Как отметила генеральный директор
библиотеки Е.Ю. Гениева, гностические конференции проводятся с 1994 года. Однако
если ранее они были нерегулярными, то теперь подобные собрания будут ежегодными
и систематическими. Кроме того, конференция приобретает международный статус: «Одна
из объективных причин этого – участие библиотеки иностранной литературы в
международном проекте публикации одного из раннехристианских гностических
текстов IV в. – Pistis Sophia – совместно с Британской библиотекой». Также библиотека иностранной
литературы планирует издать на русском языке библиотеку Наг Хаммади: «Хотя это
требует значительных денежных затрат, мы готовы потратиться», — сказала Е.Ю.
Гениева.
Хотя тема первой секции была заявлена как «Гностический топос Серебряного века», только двое докладчиков упоминали непосредственно об этой эпохе русской культуры.
Так, первый доклад профессора ВГБИЛ Е.Б. Рашковский касался «истории софийной мифологемы: Притчи Соломоновы и Каббала в еврейской религиозно-философской традиции». Как утверждает Евгений Борисович, именно от Притчей Соломоновых нужно прорабатывать мифологему Софии как премудрости для того, чтобы понять не только народные песни евреев средиземноморья, но и всю русскую культуру. Однако к русской культуре докладчик отнес довольно небольшую группу известных писателей и одного композитора: Соловьева, Блока, Пастернака, Чайковского, в общем-то отражающих довольно небольшой и однобокий плаcт русской культуры. Также Е.Б. Рашковский прочитал два отрывка из «Притчей» в собственном стихотворном переводе, второй из которых «Премудрость создала себе дом» (гл 9, ст.1 – 12) заканчивался решительно: «Отбросьте дурь, и живы будете».
Далее, рассуждая о Софии как женском начале, докладчик сообщил, что «после разрушения храма в 70-ые годы н.э. и депортации евреев, все это событие переживалось именно как пленение этого женского начала недобрыми силами… Прекрасная дочь – народ Израилев – это и светлая часть души, плененная злом... Людям дано задание духовным деланием и честной жизнью на земле освободить эту узницу».
Докладчика поддержал с.н.с. ВГБИЛ А.Л. Рычков, процитировав Александра Блока: «Все мы должны принять участие в высвобождении мировой души». «И именно об этом и рассказывается в детских сказках вроде Царевны-лягушки», — продолжил Е.Б. Рашковский и посетовал на то, что современным детям не рассказывают сказок, а потому они никогда не узнают тайной мудрости.
Доклад академика МАЭБ А.В. Нефедова также не
имел к серебряному веку никакого отношения, а касался рукописной
«Герметической библиотеки» книгоиздателя Николая Новикова как отражения
развития религиозно-философских течений в России в конце ХVIII – начале ХIХ веков. Докладчик отметил
две заслуги книгоиздателя: он учил говорить и мыслить по-русски и «продвигал
гностические идеи» — будучи розенкрейцером, Новиков издавал гностическую
литературу, которую бесплатно распространял среди «братьев, а также создал две
рукописные библиотеки гностической литературы. Кроме того, утверждая, что «нет
веры, только знание», Новиков очень много сдлелал для развития науки.
Также А.В. Нефедов представил собранию свою книгу «Мастер слова и дела. Странности судьбы книгоиздателя Николая Новикова», посвященную протоиерею Виктору Седовину, который восстановил храм Тихвинской иконы Божией Матери в Авдотьино и могилу книгоиздателя Новикова. Такое посвящение естественно вызвало вопросы зала о том, возможно ли сотрудничество с Церковью. Г-н Нефедов сослался на то, что еще в 1776 году митрополит Платон, после беседы с Новиковым, сказал: «Я не знаю более ревностного христианина, чем г-н Новиков», – поэтому, заключил докладчик, «деликатно говоря – консенсус возможен», тем более что «мы стремимся к толерантности». Картину «ревностного христианства» Новикова дополнил рассказ о том, что в усадьбе книгоиздателя были найдены масонские циркули.
Третий докладчик Юрий Леонидович Халтурин рассказывал о софиологии Московских розенкрейцеров 18 века. Он отметил, что масонская софиология не представлена в виде единой системы нигде, как бы этого не хотелось собравшимся. Все тексты о Софии фрагментарны, поэтому все выводы собравшихся – не более как «наши построения и умозаключения». Кроме того, говоря о масонской софиологии, необходимо воспринимать ее в масонской же системе познания, то есть, во-первых, познание должно быть свободным – от Бога, от условностей, от всего; во-вторых, целью познания при этом является восстановление единства Бога, человека и природы; и, в-третьих, познание должно человека изменять.
Не мог не возникнуть и вопрос о А.С. Пушкине. Директор БИЛ Е.Ю. Гениева настойчиво расспрашивала докладчика о том, какова была масонская судьба Пушкина: «Его могила вся насыщена масонской символикой!» — восклицала она. Однако Ю.Л. Халтурин не отдал Пушкина масонам, как бы этого не хотели присутствующие: отметив, что «его друзья были масоны, царь был масон, но Пушкин не был посвящен, скептически относился к масонским мифам, и я скептически отношусь к поиску масонской символики в творчестве Пушкина». Да и памятник на могилу, скорее всего, также не сам поэт себе заказывал…
Собственно, только следующий доклад — «Мифологема Софии у Вяч. Иванова и К. Г. Юнга: точки соприкосновения» доцента СПбГУ С.Д. Титаренко имел прямое отношение к названию первой секции. Она подробно рассказывала о заимствованиях Юнга у Иванова и наоборот, об их влиянии друг на друга.
Однако практическое звучание эта тема приобрела в докладе психолога-юнгианца Л.А. Хегай, вице-президента Российского Общества Аналитической психологии. Он отметил, что гностические темы вполне применимы в практике юнгианского анализа. И задача юнгианской психологии — помочь человеку, используя мифопорождающую функцию, не ограничиваясь телесными, медицинскими представлениями о человеке. Г-н Хегай отметил, что синтез гностицизма и юнгианства сегодня происходит и с протестантизмом, и с другими религиями: «У нас появляются пасторы, которые практикуют психоанализ, которые не чужды гностицизма. Поскольку теология является односторонней, люди обратились к психологической практике. Гностицизм – не только текст, которой относится к раннему христианству, это и буддизм, и тантризм. Когда мы говорим о способе познать Бога, особенно, когда официальная конфессия не дает удовлетворения, то люди прибегают к гностицизму».
Как отметил в комментарии порталу «Богослов.ру» присутствовавший на конференции игумен Спиридон (Баландина), клирик Саранской и Мордовской епархии, проректор СДУ по информатизации, самым настораживающим ему показалось именно это выступление: «Это гораздо более серьезная вещь, чем оккультные секты, это очень серьезное направление, популярное, охватывающее громадные слои населения. Речь идет не просто о популяризации гностицизма, стоит вопрос о параллельном священстве. Эти люди - такие одухотворенные психотерапевты - говорят: мы спасаем души, приводим людей к Богу! Они не просто оперируют какой-то животной биологией, эти люди взяли на вооружение мощнейшую философию, религию и ее успешно применяют и используют. Это очень тревожные симптомы, и, если мы не будем на это никак реагировать, то внезапно возникнет такое мощнейшее движение, что не будет даже специалистов, которые смогут адекватно ответить».
По мнению психолога-юнгианца Л.А. Хегай, «это и есть новые установки, которые будут способствовать установлению новой эпохи». По всей видимости, это будет та самая – апокалиптическая – эпоха полной толерантности, абсолютной утраты веры и единой иерархии ценностей, где все будет равнозначно – и буддизм, и тантризм, и главное – практически успешно применимо – в союзе гностицизма и психологии.
Однако, как показал доклад А.Г. Гачевой, с.н.с. ИМЛИ РАН, хранителя Музея-библиотеки им. Н.Ф. Федорова «Гностические мотивы в философской мистерии В.Н. Муравьева "София и Китоврас"», идеи «плохого», апокалиптического конца мира не очень привлекают собравшихся. Докладчик, рассказывая о никому не известном произведении «София и Китоврас» (находящемся только в архивах), излагает гностическое представление о том, как должен происходить, а точнее не происходить «конец света». В вышеназванной мистерии главная героиня – София – ходит по царствам индивидуализма, христианской соборности (естественно, христианство обвиняется в том, что не смогло справиться с секуляризацией, отвергало науку и культуру, замкнувшись само в себе, а потому проигрывает в истории). Все царства ущербны, София остается одна в пустыне. Она взывает к Богу, и вдруг к ней начинают взывать все твари: «Спаси нас, София». И она идет к Небесному Граду, а перед ним пропасть. Китоврас – другой герой, существо с ворот Новгородского храма Св. Софии, подсказывает Софии использовать свои творческие силы и возможности. И она вместе со всеми тварями и растениями, призывая на помощь свои силы, засыпает пропасть и воцаряется на троне Небесного Града.
То есть, отмечает докладчик, нам нужно «творческое активное христианство, а не трагический обрыв истории, нужно преображение мира силами человека». Причем слово «христианство» в данном контексте вообще кажется лишним, так как, согласно докладчику, достаточно творческих сил для преображения мира. Непонятно только, почему до сих пор подобное «преображение» своими силами не произошло, а все подобные попытки оканчивались революциями, кровью и погрязанием в «трагических историях».
Доцент РГГУ А.Б. Ровнер выступил в роли чтеца доклада уже почившей Виктории Андреевой «София Премудрость Божья – Прекрасная Дама русского символизма (Новая христианская парадигма у младосимволистов)». Причем прочтение доклада он предварил словами о том, что когда-то он разделял искания гностиков, но теперь ему уже давно «ближе простые схемы, чем туманная модель, связанная с Троицей и прочими сложными масонскими делами, в которых можно сломать обе ноги».
На секции «Гностические аспекты современности» наибольшее возмущение и обсуждение вызвал доклад кандидата культурологи Е.А. Дайс «Гностическая тема в русской литературе последних 30-ти лет». Докладчица заявила, что «тайная традиция становится явной, что свидетельствует о ее угасании», а затем проанализировала ряд произведений известных современных авторов – Евгения Головина, Виктора Пелевина, Владимира Сорокина, Михаила Попова, Дмитрия Быкова, – в которых так или иначе звучат гностические мотивы. А также отметила гностические корни в творчестве рок-группы «Кино», на что услышала возмущенный возглас из зала: «Какое безобразие! Любое понятие занижается! Какое это имеет отношение к гнозису? Почему культурологи и критики относятся к этому так спокойно? Ведь можно извратить все! Что это за извращение гнозиса?» Видимо, извращать понятия христианского богословия не только можно, но и нужно, а вот извращать «гнозис» – преступление страшное.
Докладчица, однако, не растерялась: «Я за извращения не отвечаю». «Но вы их читали!» – продолжали обвинять ее собравшиеся пенсионерки, увлеченные гностическими идеями. Однако возмущенным слушателям противостояла молодая и активная группа «Духовной школы Золотого Розенкрейцера», распространявшая книги и собственные буклеты в перерывах. Они защитили Е.А. Дайс, заметив, что большинство современных книг «несут освобождение от некоей косности, от мирового уродства, а это тоже задача гнозиса, а процесс выхода эзотерических знаний на поверхность и захват массовой культуры надо изучать».
В секции «Гностические первоисточники в России» активнее и агрессивнее всех выступал «независимый исследователь» Д.А. Алексеев. Он развивал известную гностическую идею о двух богах – добром и злом, высшем и низшем, ссылаясь на Филона Александрийского, который противопоставляет двух Адамов, сотворенных по образу и подобию и из праха, и если первый – нетленный и бестелесный, то второй – плотский, мужеженский, и потому не принадлежит Господу. Так как в монотеистическом контексте не может идти речь о двух Богах – только о Боге и его противоположности – следовательно, есть дети Божии – свыше, а есть дети дьявола, плотские.
Далее «независимый исследователь» процитировал определение гностицизма, данное Лосевым, со словами: «Ничего не понятно, правда?» – и предложил свое, простое и понятное: «Гностицизм – это комплекс идей, основанных на различении и противопоставлении Бога Элохима из 1 гл. книги Бытия и Бога Яхве из 2-4 глав книги Бытия», – доброго и злого.
По сути, все прозвучавшее на конференции, несмотря на обилие цитат из писания, упоминания святых отцов, частое употребление слова «христианство», не имело к последнему ровно никакого отношения – может быть, потому, что конференция была создана некогда руководителем библиотеки Вячеславом Всеволодовичем Ивановым вместе с о. Александром Менем как центр религиозной толерантности. Как известно, слово толерантность оказывается очень удобным, когда речь идет о защите прав «меньшинств», в данном случае, это некие «гностические меньшинства», если можно так выразиться, которые в общем-то настолько упоены своими исследованиями и своей правотой, что ни о каком диалоге, ни о каком непредвзятом «христианском богословии» речи быть не может.
И хотя с.н.с. БИЛ А.Л. Рычков в комментариях сайту «Богослов.ру» говорит, что «речь шла не о том, чтобы это было местом, где бы изучались исключительно розенкрейцеры и гностицизм, это должно было стать местом толерантной встречи христианского гнозиса, который принят нашей Церковью, и гностических искателей в каком-то диалоге», никакого диалога не наблюдается. Все выступавшие так или иначе связывают себя с гностическими течениями, являются поклонниками и почитателями софиологической идеи.
На вопрос о том, идут ли сотрудники БИЛ на контакт с Церковью в своих исследованиях, г-н Рычков сказал: «Первый докладчик сотрудничал с РПЦ конкретно одно время. На некоторых конференциях, на презентациях были священники. Здесь нет повода для критики, потому что Россия осталась последней страной, где не опубликованы гностические сочинения. Например, Наг Хаммади опубликована даже в Японии. А ведь без этого невозможно понять нашу культуру, культуру Серебряного века».
В общем-то сложилось впечатление, что русская культура для присутствующих ограничивается теми промежутками времени, когда гностические идеи бурно обсуждались, и теми авторами, которые имели к ним самое непосредственное отношение. Все остальное в поле интересов культурологов от «гнозиса» не попадает, а потому и к русской культуре не относится.
Как отметил игумен Спиридон (Баландин), собравшиеся на конференции люди – «это в некотором роде научно-интеллигентская элита, которая весьма прохладно относится к Русской Православной Церкви и находится в поиске, и довольно небезуспешно находит себе замену, потому что идея божественного я внутри меня, скрытого источника, раскрытие которого делает тебя автоматически спасенным, очень привлекательна, и находит отголоски и символы в мировых религиях. Одним словом, сегодня мы имеем определенную проблему. Вопрос в том, как мы будем ее решать. Нужна работа, богословская работа, диалог, выверение позиций. Мне видится это началом какого-то большого пути – диалога между интеллигенцией и Церковью. Если же диалога не будет, то рано или поздно произойдет столкновение».