Труды святителя Фео­фана занимают особое место в русской духовной литературе ХIX в. Они принесли автору славу человека, умудренного знанием Священного Писа­ния и способного его толковать. Благодаря им, святитель получил высшую ученую степень — доктора богословия, которой удостоил его совет профессоров Санкт-Петербургской духовной ака­демии[1]. И эти же работы зародили интерес к святоотеческой мудрости, которая приблизилась к простому русскому народу благодаря ясности стиля в отеческих назиданиях святителя Феофана (1815-1894 гг.).

Из биографии Вышенского затворника известно, что он в 1841 — 1842 гг. был преподавателем латинского языка и исполняющим обязанности ректора Киево-Софийских духовных училищ, после — бакалавром нравственного богословия Санкт-Петербургской духовной академии (1844-1845 гг.). А с 1847 по 1854 гг. он находился в составе Русской духовной миссии в Иерусалиме, которую возглавлял архимандрит Порфирий (Успенский). Во время пребывания на Святой Земле Феофан, тогда еще иеромонах, не только посещал святые места, но и предавался аскетическим подвигам в Лавре Саввы Освященного. Шесть лет пребывания в Палестине были для иеромонаха Феофана временем неустанного труда по изучению религиозной жизни Востока, чему особенно благоприятствовали неоднократные поездки членов Миссии за пределы Палестины: в Сирию и Египет. Там он изучил греческий и французский языки, ознакомился с еврейским и арабским. Знания языков позволили Феофану, возведённому в 1855 году в сан архимандрита, войти в самое близкое общение с монахами Святой горы Афон. Он не раз посещал тамошние монастыри, где изучал древние рукописи. Последнее происходило во то время, когда он был настоятелем Посольской церкви в Константинополе с 1856 по 1857 гг. С 1857 года архимандрит Феофан — ректор СПбДА и профессор богословских наук, а с 1859 г. — епископ Тамбовской епархии. Однако после семи лет архипастырских трудов святитель попросился «на покой» в Вышенскую пустынь и там, с 1866 г. до самой кончины в 1894 году занимался переводом святых отцов с греческого языка на русский, составлял сборники поучений на нравственно-аскетичекие темы, толковал тексты Священного Писания.

В экзегетических трудах святитель устремился к тому, чтобы дать обстоятельное толкование всех библейских книг, в особен­ности Нового Завета. Из затвора в 1874 г., глубоко погрузившись в работу над посланиями апо­стола Павла к Коринфянам, он написал: «План-то мой велик. Весь Новый Завет протолковать. А потом Псалтирь, а далее — притчи и... умирать»^[2]. Однако, погрузившись в работу над переводом «Добротолюбия» и составляя многочисленные нравственно-аскетические книги, святитель так и не успел завершить задуманное...

Как исследователя Священного Писания мы сейчас знаем святителя Феофана по его толкованиям на послания апо­стола Павла. Им были подготовлены толкования на все 14 посланий, из которых 13 были при жизни завершены и содержат как частные введения, так и толкования текста, а 14-е (на послание к Евреям) содержит только вводную часть (найдена в рукописях и опубликована после смерти святителя). Все введения к Посланиям рассматривают вопросы авторства, адрессатов, повода к написанию, целей и задач, приводятся деления текста по содержанию.
 
Поскольку другие новозаветные Писания име­ли уже, по замечанию святителя Феофана, краткие толкования епископа Михаила (Лузина), работа над ними была второстепенной по отношению к трудам «Апостола языков». В связи с тем, что полного систематического толкования на все послания ап. Павла в русской литературе к середине ХIХ в. еще не существовало, можно сказать, что святитель Феофан был первым отечественным писателем, составившим комплексное толкование корпуса Павловых посланий.
 
При рассмотрении его экзегетических сочинений необходимо установить, к чему он, главным образом, стремился, каковы были цели и задачи толкования. Ответ содержится в комментарии на 33-й псалом: «Предлагаемые заметки вызваны желанием не столько дать ученое толкование псалма, сколько представить опыт, как обращать в созидание духовное столь употребительные в церкви Давидские песни, извлекая из них уроки для упорядочения своих мыслей и доброго настрое­ния своего сердца и всей жизни»[3]. Следовательно, в толковании священного текста для святителя Феофана основное место занимают нравственные вопросы; он прежде всего стремится извлечь заключающиеся в тексте практические ис­тины, которые бы послужили упорядочению и созида­нию духовной жизни. При этом он смотрит на Слово Божие не столько как на источник теоретических религиозных знаний, сколько как на живое и действенное руководство в жиз­ни: «Внимающий Слову Божию собирает светлые понятия о всем, что в нем и что около, и что выше его; выяс­няет свои обязательные отношения во всех случаях жизни, и святые правила, как драгоценные бисеры, нанизывает на нить совести, которая потом точно и определенно указыва­ет, как когда поступить в угодность Господа; укрощает страс­ти, на которые чтение Слова Божия действует всегда успо­коительно. Какая бы ни волновала тебя страсть, начни чи­тать Слово Божие, и страсть будет становиться все тише и тише, а наконец, и совсем угомонится»^[4].

Усвоение правил жизни из Священного Писания требует от читающего сосредоточение всех душевных сил, участие не только ума, но и серд­ца, и воли: «Чтоб питаться словом Божиим и питать им в себе духовную жизнь, надобно усвоять его вседушно. Для сего, приступая к чтению, поставь себя в при­сутствие Божие и испроси у Господа просвещение разума; затем, молитвенно открыв сердце свое к принятию истины, пойми размышлением и уясни содержание прочитанного. К понятому потом возбуди сочувствие, или проведи его до сердца и полюби его; излюбленным восхоти воспользовать­ся в жизни, или определи, в каких случаях твоей жизни мо­гут найти применение понятые и возлюбленные тобою истины и прилагай их к делу. Это и будет усвоение Писаний вседушное»[5].
 
Итак, мало человеку услышать и понять умом фрагменты Священного Писания, нужно почувствовать сердцем, впитать всем существом. Это достигается, когда, во-первых, вняв истине, внимание отрывается от нее не сразу; во-вторых, приобретается при помощи благоговейного размышления над ней. При этом услышанную истину Божию надо умягчить довести до полного восприятия в себе. Отсюда и необходимость детального толкования Библии на каждый стих: прежде чем довести «до вкушения ее сердцем»^[6], Евангельскую истину нужно «измельчить», довести до полного осознания ее читающим.

Поскольку главным делом жизни каждого христианина, как и собственной литературной деятельности, святитель считал дело спасения человека, он пользовался Словом Божиим как опорой и высшим авторитетом при решении этого вопроса. Выясняя смысл отдельных фрагментов Библии, автор толкований по преимуществу должен желать, чтобы живое и действенное Слово Божие проникало до сердца читателя и возбуждало в нем искру ревности Богу послужить.

Писания Преосвященного разделяют на научные и популярные. Как полагает профессор И. Корсунский, сам святитель Феофан считал свои толкования «не для всех читателей пригодными»[7]. Однако его сочинения «нечитательны» скорее не в силу сложности стиля, а из-за малого тиража некоторых книг (100-200 экз.). И научные, и популярные работы святителя написаны языком ясным, простым, общедоступным, понятным даже для простых людей. Изъяснение большей частью ведется словами святых отцов: святителя Иоанна Златоуста, блаженного Феодорита Кирского, блаженного Иеронима, блаженного Августина, блаженного Феофилакта Болгарского и др. Привлекаются и такие древние толковники, как святой Иларий Пиктавийский, преподобный Макарий Египетский, Амвросиаст, Экумений, святитель Фотий Константинопольский и др. Мысли святых почти всегда подаются Феофаном в виде цитат, хотя и без указания источника. Но при этом святитель настолько глубоко проникается их духом, что трудно отличить, где кончается речь святоотеческая и где начинается его соб­ственная. В местах же для толкования «трудных» и вызывающих споры, святитель Феофан приводит вариативность мнений святых и обосновывает свой выбор в пользу той или иной интерпретации.

Его отношение к западным наработкам осторожное, хотя и не лишенное интереса. В ходе апологетической полемики святитель настаивает на укреплении святоотеческой и своей, отечественной, экзегетической, традиции. Так, в одном из писем он пишет: «У нас слишком много хватают немецкого, и язык стал не русский, и склад речи. Отбирать у немцев гожее не мешает, (но) и писать своим пошибом надо...»[8]. «Вот почему, — сказано в отзыве комиссии профессоров СПбДА, — при объяснении 118 псалма преосвященный автор, несомненно знакомый с еврейским текстом, держится однако греко-славянского текста. По греческому тексту читали и толковали этот замечательный псалом древние толкователи: святой Амвросий, блаженный Августин, блаженный Феодорит, святой Иларий и др.»[9].

По жанру изложения комментарии Феофана — не отвлеченные рассуждения, по преимуществу они представляют собой живую назидательную беседу умудренного в духовной жизни автора с чита­телем. В этих беседах множество образов и сравнений, писатель нередко обращается к душе человека, ссылается на подвиги древних отцов и учителей Церкви, а иногда на собственные опыты духовной жизни.

По своей схеме толкования Посланий святого апостола Павла представ­ляются в следующем виде: после сведений о месте, дате и поводе написания того или иного послания (во введении), святитель Феофан приступает к изъяснению самого текста. Он делит Послание на отделы и рассматривает детально каждый из них.
 
Например, Первое послание ап. Павла к Коринфянам, имеет приветствие и надписание, а затем разделяется Преосвященным на семь смысловых отделений:

1) пресечение начавшихся разноречий (1:10-4:31),

2) обличение и исправление нравственных недостатков коринфян (главы 5 и 6),

3) о браке и безбрачии (гл. 7),

4) запрещение вкушать идоложертвенное (8-11:1),

5) обличение и исправление некоторых непорядков при церковных собраниях (11:2-34),

6) о дарах духовных (главы 12-14),

7) о воскресении мертвых (гл.15).

Глава 16 — отделение заключительное.

В свою очередь, к примеру, второй раздел, «обличение и исправление нравственных недостатков», делится на следующие подразделы:

1. Обличение за равнодушие к греху кровосмесительства (5, 1-13);

2. Обличение за тяжбы пред неверными (6, 1-8);

3. Обличение грешной и страстной жизни вообще, особенно плотоугодливой (6, 9-20).

А, например, подраздел первый — «Обличение за равнодушие к греху кровосмесительства» детализируется в пунктах:

а) Обличение коринфян и суд над кровосмесником (5, 1-8).

аа) Тяжесть греха кровосмесника и осуждение равнодушия коринфян (5, 1-2);

бб) Суд отлучения над кровосмесником (5, 3-5);

вв) Почему надо так действовать в отношении ко всякому грешнику и греху (5,6-8).

б) Наставление об очищении христианского общества от всех явных грешников (5, 9-13).

В непосредственном толковании пункта б) «Наставление об очищении христианского общества от всех явных грешников» (1 Кор.5, 9-13) святитель сначала резюмирует отрывок (надо всякого злого человека исключать из общества христиан), затем к каждому из стихов Послания дает свой комментарий, приводя в качестве аргументов цитаты святых отцов, а в конце блока еще раз подтверждает выводы и уточняет (решением церковного суда через временное отлучение от общества христиан грешник побуждается к покаянию, при этом сохраняется надежда на его возвращение «в собрание святых»). 

Рассматривая стих за стихом, экзегет Феофан прежде всего останавливается на выявлении буквального смысла слов и выражений, нередко вдается в филологические подробности, а затем подробно раскрывает заключенные в тексте догматические и нравственные истины, оп­ределяет значение этих истин в ряду других. Причем он всегда стремится передать не только общую идею Откровения, но и дает почувствовать читателю со­крытую в нем духовную силу. Святитель не только постоянно сопоставляет славянские цитаты Ветхого и Нового Заветов, но и обращается к греческому тексту Св. Писания, к употреблению Евангельских выражений у разных святых отцов.

Например, рассуждая о стихе «Бог, многократно и многообразно (πολυμερώς καί πολυτρόπως) говоривший издревле отцам в пророках» (Евр.1:1)[10], толкователь проводит  различие в значении слов многократно и многообразно. Хотя у святителя Иоанна Златоуста смысл обоих слов один: «различно», однако святитель Феофан берется уточнить их оттенки: многократно — это «по многим частям» à постепенно (через Ноя, Авраама, Моисея,...), а многообразно — это «различно» à в разных образах (через сон, наяву, через Ангелов, через внутреннее озарение, через слышание без видения Лица, через прямое слово или притчу...)[11]. Опорой Преосвященному служит заметка блаженного Феодорита: «Многочастно означает разного рода домостроительства (патриархальное и подзаконное), а слово многообразно — различие Божественных видений (откровений)... Иначе Бог являлся Аврааму, иначе — Моисею, иным образом — Илие, иным — Михею, т. к. «(Бог) говорил к пророкам, и умножал видения, и чрез пророков употреблял притчи» (Ос. 12:10)... Каждому из пророков поручалось частное некое домостроительство...». Однако, как осторожно отмечает Преосвященный, поскольку Экумений в словах διαφόρως και ποικíλως и блаженный Феофилакт в словах διαφόρως και πολυεíδως не объясняли различие терминов, то и для него самого оттенки слов многократно и многообразно хоть и важны, но на углублении их значений он не настаивает: «Главная мысль Апостола: тогда Бог говорил через пророков, а ныне — через Сына»[12]. Остальные рассуждения помогают понять оттенки, но стоят в стороне от главной мысли.   

Почти все толкования отделов и пунктов того или иного Послания завершаются нравственным приложением. Но прежде, чем перейти к вопросам прикладным, святитель Феофан начинает многие толкования с раскрытия вопросов догматических (о назначении человека, о перво­начальном райском состоянии и в связи с ним о грехе и пороке), всесторонне разъясняет учение о домостроитель­стве спасения человека и т.д. Из догматических вопросов наиболее подробно разъясняются соотношения Священного Предания и Писания, вопросы о воплощении Спасителя и о Втором при­шествии Его, о воскресении мертвых и последнем Суде, об Ангелах, Та­инствах, дарах Святого Духа. Нередко, где необходимо, толкование ведется вместе с апологией против инославных вероисповеданий. И уже после защиты православной («нашей») мысли, внимание читателя переключается в область нравственного применения усвоенных истин: из высших понятий вытекают нор­мы христианской жизни, укладывается общий характер добродетели и частное ее применение (в семье, обществе, церков­ной среде). В сочинениях святителя мы также находим изложение вопросов на психологической почве: через понятия о главных силах человеческой природы (дух, душа, совесть, сердце) и их взаимодействие. И, наверное, не осталось ни одного важного предме­та христианской аскетики, которого бы не коснулись рассуждения святителя.
 
Чтобы иметь представление о характере толкований Преосвященного Феофана в направлениях догматическом, апологетическом и нравственно-психологическом приведем четыре примера:

1.      На выражение апостола Павла «Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной в жертву за грех и осудил грех во плоти» (Рим. 8:3) святитель Феофан (Говоров) дает сначала краткое разъяснение значения стиха в связи с предшествующими и последующими строками, а потом предлагает серию развернутых комментариев догматического характера на отдельные выражения:

«..."Бог Сына Своего посла в подобии плоти греха". Поелику закон не приводил к святости и праведности, а они составляют первоначальное назначение человека, то, без чего человек — не человек, то беспредельная благость Божия устроила иной дивный способ к освящению и оправданию человека — тот, чтоб Единородный Сын Божий воплотился и, победив грех, дал человеку возможность не поддаваться власти его и быть святым.

Сын Божий послан в подобии плоти греха. Пред сим сказав, что закон немоществовал плотию, "плотию назвал не самое существо (плоти), а мудрование чрез меру плотское, чем освобождает от вины тело" (святой Иоанн Златоуст). Теперь плотию называет самое естество плоти, без привтекшего в нее мудрования плотского или закона греховного. У людей плоть обычно была греховная, а у Господа Иисуса — непричастная сему неестественному прибавлению. Она была у Него как естественная плоть всех людей, за исключением неестественной греховности. Почему и сказано: в подобии плоти греха. Если б сказал только "в подобии плоти", то выходило бы, что Он пришел не в настоящей нашей плоти, а в кажущейся. Если б сказал "в плоти греха", то сделал бы и Господа воплотившегося причастным греху. Но, сказав "в подобии плоти греха", дает разуметь, что Он пришел в настоящей нашей плоти, только без греха, в ней живущего. Святой Иоанн Златоуст говорит: "Ежели сказано, что Бог послал Сына в подобии плоти, то не заключай из сего, что плоть Христова была инакова. Но поелику плоть человеческая названа плотию греха, то прибавлено слово: подобие. Ибо Христос имел не греховную плоть, но, хотя подобную нашей греховной, впрочем, безгрешную и по природе одинаковую с нами". Прибавим и слова блаженного Феодорита: "Не сказал Апостол: в подобии плоти, — но: в подобии плоти греха. Ибо Сын Божий приял на Себя естество человеческое, но не приял греха человеческого. Посему-то восприятое назвал Апостол не подобием плоти, но: подобием плоти греха. Ибо Христос, имея одно и то же с нами естество, не имел одного и того же направления воли"...

Наши толковники[13] не обращают внимания на строй речи, а более рассуждают вообще о цели и силе послания Сына Божия, — что Он послан победить грех, отнять у него всякую силу, чтоб и нас сделать победителями его...

(Экумений) представляет возможную здесь расстановку слов: "можно двоякую здесь принимать расстановку слов, можно (1) отделить и о гресе — от: осуди, — чтоб было так: посла Бог Сына в подобии плоти греха и о гресе, — то есть по причине греха, чтоб изъять его и освободить нас от него. Как изъять? Осудив его, — не простым судом, а победив и пленив. Можно и (2) соединять их, чтоб было так: и о гресе осуди грех во плоти — осудил его, что он попремногу грешен, как благим соделавший зло, о чем и выше говорил Апостол, наводя, что грех попремногу грешен. Как осудил? Во плоти, то есть плотию Своею. Сие и дивно, что плотию, некогда повинною греху, Он осудил грех. Как? Сохранив ее безгрешною. Победив таким образом грех плотию Своею, Он и казнил его. Ибо казнь греху есть изъятие его"...»[14].

2. Из толкования апологетического характера можно привести комментарий на Гал. 2:16  «человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть»:
 
«Во всей речи этой мысль одна: закон не приводит нас к праведности; почему, уверившись, что ее может подать только Иисус Христос, мы, оставя закон, прилепились к Нему верою. Но святой Павел разнообразно выражает ее, чтоб сильнее напечатлеть ее в памяти. Три раза напоминает о бессилии закона доставить праведность и три раза указывает истинный источник праведности, святости, спасения в Господе Иисусе Христе через веру в Него...
 
Что разумеется здесь под законом? Внешний чин, которым определялся строй нравственно-религиозной жизни иудейского народа — обрезание, субботствование, праздники, жертвы, омовения, окропления и подобное. Этот чин отособлял иудеев от всех других народов и составлял их исключительную собственность. Расположения, входящие в состав благочестия и добронравия, каковы: страх Божий, упование на Бога, сострадание, благотворительность, терпение, воздержание, трудолюбие и подобное, — были общие всему роду человеческому, а не одним иудеям принадлежали... Таким образом, не следует здесь разуметь под законом нравственный закон, правила благочестия, добронравия и все добрые дела... Когда Апостолы Собора писали антиохийцам, что они решили ничего не возлагать на верующих из язычников, кроме известных ограничений; то, конечно, не то разумели, что дают им полную свободу от всех правил благочестия и добронравия, но что не обязывают их к исполнению каких-либо законов иудейской внешней жизни, начиная с обрезания (см.: Деян. 15, 24)...

Что значит здесь оправдание? По общему смыслу оправдаться — значит представить уважительные причины, по которым законно с кого-либо снимается взводимая на него вина, и он объявляется правым. В этом смысле оправдание пред Богом не может иметь места... Долги наши неоплатны. Но за всех нас уплатил их правде Божией Господь наш Иисус Христос крестною Своею смертию... (Далее свт. Феофан приводит сравнительный образ). Пусть в каком-либо городе много должников и какой-нибудь богач объявит заимодавцам, разным или одному, что какой должник представит расписку или свидетельство от меня, того долг считать оплаченным из моей кассы, а его свободным от долга. Вот эту расписку или свидетельство от лица Господа и должен каждый грешник представить правде Божией, чтобы стать пред нею свободным от долга грехов своих. Какая же это расписка или свидетельство? Вера в Господа нашего Иисуса Христа. Уверовавший в Господа прав (оправдан) пред лицем Бога правды.

Что же есть вера в Господа? Напрасно хотят определить веру в Господа одним словом. Ее надобно описать; ибо она есть состояние сердца, совмещающее не одно чувство, убеждение и расположение, а несколько. Она приходит чрез покаяние; ибо Господь говорит: покайтеся и веруйте во Евангелие (Мк. 1, 15). Из этой лаборатории кающегося духа вера исходит уже не одна, но любовию споспешествуема (ср.: 5, 6), после того как иже веру имет, и крестится (ср.: Мк. 16, 16)... Вера потому совмещает в себе много чувств; но отличительная ее черта, выдающаяся, есть предание себя на служение Господу до положения живота в чаянии спасения благодатию Его. Чувствует верующий, что куплен ценою крови, должен работать Купившему его, в полной уверенности, что этим путем он будет непременно спасен...

После сего само собою понятно, почему закон не оправдывает, а только вера в Господа Иисуса Христа: потому что закон не давал новой жизни... Между тем, однако ж, закон не был худ... Святой Златоуст видит в словах святого Павла такое побуждение к оставлению закона: "мы, говорит (святой Павел), оставили закон не потому, чтоб он был не добр, но потому, что немощен". В пояснение этой немощности Феофилакт прибавляет к словам святого Златоуста: "(а немощен он) потому, что душ не освящал, а отнимал только плотскую нечистоту"... Блаженный Иероним, говоря о таком значении закона, объясняет, в каком случае и по какому поводу закон оставался с таким малым плодом: "Некоторые говорят: если верно то, что говорит здесь святой Павел, что от дел закона никто не оправдится, а только верою Иисус-Христовою; то патриархи, пророки и святые, жившие до пришествия Христова, были несовершенны. Таковым должно ответить, что здесь те называются не достигшими правды, которые верят, что оправдаться можно только такими делами. Святые же, бывшие древле, верою Христовою оправданы. Ибо Авраам видел день Христов и возрадовался. И Моисей поношение Христово считал богатством, большим сокровищ Египетских: взираше бо на мздовоздаяние (Евр. 11:26). И Исайя видел славу Христову (см.: Ис. 6), как свидетельствует евангелист Иоанн. Отсюда видно, что не столько дела закона осуждаются, сколько те, кои надеются быть оправданными только от дел, когда и Сам Спаситель говорит: аще не избудет правда ваша паче книжник и фарисей, не внидете в Царство Небесное (ср.: Мф. 5:20)"...»[15].

В приведенном толковании святитель Феофан следует схеме: тезис-антитезис-синтез. Для развития мысли святитель развивает терминологический аппарат, сопоставляет мнения учителей древности и современности. К сожалению, этот внутренний диалог агрументации стушеван в труде свящ.  Н.Рудинского «Жизнь и труды святаго Апостола Павла». Составленный на основе толкований святителя Феофана труд Рудинского устраняет всякую полемичность, размывает терминологический ряд, лишает читателя отсылок на греческий текст. Хотя стиль языка Преосвященного сохраняется, но характер толкований из интригующе догматических превращается в сухое морализаторство. Более того, создавая полное толкование на все Послания ап. Павла якобы «по трудам Феофана Затворника», Рудинский составил толкование текста Послания к Евреям, чего сам святитель Феофан при жизни так и не сделал[16].   

3. Продолжая разбор характерных видов толкований святителя Феофана, заметим, что в некоторых случаях Преосвященный проявляет себя как хороший знаток современной ему текстологии. Так, прежде чем подать нравственный совет «о долге супругов друг перед другом» (1Кор.7:3) святитель обращается к известным ему греческим рукописям и в переводе выражения «жене муж должную любовь да воздает; такожде и жена мужу» идет дальше современных ему славянского и синодального переводов[17]:

«(Слова) должную любовь — 'οφειλομέ νην εύνοιαν — можно и так (перевести): должную верность ибо 'έυνοια — собственно благоумие; каждое из брачных лиц пусть держит тот благой ум, чтоб не знать стороннего. В иных рукописях вместо означенного («должную любовь») стоит 'οφειλήν — долг, разумея брачный долг, то есть верность. Так стоит в Синайской и Ватиканской рукописях. Так считал, кажется, и святой Златоуст. Мысль Апостола та, чтоб муж и жена сохраняли взаимную верность, по доброму друг к другу расположению»[18]. 

4. Не менее глубоки и назидательны толкования священ­ного текста по вопросам христианской психологии. Например, в толковании фразы «(язычники) показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую» (Рим.2:15) экзегет после разъяс­нения внешнего смысла речи начинает подробное рассмот­рение взаимного отношения духовных способностей чело­века — совести, сердца и сознания, как производителей и со­вершителей нравственных дел.

В глубине человеческого духа, по мысли святителя, лежит со­весть, как высший руководитель и законодатель нравствен­ной жизни. Требования ее как бы перстом Божиим начертаны в нас и прежде всего отражаются в сердце, по самой своей природе всегда сочувствующем всему доброму. Но чтобы законные устремления совести превратить в поступки, им необходимо пройти через разум к волевым действиям. Но коль скоро сознанные обязательными требования совести переходят из высшей области духа в низшую сферу души с ее установившимися потребностями и нажитыми привычка­ми, тут же идеальные стремления совести встреча­ют серьезные препятствия. Поскольку голос совести обычно нарушает комфорт и требует от человека самоограничения, начинается сильная борьба, сосредоточенная в области помыслов, мыслей то обвиняющих, то оправдывающих одна другую. Это происходит когда мы стараемся, с одной стороны, защитить и оправдать законные требования совести, а с другой — осудить и отвергнуть их. Конечный выбор зависит от свободной воли человека и установившегося строя его нравственной жизни.

Почему же Богом осуждаются язычники, если дело закона (совести) написано в их сердцах? На это святитель отвечает так: «Всегда первое внушение на добро исходит из сердца. Встретился страждущий, — из сердца исходит сострадание, располагающее облегчить его участь. Видит кто обижающего, — из сердца исходит неудовольствие на него с понуждением защитить обижаемого. Получил кто благодеяние, — сердце исполняется благодарностию к благодетелю. Пришло помышление о Боге, — в сердце чувствуется благоговейное Ему поклонение и преданность, хотя бы не имел кто правых понятий о Божестве. — Так всякое дело законное является написанным в сердце и у язычника. Но в сердце откуда оно? Сердце — производитель законного внушения или только проводник? Само оно есть законное дело или оно только являет, указывает дело законное, принимая внушения откуда-то (со стороны) и служа им только истолкователем? Глубже сердца, в духе, лежит совесть, страхом Божиим оживляемая. Она перстом своим пишет в сердце при всяком случае дело законное, — то, как следует поступить, иногда — помоги, иногда — защити, иногда — не тронь, это — чужое, и подобное. Дело законное и является написанным в сердце, и свидетельствуется чувством, указывающим образ действования. Но всё ли здесь? Нет. Надо дойти до исполнения делом того, что внушено чрез сердце. И это идет так. Чувство сердца отражается в сознании; луч сознания опять ниспадает на совесть и вызывает обязательство сделать так или иначе. Сердце только сочувствует законному делу, — как внушила ему совесть; совесть же, когда с делом обратилось к нему сознание, возлагает теперь на него нравственную необходимость действования так, а не иначе. Это и значит: спослушествующей им совести. — Спослушествующей, summarturou,shj — сосвидетельствующей. Кому? Чувствам сердца. Совесть говорит сознанию или лицу человека: да, да; так должно поступить, как внушает сердце. Этим внутреннее законоположение на всякий раз и кончается. Дело законное указано и сознано обязательным. Но такое решение постановлено лишь во внутреннейшей высшей палате, где ничто законное не встречает препятствий. Чтобы перейти этому решению в дело, ему надобно пройти чрез низшую палату — душу, с ее потребностями, привычками и принятыми в правило внешними отношениями. Сюда и поступает всякое законное дело — и, как только поступает, всегда встречает бурю противопомышлений. — Совесть между тем защищает свое дело. Происходит борьба внутри: между собою помыслом осуждающим или отвещающим. — Отвещающим, avpologoume,nwn, — защищающим, исполняющим адвокатскую должность. Слышится, с одной стороны, осуждение, с другой — защита и оправдание. Какая сторона одолеет, по той и исполнение следует, — дело законное, внутри законоположенное, на деле или отвергается, или исполняется. Кто решитель? Свободное лицо человека действующего. И никто не может решить, почему это лицо склоняется на ту или другую сторону, и решений его никаким образом нельзя подвесть под какие-либо законы, чтобы по нему можно было и предугадать его решения. Ибо у него бывает сейчас одно, а через час другое решение, при совершенно равных обстоятельствах.

Вот все производство нравственного деяния. Из него видно, что нравственный закон написан в сердце человека и подкрепляется совестию. Но из этого не следует, чтобы он всегда необходимо был исполняем: ибо встречает помыслы, в борьбе с которыми не всегда выходит победителем. Виновник исполнения или неисполнения — свободный человек, который за дела свои и даст отчет в день, когда будет Господь судить тайная человеком: ибо решения человека на дела совершаются втайне, а они-то, собственно, и подлежат суду и осуждению»[19].

Как видно из приведенных примеров, святитель Феофан может рассматриваться не только как нравоучитель, автор «Начертания христианского нравоучения» и подобных сочинений, но и как глубокий библеист, знаток святоотеческих подходов к толкованию Священного Писания.

Судя по комментариям на Псалмы и на Послания апостола Павла, святитель предпочитает последовательные постишные толкования и редко вдается в тематические обобщения типа «Антропология Павла», «Симитский параллелизм Давида», «Самосознание Иисуса»[20]. Святителя в первую очередь занимает нравственный закон и навственное приложение каждой строчки Писания, а не абстрактные категории. При этом, очерчивая четкие закономерности духовного роста и духовных падений, святитель оставляет за читателем право самому сделать выбор между разными гранями толкования. И, ссылаясь на святых учителей древности, предлагает читателям псалмов «не довольствоваться написанным и не думать, что только это принадлежит пророку, т.е. что только это и хотел сказать Пророк. Напротив, пусть каждый извлекает то, что ему собственно на пользу и путь уготовляет себе предохранительное врачевство от своих собственных недугов» (блаж. Феодорит)[21]. Выбор за читателем, ибо каждый сам себе выбирает средства ко спасению души. Поэтому Феофан и к своим комментариям относится с осторожностью: «нельзя сказать, чтобы вся­кий стих "должно" понимать непременно так, как у меня изложено; но что "можно" понимать так вся­кий из них, — этого, смею надеяться, отрицать никто не станет» [22].
 
Конечно, в дореволюционной отечественной библеистике толкованиями Посланий ап. Павла занимались многие выдающиеся ученые: архиепископ Ириней (Клементьевский), епископ Михаил (Лузин), Богдашевский Д. (епископ Василий), Розанов Н.П., Муретов М.Д., протоиерей М. Фивейский, Богословский М.И. и другие. Непревзойденным остается и библейско-богословское исследование Н. Глубоковского «Благовестие св. апостола Павла по его происхождению и существу». Однако Глубоковский погружается в исследование иудейско-раввиннистического фона Посланий, сравнивает сотериологию и эсхатологию Павла и раввинов, рассматривает «Евангелие» ап. Павла в контексте философии Филона Александрийского, книги «Премудрости Соломоновой» и вообще всего греко-римского фона. А святитель Феофан погружается в сам текст Павловых Посланий, постепенно развязывает кажущуюся запутанность выражений и свивает из высоких идей Павлова богословия простые нравственные императивы для рядовых читателей. Возможно поэтому многочисленные переиздания пространных толкований святителя и до наших дней пользуются спросом среди огромной массы церковного люда, в то время как сложные труды Глубоковского и по сей день остаются уделом лишь незначительной группы академических ученых...  

В качестве заключения нельзя не подчеркнуть то, что движимый духом смирения святитель Феофан относился к читателям своих произведений не как богослов к ученикам, но как отец во Христе к братьям и сестрам. Поэтому в конце одного из пространнейших толкований (на 118 псалом) мы находим такое сердечное признание: «(прошу) извинить (мои) многократные повторения одних и тех же мыслей. При всем желании нельзя было этого избежать, потому что по длительности времени естественно забывалось написанное прежде и, при новом приеме за дело, старое казалось новым... Утешаюсь тем, что любящим истину такое повторение не наскучит, потому что дает то, что любезно и что приятно, как приятно встречать друга, сколько бы раз ни приходилось это (делать)... Кому придется подряд читать все это толко­вание, тот не может не заметить неровности в то­не речи, в степени живости мысли и чувства. Прошу снисхождения, человек есмь многоизмен­чивый. К тому же и дело делалось не зараз. Сколько приемов, столько же разных настроений, которые сами собою проторгались и в слово» [23].

Литература

Из под пера святителя Феофана вышел следующий список работ по библеистике (сочинения приводятся согласно их первым изданиям, порядок — согласно хронологии появления в свет):

1.   «Притча о неправедном приставнике» - СПб: Странник, май 1869.

2.   «Обетование Господне оставляющим все Царствия ради Небесного» - СПб: Странник, июнь 1869[24].

3.   «Уроки из деяний и словес Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа» // Домашняя беседа, 1870, № 5-8, 13-32.

4.   «Указания, по которым всякий сам для себя может составить из четырех Евангелий одну последовательную историю Евангельскую»[25]// Тамбовские епархиальные ведомости, 1871, №5

5.   «Шестопсалмие» // Тамбовские епархиальные ведомости, 1871, №9-10.

6.   «Толкования первого послания (св. ап. Павла) к Солунянам» // Тамбовские епархиальные ведомости, 1872, №7, 9-12; 1893, № 1-4, 6-8. 

7.   «Беседовательное толкование второго послания св. апостола Павла к Солунянам» // Душеполезное Чтение, 1873, № 1-8.

8.   «Толкование послания (св. ап. Павла) к Галатам» // Душеполезное Чтение, 1873, № 12 - 1875, №4.

9.   «Псалом сто-осмнадцатый» // Душеполезное Чтение, 1874, № 1 - 1877, №37.

10. «Толкования послания св. апостола Павла к Ефесянам» // Чтения в Обществе любителей духовного просвещения, 1874, ч.2. 

11. «Толкования послания Апостола Павла к Филиппийцам» // Тамбовские епархиальные ведомости, 1875, №1-4, 6-13, 15 и 16. 

12. «Толкования первого послания св. апостола Павла к Коринфянам» // Душеполезное Чтение, 1875, №5 - 1876, №11.

13. «По поводу издания священных книг Ветхого Завета в русском переводе» // Душеполезное Чтение, 1875, №11

14. «Право-слово об издании священных книг Ветхого Завета в русском переводе»[26] // Душеполезное Чтение, 1875, №47 

15. «Толкование второго послания св. апостола Павла к Коринфянам» // Душеполезное чтение, 1876, №12 - 1878, №5. 

16. «Различие Ветхого и Нового Завета» // Домашняя Беседа, 1877, №40

17. «Толкование послания св. ап. Павла к Колоссянам» // Душеполезное чтение, 1879.

18. «Толкование первых восьми глав послания св. ап. Павла к Римлянам» - М, 1879. 

19. «Толкование IX-XVI глав послания св. ап. Павла к Римлянам» - М, 1879.

20. «Толкование послания св. ап. Павла к Филимону» // Душеполезное чтение, 1880, №1-2.

21. «Толкование пастырских посланий св. апостола Павла» // Душеполезное чтение, 1880-1882.

22. «Евангельская история о Боге Сыне, воплотившемся нашего ради спасения, в последовательном порядке изложенная словами св. евангелистов, с указанием оснований, почему именно такой, а не другой избран порядок последования евангельских событий одних за другими»[27] - М., 1885.

 
Тексты сочинений святителя Феофана, которые используются в данной статье (наименования приводятся по титульным листам исходных изданий):

1.     Епископ Феофан. «О послании св. апостола Павла к Евреям» - М.: Изд-е Афонского Русского Пантелеимонова мон-ря, 1896.

2.     Святитель Феофан Затворник. «Толкование послания апостола Павла к Римланам (главы 1-8)». - М.: «Правило веры», 2006

3.     Святитель Феофан Затворник. «Толкование послания апостола Павла к Галатам». - М.: «Правило веры», 2006

4.     Святитель Феофан Затворник. «Толкование Первого послания апостола Павла к Коринфянам». - М.: «Правило веры», 2006

5.     «Псалом сто-осмнадцатый истолкованный епископом Феофаном». - М.: Изд-е Афонского Русского Пантелеимонова мон-ря, 1891.

6.     Преосвященный Феофан. «Мысли на каждый день года по церковным чтениям из Слова Божия».

7.     «Евангельская история о Боге Сыне, воплотившемся нашего ради спасения, в последовательном порядке изложенная словами св. евангелистов, с указанием оснований, почему именно такой, а не другой избран порядок последования евангельских событий одних за другими»  - М.: Изд-е Афонского Русского Пантелеимонова мон-ря, 1899.

 
Привлеченные труды иных авторов:

1.     Глубоковский Н.Н. Благовестие св.апостола Павла по его происхождению и существу. В 3х Томах. - СПб: Тип. Монтвида, 1905-1912. 

2.     Корсунский И., проф. «Преосвященнейший епископ Феофан, бывший Владимирский и Суздальский. Биографический очерк». - М.: Тип. А.И. Снегиревой, 1895

3.     Рудинский Н., свящ. «Жизнь и труды святаго Апостола Павла». - СПб, 1912.

4.     Смирнов П.А. «Жизнь и учение святителя Феофана Затворника» - М.: Приход храма Казанской ик. Б.М. в Ясенево, 2002 - Переиздание с одноименной книги 1905г.

5.     Хитров М.И., прот. Преосвященный Феофан, затворник Вышенский. - М.: Изд-е Афонского Русского Пантелеимонова мон-ря, 1895.

[1] При решении вопроса о присвоении Преосвященному Феофану степени доктора бословия были взяты к рассмотрению главным образом два труда: «Толкование на 118 псалом» и «Евангельская история о Боге Сыне...».

^[2] Собрание писем, вып. 7, стр. 50.

[3] Цит. по Смирнов П.А. «Жизнь и учение святителя Феофана Затворника». - стр. 327

^[4] Преосвященный Феофан. «Мысли на каждый день года по церковным чтениям из Слова Божия». - стр. 414-416.

[5] Цит. по Смирнов П.А. «Жизнь и учение святителя Феофана Затворника». - стр. 329

^[6] Слова епископа Феофана. О православии. Стр. 193. - Цит. по Смирнов П.А. «Жизнь и учение святителя Феофана Затворника». - стр. 329

[7] Корсунский И., проф. «Преосвященнейший епископ Феофан, бывший Владимирский и Суздальский. Биографический очерк» - стр.250.

[8] Цит. по: Корсунский И., проф. «Преосвященнейший епископ Феофан, бывший Владимирский и Суздальский. Биографический очерк» - стр. 251.

[9] Хитров М.И., прот. Преосвященный Феофан, затворник Вышенский. - стр. 163.

[10] Защищая Павлово авторство послания к Евреям на основании свидетельств древних святых отцев, свт. Феофан делает следующие выводы: Послание написано из Рима (см. Евр.13:24) в конце первых уз (ок. 63-64г.) уверовавшим евреям с той целью, чтобы удержать в вере слабых и привлечь к ней еще не уверовавших иудеев, доказывая превосходство христианства над иудейством, увещая благодушно терпеть гонения от собратьев по крови и язычников. Поскольку адрессатами могли быть как евреи Иерусалима, так и Антиохии, Ликаонии, Асии, Македонии и Ахаи, «лучше будет оставить сей вопрос без определенного решения... Верующие из евреев всех почти мест, где основаны св. Павлом церкви, читая сие послание могли думать, что оно к ним именно направлено, и тем охотнее принимать написанное. В этом случае послание сие можно назвать соборным или окружным - ко всем верующим из евреев». При указании причины умолчания имени писавшего, преосвященный Феофан ссылается на св. Климента Римского: «(Павел) писал послание к евреям, которые имели к нему предубеждение и подозревали его. Так он поступил весьма благоразумно, что с самого начала не отвратил их от себя объявлением своего имени» (Евсевий. Церк.ист. Кн.6, гл. 14). Что касается признания авторитетности послания к Евреям в поместных церквях, то, по рассуждению свт. Феофана, в Александрии от Оригена церковные писатели непрерывно смотрели на него как на Павлово, в Сирии - с перевода Пешито. На Западе же после св. Иринея и Тертуллиана употребление послания латинскими писателями приостановилось на почти 100 лет, «по причине маркионитских и новацианских заблуждений». Начиная со свв. Илария Пиктавийского и Амвросия Медиоланского, авторство признано и утверждено Апостольским. - Все цитаты по: Епископ Феофан. «О послании св. апостола Павла к Евреям» - стр. 15, 17, 12 (соответственно). 

[11] Ср. современные переводы на английский, в которых достаточно четко выражены оттенки слов πολυμερώς καί πολυτρόπως (Евр.1:1) - KJV: "at sundry times and in divers manners"; RSV: " in many and various ways"; NIV: "at many times and in various ways"; NAS: "in many portions and in many ways". Вульгата дает следующий перевод на латинский: «multifariam et multis modis».

[12] Епископ Феофан. «О послании св. апостола Павла к Евреям» - стр. 27-28.

[13] Из этой краткой реплики «наши толковники» как и из других мест можно сделать вывод, что свт. Феофан Затворник постоянно брал во внимание современную ему западную литературу по библеистике. Хотя конкретные имена не приводятся, однако по обилию использованного материала и полемике с некиими «немцами» об этом можно сделать соответствующий вывод.

[14] Святитель Феофан Затворник. «Толкование послания апостола Павла к Римланам (главы 1-8)». - стр. 603-607.

[15] Святитель Феофан Затворник. «Толкование послания апостола Павла к Галатам».

[16] См. Рудинский Н., свящ. «Жизнь и труды святаго Апостола Павла». - СПб, 1912 // Опубликовано впервые как бесплатное приложение к журналу «Отдых христианина» за 1911-12гг.

[17] Славянский текст 1Кор.7:3 в современной орфографии звучит: «жене муж должную любовь да воздает; такожде и жена мужу». Синодальный перевод этого стиха: «Муж оказывай жене должное благорасположение; подобно и жена мужу». Современное издание византийского гречского текста Robinson-Pierpont Majority Text (1995) так передает это выражение: «Τη γυναικί ‘ο ‘ανήρ τήν ‘οφειλομένην εύνοιαν ‘αποδιδότω ‘ομοίως δέ καί ή γυνή τω ‘ανδρι», критическое издание Nestle-Aland 27h Edition (1993): «Τη γυναικί ‘ο ‘ανήρ τήν ‘οφειλήν ‘αποδιδότω, ‘ομοίως δέ καί ή γυνή τω ‘ανδρι».

[18] Святитель Феофан Затворник. «Толкование Первого послания апостола Павла к Коринфянам».

[19] Святитель Феофан Затворник. «Толкование послания апостола Павла к Римланам (главы 1-8)». - стр. 210-213.

[20]  Такой подход (рассмотрение Писания через призму «тем», исследование «основных мыслей» апостолов, поиск «бэкграунда» в мессианстве Христа) зачастую берут за основу современные библеисты-богословы. См. например: Jeremias J. Neutestamentliche Theologie. T1. Die Verkuendigung Jesu. - Berlin: Evangelische Verlagsanstalt, 1973.

[21] «Псалом сто-осмнадцатый истолкованный епископом Феофаном». - стр. 495. Нечто подобное сему пишет и блаженный Августин: «Сколько сил моих было и сколько помог мне Господь, я истолковал сей великий (118) псалом. Мудрейшие и ученейшие меня, конечно, лучше сделали уже это или сделают, но это не должно было освободить и меня от посильного служения делу сему, и осо­бенно, когда братия мои усильно к тому побуж­дали меня» - там же.

[22] «Псалом сто-осмнадцатый истолкованный епископом Феофаном». - стр. 496.

[23] «Псалом сто-осмнадцатый истолкованный епископом Феофаном». - стр. 496.

[24] Первые две статьи в 1893 г. были объединены под заголовком «Разрешение недоумений при чтении притчи о неправедном приставнике (Лк.16:1-3) и обетования тем, кои все оставляют ради царствия Христова (Мк.10:29-30)». Статьи изданы иноками Афонского Русского Пантелеимонова монастыря.

[25] Посылая несколько экземпляров этого труда ректору МДА протоиерею А.В. Горскому, святитель Феофан писал: «Очень важно, чтобы все начертатели жизни Христа Спасителя следовали одному порядку, а не как немцы». В заключении «Указаний» автор утверждал, что в таком же порядке Евангельская история составлена протоиереем М.И. Богословским, близок к нему Преосвященный Виталий (Гречулевич), из иностранных трудов близка история Иисуса Христа немца Г. Штольберга, «а прочие произвольны». - Цит.по: Корсунский И., проф. «Преосвященный епископ Феофан, бывший Владимирский и Суздальский. Биографический очерк». - 1895. 

[26] В этой и предыдущей статье святитель Феофан отстаивает преимущество перевода LXX перед использованием еврейского массоретского текста в свежеизданном Синодальном переводе Ветхого Завета. Поскольку статьи вызвали возражения со стороны профессоров П.И. Горского-Платонова, И.С. Якимова, святитель решил защитить свое мнение следующими публикациями: «О нашем долге держаться перевода 70 толковников» (Душеполезное чтение, 1876, №5), «Об употреблении нового перевода ветхозаветных писаний» (Душеполезное чтение, 1876, №9), «Библия по переводу семидесяти толковников есть законная наша Библия» (Домашняя беседа, 1876, №20-24), «Решение вопроса о мере православного употребления еврейского нынешнего текста, по указанию церковной практики» (Домашняя беседа, 1876, следующие выпуски) и т.д. В этих статьях прослеживаются взгляды воспитанника Киевской духовной школы, воззрения которой поддерживали митрополит Киевский Филарет (Амфитеатров), архиепископ Херсонский Димитрий, протоиерей Н.И. Флоринский и др.

[27] Это сочинение появилось как отдельное издание выпущенного ранее в журналах «Указания, по которым всякий сам для себя может составить из четырех Евангелий одну последовательную историю Евангельскую».