Назад в будущее: Новогодние размышления
Год назад сотрудник портала В.В. Бурега поделился с нашими посетителями своими размышлениями о значении новогодних торжеств в жизни современного общества. Редакция вновь обращает внимание читателей на статью, нисколько не потерявшую своей актуальности.
Статья

Вот и переступили порог Нового Года. Желая читателям всяческих благ в наступившем году, портал Богослов.RU приглашает к размышлению о том особом месте, которое занимают новогодние торжества в жизни современного общества. В чем разгадка живучести этого праздника в общественном сознании? Каким идейным содержанием наполняют этот день различные религиозные традиции? Почему именно Новый Год стал центральным событием в жизни советского человека? И где лежит та грань, за которой разделяются светское и церковное переживание Новолетия?

Система праздников, принятая в той или иной культуре, в той или иной цивилизации всегда выполняет одну важную функцию — она структурирует время, придает временному потоку определенный смысл. В празднике всегда заключена более или менее ясная концепция времени, более или менее ясное видение истории. Можно сказать, что система праздничных дней является посредником между человеком и временем. Она помогает человеку осмыслить свое существование, но в то же время и снимает с него проблему самостоятельного решения вопроса о смысле жизни.

Если внимательно взглянуть на два центральных праздника советской эпохи — 7 ноября и Новый год, то можно заметить, что они представляют нам две, казалось бы, несовместимые друг с другом концепции времени. Если первый демонстрирует линейное восприятие истории, то второй — циклическое. Присмотримся сначала к 7 ноября, дню революции. Это затем позволит нам более ясно увидеть смысл новогодних торжеств.

7 ноября является наиболее последовательным воплощением советской идеологии. Официальная советская доктрина воспринимала историю как вектор, направленный от темного прошлого к светлому будущему. Это линейная концепция времени. История воспринимается как прогресс, как неуклонное восхождение от более грубых форм общественно-политического устройства к все более совершенным. И это движение должно завершиться коммунизмом — идеальным земным устройством, имевшим в советском общественном сознании явно утопические черты. 7 ноября — это момент перехода в очередной эон этого постоянного движения. Строго говоря, революционерам следовало бы установить новое летоисчисление, точкой отсчета которого стало бы 7 ноября 1917 года. Это было бы вполне логично. Впрочем, хотя революционный календарь не был введен в действие, все же отсчет советского времени был неотъемлемой составляющей празднования 7 ноября. Праздновалась всегда определенная годовщина революции, так что новое летоисчисление все же существовало в рамках этого праздника.

Празднование 7 ноября запечатлевало в сознании советских людей именно это линейное понимание времени. Человечество неуклонно шло к светлому будущему, отсчитывая годы на этом пути. И главный ритуал, совершавшийся 7 ноября — демонстрация, как бы символически отражал это триумфальное шествие. Лозунги, звучавшие в громкоговорителях и зафиксированные на транспарантах, указывали цель движения, а люди, кричавшие: «Ура!» и «Да здравствует!», явным образом демонстрировали свою готовность этих целей достигать. 7 ноября было днем коллективного переживания смысла существования социалистического общества. Оно жило ради светлого будущего, которое активно созидало.

Таким образом, главный советский праздник отражал линейное прогрессистское понимание истории. Более того, такое понимание было единственно допустимым в советском обществе, и не принимавший его автоматически становился диссидентом.

Обратим теперь внимание на второй праздник — Новый год. Как это не парадоксально, он исходит из прямо противоположного восприятия времени. Новый год является классическим образцом циклической концепции истории, о которой следует сказать несколько слов.

Циклическое восприятие времени характерно для архаических (дохристианских, языческих) культур. В его рамках нет места понятиям прогресса и развития. История — это не вектор, направленный из прошлого в будущее. История — это движение по кругу. Практически во всех языческих мифологиях мы встречаем типологически близкие сказания о появлении мира из хаоса, прохождении им нескольких этапов, разрушении и новом рождении из все того же хаоса. И так до бесконечности. Человечество также проходит определенный цикл, постоянно возвращаясь к изначальной точке. Сначала люди живут в золотом веке, затем проходят несколько этапов деградации и, наконец, исчезают с лица земли. Однако после этого им на смену приходит новое человечество, вновь начинающее свой путь с золотого века, и круг повторяется. В такой системе восприятия времени центральную роль играет момент возвращения космоса к изначальной точке. Это точка, в которой совпадают конец и начало, в которой сходятся мир деградирующий и мир, пребывающий в золотом веке.

Это небольшое теоретическое отступление имеет принципиальное значение для правильного понимания новогоднего торжества. Поскольку отражением великого круга, по которому движется все мироздание, является малый круг, проходимый временем за год, то новогодний праздник, как момент встречи  старого года с новым, — это момент актуализации золотого века, момент прорыва утраченной в далеком прошлом священной реальности в наш профанный мир. Именно этим обусловлены и связанные с новогодними торжествами многочисленные ритуалы, характерные, в том числе и для советской эпохи. Например, неотъемлемым атрибутом новогодних балов (равно как и новогодних детских утренников) является переодевание. Оно зримым образом символизирует отмену социальных ролей, установленных в деградировавшем космосе и неактуальных для идеального золотого века. С Новым годом также связываются многочисленные истории чудесных жизненных коллизий, неожиданных изменений общественных статусов, нечаянного обретения счастья.

Главные атрибуты новогодней ночи — ломящийся от яств стол и телевизор, транслирующий все тот же новогодний пир. Принципиально важно, чтобы количество блюд на столе превышало возможности потребления сидящих за столом людей. В советское время это изобилие было альтернативой актуальному состоянию отечественной экономики, которую не переставал лихорадить дефицит продуктов питания. И потому новогодний стол символизировал собой идеал, имевший место в золотом веке. Этот идеал, опять же, противопоставлялся деградирующему профанному космосу. Весьма характерно, что в новогоднюю ночь первый человек государства обращался к народу с речью, которая по формату отличалась от официальных выступлений на партийных съездах. Генеральный секретарь входил в каждый дом, становясь членом семьи и как бы усаживаясь за семейный стол. Все это подчеркивало если не снятие, то, во всяком случае, смягчение социальных различий. На смену официальной иерархии приходила семья, как модель идеального общества. И хотя празднование Нового года формально было встречей конкретного года, и на экране телевизора мелькала вполне конкретная цифра, все же эта цифра не имела принципиального значения. В праздновании важным было осознание вечной цикличности времени. Существенным являлось то, что Новый год всегда приходил, а значит, и будет приходить с незыблемой регулярностью.

Таким образом, новогодний ритуал принципиально отличался от празднования 7 ноября. На демонстрациях каждый человек выступал, прежде всего, как носитель своей социальной роли. Он — представитель своего предприятия, выполняющий на конкретном месте конкретные социально значимые функции. Никакое переодевание здесь немыслимо. Ноябрьское шествие недвусмысленно демонстрировало и общественную иерархию. Колонны возглавляли руководители предприятий, а на трибуне парад принимали партийные и государственные деятели. Таким образом, новогодние праздники по всем параметрам отличались от ноябрьских. И хотя в новогодних обращениях к народу советские лидеры говорили о поступательном движении вперед, о прогрессе, о достижениях ушедшего года, стараясь тем самым придать празднику идеологическую окраску, но народное восприятие Нового года оставалось принципиально неидеологичным.

Тут важно напомнить, что Новый год не был собственно советским праздником. В первые десятилетия существования советской власти он оказался в разряде запрещенных торжеств, так как был тесно связан с Рождественскими святками. Лишь с середины 1930-х годов празднование Нового года получило новую санкцию. Поскольку с этим торжеством тогда не было связано никакой вразумительной идеологической концепции, коллективное бессознательное само наполнило его необходимым содержанием. Советская власть не препятствовала этому процессу, она лишь удерживала его в приемлемых для себя рамках. Например, в декабре 1934 года (в канун первой после долгого запрета встречи Нового года) в свет было выпущено «Пособие для партийных и комсомольских ячеек», в котором давались подробные указания об организации новогодних торжеств. Здесь предписывалось венчать елку пятиконечной красной звездой, а вместо традиционных шаров вешать на нее сделанные из цветной бумаги трактора и комбайны. Все это не вносило в традиционный праздник никакого нового содержания, а лишь придавало ему внешние атрибуты политической лояльности. Поэтому Новый год — это был праздник не столько созданный властью, сколько терпимый ею. Сокрытое в новогоднем торжестве восприятие истории явно не совпадало с официальной идеологией. И потому в системе советских праздников имелось вполне очевидное внутреннее противоречие. Линейному восприятию времени, выраженному в ритуале празднования 7 ноября, противостояла архаичная циклическая концепция, реализовывавшаяся в новогоднюю ночь в каждой отдельно взятой советской семье.

Для полноты картины следует обратить внимание и на еще одну немаловажную деталь. Мы уже отмечали, что циклическое восприятие времени, выраженное в новогоднем ритуале, характерно для традиционных (архаических, языческих) культур. Линейное же восприятие времени в классической форме выражено в монотеистических религиях (иудаизме, христианстве, исламе). История в этих религиях воспринимается как линейный процесс, начавшийся в момент сотворения мира, и движущийся к Судному дню. Это восприятие с полной ясностью отражено, например, в православном церковном календаре. И потому неудивительно, что литургическое время, которым живет Церковь, не предполагает празднования Нового года в том смысле, как его культивирует языческое или секулярное сознание. Да, в церковном году есть праздник новолетия, отмечающийся 1 сентября по старому стилю и указывающий на сохранение в Церкви так называемого сентябрьского календаря. Однако при этом в литургическом году есть и явные следы других систем летоисчисления. Например, праздник архангела Михаила и прочих небесных сил бесплотных (8 ноября по старому стилю) является наследием более древнего мартовского календаря (в рамках которого год начинался 1 марта). А если вспомнить, что реально новогодние молебны служатся ныне в канун 1 января (где-то по новому, а где-то по старому стилю), то становится очевидным, что день начала года не имеет для литургического времени принципиального значения. Реальным началом годичного богослужебного круга является Пасхальная ночь. Именно от Пасхи ведется отсчет всех последующих недель года. При этом сам праздник Пасхи является переходящим. И это отсутствие привязки к какому-то конкретному дню и месяцу еще раз подтверждает принципиальное отличие церковного восприятия времени от светского.

Для человека, вошедшего в церковную жизнь, именно Пасхальная (а не новогодняя) ночь является центральным моментом года. Именно Пасхальная литургия является моментом максимального откровения Царства небесного в земной реальности. Это откровение грядущего Царства, то есть ожидающего нас в будущем. Поэтому церковный календарь ориентирует человека на линейное восприятие времени. Вектор истории направлен в будущее, и потому каждый момент времени становится уникальным и неповторимым.

Процесс воцерковления человека неизбежно сопровождается пересмотром отношения к празднованию Нового года. Для неофитского и крайне консервативного церковного сознания характерно полное отвержение этого праздника. При более взвешенном подходе обычно наблюдается снисходительное отношение. Но все же столь особого почитания Нового года, которое сложилось в нерелигиозном советском сознании, в Церкви не наблюдается. И это неудивительно. Церковь предлагает нам достаточно целостную концепцию времени и истории, ясно указывает смысл нашего земного бытия. И концепция эта слабо согласуется с теми смыслами, которыми наполнено новогоднее торжество.

Общепризнано, что советская власть, объявившая войну религии, в результате создала псевдорелигиозную культуру. И празднование 7 ноября является наиболее ярким тому подтверждением. Утопический коммунизм заменил в общественном сознании Царство небесное. А путь к нему стал почти что аскетическим деланием. Празднование 7 ноября подчеркивало необходимость продолжать этот нелегкий жертвенный путь, необходимость жить ради будущего.

Падение советского строя разрушило это ясное линейно-прогрессистское понимание времени. Но восприятие Нового года при этом не изменилось. Он остался центральным праздником всего пост-советского пространства. И ни один из новых российских праздников пока не смог составить конкуренцию Новому году. На смену советской идеологии так и не пришла какая-нибудь новая столь же однозначная и внутренне монолитная концепция истории. Сегодня уже никто не может вразумительно объяснить народу, зачем он живет на этом свете. Существующие идеологические проекты захватывают лишь отдельные сегменты общества. Старое поколение придерживается прежней коммунистической модели и потому продолжает седьмого ноября выходить на демонстрации. Часть общества, вошедшая в Церковь, живет в литургическом времени и саму социально-политическую сферу воспринимает как область профанного (если не прямо демонического) бытия. Новые идеологические проекты (будь то демократически-либеральный или консервативно-национальный) мало кем воспринимаются всерьез. Так что, на рынке идеологий пока что нет монополии. И такой принципиально неидеологичный и вместе с тем глубоко традиционный ритуал как встреча Нового года остается почти единственным общепризнанным праздником, объединяющим весь постсоветский космос.

Сложно сказать, что будет с нами завтра. Однако вполне очевидно, что советский проект с его тотальной идеологичностью находился в явном противоречии с логикой западноевропейского развития. Если советский мир, отказавшись от религиозного восприятия жизни, создал псевдорелигиозную культуру, заполнившую все сферы жизни человека; то Западная Европа поступательно развивалась в секулярном духе. В западной цивилизации практически невозможно уже увидеть какую-то целостную концепцию времени, а стало быть и какое-то ясное понимание смысла жизни каждого отдельного человека. В то время как в Советском Союзе все триумфально шествовали к светлому будущему, прекрасно зная зачем живут и работают, в Западной Европе наблюдались совершенно иные процессы. Здесь существование человека описывалось с помощью категорий философии экзистенциализма: одиночество, тревога, заброшенность. Так называемый современный человек (точнее человек середины — второй половины ХХ века) — это человек, лицом к лицу столкнувшийся с неумолимым потоком времени, с ужасом жизни как таковой. Реальность, не прирученная с помощью каких-либо идеологий, оказалась серьезной и страшной вещью. В советском космосе подобное восприятие жизни обычно именовалось «упадничеством», оно не только не культивировалось, но и фактически пресекалось. Лишь в 1990-е годы советский человек, неожиданно оказавшийся в постсоветской реальности, ощутил весь ужас бытия как такового. И неудивительно, что сегодня в России наблюдается тоска по авторитарной идеологии.

Так что с полной уверенностью можно сказать, что в современной ситуации, когда христианское понимание истории хотя и не отвергается, но все же и не принимается как единственное смысловое наполнение жизни большинством бывших советских граждан, Новый год останется главным народным праздников. Вряд ли эта ситуация как-то изменится в обозримом будущем. А значит, наши благочестивые сограждане будут и впредь с одинаковой самоотдачей участвовать как в безудержных новогодних застольях, так и в ночных пасхальных богослужениях. Так что, с праздником, друзья! С возвращением на очередной виток бегства от времени!

Комментарии ():
Написать комментарий:

Другие публикации на портале:

Еще 9