Антон Борисов: В силу своейдолжности Вы давно знакомы с новоизбранным Святейшим Патриархом Кириллом,который долгое время руководил Отделом внешних церковных связей. Много раз Вывстречались с ним на различных межхристианских форумах. Какое впечатлениепроизвел на Вас тогда еще митрополит, а теперь Святейший Патриарх Кирилл?

Священник Милан Жуст: Первый раз я встретил митрополитаКирилла три года тому назад в России, когда два месяца жил в Москве — это былопрежде, чем я начал работать на своем посту в Ватикане. Тогда на одноммероприятии меня представили нынешнему Патриарху. Наша встреча длилась всегоминуту, это было простое знакомство, но я сразу почувствовал открытость,теплоту и сердечность митрополита Кирилла по отношению ко мне. А такжепочувствовал, что с этим человеком можно сотрудничать, что с ним можно работатьчестно и открыто. Это мое первое воспоминание о нем.

Второе воспоминание связано с пребыванием митрополита Кирилла в Риме в 2006году. Наша встреча произошла спустя несколько месяцев после окончания моеговизита в Москву. Владыка Кирилл присутствовал на малом освящении храма святойвеликомученицы Екатерины, и перед его отъездом я относил владыке фотографии,сделанные в Ватикане во время его встречи с Папой Римским. Так получилось, чтоу него было время, и мы попили вместе чай, поговорили двадцать минут.

 

А. Б.: О чем Вы говорили,если не секрет?

Свящ. Милан: Говорили обо всем. Митрополит Кириллвспоминал, что, если не ошибаюсь, его отец однажды встречался с главнымнастоятелем нашего ордена (я являюсь членом Ордена иезуитов) отцом ПедроАррупе, и увидел в нем по-настоящему духовного человека. Владыка Кирилл такженемного рассказал об отношениях своего отца с католиками, а я поделился с митрополитоммыслями о своей работе над докторской диссертацией в парижском православномСвято-Сергиевском богословском институте и о своей дружбе с православнымистудентами и профессорами. Это был хороший, теплый разговор. Мы встречалисьпотом еще два раза — первый раз в Риме, когда кардинал Каспер пригласилмитрополита на ужин, на котором присутствовал и я. Тогда мы общались в узкомкругу. Вторая же встреча состоялась в Смоленске, куда митрополит Кириллпригласил кардинала Каспера по случаю своего тезоименитства — я тогдасопровождал кардинала на поездки в некоторые города в России.

Я был рад услышать, что митрополитКирилл — один из основных кандидатов на Патриарший престол. Когда же я узнал,что он избран Патриархом Московским и всея Руси, то еще более обрадовался —ведь Предстоятелем Русской Церкви стал человек, которого мы уже давно знаем.

Когда мы поздравляли владыку спрошедшей интронизацией, он тоже выразил свою радость по поводу того, что мыуже знакомы и представляться друг другу не надо. Мы надеемся, что при ПатриархеКирилле вести диалог между Русской Православной Церковью и КатолическойЦерковью на различных уровнях будет легче, поскольку мы уже знакомы друг сдругом и вместе прошли некоторый путь. Благодаря знакомству и этому совместномупути между нами теперь больше доверия. А там, где есть доверие, существует инадежда, что совместная работа продолжится. Да, порой не все так просто, и вбудущем не всегда будет легко. Но есть надежда, что существующие между намипрепятствия мы преодолеем.

 

А. Б.: В поздравлении,которое прислал Папа Римский Бенедикт XVI по случаю интронизации новогоПатриарха, есть такие слова: «Будучи председателем Отдела внешних церковныхсвязей, Вы играли выдающуюся роль в установлении новых отношений между нашимиЦерквами —отношений, основанных на дружбе, взаимном признании и искреннем диалоге передлицом трудностей на нашем общем пути». Сейчас многие делают прогнозы. Какименно, по Вашему мнению, будут строиться отношения между Москвой и Ватиканомпри новом Святейшем Патриархе?

Свящ. Милан: Мне кажется, что обе стороны будутстремиться продолжить сотрудничество в тех областях, в которых оно уже естьсегодня, и в рамках которых и Русская Церковь, и Ватикан готовы этосотрудничество вести. В первую очередь — в рамках совместной защиты и развитияхристианских ценностей в Европе. Мы должны вместе свидетельствовать о Христе, атакже делать все возможное для того, чтобы эти ценности были приняты ивосприняты обществом. Это важно делать сообща, свидетельствуя миру, что христианиномнельзя быть лично для себя. И даже если между нами еще не все гладко, важнооказывать друг другу поддержку. Я думаю, что это один из самых главныхпринципов.

Не менее важно и сотрудничество наобразовательном уровне. Сегодня мы помогаем некоторым православным студентампроходить обучение в высших католических учебных заведениях.

 

А. Б.: Не некоторым, а ужемногим!

Свящ. Милан: По сравнению с тем, сколько в целомстудентов у вас учится, это совсем немного. Но все-таки, слава Богу, такаяпрактика есть, и надеюсь, сотрудничество в данной области будет продолжаться.Православные студенты должны получить возможность обучаться в нашихуниверситетах и знакомиться с нашими традициями. В то же время это дает нашимстудентам возможность познакомиться с вами и с вашей традицией. Я хотел бы,чтобы католические студенты и священники могли приезжать в Россию и учиться вваших вузах, чтобы такой обмен существовал.

Также мы хотели бы, чтобыбогословский диалог, который развивается сегодня на различных уровнях, продолжался — особенно в рамках смешанной православно-католической комиссии. Мы надеемся,что равеннский конфликт не помешает этому, и хотим, чтобы Вселенский иМосковский Патриархаты нашли выход из этого положения, и диалог был быпродолжен. Со своей стороны мы готовы этому помочь.

Было бы также полезно способствоватьтому, чтобы не только узкий круг специалистов — студентов, богословов,интеллигенции, но и обычные паломники, приезжающие из Италии и других стран вРоссию и наоборот, могли не только познакомиться со святынями, но и встречатьсяи беседовать с интересными людьми. Хотелось бы, чтобы наше сотрудничествопроисходило в рамках личного общения. Сейчас в Европе происходит миграциянаселения, а россияне и украинцы приезжают в европейские страны — все этопозволяет устанавливать хорошие отношения между католиками и православными.Люди получают возможность общаться между собой.

В прошлом году мы с кардиналомКаспером были в Казани — отношения между католиками и православными в этомгороде очень хорошие. Также я недавно встречался с епископом из Самары, и мыговорили о теплых отношениях между самарскими христианами обеих наших традиций.Конечно, в некоторых местах в силу исторических причин еще остаются сложности,но во многих областях наблюдается и прогресс.

 

А. Б.: Настоятель конгрегацииавгустинцев Успения в России отец Эдуард Шатов как-то сказал: «Я готов допоследнего защищать православных в споре с католиками. И также до концазащищать католиков в споре с православными». Теперь такое мнение можно услышатьиз многих уст.

Свящ. Милан: Я нахожусь в России уже три дня, инередки случаи, когда в разговоре с католиками мне приходится защищатьправославных, и наоборот, — потому что мне хочется быть подобным Христу,Который был со всеми. Подражание Христу означает страдания, но если делаешьсвое дело с Христовой любовью — то будет и радость. Будет все больше встреч ивозможностей для преодоления конфликтов. Безусловно, между нами существуютбогословские проблемы, на разрешение которых потребуется, быть может, многовремени, но есть и предрассудки — от незнания друг друга, вызванного тем, чтотысячу лет каждый ходил по своему пути, и мы причиняли страдания друг другу.Это было вызвано часто политическими, а не религиозными причинами, но все-такиэти страдания были так же, как эти предрассудки есть сейчас. Потребуется многовремени, чтобы все преодолеть, понять и простить друг друга. Здесь важно понятьточку зрения другого, встать на его место.

 

А. Б.: Вы принадлежите кордену иезуитов. Насколько нам известно, принадлежность к этому ордену означаетне только духовное делание, но и напряженную ученую деятельность. Полноевхождение в орден означает прохождение полного курса богословских наук, а такженаписание квалификационной работы. Так ли это?

Свящ. Милан: Да, нахождение в нашем орденепредполагает прохождение основного курса богословия, а также специализации,которая у нас называет «лиценциат». Я не знаю точно, какой ученой степени вРоссии соответствует лиценциат, но для полного вступления в Общество Иисусанедостаточно только основного курса богословия, необходима еще специализация.Некоторые из нас пишут и докторскую диссертацию — особенно те, кто становитсяпреподавателем университета.

 

А. Б.: Вы защищали докторскуюдиссертацию?

Свящ. Милан: Да, она посвящена о. ПавлуФлоренскому. Поэтому я люблю приезжать в Московскую духовную академию — место,где он учился и молился, а потом еще и преподавал.

 

А. Б.: Почему именно о.Павел?

Свящ. Милан: Я писал свою диссертацию в Париже,где учился одновременно и в католическом университете, и в православномСвято-Сергиевском богословском институте, поскольку хотел писать о русскомправославном авторе. Тогда я еще не занимался межцерковными отношениями, но мнебыли очень близки ваши православные традиция, духовность, богословие и такиесвятые, как Сергий Радонежский, Серафим Саровский. Я верил, что существует однахристианская традиция, и что слишком четко разделять западную и восточнуютрадицию не стоит. Мне кажется, что традиция — одна, общая, и она похожа на двалегких, питающих кислородом одно тело. Чтобы узнать настоящую христианскуюжизнь, надо знать жизнь обеих Церквей, ведь изначально была одна Церковь,которая, к сожалению, потом разделилась.

Я хотел писать работу именно орусском богослове, и написать о Флоренском мне предложил о. Фома Шпидлик (Tomᚊpidlík), который хорошо знает восточную православную духовность (особеннорусскую), а также написал много книг о святых отцах восточной христианскойтрадиции и о русском православии. Он стал кардиналом, и сейчас мы живем вместев нашей маленькой общине в Риме. Он и предложил мне писать об о. ПавлеФлоренском. Я согласился, потому что доверял ему. Писать было очень тяжело,потому что о. Павел — богослов такого уровня, что я, образно выражаясь, и доколен ему не достаю. Конечно, я взял только часть его мыслей, в частности —мысль о религиозном и духовном опыте как основе богопознания. Данноеутверждение не означает, что догматы не нужны. Мы знаем, что догмат — этонеобходимый базис, необходимое знание церковного вероучения. Но нельзяограничиваться только им, нужно своей жизнью вступать в диалог, в общение сБогом. Опыт такого общения необходим, но чтобы оно было правильным, нужно иСвященное Писание, и традиция, и догматы, которые помогают и регулируют общениес Богом. При этом существует опасность, что человек будет исповедовать догматы,но не будет иметь живого общения с Богом. Вот тот вопрос, который ярассматривал в контексте творений о. Павла Флоренского. Первая часть моейработы посвящена жизни о. Павла, его религиозному и духовному опыту, а вторая —тому, что он об этом писал. В книгах Флоренского встречаются места, читаякоторые, можно усомниться в православии автора. Такие места есть у многихавторов, открытых для различных учений и мнений, но я верю, что Флоренскийостался православным до конца и не только своей жизнью показал, что любитХриста, но и отдал свою жизнь Христу и своей родине.

 

А. Б.: В силу различныхпричин Орден иезуитов имеет в России не очень хорошую репутацию. Но я вот ужеполчаса сижу рядом с иезуитом, и пока со мной ничего не случилось. Чем внастоящее время занимается Орден, сколько человек в нем состоит, какие цели онперед собой ставит?

Свящ. Милан: То представление, которые бытует вРоссии об иезуитах, с одной стороны, причиняет мне боль, а с другой стороны,вполне мне понятно. Иезуиты появились уже после того, как Церковь разделилась.К моменту появления Ордена христианские традиции уже долгое время шли каждаясвоим путем. Личного общения не было, и мы судили друг о друге зачастую лишь покнигам и косвенным свидетельствам. К тому же мы не святые, мы тоже допускалиошибки. Выражения Игнатия Лойолы и других наших святых часто толковались наВостоке в негативном ключе. Все это привело к тому, что сформировался такойстранный образ иезуитов. Вероятно, есть и другие причины, но сейчас не стоитуглубляться в детали.

Мы были и остаемся монашескиморденом. Именно монашеским — то есть мы даем обеты, у нас есть община ипостоянная молитва. В то же время у нас нет монастыря в традиционном смыслеэтого слова. Наши дома намного более открыты, а наши жизни намного болееактивны. Мы не отдаем столько времени общинной жизни и богослужению, как этоделают другие ордена, хотя Святая Месса совершается у нас каждый день имолитвенное правило мы тоже исполняем постоянно. Самое главное для нас — бытьсо Христом. Из общения с Ним мы черпаем силы для нашей пастырской, ученой имиссионерской деятельности. В этом мне часто помогала ваша традиция — особенноИисусова молитва, которая помогает человеку непрестанно молиться в любыхситуациях. Может быть, святой Игнатий Лойола и не читал напрямую восточныхотцов, но все же, читая книги тех авторов, которые эту традицию знали, онпередал Ордену многое из сокровищницы восточно-христианской мудрости. Как пишето. Фома Шпидлик в одной из своих книг, не стоит противопоставлять духовностьсвятого Игнатия Лойолы православной традиции (как это делают многие), посколькуможно видеть, что они очень близки и дополняют друг друга. Кстати, некоторыеправославные тоже интересуются духовностью святого Игнатия — например,известный подвижник Никодим Святогорец переводил его «Духовные упражнения» нагреческий язык (а это тот же монах, который в конце XVIII века опубликовал«Добротолюбие»). Я вижу, что лучше понимаю Игнатия Лойолу после знакомства свашей традицией. Его духовные упражнения учат нас постоянно молиться и включатьв эту молитву все вокруг. Духовные упражнения Игнатия Лойолы — это основанашего Ордена, и на них построена вся наша деятельность и духовное руководство внутрии вне Ордена. К сожалению, сейчас люди больше обращают внимания на то, сколькоу нас университетов, какую интеллектуальную или социальную деятельность мыведем. Это тоже важно. Но для нас главное — это отношения с Богом. Вся нашадеятельность на всех уровнях должна быть направлена на то, чтобы показатьчеловеку, как важно жить с Богом, с Иисусом Христом. Мы хотим открыть себя дляНего и в этом найти смысл всех наших дел.

 

А. Б.: Сколько человексегодня состоит в Ордене?

Свящ. Милан: Нас около 19 тысяч. Это самыйбольшой католический орден, но сегодня нас намного меньше, чем было в 1965году. Тогда нас было 35 тысяч. Кто-то связывает этот упадок с II Ватиканскимсобором, потому что количество членов Ордена начало сокращаться после окончаниясобора. Но скорее это сокращение связано с процессами секуляризации, которыеначались в обществе в это время. Многие монахи тогда покинули Орден, но нетолько наш — подобное явление было общим для всех монашеских образований.Большую роль сыграл и упадок рождаемости. Меньше детей — меньше призваний.Откуда браться священникам или монахам, если нет детей? Это большая и общая длявсех проблема.

Но Орден сохраняет свою целостность.Есть даже регионы, где иезуитов стало больше, чем было до 1965 года  — это Индияи другие страны Азии. Теперь там много молодых иезуитов. В Словении, откуда яродом, сейчас 60 иезуитов, а ведь население Словении составляет 2 миллионачеловек. Это хорошее соотношение.

Мы осуществляем свою деятельностьпо-разному. Среди нас есть те, кто просто работает на приходах, а есть и те,кто непосредственно занимается нищими или работает в организациях, которыезаботятся о бездомных. Мы помогаем беженцам. Мы стараемся идти туда, гдесложнее всего, где нужна неотложная помощь, как в ситуации с беженцами.

Образовательная деятельность для настакже важна. Мы преподаем в различных высших учебных заведениях мира, у насмного университетов и школ. Есть и другие служения, но при всем этом главнойдля нас все же остается деятельность духовная. Если мы помогаем нищим, мыстараемся не просто давать им еду, но и оказывать духовную поддержку. Однако,действуя на территории иных христианских традиций, мы стараемся бытьосторожными и не вторгаться в каноническую область той или иной Церкви.

В России у нас есть Институтфилософии, теологии и истории святого Фомы, в нем обучаются и православныестуденты. Мы ничего им не навязываем и не склоняем их к тому, чтобы они сталикатоликами — просто хотим, чтобы они познакомились с нашей частью христианскойтрадиции. Каждый, кто обучается у нас, может свободно исповедовать своирелигиозные взгляды.

 

А. Б.: Спасибо Вам за беседу.