Этой проблеме целиком посвящена и библейская Книга Иова (VI — нач. IV вв. до РХ), также немало внимания ей уделили отцы Церкви, но она остаётся нерешённой и по сей день. Сам термин «теодицея» был предложен древнегреческим философом Эпикуром (IV–III вв. до РХ), который первым подошёл к данному вопросу аналитически и сформулировал его как трудность совмещения факта наличия в мире зла, несчастий и страданий с верой в то, что Бог одновременно и благ, и всесилен, и является Промыслителем.
Почему Творец в принципе попускает страдания Своих созданий, да ещё в такой мере, и особенно страдания невинных существ? Почему Его творение таково или почему Он позволил всему стать таким, какое оно есть? Почему, Сам будучи безгрешным, бесстрастным и бессмертным, Он Своих чад не оградил надёжно от греха, страданий и смерти? Почему нас, столь слабых и ранимых, Он «забрасывает» в мир, полный смертей, страданий, опасностей, вражды, злодейств, борьбы за выживание, хищничества, паразитизма, катастроф и пр.? Если это божественная педагогика, то не слишком ли она сурова? Неужели для нас, «немощных сосудов», у Него не нашлось иных воспитательных средств, кроме мук и в земной жизни, и, как верят многие, ещё и по её окончании?
Почему Бог попускает трагические случайности: например, генетические нарушения, приводящие к нежизнеспособности или уродству живого существа — человека или животного? Почему в мире бывают очевидно бессмысленные страдания: муки, переживаемые невинным ребёнком, попавшим в руки маньяка — педофила и садиста, муки детей — жертв геноцидов, эпидемий или стихийных бедствий и т.д.? А каков смысл жизни и страданий, например, сгоревшего в лесном пожаре оленёнка или львёнка, убитого самоутверждающимся альфа-самцом, или уличного котёнка, раздавленного на дороге машиной? А каким был смысл существования вымерших видов живых существ? Неужели Бог создал их ради того, чтобы потом полностью уничтожить? А с учётом того, что глобальные вымирания большинства организмов происходили на Земле по меньшей мере шесть раз и на сегодняшний день вымерла большая часть когда-либо живших на нашей планете видов, закономерен вопрос о наличии смысла у бытия как такового.
И ещё: почему Бог, наделив нас разумом, свободой воли и способностью чувствовать, при этом абсолютно самовластно распоряжается важнейшими обстоятельствами нашей земной жизни? А именно, без нашего согласия призывает нас в бытие, помещает при рождении в те условия, которые мы не выбирали, прерывает наше физическое существование тогда, когда Сам сочтёт нужным... Почему в столь значимых вещах у нас нет выбора, почему с нами ничего не согласуется? Но при этом за ошибки — согласно ортодоксальным представлениям в христианстве и исламе, — с нас спрашивается «по полной программе», вплоть до вечного наказания за временные прегрешения…
Сложно объяснить происходящее на Земле — и в мире людей, и в мире животных, — опираясь на утверждение о том, что Господь являет Собой абсолютную степень и добра, и ведения, и могущества. Закрадывается подозрение, что по крайней мере одним из этих свойств Он может и не обладать. В контексте темы теодицеи возможны две концепции ограниченности Бога в Его ведении и/или могуществе: по природе — но тогда Он не абсолютен, и по изволению (сознательное самоограничение) — но тогда Он безответственен. Оба варианта мало приемлемы для христианства и других авраамических религий: для классического теизма в духе Библии и Корана. И уж тем более невозможно для христиан — как и для иудеев и мусульман — помыслить Бога не благим.
Концепция грехопадения прародителей и первородного греха вызывает больше новых вопросов, чем даёт ответов. Например, свобода воли вовсе не обязательно должна предполагать возможность злоупотребить ею и пасть — ведь Сам Бог не может согрешить, и при этом абсолютно свободен. Почему же Он и нам не даровал сразу именно такую свободу — не наделил «непадательным» состоянием? Недоумения усиливаются тем, что последствия грехопадения, согласно традиционной богословской модели, имеют космический масштаб, становятся наследственными, а также влекут за собой вечное наказание для немалого числа людей. При таком подходе разумные творения становятся просто жертвами обстоятельств, оказаться в которых не было их выбором.
Крест Иисуса Христа, конечно, делает Творца солидарным с нами в наших страданиях и смерти, придаёт им новое измерение и т.д. — всё, что обычно говорят о Кресте в христианских проповедях. Однако и он не объясняет того, почему мир сотворён именно таким, а не иным, и почему мы никак не защищены от царящих в нём условий и от проявлений собственного несовершенства. Почему вообще кто-то обязательно должен страдать: будь то животные, люди или Богочеловек?
Создаётся устойчивое впечатление, что в рамках классического авраамизма — ортодоксальных иудаизма, христианства и ислама — убедительная теодицея попросту невозможна. Многие последовательные авраамисты, подобно ап. Павлу, даже считают, что она и не нужна вовсе: «А ты кто, человек, что споришь с Богом? Изделие скажет ли сделавшему его: "зачем ты меня так сделал?"» (Рим. 9:20). Хотя, если разобраться, претензии в данном случае предъявляются не Самому Господу, а лишь определённым представлениям о Нём — одной из множества возможных богословских моделей, которая запросто может оказаться не вполне корректной.
Творец, каким Он представлен в Библии, тоже осуждает человеческие попытки найти рациональное оправдание Его действиям — как мы видим это на примере друзей Иова. И на молитвенные просьбы святых изъяснить им смысл несправедливостей и страданий Он обычно отзывается своеобразно. Так, Иова Он просто смирил Своим величием, после чего тот уже не смел расспрашивать Его, осознав своё ничтожество. Преп. Антонию Великому Он ответил: «Внимай себе», тем самым попросту перенаправив его внимание с проблем внешнего мира на проблемы мира внутреннего. Преп. Софронию (Сахарову) вместо ответов Он являлся в сиянии славы, переполняя его душу Своей любовью, после чего тот приходил в исступление и на время забывал о всех мучавших его вопрошаниях.
Иными словами, Бог, открывая Себя в иудаизме и христианстве (да и в исламе), не отвечает нам на наши «проклятые» вопросы, но при этом просит нас довериться Ему несмотря ни на что, просто потому что Он великий, непостижимый и любящий. На уровне рассудка объяснения нам не даны, а взойти на такие высоты духовного опыта, как перечисленные Его избранники, способны далеко не все из нас. Значит, подавляющее большинство людей оставались, остаются и будут оставаться вообще без какого-либо ответа на вопрос о том, как может в мире происходить то, что происходит, если он действительно сотворён благим Богом и находится под Его заботливым присмотром. Так можно ли при таких обстоятельствах упрекать кого-либо за сомнения или даже неверие?
Итак, максимум, что могут предложить авраамические религии в плане теодицеи, — это ссылку на неисповедимость для нас путей Господних (Рим. 11:33) и на Его сострадание к Нам (в христианстве — вплоть до Креста), а также призыв доверять Ему в любых обстоятельствах и сохранять надежду на то, что все временные скорби дадут в итоге благой плод в жизни будущего века. Но действительно ли такой ответ удовлетворителен? Особенно если он соединяется с тем вариантом эсхатологии, который подразумевает безысходность геенны, как в христианской и исламской ортодоксиях?
За рамками авраамизма проблема «оправдания Бога» звучит не так остро. При политеизме, генотеизме или дуализме всегда есть на кого возложить вину за творящееся в мире зло, сняв её с благого или нейтрального Первоначала. В буддизме и джайнизме вообще нет Бога, так что и оправдывать некого. В деизме Он не имеет почти никакого отношения к происходящему во Вселенной, так что и ответа за неё не несёт. В монистических системах (пантеизм, теопанизм, монистический панентеизм) истинным субъектом, претерпевающим страдания, по большому счёту является Сам же Бог (в том или ином смысле), так что оправдываться Ему не перед кем и не за что. Вера в безличный Абсолют не подразумевает самой возможности обвинять Его хоть в чём-то. Концепция реинкарнации также снимает вину за муки тварей с Творца: они сами себе заработали дурную карму в предыдущих воплощениях и теперь просто пожинают её плоды.
Классический же теизм библейско-коранического плана оставляет проблему теодицеи нерешённой. Ортодоксальные богословские направления внутри авраамических религий не дают убедительного ответа на вопрос о том, как сочетать факт наличия в мире страданий и зла с верой во всемогущего, всеведущего и всеблагого Бога, промышляющего о Своём творении.