В послевоенные годы Западноевропейский Экзархат Константинопольского Патриархата, созданный в 1931 году, переживал тяжелый период. Предпринятая митрополитом Евлогием попытка воссоединения с Московской Патриархией не была поддержана большинством его духовенства и паствы (см. по этому вопросу нашу публикацию: Путь митрополита Евлогия в последние два года жизни // Церковь и Время, № 1 (38), 2007. С. 144-207).

Тогда многие в русском православном зарубежье, хотя и продолжали считать себя духовно связанными с Русской Православной Церковью, не доверяли ее иерархии, которая, по их представлению, находилась в слишком большой зависимости от коммунистической, по сути своей богоборческой, власти. Тем не менее некоторые члены западноевропейского духовенства и часть прихожан остались верными выбору митр. Евлогия и перешли в подчинение Московскому Патриарху, тем самым значительно ослабив парижский Экзархат. Другие, не желающие подчиняться ни Константинопольскому, ни Московскому Патриарху, выбрали юрисдикцию Русской Православной Церкви за рубежом, возглавляемой митрополитом Анастасием. Третьи, довольно многочисленные, переехали в Америку и включились в жизнь православия за океаном.

В наше время, когда восстановлено общение между тремя ветвями Русской Православной Церкви за рубежом, реальное знание ключевых периодов истории русского православия в Западной Европе приобретает особое значение. Трудно надеяться заложить прочную основу для мира и единства в будущем, если останутся окончательно не выясненными идейные и организационные условия церковного раскола в прошлом, последствия которого не полностью изжиты и по сей день. Пока можно только мечтать о всеобъемлющей и объективной истории русского православия в Западной Европе, но собирать по крупицам ценную информацию для ее создания — более чем пора.

Преемник митрополита Евлогия, скончавшегося 8 августа 1946 г., архиепископ (затем митрополит) Владимир созвал осенью 1946 года Епархиальный съезд с целью организации внутренней жизни Экзархата и обоснования его отношений с православным миром. В 1949 году был созван новый съезд, определивший лицо Экзархата на долгие годы. В обоих съездах принял участие известный церковный деятель Петр Евграфович Ковалевский, который описал их в своем бесценном «Дневнике» — пространной летописи церковной и общественной жизни русской эмиграции во Франции с 1920 по 1959 годы. Живой рассказ Ковалевского является полезным дополнением уже опубликованных материалов на эту тему, носящих скорее официальный характер.

Ниже дословно приводятся фрагменты «Дневника» П. Е. Ковалевского о том, что имеет отношение к обоим съездам. Публикация основана на рукописи, хранящейся в католическом бенедиктинском Крестовоздвиженском монастыре Шеветонь (Бельгия).

В конце данного очерка в алфавитном порядке указаны фамилии большинства названных лиц и краткие сведения о них.

Николай Росс 

Епархиальный съезд 1946 года[1]

Среда 3/16 октября 1946 г.

Приехал на Подворье в 9.30 вместе с Флоровым и Кириллом Князевым, которых встретил в метро. Внизу, у сторожки, первый контроль и выдачу билетиков производят диакон Сафонов и Дима Хвостов. Рядом с ними стоит полицейский, что мне не понравилось. Вообще, надо было в храм допустить всех, а не одних делегатов. Литургию служил о. Афанасий Осоргин. Пели не очень хорошо, хотя на клиросе собралось человек сорок. К молебну вышли оба владыки [архиеп. Владимир и еп. Иоанн] и только 12 священников (для остальных не были приготовлены облачения, и я зря позвал их от имени Архиепископа в алтарь).

Владыка сказал несколько слов о мире и любви. Собрались буквально все, включая отца Константина Замбржицкого, о. Сергеенко, о. Кеппа, о. арх. Дионисия и о. Николая Малолетенкова из Гренобля. Все подходили к кресту и обоим владыкам. Тут произошло, по моему мнению, недоброе дело. Надо было служить панихиду по митрополиту Евлогию в церкви, а ее перенесли вниз, в зал собрания. Архиепископ сказал мне, что сам предпочел бы храм, но что «так решили».

Проверка полномочий внизу была длительной. Почему-то у дверей поставили двух полицейских, которые, впрочем, не стали освобождать двор, как этого хотели некоторые, благодаря резкому протесту А. Князева, меня и других молодых делегатов. Никто из оппозиции не был допущен, а можно было бы принять депутацию, которая прочла бы декларацию о незаконности Собрания и ушла бы мирно. Конечно, была группа, человек 10, советских патриотов, во главе с Кашкиным, которая не остановилась бы перед обструкцией, но ее можно было не пустить, так как их полномочия были незаконны. Почему-то Архиепископ самым категорическим образом воспротивился допущению даже одного делегата и не пожелал, чтобы прочли заявление. Постепенно все разошлись совершенно спокойно, но о. Савва несколько раз вызывался на совещание.

От духовенства, которое было «под сомнением», требовалась подписка о состоянии во Вселенском Экзархате и признании Собрания законным, без чего оно не допускалось, так как присутствие священников, не признающих себя в Константинопольской юрисдикции, было бы беззаконием и нарушением прав Патриарха Московского [так !]. О. Георгий Шумкин не пожелал подписывать заявления и ушел с заседания, так же как и о. Гусев из Цюриха.

После панихиды была бесцветная речь Архиепископа и такой же бесцветный доклад о. Николая [Сахарова] о последних событиях и вообще о сношениях с Москвой. В президиум выбрали о. Н. Сахарова, о. Г. Ломако и Н. М. Тихменева. В секретариат — о. Виктора Юрьева, И. Морозова, отца В. Пляшкевича и А. Князева. В Мандатную комиссию — отца Иоанна Максименко, о. Антония Карпенко и Александра Шмемана.

После некоторых хозяйственных указаний Ф. И. Бокача, который сообщил, что все делегаты могут бесплатно обедать в ближайшем ресторане, Л. А. Зандером была снята группа всех участников и отдельно духовенства, которого было 54 человека. Всех делегатов — 128. К завтраку вернулся домой. Настроение — очень грустное и подавленное. Можно было легко избежать утренних сцен и соблюсти внешнее благолепие.

После обеда второе заседание оставило уже лучшее впечатление. Работа шла мирно и дружно. Появился о. Георгий Шумкин, но заявил, что совесть не позволяет ему оставаться. Староста же Лионского прихода остался. От всех приходов, священники которых отошли, получены заявления значительных групп прихожан. Из Америки от митрополита Феофила и епископов получена очень теплая, сочувственная и одобрительная телеграмма. О. Григорий Ломако сделал общий доклад, довольно сжатый и сухой, и предложил резолюции, которые были приняты почти без рассуждений, кроме 7-ой о сношениях с другими юрисдикциями, которая вызвала ряд суждений, поддерживающих все же сторону литургического общения <...>.

Четверг 4/17 октября 1946 г.

Встретил на Подворье о. Иоанна Куракина, который хотел излить мне душу. У нас с ним всегда бывают задушевные разговоры в каждый его приезд в Париж. Сейчас он настроен к Синоду в Мюнхене явно примирительно, так как ему приходится постоянно сталкиваться с духовенством, подчиненным митрополиту Анастасию в беженских лагерях на севере Италии, и он хотел бы, чтобы с ними был постоянный контакт.

Читали протокол вчерашних собраний, который составлен точно и подробно. Прения по резолюциям затянулись на все утро. Многие хотели, чтобы в них было подчеркнуто наше желание идти навстречу и проявлять любовь к инакомыслящим. Поднялся также вопрос о поминовении патриарха Алексия. Некоторые священники высказались за немедленное прекращение, другие были иного мнения. Решили предоставить окончательное решение Архиепископу.

О. Савва сделал чрезвычайно слабый и неполный доклад о деятельности Епархиального управления за 10 лет, забыл 2/3 имен умерших, так что ему все время напоминали с мест; не дал никакой общей картины и, наоборот, распространялся с излишними подробностями о немецких приходах. Видно было, что доклада он не готовил. В числе забытых был и мой отец.

Митрополит Анастасий через свое управление в Женеве прислал приветственную телеграмму, на которую сперва решили ответить сухо и официально, но текст был изменен не менее 4-х раз и приобретал все более любезное звучание.

Завтракали все в ресторане после французов. За моим столом собралось несколько коломбельцев [т. е. членов прихода в городе Коломбель, ок. города Кан, в Нормандии]. Вспоминали приезды [митр. Евлогия] из Парижа. Видел очень много людей. Говорил с А. П. Жихаревой относительно Устава 1945 года. В Мандатной комиссии пока — невероятный беспорядок. До сих пор еще не подсчитаны кандидаты и неизвестно, от каких приходов и кто приехал.

После обеда выступал сначала о. Василий Зеньковский, а потом я прочитал доклад о просветительской работе за эти годы, причем о. Савва заявил, что по Просветительному отделу не было отчетов и что кредиты не брались, что совершенно не соответствует действительности, так как до 1945 года я представлял отчеты ежегодно, а денег (1 000 франков в год) не брал, после известного скандала с сокращением.

Общее впечатление от заседания — плачевное. Все три архиерея сидят, как куклы, и ничего не говорят, а всем руководит о. Григорий [Ломако], который продолжает обращаться с Епархиальным собранием, как со стадом баранов.

Архиепископ совершенно равнодушно выслушал мою просьбу о молебне по случаю 25-летия нашего Братства [иподиаконов и прислужников], и ясно, что ничего сделано не будет.

С выборами в Епархиальный совет произошла полная неразбериха. Ничего не было подготовлено. Называли самые различные имена. Многих никто не знал, о многих забыли и приступили к голосованию в полном хаосе. Президиум ни о ком ничего не сказал и не руководил совершенно неопытными избирателями.

После голосования, во время подсчета голосов, было совершенно нелепое выступление еп. Никона, в котором он объяснял, как он не дал клятвы ни Москве, ни Константинополю. К концу собрания измывательство о. Григория дошло до пределов, и он начал забавлять всех эпизодами из своей жизни, которые никого не интересовали.

Результаты выборов [кандидатов] оказались несуразными, особенно в отношении мирян. Избрали В. Н. Евдокимова, который случайно был кем-то назван. Он почтенный человек, но совершенно не в курсе дел и не подходит для этой работы. С. С. Верховского, который и молод, и тоже не подходит для такой ответственной деятельности, и едва провели Тихменева. Основного деятеля и помощника Архиепископа, В. Н. Сенютовича, не выбрали и, только благодаря находчивости о. Григория, заявившего, что надо увеличить число членов, включили относительным числом голосов. От духовенства выбрали о. Кассиана, о. Виктора Юрьева, о. Николая Сахарова и о. В. Зеньковского. К ним присоединен о. Григорий Ломако, хотя он живет в Ницце и заявил (голословно), что, как член Собора 1917 года, является членом Епарихиального совета по праву (?).

Впечатление у меня от второго дня съезда, несмотря на встречу со многими дорогими для меня друзьями, очень тяжелое и гнетущее. Особенно тяжела серость большинства делегатов из провинции и их стадность. 

Пятница 5/18 октября 1946 г.

Сегодня с утра настроение бодрое, и, видимо, на третий день страсти улеглись, и люди стали более благоразумны. Все спрашивают меня: «Кто такой Евдокимов, которого мы вчера избрали?» Вот тебе и сознательные выборщики!

Журнал «Бреф» поместил серию фотографий двух юрисдикций, интервьюировал Сашу Шмемана и Колю Полторацкого.

Утреннее собрание прошло дружно и деловито. Когда встал вопрос о кандидатах в члены Епархиального совета, то не называли уже случайных имен, а обсуждали их. Отец Валент [Роменский], сидевший рядом со мной в первом ряду за столом, когда запись кандидатов была уже кончена, вдруг пристально посмотрел на меня и стремительно встал, прося слова. Оказывается, он решил предложить мою кандидатуру и всячески старался показать значение моей роли в последние годы. Все сочли кандидатуру совершенно естественной, но уже многие заполнили свои листки и не смогли изменить их. Все же я собрал значительное количество голосов. Первым кандидатом в члены Совета избрали почтеннейшего Нерослева.

В Ревизионную комиссию путем открытого голосования избрали: о. Иоанна Максименко, о. Иоанна Карпенко и А. Н. Меркулова.

Очень тягостный и неприятный спор произошел из-за Просветительного комитета. О. Ломако, несмотря на протесты многих, настоял, чтобы его не избирали, а чтобы тот член Епархиального совета, которому будет поручено дело просвещения, образовал при себе комитет. Конечно, это для меня и спокойнее, и удобнее, но дело от этого пострадает, так как комитет потеряет прежний авторитет и будет слишком привязан к Епархиальному совету и тем самым ограничен в своих действиях. Не избрали и главу Миссионерского комитета.

В. Н. Евдокимов вновь показал свою неосведомленность и неподготовленность как члена Епарихиального совета. Он начал доказывать полезность французских ассоциаций «кюльтюэль» [культовых объединений] и рекомендовал ввести их в Епархии, тогда как они не только существуют уже 20 лет, но даже обязательны <...>.

После обеда — вновь серьезное собрание с очень интересными докладами с мест. Длинное сообщение о положении в Кнютанже сделал регент местного хора Лавров, который подробно изложил все события и перемену, происшедшую в настроениях о. Симеона [Великанова]. Многие, собранные им [советские], «патриоты» настолько были нецерковны, что спрашивали, где церковь, хотя она существует в центре русского поселка 25 лет. О. Владимир Пляшкевич рассказал о приезде в Тулон архиепископа Фотия и о разговоре с ним. Впечатление — очень тяжелое. Интересные сообщения представили и другие делегаты.

Деловая часть собрания кончилась сегодня, так как завтра весь день будет посвящен памяти митрополита Евлогия <...>.

Вечер провел у о. Николая Афанасьева, который устроился с Марианной и сыном в своей старой квартире. Он собирается вернуться в Тунис, так как обстановка в Богословском институте ему очень не нравится. От Епархиального собрания он вынес тяжелое впечатление. Подробно рассказал о делах в Африке и о положении там православных приходов. 

Суббота 6/19 октября 1946 г.

Утром на Подворье — краткое деловое заседание с чтением протоколов вчерашнего дня. Потом — собрание памяти митрополита Евлогия. Еп. Иоанн говорил о своих встречах с Владыкой, плакал и предложил пропеть «Вечную память» <...>.

После обеда все члены (приезжие) собрания поехали на двух автокарах [автобусах] в Сент-Женевьев, где были встречены трезвоном. О. Лев Липеровский приветствовал Архиепископа и прибывших и сослужил на панихиде. Из Русского Дома пришло очень много людей. О. Борис Старк, к сожалению, настроен очень плохо и явно политически — не позволяет при себе сказать ни одного слова критики СССР и собирается в Москву <...>.

Вечером был на Дарю, на всенощной, а потом на Шамперрэ. Михаил [Слезкин] рассказывал, как ему удалось вчера в последнюю минуту остановить отправку телеграммы в Константинополь, в которой выдвигались самые крайние требования. Надо просто известить об окончании работ и прислать потом доклад и резолюции, сообщив о них митрополиту Германосу. Его неправильно осведомили, и на общем собрании Лондонского прихода было заявлено, что все покинули архиепископа Владимира. На этом основании Лондонский приход ушел.

В церковном журнале Аньерского прихода уже напечатаны сведения об Епархиальном собрании и статистические данные, озвученные сегодня утром о. Ломакой: участвовали 49 приходов, 64 священнослужителя, 9 церковнослужителей и 55 мирян.

В сборнике «Новый Мир», издаваемом иезуитами, обозрение церковной жизни в эмиграции с очень явным сочувствием к тем, кто осторожен с Москвой. 

Воскресенье 7/20 октября 1946 г.

Утром — великая служба на Дарю. Уже с 9-ти часов начало собираться провинциальное духовенство и просить меня дать им облачение получше. К сожалению, мы не знали, сколько будет служащих (записались 12, а оказалось 22, да и то четверо остались в храме или в алтаре в рясах). Пришлось употребить, вместо подризников, белые стихари.

Встретили обоих владык. Архиепископ переселился в квартиру Митрополита [Евлогия]. Но пока там все неблагоустроено и едва закончился ремонт.

Служили с епископами 22 священника, три диакона (наши и Ниццкий протодиакон, который очень неопытен) и полный штат прислужников. На ектеньях поминали наше Братство. Слово сказали о. Николай [Сахаров] и о. Григорий Ломако (оба — на мирную тему с легким «воспоминанием» о Собрании и событиях). Был торжественный молебен, на который вышли еще 6 священников <...>. 

Епархиальный съезд 1949 года

Четверг 16/29 сентября 1949г.

Поехал на Подворье заранее, чтобы помочь в организации. Делегаты начали собираться очень рано. Сразу же решили проверять мандаты, чтобы не задерживать начало первого заседания. О. Олимп Пальмин с диаконом из Галлиполийской церкви и диаконом из Аньера довольно быстро подготовили именные списки и билеты. Молебен, к которому собралось три четверти членов Съезда, начался с небольшим опозданием. Служил его Митрополит [Владимир] с о. Николаем [Сахаровым], о. Сергием (Мусиным-Пушкиным) и еще двумя протоиереями. Остальное духовенство стояло в церкви.

Кроме членов, на собрание было допущено несколько гостей, но без права голоса, а на комиссии было решено пускать и даже приглашать всех специалистов и заинтересованных лиц.

Собрание открылось молитвой, потом Владыка сказал несколько слов, в которых подчеркнул необходимость мира и взаимной любви. Потом он объявил Съезд открытым и предложил избрать в товарищи председателя тех лиц, которые положили много труда на подготовку собрания: прот. В. Зеньковского и Н. М. Тихменева. Оба были избраны единогласно. В секретари был избран о. Александр Чекан, а его помощниками — о. А. Князев, я и Иван Мейендорф, которые уже заранее заняли стол справа от президиума. Были зачитаны приветствия еп. Никона, В. Н. Сенютовича [оба из Америки], о. Стефана Тимченко из Стокгольма, о. Пляшкевича из Ментоны и бельгийских священников (приехал только благочинный о. Валент Роменский).

Собрание постановило их поблагодарить и послать приветственные телеграммы патриарху Афинагору и митрополиту Германосу.

О. Василий [Зеньковский] осветил организационные вопросы проведения воскресной службы, обедов и размещения приезжих и передал слово о. Савве, который очень умеренно и корректно изложил жизнь епархии за три года, упомянув о тех трудностях, которые постоянно встречаются в провинции из-за наступления на наши приходы со стороны еп. Нафанаила. Особое внимание, как в отчете о. Саввы, так и при его обсуждении, было уделено храмам в Сент-Женевьев, Сан-Ремо, Мерано и Брюсселе, в связи с которыми ставится вопрос о владении и правах Епархиального управления.

По сообщению делегата из Италии, о. Аполлона Сморжевского, храм в Бари достроен муниципалитетом, но русским не передан. В Сан-Ремо за храмом числится очень большой долг, а в Мерано церковь в полном запущении. В Сент-Женевьев храм принадлежит Епархиальному управлению, и придется прибегнуть к властям, чтобы заявить о правах на владение. [Настоятель храма о. Лев Липеровский подчинялся Московской Патриархии]. В Брюсселе права на храм кончаются через год.

На обсуждении выяснилось, что если в провинции «Церковный Вестник» фактически не читается, то в Германию и Америку отправляется много экземпляров. Брошюра о. А. Шмемана и ответ еп. Нафанаила, наоборот, читаются повсюду. «Слово Церкви» очень полезно.

О. Савва сообщил также о сношениях с митрополитом Анастасием и с митрополитом Феофилом в 1946-1948 годах и об их неудаче.

В обсуждении доклада о. Саввы приняло участие много провинциальных делегатов, которые задавали вопросы и дополняли докладчика. О. Валент Роменский дал некоторые сведения о ДП [перемещенных лицах] и о духовенстве, приезжающем из России. Хотя большинство провело многие годы в ссылке и некоторые были на Соловках, исповедниками и подвижниками их назвать нельзя. Большинство злоупотребляет вином, любит деньги и думает о своем благоустройстве. О. Валент, который, как благочинный, получил от Митрополита право назначать и увольнять, подчеркнул, что все ДП просят не ставить к ним священников из России («священник из СССР для нас все равно что политрук»), а батюшек старой формации из эмиграции, а священники из СССР просятся обязательно в эмигрантские приходы.

По просьбе о. В. Зеньковского, я дал некоторые разъяснения по вопросу об Украинской Автокефальной Церкви, которая энергично работает в Бельгии <...>.

После обеда был очень обстоятельный и блестяще написанный доклад Н. М. Тихменева о финансовом положении приходов, встретивший общее одобрение. Критиковал его только о. А. Чекан, и довольно резко. 

Пятница 17/30 сентября 1949. Св. Веры, Надежды, Любви и Софии.

Утром из-за служб в церквах собрания не было. Занятия начались с традиционной съемки групп. Кроме Л. А. Зандера, снимал фотограф «Нью-Йорк таймса».

Доклад С. С. Верховского не соответствовал ни заявленным тезисам, ни всему тому, что о нем говорили ранее. Он был спокоен (только два или три выражения относительно юрисдикции Архиерейского Синода прозвучали, может быть, немного резко), обоснован и интересен. Главная его мысль: на одной территории не может быть двух епископов, а должно быть единовластие. Очень правильные мысли С. С. высказал о будущем православия на Западе, схожие с моей заметкой в «Русской Мысли», напечатанной сегодня утром (между прочим, Митрополит [Владимир] был на меня за нее почему-то очень раздражен и выражал при всех свое неудовольствие, подчеркивая, что упоминание о 12 юрисдикциях неуместно).

После доклада не было предложено резолюций, а о. Василий просил всех высказаться по вопросу о нашем каноническом положении. Пришлось выслушать свыше 15 речей, одна патетичнее другой, общий смысл которых заключался в защите русскости и ополчении на вселенскость православия. Ген. Позднышев и другие подчеркивали, что они согласны с предложениями докладчика, но акцент должен быть на том, что мы русские православные, а не только православные. Прения показали, что большинство делегатов из провинции далеки от понимания нашей миссии на Западе и интересуются лишь нашими беженскими делами, связывают будущее Церкви с нашим временным положением беженцев, пренебрегая тем, что молодое поколение и добрая часть среднего уже осели на Западе окончательно <...>.

Суббота 18 сентября/ 1 октября 1949 г.

Весь сегодняшний день был посвящен работе комиссий, в которых был прочитан ряд ценных и интересных докладов. Всего работало 6 комиссий. В финансовой было очень много членов и шли весьма оживленные прения. Председательствовал на ней о. Аполлон Сморжевский, а секретарствовал Н. Г. Аладжиди. На просветительную были приглашены о. Виктором [Юрьевым] представители школ и организаций молодежи, и поэтому, несмотря на малое количество членов Съезда, присутствовало человек 20 и обсуждения были очень серьезные и так затянулись, что продолжались и после обеда.

Комиссия о социальной помощи, под председательством о. П. Пухальского, начала работу только после обеда, в ней участвовало много работников, посещающих больницы, тюрьмы, стариков и больных. Издательская комиссия собрала специалистов вокруг о. Сильвестра и о. Александра Шмемана и выслушала доклады о «Церковном Вестнике», «Слове Церкви» и других разных изданиях. Конституционная (председатель о. Олимп Пальмин, секретарь П. В. Спасский) рассмотрела положение об Экзархате, составленное о. Александром Чеканом, и внесла некоторые незначительные поправки.

Наконец, последняя, под председательством о. Валента Роменского, обсуждала вопрос о внутренней и внешней миссии и работе среди ДП. На этой важнейшей комиссии, я думал, будут присутствовать по крайней мере 20 человек, но, к удивлению докладчиков, кроме них, никто не пришел, только в середине заседания в качестве гостей-слушателей явились П. Струве с женой, не являющимися членами Съезда. Начали собрание в составе одних докладчиков: о. Николай Сахаров (о католичестве и православии), о. Валент Роменский (о ДП), я (о внешней миссии), И. Морозов (о внутренней миссии), мать Серафима (об иконописании и миссионерских изданиях), игумен Химмерих (о работе в Швейцарии), о. А. Князев (работа с юношеством).

О. Николай рассказал подробно историю его книги о католичестве [опбликованной в 1926 году] и о том, что она послужила поводом к письму аббата Кенэ. Я сделал подробное сообщение о влиянии православия на Западе и, в частности, о всех тех случаях, когда присутствие русских в западноевропейских странах способствовало оживлению церковной жизни.

О. Валент поделился своими впечатлениями о работе с ДП и о трудностях борьбы с униатскими и сектантскими настроениями, так как масса прибывающих вообще инертна в духовном отношении и совершенно церковно безграмотна, и поэтому идет по пути практического использования той или иной церковной организации. Кто устраивает на работу или помогает отъезду в Америку, тот и прав. К священникам, особенно к так называемым исповедникам, отношение самое отрицательное и недоверие полное. Для ДП необходимы деятельные священники из эмигрантов, а таковых нет, или слишком мало. Есть, конечно, и элементы вполне культурные и церковно воспитанные, но их мало. Отношение карловацкой юрисдикции очень плохое, и во многих местах приходится отвоевывать позиции, настолько силен натиск. Очень негативное впечатление произвел в Бельгии приезд о. [Дионисия] Шамбо, который дал совершенно неправильное понятие о французском православии.

О. Валент завел свою типографию и печатает не только книги для себя, но и по заказу католиков, и благодаря этому имеет некоторое количество экземпляров для православных. Книги он печатает нейтральные, богослужебные. Он считает, что Епархиальное управление может обзавестись типографией при условии дарового труда добровольцев.

И. Морозов зачитал очень интересный доклад о работе приходов и о необходимости миссионерской работы. По его предложению вынесена резолюция об образовании Миссионерского комитета и обсуждено пожелание об устройстве миссионерских курсов.

Необходимость миссионерского издательства и, в частности, издания хороших икон была поддержана всеми. Особенно горячо об этом говорила мать Серафима, которая предложила свои услуги по организации типографии. Одобрено издание кратких вероучительных и апологетических брошюр и подготовка восприемников при св. Крещении. Учтена желательность издания брошюры в помощь кающимся. Комиссия постановила просить все приходы выделить некоторый процент на миссионерскую работу.

О. Валент обещал из своих запасов дать некоторое количество молитвенников для раздачи бедным и в больницах. Высказывалось также пожелание издания кратких житий святых. Пришедший под конец Г. А. Бобровский поделился проектами «ИМКА-Пресс» и выступил в защиту издания иконок по древним образцам.

Так как заседания [комиссии], несмотря на всю серьезную проделанную ей работу, кончились до часа, зашел на заседание Издательской комиссии, которая вынесла резолюции, очень похожие на наши. Работа и там шла в тесном кругу специалистов.

После обеда проходили заседания Просветительной комиссии, на которой обсуждалась необходимость издания текстов на французском. Были представители организаций, говорившие о работе в лагерях <...>.

Воскресенье 19 сентября/2 октября 1949 г.

На Дарю исключительно торжественная служба, но духовенства на литургии было немного. Митрополиту сослужило 9 священников, так как о. Георгий Сериков в последнюю минуту отказался, другие или остались на Подворье, где служил еп. Кассиан, или на своих приходах.

К молебну зато собрались 42 священника. Всем было устроено угощение, которое привез с Подворья Ф. И. Бокач. Ризы были подобраны, и все готово для службы благодаря стараниям о. Петра Светловского, который провел вчера целый день в церкви <...>.

Понедельник 20 сентября/3 октября 1949 г.

Весь день провел на Подворье. Между бесконечными заседаниями пришлось писать протоколы. Первые были написаны о. А. Чеканом необыкновенно подробно и точно и зачитаны в начале собрания утром. Несмотря на это, было много дополнений и уточнений.

После приветствия о. Григория Жуанни и пожеланий о возобновлении богослужений на французском языке, состоялось обсуждение доклада С. С. Верховского о каноническом положении Экзархата, в целом оставившее впечатление необыкновенной серости и узости. Впрочем, многое было недостаточно ясно сформулировано.

Прения начались с заявления Митрополита о том, что он еще раз согласен обратиться к митрополиту Анастасию с предложением о водворении церковного мира. Все были очень взволнованы словами о том, что Владыка согласен уйти, если Патриарх [Константинопольский] сочтет нужным назначить главой общего Экзархата митрополита Анастасия, и даже раздались голоса о том, что мы не желаем такой жертвы. Но суть была неправильной. Надо было предложить не посредничество Патриарха, которого Мюнхен не признает как арбитра, и никогда не признает, и который сам на это не пойдет, а решить вопрос о переговорах двух митрополитов о разграничении митрополии и улаживании конфликтов, во что вмешивать Патриарха совершенно невозможно.

Все тягостнейшие недоразумения и расхождения, которые потом продолжались весь день, именно из-за этого и произошли. Одни защищали, правда очень узко и слишком националистически, русские церковные интересы, а другие старались навязать в теории Патриарху те функции, которые ему не свойственны.

Такое же недоразумение произошло из-за временности Экзархата. О. А. Ребиндер, поддержанный многими, настаивал на его временном характере, а большинство, напротив, хотело его видеть постоянным, но более автономным, а выходило, что проект Епархиального управления является не статутом будущей общеправославной западной Церкви, а навязыванием Патриарху новых стесняющих его постановлений; Экзархат оставался бы русским, что явно нелепо.

Очень много споров было из-за названия будущего постоянного Экзархата. О. Николай Сахаров и о. Иоанн Максименко настаивали на названии «русский», что разрушало всю теорию, выставленную С. С. Верховским и о. А. Чеканом. Ген. Позднышев и некоторые другие делегаты произнесли высокопатриотические речи, а В. Н. Евдокимов даже поставил вопрос о том, кому пойдут собранные на труды беженцев церковные имущества, если Экзархат перестанет быть русским.

Вторая часть собрания была посвящена посланию и Положению об Экзархате. Послание не вызвало никаких сомнений и было принято всеми, но Собрание решило, чтобы оно было обязательно выпущено за подписью не одного Митрополита, а всего президиума Съезда. Постановили также перевести его на другие языки, послать в Поместные Церкви и содействовать его широкому распространению.

Положение об Экзархате было подготовлено о. А. Чеканом, который подробно изъясняет, как он его составлял и какими материалами он пользовался. Текст был просмотрен особой комиссией под председательством о. Олимпа Пальмина.

А. В. Карташев произнес довольно длинную речь о значении Устава как юридически разъясняющего наше положение, не предусмотренное в Уставе Собора 1917-1918 годов.

О. Александр [Чекан] читает весь текст, а потом начинается его постатейное обсуждение. О. Олимп, как юрист, добавляет параграфы о местопребывании Экзархата и его печати. П. А. Соколов думает, что лучше назвать Положение «Наказом». О. Аполлон Сморжевский полагает, что власть епископа в Положении недостаточно выделена. О. Валент правильно отмечает, что в Бельгии он неприменим, так как там есть особый статут. О. А. Сморжевский выразил, кроме сего, пожелание, чтобы в Экзархате было не менее трех епископов, а о. А. Ребиндер отметил, что при составлении Положения нужно воспользоваться привилегиями, данными Вселенскими Патриархами в разные годы.

Постатейное чтение Положения не вызвало новых возражений, и весь текст был принят. Было также высказано пожелание о хиротонии во епископа о. Иоанна Куракина. Так как о. Максименко подал к концу заседания окончательный вариант спорного параграфа резолюции о каноническом положении, вновь провели голосование, после чего был принят весь текст резолюции.

На завтра остаются выборы и доклады остальных комиссий, и принятие резолюций по ним <...>.

Вторник 21 сентября/4 октября 1949 г.

До заседания было объявлено о поездке в Сент-Женевьев на могилу митрополита Евлогия и открыта запись на места в автокаре. О. Александр, который работал всю ночь над протоколами и оформлением Положения согласно с пожеланиями и решениями, зачитал протоколы. Было высказано пожелание, чтобы меньше говорили.

Имена кандидатов были написаны мною на доске в порядке подачи, но так как не хватало места, то последние были вставлены между первыми, что вызвало большое неудовольствие о. А. Чекана, считавшего, что этим его кандидатуру оттеснили. Голоса сильно разделились. Подсчитывать их пригласили о. Владимира Любимова, о. Антония Карпенко и Ивана Мейендорфа и меня как членов секретариата.

Были заявлены кандидатуры о. Сахарова, В. Зеньковского, о. Юрьева, о. Мефодия, о. Саввы, о. А. Чекана, о. Сильвестра, о. Олимпа Пальмина, о. Максименко и арх. Сергия (Мусина-Пушкина), а от мирян — Н. М. Тихменева, А. В. Карташева, С. С. Верховского, меня, Ф. Г. Спасского, П. В. Спасского, В. А. Нерослева, А. В. Бесселя, А. Г. Аладжиди, И. В. Морозова.

В результате большинство голосов от духовенства получили о. Н. Сахаров, о. В. Юрьев, о. В. Зеньковский, о. Сильвестр, а о. Мефодий прошел относительным большинством голосов.

От мирян — Н. М. Тихменев, С. С. Верховской, А. В. Карташев и относительным числом голосов я.

В Ревизионную комиссию избрали о. И. Максименко, о. О. Пальмина, диакона Светловского и А. Д. Нелидова.

Всего голосовали 78 человек.

После выборов были прения по финансовому вопросу и заводу (свечному), потом доклад о монастырях и о Богословском институте <...>.

Общее впечатление от выборов хорошее. Они проведены были более организованно, чем в 1946 году. Очень много хлопотал за себя о. Савва, который не уверен в том, что он останется секретарем, и подготавливал для себя место в Совете. Много сторонников было также у отца Александра [Чекана]. Оба они первые кандидаты. Из гражданских кандидатами являются В. Нерослев и Иван Морозов. Как и в прошлый раз, кандидатуры не обсуждались и многие не знали, за кого голосовать. Мою кандидатуру ввел Н. М. Тихменев, поддержало духовенство, в том числе, как и в 1946 году, о. Валент Роменский.

Хотя Устав (Наказ-Положение) и принят, но у меня впечатление, что он не будет введен в действие. Немного странно даже нам давать самим себе права без того, чтобы их нам дал Патриарх, но цель, конечно, обеспечить судьбу Экзархата на долгие годы. 

Краткие сведения о названных лицах

Аладжиди Николай Григорьевич (1903-1993), многолетний староста церкви Св. Николая в Лилле.

Алексий (Симанский) (1877-1970), Патриарх Московский с 1945 г.

Анастасий (Грибановский) (1876-1965), митрополит, с 1936 г. - председатель Архиерейского Синода РПЦЗ.

Афанасий (М.М. Осоргин) (1920-1989), иеромонах, в 1946-1947 гг. настоятель Покровской церкви на ул. де Лурмель (Париж), затем - в Америке. Снял сан в 1951 г.

Афанасьев, прот. Николай (1893-1966), в 1941-1946 гг. - настоятель церкви в Тунисе. С 1947 г. - преподаватель Св.-Сергиевского богословского института (с 1950 г. - профессор).

Афинагор (1886-1972), Патриарх Константинопольский.

Бессель Александр Васильевич (1890-1978), многолетний член приходского совета Св.-Александро-Невского собора. Руководил известной нотоиздательской фирмой.

Бобровский Георгий Анатольевич (1902-1958), диакон (с 1930 г.). С 1946 по 1952 г. - начальник французского отдела Национальной организации русских скаутов, впоследствии уехал в Америку.

Бокач Федор Иванович (1897-1969), б. белый офицер, эконом Сергиевского Подворья (1932-1961), священник с 1961 г., настоятель Рождественского храма во Флоренции.

Великанов, прот. Симеон (1869-1948), б. белый офицер, настоятель Троицкой церкви в Кнютанже (Лотрингия). В 1946 г. (без прихода) перешел в Московскую Патриархию.

Верховской Сергей Сергеевич (1907-1986), с 1944 г. - преподаватель Св.-Сергиевского богословского института. В 1951 г. переехал в США, профессор Св.-Владимирского богословского института.

Владимир (Тихоницкий) (1873-1859), архиепископ, с 1947 Митрополит Западноевропейских русских церквей и Экзарх Патриарха Вселенского.

Германос, митрополит, Экзарх Патриарха Вселенского, проживал в Лондоне.

Григорий (Жуанни) (? - 1954), архимандрит, деятельный французский православный священник.

Гусев, прот. Владимир (1894-1982), б. белый офицер, с 1936 г. - настоятель Воскресенской церкви в Цюрихе.

Дионисий (Шамбо), архимандрит, перешедший из католичества. Служил в храме на ул. Петель (МП).

Евдокимов Владимир Николаевич (1895-1982), брат богослова П. Н. Евдокимова.

Евлогий (Георгиевский) (1868-1946), митрополит. С 1921 г. управляющий русскими приходами в Западной Европе.

Жихарева Анна Петровна (1886-1975), преподавательница, активный деятель РСХД.

Замбржицкий, прот. Константин (1884-1950), настоятель Троицкой церкви в Клиши (ок. Парижа), в 1946 г. перешел в Московскую Патриархию, в 1948 г. вернулся в СССР.

Зандер Лев Александрович (1893-1964), профессор Св.-Сергиевского богословского института и долголетний секретарь РСХД.

Зеньковский, прот. Василий (1881-1962), профессор, затем декан Св.-Сергиевского Богословского института и долголетний председатель РСХД.

Иоанн (Леончуков) (1866-1947), епископ, с 1925 г. наместник Сергиевского подворья.

Карпенко, прот. Антоний (1898-1957), б. белый офицер, в 1943-1957 гг. - настоятель Св. Сергиевской Галлиполийской церкви в Париже.

Карташев Антон Владимирович (1875-1960), б. министр вероисповеданий Временного правительства, профессор Св.-Сергиевского богословского института. Известный историк Церкви.

Кассиан (Безобразов) (1892-1965), архимандрит, с 1945 г. профессор Св.-Сергиевского богословского института. В 1947 г. посвящен во епископа и назначен ректором Богословского института.

Кашкин К. Е., староста храма Рождества Пресвятой Богородицы в Пти-Кламаре (ок. Парижа), активный член Союза советских патриотов.

Кепп, свящ. Виктор (1902-1974), настоятель церкви Рождества Пресвятой Богородицы в Пти-Кламаре, в 1946 г. перешел в Московскую Патриархию, а затем снял сан.

Князев Кирилл Михайлович (1903-1981), член приходского совета храма Христа Спасителя в Аньере (ок. Парижа), с 1952 г. - секретарь Епархиального управления митрополита Владимира.

Князев, прот. Алексий (1914-1991), помощник настоятеля Введенской церкви на ул. Оливье-де-Серр, духовник летних лагерей РСХД. С 1947 г. - преподаватель Св.-Сергиевского богословского института, затем декан (1962) и ректор (1965) института.

Ковалевский Петр Евграфович (1901-1978), иподиакон, основатель Братства Св. Александра Невского, член приходского совета Св.-Александро-Невского собора, с 1949 г. - член Епарихиалного совета митрополита Владимира. Преподаватель, историк, публицист, мемуарист.

Куракин, прот. Иоанн (1874-1950), настоятель Рождественского храма во Флоренции с 1935 г. В 1950 г. посвящен во епископа.

Лавров, регент церкви в Кнютанже.

Липеровский, прот. Лев (1887-1963), настоятель кладбищенского храма в Сент-Женевьев-де-Буа, активный деятель РСХД. В 1946 г. перешел в юрисдикцию Московского Патриархата.

Ломако, прот. Григорий (1881-1959), настоятель храмов в Ментоне и Ницце, в 1951-1959 гг. - настоятель Св.-Александро-Невского собора в Париже.

Любимов, прот. Владимир (1879-1956), пом. настоятеля, с 1956 г., и. д. настоятеля Св.- Николаевского собора в Ницце.

Максименко, прот. Иоанн (1874-1954), с 1931 г. настоятель храма Державной иконы Божией Матери в Шавиле (ок. Парижа).

Малолетенков, прот. Николай (1874-1953), настоятель Воскресенской церкви в Гренобле. В 1946 г. перешел в Московскую Патриархию, настоятель церкви Всех Святых в Аннеси (1947-1953).

Мейендорф, прот. Иоанн (1926-1992). С 1950 г. преподаватель Св.-Сергиевского богословского института. Рукоположен в 1950 г. В 1959 г. уехал в США, профессор, затем декан Св.-Владимирского богословского института. Известный богослов и историк Церкви.

Меркулов-Какуев Александр Николаевич, до 1947 г. член приходского совета Св. Александро-Невского собора.

Мефодий (Кульман) (1902-1974), архимандрит, с 1953 г. епископ, многолетний настоятель храма Христа Спасителя в Аньере (ок. Парижа), редактор журнала «Вечное».

Морозов Иван Васильевич (1919-1978), генеральный секретарь РСХД (1945-1970), с 1961 г. - директор издательства «ИМКА-Пресс».

Нафанаил (Львов) (1906-1986), епископ, с 1946 по 1950 г. возглавлял приходы РПЦЗ во Франции. В 1981 г. - архиепископ.

Нелидов Александр Дмитриевич (1907-1975), многолетний иподиакон Св.-Александро-Невского собора, позже - архимандрит.

Нерослев Владимир Алексеевич (1878 ?-1973), староста Св.-Серафимовского храма на ул. Лекурб, член Епархиального совета митр. Владимира, позже - секретарь Епархиального управления.

Никон (Греве), (1895-1983), полковник, участник Гражданской войны. Викарный епископ митр. Евлогия (посвящен в 1946 г.), уехал в США в 1947 г.

Пальмин, прот. Олимп (1888-1956), б. белый офицер, настоятель церкви Казанской иконы Божией Матери в Бордо (1934-1948). С 1948 г. 3-й священник Св.-Александро-Невского собора.

Пляшкевич, прот. Владимир (1895-1957), б. белый офицер, настоятель Воскресенской церкви в Тулоне (1935-1947) и Скорбященской церкви в Ментоне (1948-1957).

Позднышев Сергей Дмитревич (1889-1980), генерал, донской казак, участник Гражданской войны, активно участвовал в деле помощи русским военным инвалидам во Франции.

Полторацкий Николай Алексеевич (1909-1991), член-учредитель прихода Московской Патриархии на ул. Петель, вернулся в СССР в 1948 г.

Пухальский, прот. Павел (1897-1976), настоятель Св.-Николаевской церкви в Лилле (1934-1950), затем служил в различных храмах Франции и в Афинах.

Ребиндер, прот. Александр (1904-1981), настоятель Покрово-Александро-Невского храма в Биаррице (1934-1961), затем пом. настоятеля и настоятель храма в Аньере (ок. Парижа).

Роменкский, прот. Валент (1900-1978), б. белый офицер, настоятель Св-Александр-Невской церкви в Льеже (1932-1957) и благочинный приходов в Бельгии, затем настоятель церкви в Ментоне.

Савва (Шимкевич) (1899-1961), архимандрит, б. белый офицер, секретарь Епархиального управления митр. Владимира (1943-1952).

Сафонов, диакон Илия (? - 1969), служил на Сергиевском подворье.

Сахаров, прот. Николай (1869-1951), настоятель парижского Св.-Александро-Невского собора (1936-1951).

Светловский, диакон Петр (1909-1995), второй диакон Св.-Александро-Невского собора (1947-1952), затем уехал в Канаду.

Сенютович Владимир Николаевич, нефтепромышленник, долгие годы помогавший Св.- Александро-Невскому собору. В 1948 г. переселился в США.

Серафима, монахиня (Татьяна Владимировна Косинская), иконописец, заведующая старческим домом в Розэ-ан-Бри, затем уехала в Америку.

Сергеенко, прот. Андрей (1902-1973), в 1930-1947 гг. настоятель храма Св. Иоанна Воина в Медоне (ок. Парижа), в 1946 г. перешел в юрисдикцию Московского Патриархата, в 1948 г. вернулся в СССР.

Сергий (Мусин-Пушкин), архимандрит (1899-1960), б. белый офицер, пом. настоятеля храма Сергиевского подворья (1945-1947), с 1948 г. - настоятель храма.

Сериков, прот. Георгий (1903-1991), обслуживал различные приходы в Париже и его пригородах, активный деятель РСХД.

Сильвестр (Харунс) (1914-2000), архимандрит, в 1945-1956 гг. настоятель Скорбященской церкви на ул. де ла Тур (Париж), активный деятель РСХД. В 1952 г. посвящен во епископа. В 1963 г. уехал в Канаду.

Слезкин Михаил Иванович (1913-1985), долголетний иподиакон Св. Александро-Невского собора, дипломат.

Сморжевский, прот. Аполлон (1876-1962), настоятель Св.-Николаевской церкви в Милане (1935-1962).

Соколов Павел Алексеевич (1878- ?), адвокат.

Спасский Петр Васильевич (1896-1968), б. белый офицер, в 1929-1947 гг. псаломщик и регент Св.-Николаевской церкви в Булоне (ок. Парижа), с 1947 г. - регент хора Св. Александро-Невского собора.

Спасский Феодосий Георгиевич (1897-1979), б. белый офицер, библиотекарь (1929-1943) и преподаватель (с 1932 г.) Сергиевского богословского института

Старк, прот. Борис (1909-1996), настоятель храма при Русском Доме в Сент-Женевьев-де-Буа, в июне 1948 г. вернулся в СССР.

Струве, прот. Петр (1925-1968), врач, активный деятель РСХД, рукоположен во священника в 1964 г., основатель франкоязычного прихода в нижней церкви при Св.-Александро-Невском соборе.

Тимченко, прот. Стефан (1898-1979), б. белый офицер, настоятель Преображенского храма в Стокгольме (1936-1979), в 1972 г. посвящен во епископа.

Тихменев Николай Михайлович (1872-1954), генерал, б. близкий сотрудник ген. Деникина. Многолетний председатель Союза ревнителей памяти императора Николая II.

Феофил (Пашковский), митрополит (1874-1950), с 1934 г. возглавлял Североамериканскую православную русскую Митрополию.

Флоров Николай.

Фотий (Тапиро) (1884-1952), архиепископ Орловский и Брянский. В 1949-1951 гг., Архиепископ Литовский, Экзарх Патриарха Московского на Западную Европу.

Хвостов, прот. Димитрий (1902-1987), диакон в 1948 г., настоятель Св.-Сергиевской церкви в Коломбеле (1950-1956), военный священник в Алжире (1956-1961), настоятель церкви в Лилле (1961-1965). В 1965 г. перешел в РПЦЗ и служил в Брюсселе.

Химмерих, игумен из Швейцарии.

Чекан, прот. Александр (1893-1982), б. белый офицер, в 1934-1936 гг. - настоятель церкви в Озуар-ла-Феррьер (ок. Парижа), в 1936-1940 гг. - церкви в Булоне (ок. Парижа), затем 3-й, а с 1947 г. - второй священник Св.-Александро-Невского собора.

Шмеман, прот. Александр (1921-1983), в 1946-1951 гг. настоятель церкви Свв. Константина и Елены в Кламаре (ок. Парижа), преподаватель в Св.-Сергиевском богословском институте. С 1951 г. - в США, профессор, затем декан Св.-Владимирского богословского института. Известный богослов и историк Церкви.

Шумкин, прот. Георгий (1894-1965), настоятель Покровского храма в Лионе, перешел в Московскую Патриархии в 1946 г., настоятель церкви в Клиши (ок. Парижа).

Юрьев, прот. Виктор (1893-1966), б. белый офицер, настоятель Введенского храма на ул. Оливье-де-Серр (Париж), активный деятель РСХД.

[1] Здесь и далее курсив наш. - Н. Р.