В сентябрьском номере «Журнала Московской Патриархии» за 2010 год опубликована статья доктора геолого-минералогических наук А.В. Гоманькова «Как описать историю мiра? Теория эволюции, креационизм и христианское вероучение» [1]. В ней автор излагает свое частное мнение о научно-богословской полемике между креационистами и эволюционистами.
Автор предлагает в целом удачную классификацию мнений по рассматриваемому вопросу.
Он выделяет «фабулизм», согласно которому Шестоднев представляет собой нравоучительную басню и лишен всякого исторического содержания. Критика Гоманьковым этого направления представляется вполне обоснованной.
В направлении креационной мысли Гоманьков выделяет «патрологический» и «научный» креационизм, верно отмечая, что первый выражен работами православных исследователей (иеромонах Серафим (Роуз) и др.), в то время как второй развивался, по преимуществу, протестантскими фундаменталистами.
Не вызывает сомнения справедливость критики Гоманьковым так называемого альтеризма, который, как он пишет, «сталкивается с большими трудностями философского характера из-за необходимости признания двух разных вселенных» [1, с.87].
Однако в главной своей части, при описании «христианского эволюционизма», статья Гоманькова является весьма дискуссионной. Автор пытается «примирить» научные эволюционистские представления с традиционным христианским вероучением, но делает он это за счет привнесения новшеств в толкование Священного Писания и Предания Православной Церкви.
Далеко не со всеми утверждениями в статье Гоманькова может согласиться христианин, воспитанный в духе святоотеческого Предания. Ряд положений в его статье представляется не совместимым с догматическим вероучением Православной Церкви.
1. О смерти в мiре до грехопадения
Гоманьков пишет: «Смерть животных и растений существовала на Земле до появления человека и, следовательно, до грехопадения. Она была совершенно естественным феноменом и не должна рассматриваться как проявление несовершенства мiра, сотворенного Богом» [1, с. 88].
Однако ни в Священном Писании Ветхого и Нового Завета, ни в Святоотеческом Предании Апостольской Церкви подобных мыслей мы не встречаем.
До грехопадения Адама и Евы в Божьем творении смерти не существовало:
Царь Соломон: Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих, ибо Он создал все для бытия (Прем. 1, 13–14).
Святой апостол Павел: Единем человеком грех в мiр вниде, и грехом смерть (Рим. 5,12).
Блаженный Феофилакт Болгарский: «Грех и смерть вошли в мiр через одного человека Адама, и опять же одним человеком, Христом, устранены» [2].
Преподобный Макарий Великий: «По пленении Адама, пленена уже с ним вместе служащая и покорствующая ему тварь, потому что чрез него воцарилась смерть над всякою душею» [3].
Преподобный Григорий Синаит: «Текучая ныне тварь не создана первоначально тленною, но после подпала тлению, повинувшись суете, по Писанию, не волею, но нехотя, за повинувшаго ее, на уповании обновления подвергшегося тлению Адама (Рим. 8,20). Обновивший Адама и освятивший обновил и тварь, но от тления еще не избавил их» [4].
Святитель Иоанн Златоуст: «Что значит — суете тварь повинуся? Сделалась тленною. Для чего же и по какой причине? По твоей вине, человек. Так как ты получил смертное и подверженное страданиям тело, то и земля подверглась проклятию, произрастила терния и волчцы… Как тварь сделалась тленною, когда тело твое стало тленным, так и когда тело твое будет нетленным, и тварь последует за ним и сделается соответственною ему» [5].
Таким образом, приведенное суждение А.В. Гоманькова никак нельзя признать мнением Православной Церкви по данному вопросу.
2. Смерть
как «благо»
Гоманьков пишет: «Смертность животных и растений… была совершенно естественным атрибутом “хорошего весьма” Божиего мiра и также, как все остальные его атрибуты, должна рассматриваться как благо» [1, с. 89].
Здесь автор выражает вполне манихейскую точку зрения на «Бога», атрибутом которого является смерть: «Бог» является создателем смерти и содержит державу смерти.
Похоже, А.В. Гоманьков путает Бога с диаволом. Во всяком случае, в традиции Апостольской Церкви принято говорить про имущаго державу смерти, сиречь диавола (Евр. 2,14). Однако автор статьи не считает такого «Бога» злым, а смерть даже называет благом.
Иначе относились к смерти животных многие преподобные отцы – от Исаака Сирина до Силуана Афонского, скорбящие и плачущие о страдании и гибели бессловесных тварей.
Гоманьков предлагает настоящую апологию смерти. Он утверждает, что библейские слова: И увидел Бог все, что Он создал, и вот хорошо весьма (Быт. 1,31) относятся к мiру, в котором царствует смерть. Причем этот мiр с господствующей в нем смертью «стал казаться нам ужасным» лишь потому, что «у нас сформировались свои собственные (отличные от божественных) представления о том, что такое “хорошо” и что такое “плохо”» [1, с. 89].
Но Священное Писание утверждает противоположное. Библейские слова, в которых содержится оценка Богом первоначального творения: Се добра зело (Быт. 1,31) относятся к мiру, в котором не было хищничества и плотоядения, но лишь растительный рацион питания:
И рече Бог: се, дах вам всякую траву семенную сеющую семя, еже есть верху земли всея; и всякое древо, еже имать в себе плод семени семеннаго, вам будет в снедь; и всем зверем земным и всем птицам небесным и всякому гаду, пресмыкающемуся по земли, иже имать в себе душу живота, и всяку траву зелену в снедь. И бысть тако (Быт. 1,29-30).
Созвучно писали многие святые отцы.
Святитель Иоанн Златоуст: «Он [Бог] являет свое милосердие и преизобильную щедрость не только относительно мужа и жены, которая еще не была создана, но и самых бессловесных. Сказав: да будет вам снедь (Быт. 1,29), прибавил: и всем зверем земным (Быт. 1,30)… потому что земля по повелению Господню, будет служить к пропитанию их… Все, то есть, что ни повелел Создатель, осуществилось, все пришло в надлежащий порядок. И потому Моисей тотчас присовокупил: И виде Бог вся, елика сотвори, и се добра зело (Быт. 1,31)» [6].
Святитель Игнатий (Брянчанинов): «Растения не были подвержены ни тлению, ни болезням; и тление, и болезни, и самые плевелы явились после изменения земли вслед за падением человека, как должно заключить из слов Бога изгоняемому из рая Адаму: терния и волчцы израстит тебе земля (Быт. 3,18). По сотворении на ней было одно прекрасное, одно благотворное, было одно приспособленное к бессмертной и блаженной жизни ее жителей… Звери и прочие животные пребывали в совершенном согласии между собою, питаясь произрастениями (Быт. 1,30)» [7].
Святитель Феофан Затворник: «Сама тварь с нетерпением ожидает нашей будущей славы. Почему? – Потому что, быв создана нетленною, по причине грехов человеческих сделалась тленною, ибо и мы из нетленных сделались тленными» [8].
Бесспорно, что по вопросу об отношении к смерти А.В. Гоманьков расходится с согласным мнением святых отцов.
3. О «творении» одних видов из других
Гоманьков пишет: «Бог творил одни таксоны из других. Этот процесс может быть описан натуралистами как эволюция и богословами как творение» [1, с. 88].
Но согласно Священному Писанию Бог не творил одни таксоны из других. Всякий сотворенный вид флоры и фауны был сотворен по роду его. Так было с растениями: И рече Бог: да прорастит земля былие травное, сеющее семя по роду и по подобию, и древо плодовитое творящее плод, ему же семя его в нем, по роду на земли. И бысть тако (Быт. 1, 11). Так распорядился Творец и с выходцами из воды: И сотвори Бог киты великия, и всяку душу животных гадов, яже изведоша воды по родом их, и всяку птицу пернату по роду (Быт. 1, 21). Так же точно сотвори Бог звери земли по роду, и скоты по роду их, и вся гады земли по роду их (Быт. 1, 25).
Ни один вид не появился из другого путем «эволюции». Библия определенно говорит о сотворении видов, но не об их эволюционных изменениях.
Согласно учат об этом и святые отцы.
Блаженный Августин: «Не потому ли о животных сказано по роду, что они явились для того, дабы от них рождались и преемственно удерживали первоначальную форму другие, т. е. – для размножения потомства, для сохранения которого они и созданы?» [9].
Святитель Василий Великий: «Природа существ, подвигнутая одним повелением, равномерно проходит и рождающуюся и разрушающуюся тварь, сохраняя последовательность родов посредством уподобления, пока не достигнет самого конца; ибо коня делает она преемником коню, льва — льву, орла — орлу, и каждое животное, сохраняемое в следующих одно за другим преемствах, продолжает до окончания вселенной. Никакое время не повреждает и не истребляет свойств животных» [10].
«Отпрыск тростника не производит маслины, а напротив того, от тростника бывает другой тростник, и из посеянных семян возрастает сродное им. И таким образом, что при первом сотворении возникло из земли, то наблюдается и доныне» [там же].
Святитель Афанасий Великий: «Каждая созданная вещь по роду, в собственной сущности своей, какою сотворена, такою есть и пребывает» [11].
Святитель Лука (Войно-Ясенецкий): «Эволюционная гипотеза признана противоречащей не только Библии, но и самой природе, которая ревниво стремится сохранить чистоту каждого вида и не знает перехода даже от воробья к ласточке» [12].
Таким образом, нет никаких оснований отождествлять эволюцию и Сотворение. Эта попытка представляется несостоятельной как с богословской, так и с научной точек зрения.
Подменяя христианское понятие о Сотворении научным понятием «эволюция», Гоманьков искажает Никео-Цареградский Символ веры. Фактически, он отменяет старый его смысл и привносит новый.
Церковь в первом члене Символа утверждает, что Бог Вседержитель является Творцом всего видимого и невидимого. Бог владычествует над тем, что Сам создал. Гоманьков же, выражая эволюционистскую точку зрения, утверждает, что Бог не создал ничего видимого или невидимого в этом мiре, поскольку все существующее есть продукт эволюции. Таким образом, эволюция и есть «Творец» и «Вседержитель». Место живого Бога Творца занимает «закон» эволюции, без которого Бог не в силах сотворить ничего.
Гоманьков здесь не оригинален. Он следует учению Тейяра де Шардена, провозгласившего: «Бог действует только эволюционным путем; этот принцип, повторяю, мне кажется необходимым и достаточным, чтобы модернизировать и влить новые силы во все христианское вероучение» [13].
Только это учение не имеет никакого отношения к Православию.
4. О сотворении человека из «праха земного»
Гоманьков пишет о креационистах: «С одной стороны, они отрицают возможность происхождения жизни из неорганической материи, а с другой – возможность происхождения человека от каких-либо животных предков. Соединение этих двух положений порождает парадоксальную ситуацию: получается, что Бог мог создать из глины человека, а бактерию – не мог» [1, с. 85].
Этот вопрос является камнем преткновения для всех эволюционистов. Принципиальным отличием эволюционного учения от библейского является вера в «естественное» зарождение жизни из неживой материи (на первом этапе биологической эволюции) и вера в «естественное» происхождение человека от предков животного происхождения (на последнем этапе эволюции).
Согласно святоотеческим представлениям, в обоих случаях имел место не «естественный» процесс, но непосредственное действие Живого Бога, то есть чудесный сверхъестественный творческий акт.
В отношении невозможности зарождения жизни из неживой материи доктор геолого-минералогических наук А.В. Гоманьков должен бы знать фундаментальный научный вывод академика Владимира Ивановича Вернадского: «Между живыми и косными естественными телами биосферы нет переходов – граница между ними на всем протяжении геологической истории резкая и ясная. Материально-энергетически, в своей геометрии, живое естественное тело, живой организм отличен от естественного тела косного. Вещество биосферы состоит из двух состояний, материально-энергетически различных – живого и косного» [40].
Между живыми и косными (как их называл В.И. Вернадский) естественными телами биосферы, существует целая пропасть в их строении и свойствах: «Это различие есть научный факт, вернее научное обобщение. Следствием из него является отрицание возможности существования самопроизвольного зарождения живых организмов из косных естественных тел в условиях современных и существовавших в течение всего геологического времени» [там же].
Так что можно считать научно доказанным отсутствие действия механизмов эволюции при появлении жизни.
В отношении происхождения человека из животных А.В. Гоманьков разделяет мнение другого «православного эволюциониста», который пишет:
«Из чего же Бог слепил человеческое тело? Что это за земля, о которой идет речь? В Библии мы не найдем определенного ответа, ведь на языке Библии землей называется все происшедшее из земли, и о человеческом теле также можно сказать, что это земля: земля еси и в землю отыдеши. Мы не можем однозначно ответить на вопрос о том, какова была степень внутренней организации той земли, материи, которой коснулся Господь, чтобы переоформить ее в человека. Но поскольку даже человеческое тело можно назвать землей, дозволительно думать, что словом “земля” в библейском рассказе о творении человека было обозначено тело уже живое, живущее, не просто ошметок глины, а земля, ранее преображенная творческим действием Бога» [41].
Но если бы бытописатель хотел сказать, что Адам создан из «тела уже живого» или из земли, «ранее преображенной творческим действием Бога» в животное, он бы так и сказал. Это недопустимое искажение Слова Божия.
Справедливо писал иеромонах Серафим (Роуз): «Учение о том, что Адам был создан не из праха, а путем развития из какой-то другой твари, — это новое учение, совершенно чуждое Православию» [31].
Это мнение неоднократно выражали святые отцы.
Святитель Иоанн Златоуст: «Бог берет не просто землю, но персть, тончайшую так сказать часть земли, и эту самую персть от земли Своим повелением превращает в тело» [6].
Святитель Григорий Богослов: «Так рекло Слово, и взяв часть новосозданной земли, бессмертными руками составило мой образ» [цит. по 31].
Блаженный Феодорит Киррский: «Когда мы в Моисеевой истории слышим, что Бог взял от земли персть и образовал человека, и отыскиваем смысл его изречения, мы находим в этом особенное благорасположение Божие к роду человеческому. Ибо, описывая творение, великий пророк замечает, что другие твари Бог всяческих создал словом, а человека образовал Своими руками» [цит. по 34].
Святитель Кирилл Иерусалимский: «Хотя рождение тел от тел и чудесно, но, впрочем, возможно. А что персть земная сделалась человеком, это чудеснее; что безобразная грязь получает оболочки и свет глаз, это чудеснее, что из единообразной персти рождается и крепость костей, и нежное легкое, и прочие разновидные члены, это чудеснее. Что одушевленная грязь обходит вселенную, сама двигается, устрояет, это чудесно, что грязь учит, и говорит, и строит, и царствует, это чудесно. Несмысленные иудеи! Откуда Адам родился? Не Бог ли, персть взем от земли, образовал сие чудное творение?» [42].
Мы привели достаточно святоотеческих цитат, чтобы показать, что традиционное православное представление о создании Богом человека вполне буквально подразумевает создание Адама из земли, а не «из животного». Список этот легко можно увеличить.
5. Об одном неправильном понимании святых отцов
«Православные эволюционисты», пытаясь найти в Церковном Предании подтверждение своей гипотезы о происхождении человека от обезьяноподобного предка, обычно приводят следующие высказывания двух святых отцов.
Святитель Феофан Затворник: «Тело особо творится из персти. Это было не мертвое тело, а живое, с душою животною. В сию душу вдунут дух – Божий, дух, предназначенный Бога знать, Бога чтить, Бога искать и вкушать. Сей дух, соединяясь с душою животного, поднял ее над душею животных на целую стадию, и видим в человеке, что до известной степени у него все идет как у животных, до смышлености» [43].
Преподобный Серафим Саровский: «Господь Бог создал Адама от персти земной в том составе, как батюшка святой апостол Павел утверждает: Да будет всесовершенен ваш дух, душа и плоть в пришествие Господа нашего Иисуса Христа. И все три части нашего естества созданы были от персти земной, и Адам не мертвым был создан, но действующим животным существом, подобно другим живущим на земле одушевленным созданиям. Если бы Господь не вдунул потом в лицо его сего дыхания жизни, то есть благодати, то был бы он подобен всем прочим созданиям» [44].
Но что подтверждают эти высказывания святых духоносных мужей?
Во-первых: то, что Адам создан «из персти» или «от персти земной», а не из каких-то зверей.
Во-вторых: то, что Адам действительно был создан «душею животною» или «животным существом», а не мертвым безжизненным. Здесь следует уточнить, что слово «животное» в приведенном контексте является именем прилагательным и означает «живое». В русском языке такое словоупотребление считается несколько устаревшим, но в церковнославянском языке (на котором ежедневно молились оба наших великих святых) это выражение является вполне нормативным. Поэтому данные высказывания святителя Феофана Затворника и преподобного Серафима Саровского означают, соответственно, «душа живая» и «живое существо».
Противно учению Православной Церкви утверждение о том, будто тело человека, прошедшее длительный эволюционный период своего становления, было сформировано прежде разумной души.
Святитель Григорий Нисский указывает, что нелепо утверждать «будто человек был предварительно создан Словом, как-будто статуя из брения, и для этого изваяния появилась душа (ведь тогда умная природа окажется менее ценной, чем статуя из брения)» [45].
Преподобный Иоанн Дамаскин: «Тело и душа сотворены в одно время; а не так, как пустословил Ориген, что одна прежде, а другое после» [17].
Приведем два высказывания из Деяний V Вселенского Собора: «Церковь, наученная Божественными Писаниями, утверждает, что душа сотворена вместе с телом, а не так, что одно прежде, а другое после» [46], «Бог одновременно создал и тело и душу, то есть полного человека» [там же].
6. Об отрицании
святоотеческой традиции толкования Шестоднева
Вполне по-протестантски, то есть без учета существующей церковной традиции, А.В. Гоманьков толкует Священное Писание. Подобным образом он призывает к произволу в «толковании» и учителей Церкви: «Святоотеческие тексты, таким образом, сами нуждаются в толковании, которое может быть, вообще говоря, совсем не однозначным» [1, с. 85].
Мысль эта почерпнута скорее не из христианской, а из талмудической традиции.
Пытаясь полемизировать с иеромонахом Серафимом (Роузом), Гоманьков упрекает его в перетолковывании слов святых отцов, в то время как о.Серафим пользуется другими их цитатами, «вроде бы свидетельствующими против существования эволюции» [1, с. 86].
На самом деле, это – законный и общепринятый прием в герменевтике, когда смысл менее понятного места трактуется на основании более очевидного. Гоманьков предлагает перетолковывать «в другую сторону» [1, с. 86]. Однако никто из эволюционистов не смог пока представить каких-либо убедительных цитат из святых отцов, которые бы однозначно свидетельствовали об их эволюционистском мiровоззрении.
Напротив, существует множество святоотеческих высказываний, в которых ясно и однозначно говорится об антиэволюционистском толковании Шестоднева.
Преподобный Ефрем Сирин: «Никто не должен думать, что шестидневное творение есть иносказание; непозволительно также говорить, будто бы, что по Писанию сотворено в продолжение шести дней, то сотворено в одно мгновение, а также будто бы в описании сем представлены одни наименования, или ничего не значащие, или означающие нечто иное» [14].
Блаженный Августин: «Итак, слова: В начале сотвори Бог небо и землю (Быт. 1,1) могут быть предметом исследования с следующих сторон: надобно ли понимать их только в смысле историческом, или же они означают что-либо и иносказательно, как они согласны с Евангелием и по какой причине книга Бытия так начинается. В историческом, далее, смысле возможен вопрос, что значит в начале, т. е. в начале ли времени, или в Начале – в самой Премудрости Божией» [9].
Святитель Василий Великий: «Состояние в мiре, предшествовавшее сотворению света, была не ночь, но тьма; а что стало отлично от дня, то названо ночью; сему и наименование дано после дня. И так бысть вечер, и бысть утро (Быт. 1,5). Пророк разумеет продолжение дня и ночи» [10].
Святитель Григорий Богослов: «Перое творение начинается днем недельным (а сие видно из того, что седьмый от него день делается субботой, потому что он день упокоения от дел), так и второе творение начинается опять тем же днем» [15].
Святитель Афанасий Великий: «Вся видимая тварь создана в шесть дней; и в первый создан свет, который и нарече Бог день; во второй создана твердь; в третий Бог, собирая воедино воды, явил сушу и произвел на ней различные плоды; в четвертый сотворил Солнце и Луну и весь звездный сонм; в пятый создал животных в море и птиц в воздухе, в шестой сотворил четвероногих, живущих на земле, и наконец человека» [11].
Святитель Димитрий Ростовский: «Когда воссиял свет во тьме безденной, Бог разделил свет и тьму и назвал свет днем, а тьму — ночью; и это был первый день, который мы называем неделею (воскресеньем), и первый месяц, впоследствии названный мартом, и число этого месяца первое ... И во второй день, называемый нами ныне понедельником, произвел всесильным Своим словом небеса из вод бездных… В третий день, называемый нами вторником, собрав воды во едино место, Он явил сушу и назвал ее землею; и создал ее способной произрастать семена и всякую траву и расти деревья. В четвертый день, который мы называем средой, сотворил на небе два великих светила — солнце и луну, а также и звезды. В пятый день, называемый нами четвергом, создал рыб и гад водных и произвел птиц. В шестой, соответствующий нашей пятнице, Он создал зверей, скотов и гады земные по роду их; после же всех тварей создал Адама и Еву и ввел их в рай. В седьмой же день Бог почил от всех дел Своих, и назван был день этот субботой, то есть покоем, ибо почил в этот день Создатель от всех дел Своих и освятил его, как об этом пишется в книге Бытия во II главе» [16].
7. О длительности дней творения
Гоманьков пишет: «Дни Творения, о которых говорится в первой главе Книги Бытия, не являются астрономическими сутками, но должны интерпретироваться как интервалы времени неопределенной продолжительности» [1, с. 88].
Это мнение встречается иногда у некоторых современных богословов, но оно не соответствует православной святоотеческой традиции.
Святитель Василий Великий: «И бысть вечер, и бысть утро, день един (Быт. 1,5). Почему назван не первым, но единым?.. Определяет сим меру дня и ночи, и совокупляет в одно суточное время, потому что двадцать четыре часа наполняют продолжение одного дня, если под ним подразумевать и ночь» [10].
Преподобный Ефрем Сирин: «Свету надлежало пребывать двенадцать часов, чтобы день заключал в себе такое же число часов, какую меру и продолжительность времени пребывала тьма. Ибо хотя и свет и облака сотворены во мгновение ока, но как день, так и ночь первого дня продолжались по двенадцать часов» [14].
Блаженный Августин: «И бысть вечер, и бысть утро: день един (Быт. 1,5). – В настоящем случае день называется не так, как назывался он, когда говорилось: И нарече Бог свет день, а так, как например, мы говорим: “30 дней составляют месяц”; в этом случае в число дней мы включаем и ночи, между тем выше день назван отдельно от ночи. Итак, после того, как сказано уже о произведении дня посредством света, благовременно было сказать и о том, что явился вечер и утро, т. е. один день» [9].
Преподобный Иоанн Дамаскин: «От начала дня до начала другого дня – одни сутки, ибо Писание говорит: И бысть вечер и бысть утро, день един (Быт. 1,5)» [17].
Практически все церковные учителя воспринимают однозначно библейский Шестоднев как последовательность шести обычных суток. Этому учит и богослужебная православная традиция. Со времен ветхозаветных первый день творения отождествлялся с воскресеньем, а седьмой — с субботой. Так же буквально восприняла дни творения литургическая традиция Церкви.
Такого же мнения придерживалось большинство отечественных православных догматистов и богословов.
Святитель Филарет Московский писал в Катехизисе:
«В начале Бог из ничего сотворил небо и землю. Земля была необразованна и пуста. Потом Бог постепенно произвел:
В первый день мiра, свет.
Во второй день, твердь, или видимое небо.
В третий, вместилища вод на земле, сушу и растения.
В четвертый, солнце, луну и звезды.
В пятый, рыб и птиц.
В шестый, животных четвероногих живущих на суше, и, наконец, человека. Человеком творение кончилось, и в седьмый день Бог почил от всех дел Своих. От сего седьмый день назван субботою, что с еврейского языка означает покой» [18].
Архиепископ Филарет (Гумилевский):
«Геология, говорят, находит в глубинах земли много такого, что могло получить образование в продолжение тысячелетий, а не в период шести дней.
Но шестидневное образование мiра у Моисея, как уже сказано, совершалось не по законам одной природы. Поэтому прилагать к нему явления одной природы (тем более предположения о них) – логическая несправедливость. Пусть геология строит свои положения и предположения о жизни земного шара. Ученик откровения будет радоваться успехам ее и не смутится, если допустит она ошибки перед наукою. Но возмутительно, если она поспешно и не осмотрительно прилагает свои положения о земле к устроению земли, совершавшему не по одним законам земли: тогда она вдвойне становится виновною – и перед наукою и перед откровением…» [19].
Архиепископ Антоний (Амфитеатров):
«Вселенную сотворил Бог не от вечности, но во времени или лучше, говоря словами блаженного Августина, вместе со временем…
И притом вселенная существует не долее, как столько времени, сколько указывает богодухновенный бытописатель Моисей: ибо он повествует не о каком-либо возобновлении прежде сотворенного мiра, а о первоначальном сотворении оного. Сие видно из всего хода его повествования и из прямых слов его: и совершишася небо и земля и все украшения их. И соверши Бог в день шестый дела своя, яже сотвори (Быт. 2,1-2)…
Вселенная, со всею совокупностью существ, ее составляющих, явилась в надлежащем своем виде и полноте не вдруг, а постепенно…
Шесть дней творения не означают какого-нибудь неопределенного продолжения времени, в которое бы вещи, по законам только природы, образовались и раскрылись из сотворенных в начале неба и земли, но показывают истинный порядок непосредственных действий творческой силы, совершавшихся в определенное время, которое мы называем днем. Ибо, священный Бытописатель, с одной стороны, назначает каждому дню те же границы, в коих теперь заключается день, т. е. утро и вечер; а с другой – первые дни творения не различает ничем от последних – шестого и седьмого, которые без сомнения были уже обыкновенные дни. Он говорит: и соверши Бог в день шестый дела своя, яже сотвори: и почи в день седьмый от всех дел своих, яже сотвори (Быт. 2,2). Причина шестиричного или седмиричного числа дней творения сокрыта в тайнах премудрости Божией» [20].
Митрополит Макарий (Булгаков):
«Признавать за историю Моисеево сказание о происхождении мiра вещественного обязываемся потому, что –
1. За историю принимал его сам Моисей. Он поместил это сказание в самом начале, как основание своей исторической книги, в которой предположил сообщить Израильтянам верные и точные понятия о Боге, как Творце мiра и человека: следовательно поступил бы против собственного намерения, если бы сокрыл здесь какой либо таинственный смысл, ни для кого непонятный. А главное: на этом сказании Моисей основал закон о субботе, данный Израильтянам, при изложении которого со всей ясностью раскрыл свои мысли о шестидневном творении…
Под именем шести дней творения Моисей разумеет дни обыкновенные. Ибо каждый из них определяет вечером и утром: и бысть вечер, и бысть утро, день един…; и бысть вечер, и бысть утро, день вторый…, и т. д. А кроме того, как мы уже заметили, соответственно этим шести дням, в которые Бог сотворил все дела свои, и по окончании которых почил и освятил день седьмый, Моисей заповедовал Израильтянам, чтобы и они шесть дней недели делали, а в день седьмый субботу святили Господу Богу своему (Исх. 20: 8-11; 31: 16, 17)…
Моисей… пишет, что море и земля получили бытие и образование в продолжение шести дней не по силам и законам, ныне действующим в природе, а по непосредственному слову Божию. Но Всемогущий, без всякого сомнения, мог в самое короткое время, или даже мгновенно, произвести то, что по силам и законам природы образовалось бы только в течении столетий или тысячелетий. Эти силы и законы начали действовать в природе только с тех пор, как сама она, вместе с бытием, получила полное образование от Бога, – и распространять действие их на предшествующее время, подчинять им всемогущество Самого Творца при первоначальном устроении неба и земли – несправедливо» [21].
Епископ Сильвестр (Малеванский):
«Если… нельзя оспаривать исторического характера у всей дальнейшей после мiроздания истории Моисеевой, то, конечно, нет никакого основания отнимать этот характер и у его рассказа и о мiроздании, и это тем более, что Моисеева история мiроздания составляет собою основу и как бы внутреннее зерно всей дальнейшей его истории, направляемой к тому, чтобы утвердить в евреях веру в единого истинного Бога – Творца мiра. Если бы и сам Моисей сомневался в исторической действительности своего рассказа о шестидневном творении, и такое же сомнение передал евреям, тогда бы все его наставления в пользу Творца мiра могли бы оказаться для них мало убедительными при крайней их наклонности к идолопоклонству. Тогда бы мало убедительною и необходимою для жизни показалась для них и сама заповедь о шестидневном делании и покое седьмого субботнего дня, так как эта заповедь была поставлена Моисеем в прямое и полное соответствие с тем, что и Сам Бог в шесть дней творил, а в седьмой почил от дел своих, благословив его и освятив (Исх. 20,9-11)…
После всего сказанного нетрудно видеть, что хотя древняя церковь не имела случая высказать соборное свое решающее слово относительно рассказа Моисеева о шестидневном творении, но главным и господствующим между ее пастырями воззрением было то, что здесь заключается не аллегория, а действительная и подлинная история мiротворения, и что под днями здесь разумеются не воображаемые только, а действительные и подлинные дни. Это воззрение продолжало сохраняться не только в церкви восточной, но и западной» [22].
Протоиерей Николай Малиновский:
«Мiр создан не мгновенно, не единократным творческим действием Божиим, но, кроме создания в начале небес и земли, полное образование ее совершилось в течение шести дней. Какие это дни – обыкновенные ли или какие-либо особые времена (однако не многомиллионные эпохи, предполагаемые натуралистами, утверждающими саморазвитие мiра), которых продолжительность только Богу известна, а от нас сокрыта, – то и другое одинаково мыслимо при понятии о мiроздании, как творческом действии Божием» [23].
Таким образом, православному пониманию вполне соответствует именно буквальное толкование Шестоднева. Авторы указанных систем православного богословия ясно говорят о буквальном понимании ими дней творения.
А.В. Гоманьков, отдавая предпочтение эволюционистскому подходу и отвергая креационистское святоотеческое учение, вступает в непримиримое противоречие с традицией Православной Церкви.
8. Оценка эволюционизма святыми отцами
Гоманьков пишет, что «большинство святых отцов жили задолго до того времени, когда идея эволюции стала предметом христианской мысли» [1, c. 85].
Однако из этого не следует, что писания святых отцов не могут принести нам пользы при рассмотрении этого вопроса. Кроме того, не все святые жили до Дарвина.
Прислушаемся к голосу святых отцов, наследовавших нам свое недвусмысленное отношение к идеям эволюционизма и, в частности, к теории Дарвина.
Преподобный Варсонофий Оптинский: «Английский философ Дарвин создал целую систему, по которой жизнь – борьба за существование, борьба сильных со слабыми, где побежденные обрекаются на погибель, а победители торжествуют. Это уже начало звериной философии, а уверовавшие в нее люди не задумываются убить человека, оскорбить женщину, обокрасть самого близкого друга – и все это совершенно спокойно, с полным сознанием своего права на все эти преступления» [24].
Святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Недоучки и переучки не верят в личного, праведного, всемогущего и безначального Бога, а верят в безличное начало и в какую-то эволюцию мiра и всех существ… и потому живут и действуют так, как будто никому не будут давать ответ в своих словах и делах, обоготворяя самих себя, свой разум и свои страсти. … В ослеплении они доходят до безумия, отрицают самое бытие Божие, и утверждают, что все происходит через слепую эволюцию (учение о том, что все рождающееся происходит само собой, без участия Творческой силы). Но у кого есть разум, тот не поверит таким безумным бредням» [25].
Святитель Феофан Затворник: «Когда мы характеристику человека перенесем в дух, тогда вся теория Дарвина падает сама собой. Ибо в происхождении человека надо объяснить не то одно, как происходит его животная жизнь, но то паче, как происходил он яко духовное лицо в животном теле с его животною жизнью и душою» [26]. Тот же святитель отмечал: «Во дни наши россияне начинают уклоняться от веры: одна часть совсем и всесторонне падает в неверие, другая отпадает в протестантство, третья тайком сплетает свои верования, в которых думает совместить и спиритизм, и геологические бредни с Божественным Откровением. Зло растет: зловерие и неверие поднимает голову; вера и Православие слабеет» [цит. по 27]. «Точно такова теория образования мiра из туманных пятен с подставками своими – теорией произвольного зарождения, дарвиновского происхождения родов и видов и с его же последним мечтанием о происхождении человека. Все как бред сонного» [28].
Преподобный Иустин (Попович): «Потому предал их Бог срамным сластям и они удовлетворяются не небесным, а земным, и только тем, что вызывает смех диавола и плач Ангелов Христовых. Сласти их в заботе о плоти… в отрицании Бога, в полностью биологической (скотоподобной) жизни, в назывании обезьяны своим предком, в растворении антропологии в зоологии» [29].
Святитель Николай Сербский: «Должны были пройти миллионы лет, говорят бессловесные умы в наше время, чтобы позвоночник выпрямился и обезьяна стала человеком! Говорят так, не зная силу и могущество Бога Живаго» [30].
Святитель Нектарий Пентапольский также выражал свой праведный гнев, обличая тех, кто желает «доказать, что человек – это обезьяна, от которой, как они хвалятся, они произошли» [цит. по 31].
Священномученик Фаддей (Успенский): «Не верующий в Бога человек из круговращения мiровой пыли хочет объяснить происхождение мiра, в котором в каждой былинке, в устройстве и жизни каждого малейшего существа вложено столько разума выше понимания человеческого. Ни одного живого зерна многовековая мудрость человеческая не смогла создать, а между тем все дивное разнообразие в мiре неверие пытается объяснить из бессознательных движений вещества» [32].
Священномученик Владимир Киевский: «Только в настоящее время нашла себе место такая дерзкая философия, которая ниспровергает человеческое достоинство и старается дать своему ложному учению широкое распространение… Не из Божиих рук, говорит оно, произошел человек; в бесконечном и постепенном переходе от несовершенного к совершенному он развился из царства животных и, как мало имеет душу животное, также мало и человек… Как неизмеримо глубоко все это унижает и оскорбляет человека! С высшей ступени в ряду творений он низводится на одинаковую ступень с животными… Нет нужды опровергать такое учение на научных основаниях, хотя это сделать и нетрудно, так как неверие далеко не доказало своих положений… Но если такое учение находит для себя в настоящее время все более и более последователей, то это не потому … что будто бы учение неверия стало неоспоримо истинным, но потому, что оно не мешает развращенному и склонному ко греху сердцу предаваться своим страстям. Ибо если человек не бессмертен, если он не более как достигшее высшего развития животное, то ему нет никакого дела до Бога… Братие, не слушайте губительных ядоносных учений неверия, которое низводит вас на степень животных и, лишая человеческого достоинства, ничего не обещает вам, как только отчаяние и безутешную жизнь!» [33].
Святитель Лука (Войно-Ясенецкий): «Дарвинизм, признающий, что человек посредством эволюции развился из низшего вида животных, а не является продуктом творческого акта Божества, оказался только предположением, гипотезой, уже устарелой и для науки» [12].
Мы привели небольшой список высказываний о дарвинизме церковных учителей, прославленных в лике святых в Русской, Сербской и Греческой поместных Церквах.
В Зарубежной Русской Православной Церкви о заблуждении эволюционизма говорил Святитель Иоанн Шанхайский. Наиболее обстоятельную оценку дарвиновской теории эволюции с позиции святоотеческого богословия дал его ученик и духовный последователь иеромонах Серафим (Роуз) [31, 34].
Отметим, что приведенные нами святоотеческие мысли представляют собой не случайные необдуманные частные суждения по данному богословскому вопросу, но практически единогласное мнение Православной Церкви. На это, говоря о вопросах эволюционизма и прогресса, указал священномученик Иларион (Троицкий): «Идея прогресса есть приспособление к человеческой жизни общего принципа эволюции, а эволюционная теория есть узаконение борьбы за существование… Но святые Православной Церкви не только не были деятелями прогресса, но почти всегда принципиально его отрицали» [35].
Из сказанного вытекает важный вывод о том, что принципиальное неприятие эволюционистских идей, и в частности критика дарвинизма, святыми, жившими после Чарльза Дарвина, является не нововведением в православном богословии, но последовательным и верным продолжением традиции святоотеческого духовного наследия.
Иеромонах Серафим (Роуз) писал: «Изощренные в мiрском мудровании смеются над теми, кто называет эволюционизм “ересью”. Действительно, эволюционизм, строго говоря, не ересь, как индуизм, строго говоря, не ересь; но как и индуизм (к которому он имеет отношение и который, вероятно, повлиял на его развитие), эволюционизм – это идеология, глубоко чуждая православному христианскому учению, и она втягивает в такое множество неверных учений и мнений, что было бы намного лучше, если бы это была просто ересь, которую можно было бы легко опознать и поразить. Эволюционизм тесно сплетен со всею апостасийною ментальностью гнилого “западного христианства”; в которое сатана ныне стремится погрузить последних истинных христиан. Эволюционизм предлагает объяснение творения, альтернативное святоотеческому: он подводит православных под такое влияние, чтобы они читали Священное Писание и не понимали его, автоматически “подгоняя” его текст под его предвзятую натурфилософию» [31].
Полемизируя с «патрологическими», как он их называет, креационистами, А.В. Гоманьков упрекает оппонентов за то, что они будто бы «отказывают сторонникам иных взглядов в праве называться православными христианами, вплоть до отлучения их от Церкви» [1, с.86].
Ответил на этот упрек еще в XIX веке один «патрологический креационист» святитель Феофан Затворник:
«У нас теперь много расплодилось нигилистов и нигилисток, естественников, дарвинистов, спиритов и вообще западников, – что ж, вы думаете, Церковь смолчала бы, не подала бы своего голоса, не осудила бы и не анафематствовала бы их, если бы в их учении было что-нибудь новое? Напротив, собор был бы непременно, и все они, со своими учениями, были бы преданы анафеме; к теперешнему чину Православия, прибавился бы лишь пункт: “Бюхнеру, Фейербаху, Дарвину, Ренану, Кардеку и всем последователям их – анафема!” Да нет никакой нужды ни в особенном соборе, ни в каком прибавлении. Все их лжеучения давно уже анафематствованы. По нынешнему времени не то что в губернских городах, но во всех местах и церквах следовало бы ввести и совершить чин Православия, да собрать бы все учения, противные слову Божию, и всем огласить, чтобы все знали, чего надо бояться и каких учений бегать. Многие растлеваются умом только по неведению, а потому гласное осуждение пагубных учений спасло бы их от гибели. Кому страшно действие анафемы, тот пусть избегает учений, которые подводят под нее; кто страшится ее за других, тот пусть возвратит их к здравому учению. Если ты, неблаговолящий к этому действию, – православный, то идешь против себя, а если потерял уже здравое учение, то какое тебе дело до того, что делается в Церкви содержащимися ею? Ты ведь уже отделился от Церкви, у тебя свои убеждения, свой образ воззрений на вещи, – ну и поживай с ними. Произносится ли или нет твое имя и твое учение под анафемой – это все равно: ты уже под анафемой, если мудрствуешь противно Церкви и упорствуешь в этом мудровании» [36].
9. Об отношении Чарльза Дарвина к христианству
Исповедуя «христианский эволюционизм», Гоманьков с пиететом пишет о Дарвине и при этом отмечает, что некоторым людям «казалось, что его теория противоречит основным положениям христианского вероучения» [1, с. 82].
Однако речь не идет о том, что кому-то «кажется». Правда заключается в том, что дарвинизм не совместим с христианством. Генри Моррис отмечал о Дарвине: «В молодости, изучая богословие и готовясь к христианскому служению, он был полностью убежден в истинности и авторитете Писания, а также в неопровержимости доказательств существования Бога-Творца, заключающихся в замысле и причинности мiра. Постепенно признав эволюцию и естественный отбор, он потерял веру и стал, наконец, атеистом» [37]. Учение Дарвина должно быть названо вполне безбожным. По крайней мере, сам Дарвин никогда не утверждал, будто его теория соответствует Библии и должна рассматриваться как учение христианское.
Убедительнее всего об отношении Дарвина к христианскому вероучению и Библии свидетельствуют его собственные признания.
«Я постепенно пришел к сознанию того, что Ветхий завет с его до очевидности ложной историей мiра, с его вавилонской башней, радугой в качестве знамения завета и пр. и пр., и с его приписыванием богу чувств мстительного тирана заслуживает доверия не в большей мере, чем священные книги индусов или верования какого-нибудь дикаря» [38].
«Я постепенно перестал верить в христианство как божественное откровение» [там же].
«Понемногу закрадывалось в мою душу неверие, и, в конце концов, я стал совершенно неверующим. Но происходило это настолько медленно, что я не чувствовал никакого огорчения и никогда с тех пор даже на единую секунду не усомнился в правильности моего заключения. И в самом деле, вряд ли я в состоянии понять, каким образом кто бы то ни было мог бы желать, чтобы христианское учение оказалось истинным… Отвратительное учение!» [там же].
«Нет ничего более замечательного, чем распространение религиозного неверия, или рационализма, на протяжении второй половины моей жизни» [там же].
Без всякого сомнения, человек с таким мiровоззрением если и употреблял слово «Бог», то в значении весьма далеком от библейского христианского представления о личностном Творце.
Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) приводит следующее высказывание Чарльза Дарвина: «В первую клетку жизнь должна была быть вдохнута Творцом» [12]. Совершенно очевидно, что «Творец» Дарвина мало похож на библейского Бога – Творца неба и земли.
Очевидно также, что на таком антихристианском основании, как учение Дарвина (со всеми его многочисленными модификациями), построить теорию «православного эволюционизма» невозможно.
Не удалось строительство этой вавилонской башни эволюционизма и А.В. Гоманькову.
10. О догматическом содержании спора между эволюционистами и креационистами
Рассмотренная статья А.В. Гоманькова затрагивает несколько тем, которые различно решаются у эволюционистов и креационистов.
В Сборнике [39] приведены эти и некоторые другие догматические вопросы, которые имеют различное решение у эволюционистов и креационистов.
1. Существовал ли Адам как историческое лицо, ответственное за личное деяние – преступление Божией заповеди или первое грехопадение? (Так писал пророк Божий Моисей. Верим ли мы в Духа Святаго, «глаголавшаго пророки»?)
2. Был ли Адам сотворен из праха земного или из какого-либо другого животного вида? Имел ли вообще первый человек Адам каких-либо «предков»? (Ключевой вопрос библейской антропологии.)
3. Имел ли тех же «предков» Господь Иисус Христос? Единосущно ли Его человеческое тело телу прочих животных? Текла ли в Его жилах кровь Адамовых «предков»? Чему, в этой связи, причащаемся мы в таинстве Святой Евхаристии? (Христология, литургика, учение о таинственном пресуществлении.)
4. Пролил ли свою божественную кровь Спаситель только за людей, или за прочую тварь? Допустимо ли далеких Адамовых «родственников» крестить и причащать? (Сотериология, учение о таинствах.)
5. Был ли первый человек Адам создан бессмертным? (Учение Катехизиса о спасении от греха, проклятия и смерти.)
6. Была ли Ева сотворена из части (ребра) Адама, или она является существом «другой крови»? (Ключевой вопрос мариологии, имеющий связь с Непорочным Зачатием и Нетленным Рождеством Христа.)
7. Существовала ли смерть в природе до грехопадения Адама и Евы? (Христология, сотериология.)
8. Эволюционировали ли одни виды в другие, или они были созданы изначально по роду их? (Считать ли Бога Творцом всего видимого и невидимого?)
9. Следует ли понимать буквально родословие Иисуса Христа от Адама, согласно Евангелию от Луки (3 глава)? (Нет ли в искажении этого родословия хулы на Господа, как на Сына Человеческого?)
10. Предстоит ли мiру еще существование в течение миллионов и миллиардов лет, или следует ожидать скорого Второго пришествия Христова? (Отношение к Парусии, Суду и Жизни будущаго века.)
11. Следует ли буквально понимать слова Символа веры: «Чаю воскресения мертвых»?
12. Ожидает ли в исторической эволюционной перспективе человечество некий земной рай и благоденствие, царство «ноосферы»? Насколько буквально следует относиться к ожиданию прихода антихриста? (Отношение к хилиазму.)
По всем этим вопросам ответ эволюционистов, и в частности А.В. Гоманькова, не соответствует традиционному догматическому учению Православной Церкви.
1. Гоманьков А.В. Как описать историю мiра? Теория эволюции, креационизм и христианское вероучение. ЖМП. № 9. М.: Издательство Московской Патриархии. 2010, с. 82-89
2. Феофилакт Болгарский, архиеп., блаж. Толкования на послания святого апостола Павла. М.: Скит. 1993, с. 34
3. Макарий Египетский, прп. Духовные беседы и слова. Свято-Троицкая Сергиева Лавра. 1994, с. 85-86
4. Добротолюбие. Т.5. М. 1895, с. 181-182
5. Иоанн Златоуст, свт. Беседы на послание к Римлянам. М.: Изд-во МП. 1994
6. Иоанн Златоуст, свт. Беседы на Книгу Бытия. М.: Изд-во МП. 1993, с. 78-79, 103
7. Игнатий (Брянчанинов), свт. Слово о человеке. М. 1997, с. 19
8. Феофан Затворник, свт. Толкования посланий апостола Павла. Послание к римлянам. М.: Сретенский монастырь. 1996, с. 504
9. Августин, блаж. О книге Бытия, буквально. В 12 книгах. // Августин, епископ Иппонийский. Творения, Ч.7. Киев. 1912, с.218, 99, 115
10. Василий Великий, свт. Беседы на шестоднев // Творения. Ч.1. Свято-Троицкая Сергиева Лавра. 1900, с. 139, 70, 35
11. Афанасий Великий, свт. Творения. Т.2,4. Сергиев Посад.: Свято-Троицкая Сергиева Лавра. 1902-1903 // Репринт: М. 1994, с. 287
12. Лука (Войно-Ясенецкий) свт. Наука и религия, М.: Троицкое слово. 2001, с. 40, с.41, 70
13. Шарден П.Т. Божественная среда. М.: Ренессанс. 1992, с. 205
14. Ефрем Сирин, прп. Толкование на книгу Бытия // Творения. Т.6. Сергиев Посад. 1901 // Репринт: М. 1995, с. 210, 214
15. Григорий Богослов, свт. Творения. Т.1. Троице-Сергиева Лавра. 1994, с. 657
16. Димитрий Роствский, свт. Летопись. М. 1998, с. 11–12
17. Иоанн Дамаскин, прп. Точное изложение православной веры. Кн.2. гл.12. СПб. 1894, с. 128, 79
18. Филарет Московский (Дроздов), свт. Христианский катехизис. М.: Подворье Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря. 1995, с. 30
19. Филарет (Гумилевский), архиеп. Черниговский. Православное догмати-ческое богословiе. Т.1. Черниговъ: Типографiя Ильинскаго монастыря. 1865, с. 222
20. Антоний (Амфитеатров), архим. Догматическое богословие Православной Кафолической Восточной Церкви. СПб.: Типографiя Александра Якобсона. 1862, с. 83, 84, 85
21. Макарий (Булгаков), митр. Московский и Коломенский. Православно-догматическое богословие: Т.2. М.: Молодая гвардия. 1999, с. 417, 422, 424-426
22. Сильвестр (Малеванский), еп. Каневский. Опытъ Православнаго догматическаго богословiя: Т.4. Киев: Типографiя Г.Т. Корчак-Новицкаго. 1897, с. 100, 106
23. Малиновский Н., прот. Очерк православного богословия. М.: ПС-ТБИ. 2003, с. 221
24. Варсонофий Оптинский, прп. Беседы с духовными детьми. СПб. 1991, с. 57
25. Иоанн Кронштадский, св. прав. Полное собрание сочинений. Т.1. СПб. 1893 // Репринт: Изд-е Л.С. Яковлевой. 1994, с.13, 91
26. Феофан Затворник, свт. Мудрые советы. М.: Правило веры. 1998, с.261
27. Шестоднев против эволюции // Сборник статей. М.: Паломникъ. 2000, с.251
28. Феофан Затворник, свт. Мысли на каждый день года по церковным чтениям из слова Божия. Мн.: Лучи Софии. 2000, с.181
29. Иустин (Попович), архим., прп. Православная Церковь и экуменизм. М.: Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 1997, с.165
30. Николай Сербский (Велемирович), свт. Беседы. М.: Ладья. 2001, с.398
31. Серафим (Роуз), иером. Православный взгляд на эволюцию // Приношение православного американца. М. 1998. с.514, 515, 479, 474
32. Фаддей (Успенский), сщмч. Радуйтесь! М. 1998, с.164
33. Владимир Киевский, сщмч., Где истинное счастье: в вере или неверии? М. 1998
34. Серафим (Роуз), иером. Православное понимание книги Бытия. М. 1998, с. 87
35. Иларион (Троицкий), сщмч. Христианства нет без Церкви. М.-СПб. 1999, с. 269, 274
36. Феофан Затворник, свт. Созерцание и размышление. М.: Правило веры. 1998, с. 146
37. Моррис Генри. Сотворение и современный христианин. М. 1993, с. 102
38. Дарвин Ч. Воспоминания о развитии моего ума и характера. Сочинения. Т.9. Москва: Изд-во АН СССР. 1959, с. 166-242
39. Православное осмысление мiра и современная наука. Сборник докладов. Выпуск 5. М.: Издательство «Шестодневъ». 2009, c. 11-12
40. Вернадский В.И. Пространство и время в неживой и живой природе. // Философские мысли натуралиста, М.: Наука. 1988, с. 172, 171
41. Кураев Андрей, диак. Может ли православный быть эволюционистом? Клин.: «Христианская жизнь», 2006, с. 28-29
42. Кирилл Иерусалимский, свт. Поучения огласительные и тайноводственные. М.: Синодальная библиотека, 1991, с. 171
43. Феофан Затворник, свт. Собрание писем. Вып 3 М.: Издание Афонского Русского Пантелеимонова монастыря. 1898, с. 108
44. Серафим Саровский, преп. Поучения. М. 1997, с. 233
45. Григорий Нисский, свт. Об устроении человека. СПб.: Аксиона. 1995, с. 92-93
46. Деяния Вселенских Соборов. Т.3. СПб. 1993, с. 538, 516