Найденные архивные документы позволили совершенно по-иному взглянуть на повседневное служение духовенства Русской Православной Церкви острова Сахалин в начале ХХ столетия. Объектом исследования в представленной статье стало непростое послушание, которое было возложено на пастырей островных храмов. С 1907 года по 1917 годы при Сахалинской пешей военной команде функционировал церковный причт. Его деятельность пришлась на чрезвычайно непростое время: послевоенная оккупация части острова, экономический кризис, отмена каторги и становление гражданской власти, начало Первой мировой войны. Все это возлагало на духовенство особую миссию. Военным священникам Сахалина необходимо было воспитывать в служащих команды дух патриотизма и жертвенности, совершать пастырское попечение и заботу.

«В настоящее время этот наш край, край огромный,
богатый землей и рыбой, идет по пути к обрусению и процветанию!
Непрерывным потоком прибывают сюда из внутренних губерний
наши переселенцы – пахари. Чтобы крепко владеть этой окраиной,
завидною для наших соседей – японцев, корейцев и китайцев,
все русские люди должны помнить и держать из рода в род слова:
“Где раз поднят русский флаг, там он уже спускаться не должен”»

(Проповедь священника Сибирского флотского экипажа А. Богословского, 1909 г.) [1, с. 247].

События в политической, религиозной и общественной жизни России в начале ХХ столетия не могли не отразиться на жизни самых отдаленных уголков великой державы. Рушились старые законы, и на смену им приходили новые правила, которые коснулись всех слоев общества. Начало ХХ века – чрезвычайно трагический период в истории Русской Православной Церкви. Именно служителям Духовного ведомства приходилось отвечать на вызовы того времени. Сахалинская действительность требовала от служителей Русской Православной Церкви полной отдачи. Они осуществляли не только пастырское служение в рамках деятельности сахалинской каторги. Священнослужители острова по сути вели многогранную деятельность приходских священников, призванных заботиться о всех, кто входил в число многоликой паствы островных церквей.

Осмыслить изучаемый нами род служения духовенства острова Сахалин помогли документы фонда Протопресвитера (Синодальный период). Прежде всего это клировые ведомости военного Свято-Никольского причта с 1907 по 1916 годы, а также годовые отчеты по Военному ведомству. В них отражались основные показатели деятельности прихода за определенный временной период. С первого взгляда кажется, что это сухие статистические данные. Но на самом деле в представленных документах прослеживается динамика развития церковной, финансовой и хозяйственной жизни в закрытом для обширной аудитории военном приходе. Уникальность найденного исторического материала обусловлена еще тем, что о деятельности военного причта острова Сахалин полностью отсутствует информация в официальных печатных изданиях – во «Владивостокских епархиальных ведомостях» и в «Вестнике военного и морского духовенства». Упоминание о наличии церкви в Сахалинской пешей жандармской команде мы встречаем лишь в официальном разделе, где печатались объявления о назначении или награждении клириков военного ведомства. Попытаемся воссоздать историю существования Свято-Никольского причта, опираясь на редкие источники официального происхождения, материалы государственных архивов и периодической печати.

После отмены каторги (1906 год), а также после завершения Русско-японской войны на острове вводится гражданский строй власти (взамен тюремного). Различные ведомственные учреждения переходят в ведение своих министерств. Для обеспечения правопорядка на севере Сахалина в 1907 году образовывается Сахалинская местная команда. По существующим в те годы законам, при данном учреждении в обязательном порядке открывался православный приход с церковным причтом, в котором числились один священник и один псаломщик. 15 февраля 1913 года Военное ведомство приказом за № 129 объявляло об упразднении Сахалинской местной команды. Вслед за упразднением местной команды формировалась новая административная единица – Сахалинская пешая жандармская команда [4, л. 1], в которую переходил действующий церковный причт [20, с. 17]. Как пишет в своей статье Д.А. Кузнецов, основные обязанности, которые возлагались на служащих в военных командах, сводились к проверке паспортов пассажиров судов, прибывавших на остров, охране тюремных учреждений, а также учреждений казначейства и почтово-телеграфных контор. Солдаты зачастую выполняли работу посыльных, сопровождали осужденных на тюремные работы и конвоировали арестантов, вставали на дежурство по команде, лазарету, хлебопекарне, конюшне и т. д. [12].

Руководством военных приходов епархий занимались благочинные различных округов. Единственный православный приход для военнослужащих Сахалинской пешей команды входил в состав 3-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии. В ней числились церкви: Никольская крепостная пехотно-полевая в крепости Николаевск-на-Амуре; Сибирская флотского экипажа при морских казармах; при штабе Владивостокской крепости на мысе Чуркин; 12-го Восточно-Сибирского стрелкового полка в морских казармах; 2-го Восточно-Сибирского стрелкового полка на мысе Эгершельда; 10-го Восточно-Сибирского стрелкового полка в Гнилом углу; 9-го Восточно-Сибирского стрелкового полка в Гнилом углу [17]. После 1912 года по соображениям целесообразности военный причт на острове Сахалин был закреплен за благочинным 2-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, который объединил все вышеперечисленные приходы.

Причт для Сахалинской местной пешей команды (с 1913 года – Жандармской пешей команды) был образован в 1907 году стараниями и средствами местных военных властей. Престольный праздник отмечался 19 декабря, в день памяти святителя Николая, архиепископа Мирликийского. Разрешение на деятельность церкви было получено от архиепископа Владивостокского и Камчатского Евсевия (Никольского). Помещение под домовый храм было выделено в здании управления пешей команды [2]. Расположение церковных помещений для военных команд в приспособленных зданиях было обычным делом для Дальнего Востока. Об этом пишет Л.В. Жукова: «При недостатке стационарных церквей на Дальнем Востоке вопрос об организации мест богослужения решался в основном за счет приспособления различных помещений и устройства разного рода временных сооружений» [7, с. 178]. На реконструкцию выделенного помещения и обустройства его всем необходимым для проведения богослужений из средств Военного ведомства была выделена сумма в размере 1 тыс. 218 рублей [3, с. 73]. Помимо самой церкви, имелась дополнительная комната для «размещения церковников» и для проведения спевок местного хора. Стоит отметить, что приход славился наличием профессионального хора, состоящего из «мужчин команды, любителей пения под управлением церковника, младшего унтер-офицера Бабкина» [16, л. 3 об.]. Домовый храм был лишен обычной архитектурной доминанты, поэтому колокольня отсутствовала, а единственный колокол располагался внутри помещения. Для совершения Божественной Литургии на 1916 год имелось два антиминса. Один был выдан в 1909 году, а второй – в 1891 году. Их наличие обуславливалось тем, что в летнее время начинала свою работу походная церковь в военном полевом лагере. Она была открыта в 1915 году на средства сахалинской команды и носила имя того же святого, что и ведомственный причт.

На основании утвержденного штата при местной Сахалинской команде состоял на службе церковный причт: священник, настоятель прихода, с окладом 1080 рублей в год и церковник (псаломщик), с окладом 18 рублей в год соответственно. В докладе правителя Канцелярии Духовного правления М. Журавского отмечалось, что членам церковного причта полагалось сохранить причитающиеся нормы установленного довольствия, а также льготы для отдаленных территорий, закрепленных существующим законодательством для служащих Духовного ведомства [5, л. 1]. Следовательно, священники военной команды Сахалина должны были пользоваться всеми льготами, согласно своему статусу. Более того, как справедливо отмечают С.Н. Емельянов и В.В. Михайлов, жалование и, соответственно, положение военного духовенства было приравнено к положению офицерского корпуса [6, с. 19]. Вместе с этим, как и остальные сахалинские причты Русской Православной Церкви, причт местной жандармской команды других источников дохода не имел [16, л. 2].

Совершенно необходимо отметить и тот факт, что существовала особенность в подчинении военного причта епархиальному начальству. Как пишут в своем исследовании Лепехип Ф. и Смирнов Н.С., формально священнослужитель военного ведомства, в том числе и острова Сахалин, должен был состоять в параллельном подчинении к правящему архиерею, в чью юрисдикцию входила та или иная территория. Однако фактически зависимость от Камчатской Духовной консистории отсутствовала [13, с. 191]. Паства Сахалинской местной команды была представлена: 1) интеллигенцией, т. е. «начальствующими лицами», 2) офицерами, врачами и пр., а также 3) нижними чинами [18, л. 747]. В приложении № 1 указана статистика численности сахалинской жандармской команды за все время существования. Большинство из военнослужащих относили себя к православным. Как отмечается в отчетах благочинного округа, к храму Божьему отношение с их стороны было «внимательным и усердным», что выражалось в «неопустительном посещении церковных служб» [18, л. 747].

За всю историю своего существования церковь Сахалинской пешей команды окормляли два священнослужителя: с марта 1907 год по май 1915 года – священник Александр Щеглов, а с мая 1916 год по 1917 год – священник Николай Сахаров.

Первый настоятель, Александр Васильевич Щеглов, родился 12 ноября 1870 года в семье священника Тульской губернии. Закончил Веневское духовное училище, состоял на службе учителем грамоты. 18 июля 1901 года был перемещен на службу во Владивостокскую епархию. После диаконской хиротонии 16 апреля 1903 года назначен на штатную вакансию диакона в Александровской Свято-Покровской церкви острова Сахалин. Параллельно с этим он вел педагогическую деятельность в двухклассной школе Министерства народного просвещения в посту Александровском. Во время Русско-японской войны священник Александр также исполнял пастырские обязанности в 17-м запасном госпитале. После того как японские войска заняли южную часть Сахалина, Александр Щеглов вместе со своей семьей был взят в плен и в августе 1905 года вывезен в Японию, а затем – в Россию. Спустя несколько месяцев отец Александр вновь возвращается на Сахалин. Резолюцией Протопресвитера военного духовенства от 9 августа 1906 года он определяется (после рукоположения в сан иерея) священником к Свято-Никольской церкви сахалинской местной команды: «На открывшуюся вакансию священника во вновь сформированную на острове Сахалин местную команду назначен диакон Александровской Покровской церкви Александр Щеглов» [21, с. 67]. С 1911 по 1914 годы отец Александр исполнял пастырские обязанности по окормлению заключенных в Александровской тюрьме. В указанные годы на основании приказа сахалинского губернатора он входил в комиссию по постройке церковной школы для детей при областном тюремном учреждении. За свою долгую службу в непростое время для острова Сахалин отец Александр был удостоен некоторых церковных [«Награжден набедренником: священник церкви Сахалинской местной команды Александр Щеглов (1911 г.)» (Распоряжения Протопресвитера военного и морского духовенства / Вестник военного и морского духовенства. 1911 г. № 21. С. 24.)] и государственных наград [16, л. 4 об.].

Отслужив на острове в качестве военного священника, Александр Щеглов переводится в 1915 году настоятелем причта Спасского гарнизона (Приморский край) [«После переезда в Спасский гарнизон священник Александр Щеглов состоял законоучителем в первоклассной поселковой школе Министерства народного просвещения. В 1921 году, на основании медицинского свидетельства, был уволен в лечебный отпуск по болезни на четыре месяца. 8 июня 1922 года, после лечения, вновь определен на Епархиальную службу. 18 августа того же года назначен на вакантную должность настоятеля причта села Дубовского. 18 декабря 1922 года Владивостокский епархиальный совет заслушал рапорт благочинного 15 округа Петра Вотчинского, в котором сообщалось об убийстве священника Александра Щеглова: “Священник Дубовской церкви о. Александр Щеглов в ночь под 1.10 взят из своего дома в с. Дубовском и убит. Тело его было найдено в речке 4.10, похоронен при Спасской гарнизонной церкви”» (Послужной список священника Александра Васильевича Щеглова // РГИА ДВ. Ф. 244. Оп. 3. Д. 525. Л. 5, 15, 17, 19)]. На его место для окормления служащих Сахалинской местной жандармской команды назначается новый священник – Григорий Таванцев из села Подберезья Свияжского уезда Казанской епархии. Для скорейшего переезда на новые места служения отцу Щеглову и отцу Таванцеву выделялись по линии Ведомства военного и морского духовенства необходимые прогонные деньги [22, c. 263-264]. По неясным пока для нас причинам назначенный священник Григорий Таванцев так и не приехал на остров Сахалин.

Вторым и последним настоятелем церкви Сахалинской пешей жандармской команды стал священник Николай Павлович Сахаров, родившейся в 1889 году в семье священника. Он окончил Новгородскую духовную семинарию. 22 сентября 1910 года он прибывает во Владивосток и назначается псаломщиком одной из военных церквей округа. Приказом по полевой канцелярии Протопресвитера военного и морского духовенства, за № 89 от 28 сентября 1915 года, отец Николай назначается на вакансию священника к церкви Сахалинской пешей жандармской команды. После рукоположения в священный сан в 1916 году он прибывает к месту своего служения [«Псаломщик Николай Сахаров за Божественной Литургией в Архиерейской домовой на Седанке церкви 29 ноября 1915 года Его Высокопреосвященством рукоположен во диакона, а 6 декабря Его Преосвященством в Владивостокском кафедральном соборе рукоположен во священника к церкви Сахалинской пешей жандармской команды» (Известия и распоряжения Епархиального начальства // Владивостокские епархиальные ведомости. 1916 г. № 2. С. 35)]. Вот какая характеристика дается отцу Николаю в его послужном списке: «Поведением весьма хорошего! Службы и обязанности исполняет весьма аккуратно. В обращении сослуживцев по команде тактичен» [16, л. 5].

Как совершенно справедливо отмечают в исследовании С.Н. Емельянов и В.В. Михайлов, повседневная деятельность священников Военного ведомства отличалась в силу своей специфики от деятельности приходского духовенства [6, c. 20]. Помимо прямых пастырских обязанностей, военному священнослужителю предписывалось выполнение ряда поручений. Прежде всего во время боевых действий он присутствовал на передовой фронта, помогал в перевязке раненых и в доставке их с поля боя, напутствовал умирающих и совершал их предание земле. Сообщать о смерти воинов также входило в должностные обязанности военного духовенства. Священнослужители должны были обращать особое внимание на оказываемую помощь семьям убитых во время боевых действий, организуя для этого работу особых благотворительных сообществ. В обязанность госпитальных священников, каковым являлся первый настоятель причта Сахалинской пешей команды иерей Александр Щеглов в период Русско-японской войны (1904-1905 гг.), входил ежедневный обход палат и «частое совершение Божественных Литургий с приобщением Святых Христовых Таин» [13, c. 194-195].

Основная забота пастырей-священников в деле церковного окормления военнослужащих, безусловно, сводилась к совершению богослужений. Насколько тщательно относились полковые священники к исполнению этого послушания, можно увидеть из рапорта благочинного 3-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, священника Иоанна Ремизова: «Богослужения в церкви совершаются неопустительно во все воскресные, праздничные и высокоторжественные дни, с произнесением поучений» [17, л. 525]. Интересный факт совершения совместной усиленной молитвы священника и команды мы находим в отчете благочинного о деятельности церквей военного округа за 1912 год. Для острова Сахалин этот год был чрезвычайно дождливым, поэтому «священник летом ежедневно присутствовал на вечерней молитве с нижними чинами», прося у Бога хорошей погоды [19, л. 605].

Поддержанию соответствующего патриотического настроя военнослужащих помогала проповедь священника, которая произносилась не только на богослужениях, но и в казармах. Это было чрезвычайно важно для тех, кто служил на острове. Ведь Сахалин в те годы являлся пограничной территорией, поэтому «приоритеты духовно-нравственного воспитания имели определенные особенности» [10, c. 197]. На фоне общего настроя в обществе после поражения в Русско-японской войне 1904-1905 гг., отмены каторги и грядущих испытаний Первой мировой войной сахалинским священникам надо было прилагать значительные усилия для поддержания в служащих чувства патриотизма, стойкости в перенесении испытаний, любви к Родине и чувства долга. Как пишет в своей статье Ю.А. Князев, «внебогослужебные беседы стали обязательными для военных священников с 1889 года» [10, c. 196]. Использовать на беседах с военнослужащими духовенству Сахалина предписывалось литературу религиозного характера – сборники проповедей известных в те годы проповедников. Вот что об этом писал в своем отчете благочинный 3-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, священник Иоанн Ремизов: «Принимаются все меры, чтобы не только не угасить духа веры в воинских частях, а наоборот, укреплять и развивать. С этой целью ведутся в ротах внебогослужебные беседы» [17, л. 524 об.]. Проводить подобные встречи военное духовенство обязывалось один раз в неделю, а продолжительность общения с военнослужащими должна была быть не меньше одного часа. Немаловажно во время таких встреч было объяснение смысла основных молитвословий, исторических событий как Ветхого, так и Нового Заветов, углубление в познании особенностей совершения богослужений и смысла молитвословий.

Несмотря на то что причт Сахалинской пешей жандармской команды полностью зависел от суммы, выделяемой от казны, иногда на «скромные» деньги удавалось организовать работу причта, в том числе и приходской библиотеки. На протяжении всего своего существования, как отмечалось в отчетах благочинного 3-й стрелковой дивизии, «при церкви Сахалинской местной пешей жандармской команды имелась библиотека, но не в значительном количестве экземпляров книг» [20, л. 263 об.]. Недостаток книг в библиотечных фондах наблюдался во всех приходах Сахалина в те годы. Лишь изредка удавалось, найдя небольшие суммы, купить и доставить необходимую литературу на остров. Так, в 1916 году для библиотеки команды были куплены книги на сумму 22 рубля, издаваемые Училищным советом при Святейшем Синоде. Выписанная литература была востребована, так как при военной жандармской команде острова Сахалин имелась учебная команда, где в указанном году обучалось 10 рядовых [16, л. 3 об.]. Чрезвычайно важно дать характеристику проводимой деятельности духовенства и отношению к ней со стороны учащихся. Один из священников военного благочиния, отец Павел Семов, так писал о своем непростом послушании: «На беседах пришлось видеть внимательных слушателей и учеников, которые ловят каждое слово собеседника и законоучителя. Это понятно! Т. к. нижние чины – простые сельские прихожане. Беседовать и учить такую паству есть поистине духовное наслаждение. Только дайте возможность нашему солдату почаще пользоваться этой духовной пищей. Только говорить с ним должно не по-казенному, а чисто отечески, с любовью. Приблизитесь к нем как к родному, и можно с уверенностью сказать, что пьянство, ругань скверными словами и другие пороки уйдут из наших казарм, и воины на тяжелую службу свою будут смотреть как на исполнение воли Божией, на необходимый подвиг, выпавший на их долю» [17, л. 527]. Существует уверенность в том, что на Сахалине также был такой контингент нижних чинов военной команды, как и на материке.

Приходилось духовенству причта местной Сахалинской жандармской команды ежегодно совершать многодневные поездки по Сахалину. Это было обусловлено тем, что служащие, в численности от 3 до 15 человек, несли постоянную сторожевую службу в военных постах, частично расставленных как на побережье, так и в глубине островной территории. Как приходилось добираться да сторожевых постов, пишет в своем отчете о деятельности за 1907 год священник Александр Щеглов: «По Татарскому проливу сообщение только зимой и самая удобная поездка на собаках. Летом же тем путем можно пройти только пешему. Вглубь же острова можно зимой и летом на лошадях, только на самые отдаленные посты в летнее время можно добраться на лодках по реке Тымь» [25, л. 468 об.]. Как мы отмечали выше, каждое лето, начиная с 1915 года, действовала походная церковь в военном полевом лагере, которая являлась приписной к причту Сахалинской местной жандармской команды. Поэтому, в отличие от военного духовенства материковой части, настоятель островного военного причта должен был регулярно посещать полевую церковь, совершая в ней положенные богослужения для военнослужащих [«Летом, при выступлении воинской части в лагеря, для полкового священника наступало время отдыха. Полковые священники не привлекались к участию в маневрах и учениях» (Емельянов С.Н., Михайлов В.В. Быт и служба российского военного духовенства конца XIX – начала ХХ века // Вестник Северного (Арктического) Федерального университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. № 4. 2017. С. 20)].

Военное служение островного священнослужителя, который осуществлял церковное окормление служащих в Сахалинской пешей жандармской команде, по всей видимости, закончилось в августе 1917 года, когда большинство дивизий были выведены за штат. Вследствие ненадобности военное духовенство прекращало свое существование, а оставшиеся служить в военных подразделениях священники имели чрезвычайно неустойчивое положение – они могли быть уволены в любое время. Наконец, 16 января 1918 года военное духовенство всех вероисповеданий как особый род деятельности прекратило свое существование [13, c. 198].

Нам следует согласиться с мнением современных исследователей, что нельзя недооценивать значение священнослужителей Военного ведомства в укреплении православия на Дальнем Востоке, в том числе и на островной территории. Военное духовенство сыграло значимую роль в укреплении веры в душах солдат, поддерживало в них нравственность. Зачастую военное духовенство примером собственной жизни и храбростью воодушевляло солдат и офицеров к подвигу. Об этом свидетельствуют многочисленные факты награждения служителей Духовного ведомства боевыми наградами.

К сожалению, дать полную оценку разноплановой деятельности сахалинских священников на сегодняшнем этапе не представляется возможным. Это связано с тем, что многие исторические данные и свидетельства в годы гражданской войны были бесследно утеряны. Однако имеющейся архивный материал позволил нам отчасти реконструировать работу военного духовенства острова Сахалин в начале ХХ столетия. Сахалинские пастыри в меру своих сил и способностей старались соответствовать требованиям, предъявляемым военному духовенству. Работа православных священнослужителей с военнослужащими Сахалинской пешей жандармской команды сводилась не только к ведению богослужебной жизни, но к патриотическому и интеллектуальному воспитанию. Это выражалось в преподавании Закона Божьего и прочих вероучительных дисциплин в полковой учебной команде, проведении лекционных бесед с личным составом, а также в оказании психологической поддержки на протяжении всего периода несения воинского долга, особенно в военное время. Православный пастырь всеми своими действиями поддерживал высоту морального духа, внушал решимость сражаться с врагами, защищать православную веру и родное Отечество. Особые качества сахалинского духовенства на протяжении всего исследуемого нами периода были созвучны той суровой островной жизни, в которой они осуществляли свое служение. Островных пастырей от прочего духовенства Дальневосточного региона отличала решимость быть со своей паствой до конца, они не боялись ни лишений, ни опасностей, ни даже самой смерти, чтобы быть верными примеру Господа нашего Иисуса Христа, Который говорит: «Пастырь добрый полагает душу свою за овец» (Ин. 10:11).             

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА 

1. Адмирал Г.Н. Невельской // Вестник военного духовенства. 1909. № 8.
2. Ведомость о церкви Сахалинской пешей жандармской команды за 1906 г. // РГИА. Ф. 806. Оп. 14. Д. 218.
3. Ведомость по расходам, произведенным на постройку новых церквей войсковыми строительными комиссиями // Вестник военного духовенства. 1909. № 3.
4. Доклад правителя канцелярии Духовного правления М. Журавского // РГИА. Ф. 806. Оп. 5. Д. 8651.
5. Доклад правителя Канцелярии Духового правления об упразднении Сахалинской местной команды // РГИА. Ф. 806. Оп. 5. Д. 8651.
6. Емельянов С.Н., Михайлов В.В. Быт и служба российского военного духовенства конца XIX-начала ХХ века // Вестник Северного (Арктического) Федерального университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. № 4. 2017.
7. Жукова Л.В. Военные церкви на Дальнем Востоке в конце XIX – начале ХХ вв. Сборник материалов // Россия и Китай: История и перспективы сотрудничества. М., 2016.
8. Известия и распоряжения Епархиального начальства // Владивостокские епархиальные ведомости. 1916 г. № 2.
9. Качкин А.Н. Формирование пеших жандармских команд на Дальнем Востоке России // Теория и практика общественного развития. № 8, 2012. С. 233-236.
10. Князев Ю.В. Роль военного духовенства в духовно-нравственном воспитании нижних чинов армии Российской империи в 1890-1905 гг. // Модернизация в России: история, политика, образование. Сборник материалов. СПб. 2014.
11. Кудинова Н.Т. Качкин А.Н. Формирование жандармской полиции на Дальнем Востоке Российской империи: предпосылки и особенности // Вестник ТОГУ, № 2(25), 2012. С. 275-280.
12. Кузнецов Д.А. Из истории становления и развития полицейских органов царской России на Сахалине во второй половине XIX – начале ХХ века // Юридический журнал, № 11, 2007. С.190-204.
13. Лепехин Ф., Смирнов Н.С. Военное духовенство в Синодальный период // Труды Саратовской Православной Духовной семинарии, № 10. 2016 г.
14. Послужной список священника Александра Васильевича Щеглова // РГИА ДВ. Ф. 244. Оп. 3. Д. 525.
15. Послужной список священника церкви сахалинской жандармской команды за 1914 г. // РГИА. Ф. 806. Оп. 12. Д. 108.
16. Послужной список священника церкви сахалинской жандармской команды за 1916 г. // РГИА. Ф. 806. Оп. 14. Д. 218.
17. Рапорт благочинного 3-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии от 31 августа 1907 года о состоянии церквей // РГИА. Ф. 806. Оп. 4. Д. 5602.
18. Рапорт благочинного 3-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии от 15 мая 1911 года о состоянии церквей // РГИА. Ф. 806. Оп. 5. Д. 7319.
19. Рапорт благочинного 3-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии от 24 марта 1913 года о состоянии церквей // РГИА. Ф. 806. Оп. 5. Д. 8759.
20. Рапорт благочинного 3-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии от 20 февраля 1914 года о состоянии церквей // РГИА. Ф. 806. Оп. 5. Д. 9353. Л. 263 об.
21. Распоряжение о. Протопресвитера / Вестник военного и морского духовенства. 1913. № 17.
22. Распоряжения о. Протопресвитера // Вестник военного духовенства. 1907. № 3.
23. Распоряжения о. Протопресвитера // Вестник военного и морского духовенства. 1915. № 9.
24. Распоряжения Протопресвитера военного и морского духовенства / Вестник военного и морского духовенства. 1911 г. № 21.
25. Сведения о состоянии церкви Сахалинской местной команды в посту Александровском на острове Сахалин за 1907 г. // РГИА. Ф. 806. Оп. 5. Д. 6038.Клировая ведомость

Рапорт о создании сахалинской пешей военной команды

Подпись священника Николая Сахарова

Подпись священника Александра Щеглова

Сведения первого священника о деятельности за 1907 год

Таблица. Численность служащих в Сахалинской местной жандармской команде (по годам)

Сведения о сахалинском военном причте в отчете благочинного

Тюремный двор