Стихиры на «Господи воззвах» праздника Пятидесятницы отличаются лёгкостью слога и возвышенностью своего содержания. Традиция употребления некоторых из этих стихир вышла за рамки собственно богослужения Пятидесятницы. Таким примером может служить стихира: «Видехом Свет истинный…». Переживание светлой духовной радости составляет основное содержание стихир на Пятидесятницу. Но, вместе с тем, эти молитвенные тексты содержат чрезвычайно емкие богословско-вероучительные формулы, заключающие в себе концентрацию христианского учения о Святой Троице. Использование в гимнографии столь насыщенной богословской терминологии оправдывает наименование православного богослужения «школой богословия». Понятия «единосущие», «ипостасность», «безначальность», «сопрестольность» были для византийца не просто красивыми эпитетами, а реальным исповеданием осознанной веры. Те или иные богословские формулы и определения воспроизводили в сознании и памяти широкий спектр богословских значений и контекстов.

Стихира первая

Древнегреческий: Πεντηκοστὴν ἑορτάζομεν, καὶ Πνεύματος ἐπιδημίαν, καὶ προθεσμίαν ἐπαγγελίας, καὶ ἐλπίδος συμπλήρωσιν, καὶ τὸ μυστήριον ὅσον; Ὡς μέγα τε καὶ σεβάσμιον! Διὸ βοῶμέν σοι· Δημιουργὲ τοῦ παντὸς Κύριε, δόξα σοι.

Церковно-славянский: Пятдеся́тницу пра́зднуим, и Ду́ха прише́ствие, и предложе́ние обеща́ния, и наде́жди исполне́ние, и та́инство ели́ко, я́ко вели́ко же и че́стно. Те́мже вопие́м Ти: Соде́телю всех Го́споди, сла́ва Тебе́.

Русский: Пятидесятницу празднуем / и Духа пришествие, / и время осуществления обещания, / и надежды исполнение. / И какое таинство! / Сколь великое и досточтимое! / Потому мы взываем Тебе: / «Создатель всего, Господи, слава Тебе!»[1] 

Белорусский: Пяцідзесятніцу святкуем і Духа распаўсюджанне, і час ажыццяўлення абяцання і надзеі спаўненне. Якое таінства! Вялікае і свяшчэннае! Таму і мы ўсклікаем да Цябе: “Творца ўсяго, Госпадзі, слава Табе!”[2].

Пятидесятница – праздник Ветхого Завета, который пришел в традицию христианской Церкви благодаря событию, происшедшему в этот день в Иерусалиме в Сионской горнице. В пятидесятый день после Пасхи исполнились древние ветхозаветные пророчества о ниспослании Духа Божия на род человеческий (Иоиля 2, 23 – 32; Ис. 44, 3; Зах. 12, 10-13:1, 14:5-9 и др.). Собственно, о такого рода ветхозаветных пророческих обещаниях пришествия Духа и о таких святых надеждах ветхозаветных пророков и говорится в стихире: «Пятидесятницу празднуем и Духа пришествие, и время осуществления обещания, и надежды исполнение…».

Вся эта стихира, за исключением последнего предложения с молитвенным призывом, есть дословная цитата из Слова на Пятидесятницу святителя Григория Богослова: «Πεντηκοστὴν ἑορτάζομεν, καὶ Πνεύματος ἐπιδημίαν, καὶ προθεσμίαν ἐπαγγελίας, καὶ ἐλπίδος συμπλήρωσιν. Καὶ τὸ μυστήριον ὅσον! ὡς μέγα τε καὶ σεβάσμιον!»[3]

Весьма характерна структура первого предложения стихиры, в котором мы видим две пары взаимодополняющих фраз, связывающих ветхозаветное начало и новозаветное исполнение:

а) Пятидесятницу празднуем – Духа пришествие;

б) время осуществления обетований – надежды исполнение.

Не менее примечательно и словоупотребление святителя Григория Богослова. В фразе «Духа пришествие», слово «пришествие» передается древнегреческим словом ἐπιδημία (эпидимиа). Именно от этого слова произошло известное нам понятие «эпидемия». Древнегреческое слово ἐπιδημία и однокоренной глагол содержат в себе несколько значений: а) «прийти, поселиться, пребывать»[4]; б) «иметь широкое, всенародное распространение»[5].

Понимание слов стихиры «предложе́ние обеща́ния» может вызвать у читающего и слушающего определенные трудности. Дело в том, что древнегреческому слову “προθεσμία” (протхесмиа), переведенному на церковно-славянский язык словом «предложение», в действительности не так легко найти точное соответсвие. Это древнегреческое слово, согласно современным словарным определениям, обозначает некий заранее назначеный срок[6] или заранее точно установленное время.

Стихира 2

Древнегреческий: Γλώσσαις ἀλλογενῶν, ἐκαινούργησας Χριστὲ τοὺς σοὺς Μαθητάς, ἵνα δι' αὐτῶν σε κηρύξωσι, τὸν ἀθάνατον Λόγον καὶ Θεόν, τὸν παρέχοντα ταῖς ψυχαῖς ἡμῶν τὸ μέγα ἔλεος.

Церковно-славянский: Язы́ками иноро́дных обнови́л еси́ Христе́, Твоя́ ученики́, да те́ми Тя пропове́дят безсме́ртнаго Сло́ва и Бо́га, подаю́щаго душа́м на́шим ве́лию ми́лость.

Русский: Языками иноплеменников Ты обновил, Христе, Твоих учеников, чтобы ими они провозгласили о Тебе, бессмертном Слове и Боге, подающем душам нашим великую милость.

Белорусский: Мовамі іншародцаў абнавіў Хрысце Ты вучняў Тваіх, каб яны імі Цябе абвясцілі - бязсмяротнае Слова і Бога, Які падае душам нашым вялікую міласць.

Содержание этой стихиры напоминает о даровании апостолам дара говорения на незнакомых им ранее языках. Автор указывает на цель подания этого дара – проповедь Бога-Слова всем народам.

Стихира 3

Древнегреческий: Πάντα χορηγεῖ τὸ Πνεῦμα τὸ ἅγιον, βρύει προφητείας, ἱερέας τελειοῖ, ἀγραμμάτους σοφίαν ἐδίδαξεν, ἁλιεῖς θεολόγους ἀνέδειξεν, ὅλον συγκροτεῖ τὸν θεσμὸν τῆς Ἐκκλησίας. Ὁμοούσιε καὶ Ὁμόθρονε, τῷ Πατρὶ καὶ τῷ Υἱῷ, Παράκλητε, δόξα σοι.

Церковно-славянский: Вся подае́т Дух Святы́й, то́чит проро́чествия, свяще́нники соверша́ет, некни́жныя му́дрости научи́, ры́бари богосло́вцы показа́, весь собира́ет собо́р церко́вный. Единосу́щне и сопресто́льне Отцу́ и Сы́ну, Уте́шителю, сла́ва Тебе́.

Русский: Все подает Дух Святой: источает пророчества, священников поставляет, простецов мудрости научил, рыбаков богословами явил, составляет весь устав церковный. Единосущный и сопрестольный Отцу и Сыну Утешитель, слава Тебе!

Белорусский: Усё падае Дух Святы, струменіць прароцтвы, свяшчэннікаў учыняе, непісьменных мудрасці навучыў, рыбакоў багасловамі паказаў, увесь складае лад царкоўны, Адзінасутны і Супрастольны, слава Табе!

Вероятно, содержание третьей стихиры «на Господи воззвах…» вечерни Пятидесятницы есть результать переработки текста святителя Василия Великого[7]: «Дух, всем сообщая Свою благодать, пребывает неумаленным и нераздельным. Всех просвещает к познанию Бога, вдохновляет пророков, умудряет законодателей, совершает священников, укрепляет царей, приводит в благоустройство праведных, украшает целомудренных, сообщает дарование исцелений, оживотворяет мертвых, разрешает узников, усыновляет чуждых. Производит сие чрез рождение свыше. Если возьмет мытаря верующего, делает его Евангелистом (Мф.9,9). Если будет в рыбаре, совершает его Богословом (14,19)».[8]

Но есть в стихире и те образы, которые мы не находим у свт. Василия Великого и которые требуют отдельных объяснений. Речь идет о словах: «Дух Святый… весь собира́ет собо́р церко́вный». При поверхностном прочтении в эту фразу можно вложить самые различные смыслы и значения. О чем же идет речь в действительности?

Ключ к раскрытию смысла этого текста в правильном понимании слова, переведенного на славянский язык как «собор», в греческом тексте θεσμός (тесмос). Словари дают следующие значения слова: «древнее установление, священный закон, правило жизни, устав»[9]. Епископ Афанасий (Евтич) переводит это выражение следующим образом: «всю организацию Церкви составляет – собирает» .[10] Таким образом, речь здесь идет об устройстве Церкви, её бытии, уставе жизни, основанных на действии Духа Божия.

В заключительной части третьей стихиры Пятидесятницы звучит обычное заключительное славословие, в котором Дух Святый именуется « единосущным и сопрестольным Отцу и Сыну». Вероятно, первым такое именование Духа Святого употребил в своих текстах святитель Афанасий Великий[11], и после него оно прочно вошло в богословие Православной Церкви и ее гимнографию.

И, наконец, в самом конце стихиры Дух Святой именуется Утешителем (греч. παράκλητος, параклитос). Это одно из основных наименований Духа Святого, данное Самим Господом Иисусом Христом (Ин. 14,26). Греческое слово παράκλητος имеет несколько значений и фактически не имеет точного перевода на современные языки. Современным переводчикам нужно выбирать одно из многих значений для передачи смысла этого слова, и предпочтение того или иного варианта перевода есть дело богословских или филологических предпочтений. Вероятно, для древних носителей языка оно было понятным, но теперь это слово требует соответствующих пояснений. Итак, спектр значений слова παράκλητος следующий: утешитель, защитник, заступник[12], призываемый на помощь, адвокат, ходатай[13], представитель, делегат[14] и др. На латинский язык это слово переводилось как advocatus. Именно такое значение мы находим в латинском переводе Библии Вульгата. Возможно, латинский перевод греческого παράκλητος наиболее близок к новозаветному значению этого слова. Святой Дух, оправдывая человека, утешает его, примиряет с Богом, защищает от клеветника и обвинителя – диавола.

Стихиры второго гласа

Стихира 1

Древнегреческий: Εἴδομεν τὸ φῶς τὸ ἀληθινόν, ἐλάβομεν Πνεῦμα ἐπουράνιον εὕρομεν Πίστιν ἀληθῆ, ἀδιαίρετον Τριάδα προσκυνοῦντες· αὕτη γὰρ ἡμᾶς ἔσωσε.

Церковно-славянский: Ви́дехом свет и́стинный, прия́хом Ду́ха Небе́снаго, обрето́хом ве́ру и́стинную, неразде́льней Тро́ице покланя́емся: Та бо нас спасла́ есть.

Русский: Мы увидели свет истинный, приняли Духа небесного, обрели веру истинную, нераздельной Троице поклоняясь, ибо Она спасла нас.

Белоруский: Мы ўбачылі святло ісцінае, прынялі Духа нябеснага, знайшлі веру ісціную, непадзельнай Троіцы пакланяючыся, бо Яна нас выратавала.

Эта стихира вошла в широкое литургическое употребление и стала неизменной частью Божественной Литургии. Уставные предписания относительно пения этой стихиры встречаются в синаксарии Евергетидского монастыря Константинополя[15].

Радостное молитвенное утверждение «видехом свет истиный» указывает, вероятно, на Господа Иисуса Христа, Который в прологе евангелия от Иоанна также принимает это наименование: «Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир. (Ин. 1,9)»[16]. И как следствие видения Света истинного – Господа Иисуса – мы «принимаем Духа Небесного».

Тема принятия Духа – одна из ключевых в Новом Завете. Главным образом ее развивает апостол Иоанн Богослов: «Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него: ибо еще не было на них Духа Святого, потому что Иисус еще не был прославлен» (Ин. 7,39). Эта же мысль звучит в Первосвященнической молитве Христа: «И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины, Которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его; а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет» (Ин. 14,17).

Обетование дарования Духа Святого есть и в Евангелии от Луки: «Итак, если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец Небесный даст Духа Святого просящим у Него» (Лк. 11,13).

И, наконец, к теме принятия Духа Святого обращается и апостол Павел: «Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: "Авва, Отче!"» (Рим. 8,15)[17].

Заключительные слова стихиры «нераздельной Троице покланяемся» (греч. ἀδιαίρετον Τριάδα προσκυνοῦντες) включают в себя важное богословское определение – Троица нераздельная. Так Святую Троицу называл святитель Афанасий Великий. В своих творениях он 88 раз[18] употребляет это выражение. Это, в свою очередь, свидетельствует о принципиальном значении этого понятия в тринитарном богословии александрийского святителя. Вслед за святителем Афанасием именуют Троицу нераздельной и иные святые отцы: святитель Иоанн Златоуст,[19] автор стихир Пятидесятницы преподобный Иоанн Дамаскин[20], другой не менее известный гимнограф преподобный Андрей Критский[21] и особенно часто святой Симеон Новый Богослов[22].

Стихира 2

Древнегреческий: Ἐν τοῖς Προφήταις ἀνήγγειλας ἡμῖν ὁδὸν σωτηρίας, καὶ ἐν Ἀποστόλοις ἔλαμψε, Σωτὴρ ἡμῶν, ἡ χάρις τοῦ Πνεύματός σου· σὺ εἶ Θεὸς πρῶτος, σὺ καὶ μετὰ ταῦτα, καὶ εἰς τοὺς αἰῶνας, σὺ εἶ ὁ Θεὸς ἡμῶν.

Церковно-славянский: Во проро́цех возвести́л еси́ нам путь спасе́ния, и во апо́столех возсия́ Спа́се наш, благода́ть Ду́ха Твоего́: Ты еси́ Бог пе́рвый, Ты и по сих, и во ве́ки Ты еси́ Бог наш.

Русский: Через пророков Ты возвестил нам путь спасения, и в Апостолах воссияла, Спаситель наш, благодать Духа Твоего; Ты – Бог первый и последний и вовеки Ты – Бог наш!

Белорусский: У прароках абвясціў Ты нам шлях збаўлення, і ў апосталах, Збаўца наш, заззяла благадаць Духа Твайго; Ты – Бог першы і апошні, і на вякі Ты – Бог наш.

В начале этой стихиры снова устанавливается связь между ветхозаветным обетованием и новозаветным исполнением. Пророки возвестили уготованный Господом путь спасения. Об этом говорил пророк Исаия (Ис. 40,3), а последний из пророков – Иоанн Креститель – был призван «приготовить пути Ему, дать уразуметь народу Его спасение(Лк. 1, 76).

Слова стихиры «Ты еси́ Бог пе́рвый, Ты и по сих» есть дословная цитата из Пророка Исаии: «…Я первый и Я последний…» (Ис. 44,6) (ἐγὼ πρῶτος καὶ ἐγὼ μετὰ ταῦτα). Думается, что при переводе этих слов на современный русский язык следовало бы придерживаться текста синодального перевода книги Исаии.

Стихира 3

Древнегреческий: Ἐν ταῖς αὐλαῖς σου ὑμνήσω σε τὸν Σωτῆρα τοῦ κόσμου, καὶ κλίνας γόνυ προσκυνήσω σου τὴν ἀήττητον δύναμιν, ἐν ἑσπέρᾳ, καὶ πρωΐ, καὶ μεσημβρίᾳ, καὶ ἐν παντὶ καιρῷ εὐλογήσω σε Κύριε. 

Церковно-славянский: Во дво́рех Твои́х воспою́ Тя Спа́са ми́ра, и прекло́нь коле́на, поклоню́ся Твое́й непобеди́мей си́ле, ве́чер, и у́тро, и полу́дне, и на вся́кое вре́мя благословлю́ Тя Го́споди.

Русский: Во дворах Твоих воспою Тебя, Спасителя мира, и, преклонив колена, поклонюсь Твоей непобедимой силе, вечером и утром, и в полдень, и во всякое время благословлю Тебя, Господи!

Белорусский: У дварах Тваіх апяваю Цябе, Збаўцу сусвету, і, стаўшы на калені, пакланюся Тваёй непераможнай сіле, і вечарам, і раніцою, і апоўдні, і на ўсякі час благаслаўляю Цябе, Госпадзі!

Содержание этой стихиры почти полностью состоит из библейских цитат.

Выражение «дворы Господни» и призыв к славословию Бога мы встречаем в 134 псламе: «Хвалите имя ГОСПОДНЕ, хвалите, рабы ГОСПОДНИ, стоящие в доме ГОСПОДНЕМ, во дворах дома Бога нашего» (Пс. 134, 1-2). В тексте псалма речь идет о дворах Иерусалимского храма, где иудеи возносили свои молитвы Богу. В Новом Завете, по слову апостола и евангелиста Иоанна Богослова, «Отец послал Сына Спасителем миру» (1 Ин. 4, 14). И песнь Псалтири адресуется в словах стихиры «Спасителю мира».

Фраза «прекло́нь коле́на, поклоню́ся Твое́й непобеди́мей си́ле» в богослужении праздника Пятидесятницы имеет особое значение, поскольку именно со дня святой Троицы христиане после пасхального перерыва снова начинают молиться коленопреклоненно. Вероятно, на это обстоятельство и указывает автор стихиры.

После призыва к коленопреклоненной молитве содержание стихиры снова возвращается к параллелям с текстом Псалтири. Слова «ве́чер, и у́тро, и полу́дне …» взяты из семнадцатаго стиха 54 Псалма, а конечная фраза представляет собою заимствование из второго стиха 33 Псалма.

Стихира 4

Древнегреческий: Ἐν ταῖς αὐλαῖς σου Κύριε, οἱ πιστοὶ τὸ γόνυ ψυχῆς καὶ τοῦ σώματος ὑποκλίναντες, ἀνυμνοῦμέν σε τὸν ἄναρχον Πατέρα, καὶ τὸν συνάναρχον Υἱόν, καὶ τὸ συναΐδιον καὶ πανάγιον Πνεῦμα, τὸ φωτίζον καὶ ἁγιάζον τὰς ψυχὰς ἡμῶν.

Церковно-славянский: Во дво́рех Твои́х, Го́споди, ве́рнии коле́на душ и теле́с прекло́ньше, воспева́ем Тя безнача́льнаго Отца́, и собезнача́льнаго Сы́на, и соприсносу́щнаго и Пресвята́го Ду́ха, просвеща́ющаго и освяща́ющаго ду́ши на́ша.

Русский: Во дворах Твоих, Господи, мы, верные, преклонив колена души и тела, воспеваем Тебя, безначального Отца, собезначального Сына, и столь же вечного и всесвятого Духа, просвещающего и освящающего души наши.

Белорусский: У дварах Тваіх, Госпадзі, мы, верныя, схіліўшы калені душы ды цела, апяваем Цябе, безпачатнага Айца, таксама безпачатнага Сына, савечнага і ўсесвятога Духа, прасвятляючага і асвячаючага душы нашы.

Четвертая стихира на «Господи воззвах…» праздника Пятидесятницы во многом по содержанию и образам перекликается с содержанием предыдущей стихиры. Снова звучат тема «поклонения во дворах Господних» и тема «преклонения колен».

Вторая часть стихиры насыщена тринитарными богословскими определениями.

Первое Лицо Святой Троицы – Отец – именуется «безначальным» (греч. ἄναρχος, анархос). Первоначально в христианском богословии термин «безначальный» христианские авторы использовали лишь в отношении Единого Бога. По всей видимости, первым в тринитарном богословии этот термин стал использовать свят. Афанасий Великий (67 раз)[23]. Но подробное объяснение «безначальности» Отца и соотнесения этой безначальности с бытием двух других Лиц Святой Троицы даёт святитель Григорий Богослов:

«Но если Сын и Дух совечны Отцу; то почему же не собезначальны? Потому что они от Отца, хотя не после Отца. Правда, что безначальное вечно; но вечному нет необходимости быть безначальным, как скоро возводится к Отцу, как к началу. Итак, Сын и Дух не безначальны, относительно к Виновнику. Известно же, что Виновнику нет необходимости быть первоначальнее Тех, для Кого он Виновником; потому что и солнце не первоначальнее света. И вместе Сын и Дух безначальны, относительно ко времени, хотя ты и пугаешь сим людей простодушных. Ибо не под временем Те, от которых время»[24].

В своих творениях святитель Григорий Богослов 71 раз использует это слово. Но больше всего этот термин в своем богословии использует свт. Григорий Нисский (119 раз)[25]. После них термин прочно закрепляется в тринитарном богословии.

Второе Лицо Святой Троицы – Сын Божий – именуется «собезначальным». Основываясь на приведенном ранее объяснении святителя Григория Богослова, отметим, что собезначальность Сына коренится в безначальности Отца и может быть только «собезаначальной», т.е. соотнесенной с природой первой ипостаси Святой Троицы, поскольку ипостасное отличие Сына – рождение от Отца. Ипостасное же свойство Отца, отличающее Его от Сына и Духа, – безначальность.

Но, вместе с тем, определение «собезначальности» для природы второго Лица Святой Троицы имеет еще одно принципиальное значение. Святитель Афанасий Великий в полемике с арианами проводит четкое разделение. Безначалие – свойство природы Бога. Только Бог может быть безначальным. Наименование Сына «собезначальным» определяет Его божественную природу. Природа всего сотворенного Богом – небезначальна.

Таким образом, первым к понятию «собезначальности» Сына обращается, вероятно, святитель Афанасий Великий в контексте антиарианской полемики, и использованием этого определения он утверждает божественную природу Сына Божия. Затем это определение подробно рассматривается и осмысливается святителем Григорием Богословом. В итоге, формируется определенное православное понимание безначальности Сына, которое кратко можно изложить следующим образом: Сын не безначален по отношению к Отцу, но безначален по отношению ко времени и к творению.

Третьему Лицу Святой Троицы – Духу Святому – усваивается наименование «соприсносу́щнаго». Здесь выражается та же мысль, какая звучала уже в отношении Сына. Дух Святой, будучи по природе истинным Богом, «совечен», «собезначален» Отцу. Но, вместе с тем, ипостасное свойство Святого Духа – исхождение от Отца. Его природа берет свое начало в Отце. Поэтому «совечность» Духа Святого всегда соотносится с природой Бога Отца. По отношению же к тварному миру Дух Святой в равной мере собезначален и совечен Отцу и Сыну[26]. Отметим, что фраза «соприсносущный Дух» нашла свое место в тексте литургии святителя Григория Богослова: «…Божественнаго же и святаго, и единосущнаго, и единосильнаго, и единославнаго, и совечнаго Духа пославый на святыя Твоя ученики и апостолы…»[27]

Стихира 5

Древнегреческий: Τριάδα Ὁμοούσιον ὑμνολογήσωμεν, Πατέρα, καὶ Υἱόν, σὺν Ἁγίῳ Πνεύματι· οὕτω γὰρ ἐκήρυξαν πάντες οἱ Προφῆται, καὶ Ἀπόστολοι μετὰ Μαρτύρων.

Церковно-славянский: Тро́ицу единосу́щную песносло́вим, Отца́ и Сы́на, со Святы́м Ду́хом: та́ко бо пропове́даша вси проро́цы, и апо́столи с му́ченики.

Русский: Троицу единосущную воспоем – Отца и Сына со Святым Духом, ибо так провозгласили все пророки и Апостолы с мучениками.

Белорусский: Тройцу Адзінасутную песнямі ўсхвалім, Айца і Сына, са Святым Духам: бо так абвясцілі ўсе прарокі і апосталы з мучанікамі.

Содержание этой стихиры – славословие Святой Троице. Особую богословскую насыщенность несет только первая фраза: «Троица единосущная». В этом наименовании сокрыты фундаментальные основания православного богословия. Понятие «единосущия» в отношении Святой Троицы было утверждено на Первом Вселенском соборе и впоследствии дополнено отцами-каппадокийцами. В первые века христианства возникали различные ереси, которые или полностью отвергали истину Троичности (монархиане), или смешивали Лица Святой Троицы, не различая Отца и Сына (саввелианство), или учили о подчиненности Лиц Святой Троицы друг другу (субордиционизм), или вовсе говорили о Сыне Божьем как о творении Отца (арианство).

На Первом Вселенском Соборе была утверждена истина о едином существе Отца и Сына. Только употреблением термина «единосущный» в отношении Сына можно было опровергнуть арианскую ересь, не считавшую Сына равным Отцу. Таким образом, «единосущие» Святой Троицы обозначает единство и тождество их сущности. Иначе говоря, у всех Лиц Святой Троица одна и та же Божественная природа. Но вместе с тем, «единосущие» предполагает и бытие ипостасное, поскольку невозможно быть единосущным самому себе.

Стихира 6-я на «и ныне». Творение Льва владыки

Древнегреческий: Δεῦτε λαοί, τὴν τρισυπόστατον Θεότητα προσκυνήσωμεν, Υἱὸν ἐν τῷ Πατρί, σὺν ἁγίῳ Πνεύματι· Πατὴρ γὰρ ἀχρόνως ἐγέννησεν Υἱόν, συναΐδιον καὶ σύνθρονον, καὶ Πνεῦμα ἅγιον ἦν ἐν τῷ Πατρί, σὺν Υἱῷ δοξαζόμενον, μία δύναμις, μία οὐσία, μία Θεότης, ἣν προσκυνοῦντες πάντες λέγομεν· Ἅγιος ὁ Θεός, ὁ τὰ πάντα δημιουργήσας δι' Υἱοῦ, συνεργίᾳ τοῦ Ἁγίου Πνεύματος, Ἅγιος ἰσχυρός, δι' οὗ τὸν Πατέρα ἐγνώκαμεν, καὶ τὸ Πνεῦμα τὸ Ἅγιον ἐπεδήμησεν ἐν κόσμῳ, Ἅγιος ἀθάνατος, τὸ Παράκλητον Πνεῦμα, τὸ ἐκ Πατρὸς ἐκπορευόμενον, καὶ ἐν Υἱῷ ἀναπαυόμενον, Τριὰς ἁγία, δόξα σοι.

Церковно-славянский: Прииди́те лю́дие, триипоста́сному Божеству́ поклони́мся, Сы́ну во Отце́, со Святы́м Ду́хом: Оте́ц бо безле́тно роди́ Сы́на соприсносу́щна и сопресто́льна, и Дух Святы́й бе во Отце́ с Сы́ном прославля́емь: еди́на си́ла, еди́но существо́, еди́но Божество́. Ему́же покланя́ющеся вси глаго́лем: Святы́й Бо́же, вся соде́явый Сы́ном, соде́йством Свята́го Ду́ха. Святы́й Кре́пкий, И́мже Отца́ позна́хом, и Дух Святы́й прии́де в мир: Святы́й Безсме́ртный, уте́шительный Ду́ше, от Отца́ исходя́й, и в Сы́не почива́яй: Тро́ице Свята́я, сла́ва Тебе́.

Русский: Придите люди, Божеству в трех Лицах поклонимся – Сыну во Отце со Святым Духом; ибо Отец вне времени родил Сына столь же вечного и сопрестольного, и Дух Святой был во Отце, с Сыном прославляемый; Единая Сила, Единое Существо, Единое Божество. Ему поклоняясь, мы все возглашаем: «Святой Боже, все сотворивший через Сына при содействии Святого Духа! Святой Крепкий, чрез Которого мы Отца познали и Которым Дух Святой пришел в мир! Святой Бессмертный Утешитель – Дух, от Отца исходящий и в Сыне почивающий! Троица Святая, слава Тебе!»

Белорусский: Прыйдзіце людзі, Бажаству у трох Асобах паклонімся – Сыну у Айцу са Святым Духам: бо Айцец дачасна нарадзіў Сына, савечнага і сапрастольнага і Дух Святы быў у Айцу, з Сынам праслаўляемы: Адзіная Сіла, Адзіная Сутнасць, Адзінае Бажаство. Яму мы ўсі пакланяемся і прамаўляем: “Святы Божа, Які ўсё стварыў праз Сына пры садзейнічанні Святога Духа! Святы Моцны, праз Якога мы Айца пазналі і Якім Дух Святы прыйшоў у свет! Святы Бессмяротны Суцешыцель – Дух, Які ад Айца зыходзіць і ў Сыне спачывае! Тройца Святая, слава Табе!”

Автор этой стихиры – император Лев VI Мудрый[28]. Именование «мудрый» император Лев получил за свои многочисленные сочинения. Он известен и как церковный гимнограф. Стихира на Пятидесятницу – одно из лучших его богословско-гимнографических произведений, в котором ему удалось в кратких поэтических формулировках изложить суть православного учения о Святой Троице.

В самом начале стихиры Святая Троица именуется «триипостасной»[29]. Наряду с понятием «единосущия», это еще одно ключевое понятие, раскрывающее христианское вероучение о Святой Троице. Употребление в Символе веры и в сочинениях отцов Церкви термина «единосущный» решало проблему утверждения православного учения о Святой Троице лишь частично. Это понятие было необходимо для преодоления арианства, отрицавшего Божественную сущность Сына Божия. Но само понимание «сущности» осталось не до конца выясненным. Была опасность того, что Лица Святой Троицы в представлении христиан как бы «сольются» в единой сущности. Именно это и настораживало широкие круги тех, кого называли полуарианами. Необходимо было уточнить терминологию. Решением этой проблемы занялись отцы-каппадокийцы: Григорий Богослов, Василий Великий и Григорий Нисский. Они уточнили значение понятия «ипостась», которое, как правило, воспринималось в качестве синонима слову «сущность» (усия). В терминологии каппадокийцев слово «сущность» (усия) стало обозначать божественную природу в целом, а слово «ипостась» стало обозначать личностное бытие Лиц Святой Троицы.

Своеобразие рассматриваемой стихиры в том, что ее автор в поэтической форме раскрывает взаимосвязь единосущия и триипостасности в бытии Лиц Святой Троицы.

Ипостасность Сына отличает Его от Отца, но в православном богословии есть учение о взаимопроникновении и общении Лиц Святой Троицы. Именно эту мысль и раскрывает император Лев в стихире: «триипоста́сному Божеству́ поклони́мся, Сы́ну во Отце́, со Святы́м Ду́хом».

«Различаясь друг от друга по личным свойствам, – говорит митрополит Макарий Булгаков, – все Лица Пресвятой Троицы находятся, однако же, в постоянном взаимном общении между Собою: Отец пребывает в Сыне и Святом Духе; Сын во Отце и Святом Духе; Дух Святый во Отце и Сыне»[30].

Выражение «Сын во Отце» впервые встречается у евангелиста Иоанна: Отец во Мне и я во Отце (Ин. 14:10). Затем, при рассуждениях о Личности Сына, к этому тексту обращается самый широкий круг авторов[31]. Эти слова становятся ключевыми для выработки христианского учения о Святой Троице.

Особую актуальность они обретают в контексте антиарианской полемики святителя Афанасия Великого[32]. Для него эта евангельская цитата – одна из первооснов защиты православного учения.

В дальнейшем раскрытии учения о Святой Троице император Лев обращается к теме ипостасных свойств Лиц Святой Троицы:

«Оте́ц бо безле́тно роди́ Сы́на соприсносу́щна и сопресто́льна, и Дух Святы́й бе во Отце́ с Сы́ном прославля́емь…».

Ипостасное свойство Отца (отличительное от иных Лиц Святой Троицы свойство) есть рождение Сына. В стихире оно именуется «безлетным», что значит «вневременным» (греч. ἀχρόνως, (ахронос)). Все творение возникает во времени. Рождение Сына вне времени, и оно относится к внутренней природе Бога. На «безлетность» рождения Сына особое внимание обращал святитель Епифаний Кипрский. В своих творениях он 10 раз в различных контекстах обращается к этой теме[33].

Святитель Григорий Богослов в своем крещальном Символе веры уточняет и углубляет понятие «безлетности» рождения Сына и говорит о том, что оно было «предвечным» и «безтелесным» (нематериальным)[34]. Немалое значение представление о «безлетности рождения Сына» играет и для богословской системы святителя Афанасия Великого[35]. Сам автор стихиры – император Лев Мудрый – в одной из своих гомилий еще раз обращается к образу «безлетного рождения Сына»[36].

Развивая тему ипостасных свойств Святой Троицы, император Лев подчеркивает, что природа Духа Святого также коренится в Отце. Это, в свою очередь, предполагает, что Его исхождение возможно из природы Отца.

После определения ипостасных свойств Святой Троицы автор снова обращается к теме единства их природы и действия: «еди́на си́ла, еди́но существо́, еди́но Божество́...». Представляется несомненной взаимосвязь, этой богословской формулировки со словами апостола Павла: «невидимая бо его, от создания мира твореньми помышляема, видима суть, и присносущная сила его и Божество (ἥ τε ἀΐδιος αὐτοῦ δύναμις καὶ θειότης) (Рим.1:20)». Но в данном случае необходимо указать, что автор стихиры император Лев не был автором определения: «еди́на си́ла, еди́но существо́, еди́но Божество́». Здесь мы имеем дело с фактически прямым заимствованием фразы из Панариона святителя Епифания Кипрского: «едино есть Божество, едина слава, единосущна есть Троица и ничем не различается в своей славе, Троица полна есть, и едино Божество, едина сила, едина сущность, что нет в ней ни слияния, ни подчинения (ὅτι μία ἐστὶν ἡ θεότης, μία δοξολογία, ὁμοούσιος οὖσα ἡ τριὰς καὶ οὐδὲν διαλλάττουσα τῆς ἰδίας δόξης, τριὰς τελεία οὖσα καὶ μία θεότης, μία δύναμις, μία οὐσία, οὔτε συναλοιφή τις οὖσα οὔτε ὑποβεβηκυῖα)»[37]. В целом можно отметить сильное влияние текста святителя Епифания на первую часть стихиры императора Льва Мудрого.

И далее автор, призывая к поклонению Святой Троице, обращается к самому известному тринитарному славословию: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный». Дополненное описаниями действий Лиц Святой Троицы, это славословие становится своего рода троичным Символом Веры.

«Святы́й Бо́же, вся соде́явый Сы́ном, соде́йством Свята́го Ду́ха». Бог Отец создает весь невидимый ангельский мир и видимый материальный Своим Божественным Словом (Логосом): «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть…» (Ин. 1, 1-2). При творении мира действует и оживотворяющая сила Духа Святого: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою» (Быт.1,1-2). Так, Отец своим божественным Логосом при содействии Духа творит мироздание[38]^{, [39]}.

К Сыну Божию относится второе обращение троичного славословия – Святый Крепкий: «Святы́й Кре́пкий, И́мже Отца́ позна́хом, и Дух Святы́й прии́де в мир».

Воплотившийся и принявший человеческую природу Сын Божий дал человечеству ведение Отца[40] и возможность единения с Богом. «Видевший Меня видел Отца… Разве ты не веришь, что Я в Отце и Отец во Мне? Слова, которые говорю Я вам, говорю не от Себя; Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела. Верьте Мне, что Я в Отце и Отец во Мне…» (Ин. 14, 9-11). Благодаря Его воплощению, спасительным страданиям, смерти, воскресению и вознесению стало возможным пришествие в мир Духа Святого: «Я истину говорю вам: лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо, если Я не пойду, Утешитель не приидет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам» (Ин.16,7).

Молитвенный призыв «Святый Безсмертный» относится к Духу Святому. В стихире указывается основное ипостасное свойство Духа – исхождение от Отца (Ин. 15, 26). Вместе с тем, указывается и ипостасная взаимосвязь Духа Святого и Сына Божия – «почивание Духа в Сыне».

«Святы́й Безсме́ртный, уте́шительный Ду́ше, от Отца́ исходя́й, и в Сы́не почива́яй: Тро́ице Свята́я, сла́ва Тебе́».

Отметим также, что богословская формула «от Отца исходяй, и в Сыне почиваяй», использованная в стихире императором Львом, была дословно позаимствована им у прп. Иоанна Дамаскина из его «Точного изложения православной веры»[41].