Десять лет назад в конце сентября — начале октября 1998 года в Софии состоялся Всеправославный Собор, в работе которого приняли участие главы и представители практически всех Поместных Православных Церквей. Созыв этого чрезвычайного церковного форума был связан с тяжелой ситуацией, сложившейся в Болгарской Православной Церкви после падения коммунистического режима. В 1992 году в Болгарии начался церковный раскол, преодолеть который и стремился Всеправославный Собор. В чем же крылись истоки церковного конфликта в Болгарии? И почему попытка преодоления раскола в 1998 году оказалась неудачной?

Болгарская Церковь во второй половине ХХ века[1] 

Истоки событий 1990-х годов следует искать в той системе государственно-церковных отношений, которая сложилась в Болгарии во второй половине ХХ века.

В октябре 1944 года Болгария, участвовавшая во Второй мировой войне на стороне Германии, заключила перемирие с СССР, после чего болгарские воинские соединения были подключены к ряду операций по освобождению Югославии, Венгрии и Австрии. В последние месяцы войны начались существенные перемены и в жизни Болгарской Православной Церкви. 21 января 1945 года в столичном храме Святой Софии после тридцатилетнего перерыва был избран глава Болгарской Церкви — Экзарх. Им стал Софийский митрополит Стефан. 22 февраля того же года Все­ленская Патриархия издала Томос, упразднивший схизму между Константинопольской и Болгарской Церквами, существовавшую с 1872 года.

Одновременно с этим правительство Отечественного фронта (ОФ), пришедшее к власти в Болгарии в 1944 году, начало предпринимать шаги по ограничению влияния Церкви на болгарское общество. Уже в 1944-45 годах было прекращено преподавание основ вероучения в гимназиях и прогимназиях. В мае 1945 года издан декрет-закон об обязательном гражданском браке. Однако особенного размаха антицерковная кампания достигла после официального международного признания правительства ОФ в 1947 году. 4 декабря 1947 года была принята новая Конституция Болгарии, провозгласившая отделение церкви от государства (статья 78). В 1949 году закрыты епархиальные училища, из ведения Церкви окончательно изъяты бракоразводные дела, проведена национализация церковных и монастырских земель, предприятий и другой недвижимости, прекращено государственное субсидирование религиозных организаций. В 1951 году решением правительства богословский факультет был выведен из состава Софийского университета и преобразован в Духовную Академию. К этому времени на территории Болгарии осталась действующей лишь одна духовная семинария — Софийская. Остальные были закрыты.

Репрессии, проводившиеся пре­имущественно в конце 40 — начале 50-х годов, так или иначе коснулись пятой час­ти духовенства. Священнослужи­телей арестовывали, отправляли в лагеря, переселяли, лишали пен­сии, заставляли проходить специаль­ное анкетирование для доказатель­ства своей лояльности официальной власти. Репрессии коснулись и митрополита Стефана. Он был отстранен от дел в сентябре 1948 года и до самой смерти проживал в фактической ссылке (в поселке Баня Кардовского района)[2].

24 февраля 1949 года был издан закон о вероисповеданиях, фактически ликвидировавший религиозную свободу, гарантированную Конституцией 1947 года (статья 50). Священноначалие БПЦ восприняло новый закон отрицательно. Священный Синод констатировал, что «этот закон вопреки отделению церкви от государства узаконивает широкое вмешательство государства во все сферы церковной жизни, но не обеспечивает конституционное право внутренней самоорганизации и самоуправления согласно догматам и канонам Вселенской Православной Церкви». По справедливому мнению Синода реализация закона должна была превратить Болгарскую Церковь в «простой исполнительный орган государства»[3].

3 января 1951 года Священный Синод принял новый Устав, в котором Болгарская Православная Церковь именовалась Патриархатом. Употребление этого термина было неслучайным. После снятия схизмы как болгарское духовенство, так и правительство стали высказывать желание восстановить в Болгарской Церкви патриаршую форму правления. В результате 10 мая 1953 года в Софии Третий церковно-народный Собор избрал Болгарским Патриархом митрополита Пловдивского Кирилла.

Болгарский Патриархат был сразу же признан Антиохийской, Русской, Грузинской, Румынской, Польской и Чехословацкой Православными Церквами, Предстоятели которых при­няли участие в торжественной ин­тронизации Патриарха Кирилла. В 1954 году Болгарское Патриаршество было признано Александрий­ской Православной Церковью, в 1955 году — Сербской Православной Церковью. Однако Константинопольский Патриархат отказался признать Патриарший статус Болгарской Церкви и прервал с ней общение. Преодолеть конфликт удалось лишь в 1961 году. В это время между Предстоятелями Поместных Православных Церквей шла переписка о созыве Всеправославного совещания. Московский Патриархат согласился прислать свою делегацию на совещание лишь на том условии, что Константинополь признает законным восстановление Патриаршества в Болгарии и пригласит на Совещание делегацию Болгарской Церкви. В результате Константинопольский Патриарх Афинагор в письме от 27 июля 1961 года (№ 552) предложил Патриарху Кириллу прибыть вместе с делегацией Болгарской Церкви на Родосское Всеправославное совещание, что означало признание Патриаршего статуса Болгарской Церкви и восстановление прерванных отношений. Весной 1962 года болгарская церковная делегация во главе с Патриархом Кириллом нанесла официальный визит Константинопольскому Патриарху и посетила Восточные Патриархаты (Иерусалимский, Антиохийский и Александрийский), а также Элладскую Православную Церковь и Святую гору Афон. Тем самым Болгарский Патриарх был  признан Предстоятелями Иерусалимской и Элладской Церквей[4].

Устав 1951 года довольно подробно описывает процедуру избрания Предстоятеля Болгарской Церкви. В соответствие со статьей 15 Устава кандидатом на Патриарший трон может быть лишь епархиальный архиерей, не моложе 50 лет, управляющий епархией не менее 5 лет, отличающийся ревностью о православной вере, точным соблюдением церковного устава и имеющий доверие как народа, так и правительства. Патриарх избирается особым Патриаршим избирательным церковно-народным Собором, в состав которого входят: все епархиальные архиереи Болгарской Православной Церкви; по семь представителей от каждой епархии (по три клирика и по четыре мирянина); 14 представителей Софийской епархии (6 клириков и 8 мирян); представитель ставропигиальных монастырей; представитель Национального совета ОФ; представитель Дирекции вероисповеданий; представитель Болгарской Академии наук; представитель Верховного суда Болгарии; представитель Союза священнических братств; представитель Союза церковных служителей; представитель духовных учебных заведений (статья 16).

 В случае вдовства Болгарского Патриаршего престола Священный Синод в семидневный срок избирает Наместника-Председателя, который должен предпринять все необходимые меры для подготовки к избранию нового Патриарха. Выборы должны состояться не позднее, чем через четыре месяца с момента вакантности Патриаршего престола (статья 17).

После получения согласия правительства Синод издает окружное послание, предписывающее епархиям избрать своих представителей на Собор. Протокол избрания направляется в Синод. Не позднее, чем за семь дней до Собора Синод в полном составе тайным голосованием избирает из числа епархиальных архиереев трех кандидатов на Патриарший Престол. Имена трех кандидатов сообщаются правительству. В случае если правительство не имеет возражений против предложенных кандидатур, Синод может созвать Избирательный Собор. Патриарх избирается тайным голосованием двумя третями голосов присутствующих членов Собора.

Особенностью Устава Болгарской Церкви является процедура избрания епархиальных представителей на Избирательный Патриарший Собор. Она установлена в седьмой главе первой части Устава. Здесь предписывается в каждой епархии иметь шесть выборщиков (три клирика и три мирянина), которые имеют право избирать представителей епархии на Избирательный Собор. Эти выборщики избираются специальным епархиальным собранием. Срок их полномочий — четыре года. Когда Синод издает окружное послание, предписывающее избрать епархиальных представителей на Собор, епархиальный архиерей созывает собрание выборщиков. Им предлагается список кандидатов, достойных принять участие в избрании Патриарха. Этот список составляется архиереем при участии духовенства епархии и архиерейских наместников (статья 18). В списке должны содержаться имена 24 клириков и 32 мирян. Из них тайным голосованием избирается семь представителей для участия в Соборе.

Патриарх Кирилл скончался 7 мар­та 1971 года. Выборы нового Патриарха были проведены в Софии 25 июня 1971 года. Им стал Святейший Максим (Минков). Его интронизация состоялась 4 июля 1971 года. Однако если в 1953 году сложная система выборов епархиальных представителей была соблюдена, то в 1971 году предписания Устава выполнены не были. В период с 1953 по 1971 год новые епархиальные выборщики не избирались. Полномочия выборщиков, избранных в 1951-52 году были продлены на неопределенный срок, а открывавшиеся вакансии не заполнялись. В результате у половины представителей епархий, принимавших участие в Избирательном соборе 1971 года, истекли сроки их полномочий, а вторая половина была назначена правящими архиереями, а не избрана тайным голосованием, как того требовал Устав.

1 апреля 1971 года Священный Синод принял решение созвать Избирательный Собор, не проводя в епархиях выборов новых представителей. После этого трое из двенадцати членов Синода (митрополиты Врачанский Паисий, Варненско-Преславский Иосиф и Неврокопский Пимен) заявили особое мнение, считая недопустимым отступление от предписаний Устава. Но они остались в меньшинстве и в итоге также поставили свои подписи под актом избрания нового Патриарха. Несмотря на указанное нарушение уставной процедуры, выборы Патриарха Максима были признаны действительными как со стороны Болгарского государства, так и со стороны всех Поместных Православных Церквей.

В 1990-е годы в Болгарии были обнародованы документы, раскрывшие неизвестные прежде аспекты Патриарших выборов 1971 года. Уже 8 марта 1971 года (то есть на следующий день поле смерти Патриарха Кирилла) Политбюро Болгарской коммунистической партии (БКП) приняло решение «предложить и поддержать» в качестве кандидата на пост главы Болгарской Церкви Ловченского митрополита Максима. Главе Комитета по вопросам БПЦ при Министерстве иностранных дел Михаилу Кючукову было поручено заняться подготовкой избрания митрополита Максима на Патриарший престол[5]. Процедура избрания нового Патриарха (нарушавшая положения Устава) была одобрена лично Тодором Живковым в резолюции от 22 апреля 1971 года[6]. Живков также предложил Кючукову провести консультации с тремя авторами «Особого мнения» и «разъяснить им позицию правительства». Такие консультации были проведены в кабинете у Кючукова. После этого мятежные митрополиты согласились поставить свои подписи под актом избрания Патриарха Максима[7].

 Генезис раскола 

Падение коммунистического режима и начало демократических преобразований в Болгарии принесло Церкви новые испытания. Уже в 1989 году иеромонах Христофор Сыбев, лидер Христианского союза «Спасение», вошедшего в коалицию Союза демократических сил (СДС), выступил с призывом к созданию «нового демократического Синода». Под его председательством был также учрежден Комитет защиты религиозных прав, свободы совести и духовных ценностей. Все инициативы иеромонаха Христофора предпринимались без согласования со священноначалием Болгарской Церкви. Потому закономерным было сдержанное отношение епископата к его деятельности. 28 марта 1989 года Патриарх Максим и Священный Синод направили письмо председателю Комитета по вопросам Болгарской Православной Церкви и религиозных культов, в котором Комитет иеромонаха Христофора именовался самозваным. Синод просил государственные органы не регистрировать эту организацию. Тем не менее 25 декабря 1989 года Комитет был зарегистрирован.

Следует отметить, что иеромонах Христофор был одной из наиболее известных фигур в СДС. Он прославился тем, что благословлял антикоммунистические демонстрации, проводил чин экзорцизма в здании БКП в Софии и совершал молебны за новую демократическую Болгарию. Несмотря на его известность и популярность в политических кругах, верующие довольно сдержанно относились к его деятельности, считая, что некоторые действия Сыбева граничат с кощунством[8].

Иеромонах Христофор был не единственным сторонником «демократизации» Болгарской Церкви. В январе 1990 года профессор канонического права Софийской Духовной Академии священник Радко Поптодоров опубликовал статью в журнале «Отечество», в которой обвинял членов Синода в сотрудничестве с коммунистической властью и утверждал, что Патриаршие выборы 1971 года были нелегитимными[9]. В мае 1990 года отец Радко вместе с пятью другими священниками воссоздал Союз болгарских священников (распущенный властями в 1953 году) и стал его главой. Союз видел свою задачу в очищении Церкви от наследия коммунистической эпохи. По мнению некоторых исследователей именно Р. Поптодоров разработал план, который впоследствии пытались реализовать церковные диссиденты. План этот предполагал признание незаконными Патриарших выборов 1971 года, отставку Патриарха Максима и созыв Церковно-народного Собора для выборов нового Предстоятеля[10].

События 1989-90 годов свидетельствовали о появлении внутри Болгарской Церкви «демократической оппозиции», которая декларировала стремление добиться внутреннего обновления Церкви. Однако уже первые шаги диссидентов показали, что они пытаются достичь своих целей в тесном сотрудничестве с государственной властью, фактически противопоставляя себя епископату. Стало также очевидно, что в намечающемся конфликте государство склонно поддержать церковных оппозиционеров.

В декабре 1990 года в Болгарии была создана Дирекция вероисповеданий при Совете Министров, заменившая существовавший прежде при Министерстве иностранных дел Комитет по вопросам БПЦ и религиозных культов. Дирекции усваивалась координационная функция. Этот орган должен был оказывать содействие вероисповеданиям в их взаимоотношениях с центральными и местными органами власти, а также проводить регистрации конфессий и их центральных руководящих органов. Первым главой Дирекции стал юрист Мефодий Спасов.

13 октября 1991 года были проведены выборы в 36-е Национальное собрание Болгарии на основании новой Конституции, принятой 12 июля 1991 года. На выборах наибольшее количество голосов набрал СДС, получивший в Парламенте 110 из 240 мандатов. Немногим меньше (106 мандатов) получил избирательный союз Болгарской социалистической партии (БСП, созданной в 1990 году на базе бывшей БКП) и ее сторонников. Одним из депутатов от СДС стал иеромонах Христофор Сыбев. Именно он руководил процедурой принесения должностной присяги премьер-министра Филиппа Димитрова (СДС) и его кабинета. По инициативе Сыбева была создана Парламентская комиссия по делам вероисповеданий, которую он же и возглавил. Став депутатом Парламента, иеромонах Христофор предпринял шаги по реализации очерченного выше плана. Вполне очевидно, что его действия были заранее согласованы с Дирекцией вероисповеданий. Также Сыбев сумел найти поддержку среди части членов Синода. Видимо он с самого начала решил сделать ставку на Неврокопского митрополита Пимена, одного из трех архиереев, протестовавших в 1971 году против нарушения процедуры избрания Патриарха. Два других митрополита (Паисий и Иосиф) к 1992 году уже скончались.

Действия иеромонаха Христофора вполне соответствовали общему направлению политики СДС. В 1991 году правительство взяло курс на «декоммунизацию» Болгарии. Предполагалось устранение с политической арены сторонников прежнего режима и укрепление связи с западными странами. В этом отношении смена руководства Болгарской Церкви, избранного в годы коммунистического режима и традиционно ориентированного на Россию, считалась стратегической задачей. В 1994 году М. Спасов, оправдывая свои жесткие действия против Патриарха Максима, писал, что Болгарская Церковь является одним из стратегических объектов внешней политики России. По мнению Спасова, Кремль использовал как Русскую Православную Церковь, так и ее фактического сателлита в Болгарии для продвижения российских интересов, которые, в сущности, всегда были и остаются антизападными. Потому демократический (западный) выбор Болгарии предполагает ограничение московского влияния, осуществляемого через Православную Церковь[11].

36-е Народное собрание начало работу 4 ноября 1991 года, и уже в начале 1992 года Парламентская комиссия, руководимая Христофором Сыбевым, подняла вопрос о легитимности выборов Патриарха Максима. Свои выводы комиссия направила в Дирекцию вероисповеданий. 9 марта глава Дирекции М. Спасов обратился к Священному Синоду со специальным посланием, в котором Патриаршие выборы 1971 года были названы незаконными. М. Спасов утверждал, что эти выборы были проведены не только с нарушениями норм Устава БПЦ, но и с нарушением канонов Вселенской Православной Церкви. «После уведомления о настоящем решении Патриарх Максим не может занимать пост главы Болгарской Православной Церкви и Митрополита Софийского, а также представлять помянутую Церковь и кафедру», — говорилось в послании.

Очень скоро обнаружилось, что отношение болгарского епископата к документу, изданному Дирекцией вероисповеданий, неодинаково. Архиереи разделились на две группы. Первая полагала, что Дирекция вероисповеданий превысила свои полномочия и потому ее решение не следует принимать во внимание. Вторая же группа архиереев поддержала Дирекцию и высказалась за созыв заседания Священного Синода без участия Патриарха Максима для выборов временного Наместника-Председателя, который должен будет заняться подготовкой новых Патриарших выборов. Главными приверженцами второй точки зрения были три митрополита: Неврокопский Пимен, Старозагорский Панкратий и Врачанский Калинник. Поэтому конфликт, начавшийся внутри болгарского епископата Великим Постом 1992 года, иногда называют «мятежом трех митрополитов». Указанное разногласие среди болгарских иерархов и стало началом церковного раскола.

18 мая 1992 года три митрополита, привлекшие на свою сторону еще двух правящих архиереев (митрополитов Великотырновского Стефана и Доростоло-Червенского Софрония) издали заявление, в котором поддержали решение Дирекции вероисповеданий. Митрополиты заявили, что считают выборы Патриарха Максима нелегитимными и начинают процедуру выборов нового Предстоятеля. Временным Наместником-Председателем Синода они избрали митрополита Пимена. Также было заявлено об открытии трех новых епархий: Преславской, Смоленской и Смаковской. Кроме того было принято решение о возведение иеромонаха Христофора (Сыбева) в архимандрита. Таким образом, 18 мая фактически был создан альтернативный (антипатриарший) Синод, в состав которого вошли пять из тринадцати правящих архиереев БПЦ. Кроме того, к мятежникам примкнуло пять викарных епископов. Вполне очевидно, что решение об открытии новых епархий было принято с целью упрочения антипатриаршего фронта за счет рукоположения новых митрополитов.

Уже 19 мая Дирекция вероисповеданий издала распоряжение № 84, в котором признала сторонников митрополита Пимена легитимным Синодом БПЦ и заявила о начале процедуры его регистрации. А 25 мая было издано распоряжение № 92. Здесь  утверждалось, что прежний Патриарший Синод лишен своих полномочий и на его место избран новый Синод, в состав которого вошли митрополиты Пимен (Наместник-Председатель), Стефан, Панкратий, Софроний, Калинник, епископы Антоний, Илларион, Нестор, Наум и Галактион. В состав Синода был также введен Христофор Сыбев. Распоряжение № 92 очевидным образом нарушало Устав БПЦ, ибо включало в состав Священного Синода не только правящих, но и викарных архиереев.

26 мая во Введенском храме в Благоевграде митрополит Пимен в сослужении членов своего «Синода» рукоположил Христофора Сыбева во епископа Макариопольского. Патриарший Синод квалифицировал эту хиротонию как незаконную. В тот же день в Софии открылась Вторая конференция болгарских священников. Форум был поддержан правительством и Дирекцией вероисповеданий. На открытии конференции присутствовал М. Спасов. Конференция представляла собой попытку привлечь рядовое духовенство на сторону раскольников. Делегатам было сообщено о создании нового Синода. Однако значительная часть присутствующих высказала свое сдержанное отношение к митрополитам-мятежникам, поскольку они не меньше запятнали себя связями с коммунистическим режимом, нежели сторонники Патриарха Максима.

Тем не менее события мая 1992 года сделали раскол реальностью. Фактически был создан и поддержан государством антипатриарший Синод, стремившийся взять в свои руки власть в Болгарской Церкви.

Здесь следует сделать несколько замечаний принципиального характера, касающихся событий весны 1992 года.

Во-первых, вполне очевидно, что Дирекция вероисповеданий, приняв ряд решений, касающихся внутренних церковных дел, превысила свои полномочия.  Согласно Уставу Болгарской Православной Церкви (статья 113) в случае нарушения Патриархом своих служебных обязанностей и задач он подлежит суду Священного Синода в полном составе. Дирекция вероисповеданий как орган контролирующий религиозные организации могла заявить о непризнании государством полномочий Патриарха Максима, но низложить его могла лишь высшая церковно-судебная власть. Светская власть как таковая не имеет полномочий смещать Предстоятеля Церкви.

Во-вторых, нельзя согласиться с утверждением Дирекции, что в 1971 году имели место не только нарушения Устава БПЦ, но и нарушения канонического права Вселенской Церкви. Главное каноническое требование, предъявляемое к выборам Предстоятелей Церквей, — это необходимость участия в выборах всех епископов Поместной Церкви. Это требование в 1971 году было соблюдено. Кроме того полномочия Патриарха Максима не оспаривались ни одной из Поместных Церквей. Болгарская Православная Церковь после Патриарших выборов 1971 года сохраняла полное Евхаристическое общение со всеми Поместными Церквами.

В-третьих, митрополиты, сформировавшие альтернативный Синод и избравшие митрополита Пимена его Наместником-Председателем нарушили 117 статью Устава БПЦ, регламентирующую порядок работы Синода. В соответствие с этой статьей Синод должен принимать решения большинством голосов. В случае равенства голосов принимается точка зрения, за которую голосует Председатель. Идею отставки Патриарха поддержало меньшинство членов Синода. Отделившись от общения с Предстоятелем и составив из себя альтернативный Синод, митрополиты совершили деяние, осуждаемое 31 Апостольским правилом, 18 правилом IV Вселенского Собора, 14 и 15 правилами Двухкратного Собора. Избрание Наместника-Председателя Синода в то время, когда Патриарх не отрешен от власти законным образом, означало также нарушение 16 правила Двухкратного Собора.

Таким образом, весной 1992 года Дирекция вероисповеданий превысила свои полномочия, а архиереи, признавшие действия Дирекции законными, нарушили целый ряд церковных канонов и статей действовавшего Устава Болгарской Церкви.

Летом 1992 года церковный конфликт заметно обострился. 31 мая раскольники при поддержке властей захватили Синодальную палату в центре Софии. 1 июня антипатриарший Синод собрался на свое очередное заседание. Было принято обращение к органам государственной власти, в котором митрополиты просили вернуть Церкви Рыльский монастырь и храм святого Александра Невского в Софии, ввести в школах факультативное изучение Закона Божия и предоставить Церкви государственную дотацию в размере 15 миллионов левов. 3 июня М. Спасов своим распоряжением (№ 96) закрыл счет Священного Синода в Коммерческом банке Софии. После этого канонический Синод Болгарской Церкви оказался в крайне тяжелом материальном положении. Раскольники также пытались захватить здание Софийской митрополии и собор святого Александра Невского, но им это не удалось. Попытки Патриаршего Синода провести с раскольниками примирительные переговоры не увенчались успехом.

Все это заставило Священный Синод возбудить церковно-судебные дела против четырех митрополитов, двух епископов и одного иеромонаха, учинивших раскол. 22 июля 1992 года был созван Собор архиереев, сохранивших верность Патриарху Максиму. В нем приняли участие как епархиальные, так и викарные архиереи. Собор совершил судебное деяние. Митрополиты Неврокопский Пимен, Старозагорский Панкратий, Врачанский Калинник и Великотырновский Стефан, епископы Прватский Антоний и Величский Галактион за учинение раскола и совершение незаконной епископской хиротонии были лишены сана. Иеромонах Христофор (Сыбев) за то, что, будучи иеромонахом, возглавил политическую организацию и учинил раскол в Болгарской Церкви, был лишен сана и отлучен от Церкви. Антипатриарший Синод не признал законности этих решений, ссылаясь на то, что в Уставе Болгарской Церкви нет понятия Архиерейский Собор. Судебная власть, согласно Уставу, принадлежит Священному Синоду. Поскольку же раскольники не признавали легитимности Патриаршего Синода, то, соответственно, они не признали и совершенного им судебного деяния.

Осенью 1992 года раскольники провели ряд силовых акций в Софии. 1 сентября была захвачена Духовная семинария, куда был назначен новый ректор — Радко Поптодоров. Однако 13 сентября студенты изгнали из здания раскольников, и семинария вновь признала власть Патриарха Максима. 1 ноября была предпринята еще одна неудачная попытка захвата здания Софийской митрополии.

28 октября 1992 года ушло в отставку правительство Филиппа Димитрова. Новым премьером стал Любен Беров. В результате 27 марта 1993 года М. Спасов был смещен с поста главы Дирекции вероисповеданий. Его преемником стал профессор Христо Матанов, занимавший этот пост до октября 1996 года. Через несколько недель после своего назначения Х. Матанов отменил постановление Дирекции от 25 мая 1992 года (№ 92), ставшее фактической причиной раскола. Однако отмена постановления не привела к преодолению схизмы. Церковное противостояние в Болгарии продолжалось. В 1993 году произошел раскол уже внутри раскола. Христофор Сыбев откололся от Пимена и заявил о создании новой конфессии — Православной Архиепископии Болгарии[12]. Но Дирекция вероисповеданий отказала этой архиепископии в государственной регистрации. Матанов также заявил, что государство не признает законности поставления митрополитов до созыва Церковно-народного Собора.

Однако отношение СДС к канонической Болгарской Церкви оставалось подчеркнуто враждебным. В 1994 году мэр Софии член СДС Александр Янчулев зарегистрировал раскольнического митрополита Иннокентия как митрополита Софийского. Мэр также неоднократно угрожал арестом Патриарху Максиму.

В декабре 1994 года состоялись очередные парламентские выборы, на которых убедительную победу одержала БСП и ее партнеры по предвыборной коалиции. Они получили в Народном собрании 125 мандатов из 240. СДС же получил 69 мандатов. Сформированное по итогам выборов правительство Светослава Шиварова отказалось от поддержки раскольников. Новый премьер заявил, что схизма вредит болгарским национальным интересам. Он также неоднократно заявлял, что в Болгарии существует лишь одна Православная Церковь — это Церковь, руководимая Патриархом Максимом и его Синодом. Попытки создать вторую БПЦ премьер расценивал как угрозу стабильности в стране. При этом Шиваров полагал, что проблему схизмы Церковь должна решить сама, без вмешательства извне.

Изменения в политике государства заставили лидеров раскола искать сближения с законным Священным Синодом. В 1995 году один из инициаторов схизмы — митрополит Панкратий — принес покаяние и был принят в общение Патриархом Максимом.

В 1996 году произошло очередное обострение отношений с раскольниками. 8 июня Пимен посетил Киев, где совершил богослужение вместе с отлученным от Церкви бывшим митрополитом Филаретом (Денисенко). Тем самым две раскольнические группировки признали друг друга. В начале июля раскольники созвали в Софии свой церковно-народный Собор, который утвердил новый Устав и 4 июля избрал Пимена болгарским патриархом. В его интронизации принял участие Филарет (Денисенко). В Дирекцию вероисповеданий было подано прошение о государственном признании нового «патриарха» в качестве главы Болгарской Церкви. Однако Дирекция отказала Пимену в регистрации. Более того, в конце 1996 года Дирекция зарегистрировала Священный Синод во главе с Патриархом Максимом.

23-26 июля 1996 года Собор епископов, сохранивших верность Патриарху Максиму, отлучил Пимена от Церкви и лишил сана всех епископов, рукоположенных в расколе.

На рубеже 1996-97 годов произошел очередной поворот в болгарской политической конъюнктуре, отразившийся на церковной жизни. В ноябре 1996 года на президентских выборах победил кандидат от СДС Петр Стоянов. В феврале 1997 года было принято решение о проведении новых парламентских выборов, на которых победу одержала коалиция, возглавляемая СДС. Свою президентскую присягу П. Стоянов произнес в присутствии Пимена, показав тем самым приоритет своей конфессиональной политики. 5 марта 1997 года Высший административный суд отменил государственную регистрацию Священного Синода во главе с Патриархом Максимом. Болгарская Православная Церковь вновь оказалась вне закона.

2-4 июля 1997 года канонический Священный Синод провел Четвертый Церковно-Народный Собор, который единодуш­но осудил репрессии коммунистического режима и по­чтил память его жертв. Собор также осудил раскол и призвал болгарскую общественность способствовать его преодолению. Была подчеркнута необходи­мость активизации социальной и благотворительной деятельности Церкви, укрепления церковной дис­циплины, одобрено исполь­зование современного болгарского языка в богослу­жении. Церковно-народный Собор консолидировал клириков, сохранивших верность канонической Церкви, и наметил программу дальнейшего развития БПЦ. Тем не менее Собор не смог изменить общую конфессиональную ситуацию в Болгарии.

 Всеправославный Собор в Софии 

Следует отметить, что с момента возникновения болгарского церковного раскола все Поместные Православные Церкви сохранили каноническое общение с Патриархом Максимом и однозначно отказались от признания раскольничьего Синода. Так, например, когда президент Ж. Желев обратился к Вселенскому Патриарху с просьбой прибыть в Болгарию для урегулирования церковного кризиса, то Патриарх Варфоломей ответил, что Пимену надлежит вернуться в подчинение Патриарху Максиму[13].

С 19 по 23 мая 1994 года Болгарию посетил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий. Во время встреч с Президентом, премьер-министром и председателем Народного Собрания Его Святейшество высказался в поддержку канонической Болгарской Церкви и призвал государственных деятелей способствовать скорейшему преодолению раскола. С 30 по 7 июля 1998 года состоялся визит в Болгарию Александрийского Патриарха Петра, который также общался исключительно с представителями канонической Церкви и высказывался в поддержку Патриарха Максима. На Четвертом Церковно-Народном Соборе в Софии присутствовали представители восьми Православных Патриархатов.

Поэтому Болгарская Церковь видела один из возможных путей преодоления раскола в созыве в Софии Всеправославного Собора, который бы подтвердил полномочия Патриарха Максима и призвал раскольников к возвращению в лоно канонической Церкви. Предполагалось, что такой чрезвычайный Соборный орган сможет переломить конфессиональную ситуацию в Болгарии. Особую актуальность этот вопрос приобрел после того, как в июне 1998 года раскольники приняли решение о созыве своего церковно-народного собора, на котором предполагалось принять новую редакцию Устава. По некоторым сведениям раскольники также достигли негласной договоренности с правительством о признании нового Устава и последующей государственной регистрации Пименовского cинода.

Чтобы перехватить инициативу у раскольников, было решено на рубеже сентября-октября 1998 года созвать в Софии Всеправославный Собор. 30 сентября в болгарскую столицу прибыли Предстоятели и представители практически всех Поместных Церквей. На Соборе, открывшемся в тот же день в храме Святого Александра Невского, присутствовали Патриархи Константинопольский Варфоломей, Александрийский Петр, Антиохийский Игнатий, Московский и всея Руси Алексий, Сербский Павел, Румынский Феоктист, Болгарский Максим; Архиепископы Кипрский Хризостом, Афинский Христодул и Албанский Анастасий, а также Митрополит Варшавский Савва. Иерусалимский Патриарх Диодор и Митрополит Чешских земель и Словакии Дорофей, не приехавшие в Софию по болезни, прислали для участия в Соборе своих представителей. На Соборе также присутствовал глава Дирекции исповеданий Л. Младенов.

Собор работал два дня. Его открыл Вселенский Патриарх Варфоломей. Рассматривая историю возникновения раскола, он выделил несколько ее существенных характеристик. Во-первых, государственные органы возложили ответственность за несоблюдение процедуры Патриарших выборов 1971 года на самого Патриарха Максима, «хотя известно, что тогдашний режим был режимом, препятствовавшим точному соблюдению упомянутых процедур». Во-вторых, принимая решение о низложении Патриарха Максима, государственные органы пренебрегли принципом, в соответствие с которым «процедурные нарушения … покрываются по прошествии долгого времени». (Вопрос о полномочиях Патриарха Максима был поднят через 21 год после его избрания.) В-третьих, решение Дирекции вероисповеданий входит в противоречие с конституционным принципом отделения церкви от государства. В-четвертых, решение государственных органов, придавая особое значение соблюдению Устава Болгарской Церкви, в тоже время пренебрегает канонами Восточной Православной Церкви, которые «придают церковный авторитет выборам, независимо от какого-либо различия со стороны государственного регулирования».

Во вступительной речи Патриарх Варфоломей не указал конкретных путей преодоления церковного кризиса, однако отметил, что решения Всеправославного Собора, какими бы они ни были, должны будут принять все архиереи: как сохранившие верность Патриарху Максиму, так и оказавшиеся в расколе.

Затем выступил Святейший Патриарх Максим. В своем докладе он изложил историю возникновения раскола и подверг жесткой критике болгарские государственные органы и политические силы, вмешательство которых в церковные дела и привело к схизме. Выступление Патриарха Максима вызвало бурную реакцию Л. Младенова. Не дожидаясь предоставления ему слова, он встал и заявил, что не согласен с тезисами Патриарха. Впрочем, еще за день до начала работы форума Младенов назвал Всеправославный Собор церковным «Варшавским договором», показав тем самым свое к нему отношение.

Также накануне Собора состоялась встреча Патриарха Варфоломея с раскольничьим митрополитом Врачанским Калинником. После беседы с Патриархом Калинник подал в адрес Собора покаянное письмо. О своей готовности принести покаяние заявили и другие раскольнические иерархи. В результате 30 сентября вечером в Собор Александра Невского прибыли четыре митрополита-раскольника (Калинник, Иннокентий, Геннадий и Амвросий). Они передали Собору декларацию о раскаянии от лица всех находящихся в расколе иерархов и клириков. Эту декларацию подписал и бывший митрополит Пимен. Однако, как сообщала болгарская пресса, раскольники выдвигали условием своего возвращения в лоно канонической Церкви отставку Патриарха Максима. «Болгарская Православная Церковь нуждается в лучшем Патриархе, старый должен уступить место молодому», — говорил в дни работы Собора «митрополит» Иннокентий. Покаяние раскольников он интерпретировал как плату за грядущую отставку Патриарха Максима[14].

Несмотря на то, что участники Собора требовали, чтобы раскольнические иерархи пришли в храм Александра Невского как простые монахи в рясах без панагий, это условие соблюдено не было. Раскольники явились в храм с панагиями. И лишь после принесения покаяния они сняли с себя панагии и передали их Патриарху Максиму.

Среди участников Собора не было единства мнений по вопросу процедуры принятия раскольников в каноническую Церковь. Если Патриарх Варфоломей предлагал проявить к раскольникам снисхождение и принять их всех в состав Болгарской Православной Церкви в сущем сане, то Патриарх Московский и всея Руси Алексий и Сербский Патриарх Павел отстаивали более жесткую позицию. Они выступали против признания епископских хиротоний, совершенных в расколе, и призывали к перерукоположению принимаемых в общение архиереев. Позиция Московского и Сербского Патриархов была, конечно же, обусловлена наличием расколов в Украине и Черногории, по отношению к которым как Русская, так и Сербская Церковь традиционно проявляли жесткую акривию. Позже Священный Синод Русской Православной Церкви отмечал, что большинство участников Собора, выступавших 30 сентября, настаивало на том, что раскольники «должны войти в клир Церкви через совершение канонических рукоположений» (Журнал заседания Священного Синода от 6 октября 1998 года). Тем не менее победила точка зрения Патриарха Варфоломея.

1 октября Собор постановил принять всех раскаявшихся раскольников в церковное общение в сущем сане. Митрополит Калинник был оставлен правящим архиереем во Врачанской епархии. При этом из ее состава была выделена епархия Плевенская, главой которой был назначен митрополит Игнатий, избранный на Врачанскую кафедру после отпадения Калинника. Пимен был принят в церковное общение в сане митрополита с титулом «бывший Неврокопский». Остальные раскольники были приняты в сане епископов с усвоением им номинальных титулов древних Болгарских епископий. Всего было принято из раскола 14 иерархов. Также были приняты в Болгарскую Православную Церковь все пребывавшие в расколе пресвитеры и диаконы. Все совершенные ими антиканонические священнодействия были провозглашены «действующими, действительными и передающими благодать освящения». Были также прощены «за грех пребывания в расколе и за содействие его усилению» монахи и миряне, выражающие согласие воссоединиться с Болгарской Православной Церковью.

Участники Собора торжественно заявили, что схизма, «образованная в 1992 году», отныне «упраздняется из жизни и памяти Святейшей Болгарской Церкви».

 После Собора 

Тем не менее будущее оказалось не столь безоблачным. Еще во время работы Собора стало ясно, что проведение в жизнь его решений может столкнуться с серьезными трудностями.

Вполне очевидно, что делегаты Собора, с одной стороны, и принесшие покаяние раскольники, с другой, по-разному видели перспективы развития Болгарской Церкви. Если участники Собора полагали, что уврачевание схизмы фактически совершилось в результате принятия указанных постановлений, то раскольники считали, что это лишь начало преодоления кризиса. Например, принятый из раскола епископ Иннокентий утверждал, что объединение будет происходить постепенно. Он по-прежнему требовал отставки Патриарха Максима и созыва чрезвычайного Церковно-Народного Собора. Раскольники рассчитывали принять на этом Соборе подготовленный ими новый Устав и назначить вместо Патриарха Максима временного Наместника-Председателя Синода. Этот план одобрила и Дирекция вероисповеданий. Потому противники Святейшего Максима надеялись, что при поддержке государственных властей они все же смогут провести на Патриарший трон своего кандидата.

По утверждениям болгарской прессы, некоторые Предстоятели Поместных Церквей, участвовавшие в Софийском Соборе, также рекомендовали Патриарху Максиму добровольно уйти в отставку[15]. Однако Патриарх Максим отказался оставить Патриарший пост и был в этом поддержан большинством членов Синода. Потому объединение, совершившееся 1 октября 1998 года, оказалось непрочным. Надежды делегатов Собора на то, что схизма 1992 года отныне будет полностью упразднена «из жизни и памяти Святейшей Болгарской Церкви», не оправдались.

Кроме того и после окончания Собора между Предстоятелями Поместных Церквей не было единого мнения о целесообразности проявленного к болгарским раскольникам снисхождения. Вернувшись в Москву, Святейший Патриарх Алексий сообщил Священному Синоду Русской Православной Церкви о работе Всеправославного Собора в Софии и о принятых им решениях. Заслушав сообщение Святейшего Патриарха, Синод принял особое мнение относительно решений Софийского Собора. Синод заявил, что «иерархи и клирики, состоявшие в расколе с канонической Церковью, которые были извержены из церковного клира Архиерейским Собором Болгарской Православной Церкви от 22 июля 1992 года и были отлучены от Церкви через анафематствование Архиерейским Собором Болгарской Православной Церкви от 23-26 июля 1996 года, — должны были бы войти в клир Церкви через совершение канонических рукоположений, на чем настаивало большинство выступивших на Соборе в Софии 30 сентября с.г.». Таким образом, Русская Православная Церковь и после Собора продолжала настаивать на акривии по отношению к болгарским раскольникам.

Особое мнение Русской Церкви было доведено до сведения Константинопольского Патриарха. 10 октября Генеральный секретарь Священного Синода Константинопольского Патриархата митрополит Мелитон сообщил председателю Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополиту Кириллу, что Патриарх Варфоломей считает невозможным изменять принятые в Софии решения. «К тому же, — писал митрополит Мелитон, — весьма сомнительно, что прощенные за грех схизмы примут постфактум видоизменение нашего решения». Так что особое мнение Русской Церкви фактически не было принято во внимание Константинопольским Патриархатом.

Однако уже в ноябре 1998 года стало очевидно, что вопрос о мере снисхождения, которое следует проявить к раскольникам, утратил актуальность. 9 ноября в здании Софийской оперы был созван «внеочередной Церковно-Народный Собор», активно поддержанный правительством. В его работе участвовало 11 архиереев (из состава раскольничьего Синода), 384 священника и 730 мирян. Собор проголосовал за отставку Патриарха Максима и принял новый устав. Было также заявлено об открытии десяти новых епархий. Решения этого «собора» не были признаны Патриархом Максимом и его Священным Синодом. Это означало, что раскол в Болгарской Церкви продолжает существовать.

В апреле 1999 года на девяносто третьем году жизни скончался митрополит Пимен. Его преемником раскольники провозгласили Иннокентия. При этом было решено не возводить его в патриархи.

Новым ударом по канонической Церкви стало определение Верховного административного суда от 18 октября 2000 года (№ 6300). В этом документе утверждалось, что фактически в Болгарии существует две религиозных организации с названием «Болгарская Православная Церковь». «Граждане Республики Болгария, которые не желают находиться в общении с Патриархом Максимом, имеют суверенное право отделиться от религиозной общины, руководимой этим Патриархом, и создать самостоятельную Церковь как религиозную общину со своим уставом и руководящими органами», — говорилось в документе. Таким образом, Верховный административный суд признал возможной государственную регистрацию раскольников с наименованием «Болгарская Православная Церковь». Попытки канонического Священного Синода опротестовать это решение успеха не имели.

Все эти события свидетельствовали о том, что Всеправославному Собору не удалось уврачевать раскол. Стало очевидным, что преодолеть болгарский церковный кризис можно лишь устранив его истинные причины. А они лежали в политической сфере. История раскола тесно связана с политической историей Болгарии в 1990-2000-е годы. И неудивительно, что некоторые исследователи считают периодизацию болгарского раскола тождественной периодизации парламентских выборов в Болгарии[16]. Потому и принципиальные перемены в конфессиональной политике государства совершились лишь после того, как в 2001 году на парламентских выборах победу одержало Национальное движение «Симеон Второй». В результате премьер-министром Болгарии стал ее бывший царь Симеон Сакскобургготский. В том же году президентом Болгарии был избран кандидат от социалистической партии Георгий Пырванов. Оба новых политических лидера при вступлении в должность приносили присягу в присутствии Патриарха Максима.

В 2002 году новым главой Дирекции вероисповеданий стал декан Богословского факультета Софийского университета доцент Иван Желев. Дирекция приняла решение о восстановлении государственной регистрации Патриарха Максима как главы Болгарской Церкви. В этом же году в парламенте было начато рассмотрение проектов нового Закона о вероисповеданиях. Одновременно с этим Министерство юстиции Болгарии заявило, что считает незаконным существование двух религиозных организаций с наименованием «Болгарская Православная Церковь».

29 декабря 2002 года Парламент принял новый Закон о вероисповеданиях, который вступил в силу 2 января 2003 года. Он, в частности, предусматривает «недопустимость существования более чем одного юридического лица как представителя данного вероисповедания с одним и тем же для юридического лица наименованием и официальным адресом». После этого Болгарская прокуратура признала деятельность раскольников не соответствующей новому закону. Иннокентию было предложено зарегистрироваться с новым названием, предварительно отказавшись от незаконно захваченного имущества Болгарской Церкви.

Попытки Иннокентия оспорить положения нового закона не имели успеха. В результате 21 июля 2004 года полиция одновременно закрыла и опечатала около 250 православных храмов по всей стране, в которых совершали богослужения раскольники. Раскольническая иерархия оказалась фактически вне закона. В результате к весне 2005 года раскол был сведен к минимуму. Большинство иерархов и духовенства вернулись в каноническую Церковь. Попытки Иннокентия оспорить решения болгарских властей в Европейском суде по правам человека пока результата не принесли.

Особо следует отметить, что в годы болгарского церковного кризиса Русская Православная Церковь постоянно и принципиально поддерживала Патриарха Максима. Во время встреч с представителями болгарской власти как Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, так и другие представители Московского Патриархата всегда стремились поддержать каноническую Церковь. Например, в январе 2001 года Святейший Патриарх Алексий направил послание Святейшему Патриарху Максиму и Президенту Республики Болгария Петру Стоянову с выражением полной и безоговорочной поддержки канонической Болгарской Православной Церкви и ее единственного законного Предстоятеля. Святейший Патриарх Максим в ответном письме выразил глубокую благодарность за проявленную Святейшим Патриархом Московским и всея Руси заботу об общем благе святого Православия. 1 февраля 2002 года Святейший Патриарх Алексий встретился в Москве с министром иностранных дел Болгарии Соломоном Паси. Предстоятель Русской Православной Церкви выразил тогда надежду, что государственные власти Болгарии окажут поддержку канонической Болгарской Православной Церкви в вопросе о ее регистрации, что даст ей юридическое право преемственно сохранить храмы и иное имущество, принадлежавшее Церкви на протяжении веков. 4 июня 2002 года в Москве состоялась встреча Святейшего Патриарха Алексия с премьер-министром Болгарии Симеоном Сакскобурготским. Святейший Патриарх вновь выразил озабоченность нынешним положением Болгарской Православной Церкви. Премьер-министр, в свою очередь, выразил готовность содействовать нормализации церковных дел в Болгарии. 21 сентября того же года Святейший Патриарх Алексий принял в своей резиденции в Даниловом монастыре Президента Болгарии Георгия Пырванова. Предстоятель Русской Православной Церкви с удовлетворением отметил, что новый закон о вероисповеданиях, разработка которого тогда активно велась в Национальном собрании Болгарии, позволит решить многие наболевшие церковные проблемы. 20 января 2003 года Георгий Пырванов вновь прибыл в Москву. На этот раз он приехал в российскую столицу по личному приглашению Святейшего Патриарха Алексия. Президент Болгарии был тогда награжден премией Международного фонда единства православных народов. При вручении премии Святейший Патриарх поблагодарил господина Пырванова за содействие принятию нового закона о вероисповеданиях.

Все эти факты свидетельствуют о последовательности и принципиальности дружеских связей между Русской и Болгарской Церквами.

 Выводы 

История болгарского церковного раскола конца ХХ – начала ХХI веков весьма поучительна. Как генезис схизмы, так и ее уврачевание выявляют некоторые типичные, на наш взгляд, черты государственно-церковных отношений в бывших социалистических странах.

Хотя можно говорить об определенных внутрицерковных предпосылках раскола, все же главную роль в церковном кризисе 1990-х годов сыграло Болгарское государство. Точнее, одна из болгарских политических партий — Союз демократических сил. Мы уже отмечали, что периодизация взаимоотношений Болгарской Православной Церкви с государственной властью в последние пятнадцать лет в точности соответствует периодизации парламентских выборов. Победа СДС на выборах 1991 и 1997 годов означала существенное ухудшение положения БПЦ и активные действия власти против Патриарха Максима. Соответственно победа Болгарской социалистической партии в 1994 году и Национального движения «Симеон Второй» в 2001 году влекла за собой отказ власти от поддержки раскольников и шаги навстречу канонической БПЦ.

Можно согласиться с высказывавшимся в литературе мнением, что фактически как сторонники, так и противники Патриарха Максима из числа болгарских политических лидеров исходили из сходной концепции государственно-церковных отношений. Модель эту условно можно назвать пост-социалистической. Правительство СДС в 1992 году очевидным образом стремилось создать конфессию вполне лояльную новому политическому курсу. Несмотря на заявления о борьбе с коммунистическим наследием, СДС вмешивалась в церковные дела в не меньшей степени, чем коммунисты. Правительство стремилось добиться нужных ему кадровых перестановок в БПЦ. Политические силы, пришедшие к власти в Болгарии в XXI веке, сделали ставку на конкордат с канонической Церковью. Ее особый статус был закреплен законодательно. И деятельность раскольников была пресечена все теми же административными методами.

Именно в этом свете и следует сегодня оценивать итоги Всеправославного Собора 1998 года. Собор, проявивший крайнее снисхождение к раскольникам, тем не менее не достиг своей цели. Раскол не был уврачеван. И связано это было с тем, что не была устранена причина раскола. У власти в Болгарии оставалась политическая партия, по-прежнему стремившаяся произвести кадровый переворот внутри Болгарской Церкви. Лишь политические перемены в Болгарии привели и к переменам в церковной жизни. В этой связи нельзя не отметить, что особое мнение, заявленное Священным Синодом Русской Церкви в октябре 1998 года, оказалось справедливым. Иконимия Всеправославного Собора, против которой выступил тогда Синод Русской Православной Церкви, фактически не принесла результата.