Несколько лет назад в мои руки попал фильм американского познавательного телеканала «Discovery» под названием «The Real Jesus Christ»[1]. Несмотря на многообещающее на первый взгляд название, никаких откровений о подлинном Иисусе Христе я не ждал. За немногими исключениями, цель большинства подобных фильмов, книг и передач одна: показать, что реальный Иисус был кем угодно – иудейским раввином, мистиком-апокалиптиком, странствующим киническим философом, – но только не Тем, Кем Его представляют Евангелия – Воплощенным Сыном израильского Бога. Во время просмотра меня поразило совсем другое. До этого я был знаком с его основными персонажами[2], учеными-библеистами скептической школы, в основном по написанным ими книгам или статьям, в которых эти деятели – как никак, noblesse oblige[3] – все-таки давали себе труд подобрать для своих, прямо скажем, фантастичных теорий подходящие аргументы. Поэтому я был беспримерно удивлен тем, как профессора крупнейших Университетов Северной Америки и Великобритании выдают всеми отвергнутые критические теории двухсотлетней давности за последнее слово библейской науки. Признаюсь, у меня даже возникла мысль: «И эти люди говорят, что они занимаются наукой? Так стоит ли тогда нам, в стремлении к интеллектуальной честности и научной строгости, постоянно утруждать себя поиском исторических, археологических, текстуальных и прочих свидетельств?»
В общем, фильм произвел на меня самое тягостное и удручающее впечатление. Нет, дело вовсе не в том, что его авторы представляли «историческое христианство» весьма и весьма непривлекательной вещью. Меня поверг в печаль их уровень аргументации: никаких доказанных фактов, никаких серьезных аргументов, но зато – огромное количество утверждений в духе «было именно так, и никак иначе». Ну откуда, например, мы можем знать о том, что Иисус был раввином, а апостол Павел не только не был фарисеем, но даже евреем по национальности, как утверждает Хайэм Маккоби[4]? Каким образом на основании одной (!) цитаты о Царствии Божием из пророка Исаии можно утверждать, что учение ессеев и Иоанна Крестителя были родственными друг другу? С помощью таких методов можно доказать все что угодно: достаточно только найти у двух разных авторов одинаковое высказывание. Временами от уверенности героев фильма в душу закрадывалось сомнение: уж не присутствовали ли они лично при описываемых событиях? Иначе откуда мог знать Маккоби о существовании некого «договора» между апостолами Иаковом и Павлом, согласно которому последний якобы обязывался не вмешиваться в дела Иерусалимской Церкви? Не иначе Маккоби был свидетелем этого соглашения, ведь нигде в известных на сегодняшний день источниках о нем не упоминается!
Однако была одна немаловажная деталь, которая «перечеркивала» громкие заявления участников проекта. Дело в том, что все их утверждения основывались на гипотетическом построении, которое в разных вариациях повторял голос за кадром: «Если бы ближайшими последователями Иисуса была написана Его альтернативная биография, если бы она сохранилась до наших дней и была найдена учеными сегодня, из нее мы могли бы узнать следующее…». Наподобие утверждения: «Если бы на пути движения гуннов стал один-единственный пулеметный взвод, результаты Великого переселения народов могли быть совсем другими». По временам меня даже несколько удивляло, как диктору не надоест столько раз повторять одну-единственную фразу?
Суть «альтернативной биографии» в изложении авторов фильма в общих чертах такова. Жил в первом столетии нашей эры иудейский раввин по имени Иисус. Вполне возможно, что он был женат на женщине по имени Мария Магдалина, и, скорее всего, у него были дети. Он не считал себя ни Сыном Божиим, ни тем более Самим Богом. Учение его никак не выходило за пределы тогдашнего иудаизма, за исключением одного: он проповедовал, что Царство Бога израильского, пришествие которого предвозвестили пророки, уже наступило, а он – ученик харизматической личности, которую христиане позже назвали Иоанном Крестителем – является его провозвестником. Однако эта «благая весть» совсем не понравилась римлянам. Они знали: пришествие мессианского Царства, согласно верованиям тогдашних иудеев, означает конец их собственной власти. За это римляне подвергли Иисуса позорной пытке – казни на кресте. После смерти своего учителя последователи Иисуса оставались сектой внутри иудаизма. Так продолжалось довольно долгое время – до тех пор, пока приверженцем этого учения не стал иудей по имени Шауль, ставший затем известным под именем «апостол Павел». Этот болезненный и впечатлительный человек был подвержен различным физическим и психическим недугам. Во время одного из своих «видений» он возомнил, что ему явился Сам Иисус – и повелел основать новую религию, имя которой – христианство. Именно Павел сделал Иисуса Воплощенным Богом, и именно ему (т.е. Павлу) мы обязаны появлением христианства в той самой форме, в которой оно существует сейчас. И самое главное: именно в этой павловой Церкви и возникают канонические Евангелия – главный источник наших сведений об Иисусе из Назарета. «Ни в коем случае не доверяйте Евангелиям» – так можно было бы сформулировать исходный тезис создателей фильма.
Я никак не мог отделаться от мысли, что «где-то все это я уже слышал». Через некоторое время меня осенило: да ведь фильм всего лишь повторяет выдумки основателя современной отрицательной библейской критики Фердинанда Христиана Баура[5]!
Для тех, кто не знает, поясню: Баур был профессором Нового Завета в университете Тюбингена. Время его научного творчества относится к первой половине XIX в. Его влияние на немецкую библеистику XIX ст. было огромным, а основанная им научная школа получила название «Ново-Тюбингенской»[6]. Баур начинал свою научную карьеру, будучи христианином, однако в ее середине он пришел к выводу, что традиционное христианство безнадежно устарело, и его необходимо заменить философией Гегеля. Исходя из своих теперь уже философских, а не религиозных убеждений, Баур попытался рассмотреть историю первоначального христианства через призму гегелевской диалектики («тезис-антитезис-синтез»). В 1831 г. выходит его статья «Партия Христа в Коринфской общине», в которой Баур впервые применяет диалектическую схему Гегеля к Новому Завету. «Тезисом» в его интерпретации становится иудео-христианство во главе с апостолом Петром. Верующие этого направления считали, что для спасения необходимо как и прежде соблюдать обрядовые постановления Моисеева закона. Противоположную им партию («антитезис») составляли христиане из язычников. Эти «языко-христиане», напротив, полагали, что спастись вполне можно без иудаизма. Их главой был апостол Павел. Противоборство между двумя партиями («тезисом» и «антитезисом») продолжалось в течение всего апостольского века. Надо заметить, что в концепции Баура апостолу Павлу отводится весьма незавидная роль человека, который изложил первоначальную христианскую весть в категориях эллинизма и тем самым исказил первоначальное христианское благовестие. Более поздние немецкие исследователи развили эту идею, объявив Павла вторым (или даже подлинным) основателем исторического христианства[7].
Фильм «Истинный Иисус Христос» в общих чертах повторяет эту заезженную теорию двухсотлетней давности. Изменились имена, сместились акценты: глава иудействующих теперь не апостол Петр, а Иаков, а Павел из адепта эллинских мистериальных культов стал коллаборационистом, сотрудничающим с римлянами. Но общий смысл остался тем же: именно апостол Павел виновен в том, что мы сегодня почитаем Иисуса Христа как Бога.
Справедливости ради надо заметить, что сегодня практически никто из авторитетных западных библеистов не разделяет крайностей этой теории. Сегодняшний тренд — видеть в апостоле Павле ортодоксального раввина, который и после своего обращения остался правоверным иудеем, неукоснительно соблюдающим Тору[8]. С другой стороны, нет никаких доказательств существования разнообразных противоборствующих партий в раннем христианстве. Известный протестантский исследователь Крейг Эванс утверждает: «Хочу еще раз подчеркнуть: у нас нет абсолютно никаких свидетельств, которые показывали бы значительные различия в понимании самой сущности христианского учения... Нет ни малейших свидетельств в пользу существования в первом поколении после Пасхи “иного христианства”, которое учило чему-то другому»[9].
Иными словами, авторы фильма призывают нас поверить в то, что невозможно доказатьна основании имеющихся фактов. Например, нет никаких свидетельств — ни текстуальных, ни археологических, ни каких-либо еще — влияния апостола Павла на авторов канонических Евангелий. Можно говорить разве что о его влиянии на евангелиста Луку, поскольку последний был его учеником.
За отсутствием фактов остается только два возможных пути обоснования гипотетических теорий. Во-первых, это попытки искусственно «состарить» еретические движения II и последующих столетий, выдав их за несуществующие «ранние христианства»[10]. Именно так поступает Барт Эрман в своих «Утерянных христианствах» и авторы фильма, когда объявляют последователями Иакова эвионитов — иудео-христианскую секту II в. Но есть и другой путь, гораздо более «плодотворный». Он заключается в «чтении между строк», и тут уж всякие попытки уличить его последователей в недобросовестности бессильны. По меткому замечанию Крейга Эванса, такой подход к библейским текстам основан на «предположении, что все они закодированы и нуждаются в расшифровке. Это означает то, а то означает это — и так далее; и редкий текст означает всего лишь то, что в нем написано»[11]. Вот и авторы фильма доказывают, что под лжеапостолами и врагами Павла из первого послания к Коринфянам надо понимать «иерусалимских столпов» — Петра, Иакова и других из числа двенадцати. До сих пор, правда, большинство исследователей считало, что здесь имеются в виду иудействующие еретики. Но что за беда! Ведь мы знаем, что текст зашифрован — на самом деле Павел находился в постоянном конфликте с «иерусалимскими столпами», и, несмотря на все старания «затушевать» его, следы этого конфликта прямо-таки рассеяны по всему Новому Завету. Если и такие «свидетельства» звучат недостаточно убедительно, можно прибегнуть даже... к гипнозу! Именно так и поступила экстрасенс и гипнотизер Долорес Кэннон. Во время одного из гипнотических сеансов она обнаружила, что ее пациент, оказывается, в прошлой жизни был ессеем и лично знал Иисуса! Естественно, он рассказал ей много нового и интересного о жизни Основателя христианства. В результате появилась книга Кэннон «Иисус и ессеи: новый взгляд на служение Иисуса и Свитки Мертвого моря» (1992)[12]. Трудно противопоставить что-либо таким теориям именно в силу их бездоказательности. Это похоже на бой с тенью: как бы точен ни был твой удар, ты все равно не попадешь в цель, потому что твоего противника на самом деле нет.
Однако в теории создателей фильма была одна немаловажная деталь, которая отличала их концепцию от бауровской. Это вопрос о той роли, которую сыграл Иуда в предании Иисуса на смерть. Логика авторов была такова: Павел, римский гражданин, благоговевший перед своими патронами-римлянами, ни в коем случае не хотел, чтобы на них пала хотя бы тень вины за смерть Иисуса. Поэтому он возлагает ответственность за казнь Христа на иудеев, и более того: среди них он находит одного, которому отныне суждено стать символом предательства. Этого человека звали Иуда Искариот. «Почему именно Иуда»? – спросит вдумчивый читатель. Да просто потому, что его имя – Йегуда – было самоназванием еврейского народа, а Павлу было нужно, чтобы ответственность за гибель Иисуса легла на всех иудеев. Лучшего кандидата, чем Иуда, Павлу было не найти.
Фактически, это единственный реальный аргумент во всем фильме. Правда, его действенность вовсе не исторического, а скорее идеологического свойства: христианские Евангелия возлагают вину за смерть Иисуса на иудеев, а значит, именно христиане несут ответственность за антисемитизм, еврейские погромы, холокост и все прочие ужасы, которые перенесли евреи в XX в. В политкорректном западном обществе обвинение, равносильное смертному приговору, но в борьбе с христианством, как известно, все средства хороши[13]. Вот только доказать этот главный тезис – что первые христиане люто ненавидели иудеев, и отсюда берут начало все беды последних – у авторов фильма никак не получалось. Ну что ж, не хватает фактов – тем хуже для фактов, как говорил Гегель[14]. Можно построить красивую теорию и без них.
По правде говоря, в тот момент мне казалось, что какие-либо исторические источники, подтверждающие эту «невежественную чушь», никогда не будут найдены. Как оказалось потом, я ошибся. Такой источник вскоре был найден. Имя ему – «Евангелие Иуды».
6 апреля 2006 г., за несколько дней до Пасхи, Национальное географическое общество США собрало в своей штаб-квартире в Вашингтоне весьма представительную пресс-конференцию: в зале присутствовали представители порядка 120 ведущих американских СМИ. Целью конференции было объявить о находке загадочного древнего текста, написанного на коптском языке. Текст носил название «Евангелие Иуды». Оно в совершенно новом свете представляло не только взаимоотношения Иисуса Христа с учеником-предателем, но и новозаветную историю о странствующем иудейском проповеднике по имени и Его двенадцати учениках. Расчет членов Географического общества был верным: в тот же вечер на нескольких американских телеканалах вышли передачи, посвященные загадочному документу, чуть позже само Общество выпустило фильм и полный текст «Евангелия» в красочной обложке с комментариями известных ученых, и вскоре СМИ всего мира громогласно вострубили о находке документа, подрывающего устои традиционного христианства.
Однако, как это всегда бывает в таких случаях, радость оказалась несколько преждевременной. Во-первых, сам текст оказался довольно-таки «новым»[15]. Самые отчаянные попытки «состарить» его не давали результата раньше первой половины второго века, т.е. 100 лет спустя после того, как произошли описываемые в Новом Завете события. Такая «поздняя» датировка напрямую связана с содержанием «Евангелия», отражающего ключевые положения гностицизма II в., но об этом чуть позже. Во-вторых, стало очевидно, что автор этого текста был хорошо знаком с каноническими Евангелиями и писал свое повествование, отталкиваясь от них. В общем, по справедливому выводу Джеймса Робинсона, это «Евангелие» не дало никаких новых сведений ни об историческом Иисусе Христе, ни об Иуде Искариоте. В этой книге «говорится лишь о том, что спустя сто лет гностики делали с историей, почерпнутой ими из канонических евангелий»[16]. Однако в этом случае возникает закономерный вопрос: почему за этот новооткрытый источник с таким энтузиазмом «ухватились» все те, кто так жаждал оправдать предателя Иуду? Дело в том, что «Евангелие Иуды» действительно по-своему реабилитирует Искариота. Однако эта реабилитация проходит в рамках совершенно особой культуры и мировоззрения — позднеантичного гностицизма.
Под термином «гностицизм» подразумевают весьма неоднородную группу религиозных учений, которые объединяла одна общая черта: уверенность в том, что достигнуть спасения можно с помощью некого тайного знания (от греч. γν ῶ σις – знание), доступного лишь для посвященных. Хотя это знание и носило элитарный характер, его суть была весьма проста и вполне укладывалась в рамки античного дуализма с его презрением плоти и всего материального. «Тело — могила (души)», – говорили древние греки, и гностики вполне могли бы с ними согласиться. Гностики полагали, что мир, в котором мы живем, сотворен глупым, порочным и злым божеством-демиургом. Самая хорошая вещь, которая только есть на земле — смерть, с помощью которой можно покинуть этот отвратительный мир. Но где-то далеко за небесными сферами находится область, в которой обитает другое, благое и чистое божество — бескачественная сущность, к которой и должны стремиться истинные гностики. Удел всех остальных — быть игрушками в руках капризного, лукавого и злобного демиурга.
Эта мрачноватая космология присутствует и в «Евангелии Иуды». «Иисус» в нем предстает посланцем того самого далекого и благого божества. Он избирает себе 12 учеников, чтобы открыть им истину о них самих и об окружающем их мире, однако почти все они оказываются неспособны принять эту «благую весть». Все, кроме одного. Только Иуде Искариоту известна истинная сущность Иисуса: «Я знаю, кто Ты и откуда Ты пришел. Ты из бессмертного эона Барбело. И недостоин я произнести имя Пославшего Тебя»[17]. После этого «Иисус» начинает открывать Иуде тайны мироздания, которые, согласно тексту апокрифа, заключаются в бесконечных космологических спекуляциях с небесными сферами, ангельскими существами, эонами и т.п. вещами. Кульминацией всей истории становится момент предательства Иуды. Его цель и смысл становится понятным из слов самого «Иисуса»: «Но ты превзойдешь их всех. Ибо ты принесешь в жертву мужа, облекающего Меня»[18]. Иными словами, смерть предстает в «Евангелии» как момент освобождения «внутренней духовной личности»[19] от оков связывающей ее плоти. Для «Иисуса» из «Евангелия Иуды» это всего лишь способ вернуться в тот «эон», из которого он пришел, а заодно и показать немногим избранным способ избавления от презренной материи.
Читатели наверняка уже обратили внимание на то, что я ставлю имя этого «Иисуса» в кавычках. Причина кроется в том портрете Христа, который нам рисует «Евангелие Иуды». То, что этот «Иисус» очень сильно отличается от «канонического», сразу бросается в глаза. Фактически, речь идет о двух совершенно разных личностях. Приведу лишь один пример. Невзирая на попытки некоторых ученых представить «Иисуса» из «Евангелия Иуды» жизнерадостным и благожелательным учителем, которому присуще чувство юмора,[20] нельзя не заметить, что этот «Иисус» никогда не смеется, но всегда насмехаетсянад кем-то. Чаще всего объектом этих насмешек становятся апостолы, поскольку они поклоняются не тому, которому нужно, божеству. Этот язвительный и колкий смех красной нитью проходит через все «Евангелие». Можно ли представить себе Иисуса Нового Завета, Который смеется в подобной ситуации? Ответ может быть только один — безусловно, нет! Христос в Новом Завете действительно не смеется. Но Он ни над кем и не насмехается. Насмехаются над Ним, и особенно часто этот глагол появляется в повествовании о страстях (См. Мф 27:29,31,41; Мк 15:20,31; Лк 23:11,35). Сам же Иисус непрестанно милует людей, сострадает им и исцеляет. И плачет. Плачет об Иерусалиме, который должен быть разрушен (Лк 19:41). Возмущается духом, когда видит печаль родных и близких умершего Лазаря (Ин 11:33). Ничего подобного гностический «Иисус» из «Евангелия Иуды» не делает. Ему просто нет никакого дела до боли и страданий окружающих его людей. В конце концов, большинство из них никогда не постигнут истинного знания и навсегда останутся игрушками в руках Ялдаваофа или Сакласа. Так стоит ли тратить на этот «человеческий мусор» время и силы?
Глумливый смех «Иисуса» из «Евангелия Иуды» живо напоминает концовку еще одного апокрифа под названием «Второй трактат великого Сифа». В его финале «Иисус», ведомый на казнь, обманывает своих палачей, и те в ослеплении распинают вместо него Симона Киринеянина (согласно каноническим Евангелиям, он нес крест Христов к месту казни, см. Мф 27:32; Мк 15:21; Лк 23:26). «Иисус» стоит рядом — и смеется... И еще одна параллель пришла на ум в связи с этим язвительным смехом. Правда, она относится не столько к библейской, сколько к житийной и святоотеческой литературе. В ней тоже есть один персонаж, который любит посмеяться над людьми. В Новом Завете его имя — диавол или сатана. Выводы, как говорится, делайте сами...
Строго говоря, никакого отношения к Новому Завету, а уж тем более к реальному «историческому» Иисусу Христу этот портрет не имеет (строго говоря, то же самое можно сказать про Иуду Искариота). Почему же тогда столько сил, энергии и денег было пущено на его «раскрутку»? Причин можно найти множество. Издатели, например, заинтересованы в повышении тиражей, а книга, изданная под громким рекламным лозунгом «наконец мы знаем правду»,[21] имеет гораздо больше шансов попасть в списки бестселлеров, чем научная монография.
Что касается ученых, принявших участие в проекте и создании фильма, то рискну предположить, что для них реабилитация Иуды является своего рода попыткой оправдать свое собственное вероотступничество. Например, профессор Оксфордского университета Геза Вермеш публично отрекся от христианства и перешел в иудаизм. Другой яркий пример — Барт Эрман, составивший комментарий к тексту «Евангелия». Книги Эрмана сегодня популярны на Западе, а в последнее время начинают активно издаваться на русском языке. Эрман обратился в христианство в подростковом возрасте и после этого вращался в кругах протестантов-фундаменталистов. Крушение его веры произошло в период обучения в Принстонской богословской семинарии, когда он под руководством Брюса Мецгера изучал разночтения рукописей Нового Завета. До этого Эрман, как и все его товарищи из библейского колледжа Муди в Чикаго, был уверен, что богодухновенность Библии означает ее стопроцентную безошибочность и непротиворечивость. Когда же он понял, что на самом деле все гораздо сложнее, Библия стала для него слишком человеческой книгой, в которой нет ничего Божественного[22].
Причины вероотступничества современного человека можно перечислять очень долго, но надо иметь мужество честно признать, что одна из самых главных заключается в самом христианстве. Нет, речь не о скучном морализаторстве, с которым оно ассоциируется у многих американских протестантов, не о клерикализме и сергианстве, за которые так часто критикуют русское православие. Просто христианство действительно очень неудобная религия. Оно призывает к постоянной работе над собой, к мучительной борьбе со своими пороками, слабостями и недостатками; призывает любить врагов и делать еще очень много совсем не приятных вещей; и самое главное: христианство говорит тебе, что ты на самом деле вовсе не такой белый, мягкий и пушистый, каким можешь показаться на первый взгляд. Все это никак не соответствует ожиданиям постмодернистского мира и современной культуры потребления. На этом фоне гораздо привлекательней выглядят те религиозные учения, которые призывают принять себя таким, какой ты есть. А если при этом новая религия еще и утверждает, что «внутри тебя горит звездный свет»,[23] и твоя главная цель — следовать за своей внутренней звездой, а не заниматься самобичеванием и самокопанием, она просто обречена на успех. Такова, возможно, главная причина популярности «Евангелия Иуды».
Может возникнуть и такой вопрос: не является ли одной из причин популярности «Евангелия Иуды» то, что оно якобы снимает с иудеев ответственность за смерть Иисуса? Здесь нас ждет разочарование: по своему мировоззрению «Евангелие Иуды» диаметрально противоположно иудаизму. Начать с того, что в нем ничего не говорится о принадлежности Иуды к еврейскому народу, а сами евреи предстают людьми, достойными всяческого порицания, поскольку на самом деле служат не истинному богу, а злобному демиургу[24]. Поэтому «Евангелие Иуды» предлагает нам, говоря словами ведущего иудейского богослова Гая Струмсы, образчик своего рода «метафизического анитисемитизма»[25]. Вот как отзывается о «Евангелии» ведущая еврейская исследовательница происхождения христианства проф. Эми-Джилл Левин: «Эта новая пересмотренная версия Иисуса не только никак не повлияет на отношения между иудаизмом и христианством, но и в целом Евангелие Иуды содержит богословскую теорию, из которой ничего хорошего не почерпнут ни иудеи, ни христиане [...] Я предпочла бы сохранить в качестве героя Бога Израиля вместо того, чтобы делать героем Иуду. Я предпочла бы сохранить закон и пророков вместо того, чтобы узнавать что-то о просветленных эонах, и предпочла бы уважать человеческое тело вместо того, чтобы отвергать его»[26].
Но, может быть, Евангелие все же «отражает аутентичную традицию — а именно, воспоминание о том, что Иуда был близок к Иисусу и Иисус давал ему частные поручения», как считает Крэйг Эванс[27]? По этому поводу необходимо сказать следующее. Когда речь идет об «историческом Иисусе», первым и незыблемым правилом для всех без исключения ученых является следующее: «использовать как можно более древние тексты»[28]. В этом смысле «Евангелие Иуды» проигрывает Новому Завету на все сто процентов. Повторю еще раз: никто из современных исследователей не датирует написание этого «евангелия» ранее, чем первой половиной II в., а наиболее вероятная дата — вторая половина II столетия[29]. Никто из древних христиан не цитирует в качестве канонического «Евангелие Иуды», хотя их сочинения полны ссылок, цитат и аллюзий на новозаветные Евангелия. С другой стороны, само «Евангелие» косвенно подтверждает если не историчность Нового Завета, то во всяком случае тот факт, что его автору он был хорошо известен[30]. Однако это никоим образом не доказывает, что оно отражает какую-то «аутентичную ситуацию». Скорее наоборот. «Логика современных защитников Иуды, как правило, такова: не было бы Иуды, не было бы и распятия, не было бы распятия, не было бы и христианства. Автор апокрифа этого в виду не имеет: для него лучше, если бы враждебной гностикам церкви вообще не было»[31]. Иными словами, для автора «Евангелия» гораздо большее значение имеет полемика с «церковным христианством», чем воссоздание «аутентичной ситуации» взаимоотношений Иисуса и Иуды. Можно, конечно, предполагать все что угодно, но на основании текста «Евангелия» иного вывода сделать нельзя.
Но, может быть, «Евангелие Иуды» проливает свет хотя бы на мотивы предательства Искариота? По мнению ведущих протестантских библеистов, таких как епископ Даремский Николас Томас Райт и Крейг Эванс, его причины до конца не ясны. По крайней мере такой вывод можно сделать на основании Нового Завета: «Мотивы предательства Иуды неясны. Была ли это алчность (по Матфею и Иоанну) или сатанинская одержимость (по Луке и Иоанну)? Были ли эти факторы главными — или лишь второстепенными?»[32]. Как заключает Н.Т. Райт: «Мы не знаем, что двигало Иудой, и, вероятно, не узнаем никогда»[33].
Здесь необходимо ответить на два главных вопроса: во-первых, есть ли у нас достоверные сведения о мотивах предательства Иуды; и во-вторых, действительно ли его предательство предопределено Самим Богом?
Итак, что же мы можем сказать о мотивах Иуды? Поскольку главнейшим источником для нас является Новый Завет, обратимся к его свидетельствам. Евангелия действительно никак специально не оговаривают причины предательства. И все же они ясно дают нам понять, почему Искариот предал своего Учителя. Для этого нужно всего лишь внимательно перечитать те главы, которые описывают это событие. Главное правило здесь, как и во всякой экзегезе библейского текста — не вырывать цитаты из контекста. Если мы будем читать только те места, где говорится о самом предательстве, то, скорее всего, ничего не поймем. Поэтому мы рассмотрим предшествующие и последующие события, которые и помогут нам ответить на вопрос: почему Иуда предал Иисуса?
Действие финальной драмы в Евангелиях начинается за несколько дней до иудейской Пасхи (см. Мф 26:2; Мк 14:1; Лк 22:1; Ин 11:55). В этот момент Спаситель Сам предупреждает учеников о Своем предании на распятие, а фарисеи, первосвященники, книжники и старейшины народа начинают искать удобного случая схватить Его. Взять Иисуса под стражу при всех они боятся, опасаясь Его народной славы пророка (Мф 26:3-5; Мк 14:1-2; Лк 22:2; Ин 11:57). Среди событий, предшествующих взятию под стражу, один важный эпизод повторяется у всех евангелистов, кроме Луки. Это случай с женщиной, которая возливает на главу Спасителя драгоценное миро (см. Мф 26:6-13; Мк 14:3-9; Ин 12:2-8). Матфей и Марк указывают лишь на то, что это произошло во время ужина в Вифании в доме Симона прокаженного (Мф 26:6; Мк 14:3). Евангелист Иоанн добавляет, что на вечере присутствовал Лазарь, которого Спаситель воскресил из мертвых незадолго до этого (Ин 11), а женщина была не кто иная, как его сестра Мария. Иоанн указывает, что она возливает драгоценное миро не на голову Иисуса, а на Его ноги, и отирает их своими волосами (Ин 12:3). Этот поступок, исполненный одновременно глубочайшей любви и величайшего смирения, вызывает весьма неоднозначную реакцию со стороны некоторых учеников: они начинают негодовать на то, что такая драгоценность, как миро, пропадает зря. Ведь его можно было дорого продать, а вырученные деньги отдать нищим (Мф 26:8-9; Мк 14:4-5)! Не совсем понятную реакцию «некоторых учеников» поясняет Иоанн Богослов: оказывается, негодует именно Иуда Искариот, причем вовсе не из-за любви к малоимущим. Иуда был вор: он носил с собой денежный ящик, в который опускали пожертвования (Ин 12:6). Очевидно, ему было не впервой использовать вырученные таким образом деньги по своему усмотрению. Иоанн также дает еще одно важное уточнение: оказывается, Иуда уже готовился предать Иисуса на смерть (Ин 12:4). Конечно, нельзя абсолютно точно сказать, что больше никто из учеников, кроме Искариота, не негодовал на Марию. Если даже такое и имело место, одно можно утверждать определенно: у них были совсем другие мотивы, чем у Иуды. Очевидно, ими двигала именно любовь к нищим, а не желание обогатиться любой ценой. Спаситель обличает этих ревнителей, указывая, что тем самым Мария приготовила Его тело к погребению (см. Мф 26:12; Мк 14:8; Ин 12:7). У Луки этого повествования нет, однако именно он делает важное замечание: «Вошел же сатана в Иуду, прозванного Искариотом» (Лк 22:3). Евангелист Иоанн уточняет: диавол входит в Иуду во время Тайной вечери, после того, как Спаситель подает ему кусок хлеба и тем самым указывает на него как на предателя. После этого Спаситель произносит хорошо известную фразу: «что делаешь, делай скорее» (Ин 13:26-27). Конечно, можно по-разному интерпретировать этот жест, равно как и слова Спасителя у евангелиста Матфея: «При сем и Иуда, предающий Его, сказал: не я ли, Равви? Иисус говорит ему: ты сказал» (Мф 26:25). Сторонники теории предопределения Иуды доказывают, что тем самым Иисус как бы назначает Иуду предателем. Однако приведенные тексты не дают никаких оснований для такого заключения.
Действительно ли Спаситель предопределяет Иуду к предательству? На основании текста Нового Завета нельзя сделать такой вывод. Единственное, что ясно следует из Евангелий, это то, что Христос знал о готовящемся предательстве. На это указывают все четыре евангелиста, а Матфей и Иоанн уточняют, что Ему было известно даже имя предателя. Надо отметить, что Христос не только Сам знает о предательстве, но и сообщает об этом ученикам, тем самым показывая, что Ему все известно. Он идет на смерть «как писано о Нем» пророками Ветхого Завета (Мк 14:21; Мф 26:24). Лука уточняет: «Сын Человеческий идет по предназначению» (Лк 22:22). В греческом тексте последним словам соответствует выражение κατὰ τò ὡρισμένον, которое буквально можно перевести: «по определенному». Если в случае с предательством и можно говорить о предопределении, то только в отношении Сына Божия.
Господь неоднократно показывает Иуде, что Ему все известно. Например, во время Тайной вечери, когда ученики спрашивают, кто именно предаст Его, Господь дважды дает Иуде понять, что Он знает о готовящемся предательстве (Мф 26:25; Ин 13:27). Надо обратить внимание и на то, как Спаситель ведет Себя с Иудой в сам момент предательства. Даже тогда Он взывает к его совести, называя его другом, спрашивая, зачем он пришел (Мф 26:50), и кротко вопрошая: «Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого?» (Лк 22:48)
В заглавии этой статьи «Евангелие Иуды» противопоставлено «Евангелиям по апостолу Павлу», поэтому в ее завершение постараемся ответить на последний важный вопрос: чьи же все-таки свидетельства «перевешивают»? Для начала расставим все точки над “i”. Во-первых, как было указано выше, нет никаких данных о вмешательстве апостола Павла в процесс написания канонических Евангелий; во-вторых, нет никаких свидетельств, подтверждающих историчность событий, описанных в «Евангелии Иуды»; и, наконец, в-третьих, даже если считать, что «Евангелие» отражает некую аутентичную ситуацию, оно ничего не говорит нам о роли апостола Павла в зарождении христианства. На этом можно было бы поставить точку, но остается еще одна нерешенная проблема: нет ли в тексте самого Нового Завета каких-либо свидетельств о противоборстве партий в раннем христианстве?
В Деяниях и посланиях мы и в самом деле можем встретить «разногласия по вопросам, связанным с актуальностью и применимостью закона Моисеева как для иудеев, так и для язычников»[34]. Именно эти расхождения дали Бауру и другим сторонникам критической школы повод утверждать, что в начальный период своей истории Церковь представляла собой бурлящий котел противоречивых учений. Но является ли разногласие по одному спорному вопросу достаточным основанием для подобных утверждений? Ведь в главном все новозаветные авторы едины: «Христианская вера началась с воскресения Иисуса, смерть которого истолковывалась (в иудейских понятиях) как искупительная, спасительная, совершившаяся во исполнение пророчеств. В этом пункте никаких разногласий не было. Все, кто верил в Иисуса и числился среди его последователей, в этом вопросе были друг с другом согласны. Не было никакого “другого христианства”, считавшего иначе... Воскресение Иисуса и его спасительная сила стали центральной темой христианской проповеди и миссионерства, что безоговорочно подтверждают послания Петра и Павла»[35]. Именно воскресение Бога воплощенного становится центральным мотивом проповеди как апостола Павла, так и всех прочих христиан, в том числе апостола Петра. Причем, согласно писаниям самого апостола Павла, «его понимание христианской Благой вести соответствовало пониманию изначальных учеников и апостолов Иисусовых (“почитаемых столпами”), в том числе Петра. Павел вовсе не создавал новую версию христианства, конкурирующую со старой, более близкой к иудаизму формой, исповедуемой вождями церкви в Иерусалиме. Единственное наставление, которое дали Павлу “столпы” — “помнить нищих”, что, как говорит Павел, он старался исполнять в точности. Таким образом, Павлово понимание сути христианства и его апостольский авторитет, позволяющий вести проповедь, были подтверждены лидерами Иерусалимской церкви...»[36]. Если мы сравним, что говорят апостолы Петр и Павел о сути христианства, то увидим, что в главном они едины (Ср. 1 Кор 15:1-5; Рим 1:1-4, 16; 10:9-10 и Деян 2:22-24, 32, 38)[37].
Итак, в вопросе о взаимоотношениях апостолов Петра и Павла все, вроде бы, ясно. Но как быть с апостолом Иаковом? Ведь в Новом Завете содержится его послание, в котором он высказывает прямо противоположную св. Павлу точку зрения по вопросу о вере и делах. Во-первых, необходимо отметить, что по другим пунктам разногласий между Павлом и Иаковом не было. По крайней мере, такой вывод можно сделать, сравнив учение апостола Иакова в его послании и книге Деяний с посланиями апостола Павла[38]. Что касается вопроса о вере и делах, то здесь апостолы хотя и апеллируют к одному и тому же пассажу из книги Бытия (Быт 15:6), на самом деле говорят о двух разных проблемах. Апостол Иаков доказывает, что вера в Бога обязательно влечет за собой дела милосердия по отношению к ближним. Без добрых дел вера мертва (Иак 2:20,26). Но и апостол Павел призывает к тому же: «Будем делать добро всем, а наипаче своим по вере» (Гал 6:10). Христианская вера — не статичная уверенность. Она имеет динамичный характер и выражает себя в конкретных делах, направленных на помощь людям. Именно это означает выражение ап. Павла «вера, действующая любовью» (Гал 5:6). В том же послании (к Галатам), из которого взяты эти слова, апостол Павел полемизирует с идеей об оправдании не верой, а делами (Гал 2-3). Но это уже совсем другая проблема! Посмотрим хотя бы на терминологию: в послании Иакова речь о «добрых делах», в то время как в послании к Галатам фигурируют уже «дела закона». На самом деле «Павел спорит с идеей, что язычник, чтобы стать “полноценным” христианином, должен исполнять закон Моисеев; Это вовсе не учение Иакова. Различия, которые мы видим в их писаниях, связаны с различием проблем, о которых они пишут»[39].
В заключение хотелось бы заметить, что старание ряда деятелей представить традиционное христианство всего лишь «одним из» множества противоречащих друг другу течений в очередной раз потерпело неудачу. «Евангелие Иуды» не стало тем древним текстом, который мог бы поколебать устои традиционного христианства или представить в ином свете его происхождение и первоначальную историю. Лично я думаю, что такие источники вряд ли будут когда-либо найдены. Моя уверенность обусловлена в первую очередь тем, что сами по себе настойчивые попытки найти их и представить широкой публике как подлинные свидетельства о настоящем христианстве отражают определенное умонастроение, а не реальные факты. Главный же факт Православия — чудо Воскресения Христова — как был, так и останется непреложным основанием христианской веры.
Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ, проект № 10-04-00133а
Частично опубликована в журнале НЕвский БОгослов №7 2011
[1] В русском переводе – «Истинный Иисус Христос». The Discovery Channel, 2001.
[2] Я называю их основными действующими лицами, поскольку главная роль в фильме отведена не реальному историческому Иисусу Христу, а надуманным теориям этих ученых.
[3] Фр. «положение обязывает».
[4] См. Maccoby H. The mythmaker: Paul and the invention of Christianity. – NY: Barnes & Noble, 1998. – P. 50-61.
[5] И не только его; но фигура Баура стоит особняком.
[6] Справедливости ради надо заметить, что не только на немецкую и не только XIX в.; как показывает хотя бы рассматриваемый фильм, тень Баура и сегодня продолжает бродить по богословским факультетам и библейским кафедрам.
[7] См. Вреде В. Павел. – М., 1907.
[8] Обзор современных западных направлений в изучении посланий апостола Павла на русском языке см. в книгах: Хейфманн С. Павел и его интерпретаторы. // Словарь Нового Завета. Т.2:Мир Нового Завета. / Эванс К. и др., ред. - М.: ББИ, 2010. - С.532-545.Райт Н.Т. Что на самом деле сказал апостол Павел. Был ли Павел из Тарса основателем христианства? – М.: ББИ, 2010; Макрей Д. Жизнь и учение апостола Павла. – Черкассы: Коллоквиум, 2009; возможно, полезной в этом отношении будет и наша статья «Новые взгляды на Павла»: критический анализ современных западных подходов к исследованию посланий апостола язычников. // Христианское чтение. 2011 (в печати).
[9] Эванс К . Сфабрикованный Иисус: Как современные исследователи искажают Евангелия. – М.: Эксмо, 2009. – С. 226, 228.
[10] Там же. – С. 240.
[11] Там же. – С. 246.
[12] Излаг по: там же. – С. 247.
[13] Как ни горько говорить об этом, но именно русские православные христиане – в первую очередь новомученики и исповедники, прославленные в конце XX ст., – в первую очередь могли бы подтвердить печальную правоту этого утверждения.
[14] «Когда Гегель излагал свою философию истории, ссылаясь на определенный ряд событий, то вдруг один из его слушателей, изучавший историю, запротестовал: «Но, господин профессор, факты говорят иначе!». «Тем хуже для фактов», – ответствовал Гегель». Брюс Ф. Документы Нового Завета: достоверны ли они? http://www.reformed.org.ua/2/224/3/Bruce.
[15] Имеется в виду, конечно, не список, в котором он был найден, а сам оригинал.
[16] Цит. по: Райт Т. Иуда и Евангелие Иисуса. – М.: Эксмо, 2009. – С. 56.
[17] Евангелие Иуды. Прил. I к: Райт Т. Иуда и Евангелие Иисуса. – С. 145.
[18] Там же. – С. 153.
[19] Райт Т. Иуда и Евангелие Иисуса. – С. 49.
[20] Райт Т. Иуда и Евангелие Иисуса. – С. 47.
[21] Там же. – С. 95.
[22] В рамках статьи нет возможности остановиться на этом более подробно, но все же хотелось бы ометить, что в лице Эрмана мы видим яркий пример того, как фундаментализм может привести человека к вероотступничеству. Об отступничестве Эрмана см. в: Эванс К. Сфабрикованный Иисус. – С. 31-38.
[23] Райт Т. Иуда и Евангелие Иисуса. – С. 51.
[24] Там же. – С. 103.
[25] Цит. по: там же. – С. 102.
[26] Цит. по: там же. – С. 103.
[27] Эванс К . Сфабрикованный Иисус. – С. 322.
[28] Ястребов Г . Источники сведений об Иисусе из Назарета. Прил. II к: Райт Т. Иуда и Евангелие Иисуса. – С. 182.
[29] Витковский В . Евангелие Иуды. Прил. I к: Райт Т. Иуда и Евангелие Иисуса. – С. 140.
[30] Райт Т. Иуда и Евангелие Иисуса. – С. 72.
[31] Витковский В . Евангелие Иуды. – С. 136.
[32] Эванс К . Сфабрикованный Иисус. – С. 322.
[33] Райт Т. Иуда и Евангелие Иисуса. – С. 41.
[34] Эванс К . Сфабрикованный Иисус. – С. 230.
[35] Там же. – С. 227-228.
[36] Там же. – С. 225-226.
[37] Там же. – С. 226-227.
[38] Там же. – С. 235-237.
[39] Эванс К . Сфабрикованный Иисус. – С. 240.