Встречаются в Священном Писании такие персонажи, образы которых остаются для читателя загадкой. Они появляются так же внезапно, как и исчезают, а повествование не дает никаких объяснений о том, кто они и откуда. Так, например, можно вспомнить о таинственном Мелхиседеке, царе Салима; о человеке, который встретил юношу Иосифа, блуждавшего в поисках братьев, и указал ему путь; о тесте Моисея Иофоре; о пророчице Анне и праведном Симеоне, которые встретили Младенца Спасителя в храме. Все они словно герои альтернативной истории, которая идет параллельно библейской и лишь изредка с ней пересекается.
Некоторым из подобных персонажей, а также их поступкам бывает трудно дать однозначную религиозно-нравственную оценку, сказать, хороши они или нет. Так, например, кем был отец Авраама Фарра, почитателем истинного Бога или идолопоклонником (см. Нав. 24, 2)? Кто такие «исполины», которые рождались от браков «сынов Божиих» и «дочерей человеческих» (см. Быт. 6, 1–4): гордые и высокомерные или же «издревле славные» люди? Как оценить то, что совершила аэндорская волшебница по просьбе царя Саула, – действительно вызвала дух пророка Самуила или же это было всего лишь дьявольское наваждение (см. 1 Цар. 28)?
Одним из таких загадочных персонажей является Валаам, сын Веоров. Для многих его история является настоящим камнем преткновения. Вопрос, который неизбежно возникает по ходу чтения библейского текста, – кто он, лжепророк или же служитель истинного Бога? В ходе обсуждении этого вопроса со студентами семинарии мнения обыкновенно разделяются. Валаам – маг и колдун из Месопотамии, который не принадлежал к богоизбранному народу, а потому истинным пророком он быть не может. Те, кто убежден в том, что Валаам – истинный пророк Божий, приводят в ответ довольно весомый аргумент: как может лжепророк изречь мессианское пророчество?
Итак, кто же он – Валаам, сын Веоров? Трудно ответить на этот вопрос, имея под рукой лишь библейский текст. Той информации, которую мы в нем находим, недостаточно для того, чтобы прийти к однозначным выводам. Необходимы дополнительные свидетельства. В настоящем очерке их источником станет для нас иудейская и в первую очередь христианская экзегетические традиции, через призму которых и будет дана оценка личности Валаама.
«Муж с открытым оком»
Для начала обратимся непосредственно к тексту Священного Писания. История Валаама описана в книге Чисел, в главах 22–24. Само повествование свидетельствует о Валааме скорее как о положительном персонаже: он действует как посланец Бога; советуется с Ним, когда приходит посольство от Валака; приносит Ему жертвы; также обращает на себя внимание тот факт, что Валаам называет Бога по имени, т. е. использует священную тетраграмму «יהוה» (Числ. 22, 8.13.18.19); наконец, Валаам благословляет Израиль, а также изрекает пророчество, которое считается мессианским (Числ. 24, 17–19).
Однако есть в тексте места, которые диссонируют с общим настроением повествования. В первую очередь это Числ. 22, 22–35. Исходя из этого отрывка, у нас могут появиться сомнения в верности Валаама Яхве. Здесь говорится о том, что «воспылал гнев Божий за то, что он пошел, и стал Ангел Господень на дороге, чтобы воспрепятствовать ему» (Чис. 22, 22). Это выглядит немного странным, поскольку двумя стихами выше мы читаем о том, как Господь Сам разрешает Валааму идти к Валаку при том условии, что Валаам будет исполнять Его волю (Числ. 22, 20). Что же произошло?
Возможно, косвенное указание на причину гнева Божия содержится в стихах 18 и 19 22-й главы. На повторный призыв Валака пророк отвечает: «Хотя бы Валак давал мне полный свой дом серебра и золота, не могу преступить повеления Господа, Бога моего, и сделать что-либо малое или великое [по своему произволу]; впрочем, останьтесь здесь и вы на ночь, и я узнаю, что еще скажет мне Господь» (Числ. 22, 18–19). Итак, отвергнув предложение первого посольства Валака (Числ. 22, 13), Валаам повторно принимает слуг царя, которые сулят ему огромные богатства. Несмотря на то, что ему уже было повеление от Бога не ходить со слугами Валака, и Валаам прекрасно об этом знает, он по каким-то своим соображениям дерзает еще раз обращаться к Богу с просьбой. И Господь ему разрешает.
Далее следует известный эпизод с явлением ангела, который в грозной форме обращается к пророку: «Я вышел, чтобы воспрепятствовать [тебе], потому что путь [твой] не прав предо Мною» (Числ. 22, 32). Можно предположить, что в путешествие, даже после предупреждения о том, что у его похода должен быть только один мотив – исполнение Божественной воли (Числ. 22, 20), Валаам идет, руководствуясь нечистым намерением, о чем сам текст умалчивает или же не говорит прямо. Поэтому еще раз и уже под страхом смерти Валааму напоминают, чтобы он думал в первую очередь о том, чего хочет Бог, а не он сам. Лишь после этого Валаам продолжает свое путешествие.
И все же этот эпизод в каком-то смысле не омрачает общего пафоса повествования, согласно которому Валаам – скорее верный последователь Бога, которому волей судьбы выпало жить в стане врага. На грозное предупреждение ангела он отвечает видимым раскаянием: «Я согрешил. Я не знал, что Ты стоишь на дороге, чтобы помешать мне. Но теперь, если Ты недоволен, я пойду назад» (Числ. 22, 34). Да и после благословения Израиля Валаам говорит Валаку, что идет к своему народу (Числ. 24, 14), о чем позже свидетельствует и сам священный текст (Числ. 24, 25).
«Пожиратель народа»
Однако если обратиться к более широкому контексту Писания, то личность Валаама предстает перед нами в несколько ином свете. В 25-й главе (сразу после описания событий с Валаамом) повествуется о том, что евреи начали вступать в блудное сожительство с женщинами из племен моавитян и мадианитян, а также принимать участие в культе местного языческого божества Ваал-Фегора (Числ. 25, 1–3). Моисей приказывает казнить всех, кто повинен в этих преступлениях, а Господь посылает израильтянам смертельную болезнь. В результате погибло 24 тысячи человек (Числ. 25, 9). В 31-й главе Моисей призывает отомстить мадианитянам. Указывая на причину своего решения, он говорит: «Вот они, по совету Валаамову, были для сынов Израилевых поводом к отступлению от Господа в угождение Фегору, [за что] и поражение было в обществе Господнем» (Числ. 31, 16). Таким образом, Валаам в данном отрывке предстает как противник народа Божия, который своими советами стал причиной участия евреев в сладострастном культе и отпадения от истинного Богопочитания. Причем, если следовать логике повествования, эти события произошли после истории, о которых повествуют главы с 22-й по 24-ю.
Сам Валаам не избегает участи язычников. Его имя упоминается в тексте Писания среди имен убитых мадиамских вождей (Числ. 31, 8). Необходимо также заметить, что этот список встречается в Писании еще один раз, в книге Иисуса Навина. Здесь рядом с именем Валаама стоит название его профессии, «прорицатель» (קֹּוסֵם) (Нав. 13, 22). Вероятно, это не случайно и является указанием на его вину (ср. Втор. 18, 10–12).
На этом основании можно предположить, что Валаам так и не исполнил намерения вернуться к своему народу (Числ. 24, 15). После того, как впечатление от действия Духа Божия прошло, он передумывает и возвращается к Валаку (по крайней мере продолжает находиться с ним в отношениях, дает советы против Израиля).
Упоминается о Валааме и в книге Второзакония. Здесь мы встречаем явно отрицательную оценку его личности. Так, Моисей предписывает Израилю не принимать в «общество Господне» аммонитян и моавитян, «потому что они не встретили вас с хлебом и водою на пути, когда вы шли из Египта, и потому что они наняли против тебя Валаама, сына Веорова, из Пефора Месопотамского, чтобы проклясть тебя; но Господь, Бог твой, не восхотел слушать Валаама и обратил Господь Бог твой проклятие его в благословение тебе, ибо Господь Бог твой любит тебя» (Втор. 23, 4–6). Как мы видим, Валаам представлен автором в качестве того, кто действует против Израиля, но оказывается слепым орудием в руках Промысла Божия, который все направляет к благим последствиям. Еще ярче эта мысль выражена в книге Иисуса Навина: «И послал и призвал Валаама, сына Веорова, чтоб он проклял вас; но Я не хотел послушать Валаама, – и он благословил вас, и Я избавил вас из рук его» (Нав. 24, 9–10).
Еще одно упоминание о Валааме мы встречаем в книге Неемии. Здесь повествуется о том, как перед народом читается книга Закона и дословно цитируется Второзаконие 23, 5–6. Это становится для евреев основанием для того, чтобы отделить от Израиля все иноплеменное (Неем. 13, 1–3). Как мы видим, «Валаам здесь становится прототипом опасного чужеземца»[1].
Схожую оценку личности Валаама мы находим в иудейской традиции. По словам Филона Александрийского, Валаам безбожный и проклятый, так как он был на стороне врагов, а те благословения, которые он дает Израилю, произносятся против его воли[2]. Возможно, именно по этой причине один из кумранских текстов упоминает его среди лжепророков[3].
В раввинистической литературе мы встречаем многочисленные осуждения Валаама. Здесь он представлен как родоначальник магии, который строит козни евреям еще в Египте, где состоит в сонме языческих жрецов; именно он дает совет фараону бросить в Нил еврейских младенцев; когда Израиль бежит в пустыню, именно он подстрекает амаликитян к нападению на него; отмечается, что в действительности он не хотел давать Израилю благословение, но имел только одно желание – проклясть народ Божий и даже пытался убедить Бога предпочесть Израилю другие, языческие народы. А потому образ Валаама в иудейской письменности становится символом всех врагов Израиля, а само его имя интерпретируют как «пожиратель» и «губитель народа»[4].
Впрочем, в иудейской традиции есть и более сдержанная оценка личности прорицателя. Так, Иосиф Флавий, говоря о нем, избегает всяких негативных выражений. И даже более того, в его словах чувствуется желание оправдать Валаама, показать, что он не был банальным языческим прорицателем[5]. По его словам, «Господь Бог <…> возвысил его даром правильного предвещания будущего»[6], так что сам «Моисей <…> счел возможным в высокой степени почтить Валаама, отметив его пророчества»[7]. Иосиф Флавий не единственный, кто не подвергает личность Валаама критике, указывая в первую очередь на ее положительные стороны. В некоторых иудейских мидрашах прорицатель выступает в роли Моисея языческих народов[8]. Однако причину такой оценки личности Валаама можно усматривать в апологетической тенденции этих текстов: все они были адресованы языческому, греко-римскому окружению иудейства и имели цель установить коммуникацию между двумя культурами.
Таким образом, в Священном Писании Ветхого Завета, а также в иудейской традиции превалирует скорее отрицательная, нежели положительная оценка личности Валаама и его поступка. У богодухновенных авторов, а также у позднейших иудейских писателей его образ ассоциируется с образом противника и врага израильского народа, который изрекает благословение Израилю скорее против своей воли. Подлинные намерения Валаама становятся очевидны из его совета языческим вождям уничтожить еврейский народ путем нравственного и религиозного растления.
«Возлюбивший мзду неправедную»
Что о личности прорицателя говорит христианская традиция? В Священном Писании Нового Завета о Валааме упоминается всего три раза.
Во втором послании апостол Петр предупреждает своих слушателей о том, что вскоре появятся в их среде лжепророки и лжеучители, «которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель. И многие последуют их разврату, и через них путь истины будет в поношении» (2 Пет. 2, 1–2). И далее он продолжает: «Оставив прямой путь, они заблудились, идя по следам Валаама, сына Восорова, который возлюбил мзду неправедную, но был обличен в своем беззаконии: бессловесная ослица, проговорив человеческим голосом, остановила безумие пророка» (2 Пет. 2, 15–16). Таким образом, мы видим, что для апостола образ Валаама является символом лжеучительства. Он же указывает и на одну черту личности прорицателя, о которой не говорится прямо в книгах Ветхого Завета, – сребролюбие. Валаам – прообраз тех учителей, которые проповедуют ложное учение, руководствуясь материальной выгодой. Об этом же прямо говорит апостол Иуда. По его словам, лжеучители проповедуют свои нечестивые учения, одержимые, как и Валаам, жаждой наживы: «Горе им, потому что идут путем Каиновым, предаются обольщению мзды, как Валаам, и в упорстве погибают, как Корей» (Иуд. 11).
Последний раз упоминание о Валааме в Новом Завете мы встречаем в книге Откровения. «Но имею немного против тебя, потому что есть у тебя там держащиеся учения Валаама, который научил Валака ввести в соблазн сынов Израилевых, чтобы они ели идоложертвенное и любодействовали. Так и у тебя есть держащиеся учения Николаитов, которое Я ненавижу» (Откр. 2, 14–15). Мы видим, что в данном случае, как и в послании апостола Петра, Валаам выступает прототипом еретиков (николаитов), которые вводят христиан в соблазн, как некогда язычники по совету прорицателя соблазняли евреев идолослужением и блудом.
Таким образом, новозаветные авторы делают важное замечание по сравнению с иудейской традицией относительно личности Валаама: они указывают на мотив, который двигает прорицателем на протяжении всего библейского повествования, – сребролюбие. Это в полной мере объясняет странное противоречие в тексте Писания. Несмотря на первый запрет идти к Валаку, Валаам, прельщенный помыслом о щедром воздании, все равно обращается к Богу с просьбой отпустить его к царю. Господь в этом случае действует мудро: Он поступает с Валаамом как поступает родитель с маленьким ребенком – «ну что с тобой делать раз ты такой упрямый, иди, но делай то, что Я тебе скажу». Бог обращает злую волю к благим последствиям, осуществляя таким образом домостроительство нашего спасения. Валаам идет, но в своем сердце продолжает взращивать помысел о награде. Тогда Господь устрашает его через Своего посланца. И далее Валаам изрекает свои пророчества в состоянии страха перед грозным Божеством израильтян, вопреки желаниям своей греховной воли. После страсть все же побеждает, и он вступает в преступный союз с Валаком, научая того, как именно можно погубить Израиль.
Эту традицию оценки личности Валаама продолжают практически все без исключения христианские авторы. Так же как и новозаветные писатели, они в первую очередь обращают внимание на внутренние мотивы поступка Валаама. В качестве примера можно привести слова блж. Феофилакта Болгарского, который в своих комментариях обобщает опыт предшествующей церковной экзегезы. В толковании на вторую главу послания апостола Петра, посвященную обличению лжепророков, он говорит: «Валаам, сын Восоров <…> по любви к подаркам возлюбил и награду неправедную. Но он был обличен в своем беззаконии. Бессловесная ослица, проговорив человеческим голосом, остановила безумие пророка. Отсюда научаемся, что Валаам, получив однажды запрещение от Бога идти к Валаку, снова побуждаем был к тому надменной своей страстью, которую он откармливал своим неистовым чародейством»[9].
По мысли христианских экзегетов, именно страсть сребролюбия, а отнюдь не желание следовать воле Бога становится главным мотивом всех поступков Валаама, который ищет единственно своей выгоды. Именно в этом свете толкуются и все, казалось бы, благочестивые действия прорицателя, о которых упоминается в библейском повествовании о нем.
В толковании на Четвероевангелие, авторство которого приписывают прп. Ефрему Сирину, изготовление Валаамом семи жертвенников комментируется так: «Все они старались уподобиться людям достойным, (но) не по любви к добру, а ради собственной выгоды. Таков был Валаам, который выстроил семь жертвенников (Числ. 23, 1), а так как слышал, что молитвы предков были приняты ради принесенной (ими) жертвы, то и сам принес жертву (Числ. 23, 2–6)»[10].
Не свидетельствует о добродетельности Валаама, по мнению свт. Григория Двоеслова, и его желание праведной смерти (Числ. 23, 10). Святитель объясняет эти слова минутным настроением прорицателя, а не его постоянством в добродетели. «Часто также мы сокрушаемся о проступках; и однако же, после сокрушения, возвращаемся к тем же самым проступкам. Так Валаам, воззрев на кущи народа Израильского, заплакал и обещался в смерти быть им подобным, говоря: “да умрет душа моя смертью праведников, и да будет кончина моя, как их!” (Числ. 23, 10), но как только прошел час сокрушения, тотчас опять решился на нечестие корыстолюбия. Ибо за обещанные дары он дал совет на умерщвление того народа, коего смерти желал самому себе, и забыл о том, о чем плакал, когда не хотел истреблять того, чего сильно желал по сребролюбию»[11].
Отдельное внимание отцы уделяют эпизоду, в котором Бог разрешает-таки Валааму идти к Валаку. По мысли блж. Феодорита Кирского, в этом отрывке акцент сделан не на праведности прорицателя, который одержим желанием обогатиться, а на благости и милости Господа, Который снисходит даже к желаниям грешника. «Поелику Валаам, – пишет он, – обольстившись обещанными деньгами и думая, что Владыка Бог переменит Свою волю, снова вопрошал: “надобно ли идти ему с посланными”; то Бог дозволил идти, как бы так говоря: “иди, потому что желаешь этого; но знай: ты будешь говорить, что Я восхощу”»[12].
Посыл, согласно которому помысел Валаама нечист и греховен, заставляет некоторых экзегетов поставить совершенно неожиданный (с точки зрения текста Писания) вопрос: а вообще, в какой степени миссия Валаама инициирована Богом? Здесь мы встречаем довольно любопытные решения.
Свт. Григорий Нисский сравнивает эпизод, в котором Бог разрешает Валааму идти к Валаку (Числ. 22, 19), с историей явления Саулу духа Самуила. По мысли святителя, в обоих случаях речь идет о дьявольском наваждении. «Ибо во многих местах Писания, – пишет свт. Григорий, – находим обычай вместо действительного описывать кажущееся, как в истории Валаама. Сначала говорит он: “Послушаю, что возглаголет во мне Бог” (Числ. 22, 19). А после сего Валаам, узнав, что Богу угодно не проклинать израильтян, “не иде по обычаю в сретение волхвованием” (Числ. 24, 1). Неосмотрительный подумает, что и там (в первом случае. – Д. Б.) с Валаамом беседовал истинный Бог, хотя пояснение показывает, что Писание так наименовало не истинного Бога, но кого Валаам почитал Богом. Поэтому и здесь представлявшийся Самуилом притворно повел речь как бы от лица Самуилова, и демон, искусно заключая по вероятностям, подражал пророчеству»[13]. Другими словами, по мысли свт. Григория, по крайней мере во второй раз (см. Числ. 22, 19) Валаам просит разрешения отправиться в путь с послами Валака не у Бога. Господь вмешивается в происходящее позже, угрожая Валааму и обращая его проклятия в благословение.
Схожую мысль встречаем и у свт. Василия Великого. По его словам, Священное Писание часто использует имя «бог» даже для того, чтобы указать на низменные и недостойные предметы, например на идолов и бесов. В подтверждение своей мысли свт. Василий приводит несколько примеров (Иер. 10, 11; Пс. 95, 5; 1 Цар. 28, 13), среди которых мы видим упоминание об истории Валаама: «Да и о Валааме, который был птицегадатель и волхв, как говорит Писание, в руке носящий волхвования (Числ. 22, 7), и чрез наблюдение полета птиц преуспел в демонском учении, в Писании повествуется, что он советовался с богом (Числ. 23, 4)». Очевидно, что для свт. Василия Валаам не мог общаться с Богом уже только в силу того, что он «птицегадатель и волхв», а также «чрез наблюдение полета птиц преуспел в демонском учении»[14].
Блж. Феодорит также рассуждает об источнике видений Валаама. Однако, в отличие от двух святителей, он предлагает иное решение этого вопроса. По его мысли, Валаам не знает истинного Бога, а потому взывает не к Нему. Однако отвечает ему именно Господь. «Он не вопрошал истинного Бога; но ответствовал ему Бог не призываемый, даже неведомый им. Ибо сказано: “прииде Бог Валааму и рече ему: что человецы сии у тебе” (Числ. 22, 9)? Спрашивает же о сем не потому, что не знал причины их пришествия, но чтобы по ответу волхва приказать, что ему делать»[15].
Итак, мы видим, что, по мысли святых отцов, мотивы поступка Валаама далеко не благочестивы. Всеми его действиями руководит страсть к наживе. Эта страсть наполняет все деяния прорицателя отрицательным содержанием. Допускается даже мысль о том, что он общается не с Богом, а с нечистым или же не имеет изначально намерения обращаться к Богу. Все вышесказанное создает для христианских экзегетов достаточные основания для того, чтобы прямо называть Валаама лжепророком (ψευδόμαντις)[16].
«Моисей для язычников»
Справедливости ради необходимо заметить, что образ Валаама в святоотеческом наследии далеко не статичен. Примечателен в этом отношении комментарий свт. Амвросия Медиоланского. Подобно другим экзегетам, он упрекает Валаама в жадности[17]. Однако в первую очередь заслуживают внимания следующие слова святителя: «Итак, почему он еще навлек на себя негодование, как не потому, что одно говорил, а другое замышлял? Ведь Бог ищет сосуд чистый, не запятнанный нечистотой и мерзостями. Стало быть, Валаам подвергся испытанию (курсив мой. – Д. Б.), но не заслужил одобрения, поскольку был полон лжи и обмана»[18].
Уже было сказано о том, что в иудейской традиции встречается мнение, согласно которому Валаам – не простой языческий прорицатель, но некто больший, некто, кто может быть назван «Моисеем для язычников». О чем-то подобном речь идет и в данном случае. Из Священного Писания нам известно, что Господь имел Своих служителей не только среди еврейского народа. Так, можно вспомнить таинственного Мелхиседека, праведного Иова, а также тестя Моисея, священника мадиамского Иофора. Все они служили Господу. Ничто не мешает нам допустить мысль о том, что Валаам также был один из тех, кто хранил предание о Едином Боге и был Его служителем вне Израиля. Об этом косвенно может свидетельствовать тот факт, что Валаам был родом из Пефора, что на Евфрате (см. Числ. 22, 5), – местность, которая была населена потомками Сима, откуда вышел Авраам и где с большой вероятностью могли хранить и передавать память о древних временах[19].
Однако, в отличие от своих предшественников, Валаам не сохраняет верность Господу. Его губит жадность и любовь к наживе, по причине чего он и начинает торговать своим даром и в результате оказывается в числе противников Израиля. Таким образом, рассказ о Валааме – это не просто еще один эпизод из истории странствования евреев. Это исполненное драматического напряжения повествование, изображающее трагический момент в судьбе некогда пророка Божия: его испытание Господом и окончательное падение.
Итак, если принять во внимание все вышесказанное, в христианской традиции заключения о личности Валаама делаются в следующих границах: в худшем случае перед нами лжепророк, в лучшем – человек, обладавший великими дарованиями, Моисей для язычников, но который, поддавшись страстям, отпал от истинного богопочитания[20].
Пророк Рождества
Несмотря на то, что в среде иудейских и христианских экзегетов превалирует отрицательная оценка личности Валаама, в этих же традициях он упоминается и в положительных контекстах, главным из которых является мессианский.
Уже в иудейской традиции большое внимание уделяется не столько личности самого прорицателя, сколько его пророчеству о звезде. Именно здесь оно впервые получает статус мессианского. Большую роль в этом сыграл перевод Семидесяти. Если в масоретском тексте говорится о «жезле (שֵׁבֶט) от Израиля», который сокрушит князей Моава, то здесь речь идет уже о «человеке (άνθρωπος) от Израиля» (Числ. 24, 17). Помимо этого, пророчество Валаама о звезде, без упоминания личности прорицателя, цитируется среди других пророчеств, которые иудеями периода Второго храма рассматриваются как мессианские[21].
Христианская традиция усваивает этот взгляд и предлагает видеть исполнение этого пророчества в событиях Рождества Христова. Зачастую его связывают с явлением Вифлеемской звезды. Об этом свидетельствуют не только древнехристианские тексты[22], но также ранняя иконография. Так, например, в катакомбах Петра и Марцеллина (Рим, III-IV вв.) мы встречаем изображение Валаама, который указывает на звезду (Рис. 1).
К чуть более позднему периоду относится изображение Валаама в катакомбах на Виа Латина (Рим, IV). Здесь мы видим изображение Валаама, ослицы и ангела с мечом, в небесах – звезда (Рис. 2).
Византийская гимнография в целом представляет Валаама пророком Рождества. Так, в каноне Предпразднства Рождества Христова поется: «Ныне из Иакова, якоже Валаам рече, раждается Христос: языки же огосподствует, и возвысится благодатию Царство Его, пребывающее непреемно» (тропарь 3 5-й песни канона на утрени). В тексте этой же службы мы читаем: «Волхва звездочетца Валаама гадания ныне исполняются, возсия бо звезда от Иакова и настави к Солнцу славы дары носящия волхвы, от Персиды цари» (тропарь3 3-й песни канона на повечерии).
На этом же основании устанавливается связь между волхвами и Валаамом. Так, в 4-й песни канона Рождества читаем: «Волхва древле Валаама словес ученики, мудрыя звездоблюстители, радости исполнил еси, звезда от Иакова возсияв Владыко, языков начаток вводимый, приял же еси яве: слава силе Твоей, Господи». Об этом же читаем и у христианских экзегетов. Свт. Иоанн Златоуст в беседе «На Рождество Господа нашего Иисуса Христа» говорит: «Эти волхвы из рода пророка Валаама, наследники его книг и пророчеств»[23].
В результате образ Валаама в каком-то смысле начинает рассматриваться безотносительно к его историческому ветхозаветному контексту и окрашивается в светлые тона. Наглядное подтверждение тому находим в поздневизантийской иконографии. Здесь мы можем встретить Валаама в числе ветхозаветных праведников, которые пророчествовали о Спасителе. При этом прорицателя могли изображать даже с нимбом. Яркий пример мы встречаем в композиции «Похвала Богоматери» (Рис. 3).
Здесь Валаам представлен в числе пророков, окружающих Богоматерь. Обыкновенно его образ расположен непосредственно под образом Пресвятой Богородицы, как правило, одной рукой он указывает на звезду (Рис. 4).
Таким образом, мы видим, что единственный положительный контекст, в котором появляется Валаам, – контекст Рождества Христова. Несмотря на то, что, по мнению большинства экзегетов (как иудейских, так и христианских), Валаам – лжепророк, он изрек важное мессианское пророчество.
И здесь мы возвращаемся к началу нашего очерка. Ведь, по словам самого апостола Петра, «никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым» (2 Пет. 1, 21). Возникает вопрос, который можно сформулировать следующим образом: как возможно, чтобы человек обуреваемый страстью, по сути лжепророк, оказался «движим Духом Святым», так что изрек одно из величайших пророчеств о Мессии?
«Пророчества прекратятся»
В святоотеческой традиции мы находим достаточно ответов на поставленный вопрос. Если их обобщить, можно прийти к следующему заключению: Дух Святой может действовать через человека недостойного, притом против воли последнего. При этом, изрекая пророчество, человек может даже не понимать, что он говорит.
В беседе на Евангелие от Иоанна, рассуждая о том, как мог первосвященник Каиафа предсказать то, что Спаситель умрет за людей (Ин. 11, 49–51), свт. Иоанн Златоуст утверждает, что благодатные пророчества могут изрекать и недостойные: «Видишь, какова сила архиерейской власти? Удостоившись вполне архиерейства, хотя был недостоин, он пророчествовал, сам не разумея того, что говорил. Благодать воспользовалась только его устами, но не коснулась нечистого сердца. Так и многие другие предсказали будущее, хотя были недостойны, например: Навуходоносор, фараон, Валаам»[24].
Свт. Василий Великий указывает на причины, по которым это может произойти. Размышляя о природе пророческого вдохновения, он пишет: «Но почему и фараон и Навуходоносор имели такое предвидение? Потому что, правя состоянием мирских дел, должны были предвидеть для возбуждения веры в других. А почему пророчествуют и Валаам, и Каиафа? Потому что и они имели людей, которые их слушались, один как архиерей, а другой как волхв (см.: Нав. 13, 22). Здесь причиной не чистота души, не просветление ума, который созерцает Бога и в Нем почерпает силу, но домостроительно сообщенное им слово, не по достоинству, а по требованию времени»[25].
По мысли отцов, Писание изображает ряд отрицательных персонажей, которые являются слепым орудием в руках Божественного Промысла и через которых действовал Дух Божией в соответствии с моментом. При этом они не осознавали того глубокого смысла, который содержали их слова. Вот как эту мысль формулирует блж. Иероним: «Пророчествовать, проявлять силы [чудотворений] и изгонять бесов не есть заслуга того, кто действует; он производит это или через призывание имени Христова, или же это подается ради осуждения тех, которые призывают, и ради пользы тех, которые видят и слушают; так что, хотя люди и презирают творящих чудеса, однако они должны чтить Бога, вследствие призывания имени Которого совершаются столь многие чудеса; потому что и Саул (1 Цар. 10, 11–12), и Валаам (Числ. 23, 16), и Каиафа (Ин. 11, 49.51) пророчествовали, не зная, что они говорят; и Фараон (Быт. 41, 17), и Навуходоносор (Дан. 2, 1.45) в сновидениях предузнают будущее, и сыновья Скевы, – по свидетельству книги Деяний апостолов, – наглядно, изгоняют демонов (Деян. 19, 14). Ведь и об апостоле Иуде повествуется, что, имея душу предателя, он среди прочих апостолов совершил многие знамения»[26].
Подводя некую черту, можно привести рассуждения блж. Августина. Говоря о пророческом даре в целом, он пишет: «Если скажет кто-либо нечто относящееся к мудрости, не следует тотчас же считать его мудрецом. Точно так же и тот, кто вдруг изрек пророчество, не должен причисляться к пророкам… Итак, не будем удивляться, если некое Божественное действие проявляется в людях, заслуги или характер которых оно превосходит, когда по случаю угодно Богу явить нечто такое в целях некоего обозначения»[27].
Итак, Валаам изрекает пророчество не в силу личной святости и близости к Богу, как другие ветхозаветные пророки, но против своей воли, по требованию обстоятельств и, возможно, не осознавая, что он делает. Таким образом, по мысли христианских авторов, Валаам – всего лишь инструмент, который использует Господь, осуществляя план домостроительства нашего спасения. Примечательно, что эта идея усиливается за счет сюжетных ходов библейского повествования: подобно тому, как ослица, бессловесное животное, заговорило по дару свыше, так и духовно бессловесный Валаам произнес по внушению свыше мессианское пророчество.
Все изложенное выше позволяет нам сделать несколько важных выводов, которые актуальны для всех поколений христиан. С одной стороны, библейское повествование о прорицателе является ярким свидетельством той истины, что «Дух дышит, где хочет» (Ин. 3, 8). Только Ему решать, в каких обстоятельствах, как и посредством чего осуществлять домостроительство нашего спасения. История, как священная, так и всемирная, знала тех, кто изрекал пророчества, не будучи святыми ветхозаветной церкви или же даже являясь откровенными противниками Истины. Как мы видели, отцы приводят достаточно примеров. Здесь в первую очередь можно вспомнить Каиафу, который пророчествует о Христе (Ин. 11, 49-51). Пророчествовали о Спасителе мира и те, о ком священная история умалчивает. Так, например, наиболее известны предсказания Сивилл[28] и Вергилия[29], образы которых порой даже размещают на этом основании в нижних ярусах иконостасов. Предание в лице св. Иустина Мученика называет их христианами до Христа. «Мы научены, – говорит он, – что Христос есть перворожденный Бог, и мы выше объявили, что Он есть Слово, коему причастен весь род человеческий. Те, которые жили согласно со Словом, суть христиане, хотя бы считались за безбожников: таковы между эллинами – Сократ и Гераклит и им подобные, а из варваров – Авраам, Анания, Азария и Мисаил, и Илия и многие другие: пересказывать их действия или имена было бы, я знаю, утомительно, и в настоящий раз я удержусь от этого»[30].
С другой стороны, способность пророчествовать (а также исполнение предсказанного) никогда не являлось окончательным мерилом и показателем святости для православной традиции. На первом месте всегда были верность Христу, святость жизни и ревность о Боге, которые проявляют себя в подвиге жертвенной любви по отношению к ближнему. Ведь только Любовь, по словам ап. Павла, «никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (1 Кор. 13, 8).
Литература
Источники
Августин Иппонский, блж. О различных вопросах к Симплициану // Августин Иппонский, блж. Трактаты о различных вопросах. М.: Центр библейско-патрологических исследований, 2005.
Василий Великий, свт. Толкование на книгу пророка Исаии // Творения: в 7 т. Т. 2 (кн. 1). М.: СТСЛ, 1845. (Творения святых отцов в русском переводе: история и современность; т. 2).
Василий Великий, свт. Письмо 181 (189). К Евстафию, первому врачу // Творения: в 2 т. Т. 2. М.: Сибирская благозвонница, 2009. (Полное собрание творений святых отцов Церкви и церковных писателей в русском переводе; т. 4).
Вергилий. Буколики. [Электронный ресурс]. URL: https://rustih.ru/vergilij-bukoliki/#glava-4 (дата обращения 20.02.2021).
Григорий Двоеслов, свт. Беседы на Евангелие. М.: Изд-во Московского Подворья СТСЛ, 2009.
Григорий Нисский, свт. О чревовещательнице. Письмо к епископу Феодосию // Творения: в 8 т. Т. 4. М.: Тип. В. Готье, 1862.
Филарет (Дроздов), свт. Слово по освящении храма Святителя Николая, что в Толмачах // Творения: в 5 т. Т. 3. М.: Новоспасский монастырь, 2006.
Ефрем Сирин. Толкование на Четвероевангелие // Творения: в 8 т. Т. 8. СТСЛ, 1995.
Иероним Стридонский, блж. Толкование на Евангелие Матфея. М.: Сибирская благозвонница, 2018.
Иоанн Златоуст, свт. Беседы на Евангелие от Иоанна. Беседа 65 // Творения: в 12 т. Т. 8 (кн. 1). СПб.: Изд-во СПбДА, 1902.
Иоанн Златоуст, свт. На Рождество Господа нашего Иисуса Христа // Творения: в 12 т. Т. 10 (кн. 1). СПб.: Изд-во СПбДА, 1904.
Иосиф Флавий. Иудейские древности: в 2 т. Т.1. М.: ООО «Издательство АСТ»: «Ладомир», 2002.
Ириней Лионский, сщмч. Против ересей. Доказательства апостольской проповеди / Пер. прот. П. Преображенского, проф. Н.И. Сагарды. СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2008.
Иустин Философ, мч. Первая апология // Сочинения святаго Иустина, философа и мученика / пер., введ. и комм. прот. П. Преображенского. М.: Университетская типография, 1892.
Кирилл Александрийский, свт. О поклонении и служении в Духе и истине // Кирилл Александрийский, свт. Творения: в 3 т. Т. 1. М.: Паломник, 2000. (Библиотека отцов и учителей Церкви; т. 8).
Феодорит Кирский, блж. Изъяснение трудных мест Божественного Писания. М.: ИС РПЦ, 2003.
Феофилакт Болгарский, блж. Толкование на книгу Апостол. СТСЛ, 2015.
Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I–VIII веков. Ветхий Завет. Т. 3: Книги Исход, Левит, Числа, Второзаконие / Пер. с англ., греч., лат., сир. Под ред. Джозева Т. Линхарда / Русское издание под ред. Н.А. Кульковой и С.С. Козина. Тверь, 2010.
[1] Валаам // Православная энциклопедия. Т. 6. М., 2003. С. 507. Последнее упоминание Ветхого Завета о Валааме мы находим в книге пророка Михея (Мих. 6:4, 5). Однако из текста, в котором пророк перечисляет деяния Божии, связанные с избавлением Израиля от египетского рабства, нельзя понять, какую оценку Валааму дает сам автор. Акцент здесь делается в первую очередь на помощи Бога Израилю, в связи с чем и упоминается об истории с Валаком и Валаамом.
[2] Валаам // Православная энциклопедия. Т. 6. М., 2003. С. 508.
[3] В свитке 4 Q339 читаем: «Лжепророки, которые воскресали в [Израиле], Валаам [сын] Беора, [С]тарик из Святилища, [Зеде]кин сын Ха[на]аха, [Аха]б сын K[ол]иаха, [Зеде]кин сын Ма[а]сейха, [Шемаях Не]хлемайт, [Хананян сын Аз]ура, [пророк из Гиб]еона» (Апокрифы, околохристианские тексты. [Электронный ресурс]. URL: https://biblia.org.ua/apokrif/kumran/2fragm.shtml.htm (дата обращения 20.02.2021).
[4] Валаам // Православная энциклопедия. Т. 6. М., 2003. С. 508.
[5] См.: Иосиф Флавий. Иудейские древности: в 2 т. Т. 1. М., 2002. С. 204-205.
[6] Иосиф Флавий. Иудейские древности: в 2 т. Т. 1. М., 2002. С. 201.
[7] Там же. С. 209-210.
[8] Валаам // Православная энциклопедия. Т. 6. М., 2003. С. 508.
[9] Феофилакт Болгарский, блж. Толкование на книгу Апостол. Сергиев Посад, 2015. С. 267.
[10] Ефрем Сирин, прп. Толкование на Четвероевангелие // Творения: в 8 т. Т. 8. Сергиев Посад, 1995. С. 144.
[11] Григорий Двоеслов, свт. Беседы на Евангелие. М., 2009. С. 117.
[12] Феодорит Кирский, блж. Изъяснение трудных мест Божественного Писания. М., 2003. С. 158-159.
[13] Григорий Нисский, свт. О чревовещательнице. Письмо к епископу Феодосию // Творения: в 8 т. Т. 4. М., 1862. С. 197-198.
[14] Василий Великий, свт. Письмо 181 (189). К Евстафию, первому врачу // Творения: в 2 т. Т. 2. М., 2009. С. 714. (Полное собрание творений святых отцов Церкви и церковных писателей в русском переводе; т. 4).
[15] Феодорит Кирский, блж. Изъяснение трудных мест Божественного Писания. М., 2003. С. 158.
[16] «Сам Бог защищал его (Израиль. – Д. Б.) и заставил лжепророка (ψευδόμαντις) Валаама произнести на него благословение вместо проклятия, для которого он был нанят» (Кирилл Александрийский, свт. О поклонении и служении в Духе и истине // Кирилл Александрийский, свт. Творения: в 3 т. Т. 1. М., 2000. С. 241. (Библиотека отцов и учителей Церкви; т. 8).
[17] «Так, когда он первый раз вопрошал, следует ли ему отправляться к тому народу тщеты, и было ему запрещено, он отказал им, но потом, когда были посланы послы более представительные, обещания даны более заманчивые, а дары – более многочисленные, он, в то время как обязан был отказать, прельстился и решил вопросить во второй раз, как будто Бога можно преклонить ценностью даров. И ему был дан ответ как человеку жадному, а не как ищущему правды: скорее чтобы посмеяться, нежели чтобы наставить» (Библейские комментарии отцов Церкви и других авторов I–VIII веков. Ветхий Завет. Т. 3: Книги Исход, Левит, Числа, Второзаконие. Тверь, 2010. С. 388).
[18] Там же.
[19] Подробно об этом см.: Серафим (Мещеряков), еп. Прорицатель Валаам. СПб., 1899. С. 68-106.
[20] О том, что Валаам какое-то время был верен Богу, однако не прошел испытание, прямо говорит и свт. Филарет Московский: «Валаам, человек, которого пророческий характер затмевается тем, что не выдержан до конца его жизни. Не скрывая сего обстоятельства, я не усомнился, впрочем, в книге истинного Пророка (Моисея. – Д. Б.) взять верно пересказанные слова, произнесенные Валаамом, как достойные внимания: потому что произнесены оныя еще тогда, когда он, не прельщаясь корыстию и честию от языческого царя, сохранял себя верным духу видения и Слову Божию; а потому мог даже пророчествовать о Христе и о спасительной Его смерти и воскресении (Чис. 24, 9)» Филарет (Дроздов), свт. Слово по освящении храма Святителя Николая, что в Толмачах // Творения: в 5 т. Т. 3. М., 2006. С. 286.
[21] Так, например, в апокрифическом Завещании двенадцати патриархов читаем: «Тогда восставит Господь священника нового, коему все слова Господа откроются, и сам будет вершить он суд правды на земле множество дней. И взойдет на небесах звезда его, словно царская, свет знания несущая, словно свет солнца, и возвеличится во вселенной» (Апокрифические апокалипсисы. СПб.: Алетейя, 2001. С. 68); «После того взойдет вам звезда из Иакова в знак мира, и восстанет человек [от семени моего], как солнце справедливости, и будет жить с людьми в кротости и справедливости, и не будет на нем никакого греха» (Там же. С. 80).
[22] На эту связь указывают уже древнехристианские авторы. Так, например, свщмч. Ириней Лионский (II в. по Р.Х.) пишет: «Итак один и тот же Бог, проповедуемый пророками и возвещенный Евангелием, и Его Сын, Который от плода чрева Давидова, т. е. от Девы Давидовой, и Эммануил, и о Его-то звезде пророчествовал Валаам» (Ириней Лионский, свщмч. Против ересей. Доказательства апостольской проповеди / Пер. прот. П. Преображенского, проф. Н.И. Сагарды. СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2008. С. 238).
[23] Иоанн Златоуст, свт. На Рождество Господа нашего Иисуса Христа // Творения: в 12 т. Т. 10 (кн. 1). СПб., 1904. С. 932.
[24] Иоанн Златоуст, свт. Беседы на Евангелие от Иоанна. Беседа 65 // Творения: в 12 т. Т. 8 (кн. 1). СПб., 1902. С. 437.
[25] Василий Великий, свт. Толкование на книгу пророка Исаии // Творения: в 7 т. Т. 2 (кн. 1). М., 1845. С. 8-9. (Творения святых отцов в русском переводе: история и современность; т. 2).
[26] Иероним Стридонский, блж. Толкование на Евангелие Матфея. М., 2018. С. 85-86.
[27] Августин Иппонский, блж. О различных вопросах к Симплициану // Трактаты о различных вопросах. М., 2005. С. 257.
[28] О пророчествах сивилл см.: Магерамов А. Пророчества Сивилл и других оракулов о пришествии Спасителя. [Электронный ресурс]. URL: http://artofwar.ru/m/maa/text_0660.shtml (дата обращения 20.02.2021).
[29] Считается, что Вергилий пророчествует о Спасителе в своем сочинении «Буколики» («Пастушьи песни»). Так, в IV эклоге он (ссылаясь, кстати, на пророчество сивиллы Кумской) пишет: «Круг последний настал по вещанью пророчицы Кумской, / Сызнова ныне времен зачинается строй величавый, / Дева грядет к нам опять, грядет Сатурново царство. / Снова с высоких небес посылается новое племя. / К новорождённому будь благосклонна, с которым на смену / Роду железному род золотой по земле расселится…» (Вергилий. Буколики. [Электронный ресурс]. URL: https://rustih.ru/vergilij-bukoliki/#glava-4 (дата обращения 20.02.2021). Все последующее повествование эклоги больше походит на эсхатологические пророчества книги пророка Исаии, в которых говорится о наступлении царства Мессии, в котором «возляжет лев с агнцем» (Ис. 65:25).
[30] Иустин Философ, мч. Первая апология // Сочинения святаго Иустина, философа и мученика. М., 1892. С. 77.
Источник: Барицкий Д. С., свящ. Образ пророка Валаама в христианской традиции // Библейские схолии. 2022. No 1 (2). С. 63–83.