Сегодня мы видим, что взаимоотношения России и Китая обретают особое значение в свете текущих геополитических событий. Разумеется, все происходящее естественным образом отразится и на истории Церкви. Учитывая актуальность этой темы, крайне важно обратиться к истокам, поняв, с чего именно начались духовные отношения Русской Православной Церкви и Китая. Тема эта крайне обширная, поэтому в рамках статьи будет рассмотрено лишь основание Китайской Духовной миссии, период до конца XIX века. Этот период крайне интересен, поскольку тогда не только шла религиозная и миссионерская деятельность, но и затрагивались серьезные вопросы внешней политики.
Говоря о периодизации, хронологических рамках и этапах миссии, уместно сказать о позиции по этому вопросу архиепископа Виктора (Святина). Именно на долю этого великого деятеля пришелся самый непростой период руководства миссией в Китае. Он заступает на должность в 1933 году и сталкивается с нестроениями и смутой, гражданской войной в Китае и последующим закрытием миссии. Безусловно, роль и значение этого архипастыря сложно переоценить. Именно поэтому необходимо отметить определенный трагизм, связанный с его фигурой. Рассуждая об истории миссии, он отмечает положительные тенденции в ее развитии, – и тем печальнее для него и для нас понимать и осознавать, что многому хорошему не суждено было случиться из-за ряда политических событий. Вместе с тем для нас важна его оценка истории миссии, поскольку в том числе благодаря этой оценке мы можем говорить о возобновлении и укреплении Духовной миссии в Китае – потенциальном партнере Российской Федерации на мировой арене.
Говоря об истории миссии в Китае, архиепископ Виктор (начальник двадцатой Российской Духовной миссии в Пекине) выделял пять периодов:
- с 1685 по 1728 г., когда миссия была официально признана китайским государством;
- с 1728 по 1861 г. – период установления научной и дипломатической деятельности миссии;
- с 1861 г., т. е. со времени освобождения миссии от всякого участия в политических делах (тогда в Китай был назначен постоянный дипломатический представитель России с резиденцией в Пекине) и до полного разрушения во время Боксерского восстания в 1900 г.;
- с 1902 по 1917 г., когда миссия, оправившись после сокрушительного удара, нанесенного восстанием, обновленная и расширенная, вступила в «период своей деятельности, полный светлых надежд и могучих творческих порывов»[1];
- с 1917 по 1955 г. По-видимому, последний период лучше считать до 1944 г., когда архиепископ Виктор обратился в Московский Патриархат с просьбой принять его в каноническое общение, и тогда можно выделить еще один период в истории миссии, последний: с 1946 г., т. е. со времени принятия миссии в каноническое общение с Московским Патриархатом, и вплоть до 1955 г. – времени ликвидации миссии[2].
Начало миссии связано со следующими событиями. Около 1650 года «Ерофейка Хабаров с охочими и служилыми людьми прогнал племя дауров, кочевавших вблизи р. Амура, и занял город Албазин»[3]. Постепенное приближение русских отрядов было угрозой для растущей Цинской империи. В 1650 году империя была занята завоеванием внутреннего Китая и разгромом Южной империи Мин, что не давало возможности собрать значительные силы для похода на казаков. В 1686 году маньчжуры предприняли попытку штурма крепости, но, продержав город в осаде до 1687 года, отступили. Однако по Нерчинскому договору крепость пришлось разрушить. После осады около 45 казаков с семьями решили перебраться в Китай, где получили высокий статус представителей воинского сословия и ленные земли. Эти переселенцы и принесли с собой православие в Китай. Здесь мы можем наблюдать, как жизнь людей может повлиять на появление Церкви в чужой для нее культуре.
Но необходимо было упрочить положение и дать православной пастве прочную организацию и юридическое право на существование. Отец Максим «через посольских людей стал усиленно хлопотать перед русским правительством об учреждении в Пекине миссии. Этим делом особенно заинтересовался Петр Великий. При полном сочувствии и поддержке в этом отношении со стороны Православной Церкви он постарался обеспечить на будущее время положение православных ленников в Китае. Указом от 18 июня 1700 года российский император Петр I составляет специальную миссию для работы в Пекине. После долгих переговоров с Пекинским правительством только в 1715 году прибыла в Пекин первая миссия. Ее составили: архим. Илларион Лежайский, священник, диакон, семь церковников учеников»[4]. Русское правительство выделило финансовое содержание, а китайское – назначило жалование и хлебное довольствие, отвело казенное помещение и зачислило членов миссии в высшее сословие государства. Миссия деятельно принялась выполнять возложенные на нее задачи.
Первыми успехами миссия обязана своему начальнику. По характеру он заслужил уважение не только от своих пасомых, но даже от богдыхана, который каждый месяц присылал своего человека справляться о его здоровье и о нуждах миссии. После смерти архим. Иллариона в 1718 году ему на замену русское правительство послало Иннокентия (Кульчицкого), впоследствии Иркутского святителя. Но иезуиты, опасаясь потери влияния в Китае, употребили все меры к тому, чтобы воспрепятствовать учреждению в Пекине православной архиерейской кафедры. Святителя не пустили в Китай, что играло на руку западным миссионерам. Главой миссии был назначен архимандрит Антоний (Платковский). К несчастью для миссии, умер богдыхан, а его преемник не был расположен к христианству. И китайское правительство издало указ, запрещавший китайцам менять веру на христианскую. В ходе дипломатических переговоров Цинское и русское правительство договорились о некоторых послаблениях для православных Китая. В 1727 году в Кяхте был заключен договор, обеспечивавший юридическое основание деятельности Духовной миссии. Теперь в миссии дозволялось работать восьми миссионерам, половина из которых могли носить духовный сан, а остальные должны были быть светскими исследователями. Маньчжурское правительство обещало давать им содержание и взять под свою защиту отправление в Пекине обрядов Православной Церкви.
Несмотря на благоприятные условия, миссия долгое время не имела успеха – то ли вследствие подозрительности китайцев, то ли из-за поведения самих миссионеров, своими промахами в нравственном отношении испортившими первое хорошее впечатление. Деятельность миссии оживилась и получила развитие при архим. Гервасии (Линцевском, 1745–1755), впервые придавшем миссии ученый характер через основательное изучение китайского и маньчжурского языков.
Преемником его назначен был иером. Амвросий (Юматов). Ему выпало тяжелое бремя руководства миссией в период охлаждения отношений – если не сказать, враждебного состояния – между Китаем и Россией. Несмотря на это отец Амвросий управлял умело, сочетая в своей работе как духовные и научные, так и дипломатические направления[5].
После его смерти до конца XVIII века миссия продолжала добросовестно выполнять возложенные на нее обязательства. Продолжалось обращение китайцев в православие, хоть и в незначительном количестве. Впрочем, и само русское правительство при напутствии членов миссии неизменно внушало миссионерам быть осторожными при распространения веры среди китайцев. В инструкции 1770 года начальнику миссии архимандриту Николаю говорится: «Новому архимандриту предписать, чтобы он в обращении китайцев в христианскую веру поступал с осторожностью, предусматривая тамошние обстоятельства, дабы ни малой причины не подал тамошнему двору к какому-либо негодованию и неудовольствию»[6].
Иного характера было поведение католических миссионеров, которые, например, в 1784 году, вопреки указу богдыхана, проникли в провинции и усиленно занялись пропагандой. Такое неповиновение было жестоко наказано: некоторые из католических миссионеров были повешены, другие брошены в тюрьму. Вероятно, ввиду такого рода фактов, усиливающих подозрительность и враждебность китайского правительства, в 1805 году издан был противохристианский указ, в котором говорилось, что, так как европейцы стали совращать китайцев в свою «странную и смехотворную веру», то правительство принуждено принять строгие меры против этого обольщения. Посему «кто из чиновных примет европейскую веру, будет лишен чинов и понесет казнь, рядовые и народ будут посланы в ссылку»[7]. Этот указ был расклеен на всех воротах в Пекине, при этом воспрещено было всякое общение с европейцами. Указ, несомненно, спровоцировала деятельность иностранных миссионеров, особенно иезуитов, однако действие его распространялось и на православную миссию, которая вследствие этого должна была еще более сузить сферу своей деятельности и ограничиться чисто учеными и литературными трудами[8].
С начала XIX века усиливаются заботы правительства о Пекинской миссии относительно выбора членов и обеспечения: содержание миссии повышено, семилетний срок службы заменен десятилетним, и миссия в большей мере стала оправдывать возлагаемые на нее надежды. Эта деятельность совпадает с назначением в 1807 году начальником ее о. Иакинфа Бичурина. Им был собран корпус драгоценных для китаеведения материалов. Он исследовал как социальные, так и культурные аспекты жизни китайцев. Им также была описана история и география Юго-Восточной Азии. Занимался отец Иакинф и переводческой деятельностью: множество вероучительных и богослужебных текстов он перевел на китайский язык[9].
Следующие начальники нашей миссии в Китае, архимандриты Петр и Гурий, своими трудами приобрели почетную известность среди европейских синологов. Развитию научного направления благоприятствовало крупное пожертвование католического епископа Пирета: во время одного из гонений на римо-католиков он подарил нашей миссии громадную библиотеку, которую перевозили в течение нескольких дней. С того времени она сделалась богатым источником для ученых работ наших миссионеров. Архим. Гурий имел достаточно материала для того, чтобы приступить к переводу Нового Завета на китайский язык. Постепенное распространение христианских книг на китайском языке способствовало значительному успеху христианской проповеди: по отчету Пекинской миссии, с 1858 года не проходило почти ни одной воскресной службы, чтобы на ней не крестился кто-либо из китайцев. С 1859 года в миссии начались катехизаторские беседы на китайском языке с новообращенными в православие.
Положение миссии изменил Айгунский договор 1858 года. В соответствии с ним китайское правительство больше не чинило препятствий для перехода китайцев в христианство, а также разрешало проведение богослужений и проповеди во всей стране. В 1861 году была основана уже строго дипломатическая миссия, которой поручено было вести все политические дела. Это событие, конечно, освободило миссионеров от не свойственной им работы. Православные миссионеры покинули Сретенский монастырь, уступив его здания русскому посольству, а сами поселились в северо-западной части города, у Успенской церкви. С учреждением в Пекине постоянного русского дипломатического представительства в лице русского посланника явился для миссионеров радетель и защитник от несправедливых притязаний местных властей. Вместе с этим в жизнь миссионеров внесено было известное оживление и разнообразие: они уже не были одинокими среди язычников-китайцев. К тому же после обращения миссии в чисто духовное учреждение более не занятые политическими делами миссионеры стали больше внимания уделять строго духовным вопросам. Результатом этого стала широкая переводческая и проповедническая деятельность. Исследование контекста китайского общества было полезным для всех юго-восточных миссий[10].
В 1864 году Синод Российской Церкви выпустил инструкцию для Пекинской миссии. В ней предписывалось:
1) совершение литургических и требных богослужений в пекинских церквях;
2) утверждение и поддержание православной веры в православном обществе, состоящем из потомков русских (албазинцев) и принявших православие китайцев;
3) распространение православия, по мере возможности, между языческим населением Китая. При этом рекомендовалось «располагать паству к соблюдению церковных уставов не безусловными настояниями, а путем увещания и назидательных бесед», при сношениях с язычниками с целью обращения их в православие предписывается «наблюдать большую осмотрительность и иметь проницательность остерегаться поспешного и потому непрочного прозелитизма, которым трудно приобрести истинных и твердых в вере христиан, равно излишней строгости и требовательности, которые производят вместо искреннего благочестия исключительно обрядовую набожность»[11]. В особенности «воспрещается Миссии прибегать к мерам хитрости и насилия; подобные способы не свойственны Православию, предосудительны для истинной веры и располагают только к лицемерию»[12]. В частных сношениях с китайцами по какому бы то ни было случаю инструкция вменяет членам миссии в обязанность «наблюдать правила вежливого осторожного обращения», ибо «способ обращения в Китае имеет большое влияние и мнение о человеке и доверия к нему»[13]. Таким образом, инструкция заповедует уважение к личности, неприкосновенность ее свободы и терпеливую снисходительность к слабостям народа, своеобразного и по национальным бытовым особенностям, и по всему укладу жизни. И миссия в своей деятельности не уклонялась от духа инструкции.
Установить новые порядки, связанные с реформой Пекинской миссии, поручено было архим. Палладию, бывшему и ранее в числе миссионеров в Китае. Палладий особое внимание обратил на проповедание Слова Божия; при нем проявил редкую энергию на поприще миссионерской деятельности иер. Исаия: изучив китайский язык, он перевел большую часть богослужебных книг и первым стал совершать богослужения на китайском языке. Архим. Палладий все более увлекался своими научными занятиями. Последние годы жизни в Пекине он посвятил составлению и обработке «Китайско-русского словаря». Скончался в 1878 году на пути в Россию.
В том же году начальником миссии был назначен архим. Флавиан. Он выбрал вектор развития исследовательской и лингвистико-переводческой деятельности. Результатом было печатание более 20 книг, в том числе Нового Завета, катехизиса и других. Обновлены были обветшавшие православные храмы. Увеличилось число православных китайцев, а один из них, катехизатор Митрофан, рукоположен во священника Дунь-динь-анской церкви.
Учено-просветительская деятельность миссии продолжала развиваться и при преемнике Флавиана архим. Амфилохии, состоявшем настоятелем Покровского миссионерского монастыря в Москве. Ревностно заботясь о распространении православия и о благоустроении миссии, Амфилохий в то же время предпринял составление капитального «Китайско-русского лексикона», который был доведен им до конца и после напечатан по распоряжению Академии наук.
В 1896 году архим. Амфилохия перевели в Москву настоятелем Покровского монастыря, а на его место назначили архим. Иннокентия (Фигуровского). При нем в конце 1897 года при миссии была открыта собственная типография для печатания книг на китайском и русском языках. К концу 1898 года были напечатаны русско-китайская грамматика Коптлева и описание Пекина о. Иакинфа Бичурина, русско-китайский (разговорная речь) словарь иером. Исаии, дополненный по словарю Попова И. С.
В ведении миссии до 1898 года состояло пять церквей. Успенская, устроенная в 1860 году, находилась в монастыре, где помещалась миссия. Внутри храм невелик, мог вместить до 200 человек; в нем сохранялась древняя икона свт. Николая Чудотворца, привезенная албазинцами в XVII веке. При церкви находилось помещение, где жил начальник миссии, ее члены и их слуги. Возле храма в особом здании помещались мужская и женская школы, где преподавался Закон Божий, китайское и русское письмо, арифметика. Большинство учащихся в школе были очень бедны, и им выдавалось небольшое ежемесячное пособие от миссии. Преподавание вели под руководством миссии учителя и учительницы – китайцы и китаянки. Второй храм в честь Сретения Господня находился при русском посольстве. В 1885 году русские купцы, имеющие торговые дела в г. Ханькоу, устроили там православный храм во имя св. благоверного князя Александра Невского. В верстах двадцати от Пекина, в поселке Дунь Динь Ань, составившемся из албазинцев, устроен храм во имя св. Иннокентия Иркутского. В городе Урге при генеральном консульстве храм существовал уже давно, но постоянный причт к нему был определен только в 1883 году. В 1897 году был устроен молитвенный дом на русском кладбище в Пекине, а в октябре 1898 года начал строиться на средства начальника миссии архим. Иннокентия небольшой каменный молитвенный дом в Дзинь Шань Дзце на берегу Печилийского залива, в десяти верстах от станции Пейтахо по Шаньхайско-Гуаньской железной дороге, куда летом съезжались для морских купаний русские из Пекина и Тяньцзина.
На содержание миссии отпускалось из казны около двадцати тысяч рублей в год; миссия пользовалась также процентами с небольшого капитала и арендной платой с принадлежащих ей земель (свыше ста десятин), но эта плата была весьма невелика, и вообще материальное положение миссии нельзя назвать стабильным. В одном из отчетов начальника миссии Иннокентия положение ее рисуется далеко не благоустроенным сравнительно с другими европейскими миссиями. Следует отметить, что в целом вопрос о финансах в церкви стоял крайне остро. Поэтому прецеденты, связанные с нехваткой средств, были не единичны, скорее даже обычной практикой. Этот факт не мог не сказаться на материальном обеспечении общины. Особенно ярко это можно увидеть на примере общины Пекина.
Небольшая православная община в Пекине, несмотря на разноплеменной состав (албазинцы, маньчжуры, монголы), давно слилась в одну семью, тесно связанную близкими узами родства. Община кормилась частично на средства, получаемые от миссии за службу при ней в качестве то прислужников, то певчих, то учащих, частью на жалованье от богдыхана за военную службу. Иными словами, община в основном обеспечивала сама себя, не обременяя при этом Русскую Православную Церковь. Однако крайне удивительно, что при отсутствии внешней поддержки мы можем увидеть поддержку внутреннюю.
В заключение стоит сказать о поддержке Цинским правительством русских миссионеров. Такая поддержка не была случайной. Правительство видело пользу от миссионеров – людей, исполняющих закон и учащих этому других. Здесь важно отметить, что за все время работы Духовной миссии не было случаев серьезного нарушения прав или притеснения русских миссионеров. Им было позволено проводить исследования и производить переводы, была позволена проповедь, которая ограничивалась, но в таком формате, что это можно назвать исключением, а не правилом. Чем это было вызвано? Ведь нам известно о неоднократных притеснениях протестантских и католических миссий.
Мы считаем, что это было обусловлено тем, что православная миссия не занималась интригами и не была рычагом влияния на империю. Подобная черта резко отличала православных миссионеров от католических и протестантских. Последние во всем стремились установить свою власть и влияние. Через это планировалось подчинить либо повлиять на решения Китая в общемировой политике. Это было заметно и китайскому правительству. Как и политическая, духовная и культурная жизнь китайцев, с точки зрения православных миссионеров, не нуждалась в ревизии и уж тем более в обесценивании. Русские миссионеры изучали китайский контекст, а не пытались превратить его в контекст колониально-европейский. Это и послужило причиной поддержки миссии со стороны Цинского двора.
Как видно из всего вышесказанного, история взаимоотношений Русской Православной Церкви и Китая крайне интересна. При этом можно отметить не только сложности в деле миссии, но и ее положительные результаты. К сожалению, эти плоды были уничтожены по злой воле людей, в результате смены государственного режима. Однако, как мы видим сегодня, и Россия, и Китай активно налаживают мосты дипломатических взаимоотношений. Это может стать положительным сигналом и для Церкви. Как видно из приведенной информации, Русскую Православную Церковь и Китай связывают исторические узы. Плоды духовных взаимоотношений были очень полезны для обеих сторон. Можно смело говорить, что тенденция должна быть продолжена и сегодня. Особенно важно подчеркнуть заинтересованность Церкви в духовном, а не материальном вопросе. Как видим из истории миссии в Пекине, деятельность миссионеров не была направлена против политического строя. Церковь, если можно так выразиться, придерживалась нейтралитета в вопросах политики. Как видим, это дало положительную оценку работы миссионеров со стороны правительства Пекина. Можно предположить, что и в нынешней ситуации, если миссионеры будут опираться на опыт своих предшественников, результат будет аналогичным. Таким образом, мы вновь возвращаемся к разговору о важности исторического бэкграунда в вопросе миссионерской деятельности. Именно это знание позволит наладить взаимоотношения между людьми.
Литература:
- Алексей (Виноградов) иером. История Библии на Востоке. Ч. 1. СПб., 1895. 430 с.
- Денисов П. В. Н. Я. Бичурин и его вклад в русское востоковедение. М., 1977. 210 с.
- Кепинг К. Последние статьи и документы. СПб., 2003. 360 с.
- Николай (Адоратский) иером. История Пекинской Духовной Миссии во второй период ее деятельности (1745-1808 г.г.). Казань, 1887. 325 с.
- Сагарда Н. И. Русская Православная Миссия в Китае. Полтава, 1900. 560 с.
[1] Кепинг К. Последние статьи и документы. СПб., 2003. C. 244.
[2] Там же. C. 94.
[3] Сагарда Н. И. Русская Православная Миссия в Китае. Полтава, 1900. С. 31.
[4] Там же. С. 44.
[5] Николай (Адоратский) иером. История Пекинской Духовной миссии во второй период ее деятельности (1745-1808 г.г.). Казань, 1887. С. 147.
[6] Сагарда Н. И. Русская Православная Миссия в Китае. С. 46.
[7] Там же. С. 47.
[8] Там же.
[9] Денисов П. В. Н.Я. Бичурин и его вклад в русское востоковедение. М., 1977. С. 96.
[10] Алексей (Виноградов) иером. История Библии на Востоке. Ч. 1. СПб., 1895. С. 134.
[11] Сагарда Н. И. Русская Православная Миссия в Китае. С. 51.
[12] Там же. С. 52.
[13] Там же.
Источник: Малород В. Ю. История Китайских Духовных миссий в период до конца XIX века // Труды Белгородской православной духовной семинарии (с миссионерской направленностью). 2023. Вып. XVI. С. 195-204.