Антикоммунистическая позиция РПЦЗ сложилась задолго до начала холодной войны. Русская Зарубежная Церковь[1] была основана в ноябре 1920 года в Стамбуле епископами, покинувшими Крым с белой армией генерала Врангеля. Оппозиция коммунизму была основой политических взглядов РПЦЗ, где бы ни находилась ее штаб-квартира, – будь то в Сербии с 1921 по 1944 год, или в Мюнхене с 1946 по 1950 год, или в Нью-Йорке с 1950 года[2].
Отношение РПЦЗ к межхристианской деятельности было менее определенным. В период между мировыми войнами участие ее иерархов в экуменическом движении было сведено к минимуму[3]. Тем не менее епископ Потсдамский Серафим (Ладе) как представитель Русской Православной Церкви Заграницей принимал участие в двух межхристианских конференциях 1937 года: в Оксфорде («Жизнь и деятельность») и в Эдинбурге («Вера и порядок»)[4]. Его участие способствовало кристаллизации взглядов РПЦЗ[5]. Должна ли РПЦЗ утверждать, что только православие несет в себе единственную Истину, и поэтому любые дискуссии с инославными будут бессмысленными? Или же межхристианские коммуникации – это тоже часть православного христианского свидетельства?
Официальная резолюция об отношении к экуменическому движению, принятая Архиерейским собором РПЦЗ в 1938 году, стала результатом компромисса между этими двумя точками зрения. Первый абзац резолюции основан на так называемой защитительной позиции. В нем утверждается, что только Православная Церковь является подлинной Una Sancta[6]. Во втором абзаце, однако, предлагается различать лидеров экуменического движения, которые «близки к антихристианским масонским организациям и даже выражали симпатии большевизму»[7], и остальных членов экуменического движения, которые «полны желания искать Истину, стремятся к ней и любят Православие»[8]. Таким образом, то, что в экуменическом движении есть христиане, которые ищут «истинное православие», могло бы стать веской причиной для участия в нем.
До холодной войны именно точка зрения, высказанная во втором абзаце, в основном формировала отношение РПЦЗ к экуменизму. Иерархи РПЦЗ хотели принять участие в движении еще и потому, что опасались, что того, что другие участники на межхристианских конференциях могут дать искаженное представление о православной вере. Поэтому в третьем параграфе резолюции 1938 года было высказано требование к представителям РПЦЗ на таких собраниях «бескомпромиссно разъяснять учение Православной Церкви и ее взгляды по всем вопросам, возникающим в связи с экуменическим движением» и «не участвовать в общих молитвах с участниками и ни в каких резолюциях, письменных или устных, сосредоточившись на миссионерской и информационной деятельности»[9]. По-прежнему открытая позиция Архиерейского собора РПЦЗ видна в решении, которого, однако, не было в печатном тексте: «Поручить епископу Потсдамскому Серафиму [Ладе] участвовать в этом [экуменическом] движении в миссионерских целях»[10]. Таким образом, накануне Второй мировой войны РПЦЗ допускала возможность межхристианского диалога как элемента миссионерской деятельности.
Первая Ассамблея Всемирного совета церквей (Амстердам, 1948 г.)
В годы войны из-за немецкой оккупации Сербии и положения епископов РПЦЗ как перемещенных лиц экуменический вопрос был не самым острым на повестке дня[11]. После окончания войны участие РПЦЗ в межхристианской деятельности возобновилось. В протоколе заседания Синодального миссионерского комитета записана просьба к еп. Нафанаилу (Львову) и некоему доктору Лодыженскому[12] проинформировать комитет о работе экуменической конференции, которая должна была состояться в Осло в июне 1947 года[13]. В 1948 году в Амстердаме состоялось уже давно запланированное объединение движений «Вера и порядок» и «Жизнь и деятельность» во Всемирный совет церквей (ВСЦ). В СССР, между тем, происходит некоторое ослабление антирелигиозной политики. Это обстоятельство, вероятно, поставило под вопрос участие РПЦЗ. 4 сентября 1948 года Архиерейский синод сообщил Михаилу Зызыкину, что он не сможет участвовать в Амстердамской ассамблее в качестве представителя РПЦЗ не только потому, что «мы не участвуем в экуменическом совете» (что соответствовало «охранительской» позиции), но и по той простой причине, что Синод не получил приглашения из Амстердама[14]. В анонимной статье, опубликованной за несколько месяцев до Амстердамской ассамблеи, говорилось, что представители РПЦЗ не были приглашены в Амстердам генеральным секретариатом из-за боязни поставить под угрозу будущие отношения между экуменическим движением и «Советской Церковью»[15].
Это утверждение не было необоснованным. Генеральному секретариату ВСЦ пришлось решать действительно очень деликатную проблему. Представителя Москвы, митрополита Крутицкого Николая, на Ассамблею пригласили. 1 августа 1948 года в ответном письме он поблагодарил за приглашение, но отказался участвовать в экуменическом собрании. Однако для нашего исследования интересно другое. Как представитель Московского Патриархата, он стремился к тому, чтобы РПЦ была признана единственной «законной» Русской церковью, и надеялся, что ВСЦ не будет приглашать «раскольников» из Америки под предводительством митрополита Феофила[16] и митрополита РПЦЗ Анастасия из Мюнхена в качестве представителей Русской Православной Церкви. В письме он назвал их группами, которые «не имеют ничего общего с Русской Православной Церковью»[17].
Слова митрополита Николая отразили сдвиг в советской политике в отношении Православной церкви. В обмен на физическое выживание и некоторое пространство для деятельности на родине РПЦ должна была содействовать советским интересам за рубежом. А они после Второй мировой войны значительно расширились. Из-за геополитической ситуации СССР теперь мог прямо или косвенно влиять на территории, на которых находились Польская, Албанская, Чешская, Румынская, Болгарская и Сербская православные церкви. Была предпринята попытка создать единую православную церковь в Венгрии. Как писала историк Даниэла Калканджиева, Сталин даже предполагал превратить Московский Патриархат в своего рода советский Ватикан для православных[18].
Интересы советского правительства выходили за пределы коммунистического восточноевропейского блока. СССР стремился заручиться поддержкой и симпатией в Западной Европе, а также в Соединенных Штатах. Препятствием этому была антикоммунистическая позиция Ватикана. Вся ситуация создавала проблемы – но и возможности. Для осуществления политики, проводимой Советом по делам религий и Советом по делам РПЦ, в 1949 году в РПЦ был создан Отдел внешних церковных связей[19].
РПЦЗ имела куда более скромное влияние. Ее представители не были приглашены в Амстердам. При этом некоторые клирики и иерархи продолжали принципиально сопротивляться участию в экуменическом движении. После ассамблеи в Амстердаме протоиерей Игорь Троянов из Швейцарии направил письмо[20] протопресвитеру Георгию Граббе, секретарю Синода, в котором выразил надежду, что РПЦЗ не пойдет на компромисс с протестантскими тенденциями ВСЦ. По его мнению, для тех протестантов, которые были близки к православию, было важно, чтобы РПЦЗ не сотрудничала с представителями более либеральных течений протестантизма. Таким образом, РПЦЗ скорее руководствовалась стремлением поддерживать связи с консервативными протестантами, лояльными к православию, а не продвигать какую-либо политическую программу. Письмо было зачитано на заседании Архиерейского синода 13 апреля 1949 г. в присутствии митрополита Анастасия, митрополита Серафима (Ладе), архиепископа Венедикта (Бобковского) и епископа Евлогия (Марковского). Эта группа иерархов дала Троянову ответ, что в соответствии с предыдущими постановлениями Всезарубежного собора и Архиерейского синода РПЦЗ не участвует в экуменическом движении. Архиерейский собор счел возможным присутствовать на различных межхристианских конференциях только для бескомпромиссного разъяснения учения Православной церкви[21].
Отношение РПЦЗ к экуменизму после войны
29 ноября 1950 года Архиерейский собор в Магопаке, Нью-Йорк, заслушал доклад протоиерея Игоря Троянова о возможности участия РПЦЗ в экуменическом движении[22]. Троянов критически высказался об экуменических заявлениях отцов Сергия Булгакова и Василия Зеньковского и положительно прокомментировал вклад представителей восточного православия, которые, за редким исключением, отстаивали православную точку зрения. В докладе автор упомянул слова отца Георгия Флоровского, который утверждал, что православные должны участвовать в экуменическом движении, чтобы свидетельствовать об истине перед лицом мира[23]. Но сам протоиерей Троянов считал иначе. Хотя в третьем разделе Торонтской декларации (1950 г.) говорилось, что «Всемирный Совет Церквей не является и никогда не должен стать сверх-Церковью», в действительности он становился церковной федерацией, проникнутой протестантским мировоззрением. Поэтому Троянов рекомендовал епископам РПЦЗ не участвовать в экуменическом движении в его нынешнем виде. После обсуждения доклада была создана комиссия для составления резолюции об экуменическом движении. В состав комиссии вошли архиепископ Иоанн (Максимович) из Западной Европы, епископ Нафанаил (Львов) и епископ Никон (Рклицкий). Резолюция была принята Архиерейским собором в тот же день. По сравнению с резолюцией 1938 года ее положения были более категоричны:
- Православные христиане должны признать Святую Православную Церковь единственной истинной Церковью Христовой;
- Поэтому им нельзя участвовать в каких-либо неправославных религиозных движениях, обществах или организациях;
- Сотрудничество с инославными возможно только в сферах социальной работы и благотворительности при сохранении полной самостоятельности в вопросах веры и ее исповедания;
- Православные христиане, следуя учению Христа, должны проявлять любовь и доброжелательность ко всем, без различия веры и национальности, не отказывать в помощи тем, кто просит, и быть благодарными тем, кто помог им самим[24].
Отметим, в документе Архиерейского синода не упоминается даже возможность участия представителей РПЦЗ в экуменических дискуссиях.
Смерть Сталина и ее последствия
После смерти Сталина в 1953 году и избрания Никиты Хрущева новым председателем Коммунистической партии Советского Союза (КПСС) произошли некоторые изменения в религиозной политике в общем, а также по отношению к Ватикану. И хотя антицерковные настроения по-прежнему были сильны, государство ожидало, что РПЦ продолжит свою международную деятельность в пользу советских интересов[25].
На РПЦЗ смерть Сталина, по-видимому, никак не повлияла. В 1953 году протопресвитер Георгий Граббе составил меморандум о принципах взаимоотношений с инославными, основанных на прецедентах различных епархий РПЦЗ[26]. Авторитетный статус этого документа как инструкции для духовенства установлен Архиерейским собором 26 октября 1953 года, а после подтвержден Синодом 26 сентября 1974 года. Содержание меморандума перекликалось с позицией Всезарубежного собора 1938 года относительно свидетельства о православной вере среди инославных. С одной стороны, нужно неукоснительно следовать церковным правилам, а с другой – быть добрым и благожелательным к людям. Священники и приходы ни при каких обстоятельствах не допускались в местные советы церквей. К участию в протестантских конференциях допускались только священники, имеющие достаточную богословскую подготовку и благословение своих епископов, и только для разъяснения догматических или практических вопросов.
Ассамблея ВСЦ в Эванстоне, штат Иллинойс (1954 г.)
В соответствии с резолюцией 1950 года об экуменизме митрополит Анастасий отказался участвовать в предэванстонской конференции Международной лиги апостольской веры и порядка, которая должна была пройти в июле 1954 года в Расине, штат Висконсин. В письме от 27 мая 1954 года преподобному Майклу Брюсу, организационному секретарю конференции, митрополит Анастасий писал: «Наша Церковь не участвует в Экуменическом движении, она не является членом Совета Церквей и не будет представлена в Эванстоне. Кроме того, мы недостаточно информированы о ходе подготовки к Эванстонской конференции и пунктах ее повестки... Мы не думаем, что можно достичь какого-либо согласия между различными Церквями в вопросах веры, и по этой причине никогда не подавали заявки на членство в Экуменическом движении. Поэтому, боюсь, мы не будем полезны на предварительном собрании перед Эванстонской конференцией, хотя ее члены – выдающиеся люди, которые, насколько я понимаю, очень близки нашей Церкви, несмотря на некоторые их концепции, вдохновленные католичеством»[27].
Однако из письма протопресвитера Георгия Граббе к митрополиту Анастасию от 14 июля 1954 года становится понятно, что митрополит хотел, чтобы отец Георгий отправился на Эванстонскую конференцию в качестве наблюдателя. Граббе получил приглашение от Пола Ф. Андерсона, который сказал, что его присутствие на конференции было бы желательно[28]. В ответном письме от 20 июля 1954 года митр. Анастасий писал, что хотя следует избегать участия в экуменическом движении, но «как раз теперь нас приглашают в качестве наблюдателей, то я думаю, можно принять такое приглашение в соответствии с нашей первоначальной практикой»[29].
Возможно, на решение митрополита Анастасия повлияли и другие факторы. ВСЦ оказал помощь русским беженцам в Европе и Азии[30]. Косвенно свою роль сыграла и холодная война. В пресс-релизе РПЦЗ, опубликованном до конференции в Эванстоне, говорилось: «Мы очень высоко ценим проявления христианской любви со стороны Всемирного Совета Церквей в отношении беженцев, которые вынуждены были покинуть родину за "железным занавесом", чтобы сохранить свою жизнь и свободу совести». В пресс-релизе Архиерейского синода (13 августа 1954 года) содержалось заявление Граббе о том, что он направляется в Эванстон в качестве наблюдателя[31]. В документе также разъяснялось, почему РПЦЗ не может присоединиться к ВСЦ: «Есть православные церкви, которые считают возможным с некоторыми оговорками участвовать во Всемирном Совете Церквей, чтобы свидетельствовать о православной вере в экуменическом движении. Мы, однако, занимаем в этом отношении иную позицию. Поскольку мы считаем Православную Церковь истинной церковью, нам кажется более последовательным воздерживаться от членства в организации, которая основана с целью найти общую Истину для христианских общин, каждая из которых исповедует свою Истину, и образовать орган, объединяющий их всех. Такая Истина может быть явлена на основе некоего догматического минимума, приемлемого для всех членов; и если когда-либо будет создан объединяющий орган, это будет новая церковь, но не та, в которую верим мы»[32].
В письме митрополиту Анастасию из Эванстона 21 августа 1954 года Граббе выделил доклад отца Георгия Флоровского на ассамблее как более или менее удовлетворительный[33]. Более того, д-р В. Ф. Гойтерман связывает идеи Флоровского в Эванстоне с позицией Второго Всезарубежного собора: «Во время собора русских православных эмигрантов в Югославии в 1938 году было заявлено, что участие в Экуменическом движении возможно только для того, чтобы объяснить вероучение Церкви и поделиться инфорацией. Участники собора отказались идти на какие-либо компромиссы в отношении вероучения и поэтому на станут голосовать по вопросам вероучения и жизни Церкви. Г-н Флоровский сказал в Эванстоне во время дискуссии в первой секции, что отделение какой-либо части Церкви следует рассматривать как разделение. Православие не должно признавать другие церкви живыми частями Вселенской Церкви, потому что им не хватает полноты. Есть такие понятия, как иерархия, догма, полнота; и чтобы быть истинной церковью, нельзя игнорировать ни одно из них... Православная Церковь – единственная Церковь Христа, поэтому только она может свидетельствовать об Истине»[34].
В статье, написанной вскоре после ассамблеи, Граббе согласился с позицией православных участников относительно секции I «Вера и порядок»[35]. Архиепископ Михаил, предстоятель Греческой православной архиепископии Америки, четко заявил, что подход секции к проблеме воссоединения был совершенно неприемлем с точки зрения Православной церкви. Прав был и Флоровский, отметил о. Георгий Граббе, когда говорил, что в экуменических беседах и братских обменах мнениями была достигнута граница, за которой все труднее было говорить общим голосом, делать согласованные заявления или объединяться в общем действии.
Оценка протоиерея Георгия Граббе Ассамблеи в Эванстоне привела к более строгому отношению РПЦЗ к ВСЦ. В письме от 11 ноября 1955 года преподобному доктору Мериллу Ленноксу из Мичиганского совета церквей митрополит Анастасий писал: «Русская Православная Церковь за пределами России не входит во Всемирный Совет Церквей и не является членом национальных советов. В последние несколько лет мы очень плодотворно и дружески сотрудничали с Всемирным Советом Церквей и с Церковной всемирной службой по практическим вопросам благотворительности и расселения. Тем не менее, мы считаем, что членство в Совете Церквей повлечет за собой определенные последствия, которые не вписываются в наше понимание догматов о Церкви. По этой причине наша Церковь в целом, а также наши местные общины никогда не участвовали в экуменическом движении. Поэтому в Эванстоне нас представлял только наблюдатель»[36].
Итак, мы видим, что нежелание РПЦЗ активно участвовать в экуменическом движении обусловлено не столько политикой холодной войны, сколько богословскими установками. Позиция Москвы была иной. Еще в 1959 году началась дискуссия о представителях РПЦ, которые посетят Второй Ватиканский собор[37]. 27 апреля 1961 года Синод Московского Патриархата объявил, что подал заявку на членство в ВСЦ. Так продолжалась начатая в Эванстоне интеграция церквей из советского блока в ВСЦ. В ноябре 1961 года делегация Московского Патриархата прибыла в Нью-Дели на Третью ассамблею ВСЦ. Однако теперь РПЦЗ стала более открыто выступать против притязаний Москвы на «вселенскость» Русской Православной Церкви и говорить о советском контроле над Московским Патриархатом. В октябре 1961 года протоиерей Георгий Граббе выступил на экуменической встрече в Сенека-Фоллз, штат Нью-Йорк, и заявил, что «контролируемые Кремлем священнослужители не являются подлинными представителями русского православного народа»[38].
Архимандрит Лазарь (Мур), который служил в Индии, был назначен официальным наблюдателем от РПЦЗ на Ассамблее Всемирного совета церквей в Нью-Дели[39]. 31 марта 1962 года архимандрит Лазарь сообщил о своем несогласии с тем, что Ассамблея ВСЦ протестовала против жестокости португальцев во время военных действий в Анголе, игнорируя репрессии Н. Хрущева в СССР. Но в целом его мнение об Ассамблее было положительным: «Эта встреча людей с разными убеждениями помогает нам сосредоточиться на том, что положительно, а не отрицательно. У всех нас есть много общего во Христе, все мы разделяем Дух не от мира сего, все мы ищем высшую благодать для жизни и служения Богу и человеку... Нам следует больше благодарить Бога за труды инославных христиан. Если бы не их усердная и самоотверженная работа, мир действительно оказался бы в отчаянном положении»[40]. Такое миротворческое отношение архимандрита Лазаря побудило митрополита Анастасия отправить протоиерея Георгия Романова в Нью-Дели, поскольку отец Лазарь, казалось, больше интересовался экуменизмом, чем наблюдением за «злонамеренной деятельностью прокоммунистов». Архимандрит Лазарь, тем не менее, присутствовал на Ассамблее в качестве официального наблюдателя и после представил свой доклад на заседании Архиерейского синода 13 июня 1962 года[41].
Вступление Московского патриархата в ВСЦ
Беседа Саввы, архиепископа Сиднейского и Австралийско-Новозеландского, и его ответы на вопросы неназванного интервьюера в декабре 1962 года дают дополнительную информацию об отношении РПЦЗ к ВСЦ[42]. На вопрос, как вступление Московского патриархата в ВСЦ повлияет на жизнь Русской церкви в Австралии, Савва ответил, что если местные представители ВСЦ решат помочь Московскому Патриархату получить легальный статус для своих приходов, тогда независимая часть Русской Церкви в Австралии столкнется с проблемами. Савва предположил, что после вступления Московского Патриархата Всемирный совет церквей испытает такое же влияние, какое испытывала ООН в результате членства СССР. ВСЦ может оказаться в затруднительном положении, например, в отношении защиты гонимых верующих в коммунистических странах. Ничего хорошего из связей Москвы с ВСЦ не выйдет, советское правительство этого не допустит, считал архиепископ Савва. Приняв Московский патриархат, ВСЦ отказалась от своей свободы. Это мнение – достаточно наглядный пример отношения РПЦЗ к экуменическому движению в контексте холодной войны.
Пропресвитер Георгий Граббе видел негативные последствия участия в экуменическом движении[43]. Он раскритиковал заявление греческого богослова Никоса Ниссиотиса о том, что «термин “православный” – не исключающий, а включающий в себя, и он выходит далеко за пределы церквей, которые называют себя православными. Он включает в себя все те церкви и отдельных верующих, которые стремятся честно исповедовать Истину, жить без ересей и расколов и достичь целостности божественного откровения во Христе»[44]. Это заявление противоречило всем официальным ранее упомянутым заявлениям Русской Православной Церкви Заграницей, которые подчеркивали уникальность Православной Церкви по отношению к другим христианским церквям. Негативную реакцию Граббе на высказывания Ниссиотиса поддержали теологи, у которых в остальном было не слишком много общего: протоиереи Георгий Флоровский и Александр Шмеман[45]. Более того, Граббе упомянул и слова Патриарха Московского и всея Руси Алексея, обращенные к Третьей ассамблее, который заявил, что Русская Церковь никогда не отождествляла исповедание с прозелитизмом. Такое «разоружение» православных перед инославными представляло серьезную опасность для церкви, утверждал протопресвитер. Экуменическое движение противоречило учению Православной церкви, так как «экуменизм не ищет единства в истинной вере, а заменяет его братством людей с разными мнениями (разномыслящих)»[46].
Но участие православных в экуменическом движении имело больше нюансов, чем представлено в статье Граббе об Ассамблее в Нью-Дели. В своем докладе Архиерейскому собору в 1962 году митрополит Анастасий отметил, что присутствие наблюдателей РПЦЗ на Всеправославном совещании на Родосе[47] и в Нью-Дели не способствовало укреплению авторитета представителей Москвы, но помогло представителям других церквей понять, что РПЦЗ имеет серьезные основания для своей позиции[48]. Отец Александр Трубников упомянул, что на парижской встрече православные представители, в том числе и от Московского Патриархата, возражали против того, что было неприемлемо в докладе пастора Вергеза. Доклад миссионерского отдела был встречен аналогичной реакцией со стороны православного представителя[49]. Таким образом, Москва и Нью-Йорк, а точнее РПЦ и РПЦЗ, вполне могли выражать аналогичные антиэкуменические позиции.
Расхождения во времена холодной войны, 1962-1964 гг.
Различия между РПЦЗ и РПЦ в отношении к экуменизму с особой ясностью проявились в этот период. В 1962 году послание Архиерейского собора РПЦЗ, адресованное русской диаспоре, было посвящено советскому использованию православия в холодной войне. Главный аргумент был таким: в современных реалиях экуменизм стал главной угрозой. В послании говорилось: «Ставить же нашу Церковь в одинаковое положение с различными фракциями протестантизма, снижая ее вплоть до сект, мы не можем. Посему наша Церковь не может стать членом «Мирового Совета Церквей», что должны ясно понимать вы – наши духовные чада»[50]. Затем в послании отмечалось, что РПЦЗ и Сербская Церковь не вступили в ВСЦ, тогда как церкви стран советского блока вошли – по распоряжению своих правительств. Но почему православные церкви свободного мира также присоединились? Ведь ВСЦ оказал негативное влияние на некоторых православных лидеров, которые стали повторять вслед за протестантами, что очевидно, что церковь разделена. Такие люди смущали верующих, их утверждения невольно вызывали вопрос: нужно ли верить в Единую и Святую Церковь, как сказано в Символе веры? Епископы РПЦЗ предупреждали о многочисленных протестах, особенно в Греции, против путаных заявлений иерархов. Они призвали свою паству твердо исповедовать догмат Единой, Святой, Кафолической и Апостольской Церкви и заявили, что эта новая ересь не будет распространяться в РПЦЗ.
РПЦ же, напротив, выступила не только за участие в экуменическом движении, но и за установление более тесных отношений с Ватиканом. На Родосском Всеправославном совещании в 1961 году Московская Патриархия занимала решительную антиэкуменическую, анти-Ватиканскую позицию, настаивая на том, чтобы православные церкви участвовали в экуменическом движении только на основе полного консенсуса. Но избрание Папы Иоанна XXIII и его призывы к мирному урегулированию Берлинского кризиса в сентябре 1961 года и Карибского кризиса в октябре 1962 года понравились как российским церковным иерархам, так и Хрущеву[51]. В результате, даже проводя антирелигиозную кампанию в СССР, советские дипломаты начали симпатизировать Ватикану, и от РПЦ ожидалось соответствующее содействие. И это произошло. На II Всеправославном совещании в сентябре-октябре 1963 года делегация РПЦ присоединилась к Константинополю в продвижении резолюции «О начале равноправного диалога с Римско-Католической Церковью»[52]. Эта резолюция принесла свои плоды: хотя отдельные православные священнослужители и иерархи, в том числе отец Александр Шмеман и епископ РПЦЗ Антоний Женевский, присутствовали, например, на первом заседании Второго Ватиканского собора, РПЦ была единственной православной церковью, которая официально направляла наблюдателей[53]. Участие РПЦ в экуменическом движении продолжалось до конца холодной войны.
Заключение
Таким образом, РПЦЗ и РПЦ пошли разными путями в отношении экуменического движения во время холодной войны. Так как Русская Православная Церковь Заграницей была создана беженцами от большевизма, ее представители не могли мириться с просоциалистическими или прокоммунистическими тенденциями, которые они ощущали на межхристианских собраниях. Влияние Советского государства на экуменическое участие РПЦ быстро стало очевидным. Тем не менее, особенно в первые годы холодной войны, лидеры РПЦЗ посещали экуменические собрания для разъяснения православного вероучения и предания.
Помощь русским беженцам, оказанная ВСЦ, а также неполное свидетельство об истинной вере другими православными на экуменических собраниях способствовали готовности РПЦЗ направить наблюдателей на некоторые ассамблеи ВСЦ и на Второй Ватиканский собор. Некоторые представители РПЦЗ, например, отец Георгий Граббе, использовали православную экклезиологию и антикоммунистические взгляды в идеологических целях. Но антикоммунистическая позиция РПЦЗ сформировалась задолго до холодной войны. Эта позиция не имела прямого влияния на внешнюю политику США и не влияла на участие РПЦЗ в экуменическом движении. В то время как, экуменическая деятельность РПЦ в большей степени зависела от целей советской внешней политики.
[1] Хотя названия Русская Православная Церковь Заграницей (РПЦЗ) и Русская Зарубежная Церковь взаимозаменяемы, первое из них является официальным.
[2] Об истории РПЦЗ на английском языке см. Дмитрий Поспеловский, The Orthodox Church in the History of Russia (Crestwood, 1998). С 219-27, 294-99 [Русская Православная Церковь в XX веке. М.: Республика, 1995.]. Об отношении РПЦЗ к коммунизму см. священник Георгий Митрофанов, Православная Церковь в России и в эмиграции в 1920-е годы (СПб., Изд-во «Ноах», 1995), а также письма предстоятеля РПЦЗ, митрополита Антония Храповицкого, Жизнеописание: Письма к разным лицам 1919-1939 годов (СПб., Изд. Олега Обышко, 2006). Относительно отношения РПЦЗ к церкви в России см. Андрей Псарев, «Стремясь к единству: экклезиология РПЦЗ в отношении Московского Патриархата (1927–2007 гг.)», Greek Orthodox Theological Review 52, № 1-4 (2007). С. 121-43; Андрей Кострюков, Русская Зарубежная Церковь в 1925-1938 гг. Юрисдикционные конфликты и отношения с московской церковной властью (М., Изд-во ПСТГУ, 2011); и Русская Зарубежная Церковь в 1939-1964 гг. Административное устройство и отношение с Церковью в Отечестве (М., Изд-во ПСТГУ, 2015).
[3] В РПЦ ситуация была другая. Митрополит Евлогий представлял русскую церковь на подготовительной конференции движения «Жизнь и деятельность» в Женеве в августе 1920 года. В 1927 году митрополит Евлогий и протоиерей Сергей Булгаков участвовали в конференции движения «Вера и порядок» в Лозанне. Рассказ митрополита Евлогия об этом см. в Путь моей жизни: Воспоминания митрополита Евлогия (Георгиевского) (М., «Московский рабочий», 1994. С. 537-538).
[4] О конференции в Оксфорде, см. Грэм Смит [Graeme Smith], Oxford 1937: The Universal Christian Council for Life and Work Conference (New York: Peter Lang, 2004). О конференции в Эдинбурге см. The Edinburgh Conference on Faith and Order: Report of the Committee Appointed by the Archbishops of Canterbury and York (London: Press and Publication Board of the Church Assembly, 1939).
[5] Стоит отметить эволюцию взглядов наиболее заметного представителя «охранительной» позиции на Соборе 1938 года. На Первом Всезарубежном соборе в Сремских Карловцах в 1921 году в докладе миссионерского отдела, который возглавлял епископ Лубенский Серафим (Соболев), была так разъяснена задача православной миссии за границей: «Выявление пред духовным взором инославного и иноверного населения заграницы немерцающего света Православия, чистоты и истины его догматов и величавой красоты его обрядов». (Деяния Русского Всезаграничного Церковного Собора, состоявшегося 8-20 ноября (21 ноября – 3 декабря) 1921 года в Сремских Карловцах в Королевстве СХС. (Сремские Карловцы, 1922). С. 76). На следующем Всезарубежном соборе в 1938 г. тот же архиепископ Серафим рассказал о католике, который стал православным, узнав о житии и подвигах св. Серафима Саровского. Этот католик решил присоединиться к церкви, к которой принадлежал святой Серафим. По мнению архиепископа Серафима, христианское объединение могло происходить только на основе благочестивой жизни, и поэтому цель экуменического движения была недостижима (Деяния Второго Всезарубежнаго Собора РПЦЗ. (Белград, 1939). С. 369).
[6] Для современной оценки этого отношения см. Пол Гаврилюк, The Future Pan-Orthodox Council on Relations with the Non-Orthodox Other: A Measured Defense of Christian Unity against those who Consider Ecumenism a Heresy (a working paper), https://cutt.ly/DewD0CE
[7] Резолюция от 28 августа 1938 г. Деяния Второго… С. 373-74.
[8] Деяния Второго… С. 373-74.
[9] Деяния Второго… С. 373-74. Важно отметить, как была воспринята позиция Второго Всезарубежного собора по экуменизму спустя десять лет на Совещании глав и представителей автокефальных Православных церквей, состоявшемся в июле 1948 года в Москве. В докладе протоиерея Григория Разумовского говорится: «Русская Православная Церковь благодарит Бога за то вразумление, которое Он дал нашим зарубежным русским братьям, понявшим всю отдаленность от истинной церковности деяний и намерений Оксфордской конференции 1937 г. и удержавшимся от вступления в экуменическое движение на Карловацком соборе 1938 г.». Major Portions of the Proceedings of the Conference of Heads and Representatives of Autocephalous Orthodox Churches in Connection with the Celebration of 500 Years of Autocephalicity of the Russian Orthodox Church: July 8-18, 1948. Пер. О. Ф. Кларк, ред. Пол Б. Андерсон. (Париж, 1952). С. 178. Со своей стороны, Граббе дал самую высокую оценку докладу Разумовского и отношению к экуменическому движению всеправославного совещаения 1948-го года. Grabbe to Fr. Dimitrii Dudko, 1992, Stanford University Library, Department of Special Collections, M0964, Box 2, Folder 2.
[10] Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 6343, соч. 1, д. 18.
[11] Епископ Серафим в своем докладе об Оксфордской конференции на Втором Всезарубежном соборе отметил, что перед отъездом в Лондон он был предупрежден «людьми, сведущими в сферах международной политики и осведомленными настроениями определенных кругов [масонов], что сомнительно, чтобы Оксфордская конференция решилась на открытое антибольшевистское выступление» (Деяния Второго… С. 313). В 1943 году протоиерей В. Зеньковский и Л. Зандер были допрошены в бюро пропаганды (Propaganda-Abteilung Frankreich) по вопросам экуменической деятельности (Ф. Г. Спасский, «Краткая летопись Академии», Православная мысль: труды православнаго Богословскаго института в Париже 5, 1947. С. 149).
[12] Вероятно, Юрий Ильич Лодыженский (1888-1977), активно занимался антикоммунистической деятельностью как в межвоенный, так и в послевоенный периоды. Его работы находятся в Музее русской культуры в Сан-Франциско и в Институте Гувера. http://www.oac.cdlib.org/findaid/ark:/13030/kt700026Jm/entire_text/.
[13] Архив Архиерейского синода в Нью-Йорке, файл 80/46. Миссионерский комитет.
[14] То есть от ВСЦ (Архив Синода, файл 5/48. Экуменическое движение).
[15] «Среди инославных: экуменическое движение», Православная Русь №12 (11/24 июня 1948). С. 15.
[16] Преемник митрополита Платона (Рождественского, + 1934), который вместе с митрополитом Евлогием отделился от епископов-беженцев в Сербии в 1926 году.
[17] The Moscow Patriarchate and the First Assembly of the World Council of Churches, Ecumenical Review №12 (Winter 1949). P. 188-89.
[18] См. «Рост юрисдикции Москвы (1945–1946)», «Московский Патриархат и Автокефальные Церкви за пределами Советского Союза (1944–1947)» и «К восьмому Вселенскому собору (1944–1948)» в: Даниэла Калканджиева, The Russian Orthodox Church, 1917-1948: From Decline to Resurrection (Routledge, 2015). P. 207-39, 264-344.
[19] Анастасия Вуден, “‘The Agent of Jesus Christ’: Participation of Fr. Vitali Borovoy in the Second Vatican Council as an Observer from the ROC”, Occasional Papers on Religion in Eastern Europe 36, no. 4 (July 2016). P. 1-27.
[20] Архив Архиерейского Синода РПЦЗ в Нью-Йорке, файл 1/49. Мировой совет церквей.
[21] Архив Синода. Ссылка отсутствует.
[22] Троянов был одним из экспертов РПЦЗ по экуменизму. В 1959 году его отчет о различных течениях в ВСЦ был зачитан на заседании Синода (Архив Синода. Ссылки отсутствуют).
[23] Возможно, Флоровского выделили еще и потому, что в годы войны он был священнослужителем РПЦЗ в Сербии.
[24] «Определения», Церковная жизнь №1, июль 1951 г. С. 2. Митрополит Анастасий изложил те же причины неучастия в Национальном совете церквей в своем письме к отцу Алексею Годяеву в Веллингтон, Новая Зеландия от 26 сен. без года (Архив Синода, Файл 8/36. Австралийско-Новозеландская епархия.).
[25] Татьяна Чумаченко. Church and State in Soviet Russia. Russian Orthodoxy from Word War II to the Khrushchev Years. (Перевод и редакция Эдвард Рослоф и М. Шарпи [M.E. Sharpe]). New York: Routledge, 2002. С. 87-142.
[26] Архив Синода, файл 5/48. Также в: епископ Григорий (Граббе), Церковь и ее учение в жизни. Джорданвилль, 1992. С. 159-60.
[27] Архив Синода, файл 15/51. Англикане и епископалы.
[28] Епископ Григорий Граббе, Письма. (Москва, 1998). С. 10-11. (о. Георгий был пострижен в монашество в 1979 г. с именем Григорий).
[29] Архив Синода, Файл 15/51.
[30] Архив Синода, файл 5/48.
[31] Архив Синода, файл 5/48.
[32] Архив Синода, файл 5/48.
[33] Граббе, Письма. С. 12.
[34] «Eastern Orthodoxy and Oikumene» (голландское название недоступно), Gemeenschap der Kerken, апрель 1955 г. Краткое содержание этой статьи предоставлено протоиерею Георгию Граббе Яном С. Ф. Ван Хугстратеном в письме от 17 июня 1955 г. на английском языке (Архив Синода, файл 5/48).
[35] «Эванстонская конференция», Церковь и ее учение в жизни т. 2 (1970). С. 243-45.
[36] Архив Синода, Файл 5/48.
[37] «Non Possumus!» Журнал Московской Патриархии №5, 1961. С. 73-75; Вуден, The Agent of Jesus Christ… P. 10.
[38] “Moscow, Partner in Quest for Unity,” Catholic Courier Journal: Official Newspaper of the Rochester Diocese, October 27, 1961, p. 5.
[39] Архив Синода. Ссылка отсутствует.
[40] “Report on the 3rd Assembly of the World Council of Churches at New Delhi. 1961.” Без даты. Архив Синода, файл 5/48.
[41] Архив Синода, файл 5/48.
[42] Архив Синода, файл 5/48.
[43] «Родос и Нью-Дели», Церковь и ее учение в жизни. Т. 2. (Монреаль, 1970). С. 260–74.
[44] “The Witness and the Service of Eastern Orthodoxy to the One Undivided Church,” WCC press release, November 24, 1961.
[45] «Доклад Ниссиотиса выражает только его личные взгляды, и ни в коем случае не может считаться православной декларацией» (Флоровский); «Я удивлен, что это обращение было разрешено произнести, потому что всем, даже еретикам, должно было быть очевидно, что попав в печать, оно вызовет возражения” (Шмеман). «Переписка протопресвитера Георгия Граббе с протоиереями Георгием Флоровским и Александром Шмеманом», публикации Марии Псаревой, пер. Анна Платт, РПЦЗ, ноябрь 2004 года. http://www.rocorstudies.org/2010/05/06/perepiska-protopresvitera-georgiya-grabbe-s-protoiereyami-georgiem-florovskim-i-aleksandrom-shmemanom/.
[46] «Родос и Нью-Дели», с. 274.
[47] Первое Всеправославное совещание было созвано в 1961 году и должно было стать этапом разработки программы будущего Всеправославного собора. РПЦЗ там представлял протоиерей Георгий Романов.
[48] Архив Синода. Ссылка отсутствует.
[49] «Заседания экуменического совета в Париже», Свет Христов просвещает всех, 8 (август 1962). С. 6.
[50] Архив Синода. Ссылка отсутствует.
[51] См. обсуждение Второго Ватиканского собора. Vatican II in Moscow (1959-1965), ред. Альберто Мелони (Leuven: Peeters, 1997); Karim Schelkens, “Vatican Diplomacy after the Cuban Missile Crisis: New Light on the Release of Josyf Slipyj,” Catholic Historical Review №97 (October 2011). P. 679-712; и Виталий Боровой, “The Second Vatican Council and Its Significance for the Russian Orthodox Church,” in The Holy Russian Church and Western Christianity, Джузепе Албериджио и Оскар Беоццо ред. [ed. Giuseppe Alberigo and Oscar Beozzo], Concilium 1996/6 (Maryknoll, NY: Orbis, 1996). P. 130-42.
[52] Шкаровский, цит. по А.Вуден «The Agent of Jesus Christ». P. 9.
[53] Адриано Роккуччи [Adriano Roccucci], “Russian Observers at Vatican II. The ‘Council for Russian Orthodox Church Affairs’ and the Moscow Patriarchate between Anti-religious Policy and International Strategies,” in Melloni, Vatican II in Moscow (1959-1965). P. 45-72. См. так же Вуден, “The Agent of Jesus Christ,” p. 14.
Перевод с английского языка осуществлен Ольгой Емельяновой при финансовой поддержке Русско-Американской ассоциации взаимопомощи «Отрада».