.jpg)
Христианская богословская мысль первого тысячелетия долго пыталась ответить на вопрос: как объяснить соединение во Христе божественной и человеческой природ? Акцент на полноте Божества уводил в сторону монофизитства, а усиленное внимание к человечеству грозило опасностью несторианства. Обе ереси были опровергнуты на Вселенских Соборах в V и VII в., но спустя несколько столетий в византийском богословии вновь возникли несторианские и монофизитские тенденции.
Для Византийской империи XII век стал новой вехой христологических споров. Увлечение философией и пробуждающийся интерес к античной литературе создавали хороший интеллектуальный фон для возникновения богословских дискуссий, склонность к которым издревле была присуща грекам. Столетие практически полностью проходит под скипетром династии Комнинов, из которых выделялся прозападными взглядами император Мануил I (правил с 1143 по 1180 г.). Василевс активно привлекал ко двору латинян в качестве переводчиков и советников. Кроме того, он сам любил принимать участие в богословских дебатах. Незадолго до 1166 г. в Константинополе возникла богословская полемика. Предметом спора стали слова Спасителя: «Отец Мой более Меня» (Ин. 14, 28). После тщетных попыток найти единомыслие был созван Поместный Собор.
1. Источники
Материалы Собора были включены в официальный документ под названием «Экфесис». Его текст сохранился в 25-й главе «Догматического всеоружия» Никиты Хониата, которое известно также под названием «Сокровище православной веры». Памятник был впервые опубликован в 1831 г. кардиналом А. Маи по рукописи Cod. Vat. gr. 1176. Затем их переиздал французский католический священник Жак-Поль Минь. Вероятно, «Экфесис» был написан самим Хониатом. Однако стоит признать, что византийский хронист опирался на оригинальные акты. Об этом свидетельствуют перечисление присутствовавших на заседаниях и подписные листы архиереев.
Император Мануил составил на основе соборных деяний эдикт, который также был выбит на мраморных плитах и поставлен в храме Святой Софии. Текст эдикта был опубликован Ж. Минем, а критическое издание в 1959 г. осуществил К. Манго. Решения Собора были сформулированы в виде глав, которые сохранились в Синодике Православия. Его критическое издание и комментарий подготовил французский исследователь Ж. Гуйар. Некоторые анафематизмы опубликовал Манси (Mansi). Греческие источники служат дополнением к двум сочинениям на латинском языке: трактату Гуго Этериана «О меньшинстве и равенстве Сына человеческого по отношению к Богу Отцу» («De minoritate ac equalitate Filii hominis ad Deum Patrem») в двух частях и к его письму в адрес его друга Петра Венского.
2. Историческая ситуация
Византийский монах Димитрий Лампский, будучи с дипломатической миссией в Германии, стал свидетелем диспута между Герхохом Райхерсбергским и Петром Венским. Богословы спорили о понятии «слава Христова»: является ли слава Сына по человечеству равной Богу Отцу? В контексте данной полемики Пётр и его сторонники делали акцент на человеческой природе Христа и Его подчинённости (меньшинстве) по отношению к Отцу. Вполне вероятно, что Димитрий увидел в утверждении порретанцев несторианские тенденции, помня о недавнем осуждении в Константинополе ереси Евстратия Никейского.
После возвращения на родину Димитрий стал открыто обвинять латинян в инакомыслии. Упрёк состоял в том, что они считают Христа одновременно меньшим и равным Богу Отцу. Вскоре Димитрий встретился с Мануилом и объяснил ему своё негодование. Император ответил, что одни речения Спасителя мы приписываем божественной природе, другие — человеческой. В качестве примера василевс сослался на стих «Отец Мой более Меня» (Ин. 14, 28), который относился, на его взгляд, к человечеству.
Димитрий продолжил нападки в адрес латинян и объединил вокруг себя многих архиереев и авторитетных светских лиц. Он был против того, что ко Христу можно приложить слово «меньше». Византийский монах изложил свои взгляды в небольшом сочинении и представил его Мануилу, но тот пригрозил ему сжечь его труд. Поначалу император пытался решить вопрос самостоятельно. Для этого он вызывал к себе единомышленников Димитрия поодиночке и пытался их переубедить.
Ситуация обострялась, на латинян смотрели крайне недружелюбно, учитывая, что византийцы считали их как минимум раскольниками. Позиция Мануила, состоящая в том, что слова Христа «Отец Мой более Меня» (Ин. 14, 28) сказаны о Его человечестве, встретила резкое неприятие. Царь стал самостоятельно исследовать толкование спорного отрывка, собрал флорилегий из святоотеческих цитат. Подборка была критически разобрана С. Саккосом. Учёный показал, что, во-первых, материалы содержат исключительно места с толкованием «по человечеству», во-вторых, больше половины цитат не относятся к стиху Ин. 14, 28 и, наконец, семь из них сомнительны, а шесть подложны.
Сведущий в богословии Мануил высказал своё мнение в ходе первой встречи с Димитрием Лампским. Затем он вызвал Гуго Этериана во дворец для показных дебатов и по обычаю занял роль стороннего судьи. Императору понравилось выступление латинского богослова, и он утвердился в своей точке зрения. Видимо, спорящие из толпы выдвинули некоторые аргументы, которые Гуго не смог сразу доходчиво опровергнуть и потому сделал это чуть позже по просьбе Мануила. Гуго представил развёрнутый ответ об исповедании Западной Церкви в виде трактата под названием De minoritate Filii Hominis ad Patrem Deum («О меньшинстве и равенстве Сына Человеческого по отношению к Богу Отцу»), в котором доказывал богословскую формулу «Христос равен Отцу по божеству, но меньше Его по человечеству». Вскоре император передал дело на рассмотрение Собора. По мнению Классена, предсоборная полемика длилась около шести лет.
Из свидетельства Киннама и латинских источников следует, что спор начался не в церковной среде, а во дворце императора. Мануил вынес его на соборное обсуждение, чтобы доказать свою точку зрения. Как замечает П. Магдалино, речь шла не о том, чтобы сломить непокорное клерикальное меньшинство, а о том, чтобы обратить неохотно идущее большинство, включая в какой-то момент и патриарха.
3. Ход Собора
3.1. Первое заседание
Первое и самое важное заседание состоялось 2 марта 1166 года, в среду после Мясопустной недели в зале Большого дворца Мануила. Протокол этого заседания, видимо, сохранился полностью. Председательствовал на Соборе сам император Мануил I Комнин. Ему соприсутствовали трое патриархов: Никифор Иерусалимский, Лука Константинопольский и Афанасий Антиохийский, тридцать девять архиереев Константинопольского Патриархата, четырнадцать пресвитеров и диаконов Константинопольской Церкви, называемых архонтами. Каждый из вышеуказанных имел право голоса. Также около сорока присутствовавших должностных лиц не имели права высказываться, выполняя роль наблюдателей. Вероятно, в самом начале были зачитаны выдержки святоотеческих цитат, предложенных Мануилом, после чего начался опрос участников. Порядок выступления был таков: сначала митрополиты и епископы, затем архонты и, наконец, патриархи. Несмотря на то, что в протоколе отсутствует речь императора, вполне очевидно, что он доминировал в течение всего заседания.
В общей сложности было предложено семь различных интерпретаций фразы «Отец Мой более Меня» (Ин. 14, 28): триадологическое, или «Причины»; христологическое, или «по человечеству»; умаления (кеносиса); чести; утешения учеников; «разделения по примышлению»; общего лица человеческой природы. Большинство участников проголосовало за второе толкование, которое изначально отстаивал Мануил I Комнин: слова Спасителя подразумевали Его человеческую природу.
Поскольку некоторые из голосовавших дали неоднозначный ответ при первом допросе, им предоставили возможность высказаться после патриархов. Это были: митрополит Мирский Христофор, архиепископ Коринфский Феодор, епископ Афинский Николай, митрополит Ларисский Иоанн, митрополит Родосский Лев, епископ митрополии Новых Патр Евфимий, митрополит Филиппский Иоанн, митрополит Энейский Иоанн, митрополит Керкирский Константин, скевофилакс Иоанн, сакелларий Стефан, канстрисий Самуил, магистр риторики Василий. После повторного допроса все приняли толкование «по человечеству».
3.2. Второе заседание
Вторая сессия проходила 6 марта 1166 г., в воскресенье Сырной седмицы в том же зале императорского дворца. На собрании присутствовали те же епископы, что и в первый раз, за исключением Феодора Месемврийского, также было значительно больше сенаторов и вельмож. По всей вероятности, по итогам первой встречи 2 марта не удалось подписать определения, поскольку Мануил решил сделать прибавку. Он составил нечто похожее на декрет, который был зачитан перед присутствовавшими. Его вероятный автор — великий хартофилакс Иоанн Агиофлорит. В кратком исповедании говорилось лишь о почитании человеческой природы Спасителя наравне с Божественной и никак не затрагивалось толкование стиха Ин. 14, 28. Как замечает С. Саккос, такое определение вполне могло удовлетворить западные споры о славе Христовой, связь с которыми очевидна.
Итак, все согласились с мнением императора. Царь подписал декрет, а после него подписи поставили три патриарха и пятьдесят один епископ. Это решение в дальнейшем было внесено в эдикт и записано на каменных плитах, которые установили в храме Святой Софии как памятник.
Венцом встречи стало составление четырёх глав, которые внесли в Синодик для провозглашения в Неделю торжества православия. В первой главе предавались анафеме те, кто перетолковывает святых отцов, во второй — наряду с другими святоотеческими объяснениями Ин.14, 28, принималось также толкование «по человечеству», в третьей — отлучались от Церкви вместе с монофизитами те, кто считает, что воспринятая человеческая природа Христа изменилась в божественную, и, наконец, в четвёртой утверждалось, что плоть Господа стала богоподобной и почитается с Богом Словом единым поклонением.
Ход первых двух заседаний хорошо показывает, что Мануил старался привести заседателей к принятию своего мнения или по крайней мере показать внешнее единомыслие. Тем не менее он боялся противостояния других партий и рассчитал результаты их противодействия. Хотя фактически на этом Собор завершился, всё же в течение всей первой седмицы появлялись голоса, обвиняющие декрет в неясности.
3.3. Третье заседание
Третье заседание состоялось по причине начавшегося смятения. Оно проходило в воскресенье 20 марта в зале западных катехуменатов Святой Софии. Присутствовали девятнадцать из оставшихся епископов и архонтов, председательствовал патриарх Лука Хрисоверг.
На собрании была составлена умеренная формула. По порядку высказались сначала император Мануил, а затем три патриарха. Мануил привёл свой декрет, принятый на втором заседании. Патриарх Константинопольский сказал, что толкование «по человечеству» вполне безопасно, а остальные неясны. Антиохийский патриарх согласился с тем, что Ин. 14, 28 сказано в соответствии с тварной и описуемой природой. Иерусалимский предстоятель подтвердил все традиционные толкования, а также формулу «по человечеству». После обсуждения выработали новый декрет, названный «Илитарием». В нём предписывалось следовать мнению императора, святейших патриархов, а также произносилась анафема:
«…тем, кто считает, что слова Христа не нужно относить к тварной и описуемой природе, как это истолковали святые отцы, но согласует их только применительно к кеносису или к мысленному разделению или лицу общей человеческой природы, — анафема».
Из этого определения ясно одно — все должны безоговорочно принять толкование «по человечеству», то есть формулировку «в соответствии с тварной и описуемой природой» Спасителя. В соборных актах говорится об отлучении некоторых лиц, исповедующих осуждённые взгляды. Хониат в своём изложении умалчивает об именах, что исследователь Ф. И. Успенский характеризует либо особым к ним отношением, либо небрежностью в составлении актов. По мнению учёного, этими лицами были Константин Керкирский и Иоанн Ириник, указанные в Синодике. Д. М. Судницын не согласен с профессором и объясняет это фактом присутствия Константина Керкирского на одном из последующих заседаний, чего не могло бы быть в случае его отлучения. Также не поддерживает мнение Ф. И. Успенского учёный Л. Пети.
3.4. Заседания с четвёртого по десятое
С. Саккос считает, что последующие с 4-го по 10-е заседания (всего семь) проходили между 21 марта и 3 апреля по тому же сценарию, что и третье. Каждое из них созывалось специально для следующих архиереев: Христофора Мирского, Иоанна Ларисского, Льва Родосского, Льва Адрианопольского, Евфимия Новых Патр, Иоанна Фивского и Никиты Маронейского. Регламент был таков: вначале необходимо было прочесть «Илитарий» перед Собором, а затем подписать его. На третьем собрании это первым сделал великий скевофилакс Иоанн Пантехни, удалив тем самым от себя всякое подозрение. Остальные повторили соответственно на последующих собраниях. Вероятно, подписавшиеся были те лица, которые перетолковывали декрет от 6 марта. На вопрос, почему нельзя было сделать всё на одном собрании, С. Саккос отвечает, что это напоминает предсоборную тактику Мануила, когда василевс вызывал противников во дворец по одному или по двое и убеждал их.
3.5. Одиннадцатое заседание
Оно состоялось 4 апреля, в понедельник пятой седмицы Великого поста в правом катехумене Святой Софии. Председателем был патриарх Константинопольский Лука Хрисоверг. Вместе с ним заседали двадцать шесть епископов и архонтов. Во время этого заседания великий канстрисий диакон Самуил, состоявший в партии Димитрия и придерживавшийся толкования умаления, публично прочёл и подписал «Илитарий». Однако это был не единственный повод для встречи. В Константинополе активно распространялось догматическое сочинение под названием «Либелус», автор которого выступал против Собора. Он обвинял участников в боязни принять толкование «мысленное разделение», которое содержится в трудах некоторых святых отцов. Неизвестным составителем, по мнению исследователей, был Константин, митрополит Керкирский. Для опровержения этого сочинения Собор составил пятую догматическую главу и предписал включить её в Синодик в дополнение к имеющимся четырём. В этой главе анафематствуются те, кто не принимает толкований святых Афанасия Великого, Амфилохия, Амвросия, Кирилла Александрийского, Льва Римского, а также деяний Четвёртого и Шестого Вселенских Соборов.
Вряд ли митрополит Константин подвергся анафеме, на что указывал Ф. И. Успенский. Д. М. Судницын критиковал мнение профессора и говорил, что, во-первых, в протоколе об этом умалчивается, а во-вторых, Константин не присутствовал бы на последующих заседаниях в случае отлучения. В заключение заседания был составлен эдикт, полный текст которого Ж. Минь приводит в 133-м томе Патрологии.
3.6. Двенадцатое заседание
Заседание состоялось 6 апреля, в среду пятой седмицы Великого поста в том же месте, где и предшествующее. Вместе с патриархом Лукой заседали тридцать епископов и архонтов. На собрании предполагалось объявить всем о решениях Собора, прочитав императорский эдикт. Эдикт Мануила, изданный между 4 и 6 апреля, являлся хрисовулом, то есть документом высочайшего значения. Он содержал краткое изложение деяний Собора и определял наказания противникам его решений: клирикам полагалось отлучение, военачальникам — исключение из чина с конфискацией имущества, а обычным мирянам — изгнание. Никита Хониат указывает, что смерть также была одним из наказаний.
В завершение собрания говорится о прегрешении митрополита Никейского Георгия. Он был осуждён Собором, который определил, чтобы наказание было назначено на особом заседании.
3.7. Тринадцатое заседание
Последнее, тринадцатое заседание состоялось 6 мая, в пятницу после Фоминой недели, в том же месте, что и предшествующие, под председательством патриарха Луки Константинопольского. Темой заседания стал пересмотр дела по осуждению митрополита Никейского Георгия.
На заседании 6 апреля ему назначили строгое наказание, после чего по ходатайству императора Мануила период отлучения уменьшили до двух лет. Согласно Д. М. Судницыну, первый пересмотр дела проходил 14 апреля. С этим указом прибыл на очередное, проходившее 6 мая собрание посланный василевсом писец Георгий Скилица. Митрополит Георгий Никейский стал рыдать и своими действиями привёл в сильное удивление всех присутствующих. Ему сократили запрет в служении с двух лет до одного года, после чего он также просил подписать «Либелус», который был уже всеми подписан.
По окончании Собора каждый митрополит позаботился о том, чтобы достать себе копии решений для прочтения их в своей епархии. Так, мы имеем свидетельство об Эфесском Соборе 1167 г. Епископы провинции Эфес, собравшись под председательством их митрополита Николая, подписали догматический указ Константинопольского Собора 1166 г..
4. Последствия Собора
По результатам соборных деяний предписывалось относить слова Спасителя: «Отец Мой более Меня» (Ин. 14, 28) — к Его человеческой природе, признанной почитаться наравне с Богом Словом. Такова была точка зрения Мануила, которую он сумел отстоять. Историк Никита Хониат свидетельствует, что византийцы не приняли решения Собора.
Как сообщает Киннам, в 1167 г. из-за возможного несогласия с постановлениями Собора в немилость попали великий доместик Алексей Аксух и двоюродный брат императора Андроник Комнин. Однако оппозиция находила поддержку и среди родственников Мануила. В партии Димитрия состояли Алексей Кондостефан и Никифор Вриенний. В 1168 г. диакон Василий Педиадит сочинил стихи на тему принятого вероопределения. Власти усмотрели в них хулу, за что Василий был лишён сана.
Как видно из материалов, имя Гуго Этериана нигде не упоминается. Видимо, латинянин не принимал прямого участия в Соборе или мог быть на время отозван папой Александром III, как это уже было однажды, о чём упоминает П. Магдалино. Тем не менее Гуго имел на руках акты Собора и смог процитировать указанные вставки в Синодик во второй части своего трактата для того, чтобы поделиться результатами с Петром Венским. Гуго Этериан, похоже, не был полностью доволен результатами Собора и видел частичную неудачу императора.
После смерти императора Мануила возникали неоднократные попытки пересмотреть определение. Большинство богословов в Византии соглашались в том, что в Ин. 14, 28 Христос не мог говорить о Своей конкретной человеческой природе как таковой. Приверженцев толкования «по человечеству» в предсоборной полемике обвиняли в несторианстве, а тех, кто следовал мнению, что Христос назвал Отца большим как Виновника Своего бытия, — в монофизитстве. Кроме того, не вполне ясно обстояло дело с толкованием умаления (кеносиса), берущего начало в богословии апостола Павла. Оно также было отвергнуто на четвёртом заседании, но в окончательных решениях об этом умалчивается.
История споров имеет продолжение. Об этом мы узнаём из неопубликованной части текста 27-й книги «Догматического всеоружия» Никиты Хониата. После смерти Мануила I власть была преступным образом захвачена Андроником I (1183–1185). С этого момента стали возобновляться беседы о понимании слов «Отец Мой более Меня» (Ин. 14, 28). Заговорщики пытались оказать давление на нового императора и склонить его к тому, чтобы убрать из храма Святой Софии плиты, установленные Мануилом. Однако Андроник был равнодушен к установлению или изменению каких-либо догматов. Хотя это вовсе не означало, что он был чужд богословского знания. Известен случай, когда учёный секретарь василевса Иоанн Киннам и епископ Новых Патр Евфимий устроили спор относительно Ин. 14, 28. Тогда царь приказал немедленно прекратить обсуждение, строго пригрозив бросить обоих в реку Риндак, на которой располагался императорский лагерь.
Правление Андроника было недолгим. Он был свергнут и казнён обезумевшей толпой. Как только народ провозгласил новым монархом Исаака Ангела, к нему сразу же стали стекаться недовольные решениями Собора 1166 г. и уговаривать разбить скрижали с догматом Мануила. Они пытались убедить царя в том, что военные поражения Византийской империи напрямую зависят от неправильного богословского определения. Исаак откладывал решение этого вопроса, опасаясь народного бунта. Когда власть перешла к его брату Алексею, богословские смятения на время прекратились. Алексей чётко расставлял приоритеты: сначала государственные дела (прежде всего военные), а затем церковные.
5. Богословие Собора
Участников Собора можно объединить в партии. Первая представляла толкование «Причины», или «триадологическое». Они поясняли, что с точки зрения внутритроичных отношений Бог Отец больше Сына как Причина (Виновник) Его бытия. К триадологическому объяснению в Византии прибегали часто и не видели в нём ничего еретического. Тем не менее историк Никита Хониат отмечал, что его приверженцев обвиняли в монофизитстве. Как поясняет П. Классен, причина была в том, что поборники этой позиции не учитывали должным образом человеческой природы Христа. Тетфорд отмечает, что толкование «Причины» осуждали за претензию на исключительность. С этим можно согласиться, поскольку в окончательном решении оно не было осуждено.
Вторая группа, победившая на Соборе, представляет толкование «по человечеству», или «христологическое». Его апологетом был сам император. За трактовку «по человечеству» проголосовали сорок шесть заседателей первого собрания. Многие из них не отрицали и другие интерпретации. Христологическое толкование обозначает, что поскольку Господь не только Бог, но и Совершенный Человек, то Он меньше Отца по Своей человеческой природе. Из свидетельства Хониата хорошо видно, что в сторонниках толкования «по человечеству» видели угрозу скрытого несторианства. Тот же историк отмечал, что эта интерпретация являет Сына меньшим во славе и оставляет в уничижённом состоянии. Хониат упрекал Мануила в создании новой абсурдной доктрины. По его мнению, император, говоря о человечестве Христа, упускал из внимания всё остальное, имеющее отношение к понятию «человеческая природа» — ум, душу и кеносис.
Третья группа — толкование кеносиса, согласно которому Христос именует Отца бόльшим по отношению к Своему божественному истощанию, умалению. Едва ли оно отличается от предыдущего толкования, но всё же говорит немного о другом — о предвечном существовании Господа. Кеносис подразумевает превосходство Отца только в период от зачатия до Вознесения. Данное мнение было решительно отвергнуто на одном из соборных заседаний, но в окончательном решении о нём умалчивается. Вероятно, в толковании видели умаление Божественной природы, что считается недопустимым для свойства неизменности Бога. Однако стоит отметить, что церковные авторы иначе смотрели на толкование Ин. 14, 28. Они не разделяли понятий «по человечеству» и «кеносис» и мыслили их в контексте Домостроительства.
Два толкования — «чести» и «утешения учеников» — можно вывести из классификации по группам, поскольку их высказали вместе с толкованием «по человечеству» многие участники. В первом случае, называя Отца бόльшим, Господь воздаёт таким образом честь Своему Родителю. Объяснение очень похоже на триадологическое: Сын почитает Отца как Виновника Своего существования. Второе мнение показывает события с точки зрения исторического момента. Такими словами Спаситель пытался ободрить апостолов, которые находились в страхе и недоумении ночью в Гефсиманском саду. Эти толкования были признаны православными.
Четвёртая группа придерживалась специфического объяснения. Инициатор митрополит Константин Керкирский сказал, что Христос имел в виду Свою человеческую природу в мысленном отделении от божественной. Толкование получило название «разделение по примышлению» («κατ’ ἐπίνοιαν διαίρεσιν»). На том же принципе была основана и последняя трактовка Ин. 14, 28, высказанная Иоанном Ириником. Согласно ей, Христос, называя Отца большим, говорил от лица человеческой природы в целом.
Оба толкования были схожи и базировались на злоупотреблении философским понятием «разделение по примышлению» (κατ’ ἐπίνοιαν διαίρεσιν). Они предполагали, что поскольку в силу обожения человечество почитается наравне с Божеством, то слова Христа о Своём меньшинстве действительно указывают на человеческую природу. Однако такое возможно только в мысленном представлении. О том же некогда говорили монофизиты, готовые обнаруживать человечество в сложной после Воплощения природе только умозрительно. Еретики считали себя апологетами реальности человечества во Христе, но на деле выходило наоборот. Увлекаясь идеей обожения человеческой природы Христа, они по факту перестали отличать её от божественной, поэтому уничижительные места Священного Писания, среди которых было прежде всего Ин. 14, 28, для них были возможны лишь «κατ’ ἐπίνοιαν διαίρεσιν».
Заключение
Византийский император Мануил I Комнин был склонен поднимать на обсуждение богословские темы и сам неплохо в них разбирался. Его любовь к западной культуре, философии и риторике способствовала тому, что при дворе оказалось много образованных латинян. Нетрудно предположить, что монарх при случае опирался на их мнение.
Суть решений Собора можно кратко передать следующими словами: согласно святым отцам, Христос, называя Отца бόльшим (см. Ин. 14, 28), имел в виду Свою человеческую природу, которая не изменилась в божественную и в силу обожения стала почитаться наравне с Богом Словом единым поклонением. Византийцы не могли согласиться с утверждением, что в Ин. 14, 28 Христос говорил о Своей конкретной человеческой природе как таковой. Даже после Собора производились неоднократные попытки пересмотреть его решения.
Причина недовольства состояла, по сути, в обвинении Мануила и его сторонников в несторианстве. Согласно логике оппонентов императора, если понимать слова Спасителя «Отец Мой более Меня» (Ин. 14, 28) применительно к Его человечеству, то это приводит к нарушению ипостасного союза и уподобляет Христа отдельному человеческому индивиду. По этой причине многие противники Мануила были склонны вслед за Димитрием Лампским толковать Ин. 14, 28, подразумевая добровольное уничижение Бога Слова, то есть кеносис. Большинство богословов в Византии следовали рассуждению о том, что человеческая природа Христа в силу обожения не может быть меньше, чем Его Божество, и почитается наравне, поэтому они так противились слову «меньше» по отношению ко Христу. В этом утверждении можно увидеть явный монофизитский уклон. Так, например, справедливо осуждённые митрополит Керкирский Константин и игумен Иоанн Ириник были готовы признать, что Христос в Ин. 14, 28 имел в виду Своё человечество, но только в мысленном отделении от Божества («κατ’ ἐπίνοιαν διαίρεσιν»).
Собор принял следующие толкования Ин. 14, 28: «Причины», «по человечеству», «чести» и «утешения учеников». Осудили: «мысленного разделения» и «лица общей человеческой природы». До конца невнятно обстояло дело с толкованием кеносиса.
На сегодняшний день по прежнему важной задачей остаётся критическое издание «Догматического всеоружия» Никиты Хониата как важного источника не только по спорам относительно слов «Отец Мой более Меня» (Ин. 14, 28), но и философско-богословского движения данного периода в целом. Решения Собора 1166 г. и явное участие в этом латинянина Гуго Этериана оставляют много белых пятен. Остаётся непонятной связь императора Мануила с западными спорами о славе Христовой, которые проходили примерно в одно и то же время.
Архивные материалы
Судницын Д. М. Царствование византийского императора Мануила I (Комнина) в церковно-историческом отношении. Опыт церковно-исторического исследования. 1896 // ОР РГБ. Ф. 172. К. 408. Ед. хр. 6.
Источники
Cyrillus Alexandrinus. Commentarii in Iohannem / ed. P. E. Pusey. Vol. 2. Oxford: Clarendon Press, 1872.
Cyrillus Alexandrinus. Quod unus sit Christus / ed. G. M. de Durand. Paris: Cerf, 1964. (SC; vol. 97).
Edictum de controversia quatenus Pater major Christo sit // PG. T. 133. Col. 773–782.
Gouillard J. Le Synodikon de l’Orthodoxie: édition et commentaire. Paris: Editions E. de Boccard, 1967. (Travaux et mémoires; vol. 2).
Gregorii Nysseni Opera / ed. F. Mueller. Vol. 3/1. Leiden: Brill, 1958.
Hugonis Eteriani De minoritate ac equalitate Filii hominis ad Deum Patrem libellus primus / Podolak P., Zago A. Ugo Eteriano e la controversia cristologica del 1166: edizione dell’opuscolo De minoritate // REB. 2016. Vol. 74. P. 93–141.
Hugonis Eteriani De minoritate ac equalitate Filii hominis ad Deum Patrem liber secundus / Podolak P., Zago A. Ugo Eteriano e la controversia cristologica del 1166: edizione dell’opuscolo De minoritate // REB. 2016. Vol. 74. P. 141–151.
Hugonis Eteriani Epistula ad Petrum Wiennensem / Podolak P., Zago A. Ugo Eteriano e la controversia cristologica del 1166: edizione dell’opuscolo De minoritate // REB. 2016. Vol. 74. P. 151–157.
Joannes Chrysostomus. In epistulam ad Hebraeos // PG. T. 63. Col. 9–237.
Joannes Chrysostomus. In Joannem // PG. T. 59. Col. 23–485.
Joannis Cinnami Epitome rerum ab Ioanne et Alexio Comnenis gestarum // PG. T. 133. Col. 309–678.
Mango C. The conciliar edict of 1166 // Dumbarton Oaks Papers. 1963. Vol. 17. P. 315–330.
Mansi J. D. Concilium Constantinopolitanum in quo Demetrius Lampenus // Sacrorum conciliorum nova et amplissima collectio. Vol. 22. Col. 1–6.
Nicetae Choniatae Historia // PG. T. 139. Col. 309–1444.
Nicetas Choniates. Thesaurus orthodoxae fidei XXV // PG. T. 140. Col. 202–282.
Synodus habita propter illud dictum, quia Pater Meus major Me est // Mai A. Scriptorum veterum nova collectio. T. 4. Romae: Typis Vaticanis, 1831. P. 1–96.
Григорий Нисский, свт. Слово о Божестве Сына и Духа и похвала праведному Аврааму // Восточные отцы и учители церкви IV в.: Антология: в 3 т. / сост., биогр. и библиогр. ст. иером. Илариона (Алфеева). Т. II. М.: МФТИ, 2000. (Памятники святоотеческой письменности). С. 354–365.
Иоанн Киннам. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов (1118–1180) / пер. под ред. проф. В. Н. Карпова. СПб.: Тип. Г. Трусова, 1859. (Византийские историки, переведенные с греческаго при С. Петербургской духовной академии; кн. 2).
Литература
Classen P. Das Konzil von Konstantinopel 1166 und die Lateiner // Byzantinische Zeitschrift. 1955. Bd. 48. № 2. S. 339–368.
Magdalino P. The Empire of Manuel I Komnenos, 1143–1180. Cambridge, 1993.
Petit L. Documents inédits sur le concile de 1166 et ses derniers adversaires // ΒΧ. 1904. Τ. 11. Σ. 465–493.
Sidéris G. Ces gens ont raison: La controverse christologique de 1165–1166, la question des échanges doctrinaux entre l’Occident latin et Byzance et leur portée politique // Cahiers de recherches médiévales et humanistes. Journal of Medieval and Humanistic Studies. 2012. Vol. 24. P. 173–195.
Thetford G. The Christological Councils of 1166 and 1170 in Constantinople // St. Vladimir’s Theological Quarterly. 1987. Vol. 31. № 2. P. 143–161.
Σάκκος Σ. Ν. «῾Ο Πατήρ Μου μείζων Μού ἐστιν». Ἔρίδαι καὶ σύνοδοι κατὰ τόν IBʹ αἰώνα. Τ. 2. Θεσσαλονίκη: [χ. ό.], 1968.
Мейендорф И., прот. Иисус Христос в восточном православном богословии / пер. с англ. свящ. О. Давыденкова, при участии Л. А. Успенской, примеч. А. И. Сидорова. М.: ПСТБИ, 2000.
Попов И. Н. Мануил I Комнин // ПЭ. 2016. Т. 43. С. 387–397.
Успенский Ф. И. Очерки по истории византийской образованности. СПб.: Тип. В. С. Балашёва, 1891. (Извлечено из журнала Министерства Народного Просвещения, 1891 г.).
Источник: Коробов В. С. Константинопольский Собор 1166 года // Богословский вестник. 2022. № 1 (44). С. 56-75