Большое внимание светскими и церковными учеными уделяется проблемам взаимоотношения Церкви и государства в Советском Союзе. Однако практически отсутствуют в этой области фундаментальные исследования об этом вопросе в период перестройки. Еще большим пробелом на сегодняшний день остаются взаимоотношения местной и центральной, светских и церковных властей в эти годы истории нашего государства. Да и история Вологодской епархии во второй половине XX века еще не достаточно исследована[1]. Целью статьи является обзор событий, произошедших в центральных органах, контролирующих религиозную сферу (Советы по делам религий при СМ СССР и СМ РСФСР), так и на малой территории Русской Православной Церкви - Вологодской епархии.

Для полноты понимания исторических процессов в указанный период считается необходимым остановиться на личности архиепископа Михаила (Мудьюгина), возглавлявшего Вологодскую епархию в 1980-1993 г.г. Вся представленная информация о нём извлечена из источников, которые публикуются впервые.

Архиерей назывался правящим, но зачастую не мог без согласия уполномоченного и секретаря исполкома выезжать в города и сёла области для служения, не имел возможности самостоятельно решить вопрос о рукоположении, назначении священнослужителя на приход. Пышные встречи владыки, распространённые при епископе Вологодском и Череповецком Мстиславе (Волонсевиче), ушли в прошлое. Колокольный звон при встречах правящего архиерея считался нецелесообразным, привлекающим ненужное внимание и поэтому запрещался местной властью.

Архиереям, особенно с 1960-х гг., приходилось нелегко. Любая архиерейская хиротония проходила через «церковный» отдел КГБ и Совет по делам религий[2]. Непростым, полным забот и волнений было бытие управляющего епархией. Не хватало священнослужителей, между настоятелями и церковными старостами постоянно возникали конфликты. Священники задыхались от чрезмерной опеки со стороны уполномоченных, строгих чиновников исполкомов, от верующих постоянно шёл поток жалоб. Правящие архиереи должны были вмешиваться, принимать решения, умиротворять конфликтующие стороны.

Немало хлопот уполномоченным Совета по делам религий доставлял владыка Михаил (Мудьюгин), в прошлом доцент Ленинградского горного института, глубоко верующий человек, ставший священником в 46 лет. О начале его церковной жизни пишет уполномоченный по Ленинграду:

Активную проповедническую деятельность проводит священник Гундяев, 1907 года рождения, в прошлом инженер, начальник цеха завода «Станкострой» и «Гидропровод» в Ленинграде, священником служит с 1947 года. Чтением проповедей привлекает большое количество верующих. Имеет много поклонников и почитателей среди интеллигенции. В 1958 г. ему удалось обработать и приобщить к церковной службе некоего Мудьюгина, который посвятился в сан священника и сейчас служит в г.Вологде[3].

Через 6 лет после хиротонии с больной, обречённой на смерть женой и двумя малыми детьми по требованию уполномоченного Совета С. В. Матасова отца Михаила снимают с регистрации и выдворяют из Вологодской епархии. Тем не менее он вновь вернулся в неё, в сане архиепископа в январе 1980 г. Вдовствующего священника, принявшего монашество, возвели в архиерейское достоинство. После недолгого ректорства в Ленинградской духовной академии он оказался правящим архиереем Астраханской епархии.

Как свидетельствуют документы Совета по делам религий, владыка Михаил относился к существующему строю лояльно, но не мог оставаться равнодушным к произволу властей. При нём участились службы в сельских церквях, стали проводиться не только в воскресные и праздничные дни, на приходах с одним священником появился второй. Из епархиальных средств финансировались реставрационные работы в запущенных храмах, оказывалась помощь священнослужителям в приобретении жилья. Его активность, игнорирующая установившийся порядок деятельности приходов, не осталась незамеченной. Постепенно нарастала напряжённость в отношениях с уполномоченным по Астраханской области В. М. Мукориным, который жаловался на него в Москву:

Даёт указания, чтобы звонили в колокола, когда он приезжает в храм и во все дни прохождения службы, тогда как пять лет назад исполком областного Совета принял решение об ограничении колокольного звона, так как около церквей находятся больницы, школы и другие учебные заведения. Даёт распоряжения исполнительным органам и священникам совершать обряды в тех населённых пунктах, к которым указанная церковь не имеет никакого отношения. Выдаёт деньги из кассы епархии священнослужителям на покупку собственных домов[4].

Подобных сообщении о «своеволии» владыки Михаила в Москву приходило немало. В письме уполномоченного 26 марта 1971 г. фиксируются очередные «нарушения»: даёт указания проводить крещения детей без оформления документов. «Нарушителя» вызывали в Москву не раз. 28 октября 1976 г. его пригласил лично В.Г. Фуров:

В ходе беседы епископ признал, что им в своей практической деятельности в епархии допущен ряд нарушений законодательства о религиозных культах. В нарушение закона он неоднократно вторгался в финансово-хозяйственную деятельность религиозных обществ, определяя за них, кому из служителей культа и в каком размере должно быть выплачено т. н. «лечебное пособие»[5].

Владыка Михаил, наоборот, действовал смелее, особенно в отношении свободного требоисправления: крещения, венчаний, отпеваний, причащения больного на дому. Критически он отзывался о решениях Архиерейского собора 1961 г. Накануне Поместного собора 1971 г., пользуясь правом члена подготовительной предсоборной комиссии, он пишет докладную записку патриаршему местоблюстителю митрополиту Пимену. В записке, наряду с другими предложениями, он обосновывает необходимость внесения корректив в реформу 1961 года. Главный изъян действующего Положения он усмотрел в отсутствии ответственности церковных советов и ревизионных комиссий перед кем бы то ни было. В Положении ничего не говорится об ответственности приходских советов перед церковной властью, а органы советской власти не имеют законных оснований для контроля финансовой деятельности церковных организаций[6].

Владыка Михаил высказал вслух то, о чём говорили и думали многие священнослужители. Впоследствии за это ему пришлось выслушать в свой адрес немало гневных слов, написать не одно объяснение. Человеку лояльному к советской власти, чтящему священноначалие, уполномоченным был приклеен ярлык:

В политическом отношении его взгляды не сходятся с установками советского государства: им подвергались критике 141, 124 статьи прежней Конституции СССР, проявляется нетерпимое отношение к научному атеизму и враждебное отношение к атеистам[7].

В 1977 г. владыка Михаил подготовил статью в «Известия» - в рамках всенародного обсуждения проекта Конституции. В статье 52 нового Закона страны словосочетание антирелигиозная пропаганда было заменено на атеистическую, о чём философски рассуждал архипастырь. Более того, он предложил дополнить ст. 52 выпиской из постановления Президиума Верховного Совета РСФСР от 18 марта 1966 г. «О применении ст. 142 Уголовного кодекса РСФСР», запрещающей отказ в приёме на работу, в зачислении в учебное заведение, увольнение с работы за религиозную принадлежность или деятельность. В устной беседе с уполномоченным владыка Михаил высказал пожелание, чтобы священнослужители не только выбирали, но и сами могли быть избраны в Советы народных депутатов. Миротворческую деятельность Церкви архипастырь признал малоэффективной, а практику показа советским зрителям картин войны по телеэкрану - безнравственной:

Довольно болтать о мире, много только разговоров, нужно приняться за дело... Зачем показывать у нас картины на тему войны - это воспитывает у людей ожесточённость.

Государство, когда ему выгодно, публикует в газете «Известия» и даже по телевидению о служителях культа и о церкви, а когда не выгодно - умалчивает. Какого-то пенсионера, внесшего в Фонд мира 50 рублей, расписывают в печати, в церковь вносит миллионы - о ней молчат[8].

Служа на Вологодской кафедре в 1980-1992 гг. выезжал для преподавания в Ленинградскую духовную академию. Член Совета, а позднее - начальник отдела по делам Православной Церкви Совета Г. А. Михайлов характеризует его как весёлого, жизнелюбивого человека, ни на кого не таящего зла:

В нём привлекала подлинная интеллигентность, общительность, деликатность, умение не только говорить, но и слушать собеседника. До конца своих дней владыка Михаил продолжал трудиться: таков его был неуёмный характер. Поколение епископов, к которому он принадлежал, не было обременено материальными заботами: они умели довольствоваться малым[9].

6 апреля 1980 года на Вологодскую с Астраханской кафедры прибыл архиепископ Михаил (Мудьюгин), высокообразованный архиерей, служивший до 1964 года в Вологодской епархии клириком Казанского храма г. Устюжны. С его приходом отношения между церковной и гражданской властью вновь стали напряжёнными. Владыка Михаил настолько быстро и активно включился в церковную жизнь епархии, что вологодскому уполномоченному пришлось делать запрос своему астраханскому коллеге:

Характеризуя его архипастырскую деятельность в Астраханской епархии, уполномоченный Совета писал: «...склонен к ревизии деятельности уполномоченного и органов власти в вопросах религии... отношение архиепископа к государственным органам и должностным лицам грубое, иногда носит провокационный характер. За последние годы он направил в разные инстанции десятки жалоб на представителей власти, милиции, финорганов, уполномоченного Совета с обвинением их в нарушении свободы совести и законодательства о культах. Все эти жалобы проверялись Советом по делам религий, министерством финансов, облисполкомом, уполномоченным, и из десятков предъявленных архиепископом обвинений ни одного не подтвердилось»[10].

При первой же встрече с В. П. Николаевым по приезде из Астрахани архиепископ Михаил «высказывал мысль, что ему не нравится география расположения действующих церквей на территории области. Уполномоченный ответил, что если он имеет в виду изучение возможности открытия дополнительных церквей, то их, по существу, нет, так как пустующих и пригодных для этих целей церковных помещений в области не существует, и что до него ни один из правящих архиереев за последние тридцать лет этого вопроса не поднимал»[11].

Первые распоряжения, циркуляры и указы архиепископа Михаила встревожили уполномоченного. Например, письмо №71 от 21 марта 1980 года настоятелю Покровской церкви Кирилловского района о. Василию Глазову:

Вам сообщается, что в нашей епархии нет распределения требоисполнений по приходам, поэтому неправильно делаете, отказываясь выезжать для причащения больных хотя бы даже за пределы Кирилловского района, в частности, в дер. Багрино, Гуляево, Чупруново и др., которые, хотя и расположены за границей Кирилловского района, но фактически Ваш храм является для них ближайшим.

Никаких особых разрешений на это не требуется. При выезде следует иметь на руках обычную квитанцию от церковного совета с указанием адреса, которую он должен оформить в обычном порядке[12].

В циркуляре №8 за тот же год В. П. Николаев также усмотрел вмешательство архипастыря в деятельность церковных советов, который обвинил их в беспечности, нерадении и безответственности, в силу чего и стали возможными кражи из храмов. Больше всего уполномоченному не понравилась «Памятка настоятелям церквей», написанная владыкой Михаилом 17 ноября 1971 года ещё на Астраханской кафедре и адаптированная для условий Вологодской епархии. «Памятку», копии указов и циркуляров В. П. Николаев направлял на рассмотрение в Совет. В целом, они не противоречили требованиям законодательства о культах, касались внутренней (канонической, богослужебной) деятельности епархии. «Неправомерными», «несовместимыми со свободой совести наставлениями, которые не могут входить в обязанности служителей культа», заведующим юридическим отделом Совета Г. Р. Гольстом были признаны как раз пастырские обязанности священников[13]:

IV. Обязанности настоятеля.

6. Настоятель следит за духовной жизнью всего прихода и своих духовных детей (приходящих к нему на исповедь) в особенности. В случае длительного уклонения лично известного ему прихожанина от участия в церковных таинствах (исповеди, Причащения, брака) или редкого посещения храма, настоятелю следует обратиться к нему с соответствующим пастырским увещанием, ни в коем случае не допуская при этом применения выговоров, угроз, запугивания и др. видов давления, хотя бы и чисто морального.

В дальнейшем В. П. Николаев неоднократно пытался архиепископа Михаила «наказать рублём». Он писал, что управляющий Вологодской епархией дважды в течение года (на Пасху и в день своего тезоименитства) на средства епархиального управления в своей квартире для духовенства «организует угощение, расходуя на эти цели по тысяче рублей за приём»[14]. Предложение уполномоченного «обложить Михаила дополнительным подоходным налогом на указанные суммы» у финансового управления Облисполкома поддержки не нашло. Его сотрудники отговаривались тем, что деньги непосредственно получает не сам архиерей, хотя это делается по его указанию, а эконом епархиального управления.

В январе 1982 года В. П. Николаев проверил расходы на застолье в честь праздника Рождества Христова (на приём к архиепископу были приглашены клирики Вологды, члены их семей и церковных советов). Подсчитано оказалось всё, до копейки[15].

На Пасху и светлую седмицу 1982 года архипастырь пригласил выпускников и преподавателей Ленинградской духовной академии, сотрудником которой сам являлся долгие годы вплоть до кончины, в Вологодскую епархию. Затраты на поездку - проезд в плацкартном вагоне, проживание в гостинице, питание в ресторане, посещение монастырей в г. Кириллове и с. Ферапонтово, всего 688 рублей 67 копеек - не прошли мимо уполномоченного. Более того, он связался со своим коллегой, уполномоченным по Ленинграду Г. С. Жариновым, который, в свою очередь, потребовал письменных разъяснений от митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия (Ридигера). Митрополит ответил, что студенты и преподаватели Ленинградской духовной академии при выездах в другие епархии обеспечиваются средствами за счёт академии. Из этого следовало, что вологодский архипастырь незаконно растрачивает церковные деньги.

Архиепископ Михаил по поручению патриарха Пимена ежегодно принимал участие в межконфессиональных христианских конференциях. Например, 6-12 февраля 1988 года владыка был в Мюнхене, где состоялась встреча с Епископской конференцией Римо-Католической Церкви, и он выступил с докладом «Таинство введения в Церковь и Святая Евхаристия». 12-16 мая того же года участвовал в симпозиуме в Зальцбурге, посвящённом 1000-летию Крещения Руси, прочитав на немецком языке доклад «Православный взгляд на христианизацию России». Владыка Михаил выделялся активной и широкой богословской и преподавательской деятельностью не только среди вологодских архипастырей.

Именно ему выпало возглавлять Вологодскую кафедру в переломный момент советской истории.

 

* * *

Вплоть до 1985 г., о чём свидетельствуют документы Совета по делам религий, продолжался процесс снятия православных общин с регистрации и переоборудования церквей под культурно-промышленные нужды[16]. В центральной и местной прессе печатались статьи о необходимости активизации борьбы с «религиозным дурманом», «отжившими традициями»[17].

В 1986-1987 гг. ситуация понемногу начинает меняться, причём инициатива исходит из центра. Председатель Совета К. М. Харчев озвучил мысль, что религия - всерьёз и надолго, что 70% верующих - не шутка[18]. Во второй половине 1987 г. М. С. Горбачёв заложил основы новой политики в отношении религии. Слабая поддержка партии, нарастающий экономический кризис заставили Генерального секретаря в процесс перестройки вовлекать «бывших людей». Верующие, наряду с неверующими, призывались вместе трудиться во имя социализма. При этом контроль над Церковью не исключался.

В мае 1987 года на международной конференции в честь предстоящего юбилея, устроенной Лютеранской академией Баварии в г. Тутцинге, представители Московской Патриархии в личных беседах доверительно говорили, что ещё неизвестно, как власти позволят Церкви отметить этот юбилей, и просили передать это событие широкой огласке на Западе, чтобы заставить советское правительство пойти на максимальные уступки в данном вопросе[19]. В ноябре 1986 г. В статье «Грядёт день» публицист Кирилл Головин писал:

Как известно, в стране для празднования тысячелетия были образованы две комиссии: при Патриархии и идеологическом отделе ЦК. Первая - для торжеств, вторая - для их всемерного умаления и ограничения. К юбилею усилился выпуск атеистических брошюр и книжонок для массовых библиотек[20].

В 1986 г. была подготовлена почва для организации нового ведомства - Совета по делам религий при Совете Министров РСФСР (республиканский Совет)[21]. Реально действовать он стал в марте-апреле 1987 г., когда был назначен председатель и основные работники. Республиканский Совет переподчинил себе значительно большинство уполномоченных (все области, края и республики РСФСР), уполномоченные крупных городов (Москва, Ленинград, Горький, Краснодар и др.) работали сразу на два Совета. Происходило дублирование деятельности как Советов, так и уполномоченных, пересылка документов с мест не в тот Совет, на что постоянно жаловались своему руководству сотрудники и председатели Советов. В инспекторские поездки в области сначала ездили сотрудники республиканского Совета, а вслед за ними - союзного[22].

В церквях Вологодской епархии продолжались традиционные методы воздействия на верующих, контроль финансовой и обрядовой деятельности. В 1985 г. в Крестовоздвиженской церкви г. Грязовца поштучно подсчитывалось количество проданных свечей (стоимостью от 15 коп. до 2 руб.), бронзовых и алюминиевых крестиков, миниатюрных иконок (4*5, 6*9, 9*12), лампад, покрывал, венчиков, медальонов. Ассортимент свечного ящика разнообразием не отличался и был крайне скуден. Особое место занимали лишь два предмета неприлично высокой стоимости: молитвослов (30 руб.) и Библия (70 руб.)[23]. Отчёты руководителей городских и районных исполнительных комитетов стали на редкость сухими и краткими, информативно тусклыми:

Анализ состояния религиозной обстановки и деятельности церковного Совета, «двадцатки», показывает, что с их стороны инициативы не проявляется, общение с гражданами по населённым пунктам не установлено.

В 1985 году прослушано 9 проповедей, в них ничего противозаконного нет. Покровскую церковь посещают только одни женщины в возрасте 60-70 лет и старше. Состав «двадцатки» остаётся неизменным, ибо кандидатур на замену нет.

Нарушений законодательства о религиозных культах не установлено[24].

В начале 1986 года на смену скончавшемуся В. П. Николаеву пришёл новый уполномоченный Совета по делам религий, последний на Вологодской земле, Н. А. Воронин. Приближалось большое церковное торжество, которое переломило общественный взгляд относительно Церкви, изменило отношение к ней со стороны гражданских властей - 1000-летие Крещения Руси. В стране полным ходом шла перестройка, повлекшая демократизацию всех сторон общественной жизни. Изменился тон справок и докладных записок уполномоченного. В этих документах отмечалось, что «большинство зарегистрированных священнослужителей поддерживает перестройку. В их проповеднической деятельности усилились патриотические и нравственные аспекты, призывы верующих к активному участию в перестроечных процессах»[25]. Партийные и советские органы Вологодской области в 1988-1990-е гг. особо подчёркивали, что демократизация и гуманизация общества является неотъемлемой составной частью улучшения отношений государства и Церкви[26].

В 1987 г. возросла гражданская и социально-политическая деятельность верующих и духовенства в участии в различных фондах и благотворительных программах. Отмечалось «правильное» понимание верующими линии партии по ускорению социально-экономического развития страны, объективных процессов - придание социализму человеческого облика[27]. Преддверие юбилея 1000-летия Крещения Руси показало, что государство поставило цель отказаться от прежних методов контроля и давления на Церковь. Некоторые же уполномоченные продолжали старое, чуть ли не в заслугу себе ставили штрафы, администрирование, считали одним из важнейших направлений в своей деятельности организацию атеистической пропаганды[28]. Как нарушение законодательства о культах квалифицировались случаи посещения храмов детьми. Председатель Совета сигнализировал уполномоченным, что они поступают незаконно, их претензии неправомерны, что они не понимают своего места и непосредственных функций.

Большим событием в истории государства и Церкви стал 1988 год, к встрече которого гражданские и церковные власти готовились с начала 1980-х гг. Задуманный как «праздник в домашней обстановке», он стал общенародным и далеко преодолел ожидаемые границы. Советы по делам религий накануне и в течение основных церковных торжеств работали без выходных, их работники были заняты на многочисленных мероприятиях от Ленинграда до Киева, обратно на работу призывались сотрудники, недавно вышедшие на пенсию. Литургия в отреставрированном Свято-Даниловом монастыре 12 июня собрала около 14 тыс. человек, а канонизация св. Ксении Петербургской в Ленинграде 2 дня спустя - около 7 тысяч[29]. В отчёте о проведении юбилейных торжеств, поданном 27 июня 1988 г. в Совет Министров РСФСР, председатель республиканского Совета отмечал положительные стороны:

Празднование церковного юбилея явилось наглядным свидетельством восстановления ленинских принципов государственной политики в отношении религии и церкви, новых подходов к её реализации в условиях демократии и гласности во всех сферах общества[30].

Сожаление вызывало обстоятельство, что, получив беспрепятственную возможность выступать в прессе, на телевидении и радио, священнослужители идеализировали роль православия в истории страны, допустили расширение идеологического влияния Церкви, пропаганду идей церковного милосердия и т. д. Но поскольку наглядно было продемонстрировано восстановление «ленинских принципов» и предотвращена «подстрекательская деятельность зарубежных клерикальных подрывных центров по инспирации религиозной оппозиции социалистическом строю», от проведённых торжеств руководство Советов и ЦК партии, в целом, остались довольны[31].

Республиканский Совет по делам религий занимался регистрацией новых православных общин[32]. С каждым годом их количество неизменно росло. На 1 января 1988 г. на территории РСФСР насчитывалось 1909 приходов Русской Православной Церкви; на 1.01.1989 г. - 2081; на 1.10.1989 г. - 2416; на 1.08.1990 г. - 2524; на 24.08.1990 г. - 3066[33]. Создавались условия для расширения издательской деятельности. Из-за рубежа большими тиражами в СССР поставлялась Библия, Закон Божий, передавались мощи, иконы, богослужебная утварь.

В 1988 г. 5 архиереев РПЦ оказались выбранными народными депутатами СССР. На сентябрьском пленуме ЦК КПСС (1989 г.) отмечалось, что церквам предоставляется возможность осуществлять свою деятельность в нормальных общественных условиях в полном соответствии с конституционными принципами, с постановлениями XVII съезда ЦК КПСС и XIX всесоюзной партконференцией[34].

Быстрые и неожиданные изменения религиозной обстановки в стране у многих партийных, идеологических работников в областях, краях и республиках породили растерянность, незнание, как поступать: идти ли на уступки верующим или нет. В 1989-1990 гг. ещё встречались административные меры, резкие отказы верующим, создавались очаги напряжённости[35]. Л. Ф.Колесников неоднократно обращался в Совет Министров РСФСР с информацией о том, что во многих регионах не считаются с мнением Совета по делам религий, открыто игнорируют законодательство, предпочитают «стоять насмерть». 3 февраля 1989 г. он обратился с пространной запиской уже в Совет Министров СССР. Сообщив о фактах администрирования, Л. Колесников сделал ряд принципиальный предложений:

1. Ускорить разработку союзного и республиканского закона о свободе совести; предоставить религиозным организациям права юридического лица, разрешить проведение богослужений вне храма, заниматься благотворительной деятельностью, опекать больницы, детские дома, исправительно-трудовые учреждения

2. Преобразовать республиканский Совет по делам религий в государственный орган по делам религий, повысить его статус за счёт усечения прав союзного Совета[36].

3. Пресекать факты нарушения прав верующих и духовенства, привлекать виновных лиц к партийной и должностной ответственности.

4. Продолжить упорядочивание сети религиозных объединений по принципу равенства конфессий.

5. Усилить воспитательную работу с иерархами Церкви, духовенством и верующими, усилить контроль за организацией и ходом учебного процесса в духовных учебных заведениях.

6. Организовать в СМИ регулярные передачи, в которых с государственных и церковных позиций освещать проблемы религии в СССР.

7. Активнее сотрудничать с духовенством в нравственном воспитании населения.

8. Шире использовать возможности религиозных организаций по восстановлению бесхозных церквей.

9. Повысить качество аналитической работы и научного прогнозирования процессов, происходящих в религиозной сфере.

10. Обеспечить цензуру над литературой, идеализирующей роль Церкви в отечественной истории, повысить научный и идейно-теоретический уровень атеистической литературы[37].

Отмирание старых стереотипов и принципов работы с религиозными организациями в Вологодской области происходило медленно, но напряжённых ситуаций, как в соседних областях, не было. В 1987, 1988 гг. резко выросли показатели по основной религиозной обрядности. В Вологде число крещений возросло в 4,2 раза, в Великом Устюге - в 3,7 раза, в Кирилловском районе - в 4,4 раза, в Тотемском - в 11,8 раз; в целом по области - в 3,5 раза[38]. Основной причиной этого уполномоченный назвал отмену предъявления паспортов и «советских метрических книг» с указанием места работы и жительства. По похоронной обрядности - 64,1% - Вологодская епархия вошла в число лидеров по РСФСР[39]. Великоустюжский горисполком переориентировал направление деятельности в отношении прихода свт. Стефана Великопермского и стал помогать приходскому совету в приобретении стройматериалов для ремонта храма накануне 1000-летнего юбилея. У председателя горисполкома с духовенством сложились деловые контакты[40].

В 1989 г. количество крещений, венчаний и отпеваний продолжало расти по сравнению с предыдущим эпохальным 1988-м годом. Если в 1986 г. архиепископ Михаил отмечал как крайне неудовлетворительный факт полное отсутствие венчаний, то через 1,5-2 года ситуация стала иной[41]. В 1988 г. проведено 57 венчаний, в 1989 г. - уже 279. В два раза по сравнению с 1988 г. (19524) увеличилось число крещений в 1989 году (39426)[42]. Архиепископ Михаил также отмечал, что причиной такого благоприятного течения событий стало прекращение «противозаконного „контроля" церковного требоисправления со стороны местных советских и партийных органов»[43]. Уже в июле 1987 года уполномоченный Н. А. Воронин разослал в райгорисполкомы разъяснительное письмо, отменяющее практику предъявления паспортов.

В 1988 году происходило преобразование церковных двадцаток в приходские собрания. Председателями приходских собраний во всех действующих общинах были избраны настоятели. В большинстве приходов непосредственное руководство хозяйственной и финансовой деятельностью было оставлено за старостами-мирянами - настолько сильным оставалось влияние прежнего законодательства и постановления Синода 1961 года.

Несмотря на заметные изменения в организации приходской жизни (Устав 1988 г.), отмену сбора паспортных данных перед совершением треб, комиссии содействия продолжали своё существование. В прошлое ушла их основная деятельность, контролирующая функция. В новых условиях они ориентировались на воспитательную работу со священнослужителями и приходским активом в целях повышения их активности в патриотической и общественной деятельности, привлечения к участию в различных благотворительных фондах и акциях. С середины 1980-х годов существенно возросли отчисления Вологодской епархии, количество расходных статей. Помимо традиционных перечислений в Фонд мира, Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры, добавлялись взносы в Детский фонд им. В. И. Ленина, на восстановление, реставрацию Даниловского, Толгского монастырей, Оптиной Пустыни, Киево-Печерской Лавры, на подготовку и проведение празднования 1000-летия Крещения Руси. Перечислять средства стало необходимо и на ликвидацию последствий Чернобыльской катастрофы, последствий пожара в Московской семинарии в ночь с 26 на 27 сентября 1986 г., на помощь пострадавшим при землетрясении в Армении в декабре 1988 г., катастрофы двух пассажирских поездов в Челябинской области в ночь с 3 на 4 июня 1989 г. Архиепископ Михаил писал, что на всё это тратятся значительные суммы (для пострадавших в Армении по приходам епархии был проведён сбор тёплых вещей и предметов первой необходимости). Епархиальное управление сочло также необходимым заложить финансовую основу фонда восстановления вновь открываемых храмов, в частности, Троицкой церкви в г. Тотьме. Общая сумма экстраординарных затрат сверх обычных взносов в Патриархию, Фонд мира, и сверх сумм, поступивших от приходов в результате целевых сборов, составила в 1988 году 40 000 рублей[44]. Такие затраты едва не привели епархию к финансовому краху.

Денежные средства от приходов поступали скудно, духовенство епархии постоянно обращалось к прихожанам с призывами жертвовать[45]. Приток верующих в 1987-1989 годы не мог покрыть расходы, и в конечном итоге епархия попала большие долги. В 1989 году во время епархиального собрания архиепископ Михаил горько разрыдался перед собравшимися из-за тяжести финансовых проблем. У духовенства и мирян слёзы правящего архиерея вызвали шок. На помощь в выплате долгов пришли областные власти.

Взаимоотношения с представителями гражданских властей, уполномоченным архиепископ Михаил оценивал «только как положительные»[46]. Большие перемены к лучшему произошли в 1988 году. 29 апреля в ведение епархии из запасников вологодского Краеведческого музея были возвращены мощи преподобного Феодосия Тотемского, числившиеся как «сильно загрязнённые человеческие останки». Это один из первых фактов возвращения Церкви мощей. В передаче, встрече мощей и молебне в Лазаревской церкви г. Вологды участвовали протоиереи Алексей Бриленков, Владимир Завальнюк, уполномоченный Н. А.Воронин. Владыка Михаил дал интервью корреспонденту ТАСС, выразил благодарность сотрудникам музея за бережное отношение к святыне. Мощи были обнесены вокруг Лазаревской церкви с пением пасхального канона.

19 июня 1988 года во всех действующих храмах епархии прошли юбилейные торжественные богослужения, посвящённые 1000-летию Крещения Руси. 21 июня в зале Областной филармонии состоялся концерт духовной музыки силами объединённого хора двух вологодских церквей под руководством регента архиерейского хора священника Василия Павлова. Мероприятие прошло с большим успехом в переполненном зале. 23 июня 1988 года произошло судьбоносное для епархии событие, показавшее, что возврата к прошлому противостоянию местных церковных и государственных властей нет - приём председателем Облисполкома, представителями органов власти городского и областного уровней духовенства епархии во главе с правящим архиереем. Обсуждалась церковная обстановка в Вологодской области, духовное и культурное развитие, проблемы религиозной жизни. Архиепископ Михаил поставил вопросы о возвращении в ведение епархии церкви бывшего Горненского женского монастыря в Вологде, об открытии новых приходов. Руководство области, заверив, что означенные вопросы и пожелания будут рассмотрены и решены в ближайшее время, выполнило своё обещание.

11 октября 1988 года Тотемский райисполком передал религиозной общине храм Святой Троицы в г. Тотьме. На учредительном собрании общины присутствовали архиепископ Михаил, уполномоченный Н.Воронин, представители райисполкома, верующие, протоиерей Василий Чугунов, клирик Богородицкого кафедрального собора г. Вологды, ставший по совместительству настоятелем первого с февраля 1948 года открытого прихода. Богослужения дневного круга и некоторые требы стали совершаться в Троицкой церкви сразу же после перехода храма в ведение общины, а освящение престола и первая литургия были совершены архиепископом Михаилом 18-19 февраля 1989 года. Владыка от имени верующих епархии поблагодарил Н. А. Воронина за внимательное и чуткое отношение к нуждам православного населения г. Тотьмы и Тотемского района. Количество зарегистрированных православных общин росло медленно - на 1 января 1990 г. в епархии их насчитывалось 22. К Троицкой церкви г. Тотьмы добавились общины в г. Никольске, с. Миньково (Бабушкинский район), с. Ферапонтово (Кирилловский район). Основной рост численности приходов пришёлся на 1991 - 1993 гг[47]. 9 декабря 1990 года освящается престол в вологодском храме апостола Андрея Первозванного (1680-1687).

3 июля 1988 года в Вологде после литургии от кафедрального собора прошёл крестный ход к распложенному поблизости от него месту захоронения блаженного Николая, подвижника Вологодского, местное прославление которого по благословению патриарха Пимена совершилось накануне за богослужением[48]. Крестный ход обошёл вокруг надгробной часовни, после чего состоялось её освящение архиепископом Свердловским и Курганским Мелхиседеком, в 1962-1966 гг. управлявшим Вологодской епархией.

На 1 января 1989 года в епархии служило 30 священников, то есть не больше, чем на рубеже 1940-1950-х годов. Из них: 2 монашествующие, 1 целибат, 7 диаконов, 11 псаломщиков.

В 1989-1991 годах духовенство вышло из стен храмов на проповедь о жизни во Христе. Стала возможна деятельность, ранее запрещённая или ограниченная. В 1989 году архиепископ Михаил прочитал несколько лекций перед преподавателями Вологодского Государственного Педагогического института, Северо-Западного Политехнического института, Молочной академии, учителями нескольких школ г. Вологды. Освещалась деятельность Русской Церкви, её значение в жизни советского общества, вклад в борьбе за мир и христианскую нравственность. Несколько лекций были прочитаны клириками кафедрального собора: о. Константином Васильевым и о. Василием Павловым.

17 июня 1990 года почти после 70-летнего перерыва состоялся общегородской крестный ход, традиционный для дореволюционной Вологды[49]. В апреле 1991 года в Устюжне была освящена музыкальная школа.

В связи с увеличением количества приходов остро встала проблема нехватки духовенства, возникла потребность в образовательном учреждении церковного направления. 25 октября 1990 года Священный Синод вынес определение об открытии в Вологде Духовного училища. 30 октября в день памяти преподобного Никона Радонежского состоялся торжественный молебен по случаю начала занятий, совершённый архиепископом Михаилом. Вологодским Духовным училищем память преп. Никона почитается особо, он считается небесным покровителем училища. Занятия в форме катехизических курсов начались 1 ноября, первый набор - 38 человек. Ректором стал протоиерей Василий Павлов (+2001).

1991 год начался с приятного события: 3 января в областном Управлении культуры подписан акт о частичной передаче Вологодской епархии Спасо-Прилуцкого монастыря на окраине Вологды. Вопросы об открытии хотя бы одной обители и пастырских курсов были поставлены ещё в 1947 году епископом Иустином, но по понятным причинам были отклонены уполномоченным. 29 января 1991 года вышло определение Священного Синода об образовании Спасо-Прилуцкого мужского монастыря, наместником которого стал иеромонах (с 30 марта 1991 года - игумен) Ефрем (Виноградов). Обители, переданной в ведение Церкви, требовался большой и дорогостоящий ремонт. Первое после 1924 года богослужение состоялось 6 июля 1991 года в нижней церкви Спасского собора монастыря.

В феврале 1991 года у Вологодской епархии появился свой печатный орган - газета «Благовестник», издававшаяся совместно с отделением Всесоюзного общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИК).

К середине 1989 г. часть партийных работников и советских служащих стала осознавать, что СССР долго не проживёт и сроки его существования - вопрос времени. Углублялось разномыслие в партийных органах, возникали противоречия и в сфере организаций, контролирующих деятельность религиозных объединений, обострились отношения между Советами по делам религий. 17 января 1989 г. в республиканский Совет из союзного грянула проверка, результаты которой шокировали Л. Ф. Колесникова и его подчинённых. 22 мая 1989 г. в республиканском Совете собралось расширенное заседание, в ходе которого критике было подвергнуто заключение союзного Совета о проверке, деятельность К. М. Харчева. В докладе на заседании Л. Ф.Колесников назвал отчёт очернительством республиканского Совета, готовившимся преднамеренно, независимо от результатов проверки[50].

Будем по-партийному честны и скажем о том, что при всей серьёзности отмеченных бригадой недостатков они не дают оснований для вывода, какой сделал тов. Харчев. В постановлении он указал, что республиканский Совет якобы не смог найти своего места в совершенствовании государственно-церковных отношений в условиях осуществляемой в обществе перестройки и гласности.

Собственно вся проверка и заслушивание на коллегии были затеяны ради этого вывода, хотя он как таковой на заседании коллегии не ставился и порождён лишь т. Харчевым по его личной прихоти[51].

С мнением о предвзятом отношении к республиканскому Совету руководителя союзного согласились все присутствовавшие на заседании. Были высказаны замечания, что К. М. Харчев занимает неверную позицию в сфере законодательства о культах, в союзном Совете не считаются с просьбами сотрудников республиканского (в формировании библиотеки религиозной литературы, периодических изданий, отказывают в помощи по оформлению отчётности и т. д.). В вину К. М. Харчеву ставилось нарушение Положения о Совете по делам религий, «путанные» интервью с ложными и противоречивыми высказываниями[52]. Решив, что союзный Совет не признаёт и намеренно игнорирует деятельность республиканского, допускается дублирование в их работе, заседание постановило добиваться отмены результатов проверки.

О противоборстве Советов знали уполномоченные. Острое соперничество, отсутствие скоординированных действий, взаимопонимания стали проявлением кризиса, в котором находилась вероисповедная политика в последние годы советского государства.

1 октября 1990 года вышел закон о Свободе совести СССР, а 25 октября РСФСР представила свой. Союзный закон сохранял Совет по делам религий, не предусматривал замены по религиозным убеждениям воинской службы на альтернативную и преподавание Закона Божьего в государственных школах, в чём противоречил закону республиканскому. Л. Ф. Колесников выражал мысль, что было бы неплохо союзный Совет с его прихотливым председателем совсем закрыть. Но к ужасу Леонида Фёдоровича, возглавляемый им республиканский Совет оказался ликвидирован вперёд, хотя там не помышляли об этом и настраивались на долгую жизнь[53]. Вышедшие на работу 31 августа его сотрудники (к моменту упразднения в республиканском Совете работало всего 26 человек, включая технический персонал, хотя по штатным расписаниям 1987-1990 гг. полагалось 37-39 человек. Ведомство закрылось в недоукомплектованном виде, не наладив работу на полную мощь) из распоряжения председателя узнали неприятную новость. Из 7 сотрудников Совета была сформирована ликвидационная комиссия во главе с заместителем председателя А. И. Кудрявцевым, принявшая постановление уничтожить большую часть архивного фонда Совета[54].

Должности уполномоченных в РСФСР оказались сокращены в октябре 1990 г. после принятия союзного и республиканского законов о свободе совести, а также в связи с упразднением Совета по делам религий при СМ РСФСР. Оставил свой пост и уполномоченный по Вологодской области Н. А. Воронин. Некоторые же уполномоченные (в крупных городах) перешли в 1991 год, сохранился Совет по делам религий при СМ УССР, переживший распад государства. Документов за 1990 г. вологодский уполномоченный не оставил.

Что же касается союзного Совета по делам религий, то в 1989 г. К. М. Харчев был снят с должности председателя, назначен Ю. Н. Христораднов. По словам Константина Михайловича, ЦК после 1000-летия Крещения Руси нашло в нём «козла отпущения»: партия вроде как должная бороться с религией, а тут храмы открываются; члены Синода написали на него жалобу, которую секретарь ЦК В. Медведев даже побоялся ему показать[55]. К. Харчев сетовал, что в Церкви Совету не на кого было опереться, что сотрудники Совета прозрели слишком поздно:

Мы были идиотами, не понимали, что человек в храм приходит не к священнику, а к Богу[56].

Ю. Н. Христораднов до нового назначения являлся первым секретарём Горьковского обкома. Именно при нём нижегородцы более 15 лет хлопотали об открытии храмов в дополнение к трём церквям на окраинах полуторамиллионного города[57]. На посту председателя Совета сначала он повёл себя грубовато, вызвав к себе членов Синода и больного, неподвижного патриарха Пимена[58]. Но ситуация вскоре стремительно изменилась. Тающая на глазах многомиллионная КПСС, падающий авторитет М. С. Горбачёва, Совета по делам религий и др. государственных структур отрезвили многих чиновников. Морального авторитета у государства не стало и оно оказалось вынужденным занимать его, где только можно - в первую очередь, у Церкви[59]. О встрече с новым патриархом Алексием II стал просить не только Ю. Н. Христораднов, но и члены правительства, высшие деятели страны: Б. Ельцин, М. Горбачёв, И. Силаев. Укрепилась самостоятельность Церкви. В сентябре новоизбранный патриарх Алексий II в строгой и требовательной форме направил Ю. Христораднову письмо с требованием в минимальный срок отменить регистрацию духовенства у уполномоченных[60]. В начале 1991 года председатель Совета судорожно пытался восстановить часть утерянных Советом полномочий, разработав его новое положение, но неудачно. Алексий II опротестовал проект положения, и он повис в воздухе, не получив утверждения со стороны президента страны. Августовский путч поставил окончательную точку в существовании Совета по делам религий, как и многих других государственных структур. Постановлением Госсовета 14 ноября 1991 г. №ГС-13 он прекратил работу.

События 19-21 августа 1991 года затронули Вологодскую область, общественную и церковную жизнь в ней. В праздник Преображения Господня все узнали о государственном перевороте. Большинство духовенства и значительная часть верующих понимали, что это последняя точка в существовании советского уклада, либо совсем не поддержали ГКЧП, либо заняли выжидательную позицию. Ликвидировалась старая система правления. Над бывшим Облисполкомом, горкомами с 22 августа стали возноситься трёхцветные флаги Российской Федерации.

Из числа значимых событий в жизни Вологодской епархии в последний год советского государства следует отменить закладку каменного храма Рождества Христова в Череповце 22 сентября 1991 года и передачу церковной утвари - икон, богослужебных предметов - из запасников областного Краеведческого музея для двух только что открывшихся храмов Вологды: Покрова-на-Козлёне и Покрова-на-Торгу.

В период перестройки советская власть пошла на пересмотр отношений с Церковью. С образованием республиканского совета по делам религий, у него стали возникать противоречия с союзным аналогичным ведомством. В Вологодской епархии в этот период, как и во всей Русской Церкви, началось возрождение церковной жизни. Вскоре Церковь стала полностью освобождаться от опеки государства: в 1990 г. исчезли должности уполномоченных, а чуть позднее исчезли и сами Советы по делам религий.

Сборник студенческих научных работ / Под ред. А. К. Светозарского;
Кафедра Церковной истории МПДА. - Сергиев Посад, 2010. - С. 80 - 93.