношений Беларуси и Грузии с Православной Церковью. Для Беларуси характерен плавный и бесконфликтный рост привилегий Православной Церкви на основе «Соглашения» в рамках стабильно функционирующей светской модели государственно-конфессиональных отношений (однонаправленное развитие). В Грузии же плавный и слегка более быстрый рост привилегий Православной Церкви в рамках конституционного соглашения (конкордата) после 2011 года сохраняется, но становится конфликтогенным в результате внезапного закрепления формального равенства религий и, как следствие, перехода светской модели государственно-конфессиональных отношений в режим неустойчивого функционирования (разнонаправленное развитие).

Полученные результаты позволяют перейти к оценке перспектив эволюции положения Православной Церкви в Беларуси и Грузии (третья исследовательская задача). Характерный для Беларуси плавный и бесконфликтный рост привилегий Православной Церкви потенциально может завершиться заключением конституционного соглашения (конкордата). БПЦ рассматривает подобный результат как весьма желательный: «В Беларуси сложились все необходимые предпосылки для дальнейшего становления конструктивных и плодотворных церковно-государственных отношений. Мы находимся лишь в начале пути…»[21]. Более того, опыт Грузии свидетельствует о возможности бесконфликтного оформления конституционного соглашения (конкордата)[22].

Для объективной оценки перспективы заключения в Беларуси конституционного соглашения (конкордата) с православием важно осознавать различие религиозности населения двух стран. Если в Беларуси лишь 8–10% населения (без учета конфессиональной принадлежности) являются активными верующими[23], то в Грузии 17% населения регулярно (каждое воскресенье и по крупным праздникам) посещают церковь, 40% ежедневно молятся, а 50% считают религию «очень важной составляющей» своей жизни[24]. В итоге показатели религиозности в Беларуси свидетельствуют о потенциально невысокой заинтересованности в подписании конституционного соглашения с православием.

Данный вывод не противоречит отнесению Беларуси к варианту I «амбивалентного секуляризма». Амбивалентность последнего проявляется «в отсутствии четкой и последовательной государственной линии в управлении религией»[25], а признаками варианта I в ее рамках являются фактические привилегии конфессиям при их юридическом равенстве, а также стремление к поддержанию «конфессионального баланса» в понимании элит[26].

Разнонаправленность развития государственно-конфессиональных отношений в Грузии требует рассмотрения соотношения в их рамках «секуляристского» и «православно-конкордатного» векторов.

В концептуальном аспекте (с позиций континуального подхода) очевидно, что характерные для современной Грузии принцип светскости (монопольный до 2011 года) и принцип секуляризма (нормативно закреплен с 2011 года) находятся на противоположных участках континуума[27]. Иначе говоря, для современной Грузии характерен широкий диапазон альтернатив в сфере государственно-конфессиональных отношений. Более того, принципы светскости и секуляризма соответствуют разным группам государств (с «определенной идентификацией религии и государства» и «разделения религии и государства» соответственно)[28]. В итоге континуальный подход объясняет причины конфликтного сосуществования двух принципов развития государственно-конфессиональных отношений в Грузии.

В практическом аспекте «православно-конкордатный» вектор развития сохраняет значение до настоящего времени. Вынужденный характер нормативного закрепления принципа секуляризма в ГК Грузии 2011 года с избытком компенсируется усилением реализации принципа светскости (в форме количественного и качественного расширения привилегий ГПЦ). Так, по итогам 2014–2016 гг. выявлены «системные недостатки в политике, которая часто приводит к нарушению принципов свободы вероисповедания и светскости и создает дискриминационную атмосферу для недоминирующих религиозных групп»[29]. Кроме того, с 2021 года, согласно ст. 15 Лесного кодекса Грузии, часть государственных лесов передается в собственность ГПЦ[30] (прилегающие к церквям и монастырям или расположенные рядом).

Приведенные факты подтверждают относительное преобладание «православно-конкордатного» вектора над «секуляристским», нежели противоположный вариант или равную реализацию двух тенденций. Данный вывод соответствует отнесению Грузии к варианту II «амбивалентного секуляризма» (статус «национальной церкви» для доминирующей конфессии; отсутствие баланса в религиозной политике)[31]. В результате наиболее вероятным сценарием эволюции государственно-конфессиональных отношений в Грузии является динамическое равновесие «секуляристского» и «православно-конкордатного» направлений, но с преобладанием последнего.

На основании проведенного анализа выглядит обоснованным вывод о сохранении в среднесрочной перспективе (в пределах трех – шести лет) актуальных моделей отношений государства и Православной Церкви в Беларуси и Грузии. Факторами неопределенности для долгосрочного прогнозирования являются как геополитическая ситуация в мире (начавшаяся в феврале 2022 года специальная военная операция России на территории Украины), так и состояние вселенского православия (раскол в 2018–2020 годах в результате признания Константинопольским патриархом автокефалии Православной церкви Украины; создание двух экзархатов РПЦ на канонической территории Александрийского патриархата в декабре 2021 года). Итоги специальной военной операции России на территории Украины способны повлиять на авторитет православия в мире и, как следствие, могут инициировать процессы трансформации модели отношений государства и Православной Церкви в Беларуси и Грузии.

 

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ

1. Закон Республики Беларусь от 31 октября 2002 года № 137-З «О внесении изменений и дополнений в закон Республики Беларусь «О свободе совести и религиозных организациях» [Электронный ресурс] // БЕЛЗАКОН.net. Режим доступа: https://belzakon.net/Законодательство/Закон_РБ/2002/1161 (дата обращения: 28.10.2022).
2. Ковалев Е. А. «Конкордатная» модель государственно-церковных отношений: историко-правовой и зарубежный опыт // Вопросы российской юстиции. 2020. № 9. С. 84–91.
3. Конституция Грузии // Ведомости Парламента Грузии. 1995. №№ 31–33. Ст. 668.
4. Конституция Республики Беларусь от 15 марта 1994 г. № 2875-XII: первоначальная редакция [Электронный ресурс] // Викитека. Режим доступа: https://ru.wikisource.org/wiki/Конституция_Республики_Беларусь/Первоначальная_редакция (дата обращения: 28.11.2022).
5. Конституция Республики Беларусь от 15 марта 1994 года (с изменениями и дополнениями, принятыми на республиканских референдумах 24 ноября 1996 г. и 17 октября 2004 г.) [Электронный ресурс] // Pravo.by: Национальный правовой интернет-портал Республики Беларусь. Режим доступа https://pravo.by/pravovaya-informatsiya/normativnye-dokumenty/konstitutsiya-respubliki-belarus/ (дата обращения: 28.10.2022).
6. Конституционное соглашение между Грузинским государством и Грузинской Апостольской Автокефальной Православной Церковью [Электронный ресурс] // Русская Православная Церковь: Официальный сайт Московского Патриархата. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/318741.html (дата обращения: 04.02.2022).
7. Кузьмитович Е. С. От диалога к сотрудничеству: государственно- конфессиональные отношения в республике Беларусь // Вестник Белорусского национального технического университета. 2010. № 4. С. 80–84.
8. Лагода Е. А. Конкордатная система как модель правового регулирования государственно-церковных отношений // Общество: политика, экономика, право. 2010. № 2. С. 57–60.
9. Лебедев П. Грузия и Румыния остаются самыми религиозными среди православных стран в Европе, 25.05.2018 [Электронный ресурс] // Седмица. RU: Церковно-научный центр «Православная Энциклопедия». Режим доступа: https://sedmitza.ru/text/8119285.html (дата обращения: 04.02.2022).
10. Лесной кодекс Грузии: закон Грузии от 22.05.2020 № 5949 (ред. 15.12.2021) [Электронный ресурс] // Законодательный вестник Грузии: официальный сайт. Режим доуступа: https://matsne.gov.ge/ru/document/view/4874066?publication=2 (дата обращения: 21.11.2022).
11. Малахов В. С., Летняков Д. Э. Религиозная политика постсоветских государств: между «эффектом колеи» и «правительностью» // Полис. Политические исследования. 2021. № 4. С. 163–175.
12. Ованнисян И. В Грузии окончательно приняты поправки в Гражданский кодекс, касающиеся религиозных организаций, 06.07.2011 [Электронный ресурс] // Радио Азатутюн на русском. Режим доступа: https://rus.azatutyun.am/a/24256919.html (дата обращения: 16.11.2022).
13. Соглашение о сотрудничестве между Республикой Беларусь и Белорусской Православной Церковью от 12 июня 2003 года [Электронный ресурс] // Официальный портал Белорусской Православной Церкви. Режим доступа: http://exarchate.by/resource/Dir0009/Dir0015/index.html (дата обращения: 28.10.2022).
14. Филарет, митрополит. Государство и церковь: основы и перспективы сотрудничества // Проблемы управления (Минск). 2006. № 3(20). С. 7–11.
15. Шкурова Е. В. Опыт исследований религиозности в белорусской среде: социологические подходы // Журнал Белорусского государственного университета. Социология. 2019. № 2. С. 139–148.
16. Щёкин Н. С. Диалог Церкви и государства: современные формы взаимодействия // Вестник Полоцкого государственного университета. Серия Е: Педагогические науки. 2018. № 7. С. 128–135.
17. Яровой А., Яровая И. М. Грузинский конкордат и система конкордатного права // Труды Белгородской православной духовной семинарии (с миссионерской направленностью). 2016. № 4. С. 121–126.
18. Durham C. W. (Jr.) Religious Freedom in a Worldwide Setting: Comparative Reflections // Pontificia Accademia delle scienze sociali: 17th Plenary Session. Vatican City, 2011. Р. 359–389.
19. Mikeladze T. (ed.) Freedom of religion: critique of discriminatory and nonsecular state policy. — Tbilisi: Human Rights Education and Monitoring Center, 2016. 134 p.

 

[1] См. подробнее: Малахов В. С., Летняков Д. Э. Религиозная политика постсоветских государств: между «эффектом колеи» и «правительностью» // Полис. Политические исследования. 2021. № 4. С. 163–175.

[2] См., например: Яровой А., Яровая И. М. Грузинский конкордат и система конкордатного права // Труды Белгородской православной духовной семинарии (с миссионерской направленностью). 2016. № 4. С. 121–126; Кузьмитович Е. С. От диалога к сотрудничеству: государственно-конфессиональные отношения в Республике Беларусь // Вестник Белорусского национального технического университета. 2010. № 4. С. 80–84.

[3] Durham C.W. (Jr.) Religious Freedom in a Worldwide Setting: Comparative Reflections // Pontificia Accademia delle scienze sociali: 17th Plenary Session. Vatican City, 2011. Р. 359–389.

[4] Лагода Е. А. Конкордатная система как модель правового регулирования государственно-церковных отношений // Общество: политика, экономика, право. 2010. № 2. С. 59.

[5] Конституция Республики Беларусь от 15 марта 1994 г. № 2875-XII: первоначальная редакция [Электронный ресурс] // Викитека. URL: https://ru.wikisource.org/wiki/Конституция_Республики_Беларусь/Первоначальная_редакция (дата обращения: 28.11.2022).

[6] Конституция Республики Беларусь от 15 марта 1994 года (с изменениями и дополнениями, принятыми на республиканских референдумах 24 ноября 1996 г. и 17 октября 2004 г.) [Электронный ресурс] // Pravo.by: Национальный правовой интернет-портал Республики Беларусь. URL: https://pravo.by/pravovaya-informatsiya/normativnye-dokumenty/konstitutsiya-respubliki-belarus/

(дата обращения: 28.10.2022).

[7] Закон Республики Беларусь от 31 октября 2002 года № 137-З «О внесении изменений и дополнений в закон Республики Беларусь «О свободе совести и религиозных организациях» [Электронный ресурс] // БЕЛЗАКОН.net URL: https://belzakon.net/Законодательство/Закон_РБ/2002/1161 (дата обращения: 28.10.2022).

[8] Соглашение о сотрудничестве между Республикой Беларусь и Белорусской Православной Церковью от 12 июня 2003 года [Электронный ресурс] // Официальный портал Белорусской Православной церкви. URL: http://exarchate.by/resource/Dir0009/Dir0015/index.html (дата обращения: 28.10.2022).

[9] Филарет, митр. Государство и Церковь: основы и перспективы сотрудничества // Проблемы управления. 2006. № 3 (20). С. 7–11.

[10] Соглашение о сотрудничестве между Республикой Беларусь и Белорусской Православной Церковью от 12 июня 2003 года.

[11] Конституция Грузии // Ведомости Парламента Грузии. 1995. №№ 31–33. Ст. 668.

[12] Там же.

[13] Там же.

[14] Там же.

[15] Конституционное соглашение между Грузинским государством и Грузинской Апостольской

Автокефальной Православной Церковью [Электронный ресурс] // Русская Православная Церковь: Официальный сайт Московского Патриархата. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/318741.html (дата обращения: 04.02.2022).

[16] Ованнисян И. В Грузии окончательно приняты поправки в Гражданский кодекс, касающиеся религиозных организаций, 06.07.2011 [Электронный ресурс] // Радио Азатутюн на русском. URL: https://rus.azatutyun.am/a/24256919.html (дата обращения: 16.11.2022).

[17] Ованнисян И. В Грузии окончательно приняты поправки в Гражданский кодекс, касающиеся религиозных организаций, 06.07.2011 [Электронный ресурс] // Радио Азатутюн на русском. URL: https://rus.azatutyun.am/a/24256919.html (дата обращения: 16.11.2022).

[18] Там же.

[19] Там же.

[20] Шкурова Е. В. Опыт исследований религиозности в белорусской среде: социологические подходы // Журнал Белорусского государственного университета. Социология. 2019. № 2. С. 146.

[21] Филарет, митр. Государство и Церковь: основы и перспективы сотрудничества // Проблемы управления (Минск). 2006. № 3 (20). С. 11.

[22] Ковалев Е.А. «Конкордатная» модель государственно- церковных отношений: историко-правовой и зарубежный опыт // Вопросы российской юстиции. 2020. № 9. С. 87.

[23] Щёкин Н. С. Диалог Церкви и государства: современные формы взаимодействия // Вестник Полоцкого государственного университета. Серия Е: Педагогические науки. 2018. № 7. С. 133.

[24] Лебедев П. Грузия и Румыния остаются самыми религиозными среди православных стран в Европе, 25.05.2018 [Электронный ресурс] // Седмица.RU: Церковно- научный центр «Православная Энциклопедия». URL: https://sedmitza.ru/text/8119285.html (дата обращения: 04.02.2022)

[25] Малахов В.С., Летняков Д. Э. Указ. соч. С. 172.

[26] Там же.

[27] Durham C.W. (Jr.) Op. cit.

[28] Op. cit.

[29] Mikeladze T. (ed.) Freedom of religion: critique of discriminatory and nonsecular state policy. Tbilisi: Human Rights Education and Monitoring Center, 2016. P. 7.

[30] Лесной кодекс Грузии: закон Грузии от 22.05.2020 № 5949 (ред. 15.12.2021) [Электронный ресурс] // Законодательный вестник Грузии: официальный сайт. URL: https://matsne.gov.ge/ru/document/view/4874066?publication=2 (дата обращения: 21.11.2022).

[31] Малахов В. С., Летняков Д. Э. Указ. соч. С. 172.

 

Источник: Долин В. А. Эволюция положения Православной Церкви в Беларуси и Грузии: сравнительный анализ // Ипатьевский вестник. 2023. № 2. С. 130–140 https://doi.org/10.24412/2309–5164–2023–2–130–140