В приглашении, которого мы были удостоены от его Преосвященства архиепископа Кентерберийского и в котором нас просили приехать в Англию, выражено было желание, чтобы одна из двух запланированных лекций была на эту тему.
Я верю, что желание рассмотреть этот предмет, вырастает из особой связи с ранней традицией христианства, которую Церковь Англии сохранила в большей степени, чем другие Церкви Запада. Эта связь создаёт точку сближения для Православной Церкви и Церкви Англии. Эта верность традиции неразделённой Церкви была исповедана Церковью Англии в общей декларации на эту тему, подписанной её делегацией и делегацией Церкви Румынии в 1935 году, — декларации, которая была впоследствии ратифицирована конвокациями Кентербери и Йорка.
Очевидно, что Церковь Англии как Церковь, которая открыта духовным потребностям людей любого возраста, в то же время желает, чтобы её верность традиции раннего христианства не препятствовала тому, чтобы её миссия была понятна людям разных веков. По этой причине она в равной степени озабочена проблемой, насколько христианское учение может развиваться, чтобы быть понятным людям нашего века. В этом причина актуальности нашего предмета, и я верю, что правильно предположу, что и здесь точка сближения между двумя Церквями, поскольку Православная Церковь также желает, чтобы сокровище раннего христианства было доступно людям современности, без принесения в жертву чего-либо в его сущности.
Перед тем как говорить о православной концепции Предания, я бы хотел кратко определить сам термин и отношение, которое существует между Преданием и Церковью.
По учению Православной Церкви, Предание мыслится как всецелое Божественное Откровение, обретшее полноту в Иисусе Христе. Это откровение содержится в Священных Писаниях и во всём том, что осталось незаписанным в учении апостолов, то есть в Regulae fidei, которое разрабатывалось в поместных Церквях на основе крещальных исповеданий веры в иерархической и сакраментальной структуре Церкви и было сохранено, возвещено и определено нераздельной Церковью на Вселенских соборах и в единодушных писаниях отцов той эпохи. Из этого, помимо Священного Писания, и состоит Священное Предание в строгом смысле этого термина.
Но я хотел бы особо подчеркнуть вот что. Для Православной Церкви Предание состоит не только из Писаний и незаписанного учения апостолов в виде внешних формул, но также из смысла, которым наделяли их верующие Церкви и который непрерывно воспринимался, в первую очередь в святых Таинствах, при помощи Божьей благодати. Предание в Православной Церкви — это не сумма утверждений, выученных наизусть, но прожитый опыт отношения со Христом, испытанный Церковью во время апостолов, и продолжающийся опыт всей тайны, открывающейся во Христе. Таким образом, Предание — это живая реальность, непрерывная жизнь Церкви, и как таковая она не может быть ни сокращена, ни уменьшена, ни увеличена, ни изменена в своей сущности.
Предание, понимаемое таким образом, не может существовать отдельно от Церкви. Откровение, как и Предание, не может быть прожито непрерывным способом, кроме как в великой и продолжающейся общности, одушевляемой Духом Христовым, Которая есть Церковь, Тело Христово. Церковь и Предание, рассматриваемое как Откровение Христа, проживаемое непрерывным образом Церковью, составляют целое. Церковь не может продолжать существование без постоянно проживаемого содержания Откровения, то есть без Предания, и Предание не может быть сохранено без Церкви.
Откровение никогда не давалось человеку для исключительного пользования, но с тем, чтобы быть переданным народу Божиему и быть сохранённым им, чтобы осуществлять верное общение с Богом. Своими спасительными словами и деяниями Христос открыл себя обществу Апостолов, которые составляли Церковь в самом начале. После Пятидесятницы, когда Церковь получила окончательное рождение Духом Христовым, она продолжала принимать Откровение Христа вплоть до смерти последнего апостола. С тех пор она остаётся одновременно условием и путём, которым это Откровение приносит плод до конца времени. Она продолжает своё существование тем, что новые люди объединяются со Христом Его Духом Святым — или благодатью таинств и верой в Него, — то есть посредством усвоения Откровения, сделанного во Христе, понимаемого как Предание.
После этого короткого определения идеи Предания и его связи с Церковью мы постараемся показать, почему Православная Церковь продолжала и продолжает быть верной Преданию и как эта верность не препятствует Церкви быть всегда современной в мире, отвечая на нужды спасения людей всех возрастов.
- Как христиане, мы убеждены, что не может быть прогресса в принципе в отношениях между Богом и человеком, помимо того, который установлен в Христе. Вот почему не может сущностно нового слова, которое бы говорило о новой стадии или о высших отношениях между человеком и Богом. Наше отношение с Богом во Христе не только новое, оно определяющее. Оно не может, в свою очередь, стать устаревшим, как это было с Ветхим Заветом, ибо это может произойти только в том случае, если откроется высшее по отношению к тому, что установлено во Христе. Старое отношение было объективно способно к совершенствованию, и вот почему внутри его рамок родились новые элементы в пределах Откровения. Новое отношение полное, объективно оно не может быть дополнено либо превзойдено.
Во Христе — «с нами Бог» таким образом, что с объективной точки зрения Он не может быть ближе к нам. Он становится одним из людей, делаясь субъектом человеческой природы. Объективно говоря, Он никогда не сможет стать ближе к людям, чем Он это сделал во Христе. Он может приблизиться к субъективности того или иного человека, но Он никого не возьмёт за пределы союза с Богом во Христе, Сына Божиего, ставшего Человеком. С объективной точки зрения, Бог завершил Своё Откровение Собою во Христе, и Он всегда пребывает объективным в самом сердце Откровения. Никто не может говорить о прибавлении Откровения или об объективном преодолении Откровения, данного во Христе. Он находится у духовной двери каждого из нас, готовый войти глубже, если мы откроем Ему (Откр. 3:20). Он остаётся объективным в самом полном Откровении, и в этом Откровении он пребывает всегда в самой полной доступности. Большего Откровения, чем провозглашённое во Христе апостолам после Вознесения, не будет дано, но мы все приобретаем плод от продолжения того же самого Откровения, данного во Христе, и так на протяжении истории до конца.
Мы имеем возможность всегда оставаться на том же уровне отношений с Богом. Вот почему мы не продвигаемся в новое откровение, но остаёмся под светом того же солнца, полного Откровения, солнца, которое начало светить в Воплощении, Воскресении и Вознесении Христа, которое дало нам силу познания Его через ниспослание Его Святого Духа.
- Но в чём же значение Христа, наивысшего и полного Откровения Бога в ходе истории?
(а) Христос есть Сын Божий, ставший человеком на всю вечность; Бог в человеческой близости к нам. Благодаря этому мы все находимся в отношениях сыновей с Богом Отцом. Во Христе Сын Божий стал Сыном Человеческим, и человек стал Сыном Божиим.
(б) Христос — Богочеловек, Который Своею смертью на Кресте искупил нас от рабства греху, так что нет более иного препятствия нашим сыновним отношениям с Богом.
(в) Христос — наше человечество, воскресшее в Его личности, надежда воскресения каждого из нас в Его силе.
(г) Христос — наше человечество, возвышенное в Его личности к Божественной силе и славе, в надежде, что мы будем возвышены, дабы разделить с Ним ту же славу.
Как мы видим, кульминационное Откровение Бога во Христе — также Откровение о том, чем человек потенциально стал и в действительности станет. Это Откровение наивысших способностей человека. Христос, как Человек воскресший и вознесшийся на небеса, — «наша жизнь», источник нашей жизни подобной Его; «когда же явится Христос, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с Ним во славе» (Кол. 3:4). Но жизнь Христа, воскресшего и вознесшегося на небеса, уже сейчас стала новой жизнью в нас. Нет непреодолимой пропасти между нами и Христом, вознесшимся на небо; над этой пропастью только тогда будет перекинут мост, когда Христос явится во славе. Христос сейчас действует в нас Духом Святым. Если бы Святой Дух не был послан, Откровение не произвело бы в людях необходимое действие. Ниспослание Святого Духа — неотъемлемая часть спасительного Откровения.
Сын Божий, который также и Сын Человеческий, и, будучи таким, воскрес и вознёсся на небеса, действует через Его Святой Дух, так что мы также находимся в положении сынов Божиих, воскресших и вознесшихся на небо, отчасти сейчас, и в своей полноте — в конце веков. Наша жизнь незримо продолжается между двух полюсов компаса, воскресения Христова и нашего собственного. Древо нашего воскресения, которое начало цвести через воскресение Христа, придёт в полный цвет в нашем эсхатологическом воскресении.
Воскресший Христос — в начале и в конце нашего нового человечества. Воскресший Христос — не только факт, принадлежащий прошлому, но также надежда. Со времени воскресения Христова мы возрастаем к нашему собственному воскресению в полном союзе с Ним. Воскресший Христос — наше будущее, ибо Он — небосвод, который расширяется над нами и внутри нас, в действии, которое ведёт от Его воскресения к нашему. Мы живём в окружении Его воскресения, которое больше и больше проникает в нас. В Его воскресении сила, которая ведёт нас к нашему собственному воскресению. Своим Духом Христос таинственно действует в нас ради нашего воскресения. «Ибо вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге» (Кол. 3:3). Но существование этого сокрытого действия открылось нам сошествием Духа Святого и многочисленными словами Спасителя и Апостолов. Эта работа продолжается втайне, чтобы её результат в нас был и плодом нашего ответа, данного в усилии веры, за счёт чего мы возрастаем с духовной точки зрения. Таким образом, действие Христа, осуществляемое Духом в людях, представляет собой плодоносную работу окончательного Откровения Христа в людях.
- Наше продвижение к союзу в славе со Христом через то, что Христос, Который воскрес в прошлом, живёт среди нас в настоящем, составляет в действительности линию нашего одухотворения.
Мы не знаем Христа по плоти, в отличие от апостолов до Его Вознесения (2 Кор. 5:16). В этом Он скрыт от нас. Но Его присутствие становится более и более очевидным, проявляясь как сила, которая одухотворяет нас. Эта сила — Его Дух, Который пребывает в нас и благодаря Которому внутренний человек «со дня на день обновляется» (2 Кор. 4:16). С одной стороны, «ещё не открылось, что будем, знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1 Ин. 3:2). С другой стороны, мы знаем, что «имеем общение с Ним», потому что «ходим во свете, подобно как Он во свете». И это видно прежде всего по тому, что мы «имеем общение друг с другом» (1 Ин. 1:7). Так мы растём в познании присутствия Христа и в общении с Ним, по мере того как растём в любви к людям. Это Его свет, в котором мы ходим. В этом возрастании любви к людям состоит прежде всего наше одухотворение. В этом смысле св. Иоанн видит, что «тьма проходит и истинный свет уже светит» (1 Ин. 2:8). В силу этого одухотворения мы продвигаемся к нашему воскресению, которое будет полной победой над низменными импульсами нашей природы, многие из которых происходят из тела.
По мере того как наше одухотворение возрастает и становится нам более заметным, становится всё более явной духовность Христа — или Его Духа, Который действует в нас. «Потому что Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божией в лице Иисуса Христа» (2 Кор. 4:6).
Сокрытое присутствие Христа в Церкви во время её существования и в нашей земной жизни сокрыто только в некоторой мере. Оно также открывается видимыми проявлениями. Через силу и силой Христа мы преодолеваем эгоизм и тиранию импульсов, которые ослабляют наш дух, и возрастаем в любви. Мы добиваемся этого преуспеяния в сообщности с другими. Преуспеяние каждого сияет светом на других. Вот почему нам надлежит возрастать вместе.
- Из этого следует, что Христос, полное Откровение, проживаемое Церковью непрерывно как Предание, имеет действенность на социальном уровне. Эта действенность ограничена не только кругом верных, но имеет отзвуки во всём человечестве. Православная Церковь и православные богословы обратили внимание в последнее время, как и другие церкви и их богословы, что Воскресший Христос имеет действенность во всеобщей схеме истории, а не только в некоторых обособленных личностях. История движется к исполнению, которое Откровение во Христе называет Царством Небесным или Царством совершенной любви. Борьба человечества за лучшее будущее стала доминирующим фактом, и это сегодня очевидно всем. Церкви далеки от того, чтобы думать, что эта борьба чужда надежде, питаемой верой во Христа. Наоборот, они верят, что сам Христос таинственно осуществляет управление историей, ведя её к обещанному Им концу. Ни в одной из Церквей сегодня не найдётся такого богословия, которое бы рассматривало Христа равноудалённым от человеческого существования во все времена. Напротив, хотелось бы думать, что человечество, идущее в будущее, продвигается не только хронологически, но в реальной причастности рассвету Царства вечной любви. Вот почему человечество никогда не было так озабочено будущим, как сейчас, и никогда ранее не возлагало так много надежд на будущее. Это и благодаря тому, что человечество сегодня более не чувствует себя пассивным наблюдателем космоса, но может всё более и более контролировать его и свободно использовать.
Начиная осознавать это, новейшее богословие также раскрыло, что Божественное Откровение в первую очередь сообщает человеку не что есть Бог, но чем Он будет для нас, являясь как бы вестью обетований для нас. В начале человек получает только залог благословений Божиих, но не всю полноту. Это будет дано в будущем. Христианская вера — это также надежда в Боге (Еф. 2:12, 1 Фес. 4:13). Христос уже действует в мире, но Его нынешнее действие влечёт мир к этому будущему, в котором человек, овладевший всеми своими силами и низшими импульсами, которые ныне довлеют над ним, будет полностью свободен для общения с Богом и собратьями.
Очевидно, борьба между добром и злом не чужда арене истории. Эта борьба никогда не прекратится в истории. По этой причине христиане не должны пассивно ожидать пришествия добра, на которое они надеются на основе Божиих обетований. Их надежда наделяет их императивной ответственностью трудиться для победы добра в мире, она обязывает их воспринимать мир вкупе с обетованным Христом добром, к которому Христос привлекает нас, и в этом заключаются лучшие устремления человечества. Св. Пётр говорит об этой ответственности по отношению к нашему упованию (1 Пет. 3:15), в то время как св. Павел называет христианина cпоспешником Христу (2 Кор. 6:1), а св. Григорий Нисский возвещает, что мы со-творцы с Богом.
Из такого понимания Предания следует православная концепция развития учения.
- Полнота тайны спасения — а именно Божественное в своей близости и совершеннейшей спасительной деятельности на протяжении нашей земной жизни, непрерывно проживаемое в Церкви, — это реальность, которая не может быть в полной мере выражена словами, метафорами или формулами. По этой причине новые выражения правомерны. Но это не только из-за таинственного характера этого действия, но и ещё и потому, что Христос, приводя мир ко всеобщему воскресению и Царству совершенной любви, Духом, пребывающим в Церкви, и действием Его в истории, приближается к нам, не только за счёт сокращения количества лет, отделяющих нас от этих событий, но и делая людей более готовыми к их восприятию. Так Он помогает людям всегда продвигаться в духовном плане, в уподоблении Христу, в способности понять и выразить работу, которую Дух Христов исполняет в них и в истории, в понимании того, что воплощение Сына Божиего, Его жертва за людей, Его воскресение и наше воскресение в действительности значат.
Таким образом, Предание означает не только продолжающийся опыт тайны спасения на том же уровне духовного понимания, но также прогресс в этом опыте и понимании, что, тем не менее, не подразумевает преодоления тайны спасения и его исполнения во Христе. Так, Предание значит не только «живую память», постоянно переживаемую Церковью, но также напряжение и постоянную самотрансценденцию (к эсхатологической цели, прогресс в познании Божественной деятельности, проживаемой без перерыва Церковью в себе и постигаемой в истории).
Это неминуемо отражается в обогащении языка, который постоянно становится разнообразнее и деликатнее, будучи способным более тонко выразить тайну спасительной и одухотворяющей деятельности Духа Христова в человеческой природе и в истории. Отсюда следуют обоснование и необходимость использования новых слов, метафор и формул, чтобы выразить эту тайну. Тайна Христовой деятельности там, где она сохраняется и проживается в своей полноте, та же самая. Но человечество более не то же самое, или, вернее, оно не находится на той же стадии духовного развития. Оно остаётся в преемстве с собой, но продвигается к более высоким степеням реализации того, что означает быть человеком. Также верно и то, что эти более высокие степени реализации дают человеку возможности понимания и более тонкого выражения тайны спасения, осуществляемого в Церкви, и деятельности Христа в истории. Эти новые выражения, с помощью которых понимаются некоторые аспекты, ранее недостаточно осознанные, эти более отчётливые опыты переживания и более сложные эффекты деятельности Христа, которые всё более соответствуют богатству, заключённому в Нём, и более глубокой проблематике человечества, которое духовно более продвинуто, — всё это представляет то, что Викентий Леринский называет progressus in idem. Под этим idem мы понимаем, как и тайну спасения, всегда ту же, ибо она всегда цельная, даже если она не определена, и человеческий фактор, который всегда тот же, но в разной степени и в разных ситуациях сталкивается с новыми моральными и интеллектуальными проблемами. Это то же самое motus stabilis или status mobilis, о котором говорит св. Григорий Нисский, утверждающий, что только тот, кто прогрессирует, остаётся твёрдым, ибо он остаётся в той же линии, в то время как тот, кто не прогрессирует постоянно, впадает в неясность, потому что смысл формул, которые не обновляются, покрывается пылью и становится непонятным при использовании.
Но как раз потому, что нет такого прогресса человеческого духа в опыте и понимании тайны Христа, который бы приподнял человеческий дух над этой тайной, которая в своей сущности выражается в первоначальном Откровении Христа, а также апостолами, и которая была сформулирована в основных положениях Церковью в период, когда она была не разделена, то и новые слова и выражения не должны вытеснять те, которые были вначале, но должны, конечно, постоянно проверяться в свете их, чтобы Церковь была уверена, что новые выражения не отводят нас от тайны Христова действия, прожитого вначале в своей полноте. Новые выражения должны быть инкорпорированы среди тех, которыми тайна Христова была открыта вначале, так что оригинальные выражения могут восстановить свою свежесть, а значение новых может передавать ту же тайну действия Христа, как и оригинальные.
Думаю, можно сказать, что это не единственная миссия новых выражений — быть средствами, которые через свою новизну пробудят человеческий ум увидеть заново удивительное значение и важность слов и формул Писания и Предания. Это не только вопрос внешнего обновления или «аджорнаменто» языка. Невозможно так просто отделить язык и содержание. Если кто-то использует новые выражения, он бросает новый свет на выражаемое содержание. Фактически этими новыми выражениями человеческий ум также желает сделать ясными некоторые жизненно важные стороны или аспекты, заключённые в Божественном Откровении, элементы недостаточно прояснённые древними формулами и подходящие для ответа на новые вопросы, которые ставит человеческий дух. Но даже если эти новые выражения могут представлять нечто большее, чем простые альтернативы к более ранним вербальным формулам, они не могут противоречить словам и формулам первого Предания, которое в сущности и общем содержании выражают полностью тайну спасения. Тот факт, что новые выражения не противоречат исходным формулам, должен быть критерием их приемлемости, и пока они не приняты официально Церковью, они имеют характер теологуменов, которые свободны для использования, но не обязательны.
- Хотя мы признаём прогресс человеческого духа по направлению к состоянию, которые ближе к Царству Божиему, и, соответственно, оправдание и необходимость новых способов выражения дела Христова в Церкви и истории, мы не имеем в виду, что на духовном уровне прогресс человечества происходит без перерыва. Человечество как целое, и христианское человечество в особенности, имеет свои остановки и шаги назад в курсе истории. Есть множество временных отклонений на неверные дороги, тёмные стороны в этом путешествии к свету. Это только в общих контурах духовная дорога человечества, с помощью Божией, отмечена продвижением вперёд. Отсюда следует, что многие способы выражения тайны спасения, которые были выработаны в ходе истории, как, к примеру, взгляды некоторых теологов схоластики или более новых периодов, мы чувствуем принадлежащими, и, возможно, в дальнейшем это будет всё больше ощущаться, этим отклонениям и шагам назад. Вот почему неправильно держаться за все способы выражения тайны спасения, которые были выработаны в ходе истории, как если бы мы говорили о непрерывном развитии христианского учения, сравнимом с ростом растения из семени. Мы имеем дело здесь не с органическим, а с духовным уровнем, в котором свобода и выбор между возможностями играет важную роль.
Например, мы бы расположили схоластический способ выражения христианской тайны ниже уровня выражения ранней Церкви, который соответствовал Откровению в самой манере выражения. Потому что термины схоластического богословия были навеяны феодальными отношениями той эпохи, которые были ниже уровня духовных отношений, существовавших между верующими, ибо они жили в древнем христианстве под импульсом видения великого предназначения человека, переданного Откровением во Христе. Подобно этому мы должны считать, что Реформация дала ограниченное выражение этому великому видению предназначения человека, которое присуще христианскому Откровению. В некотором роде реформаторы дали формулировку, которая была искажена индивидуалистской ментальностью, не соответствующей величию этого видения.
- Мы осознаём, что в настоящее время находимся в моменте, когда христианское человечество начало проводить различие между средневековыми и реформаторскими формулировками, от которых оно должно освободиться или заново интерпретировать, и более положительными опытами переживания и интерпретациями христианской тайны, которые оно должно удержать и в свете которых нужно заново интерпретировать упомянутые выше. Православие также в новейшем богословии начало открываться опытам и выражениям христианской тайны, востребованным на данном духовном этапе современного человечества. Таким образом, христианские Церкви начали избавляться от многих препятствий, которые стояли на пути их единения, и продвигаться к ситуации, в которой они бы смогли искать новые выражения христианской тайны, отвечающие запросам современного человека, но в то же время пребывающие в согласии с выражениями ранней Церкви. Движение человечества к единству, которое является основополагающим желанием человека на каждом уровне, обязывает Церкви вовлечься в этот поиск вместе для новых и общих выражений христианской веры.
Правда, можно найти и такое мнение, что Церкви могли бы прийти к единению, используя способы выражения тайны спасения, которые были бы вдохновлены не намерением пролить свет на эту тайну, а отношением общего релятивизма ко всем выражениям. Исходя из этого, мы будем использовать слова и метафоры, не будучи обязаны найти согласие со словами и формулами Откровения, содержащимися в Священном Писании и апостольском Предании, и не нуждаясь в том, чтобы они были приняты всеми христианами. Это мнение основывается на воззрении, что могут существовать слова и метафоры, которые выражают не содержание мысли, а лишь предлагают тайну в её непроницаемой реальности.
Но сложно, если не невозможно, принять, что есть слова и символы, которые не стимулируют мысль со стороны того, кто их использует, и того, кто слышит их. Если бы это было так, использование христианами стольких разных формул — по количеству христиан — неизбежно означало бы, что существует столько же разных взглядов на христианскую тайну, сколько и христиан, и, следовательно, никто из нас не может знать ничего наверняка, даже то, что Бог спасает нас.
Но христианская тайна — это тайна спасения Христом. Мы уверенно знаем это. Тайна нашего спасения не может быть совершена в нас без нашей веры в определённые надёжные положения. Только при такой вере христианская тайна — тайна спасения. Но благодаря этому это ещё и тайна просвещения, определённого знания. Она говорит нам нечто, хотя то, что она сообщает, и то, что мы знаем, окружено бездной тайны. В этом случае это тайна утешения. Она говорит нечто всем нам, чтобы все смогли поверить. Таким образом, это утешение для всех.
По существу, все христиане живут спасительной связью со Христом, верой в Него, надеждой на воскресение, которое будет совершено в Нём. Все мы движемся к общему воскресению, ведомые действием Христовым и нашим собственным действием в общей истории. Мы все делаемся духовными Духом Христовым. Всё это является поддержкой, общей для всех нас, и основаниями нашего единства во Христе, благодаря которым мы в дальнейшем можем становиться всё ближе и ближе.
Перевод с английского языка сделан кандидатом искусствоведения, доцентом Санкт-Петербургского государственного института кино и телевидения, соискателем аспирантуры Санкт-Петербургской духовной академии священником Сергием Витальевичем Потёмкиным по публикации: Stăniloae D., father. The Orthodox Conception of Tradition and the Development of Doctrine // Sobornost. 1969. Series 5. No. 9. P. 652–662.
Источник: Потёмкин С., свящ. Перевод статьи профессора протоиерея Думитру Станилоэ «Православное понимание Предания и развития учения» // Труды и переводы. 2020. №1 (3). С. 77–85. DOI 10.47132/2587-7607_2020_1_77