Статья магистра богословия, аспиранта Минской духовной академии священника Сергия Пинчука представляет собой историко-каноническое исследование, посвященное полемике о праве высшего церковного суда, имевшей место в ходе так называемого «дела патриарха Никона». В отношении патриарха Никона было проведено два судебных процесса – в 1660 и 1666 гг. Второй процесс инициировался и понимался как апелляционный, поскольку патриарх не был согласен с решениями, вынесенными на суде 1660 г. В канонической практике Русской Православной Церкви этот процесс является единственным прецедентом, когда предстоятелем Церкви предпринималась попытка апелляции к Константинопольскому патриарху как к высшей судебной церковной инстанции. Однако данное дело породило и множество церковно-канонических споров о том, каким именно должен быть высший суд Церкви и кто имеет полномочия его возглавлять. Ряд участников полагал, что высший суд внутренне замыкается в каждой Поместной Церкви: таковым мог быть суд патриарха или собора архиереев этой же Церкви. Другие же считали, что эти полномочия принадлежат Константинопольскому патриарху и даже Вселенскому Собору.

Введение

Судебный процесс над патриархом Московским и всея Руси Никоном (1605–1681), инициированный царем Алексеем Михайловичем (1629–1676), можно назвать ярким и, возможно, единственным примером, когда в Русской Православной Церкви предпринималась попытка осуществления суда над лицом, статус которого давал ему полномочия самому представлять суд высшей инстанции.

Над патриархом Никоном было совершено два суда – в 1660 и в 1666 гг. При этом проведение суда 1666 г. позиционировалось как проведение суда второй инстанции, поскольку патриарх не был согласен с решением суда 1660 г. Основным доводом судимого иерарха было то, что суд 1660 г. был неправомочен рассматривать дело, где виновной стороной являлся патриарх^[1].

В истории Русской Православной Церкви это был единственный прецедент, когда высшим церковным иерархом делалась попытка обращения к Константинопольскому патриарху, исходя из понимания, что он наделен полномочиями высшего церковного судьи. Однако не все лица, прямо или опосредованно участвовавшие в суде над опальным патриархом, придерживались такой же позиции. В деле патриарха Никона среди ряда архиереев и ученых богословов своего времени возникла полемика о сущности высшего церковного суда, пределах его действия, а также о полномочиях его председателей. Главный вопрос заключался в следующем: имеет ли Константинопольский патриарх (а в некоторых случаях и другие восточные патриархи) власть принимать апелляции от представителей других патриархатов (в частности патриарха Московского), или же подобные дела должны окончательно разрешаться в пределах каждой Поместной Церкви.

Источниками, согласно которым мы можем судить об имевшей место церковно-правовой полемике по делу патриарха Никона, являются прежде всего процессуальные документы Соборов 1660 и 1666 гг., (Дело 1897, 81), содержащие в себе мнения лиц, участвовавших в судебном процессе над патриархом Московским Никоном. Еще одним немаловажным источником является эпистолярное наследие высших церковных и государственных лиц по этому делу (Субботин 1862, 192). Именно в письмах мы обнаруживаем позицию по делу греческих иерархов, не прибывших в Россию принимать участие в суде над опальным патриархом (Собрание 1828, 84). В переписке с царем Алексеем Михайловичем высказывает свою каноническую позицию непосредственно и сам патриарх Никон [Карташев 1992, 327].

 Следует отметить, что вопрос суда над патриархом Московским Никоном поднимался в литературе не единожды. Эту тему затрагивали почти все церковные историки, в сферу научных интересов которых входила русская церковная история XVII в. Среди самых ярких можно назвать митрополита Макария (Булгакова) [Булгаков 1996, 175–189], Карташева А. В. [Карташев 1992, 320–335], Знаменского П. В. [Знаменский 1876, 222]. Стоит, однако, отметить, что указанное дело в основном изучалось с исторической точки зрения. Церковно-правовые исследования в этой части фактически не велись. Между тем судебно-процессуальная полемика по этому процессу обнаруживает в себе значимые детали, которые касаются канонических позиций русской и греческой сторон о сущности и составе высшего апелляционного суда Православной Церкви. Проблема высшей церковной апелляции и сейчас является актуальной для ряда Поместных Церквей, а единое понимание о высшем церковном суде в Православной Церкви до сих пор не выработано.

В этой связи целью исследования, представленного в настоящей статье, является выяснение представлений, имевших место в XVII в. среди представителей Русской Православной Церкви и восточных православных патриархатов, о сущности и составе высшего церковного суда на примере судебного процесса над патриархом Московским Никоном.

Для решения поставленной цели представляется необходимым решить следующие задачи:

1. Установить каноническую позицию в части осуществления высшего церковного правосудия среди участников судебного процесса над Патриархом Никоном со стороны Русской Православной Церкви.
2. Исследовать каноническую позицию представителей восточных патриархатов, принимавших как непосредственное, так и опосредованное участие в судебном рассмотрении дела патриарха Московского Никона.

Мнение представителей Русской Православной Церкви

Судебный процесс над патриархом Никоном создавал ряд сложностей для царя Алексея Михайловича – необходимо было провести собор так, чтобы суд над опальным патриархом был признан законным. А. В. Карташев отмечает, что греки прямо подсказывали царю Алексею Михайловичу, как законному по теократическим понятиям главе церковного управления, что православный царь, поступая по формальной законности, тем не менее ей не связывается. Он властен поступить и по высшей мудрости власти, которая выше и строгости и милости, сочетая и то и другое в самодержавном синтезе [Карташев 1992, 326]. Так, Хиосский архиепископ Кирилл писал Алексею Михайловичу грамоту, в которой делал явный намек на возможность своим царским положением самостоятельно поставлять патриарха^[2].

Однако и патриарх Никон писал царю: «Ныне же слышу, яко чрез законы церковные Сам изволиши священные чины судити, их же не поверено ти есть судити от Бога» (Субботин 1862, 192). Кроме того, Никон, называл собор по его делу «не точию сонмищем иудейским, но и бесовским» [Карташев 1992, 327].

Старец Епифаний Славинецкий писал царю о более канонических приемах осуществления правосудия по отношению к Никону. Делая акцент на 9-м правиле Халкидонского Собора, он считал, что только патриарх Константинопольский может судить патриарха другой Церкви: «Судити же его кто от нас и како может? понеже по правилу 9-му IV-го Вселенскаго Собора, иже в Халкедоне: аще епископ имеет что на митрополита своего, Коньстантиня града патриарху да возвестят, ему же под иными патриархи Архиереов сущих судити. А зде с высше неже с митрополитом дело, ибо с всея Pocciи патриархом, со отцем отцев и пастырем пастырей. Кто же из сынов отца, которая овца пастыря судити дерзость восприимет? Отнюд моим разсуждением не мощно, токмо возвестити патриарху Коньстантиня града»^[3]. Основываясь на схожих примерах из древней канонической практики, он считает, что вопрос о Никоне и о выборах нового патриарха должен решаться на соборе, который собрал бы всю полноту Церкви: «Убо мощно по сих образех в настоящем приключении, – оставлении архиерейского престола от святейшего Никона, бывшом в церкве соборней, при преосвященных архиереях, всечестных архимандритех, при мнозем клире и народе православном, мощно, глаголю, живу сущу Никону (ибо и ротися не помысляти о возвращении на престол), возвести инаго» (Субботин 1862, 192). Кроме того, Епифаний считал, что Никона не следует лишать архиерейства, хотя бы тот и не имел кафедры: «Точию, яко Григорий Святый, оставлше престол, не чужд бысть архиерейского сана, и Евстафию честь и служение епископское не суть возбраненна, сице подобает и Никона чести и служения архиерейского не отчуждати, аще и безпрестолен будет. И тако видит ми ся Богу быти угодно и оставлшему престол не безчестно, нам безгрешно и всему народу годе» (Субботин 1862, 192).

Архимандрит Игнатий из Полоцкого монастыря также настаивал на том, что в деле о патриархе Никоне окончательное слово должен иметь Вселенский патриарх: «Мню, яко бы лучше согласитися совету освященного Собора с большим советом великия церкви Константинополя, новаго Рима и со вселенским Патриархом. Аще бо прю имущу Епископу и всякому причетнику с Митрополитом, суда имети не возбраняют правила мимо своего Патриарха, а пред Патриархом вселенским Константинопольским: кольми паче нам прилично в сумнительном, великом, и зде странном деле, совете исполнять с церковою Соборною Константинопольскою, от нея же и Пастырский престол изволением Божиим, тщанием Царей православных, и молением всего освященного Российскаго Собора, зде благословен и утвержден» (Вифлионика 1788, 375). Таким образом, Игнатий признавал за Вселенской Церковью высшую церковную судебную инстанцию, в которую могли обращаться любые епископы или митрополиты, даже минуя своего патриарха. Еще один довод архимандрита заключался в том, что поскольку от Церкви Константинопольской утвержден Русский патриарший престол, то и дело о патриархе необходимо решать с участием Вселенского архиепископа.

Позиция Паисия Лигарида и ответы восточных патриархов

Царь Алексей Михайлович, интересуясь мнением русских ученых богословов, тем не менее пытался опереться и на греческих отцов как признанных авторитетов в богословских и церковно-правовых вопросах. Так в деле патриарха Никона появлялись новые действующие лица, одним из которых стал авантюрист и интриган, бывший митрополит Газский Паисий Лигарид^[4]. Он уверял царя, что государь сам может собирать соборы: «А что в том деянии написано, что царь благочестивый должен имети о святых церквах попечение и то добре написано. Потому что благочестивый царь и бо то венчанный должен не точию царство свое законно управляти и о подданных своих прилежание имети, но и о церкви Божии, яко первородный сын ея, пещися и защититель тоя быти… И в соборном деянии то написано зело изрядно, что христолюбивые гречестии монархи Вселенские Соборы собирали» [Субботин 1862, 156]. На вопрос, правомочен ли царь без патриарха сам собирать соборы, Паисий отвечает утвердительно: «потому что царь есть первородный сын восточныя Церкви и защититель благочестивыя веры» [Карташев 1992, 330]. Однако Паисий дал царю совет: для верности суда над Никоном на всякий случай пригласить в Москву всех четырех греческих патриархов.

У Паисия Лигарида существует указание на то, что Никон якобы хотел перенести свое дело на суд папы. Это следует из личной встречи Паисия с патриархом, когда между ними разгорелся бурный спор со взаимными обвинениями друг друга^[5]. Вместе с тем историками ставится под сомнение действительность такого намерения Никона. Субботин Н. И. отмечает, что сообщение это странное и не заслуживает доверия: «Русские, как известно, всегда питали отвращение к папизму и весьма невыгодно смотрели на папу. Никон в этом отношении не составлял исключение, как показывают отзывы его о папе и римлянах, между прочим, и в самом разговоре с Паисием. И мог ли бы собор, осудивший Никона, оставить без внимания намерение Никона судиться у папы, если бы оно было действительно, чтобы не поставить его в ряд самых важных против него обвинений? – а между тем о таковом намерении не было и речи на соборе» [Субботин 1862, 51].

Патриархи не желали ехать в Москву для суда над Никоном во многом потому, что видели в нем истинного грекофила. На поставленные царем Алексеем Михайловичем патриархам вопросы был подготовлен документ «Ответы четырех Вселенских Патриархов на 25 вопросов: о власти царской безпредельной, а патриаршей ограниченной, учиненные по поводу предуготовляемого суда над Российским Патриархом Никоном; с присоединением особливаго мнения Иерусалимского патриарха Нектария: что всякий патриарх может быть судим и низложен от Епископов и митрополитов» (Собрание 1828, 84). Этот канонический трактат, изложенный в форме вопросов и ответов, представляет большой интерес для исследования понимания, что есть высший суд Церкви.

На вопрос «Аще Константинопольскому престолу вручается кийждо суд прочих церквей, и от него приемлет каяждо вещь церковная конец?» отцы дают анализ основных канонических норм, касающихся высшего суда, при этом отмечается, что правом такового суда ранее обладал Римский епископ, но ввиду того, что «высочество Папино в величество гордости сниде», впоследствии «той привилий ко Вселенскому Константинопольскому престолу принесен есть». Однако патриархи замечают, что Папа, согласно правилам Карфагенского собора, мог судить только в вверенных ему епархиях, которые, как они отмечают, «потом престолу Константинопольскому подданы суть». Из этого патриархи делают странное заключение, что «впредь все пренесения судов ему належат. Вальсамон же глаголет сия; не разуметися сим привилиям единому токмо Папе служити, яко да свойственным ему правилиям; но разумети подобает о Патриарсе Константинопольском, уже изгнану епископу Римскому от кафолическия Церкви, токмо тая во Вселенском престоле сияют. Аще же согласятся прочии Патриарси более вине сущей, ненарушим объявлен будет суд совершенно»^[6]. Ответ кажется достаточно странным, поскольку, с одной стороны, казалось бы, утверждается судебное главенство Константинопольского престола («впредь все пренесения судов ему належат»). Однако завершает ответ мысль патриархов о том, что суд Вселенского патриарха может быть признан окончательным только если все остальные патриархи согласятся с ним («Аще же согласятся прочие Патриарси, более вине сущей, нерушим будет объявлен суд совершенно»). С другой стороны, патриархи почему-то акцентируют внимание на Карфагенском Соборе, который утверждал, что верховенство Римского епископа касается только вверенных ему епархий. Из этого следует, что и высший суд Константинопольского патриарха распространяется только на вверенные ему епархии, а не на всю Церковь. Карфагенский Собор устанавливал, что окончательный апелляционный суд должен вершиться не епископом Римской Церкви «из-за моря», но местным собором африканских епископов (Правила 2011, 420). Таким образом, возможно, делается намек, что и в Русском царстве высший окончательный суд может осуществлять собор местных епископов.

На другие вопросы, касающиеся высшего суда, патриархи отвечают также уклончиво. В главе 21 задается вопрос: «Аще Митрополит некто или Патриарх, в вине сый, от предстоящих местне ему Епископов судится, в той же Епархии негли иногое время пребываше, яко и всем Епископом предстоящим ему ставленным быти от него, может ли не прияти суд и слово сотворенное на него; зане он яко отец их имянуется, они же чин сыновий к нему стяжут?» В ответ патриархи пишут, что это, дескать, очень философский вопрос, а философия допускает разнообразные толкования, поэтому и ответ на этот вопрос будет «многообразный». С одной стороны, люди по отношению к факту своего рождения могут именоваться родителями. Но с другой стороны, с точки зрения тождества, все люди равны и не имеют никакой разницы. Так, говорят они, и патриарх может именоваться старейшиной, а его епископы – сыновьями, но, по существу архиерейского достоинства, – все равные Богу служители. Подытоживая, они говорят, что нигде в правилах не сказано о том, что поставленные от архиерея не могут его судить, поскольку отечество и сыновство не должны иметь места в делах суда, а должно мыслить о спасении души^[7].

На следующий вопрос, «аще слово их отвергнет винен той Архиерей, к высшему же суду возхощет идти, что тогда творимо быти имать?», патриархи отвечают со всей греческой изобретательностью: дескать, мы уже об этом писали ранее, а тем, кто не согласен с изложенными правилами, говорим, что состоявшийся суд против виновного должен оставаться в силе^[8].

Общий посыл всех ответов становится очевидным после ознакомления с письмом («Особым Изложением») Нектария, патриарха Иерусалимского. Последний, представляя мнение всех остальных патриархов и подытоживая их ответы, говорит о том, что для высшего суда над патриархом достаточно собора архиереев своей Церкви. Даже в том случае, если подсудимый не согласен с решением одного собора, осудить его повторно может другой собор, «собирающ и прочих Архиереев, еликим мощно прибыти». В «Особом Изложении» о Константинопольской кафедре в качестве особой высшей судебной инстанции не упоминается вовсе, в то же время приводятся некоторые примеры суда, подтверждающие возможность осуждения патриарха епископами своей Церкви. В частности, один из примеров говорит о том, что Акратий, митрополит Кессарии Каппадокийской, низложил Македония, патриарха Константинопольского^[9]. Кессария Каппадокийская, как известно, входила в состав Вселенской Церкви на правах митрополии.

Таким образом, «Ответы» и «Особое Изложение Нектария Иерусалимского» говорят о том, что высшей судебной инстанцией в поместной Церкви является суд епископов этой церкви. При этом возможность осуществления суда патриархом Константинопольским теоретически допускается, но с обязательным привлечением всех остальных глав поместных Церквей. Фактически это означает, что окончательной высшей апелляционной судебной инстанцией является суд архиереев поместной Церкви. Юридически выше его может быть только суд Вселенского собора, в котором роль председателя будет занимать Константинопольский патриарх. Вместе с тем патриархам, вероятно, видится невозможным и ненужным собирать собор такого уровня для суда над русским иерархом, учитывая то, что в практике восточных патриархатов в то время смещение патриархов было совершенно обычным делом. Таким образом, они завершают свои ответы мыслью о том, что высший апелляционный суд над Никоном должен осуществлять собор архиереев Русской Церкви.

Более того, преемник Константинопольского патриарха Дионисия, патриарх Парфений, не желая участвовать в суде над Никоном и пользуясь своим в то время особенно веским влиянием над другими патриархами, решил даже прибегнуть к отставке зависевших от него Антиохийского патриарха Макария и Александрийского Паисия за то, что они поехали в Москву судить Никона. Судимый русский иерарх, отвечая на обвинительные пассажи Антиохийского патриарха Макария, прорицательно заметил: «Широк ты де здесь, а как де ответ дашь перед Константинопольским патриархом?» [Карташев 1992, 389] Действительно, патриархи Макарий и Паисий уже были под запрещением, когда судили Никона.

Митрополит Иконийский Афанасий, будучи родственником Константинопольского патриарха Дионисия, писал патриарху Никону: «Мене послал брат твой, Константин-Града патриарх, ради миру с боярами. Указал им, что он мне приказал. Граматы приносят гречане ложные, только бы добыти деньги. Тако тем верят бояре и того любят, паче правды. А блаженству твоему, учащу слово евангельское, не внимают. Лишше труждаются лукаво: ни един патриарх граматы не даст им. Опять блаженство твое будет патриарх Московский. Не будет иначе, и святые твои молитвы да будут со мною» [Карташев 1992, 389].

На соборе 1666 г. обвинительные речи против патриарха Никона неожиданно оборачивались судебно-процессуальной полемикой, а именно: насколько правомочно участие в суде над Никоном патриархов Александрийского и Антиохийского. Так, Никон не признавал никаких правил, которые последовали после Вселенских Соборов, и считал, что все правила греческие исходили из личной власти греческих иерархов и не относятся к Русской Церкви: «тех де правил в Русской Кормчей книге нет. А греческие де правила не прямые. Те де правила патриархи от себя учинили, а не из правил. После Вселенских Соборов все де враки» [Карташев 1992, 390]. Отвечая на обвинения, что он самовольно покинул кафедру, Никон парировал, что «а во Александрии де и во Антиохии ныне патриархов нет: Александрийский живет в Египте, а Антиохийский – в Дамаске»^[10], тем самым ставя под сомнение их патриаршее достоинство. На вопрос Макария Антиохийского, известно ли ему, что Александрийский патриарх – судия вселенной^[11], Никон отвечал: «Там де и суди». По меткому замечанию Карташева А. В., таким образом Никон без всякой филологии, по здравому смыслу не признавал дутых титулярных прав Александрийца тогда, в ХVII веке, судить Московский патриархат [Карташев 1992, 390].

Суд над Патриархом Никоном 1666 г. содержит еще одну примечательную процессуальную деталь, которая, конечно же, нигде в правилах не регламентируется, однако является видимым выражением приведения приговора высшего суда в силу. Так, после прочтения приговора патриархи стали у Царских врат и подозвали к себе осужденного иерарха. Александрийский патриарх, как «судия вселенной», сам снял с Никона клобук и панагию, после чего повторил последние слова приговора [Субботин 1862, 100].

Заключение

Дело Никона породило множество трактатов и споров на тему судебного устройства Церкви. Благодаря процессу над патриархом Никоном, в XVII в. в Русской Церкви была очень яркая, но короткая стихийная вспышка развития церковного судоустройства. Важный вывод, который можно сделать из материалов по делу патриарха Никона, – это констатация ограниченности высшей судебной власти Константинопольского патриарха, причем сделанная от его же имени. Не желая ехать в Москву для разрешения этого спора, Константинопольский патриарх и другие восточные патриархи настаивают на том, что высшим судом в Поместной Церкви является архиерейский суд этой же Церкви, при этом подводят для этого даже каноническую базу в виде канонов Карфагенского Собора и имеющихся исторических прецедентов. Как некая фантомная утопичная апелляционная инстанция, упоминается суд Вселенского патриарха с главами всех Поместных Церквей. Очевидно, что в других исторических реалиях Константинопольский престол очень часто настаивал на своей роли высшей исключительной апелляционной инстанции в Церкви. Об этом может свидетельствовать и пример из недавнего прошлого, когда Константинополь принял апелляцию от самопровозглашенного патриарха Киевского Филарета (Денисенко). Однако русский исторический прецедент XVII в. свидетельствует, что Константинопольские патриархи в некоторых случаях не только не настаивали на наличии у себя права высшей церковной апелляции, но и всячески уклонялись от него.

 

Источники и литература

Источники

1. Вифлионика (1788) — Голос, или мнение Пречестнаго Господина Отца Архимандрита Борисоглебскаго, Игумена Богоявленскаго Полотескаго, на бывшем по делу Патриярха Никона Соборе, в царственном граде Москве, лета от воплощения Бога Слова 1660, месяца Маия 10 дня: №40 // Древняя Российская Вивлиофика, содержащая в себе: собрание древностей Российских по истории, географии, генеалогии Российския касающиеся. М., 1788. Часть 1. С. 374–382.
2. Дело (1897) — Дело о патриархе Никоне // Издание археографической комиссии по документам Московской Синодальной (бывшей Патриаршей) библиотеки. СПб., 1897. 510 с.
3. Правила (2011) — Правила Святых Поместных Соборов с толкованиями. М., 2011. 811 с.
4. Собрание (1828) — Ответы четырех Вселенских Патриархов на 25 вопросов: о власти царской безпредельной, а патриаршей ограниченной, учиненные по поводу предуготовляемого суда над Российским Патриархом Никоном; с присоединением особливаго мнения Иерусалимского патриарха Нектария: что всякий патриарх может быть судим и низложен от Епископов и митрополитов. 1663 г. // Собрание государственных грамот и договоров. М., 1828. С. 84–86.
5. Субботин (1862) — Мнение Епифания Славинецкого о суде над патриархом Никоном, написанное им по приказанию царя Алексея Михайловича, поданное на предварительное рассмотрение собора // Субботин, Н. И. Дело патриарха Никона : историческое исследование по поводу XI т. «Истории России», проф. Соловьева. С приложением актов и бумаг, относящихся к этому делу. М., 1862. 249 с.
6. Субботин (1862) — Послание патриарха Никона к царю Алексею Михайловичу, из Воскресенского монастыря, писанное в июле 1659 года, по случаю разных неприятных известий, полученных из Москвы // Субботин, Н. И. Дело патриарха Никона : историческое исследование по поводу XI т. «Истории России», проф. Соловьева. С приложением актов и бумаг, относящихся к этому делу. М., 1862. 249 с.

 

Литература

1. Булгаков (1996) — Макарий (Булгаков), митрополит. История Русской Церкви. М., 1996. Кн. 7. Т. 12. 671 с.
2. Воробьев (1893) — Воробьев, Г. А. Паисий Лигарид // Русский архив. 1893. Кн. 1. С. 5–31.
3. Знаменский (1876) — Знаменский, П. В. Руководство к русской церковной истории. – Казань, 1876. 482 с.
4. Карташев (1992) — Карташев, А. В. Очерки по истории Русской Церкви : в 2-х т. М.: ТЕРРА, 1992. Т. 2. 686 с.
5. Субботин (1862) — Субботин, Н. И. Дело патриарха Никона : историческое исследование по поводу XI т. «Истории России», проф. Соловьева. С приложением актов и бумаг, относящихся к этому делу. – М., 1862. 249 с.
6. Чичуров (2007) — Чичуров, И. С. Александрийская православная Церковь // Православная Энциклопедия. М., 2007. Т. 1. С. 559–594.

 

^[1] Подр. см.: [Булгаков 1996, 182].

^[2] «… и великое твое царствие радуется и красуется во благочестии своем и укрепляется и поставляет иного патриарха законнаго и соборнаго, котораго аще хощет страхом Божиим благословити» (Дело 1897, 81).

^[3] Мнение Епифания Славинецкого о суде над патриархом Никоном, написанное им по приказанию царя Алексея Михайловича, поданное на предварительное рассмотрение собора (Субботин 1862, 192).

^[4] Подр. см.: [Воробьев 1893, 5–31].

^[5] Никон задал Паисию Лигариду вопрос: «Зачем ты не говоришь со мною по-гречески, на родном твоем наречии, а по-латыни, на проклятом языке язычников?» – «Но ты сам услышишь его от папы», отвечал Паисий, «когда придешь в Рим для оправдания по делам своим. Скажи пожалуй, что общего между тобой и папой, от которого ты не получил ни патриаршества, ни благословения? И теперь ты переходишь к нему, ищешь у него аппеляции…» (Субботин 1862, 157).

^[6] «Той привилий дан бысть Римскому Папе, даже не отлучитися от Кафолическия Церкве, гордыя ради и злыя своея воли, тому убо отлучившуся вещи вся церковныя к престолу Константинополскому перенесены бывают, и от него окончания приемлют, яко привилия равныя имеет по правилом с древним Римом. Глаголет убо 4 правило Сардикийского Собора: аще некто Епископ низложен будет от суда Епископов близ местне сущих, и поновляет паки вину осуждения своего, не может паки на свой престол приити, не бы аще первее Римский Епископ вину рассуждая окончания об нем принесл [есть]: но понеже той привилий ко Вселенскому Константинопольскому престолу принесен есть, уразумети можеши многими: не мний убо от выписи великия книги законныя, поведают убо тем правилом, высочество Папино в величество гордости сниде, и то правило отцы Никейского собора предлагающии древле за Карфагенский собор прияша первенствующии тогда общественне, яко уразуметися может из предисловия соборного того же Карфагенского собора, и нижее, тем правилом хвалятся Архиереи древняго Рима, яко им быша вручены пренесения судов вин Епископских всех, и ниже глаголет: яко не все принесения судов ему предлагаются, но токмо подданных ему Епархий, яже потом престолу Константинопольскому подданы суть, яже впредь все пренесения судов ему принадлежат. Валсамон же глаголет сия: не разумеется сим привилиям единому токмо Папе служити, яко свойственным ему привилиям, но разумети подобает о Патриарсе Константинопольском, уже изгнану Епископу Римскому от Кафолическия Церкве, токмо тая во Вселенском престоле сияют. Аще же согласятся прочие Патриарси, более вине сущей, нерушим будет объявлен суд совершенно» (Собрание 1828, 95).

^[7] «Повесть есть многообразная по философскому обычаю, се есть поеже быти и поеже нарицатися, приемлется же по многообразной. Человек, отнесен ко своему рождению, глаголется родитель и имеет отнесение своего отчества; человек же, яко человек, по отнесению тождества и определению человека, отнесен ко рождению, никоего же имать разнствия; тако негли и Митрополит или Патриарх, яко старейшина тех, по вине ставления имянуется. Поистине бо были и тии сынове его, по существу же Архиерейскаго достоинства и духовнаго сана величеству сый, вкупе братия и Епископы имяновалися и единого того ж Бога служители. Того ради святый Павел во своих посланиях овогданарицает сыны, яко от него просветившихся, яко сыне Тимофее и сыне Тите, овогда же нарицает их братию, яко вкупе Апостолов; Господь же не срамляется человеки братиею нарицати, поки же: се Аз и дети, яже Ми дал есть Господь. Уразумляется того ради от сих, по изложению хиротонии и по изложению чина быти отца того к Епископам, от него поставленным; по вине же Архиерейскаго достоинства и по изложению духовнаго сана, быти купно братиею, купно и Архиереом, яко ни единому же месту быти ко глаголанию, яко не могут поставлении от Архиерея судити его в вине суща, по божественным правилам, и слово истинное на него извести; отечество бо и сыновство не имут места в вине суда, паче же о вещах церковных находящу опасению душе. Глаголет бо Богослов: человек в прочих кроток сый, зряй же повреждение душе своей, свыше низходяще, тогда воистину истинный местник и поборник на наветующаго нань и возносящаго сицевую обиду бывает» (Собрание 1828, 96).

^[8] «Слово уже реченно от Вселенского престола, купно же с ним и от прочих Патриарх в написаниих, тем, яко имеет против правил по выше реченному словеси, сице в привилий, да буди суд против винна суща держан не ктому уже очищению будушу о таковом суде». (Собрание 1828, 97).

^[9] «С настоящим свитком, или изданием, не токмо Епископ или Митрополит, но и Патриарх внушается: годе есть воистину собрану быти собору, и призванну быти единощи, дважды и трижды виновному сим главам. Аще же повинуется собору и приступит особою своею и даст ответ, судится против ответа его от собора; аще же пренебрежет собор и не приидет, собор и не суща его ту осудит и окончевает. Аще же Патриарх некто сый, сопротивен явится сим, глаголяй: яко не судим и не управляем есмь Епископами и Митрополитами, зане превышвет их саном; да познает сицев муж, яко и Митрополит судит и низлагает Патриарха, собирающ и прочих Архиереев, еликим мощно прибыти. Акратий бо Митрополит Кессарии низложи Македония Константинопольского Патриарха, яко глаголет Сократ в повести церковней в книге 2 в главе 23, и восточные Епископии низложиша Юлия Папу, яко свидетельствует Созомон в книге 3 в главе 2, священномученик Киприан зельно противляшеся того времени Папе, иже глагола: не подобати паки еретиков крестити. Сего ради всякая Церковная персона от коеяждо церковной персоны правима есть, с настоящим слогом святых правил. Дан я Ясех, от Рождества Христова 1664, месяца февраля. Святаго града Иерусалима Патриарх Нектарий». (Собрание 1828, 99).

^[10] Никон здесь намекает, что указанные патриархи должны жить соответственно в Александрии и Антиохии. Однако к XVII в. эти города утратили свое геополитическое значение, и Александрийский патриарх проживал в Каире, а Антиохийский – в Дамаске.

^[11] История восходит к началу одиннадцатого века. Тогдашний патриарх Александрийский Феофил Второй удачно рассудил спор между Константинопольским патриархом Сергием Вторым и императором Василием Болгаробойцей. Константинопольский патриарх Сергий Второй в знак благодарности подарил Феофилу епитрахиль, а царь – тиару (митру). И с тех пор он носит титул Судии Вселенной, одевает 2 епитрахили и никогда не снимает на литургии митру, даже на Евангелии [Чичунов 2007: Александрийская православная Церковь, 560, т. 1].

 

Источник: Пинчук С., иерей. Понятие высшего церковного суда в представлениях участников судебного рассмотрения дела патриарха Никона // Труды Минской духовной академии. 2021. № 18. С. 125–146