Отец Киприан (Керн) (1899—1960) известен русскому читателю как один из самых значительных представителей так называемой «парижской школы» русского богословия, профессор Свято-Сергиевского богословского института, замечательный педагог и духовник. Его учениками были православные богословы о. Александр Шмеман, о. Иоанн Мейендорф, о. Борис Бобринский; одним из духовных чад был писатель Борис Зайцев.
Среди изданных научных и литературных трудов о. Киприана — монографии «Отец Антонин (Капустин)», «Евхаристия», «Антропология святого Григория Паламы». Несколько книг написано на основе курсов лекций, прочитанных в Битольской семинарии и Парижском Богословском институте, — «Православное пастырское служение», «Золотой век святоотеческой письменности», «Патрология», «Литургика: гимнография и эортология». Также есть сборники статей «Крины молитвенные» (в российском переиздании — «Посмотрите на лилии полевые. Курс по литургическому богословию»), «Ангелы, иночество, человечество». И вот теперь перед нами его дневники и воспоминания.
Долгое время воспоминания о. Киприана, а также его иерусалимский дневник оставались неизвестны для читателей. Сам о. Киприан не планировал их издавать. Тексты хранились в его архиве в Свято-Сергиевском богословском институте и в частных архивах. В 2002 г. Свято-Тихоновским институтом в Москве были изданы воспоминания о митр. Антонии (Храповицком) и еп. Гаврииле (Чепуре), которые о. Киприан начал писать во Франции в 1947 г. В 2011 г. в Иерусалиме вышел дневник о. Киприана, который он вёл в 1928–1930 гг. в Иерусалиме, будучи начальником Русской духовной миссии. В 2021 г. издательством Свято-Тихоновского университета были переизданы как воспоминания об архиереях, так и иерусалимский дневник. Впервые были изданы воспоминания о. Киприана о детстве и о жизни в эмиграции на Балканах. Всё это вошло в книгу «О лицах, событиях, встречах. Записки архимандрита Киприана (Керна)». Пока ещё ожидает издания переписка о. Киприана, хранящаяся в разных собраниях и архивах.
Из предлагаемых вниманию читателя текстов книги 2021 г. «О лицах, событиях, встречах. Записки архимандрита Киприана (Керна)» самым ранним по времени написания является иерусалимский дневник. Он издан по авторской рукописи, хранящейся в архиве Свято-Сергиевского богословского института в Париже. Это серая тетрадь большого формата (примерно A4) и объёмом в 284 страницы, заполненная до самого конца, с общим названием «Се восходим во Иерусалим. Октябрь 1928 — июнь 1930 года». Написанный в Иерусалиме дневник «переехал» вместе с о. Киприаном в Югославию, а затем и в Париж, а после смерти автора оказался в архиве Свято-Сергиевского института. Именно там он был обнаружен и приготовлен мною к изданию в рамках научной работы в институте[1]. Нет свидетельств о том, чтобы сам о. Киприан когда-либо собирался издавать дневник. Даже для учеников и духовных чад содержание его оставалось неизвестным. Возможно, это связано с тем, что о. Киприану на момент создания дневника было 30 лет и в последующие годы он его «перерос»? Тем не менее серая тетрадь вместе со своим автором совершила путь от Русской духовной миссии в центре Иерусалима, через Югославию, до его кельи на парижской Сергиевской горке и до архива института.
Пока неизвестно, вёл ли о. Киприан дневники до и после Иерусалима. Возможно, дневники других лет ещё будут обнаружены, но может быть, это иерусалимское путешествие воспринималось им как что-то особое, «экзотическое», а поэтому заслуживающее описания в специальном дневнике.
Московское издание 2021 г. фактически повторяет иерусалимское издание 2011 г., есть лишь несколько уточнений и исправлений.
Воспоминания о. Киприана об архиереях — самая ранняя часть (начата осенью 1947 г.) и крайне интересная. Даже не в смысле информации, скорее, в смысле того, как автор описывает героев — митр. Антония (Храповицкого) и еп. Гавриила (Чепура).
О еп. Гаврииле вообще написано немного, так что воспоминания о нём о. Киприана имеют биографическую ценность. О Храповицком же, наоборот, написано очень много, его книги, письма, статьи изданы. Но интересно, как о. Киприан описывает и еп. Гавриила, и своего «великого Авву», митр. Антония, благодаря которому стал монахом и который его рукополагал. О митр. Антонии Храповицком ведь многие писали с восхищением и благоговением, а многие — критично. Либо акафист, либо наоборот. Отец Киприан в своих воспоминаниях говорит о митр. Антонии с любовью и при этом глубоко, отмечая всю сложность его личности и его роль в истории Русской Церкви рубежа веков и Русского зарубежья. Это одно из самых глубоких и непредвзятых воспоминаний о митр. Антонии.
* * *
Воспоминания о. Киприана изданы по машинописной копии, содержащей рукописную авторскую правку. Документ обнаружен будапештским историком и богословом Виктором Александровым в части архива прот. Николая Афанасьева (1893—1966), которая находится в его распоряжении в Будапеште. Отец Николай Афанасьев, также один из русских парижских богословов, был другом о. Киприана ещё с Белграда (они вместе учились на богословском факультете), а затем и его коллегой по Богословскому институту. Воспоминания были набраны о. Киприаном на печатной машинке в старой русской орфографии, скорее всего, в нескольких экземплярах, и один из этих экземпляров был передан о. Николаю.
Ещё один экземпляр, вероятно, содержится в архиве Свято-Сергиевского богословского института, так как воспоминания о. Киприана Керна про архиереев, изданные Свято-Тихоновским институтом в 2002 г., были сделаны по машинописи из архива Богословского института. Текст идентичен, однако не вся рукописная правка, которая есть в «афанасьевской» копии, присутствует в «институтской». Возможно, о. Киприан возвращался к перечитыванию и небольшой редактуре своих воспоминаний несколько раз. Есть правка, внесённая во все машинописные копии. Затем он, похоже, пересматривал ту копию, которая потом попала к о. Н. Афанасьеву, и ещё что-то в ней правил.
Когда о. Киприан писал свои воспоминания и в какой последовательности? Об этом он сам пишет в небольшом предисловии к воспоминаниям об архиереях. Отец Киприан начал их писать в бретонском городке Витрэ, отдыхая там осенью 1947 г. «Вспомнив пожелание моих друзей, чтобы я написал свои воспоминания, — пишет он, — я и взялся за перо. Может быть, это и предупреждение приближающейся старости… Ну, словом, я напрягаю свою память и решаюсь на стариковское дело писания мемуаров. Думаю, что хронологически последовательных воспоминаний мне не написать, тем более что и детство и юность всё ещё — да, вероятно, и навсегда, — покрыты слишком болезненными воспоминаниями тех “окаянных дней”, которые отделяют от них мою жизнь здесь в изгнании, то есть на свободе. Потому-то я и решаюсь скорее на запись о лицах, встречах и событиях так, как они вспомнились».
О. Киприан начал писать воспоминания в 48 лет, писал их не последовательно, а по отдельным главам («запись о лицах, встречах и событиях так, как они вспомнились»). Первыми были два очерка об архиереях.
Что касается главы «Детство», то она была написана позже, вероятно, первой среди остальных глав воспоминаний. Как пишет здесь о. Киприан, «детство и юность всё ещё — да, вероятно, и навсегда, — покрыты слишком болезненными воспоминаниями тех “окаянных дней”, которые отделяют от них мою жизнь здесь в изгнании, то есть на свободе». Глава «Детство» очень важна для понимания истории семьи о. Киприана и того мира, в котором он начал свою жизнь и вырос. При этом о юности в России, об участии в Гражданской войне и о том, что происходило в те годы с его семьёй, у о. Киприана написано весьма кратко.
Следующими идут главы «Белград», «Битоль» и «Леонтьевское». Здесь сочетается биографическая информация, в первую очередь связанная с его преподаванием в семинарии и с жизнью в македонском Битоле, и размышления о русской эмиграции и о Балканах. Многие описания — очень красивые, подлинно литературные. Эти главы — «Детство», «Белград», «Битоль», «Леонтьевское» — опубликованы в 2021 г. впервые.
Комментарий к текстам в книге «О лицах, событиях, встречах. Записки архимандрита Киприана (Керна)» небольшой. Он более подробный в главе «Детство», так как она важна с точки зрения информации о семье и ранних годах жизни о. Киприана, и в иерусалимских дневниках, ведь они, как уже было сказано, являются важным источником по истории русского присутствия в Иерусалиме эпохи Британского мандата.
При публикации текстов о. Киприана издатели следовали правилам новой орфографии и пунктуации, хотя сам автор всегда писал в старой орфографии (и пользовался печатной машинкой со старой русской орфографией). Сокращения там, где это важно по смыслу, раскрыты. Цитаты на иностранных языках приводятся так, как они даны в рукописи (машинописи) о. Киприана.
***
В Белграде тогда ещё Константин Керн прожил в 1920–1921 гг. и до 1927 г. После Гражданской войны он был ещё совершенно студенческого возраста: чуть более 20 лет. Так что самым первым делом для него было завершение образования.
Константин сразу поступил на юридический факультет Белградского университета. Курсы Московского университета ему были зачтены. В 1922 г. учёбу на юридическом факультете он окончил. После университета Константина приняли на сербскую государственную службу: он упоминает о работе «в статистике». Попасть на государственную службу было хорошим началом и в смысле интеграции в новое общество, и в отношении материальном. «Почти все эмигранты сразу же и устраивались, — писал о. Киприан, — кто начинал торговое дело, кто поступал на частную или даже государственную службу, кто заканчивал прерванное гражданской войной образование в сербских школах. В сербскую жизнь, правда, вошли не сразу. Многие так и не вошли в неё и не хотели входить по какому-то непонятному снобизму и свойственному русским высокомерию». Сербский язык Керн освоил в Белградском университете, а интегрироваться в новую среду в 20 лет куда проще, чем во взрослом возрасте. В Париж о. Киприан переехал в 37 лет, но всё-таки на готовое для него место, а французский язык был ему знаком с детства.
Богословский факультет был открыт в 1920 г., о. Киприан оказался среди первых его студентов. Выпустился он в 1925 г. Возможно, что, поступив туда позже многих других студентов, Керн ряд предметов сдавал экстерном. Около половины студентов богословского факультета в 20–30-е годы были русскими! Одним из студентов того же года выпуска был будущий свят. Иоанн (Максимович, 1896—1966). Как и Керн, он сначала учился на юриста — будучи старше на три года, успел завершить юридическое образование ещё до эмиграции, в Харьковском университете. Оба они в те годы были прихожанами русского храма в Белграде... «В июне 1925 г., — пишет о. Киприан, — я окончил богословский факультет. Предстояло устраиваться на службу. В принципе, было мною решено два вопроса: я поступаю на педагогическую службу в духовную семинарию и со временем принимаю священный сан» («Митрополит Антоний (Храповицкий»).
Осенью 1925 г. Константин Керн уехал в Битоль. Годы преподавания в семинарии там стали отдельным этапом его жизни и отдельной главной в его воспоминаниях. И всё же первые три учебных года в семинарии (1925–1928) он был крепко связан с Белградом. А к лету к 1928 г. Зарубежный Синод назначил его начальником Миссии в Иерусалиме.
В 1927 г., 2 апреля, в Лазареву субботу, Константин Керн принял монашеский постриг с именем Киприан (монашеское имя для него выбрал митр. Антоний (Храповицкий). На следующий день — в воспоминание Входа Господня в Иерусалим — он был рукоположён митр. Антонием в сан иеродиакона, а в Великий Четверг — во иеромонаха. Так в Сербии началось тридцатилетнее священническое служение о. Киприана: сначала в Югославии (1927–1928), затем два года на Святой Земле (1928–1930), потом вновь в Югославии (1931–1936) и, наконец, почти четверть века во Франции (1936–1960). В первый сербский период о. Киприан был клириком Сербской церкви (при всей близости к Русской Зарубежной Церкви). Два года на Святой Земле он находился в юрисдикции Русского Зарубежного Синода. По возвращении из Иерусалима вновь служил в Сербской церкви, а его епархиальным архиереем был владыка Николай (Велимирович), один из наиболее почитаемых сербских святых XX столетия.
В Белграде (или не очень далеко от него) о. Киприан проживал в 1920 (1921)–1928 гг. Тогда это был один из главных центров русской эмиграции. Уже в год крымской эвакуации (ноябрь 1920-го) русские беженцы стали прибывать в Белград, а югославские власти были готовы принимать их. Чуть позже ещё одним центром стала Прага (хотя русская община была там поменьше). А вскоре — Берлин и, конечно же, Париж, большие европейские столицы. О Белграде у о. Киприана есть целая глава воспоминаний.
В Белграде о. Киприан Керн оказался не один, а с частью своей семьи. Его сестра и её муж также жили в Белграде. До отъезда в Битоль они жили все вместе («в привычной и такой родной обстановке нашей квартиры на Приштинской улице»). Это важно отметить, потому что, несмотря на эмиграцию, он оказался не лишённым дома.
[1] Особая благодарность священнику Михаилу Насонову (в своё время — студенту Богословского института, а сейчас — священнику Русской Православной Церкви в Дублине, Ирландия), указавшему мне на наличие дневников о. Киприана в архиве института.
Источник: Богослов.Ru